Текст книги "Крыши Манхеттена (СИ)"

Автор книги: La donna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== 1. Человек с пожарной лестницы ==========

Да, не иначе как я родился на чердаке!

Не погреб, не дровяной сарай ― я твердо знаю: моя родина ― чердак!

Э. А. Гофман «Житейские воззрения Кота Мурра»

Кот жил на крыше дома 75 по Ректор-стрит. Крыша была плоской, но люди заходили на неё редко, так что Кот и его собратья могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Кот ночевал на техническом этаже, заменяющем зданию чердак, охотился на птиц, которые по глупости считали вентиляционные трубы надёжным убежищем для себя и своих птенцов, а иногда ему случалось ловить и крыс. Эти твари были куда хитрее, и за удовольствие сделать их своим обедом порой приходилось дорого платить: именно крысьим зубам он был обязан большей части шрамов на лапах.

Впрочем, крысы были не единственными врагами. С себе подобными Кот тоже не слишком ладил. Он не был задиристым, но безропотно терпеть нападки матёрых котищ, которые угрожающе выгибали спины, злобно шипели и так и норовили вцепиться когтями в морду, Кот не мог. После драк порой ему приходилось долго отлёживаться на крыше, раны болели и гноились, а от шершавого языка становилось только больнее. Но каждый раз у него находились силы, чтобы оправиться, и Кот не заметил, как и сам превратился в матёрого котищу – с возрастом он стал шире в корпусе, а пересекавшие морду рубцы придавали устрашающий вид. Так что необходимость вступать в бой трижды за неделю, отпала. Если чужаки и забредали на его крышу, то вступать с ним в открытое противостояние не решались. Если же пришельцы уходить не хотели, пара ударов лапой с выпущенными когтями заставляли их менять своё мнение: Кот не хотел с кем попало делить свой «чердак», свою крышу и свои крысиные лазы, у которых Кот часами поджидал добычу.

С последним и так везло не всегда. Иногда крысы оказывались слишком прыткими, а он недостаточно проворным. Да и для того чтобы закогтить какого-нибудь глупого жирного голубя требовалась определённая удача.

Когда удача поворачивалась к нему спиной слишком надолго, приходилось спускаться вниз. Там не было недостатка в пище. На задворках дома стояли мусорные баки, в которые люди, будто нарочно для бродячей живности, складывали самые аппетитные объедки. Чаще всего баки бывали открыты, но даже если от дармовой еды Кота отделяла наглухо задраенная крышка, в щелях между баками всегда можно было отловить крысу: здесь они были неповоротливее и жирнее, чем наверху. И всё же Кот не любил эти вылазки и решался на них, только если случалось голодать несколько дней кряду.

Пусть во дворе можно было без особого труда разжиться вкуснейшей пищей, но так же там были машины, с фырчанием исторгавшие из себя дым; кошачья стая, в стычках с которой на чужой территории Кот чувствовал себя не так уверенно, как на родной крыше; и главная опасность – собаки. При мысли о них шерсть на загривке вставала дыбом. Несколько раз Коту приходилось встречаться с этими созданиями, и встречи эти ничем хорошим для него не заканчивались.

Всё это, да еще необходимость спускаться во двор по металлической пожарной лестнице (проход с технического этажа в подъезд был наглухо закрыт), раскаленной летом и обжигающей лапы холодом зимой, делало вылазки довольно опасным и неприятным делом.

Но нужда заставляла Кота пускаться и не в такие авантюры. Так что, если найти иной выход не удавалось, Кот спрыгивал на лестницу, и осторожно и не спеша, ступенька за ступенькой, спускался. На площадках он останавливался, чтобы обнюхать двери, а иногда, если повезёт и заглянуть в людское жильё. На одних этажах квартиры всегда были заперты, на других в жаркую пору оказывались приоткрыты. Кот никогда не решался зайти внутрь, но всунув голову в щель, с любопытством рассматривал шкафы и ящики, удобные постели, плиты, на которых готовились изысканные людские кушанья, от одного запаха которых рот наполнялся кислой слюной. Впрочем, ни на одном из двадцати этажей он не задерживался надолго, голод гнал его вниз, в глазах рябило, под лапами то и дело разверзалась бездна, и спустя первый десяток пролётов Кот почти переставал обращать внимание и на сушившееся у него над головой бельё, и на гудящие коробки кондиционеров.

Но однажды привычный маршрут был нарушен. Подходя к седьмому этажу, Кот ощутил табачный дух. В этом не было ничего не обычного. Кот помнил, что от двери седьмого этажа всегда несло табачным дымом. Но сейчас этого дыма было слишком много, так, что казалось, он заполнил собой всё, вытеснив остальные запахи, и Кот в замешательстве остановился и замотал головой. Быть лишённым обоняния было даже немного страшно. Кот сморгнул, чихнул, спустился ещё на ступеньку и снова замер: на лестничной площадке стоял человек. Он бы почуял его запах раньше, если бы тот не курил, пуская клубы дыма изо рта и зажатой между пальцами сигареты, уменьшающейся каждый раз, когда человек прижимал её к губам. Стоять так близко было волнующе: Кот с детства знал, что некоторым из его сородичей повезло – им достался свой человек. А ещё он знал, что люди могут быть опасны. Поэтому, на всякий случай, держался от них подальше. Кот напрягся и уже готов был дать дёру обратно на крышу, как человек – мужчина средних лет – щелчком отбросил окурок сигареты и обратился к нему:

– Что, Кот? Гуляешь сам по себе?

Кот не ответил, только переступил с лапы на лапу и задрал кверху распушившийся хвост. Ему не хотелось, чтобы человек догадался, насколько он напуган.

– Голодный небось? – человек наклонился к нему так, что Кот смог разглядеть и овальное лицо с круглым носом, и тёмные смеющиеся глаза, и густую щетину на подбородке.

Человек быстро выпрямился, исчезая в вышине, проскользнул в открытую дверь квартиры и спустя несколько секунд появился с миской полной сырого мяса. Это была курица, уже ощипанная и разделённая на кусочки. Кот, не веря своему счастью, подцепил один из кусочков левой передней лапой и отправил в рот. Вкус был изумительный. Следом за первым кусочком отправился и второй, а потом Кот не утерпел и сунул морду в миску. Он ел и ел, и даже когда первый голод был утолён, не остановился, он успокоился, только когда миска опустела.

– Ну ты здоров жрать, – усмехнулся человек.

Кот слабо мявкнул. После обильной трапезы он чувствовал себя странно. Еда точно распирала его изнутри. Но соблюсти достоинство сейчас было для Кота особенно важно, поэтому, стараясь не обращать внимания на необычные ощущения, он тщательно вылизал лапу и принялся вычищать ей испачканную мордочку.

С этого дня жизнь Кота изменилась.

Теперь, ему не обязательно было ходить к мусорным бакам и бороться за каждый кусок с недоброжелателями и собаками. Если добыча не желала идти к Коту в лапы, он спускался на седьмой этаж, скрёб пропахшую табачным дымом дверь и жалостливо мяукал. И если хозяин был дома, дверь неизменно открывалась, и в распоряжении Кота оказывалась миска, наполненная чем-то вкусненьким. Вскоре Кот узнал, что человека зовут Нил. Его часто не оказывалось дома, но со временем Кот научился безошибочно определять его присутствие по полоске света под дверью. Нил жил один, но иногда к нему захаживали гости. В такие вечера Нил так же охотно делился с Котом едой, но говорил громко, двигался резко, и с ним на площадку выходили другие люди, которые тоже принимались говорить, смеяться, дымить своими сигаретами. Это раздражало. Так что Кот поднимался на пролёт выше и сидел там прижав уши, пока они не уходили, и только после возвращался к знакомой двери и расправлялся с угощением.

Дни, когда единственным собеседником обитателя квартиры на седьмом этаже был он сам, нравились Коту гораздо больше. Нил разговаривал с Котом ласковым и тихим голосом, позволял Коту тереться о брюки и даже гладил. Когда это случилось первый раз, Кот в ужасе прижал уши к голове, готовый в любую минуту убежать или вцепиться в нависшую над ним руку. Но ладонь Нила коснулась его, и ничего ужасного не произошло. Больше всего это было похоже на вылизывание – только язык был слишком большим и сухим. Это было непривычно, но приятно.

Кот приходил к Нилу часто, но не ежедневно. Нет, Коту такая навязчивость была чужда. В конце концов, он был охотником, и ему достаточно часто случалось душить сидящих вдоль края крыши нахохлившихся воробьёв, да и крысы обзавелись потомством. Кот много часов потратил на выслеживание, а когда наконец сумел отыскать гнездо, в котором они прятали своих крысят, несколько дней кряду не был голодным.

Когда Кот навестил Нила в следующий раз, тот ему особенно обрадовался.

Поприветствовал весёлым:

– Где ты пропадал, бродяга? – затушил ещё недокуренную сигарету и потянулся потрепать Кота по ушам. Кот, так до конца и не привыкший к такому обращению, сжался под прикосновениями человека, но шарахаться не стал.

– У меня для тебя подарок! – провозгласил Нил торжественно и скрылся в квартире.

Вскоре он вернулся и поставил на площадку сверкающую новизной жестяную миску. Собственно она представляла собой скорее две миски, намертво скреплённые между собой. На дне каждой было по вмятине, напоминающей формой кошачью лапу, но едой даже не пахло.

Кот недоумённо мяукнул, поднимая глаза на Нила, а после потерся щекой о его штанину. Откуда-то из глубин памяти пришло знание, что именно так нужно поступать со своими людьми.

Нил рассмеялся и унёс подарок обратно в дом. Дверь он оставил открытой, но Кот не пошёл за ним следом, а терпеливо дожидался на пороге, следя глазами, как человек открывает высокий белый шкаф – холодильник – достаёт оттуда пачку фарша и откладывает немного в его – Кота – миску.

А потом человек стоял на лестничной площадке, облокотившись на перила и курил новую сигарету, а Кот ел фарш из своей новой посуды. Дым попадал в нос, мешал чувствовать вкус мяса в полной мере, но это было не так уж и важно.

========== 2. Перемены ==========

С тех пор, даже если Нила не оказывалось дома, Кот неизменно находил рядом с его дверью миску с угощением и свежей водой. Впрочем, если в квартире горел свет, Кот по-прежнему скрёбся и протяжно мяукал, чтобы Нил вышел поговорить с ним. Кот не заметил, как привязался к почти своему человеку. И разговоры, запах табака, прикосновение широкой ладони к спине были теперь для него так же приятны, как и сытный обед. Изменился Кот и внешне: выступающие рёбра покрылись слоем жирка, шерсть, прежде всегда взъерошенная и тусклая, стала блестеть и лосниться, и даже вылизывание доставляло Коту теперь куда больше удовольствия, чем прежде.

Но однажды установившийся было уклад был нарушен. В тот вечер Кот уже успел придушить отличного голубя, и спустился проверить свою миску скорее для порядка, чем от голода. Нил стоял на лестничной площадке, и резкий запах табака, всегда оглушавший Кота, помешал ему заметить, что тот не один. Рядом стояла женщина. Она не смеялась и не кричала, как другие гости, а замерла в неподвижности, облокотившись на перила и глядя куда-то в даль. Кожа её была тёмной, а длинные волосы спадали каскадом на спину. Кот в замешательстве разглядывал её, не зная, идти ему прочь, или всё же обнаружить своё присутствие. После недолгих раздумий кот издал вопросительное «Мяу!»

– Ах, это ты! – тут же поприветствовал его Нил и, наклонившись, протянул руку навстречу: – Что же, иди сюда.

Кот спрыгнул на площадку и неуверенно ступая подошёл к миске, не решаясь приняться за еду. Чего ждать от Нила, он уже знал, а вот как поведёт себя спутница? Вдруг она тоже претендует на свежее мясо? Кот бросил в её сторону подозрительный взгляд, и на мгновение они встретились глазами.

– Ох, надо же, – сказала она высоким приятным голосом, – ну и чудовище.

Лицо женщины брезгливо сморщилось, точно под нос ей сунули тухлую селёдку.

– Да ладно, – возразил Нил, – вполне симпатичный котище.

– Скажешь тоже.

Женщина капризно пожала плечами и ушла в дом. А Нил постоял на лестнице ещё немного, докурил сигарету до фильтра и только после этого обратился к Коту:

– Так-то, братец, – проговорил он почти смущённо. – Строгая. Зато красивая.

Кот издал урчащий звук. Незнакомка ему не понравилась, но Нил, похоже, не разделял его чувства.

– Моя невеста. Понимаешь, братец?

Разумеется, Кот понимал. Он был не так уж молод, и у него тоже была когда-то невеста. И не одна. С кошками всегда было много хлопот, но всё же иметь с ними дело было приятно, и даже сейчас при воспоминании о них Коту хотелось мечтательно зажмуриться и замурчать. О да, опыт у него имелся. Кот бы непременно поделился бы с Нилом парой верных приёмов… Но увы, люди, даже самые лучшие из них, слишком слабы в кошачьем.

С тех пор как “невеста” стала частой гостьей квартиры на седьмом, Коту доставалось гораздо меньше внимания Нила. Кот всё так же находил в миске у дверей свежую еду и питьё, но вот самого Нила заставал на лестнице всё реже. И даже когда за дверью квартиры горел свет и звучала музыка, Кот напрасно скоблил дверь и выкрикивал протяжное «мя-а-авк».

Они встретились с Нилом несколько недель спустя. Кот пошёл проверить свою миску на рассвете, и увидел Нила, сидящего на ступенях лестницы. Вопреки обыкновению Нил не курил, просто крутил между пальцами не зажжённую палочку сигареты.

– Тамаре не нравится, что я курю, – пояснил он, когда Кот уселся рядом. – Бросаю.

Что ж, хотя бы в этом Кот был с ней солидарен. Какое-то время они молчали. Нил всё вертел между пальцами сигарету, а Кот лениво следил глазами за его движениями. Наконец, Нил улыбнулся, провёл ладонью по спине Кота и скрылся в квартире. Когда дверь за ним захлопнулась, Кот подошёл к миске и неспешно принялся за еду.

Это был последний раз, когда Кот видел Нила.

Еда и вода продолжали появляться ещё какое-то время, но настал день, когда, спустившись с крыши, Кот обнаружил миску пустой. Свет в квартире тоже не горел. Кот поднялся на несколько ступенек, заглянул в окно и не увидел ничего, кроме беспорядка и разобранной постели.

Дни шли за днями, а квартира оставалась заброшенной. Даже табачный запах от двери стал слабее. Осень сменила слякотная зима, апрель принёс Коту новые любовные увлечения и несколько поистине кровопролитных драк с дворовыми котами: весна пьянила и толкала на безрассудства. Пришло лето, необычайно жаркое для Нью-Йорка, а Нил так и не объявился. Его окно покрылось серым налётом пыли, а в миске скапливалась лишь дождевая вода, да случайно угодившая в неё мошкара.

Снова наступила осень. Кот уже не надеялся, что почти-его-человек вернётся. Он снова отощал, да и лоск давно сошёл с его шерсти, но в конце концов, находил же он себе как-то пропитание и до встречи с Нилом. Пока на крыше не переведутся глупые птицы, а под крышей – юркие крысы – Кот не пропадёт. Кот больше не ходил каждый день проверять «свою» миску. Он знал, без Нила никто не положит в неё свежей печёнки или куриного мяса. Теперь Кот спускался редко. Во время последнего столкновения дворовые коты потрепали его весьма ощутимо, и воспоминание об этом заставляло его до последнего оттягивать поход к мусорным бакам.

Декабрь выдался неудачным. На крыс напал странный мор, они почти не пытались сопротивляться, ходили шатаясь и дохли в самых неожиданных местах. Их окоченелые трупики, лежавшие в лужах собственной крови, почему-то не вызывали ни малейшего аппетита. Но есть всё-таки хотелось, и Кот отловил парочку ещё живых крыс, ставших теперь столь лёгкой добычей. Он даже не стал убивать их сразу. Слегка придушил, а после играл с ними точно котёнок: не мог удержаться, уж слишком потешно они семенили лапками, убегая от вездесущих когтей не по прямой, как обычно, а по кругу.

Расплата за забавы пришла наутро. Какое-то странное ощущение выдернуло Кота из сытой дрёмы. Его тошнило. Это не походило на привычную отрыжку, которая частенько настигала его после того, как он вылизывался слишком тщательно. Нет, то была новая, выматывающая тошнота. Кот сел, тряхнул головой, силясь избавиться от настигших его во сне ощущений, и тут его вырвало. Кота рвало долго, и даже когда желудок опустел, тошнота не отступила. Наконец Кот смог отдышаться, отошёл от лужи кисло воняющей блевотины и улёгся на пол. Конечно, ему нужно было вылизаться, но Кот чувствовал себя таким уставшим, что снова провалился в дрёму.

Так прошло два дня: Кота непрестанно тошнило какой-то гадкой слизью, живот болел, пол технического этажа шатался под лапами, точно Манхеттен настигло землетрясение. Во время болезни Кот выходил с технического этажа только для того, чтобы попить воды, скопившейся во вмятинах крыши, вдохнуть влажного воздуха и уползти обратно: его ощутимо знобило. На третий день, проснувшись, Кот почувствовал голод. Однако при мысли о том, чтобы утолить его ещё одной одуревшей крысой, к горлу снова подступил комок тошноты. Кот выполз на крышу. На трубе воздуховода сидела нахохлившаяся ворона. Маняще близко, но кот был вовсе не уверен, что сейчас способен выйти победителем из поединка с крупной птицей. Да что там, он и жирного голубя сейчас не поймал бы. Мир плыл перед глазами, лапы подрагивали от слабости, и охотником в таком состоянии Кот был никудышным. Ему не оставалось ничего другого, как отправиться на вылазку к мусорным бакам, в надежде, что у них найдётся что-нибудь съестное: например, выпавшая из пакета корочка от пиццы или рыбные хребты.

На сей раз Кот спускался ещё медленней обычного, но передышек между пролётами себе не давал, да и в квартиры заглянуть не пытался: тот единственный человек, увидеть которого Коту хотелось бы, всё равно отсутствовал. Но на седьмом этаже Кот всё-таки остановился и сунул нос в миску. В ней не было ничего кроме застоявшейся дождевой воды да неведомо как занесённого сюда осеннего листка, уже подгнившего. Кот жалобно уркнул по старой памяти и хотел уже было продолжить спуск, как увидел под дверью жёлтую полоску света.

Нил вернулся! Кот забыл о слабости и голоде и громко мяукнул, ещё и ещё раз, а после издал серию резких гортанных звуков. Дверь распахнулась, и на пороге Кот увидел человека. Маленького человека. Ещё ребёнка.

Ребёнок сел перед ним на корточки и пролепетал:

– Киса! Какая смешная киса!

Он обернулся и прокричал вглубь квартиры:

– Мама, посмотри, какая киса к нам пришла! Она поёт.

На зов вышла женщина с недовольным лицом.

– Фу-у… – скривилась она ещё больше и махнула на Кота полотенцем. – Какая гадость! Роланд, – обратилась она к мальчику: – Я надеюсь, ты не трогал его? Он, наверное, заразный.

– Что смотришь? – женщина шваркнула Кота полотенцем по морде. – Пшёл отсюда!

Кот не заставил просить дважды и продолжил свой путь вниз.

– Так вот кто нам всю дверь испоганил! – услышал он вслед, но даже не обернулся.

========== 3. Не-Нил ==========

Жизнь продолжала идти своим чередом. Поднимаясь или спускаясь, Кот задерживался ненадолго на седьмом этаже, но мяукать под дверью больше не пытался, да и миску проверял только по инерции. Котом всё чаще овладевала какая-то тупая апатия. Он часами и не спал, и не бодрствовал, а просто сидел на своём чердаке и не мигая смотрел в пространство жёлтыми глазами. Наверное, виновата была подступающая старость: Кот прожил немало лет и вовсе не был уверен, что этой весной его снова потянет на подвиги. А может быть, зима задалась слишком ветреной и промозглой. От сырости у Кота слезились глаза и ныли старые шрамы и укусы. Иногда Коту казалось, что Нил ему попросту приснился. Не было ни вкусных обедов, ни разговоров, ни тёплой ладони, поглаживающей его голову и спину. Кому, в конце концов, он мог понравиться? Хотя Кот не любил спускаться во двор до наступления сумерок, иногда ему случалось встречаться там с людьми. «Блохастый», «заразный», «ободранный», «страшный» – вот как они его называли. Никто не мог счесть его «симпатичным котищем». Кот зевал и жмурил глаза: хорошо бы заснуть, вдруг опять приснится что-нибудь хорошее.

В тот день вылазка на помойку оказалась удачной. Удалось избежать нежелательных встреч, и вкусненького перепало: распотрошив один из пакетов, Кот обнаружил там срезанный с говядины жир и жилки. Да и погода улучшилась. Солнце, конечно, не припекало. Но хотя бы с неба не капало, и ветер успокоился. Кот поднимался на свою крышу почти вприпрыжку, победно задрав хвост. Достигнув седьмого этажа, он замедлил ход. На ступеньках сидел незнакомый человек. Человек был не так уж и толст, и на лестнице оставалось достаточно места, чтобы проскользнуть мимо него. Но Коту было страшно подниматься в такой опасной близости от незнакомца. Кто знает, что придёт тому в голову? Так что Кот остановился и уселся у своей миски. Пусть в ней и не было ничего съестного, её близость необъяснимым образом успокаивала.

Мужчина заметил Кота не сразу: он всё смотрел перед собой, но будто не видел, и только крутил в руках не зажжённую сигарету. Наконец сигарета сломалась, раскрошилась в табачные крошки, а ставший ненужным фильтр выскользнул из пальцев и упал вниз, в вечернюю мглу. Взгляд мужчины прояснился и упал на Кота.

– Это, стало быть, твоё? – проговорил он, кивнув на миску. – Ждёшь, что тебя покормят? Кто же тебя приучил к этому? Зелена?

С каждым новым вопросом голос, и без того негромкий, звучал всё тише. Мужчина взял в руки лежавшую рядом с ним на ступеньках палку – как это Кот сразу не обратил на неё внимание – и сдвинул её концом миску с места. Оценивающим взглядом окинул пятна ржавчины и присохший ко дну побуревший листок.

– Э, нет, – пробормотал мужчина. – Не она. Слишком давно ей не пользовались. Значит, Бей. – Мужчина вздохнул. – Он всегда был добрым мальчиком. Выходит, его доброты хватило и на этого бродягу.

Кот не очень хорошо разобрал, о чём толкует незнакомец, но на всякий случай отступил на шаг.

Тем временем мужчина пододвинул миску к себе ещё чуть ближе, взял её, поднялся, тяжело опираясь на свою палку, и скрылся за приоткрытой дверью.

Кот опешил от такой неслыханной наглости. Пусть люди, жившие в квартире до этого и не привечали его, но во всяком случае не трогали то единственное, что осталось ему от Нила. Это был его «подарок»! До этого Кот никогда не решался входить внутрь людских жилищ. Но сейчас его возмущение было слишком велико. Так что Кот переступил через порог, вытянул шею и стал настороженно прислушиваться и принюхиваться к происходящему в квартире. В комнате, в которую Кот заглянул, незнакомца не оказалось, но можно было услышать, как что-то шуршит, гремит и постукивает в соседней. Кот огляделся: миски нигде не было видно. Значит она была там, откуда исходили все эти шумы.

Шуршание и грохот наконец стихли и на смену им пришло постукивание и шорох приближающихся шагов. Когда незнакомец вернулся в комнату, Кот выгнул спину и рассерженно зашипел.

– Ну-ну, – улыбнулся мужчина, и всё так же опираясь на палку, направился прямиком к Коту, не сводя с него пристального взгляда тёмных глаз.

Мужчина подходил всё ближе и ближе, и в какой-то момент Кот не выдержал и бросился наверх. Он бежал со всех лап, позабыв об осторожности и опасности свалиться в разверзающуюся между ступеньками пропасть. Лишь достигнув верхнего пролёта, Кот позволил себе остановиться и отдышаться. Мысли его метались, переходя от страшного незнакомца с палкой к похищенному подарку. Коту одновременно хотелось и вернуться к той приоткрытой двери, и спрятаться в самом глухом и пыльном уголке технического этажа.

В тот день Кот так и не спустился на седьмой. Но случившееся занозой сидело в памяти, и вечером третьего дня Кот всё же решился. Он и сам бы не смог объяснить, что раз за разом гнало его к той двери и заставляло жадно втягивать ноздрями почти выветрившийся запах табачного дыма, прежде неприятный, а теперь ставший желанным. И то, что квартиру занял новый жилец, ничего не меняло.

Дверь была закрыта, в квартире темно, а его миска стояла на прежнем месте и блестела почти так же, как в тот день, когда Кот увидел её впервые. От неё исходил аппетитный аромат, вовсе не походящий на запах ржавчины или дождевой воды. Осторожно приблизившись, Кот заглянул в миску и увидел неровно нарезанные куски жирной колбасы. Кот оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и попробовал один кусочек. Конечно, с куриной печёнкой или фаршем колбаса сравниться не могла, но всё равно была вкусной. Кот быстро с ней расправился и увидел на дне миски вмятинку в виде кошачьей лапы. Она была исцарапана и потускнела, но по крайней мере её больше не скрывал слой рыжей ржавчины.

На следующий день миска тоже не пустовала. В густой жиже плавали куски чего-то непонятного, но по запаху похожего на еду. Кот лизнул жижу: она оказалась съедобной и даже очень, так что кот работал языком, пока жидкость в миске не закончилась. На оставшиеся на дне кусочки он долго смотрел, раздумывая, стоит ли употреблять их в пищу. Наконец любопытство и голод победили недоверчивость. Кусочки были странно мягкими, но по вкусу напоминали мясо, так что Кот съел и их.

То же самое угощение обнаруживалось в миске и в последующие дни. Кот смирился с непривычным вкусом и не особенно задумывался о том, как оно туда попадает: это вернулся Нил или новый жилец решил возобновить старую традицию? Случая выяснить не предоставлялось очень долго, потому что кто бы ни жил теперь в квартире на седьмом, застать его дома Коту не удавалось.

Но однажды дверь квартиры оказалось распахнутой, и на её пороге на низком табурете сидел всё тот же человек с палкой. Он подставлял лицо вечернему солнцу и смотрел куда-то вдаль, на крыши соседних домов. На этот раз незнакомец заметил появление Кота сразу и проговорил негромко:

– Надеюсь, не помешаю. Располагайся. Я тебе там положил.

Незнакомец выглядел вполне мирно, но палка в его руках внушала опасения. В прошлый раз Кот успел убедиться, что с её помощью мужчина помогает себе ходить. Что ж, это было разумно: Кот всегда удивлялся, как это люди ходят на двух ногах. Передвигаться таким образом, должно быть, ужасно неудобно, так что дополнительная точка опоры, наверное, была весьма кстати. Но Кот так же знал, что палкой можно ударить. Ему случалось получать палкой по спине от детей во дворе, и пребольно. Так что, когда до площадки оставалось несколько ступенек, Кот замер в ожидании. Ему хотелось добраться до ставшего уже привычным лакомства, которое было чем-то даже лучше жёсткой крысятины, которой Коту приходилось питаться в счастливые дни, но мужчина и не думал уходить. Кот немного поперетаптывался с лапы на лапу, а потом требовательно мяукнул.

– Ну нет, дорогуша, – мужчина перевёл на Кота внимательный взгляд. – Придётся тебе потерпеть моё общество.

Кот ответил ещё одним протяжным «Мяу».

Мужчина изогнул губы в улыбке:

– Прости. Не хочу сидеть в комнате.

Больше он ничего не говорил и снова обратил взгляд в небо, словно Кота здесь и не было. Кот потоптался немного и уселся на ступеньку. Теперь у него было время получше разглядеть нового жильца. На нём была одежда чёрного цвета, что-то подобное, Кот помнил, носил и Нил, и глаза чем-то напоминали о пропавшем хозяине квартиры, но на этом сходство кончалось… Волосы были гораздо длиннее и неровными прядями спадали на плечи, а вот подбородок наоборот был напрочь лишён какой-нибудь растительности, так же как и над верхней губой нельзя было обнаружить и следа усов. Носы людей всегда казались Коту непропорционально большими, и новый жилец в этом мало чем отличался от остальных.

Когда солнце опустилось за соседние дома, мужчина скрылся в квартире вместе со своим табуретом, а Кот преодолел три ступеньки, отделявшие его от миски и принялся за еду: она была такой же, как и всегда.

С тех пор погожие деньки выдавались всё чаще. И всё чаще в раскрытых дверях квартиры сидел мужчина с палкой. Кот обычно не приступал к еде до его ухода, хотя уже не относился к новому жильцу столь настороженно. Теперь, сидя в ожидании, Кот вылизывался и даже порой дремал, пока его не возвращал к реальности стук закрывающейся двери. О новом жильце Кот знал всё так же немного, как и в начале их знакомства. Даже имя оставалось неизвестным: сам мужчина не представился, а гости к нему не ходили, не то что к Нилу. Однако со временем Кот проникся симпатией и к этому человеку. Только выказывать своё расположение не спешил: всё так же не ел в его присутствии, не звал его, и тереться о ноги, метя человека своим запахом, тоже не пытался. А когда однажды мужчина потянулся к нему, чтобы погладить, Кот тут же прижал голову к передним лапам и угрожающе зашипел.

Мужчина отдёрнул руку, улыбнулся и заметил одобрительно:

– Ну и правильно, Кот. Меньше будешь доверять людям, дольше проживёшь.

Но Кот доверял ему. Верил, что мужчина не схватит его за шкирку, не ударит своей палкой, не подложит в еду толчёного стекла, которое, по слухам, доходившим от дворовых, иногда попадалось в пище, которую люди оставляли в плоских пластиковых тарелках у лаза в подвал. Кот верил, что мужчина желает ему добра и хочет подружиться.

Если бы только Кот мог поверить ещё и в то, что этот его новый знакомый не исчезнет из его жизни так же неожиданно, как исчез Нил.

========== 4. Худо и добро ==========

Спускаться во двор теперь не было особенной необходимости, но Кот всё же время от времени совершал вылазки к нижним пролётам лестницы. Хотя бы для того, чтобы обновить метки: это его территория, и теперь Кот считал нужным охранять от возможных посягательств не только крышу, но и седьмой этаж. Он не имел ничего против своих сородичей, гревшихся на ступеньках нижних пролётов, но пускать их выше – не собирался.

Любви кот не искал, и послание, которое он запечатлял на границах своей территории однозначно сообщало: «Это моё! Не приближайтесь!», а вовсе не «Ищу кошку для весёлого времяпрепровождения». И в то утро, спускаясь по скользкой от недавнего дождя лестнице, Кот всего лишь хотел проверить не смыло ли его метку весенним ливнем. Запах всё ещё был на месте. Но теперь к нему примешивался другой, оставленный поверх. Нерезкий и манящий запах текущей кошки.

Кот чувствовал себя сытым и сильным, холодные месяцы были позади, и не то чтобы он испытал настоящее влечение… Но ему было любопытно, какова та, что оставила ему эти знаки. Судя по запаху, это была ещё молодая кошка, но не юная. Может быть, недавно вскормившая котят, но уже отправившаяся на поиски новых отношений. Или её детёныши погибли? Такое часто случается с рождёнными зимой. Кот глубже втянул носом воздух. Кошка оставила предостаточно свежих меток на металлических прутьях стойки перил, и Коту оставалось лишь идти по её следу.

Она поджидала его совсем близко. Под лестницей. Молодая, но крупная. С короткой плотной шёрсткой – белой в чёрных пятнах. Кошка была слишком велика для него, но это делало её только ещё привлекательней. От неё ощутимо пахло молоком и другим самцом. Кот наклонил голову: он не будет её первым партнёром сегодня.