Текст книги "Алхимик (СИ)"

Автор книги: La Piovra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Значит, ничего поделать нельзя? – деланно вздыхает Алек – направление, которое принимает разговор, его забавляет. И будоражит: после Итона у него никого не было – не до того было.

– Почему же? – голос герцога столь серьёзен, что веселье Алека как рукой снимает. – Можно. И нужно. Собственно, об этом я и хотел с тобой поговорить. Всё ждал, когда ты дозреешь.

Алека неизвестно отчего пробирает озноб.

– Синергия – великая вещь, – как ни в чём не бывало продолжает герцог. – Можно объединить наши жизненные энергии и направить их на общее Дело.

– Другими словами… – неверяще начинает Алек и запинается на полуслове – он так и не научился разбирать, когда герцог говорит всерьёз, а когда шутит.

– Другими словами, я предлагаю тебе полное партнёрство – не только в деле, но и в постели. Тем более… – герцог делает выразительную паузу, – что ты сам этого хочешь.

Сердце Алека на миг останавливается и ухает куда-то в бездну. А когда мгновение спустя выныривает обратно, Алек понимает, что ничего уже не будет по-прежнему.

– Как… когда вы… поняли? – смотреть в лицо герцогу невыносимо, но взгляда он не отводит.

– Всё есть энергия, – пожимает плечами герцог. – А я очень хорошо чувствую энергию и её проявления. Особенно, когда она принимает сексуальный заряд. – Герцог спокойно смотрит ему в глаза. – Догадываться я начал после нашей первой совместной выездки пять лет назад, а окончательно убедился, когда ты стал спать с моим сыном.

Алек судорожно втягивает воздух и непроизвольно прикрывает глаза – две вещи, которых он больше всего страшился, что о них узнает герцог, случились.

– Вы и это знаете? – только и может он выдавить из себя. Вопрос не имеет смысла, но надо же что-то сказать. А потрясение слишком сильно, чтобы сказать что-нибудь более умное.

– Как видишь.

– Простите. Я… не должен был…

– Не должен был, – холодно соглашается герцог, но, заметив, как искажается лицо Алека, уже более мягко добавляет: – Тебе не в чем себя упрекнуть – ты ничем себя не выдал. Но Робин… Он смотрел на тебя таким влюблённым телячьим взглядом… И тогда я спросил себя: зачем тебе сдалось это аморфное желе? Ты не из тех, кто способен увлечься пустой оболочкой.

До Алека даже не сразу доходит, что герцог говорит о сыне.

– Да, он мой сын, – в унисон его мыслям говорит герцог. – Плоть от плоти моей. Но духа моего в нём нет, и иллюзий на его счёт я не питаю. Продолжатель рода, не более того. А мне нужен продолжатель Дела. – Герцог со значением смотрит на Алека. – Как ты. Я с детства к тебе присматриваюсь. Было время, когда я завидовал твоему отцу и жалел, что у меня нет дочери. Будь у меня дочь, я бы выдал её за тебя. Но сейчас я рад, что её у меня нет, – потому что ты слишком хорош для кого бы то ни было.

– …кроме вас? – слова слетают с губ Алека непроизвольно, и внутри у него от столь непозволительной дерзости всё обмирает.

– Именно. – Рука герцога накрывает его ладонь. – Видишь, мы понимаем друг друга без слов.

– Это… было сильнее меня, – сложив руки в замок на коленях и прикипев взглядом к побелевшим костяшкам, тихо говорит Алек. – После смерти крёстной я уже не мог приезжать к вам так часто, как раньше… как хотелось.

Герцог молчит, но Алек, едва сдвинув с места маленький камешек, уже не может остановиться, и лавина подхватывает и стремительно уносит его.

– Я… – продолжает он, – не видел другого выхода. Кроме как устроить себе «карантин» и «переболеть» вами. Но разлука лишь усугубила ситуацию. В тот вечер, в Итоне… Мне было особенно плохо. Я был пьян. И не только.

Герцог молчит, но он весь внимание.

– Робин слишком некстати появился. Или удачно подвернулся, – хмыкает Алек. – Как верно заметила леди Эстер, вы очень похожи – одно лицо. И мне это показалось отличным решением. Вернее, единственным возможным. К тому же, на правах друга вашего сына я мог снова регулярно бывать у вас, а значит, видеться с вами. Хотя бы так.

Герцог молчит, и Алек умолкает тоже.

– Думаю, после всего сказанного – с обеих сторон, – самое время перейти на «ты», – говорит наконец герцог, протягивая Алеку руку. – Для тебя я Эрмес.

До Алека только сейчас доходит, что до этого момента он даже не знал, как зовут герцога. Конечно, он видел и слышал его имя сотни раз: в семейных разговорах, на деловых бумагах, в официальной корреспонденции, – но только формально – сознание неизменно его отфильтровывало: сколько Алек себя – и герцога – помнит, тот даже в мыслях оставался для него герцогом. Герцог в его глазах всегда был фигурой столь внушительной и значительной, что даже мысли не возникало, будто у него может быть обычное имя, как у простых смертных. И уж совсем кощунством казалось обращаться к божеству по имени. Впрочем, имя у герцога – как и всё остальное тоже – было каким угодно, но не «простым смертным».

– Это твоё настоящее имя? – спрашивает Алек с улыбкой, пожимая твёрдую сухую ладонь.

– А есть сомнения? – улыбается в ответ герцог. Сомнений у Алека нет – он верит герцогу больше, чем самому себе.

– Вот почему так важно, – говорит ему герцог, – чтобы секс оставался в пределах Дела. С сексом на стороне на сторону утекает и энергия Дела. За тринадцать лет брака я ни разу не изменил жене. Мы были идеальной парой, партнёрами во всех отношениях. Моё сегодняшнее могущество и положение – наполовину её заслуга. Мы оба без остатка отдавали себя общему делу. Это и погубило Робина – для него в этой идеальной модели не осталось места. Вернее, ему не хватило нашего внимания. А то, что мы не подпитываем своим вниманием, неизменно хиреет.

– Значит, тебе не нравятся мужчины? – внутри Алека всё обрывается – герцог занимает все его мысли и фантазии с тех пор, как он осознал себя, но сейчас, за шаг до осуществления своей самой несбыточный мечты, он не чувствует ничего, кроме горечи, – что-то очень неправильное видится ему в подобном «деловом» союзе. – Я имею в виду, вряд ли бы у вас с моей крёстной получились такие идеальные отношения, если бы ты был геем. А если ты не гей, то… – «Какие отношения могут быть у нас?» – хочет добавить он, но герцог с досадой его перебивает.

– Да пойми ты, мальчик, – говорит ему герцог. – Не в поле и не в ориентации дело. И даже не в сексе как таковом. Есть одна энергия – энергия жизни. И сексуальной она становится тогда, когда её направляют на секс. Эта же энергия, направленная на творчество, становится творческой, на дело – деловой, а на разрушение – разрушительной. Я уже достиг того состояния, когда вообще могу обходиться без секса. Но секс нужен тебе. И если ты станешь выносить энергию жизни из общего дела на сторону, это не даст нам действовать эффективно и отрицательно скажется на деле. Поэтому единственный способ укрепить наш деловой союз – скрепить его сексом. В этом нет ничего необычного – весь бизнес по сути своей гомосексуален.

Алек молчит – он мало что слышит и ещё меньше понимает из сказанного, его гипнотизируют холодные голубые глаза, которые излучают Силу.

– Герцог… Эрмес… Мне… нужно подумать.

– Алек, мальчик мой, здесь не о чем думать – это дело с умом не совместимо.

Правоту герцогских слов подтверждают собственные мысли Алека, бегущие из головы, как крысы – с тонущего корабля, стоит только герцогу впиться в его рот поцелуем, а его руке – сжать его естество. Слишком велико благоговение Алека перед герцогом, чтобы оттолкнуть его, когда это ещё возможно, а мгновение спустя последняя крыса покидает корабль, и становится слишком поздно.

***

– Робину скажем?

– Разумеется.

– Что именно?

– Правду – что мы отныне партнёры. А он волен понимать её, как ему будет угодно.

Алек усмехается, не отрывая взгляда от поджарого мускулистого тела герцога.

– Он и поймёт её как угодно, но только не так, как она обстоит на самом деле.

Герцог пожимает плечами и выбирается из постели.

– Один из законов алхимии, – говорит он, запахивая халат, – тайное знание всегда на виду. Его нет необходимости прятать – потому что его суть откроется только тем, кто готовы. Понимающему объяснения не нужны, а непонятливому никакие объяснения не помогут.

– А что будет с Робином?

– Ах да, Робин… – герцог, уставившись в окно, задумчиво жуёт губами, словно до него только сейчас доходит, что он совсем упустил из виду подобную досадную мелочь. – Ты прав. Робин теперь семейный актив, и ты вправе знать, как я решил им распорядиться. С Робином как раз всё будет хорошо – он, в отличие от тебя, не гей.

– Почему ты так думаешь? Мне показалось…

– …что он одержим тобой? – В голосе герцога слышна едва заметная насмешка. – Тебе показалось – его одержимость иной природы. Он тоже тебя использовал. Так что вы квиты.

Алек и сам не понимает, что он сейчас больше испытывает: уязвлённость или облегчение.

– Робин займётся тем, для чего был рождён, – как ни в чём не бывало продолжает герцог. – Я его женю, он родит наследника, после чего может делать что хочет. Правда, проблема Робина в том, что он сам не знает, чего он хочет, а потому не хочет ничего. Но ему в жизни повезло – ему не придётся на неё зарабатывать, и он сделает блестящую карьеру настоящего аристократа в области ничегонеделания. А уж внука я… мы воспитаем, как следует.

The End.