Текст книги "Погадай на моих костях (СИ)"

Автор книги: Lacysky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Стефан?

– Да?

– Обещай, что отпустишь меня, если придётся. Не притянешь обратно призраком. Так порой делают родные, неосознанно…

Он запнулся, пожимая плечами, не зная, как лучше объяснить. Но Стефан и так понимал.

– Я обещаю. Только не хорони себя раньше времени.

Через два дня они покинули Бухарест, направляясь в родную Трансильванию и её туманы.

========== Я удержу тебя ==========

Комментарий к Я удержу тебя

Картинка: https://www.flickr.com/photos/kyle_thompson/7518191944/

Музыка: https://www.youtube.com/watch?v=55kY3oX8mJ0

Стефан всегда слышал биение сердца брата.

Возможно, всё дело было в одном даре – или проклятии – на двоих. В самые тёмные часы, когда смерть уводила за собой ещё одну душу, он закрывал глаза и тянулся к брату. И чувствовал гулкие и энергичные удары.

Когда Драгош заплутал в призраках, Стефан всё ещё слышал их, мерные и живые. Тогда у него не было сомнений в том, что тот жив.

Теперь с каждым днём оно билось медленнее, пропуская один-два удара. Драгош в такие моменты сердито и недовольно дёргался, досадуя на неприятные помехи.

Кто-то за глаза называл его некромантом. И неудивительно – Драгош говорил с мертвецами, зажигал свечи вокруг случайно найденного черепа и мог изгнать злого духа из стен дома.

А потом он получал письма-приглашения провести спиритический сеанс, чтобы передать весточку недавно почившему родственнику. Драгош с досадой восклицал:

– Как им объяснить, что с ними уже не выпить чай? И не поболтать о здоровье внуков? Тайны мертвецов не для живых.

Для Стефана он оставался младшим братом. С тёмным и давящим бременем призраков за спиной.

Любой дар требует платы.

Возможно, в случае Стефана она обернулась проклятием для брата.

– Приехали, – выдохнул Стефан, толкая брата в плечо. Тот вздрогнул всем телом, распахнул сонные глаза, явно не до конца понимая, где находится. Карета дёрнулась в последний раз под утихающий цокот копыт и твёрдые команды Симона. За окнами плыл туман с запахом фиалок.

– Как же болит голова. И холодно, – устало и понуро заметил Драгош, не торопясь на свежий мартовский воздух. Пальцы в вязаных перчатках в отчаянии теребили пуговицы тёплого пальто.

Драгош выглядел бледнее, чем обычно, с тёмными синяками под глазами и будто с истончившейся кожей.

Призрачнее.

За поездку Стефан его осмотрел – и не раз. Брат не был чем-то болен. Из него просто уходила жизнь.

В детстве Драгош часто болел и рос едва ли не самым хрупким среди своих ровесников. Даже простые царапины и ссадины затягивались дольше, чем у остальных. Он злился и будто назло рвался в новые приключения.

Стефан быстро узнал, где в их доме лекарства и бинты. Находил брата взобравшимся на несусветно высокую ветку яблони в саду и устраивался внизу с книгой сказок.

– Стефан, почему?! Почему у меня всё наперекосяк? Шрамы даже от ссадин остаются!

– Драгош, слезай.

Стефан был до тошноты терпеливым, Драгош невыносимо упёртым.

Но даже Беатрис не могла уговорить младшего выпить какой-нибудь горький отвар. И только суровый взгляд Стефана в итоге имел силу.

Теперь брат постоянно мёрз, быстро уставал и тянулся к любому теплу: к каминам, к крепкому грогу со специями и даже шерстяным шарфам, в которые кутался так, что торчали одни тёмные глаза.

– Держи, – Стефан достал из саквояжа маленький пузырёк из тёмного стекла. Лимонная трава, базилик и кое-что ещё. – По две капли на виски и затылок. Отгонит не только боль, но и сонливость.

– Мы же написали матери, что приедем?

– Я ещё в Бухаресте отправил телеграмму.

Нахлобучив на голову котелок, Драгош резко распахнул дверь экипажа. Упруго выпрыгнул на хрустящий гравий, потягиваясь затекшим телом.

Стефан выбрался следом, с некоторым подозрением оглядывая потемневший от времени камень стен.

Дом Антонеску тихо дремал в сизой колыбели тумана.

Старые дома хранили свои истории и тайны – и порой их лучше не тревожить.

У их семьи их тоже хватало. Их мать была не первой женщиной с потусторонним даром, которая связала себя с Антонеску. Бабка по отцовской линии верила, что видит будущее и оставила после себя дневники. Драгош и Стефан даже пытались в них разобраться, но тёмно-бордовые неровные каракули, так похожие на подсохшие следы крови, оставались бессмысленным набором символов.

Прадед вообще женился на девушке, которая оказалась безумной и считала, что умеет летать. Однажды она шагнула в окно, оставив мужа вдовцом, а детей – сиротами.

Антонеску просто везло не на тех женщин.

Драгош с любопытством оглядывал всё вокруг, как в первый раз. На самом деле, высматривал призраков в обрывках тумана на ветвях деревьев. Души тех, что замерли на пороге между мирами.

Возможно, он сейчас ощущал себя слишком близко к этой грани. И Стефан не собирался позволить ему шагнуть за неё.

В дом они вошли вместе, едва не толкаясь плечами, как бывало в детстве по возвращении с очередной шальной прогулки.

Драгош любил гулять по ночам.

Стефан с рассветом ждал у ворот, заспанный и немного хмурый. Каждый раз боялся, что тот не вернётся – его утащат призраки. Драгош в ответ лишь смеялся, щуря возбужденный после тайн ночи взгляд, и шёпотом обещал показать дорогу обратно.

И время от времени, когда туман редел, он шёл за братом. Лампа в руке, запасные свечи и спички. Стефан всегда считал брата смелее, сам шарахаясь от давящей тяжести кладбища.

Беатрис в домашнем платье фисташкового цвета и в окружении сладковатого запаха ладана нетерпеливо ждала обоих в просторной и светлой столовой с уже накрытым ужином. Шурша юбками, она вскочила им навстречу, чтобы крепко обнять обоих, Стефана – чуть дольше, Драгоша – с неловкой попыткой пригладить тому волосы и с едва заметным вздохом:

– Совсем бледный стал.

За ужином она расспрашивала о Бухаресте, последних светских новостях (как будто Стефан разбирался!) и тревожно наблюдала за молчаливым Драгошем.

– Где отец? – Стефан оставался спокоен, по крайней мере, для матери. Он надеялся хотя бы в этот приезд застать его, но матушка лишь качнула головой. Блеснули тусклым золотом серёжки в ушах.

– По делам в Берлине. Пишет, что всё хорошо, скорее всего, скоро вернётся.

Их семье принадлежало дело по добыче цветных металлов, которое приносило немалый доход. И отец всего себя посвящал бизнесу, надеясь однажды передать его сыновьям. И пока Стефан осваивал спасение человеческих жизней, Драгош не только прогуливался по кладбищам, но пытался хоть что-то понять в ведении дел. Получалось не очень.

– Драгош, как ты убедил брата приехать в гости? – Беатрис улыбнулась, как только умеют матери, чьи сыновья сидят рядом и в кои-то веки не торопятся ни растрепать души, ни разбить коленки.

– Мы решили навестить Элен, – ответил за него Стефан. – Надо посоветоваться по одному вопросу.

Элен была их кузиной по матери. В отличие от Драгоша, который легко видел призраков, она лишь подмечала их следы, зато умела видеть ауры и гадать.

Возможно, она подскажет что-нибудь.

– Что-то случилось?

– Вовсе нет, – внезапно встрял Драгош. – Просто иногда приятно возвращаться домой.

Стефан понимающе хмыкнул, вертя в руках хрустальный бокал с густым вином с привкусом летних ягод. Его даже не смутил пристальный взгляд матери, которая прекрасно знала, что бесполезно спрашивать старшего сына.

Спать все разошлись почти сразу после ужина – Беатрис и так не любила вечерние часы, а Драгош и Стефан вымотались после тряской поездки.

Под твоей кожей что-то притаилось.

К нему тянулись обрывки мёртвых мыслей, скребли острыми коготками по затылку. Драгош погружался в них всё глубже и глубже, перебирая одну за другой.

Он искал ответы.

Что у тебя за спиной, Драгош?

Он резко обернулся – и не увидел ничего. Только мрак.

Драгош медленно падал назад в туман, полный призраков и их голосов. Студёные прикосновения текли от шеи вниз, жалили сквозь тонкую рубашку, назойливо лезли под кожу.

Въедались сыростью в сами кости.

Кто ты?

Он – тёмная сторона жизни. Шепчущийся с мертвецами. Зачем ему быть живым?

Впервые у него не было сил вынырнуть из их объятий. Его ждал вечный сон под тяжёлым надгробием.

Драгош падал в собственную могилу.

Стефан проснулся от толчка. В камине тлели угли, как оранжевые зрачки притаившегося зверя. Что-то было не так.

Он быстро вылез из кровати и чуть не бегом бросился в сторону комнаты брата. Пусто. Чертыхаясь и одевшись впопыхах, Стефан рванул вниз, кубарем скатился по лестнице и выскочил в непроглядную ночь.

– Драгош!

Вместе с криком изо рта вырвались облачка белёсого пара. Зря он не прихватил хоть какой-нибудь фонарь.

Кожа под тонкой тканью рубашки покрылась колкими мурашками от призраков вокруг.

После той ночи на кладбище Стефан не научился их видеть или слышать, но чутьё на их враждебное присутствие обострилось.

Шаг, другой. В босые ступни больно впились мелкие камушки. Стефан не обращал внимания.

– Драгош!

Он шёл напролом сквозь густой воздух, ощущая, как тянет зажившие порезы на руках.

– Ты где?

Эхо разошлось волнами в разные стороны. Возможно, ему показалось, но из тумана донёсся чей-то тихий смех. Дурной морок.

Драгош нашёлся у старой высохшей яблони. Неподвижный, в тёмном пальто и шарфе поверх одной рубашки, с застывшим матовым взглядом, он сидел в выпирающих корнях. Среди деревьев распахивались сладковатые клубы тумана, вертясь в фантасмагории расплывчатых фигур.

Сердце еле билось.

Стефан распахнул ворот рубашки Драгоша и быстро растёр ладони, призывая дар исцеления. Тёплые руки легли на ледяную кожу, пульсирующая энергия хлынула в какую-то чёрную дыру внутри брата.

Острая боль пронзила Стефана от кончиков пальцев до самого сердца, и он почувствовал, как темнеет в глазах, а тело наливается тяжестью. Взгляд Драгоша оставался неподвижным.

Голова закружилась от слабости, но сердце билось уже ровнее и увереннее.

Хватит ли у него сил пробиться сквозь мрак внутри Драгоша?

Я умираю, Стефан.

Нет.

– Драгош, я держу тебя. Давай, примени своё упрямство! Борись!

Стефан надавил сильнее, стискивая зубы. Тошнотворная слабость утягивала его куда-то вслед за братом, как вдруг тот с хрипом дёрнулся вперёд, откашливаясь, как висельник, чья верёвка оборвалась.

– Наконец-то!

Тяжело дыша, Стефан без сил откатился от брата на твёрдую землю. Он чувствовал себя вымотанным и выжатым досуха. Мелкие веточки неприятно вжимались в спину сквозь мокрую от пота рубашку. Пальцы подрагивали от накатившей дурманящей слабости.

Драгош тяжело мотнул головой и уставился на брата. Во мраке ночи в глубине зрачков блеснуло нечто чужеродное. Острое, как кончик кинжала. Яд, от которого кипит кровь.

– Как же плохо, – тут же охнул Драгош, согнувшись пополам. – Прости, Стеф. Они звали… и я надеялся узнать хоть что-то.

– И как?

Стефан не злился – ему просто было страшно за брата, растерянного и испуганного.

– Их слова тише примятых трав. А мне не хватает сил сконцентрироваться.

– Вот поэтому мы завтра едем к Элен, – Стефан с трудом поднялся на ноги, отряхивая с измятых брюк налипший мусор. – Пойдём, я уже замёрз до чёртиков. Нам не помешает добрая порция грога.

– Ты ещё и босиком! Ох, только не простудись…

– Ну, пожалуй, это лучше, чем уходить к призракам.

Драгош цепко схватился за крепкую руку брата, и Стефан едва не вздрогнул от его ледяного прикосновения.

Ему показалось, что она будто истончилась и вот-вот выскользнет из пальцев.

Я удержу тебя, Драгош. Прорвусь сквозь любые кошмары.

Пока бьётся твоё сердце.

========== …И в самой тёмной ночи ==========

Комментарий к …И в самой тёмной ночи

Музыка: Adam Hurst – Incantata – > https://music.yandex.ru/album/1801032/track/16454940

Картинка:

https://i.pinimg.com/564x/36/a9/f0/36a9f0cbe8affecdc99fdd1fd8ec401c.jpg

https://i.pinimg.com/564x/5e/66/e9/5e66e90113588169db43fa26aca01fee.jpg

А ещё мне сделали трейлер!

– > https://www.youtube.com/watch?v=So-pUw9zYJw&feature=youtu.be

Стефан проснулся от ощущения, что он задыхается, и не сразу понял, где находится.

Дома. Он дома после долгого обучения и прохождения практики в Германии.

В зыбких предрассветных сумерках весь мир казался смазанным и серовато-тусклым.

Что-то давило ему на грудь тяжёлым монолитным камнем. В стылый воздух комнаты изо рта вырывались белёсые облачка пара. Стефан дёрнулся в попытке освободиться от груза, но безуспешно. С ужасом он понял, что руки и ноги онемели до самых кончиков пальцев.

Он прикрыл глаза, прогоняя липкую и настырную панику. В мире был только один звук и ритм, который сейчас имел значение.

Сердце брата во сне билось мерно и медленно.

«Драгош!»

Как наивно думать, что тот отзовётся на едва слышный шёпот.

Драгош слышал только мертвецов и их невнятное бормотание, порой странные тягомотные песни и глухие удары из-под земли метущихся мертвецов. Для него мир соткан из зыбких призраков, погребальных цветов и праха.

«Драгош…»

Стефану казалось, рёбра ломались под неведомой тяжестью. Едва приподняв с подушки тяжёлую голову, в темноте он различил некий силуэт, куда темнее, чем сама темнота ночи вокруг.

Где-то сбоку замелькал уверенный и тёплый огонёк свечи, а с ним послышались торопливые шаги.

Стефан навсегда запомнил тот момент. Сосредоточенный и молчаливый Драгош на фоне окна, вокруг его фигуры тени ночи мешались с трепыханием пламени свечи в вытянутой руке. Младший брат, который слышит зов брата.

– Уходи, – его уверенный голос был похож на глухой раскат грома.

Тишина заскребла по груди Стефана. Дрогнуло пламя свечи в кованом подсвечнике.

– Тебе здесь не место. Твой путь окончен, обрети покой, у тебя теперь есть право на смерть.

Драгош терпеливо выжидал, прикрыв глаза. Потом медленно кивнул и мазнул свечей широкий круг в воздухе в сторону окна. Стефан тут же ощутил, как тяжесть с груди исчезла, а некий серый силуэт растворился сквозь стекло в мутный рассвет.

– Драгош.

– Да, Стефан? – голос брата звучал едва ли не отстранено. Словно он ещё не вернулся с какой-то иной стороны, в которую только что погружался. – К тебе прицепился призрак. Не так… След оборвавшейся жизни.

– Он больше не вернётся?

– Нет. Я отпустил его.

– Куда уходят призраки, Драгош?

Брат молчал и смотрел в окно. Возможно, он ещё различал странный силуэт. Стефан с трудом сел на холодной до дрожи кровати, чувствуя себя вымотанным и уставшим.

– Я не знаю. И… даже я не хочу ответа на этот вопрос, – Драгош вздрогнул и с удивлением огляделся вокруг. – О, да тут у тебя жуткий холод! Давай-ка перебирайся ко мне. Немного виски, горячего камина и пара одеял должны помочь.

Стефан смотрел на искреннюю тревогу и суету младшего брата. И знал, что этой ночью тот больше не сомкнёт глаз, чтобы следы чужих жизней не посмели снова войти в их дом.

Драгош всегда думал о смерти.

Наверное, с первых расплывчатых фигур призраков, которые молчаливо кружили рядом с поместьем их семьи. Он помнил, как прижимался носом к холодному окну и вглядывался в их плавные движения над землёй, гадая, что им нужно.

А потом пришли голоса.

Они втекали внутрь мыслей холодными струйками, туманными образами и невнятными историями о мире, куда нет дороги живым. Драгош время от времени видел моменты их смерти и ощущал ужас и панику оборвавшейся жизни.

Стефан часто находил его прячущимся в отдалённых уголках большого парка среди корней деревьев, около тёмного камня фонтана или под старой яблоней. Садился рядом и рассказывал увлекательные истории о дальних странах и путешествиях, о сокровищах под землёй в тысячелетних гробницах и о неведомых фантастических зверях.

Возможно, такие истории нравились и призракам.

Или они просто не хотели находиться рядом с тем, кто принадлежит такому живому миру. Так или иначе, но голоса на некоторое время пропадали.

Став старше, Драгош овладел даром общения с мертвецами благодаря старым книгам в тёмных переплётах, а после – и через них самих и ответы на многочисленные вопросы. А вместе с тем полюбил спокойствие кладбищ. Он прогуливался среди каменных надгробий, накренившихся крестов и умиротворяющей тишины душ и отпечатков жизни. Имена и подписи могильных плит для него разворачивались целыми историями. Касаясь кончиками пальцев холодных камней и выщербленных от времени надписей, он прикрывал глаза и видел мелькающие картины прошлого.

И пока Стефан изучал анатомию, Драгош вызывал духов умерших через свечи треугольником вокруг черепа.

А ещё он всегда приглядывал за Стефаном.

Старший брат, который каждый раз тревожился от густых туманов родных земель, порой и не подозревал, что призрак умершего цеплялся за него как за своего последнего провожатого за грань. Повисал рваным кусочком серого покрывала, настырный и едва заметный, прокрадывался в сны, отнимал покой.

Драгош не всегда был рядом.

Но каждый раз при встрече несколько секунд внимательно вглядывался куда-то за спину Стефана. На всякий случай.

Смерть всегда была рядом с ним. Он ощущал её под ладонями, вокруг себя и других.

Смерть – это холодные призраки, головные боли от шёпота, кости под землёй и каменные надгробья. Он понимал её…

Но Драгош никогда не думал, что смерть – это пропущенные удары собственного сердца и мерные шаги в тот мрак, откуда нет возвращения, только если он сам не хотел стать всего лишь бесплотным голосом.

Тем холодным шёпотом без слов, от которого так болит голова.

Домой они вернулись уставшие и промёрзшие до костей.

В тот момент вряд ли они походили на сыновей благородного семейства в испачканных землёй брюках, с осевшей влагой тумана в волосах и в рубашках с закатанными рукавами.

Им часто говорили, что они слишком похожи друг на друга. Драгош подумал, что сейчас наверняка как никогда раньше, несмотря на четыре года разницы.

Оба молча прошли в тёмную гостиную к остывшему камину и мягким диванам. Стефан зажёг лампу на столе. Опершись руками на письменный стол, долго смотрел в ночь сквозь стекло.

Напряжённый, тихий и серьёзный, он был похож на того, кто может победить саму смерть.

Драгош несколько раз порывался что-то сказать, но слов не находилось.

Он чувствовал себя совершенно потерянным. Сердце снова пропустило удар, заставляя замереть дыхание и стиснуть стакан в пальцах.

Однажды у него не останется ни единого вздоха, только густой мрак и безмолвие.

С детства они делили между собой тайны и загадки. Тёмными ночами Драгош шёпотом рассказывал внимательному Стефану истории призраков, которые давили изнутри.

Про кровавые убийства и жестокие пытки, про погребальные костры и монетки на глазах мертвецов как плата для загробного мира.

И Стефан ни разу не сомневался в словах брата.

А потом звал с собой в конюшню и делился секретами заговоров лошадей, которые начинали нервничать в присутствии младшего брата.

Сколько себя помнил Драгош, Стефан с детства уезжал из дома подальше от неприятного покалывания призраков под кожей. У него были дальние дороги, дребезжащие кареты и путевые дневники, выдержки из которых он отправлял длинными письмами на желтоватой бумаге. Драгош читал с удовольствием, вот только, увлёкшись новым исследованием или освоением семейного дела, легко мог забыть, как давно было последнее письмо. И спохватывался с очередной весточкой.

Драгош всегда ждал его возвращения – и знал, что тот вернётся. Обязательно.

– Ты не умрёшь, – Стефан глухо повторил фразу, сказанную ещё в Бухаресте. И в его голосе звучало то же упрямство, что свойственно брату.

– Я был весьма близок к этому сегодня.

– Драгош! Ты смирился? Сдался? Вот так просто?

Вместо ответа он уткнулся взглядом в граненый стакан с виски, пытаясь подобрать верные слова. Внутри словно были перевернутые песочные часы, чей песок ссыпался тонкой струйкой через узкий желоб. Время слишком быстротечно, когда оказываешься на пороге смерти.

Он чувствовал, как холодеют кончики пальцев с каждым днём. Головные боли и ночные неясные кошмары, от которых стынет кровь, забирали капля за каплей его жизнь.

Драгошу было страшно – вот только в глубине зрачков Стефана он видел отражение иного страха. Потерять младшего брата, который оказался слишком любопытен и отчаян в своих исканиях и путешествиях в мир призраков.

Но Драгош боялся не смерти – он не мог себе позволить оставить брата одного.

Стефан всегда казался ему сильнее и выдержаннее. Жизнь стоит того, чтобы за неё бороться до самого последнего вздоха.

У призраков нет ничего, только пустота и холод.

Стефан нёс свет жизни. У Драгоша была бесцельная тьма мертвецов.

– Нет, – твёрдо ответил он, вскакивая с мягкого дивана. – Ты сам столько раз повторял. Когда нет диагноза…

– Ещё всё можно исцелить. Только воздержись пока от прогулок с призраками. Они плохо на тебя влияют.

Драгош серьёзно кивнул и предложил немного поспать перед завтрашней дорогой.

Под утро пошёл дождь. И вместе с ним в окна досадливо бились призраки.

После завтрака Драгош поспешно испарился в сторону конюшни, горячо поддержав предложение брата отправиться к Элен не в душном экипаже, а верхом.

Стефан ещё некоторое время обсуждал с Беатрис семейные дела и планы отца о развитии их дела. В свои двадцать восемь у него была своя практика в Бухаресте и репутация во врачебных кругах, но отцу и матери было важно кому-то передать и бизнес.

Драгош был готов, но Стефан тоже всегда интересовался делами и подробностями, хотя и считал, что хороший управляющий поможет справиться его младшему брату.

В полумраке конюшни таилась прохлада кирпичных стен, пахло овсом и конским потом. Покашливающий Симон в одном жилете поверх рубашки негромко беседовал с Драгошем, удерживающим поводья серого в яблоках скакуна. Тот нетерпеливо переступал крепкими ногами и тыкался тёплой мордой в плечо своего хозяина.

Обычно лошади опасались и дёргались от Драгоша к его великому расстройству. Животные не любили кружащие отголоски смерти вокруг него. Отец, видя огорчение младшего сына, долгое время не бросал попыток найти для него подходящего коня.

Так однажды появился неказистый на первый взгляд жеребец.

– Его хотели пристрелить. Но случилась осечка, – почти невозмутимо произнёс тогда отец, наблюдая за восторгом в глазах сына.

– За что? – Драгош осторожно протянул руку к морде с пугливыми прозрачными глазами. К теплу и мягкому фырканью.

– Хозяин сказал, что не подходит для скачек. А покупателей не находилось.

В итоге жеребец оказался крепким, выносливым и дружелюбным.

– Я назову его Призраком.

– Это твой конь. В конце концов, он почти пережил смерть.

Драгош всегда говорил, что есть нечто особенное в тепле лошадей. Его нисколько не смущало проводить часы в полумраке конюшни, среди кожи сёдел и сбруй, запаха овса и лошадиного пота. Призрак любил яблоки, и Драгош притаскивал их с того самого дерева, на коре которого с давних времён детской клятвы остались вырезаны инициалы DS.

День выдался на удивление погожим, а в воздухе тянуло теплом весны, так что час езды до дома семьи Элен в разговорах о детских воспоминаниях пролетел незаметно.

Дорога вела вдоль кромки мрачного леса с кривыми деревцами, и Стефан радовался, что им не надо заезжать под их свод. Драгош выглядел немного повеселевшим и бодрым, возможно, именно благодаря конной прогулке и свежему воздуху.

К тому же, при свете дня призраки и кошмары немного отступили.

Фигурку Элен они заметили издалека, ещё от высоких кованых ворот подъездной аллеи.

Поместье было куда больше их, из светлого камня, с аккуратными балкончиками вдоль верхнего этажа и обвитое не призраками, а зелёным плющом.

Кузина неспешно прогуливалась по дорожке из гравия в тёмном платье бордового цвета и аккуратной шляпке с кружевом вуали.

Высокая и тонкая, она всегда привлекала взгляды мужчин. Многие ухаживали за ней, но получали в ответ лишь загадочную улыбку и тихий уверенный ответ, что в ней слишком много тайн для обычных сердец.

Родители отчаялись найти ей достойную пару: Элен была упряма, строптива, любима и могла напугать любого слабонервного рассказами о призраках.

Стефан знал, как они на пару с Драгошем за ужинами у соседей разыгрывали целые мистические спектакли.

Пугались многие. Но мало кто подозревал, насколько истинны те рассказы о ночах на кладбище и заунывных голосах похороненных заживо.

– Драгош, Стефан!

Вопреки каким-либо приличиям Элен крепко обняла каждого из братьев, стоило им спешиться и передать поводья терпеливо ожидающим конюхам.

– Рады тебя видеть, – мягко улыбнулся в ответ Стефан, ощущая вокруг кузины лёгкий запах роз, которые она так любила.

Он всегда считал, что ей идёт тёмно-бордовый, который так сочетается с вьющимися тёмными волосами и чёрным кружевом тонких перчаток, так любимых Элен.

Она тут же подхватила его под локоть и огорченно пожаловалась:

– Драгош так и не рассказал о своих последних похождениях. Я изнываю от любопытства!

– Именно за этим мы и приехали. Нам нужна твоя помощь.

– О-о, что-то случилось?

Стефан замедлил шаг и обернулся на брата.

Вокруг светлого поместья семьи Элен сейчас не было ни туманов, ни шёпота мертвецов. Но Драгош замер на месте, вглядываясь в нечто, видимое только ему одному.

Его сердце пропустило очередной удар. И Стефан едва успел рвануть к брату, чтобы подхватить прежде, чем тот рухнул на колени на влажный гравий.

Драгош вцепился пальцами в плечи брата, тяжело дыша и стиснув зубы то ли от боли, то ли от отчаяния.

От былой бодрости не осталось ни следа.

Элен оставалась в стороне, собранная и встревоженная в ожидании необходимых распоряжений. Она знала, что есть нечто только между братьями, а если надо – они попросят о помощи.

Шальной и чуточку безумный взгляд Драгоша пугал Стефана сейчас куда больше мертвецов, которых он ощущал кожей. Они были здесь. И их шёпот мог легко сводить с ума или навевать кошмары.

– Стефан, где мы?

– Мы приехали в гости к Элен, – Стефан ничем не выдал своей паники, которая перехватила дыхание и выкрала весь воздух из лёгких. – Ты не помнишь?

– Нет. Я… всё как в тумане. Я был где-то… и вернулся, да?

Стефан смотрел в чуть расширенные зрачки Драгоша и чувствовал себя совершенно беспомощным. Что дальше? Потеря рассудка?

Маленький брат выскальзывал из жизни не только с пропущенными ударами сердца. Он словно сам терял слова и воспоминания.

Возможно, призраки вернули его не целиком, оставив себе частичку Драгоша в виде страшной платы за возврат из тьмы.

– Идём в дом, – Стефан оставался спокойным ради брата, но внутри клокотало безумное отчаяние. – Я расскажу тебе всё.

За плотно закрытыми дверьми маленькой тёмной гостиной в зелёных цветах творились таинства.

Элен обладала лишь малой толикой то ли тёмного колдовства, то ли ворожбы, доставшейся по наследству от сестры Беатрис. Но именно она была первой после Стефана, кому Драгош поведал о том, что видит призраков.

Тогда малышка Элен шёпотом и с округлившимися глазами поведала, что тоже видит какие-то белёсые фигуры. Мимолетные и тут же тающие, стоило посмотреть прямо на них.

С возрастом её дар обернулся возможностью заглядывать в будущее – или тайны прошлого – и чувствовать присутствие призраков.

Её они не беспокоили, но легко отзывались на спиритических сеансах, так популярных в светском обществе.

Выслушав внимательно рассказ Стефана, она задала один-единственный вопрос:

– Где ты был, Драгош? Какие тайны тебя притянули?

– Я не помню. Те записи, которые меня толкнули на прогулку по кладбищу Сигишоары, исчезли на следующий день. Возможно, я их сжёг.

– Именно это нам и надо узнать.

Сейчас все трое сидели за столиком в полумраке свечей и задёрнутых тяжёлых штор, хотя за окном только начинались сумерки. Полумрак расслаблял и помогал сосредоточиться.

Пограничное состояние дня, по мнению Драгоша и Элен, отлично подходило для разговоров с миром призраков – или духов.

Стефан ощущал себя неуютно и скованно. Аура смерти вокруг брата и кузины давила на плечи, неприятным холодком касалась позвоночника и затылка. Кожа покрылась мурашками, и он вздрогнул от тёплого прикосновения рук Элен.

– Стефан, ты нам нужен, – она знала, как ему тяжело, и теперь лишь просила быть рядом. – Призраки могут быть опасны, но им твой дар тоже не нравится.

– Всё в порядке.

Он переглянулся с напряженным всем телом Драгошем и коротко кивнул в ответ на тревожный взгляд. Всегда рядом и вместе согласно старой детской клятве, закрепленной мазками крови на коре яблони.

Элен закрыла глаза и крепко сжала руки братьев.

– Усмирите все мысли и чувства. Сосредоточьтесь на одном вопросе. Духи, ответьте! Что случилось с Драгошем?

В маленькой гостиной среди кресел, столика для гадания и старого пианино воцарилось гнетущее безмолвие.

Стало так тихо, что любой шорох или звук казался бы громом среди ясного неба.

Качнулся деревянный стол на одной ножке, и Стефан ощутил, как сжалась сильнее ладошка Элен.

Ни за что не отпускать, даже если весь мир пошатнётся.

Где-то в глубине дома скрипнула дверь. Свечи вспыхнули множеством огней вверх и тут же опали до мелких дрожащих язычков. Воск застывал тут же спиралями и странными линиями на свечах, а по ногам потянуло холодным сквозняком.

Немного побледневшая Элен наклонилась вперёд и с некоторым придыханием повторила вопрос:

– Духи, к вам взываем! Куда уходил Драгош?

На письменном столе рядом мелко затряслись чернильница, старинные часы и портрет в овальной рамке.

Стефан резко обернулся на звук клавиш пианино в углу комнаты рядом с книжным шкафом, но Драгош пнул его ногой под столом – не время для посторонних мыслей, когда так близко мертвецы.

Стефан смотрел на брата и видел в глубине его зрачков призрачный свет – такой, как был у тех фигур на кладбище Сигишоары. Заныли сами кости от прикосновения чужеродной энергии, тягучей и тёмной, как воды рек, что текут в миры мёртвых.

Элен вскрикнула и выгнулась дугой назад, удерживая контакт.

На мгновение все свечи разом потухли, а шторы отдёрнулись сами по себе, впуская лунный серебряный свет и вместе с ним – туманные фигуры.

Для Стефана вся гостиная словно погрузилась в серебряный свет, искажающий формы и предметы до неузнаваемости. С их круга сцепленных рук на чёрном бархате словно стекала туманная дымка – прямо к груди Драгоша.

Стефан в немом ужасе смотрел на брата. Его черты исказились и обострились, волосы стояли дыбом, как наэлектризованные.

Сердце еле-еле билось. Как тиканье часов с заевшим механизмом. Тик. так.

Ти-и-к.

Та-а-а-а-ак.

Жизнь не покидала Драгоша – он сам забирал её от Элен и Стефана под рёбра, в тонкие сжавшиеся пальцы и солнечное сплетение.

– Где ты был, Драгош? – едва ли не по слогам глухо спросила Элен, резко распахнув глаза.

И голос, иной, древний, словно из склепа ответил из его уст:

– Хойя-Бачу.

Драгош немигающе смотрел на явно испуганную Элен, и губы растягивались в страшном оскале. Стол снова качнулся и приподнялся над полом, надрывно взвизгнуло клавишами пианино, свечи то вспыхивали, то опадали, а по тёмным бордовым обоям плясали странные фигуры.