Текст книги "Крыши Манхеттена (СИ)"

Автор книги: La donna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Кот сделал несколько осторожных шагов, ожидая реакции: она бросится прочь или захочет продолжить знакомство? Но кошка и не думала убегать, она встала, не трогаясь с места, вытянула шею и позволила обнюхать свою морду. Их усы почти соприкасались. Резко фыркнув, кошка пригнулась к асфальту и на согнутых лапах отошла в сторону. Она потопталась на месте, присела, зазывно приподняла зад и громко замурлыкала.

Всё это вкупе с запахом, который стал уже поистине одуряющим, заставило Кота потерять голову. Он в один прыжок оказался рядом, вцепился зубами в пушистый загривок и хотел уже прижать кошку к асфальту, как та вывернулась, завалилась на спину и, выпустив когти, принялась раздирать ему живот. Кот возмущённо взвыл и нанёс несколько весьма ощутимых ударов в ответ. Кошка с визгом бросилась прочь, но далеко не ушла. Остановилась в шагах десяти и повторила свои маневры. На этот раз Кот был слишком распалён, чтобы раздумывать. Сделав пару кругов вокруг самки, которая только что животом по асфальту не елозила в ожидании, он возобновил атаку.

Сладить с кошкой оказалось не так-то просто. Но спустя несколько схваток, Кот всё же одержал верх. На крышу он возвращался, горделиво задрав хвост и время от времени выкрикивая протяжное «миау!»

Миска на седьмом этаже была пуста, Кот съел её содержимое ещё вечером, и жилец не успел наполнить её снова. Впрочем, сейчас Кот не был голоден, но, проходя мимо тёмных окон квартиры, остановился и издал серию победных «мяу!» Кот и сам не знал, чего хочет этим добиться, но был слишком взбудоражен произошедшим. И ему просто… не хотелось оставаться в одиночестве. Разглядеть, что творится в квартире, не представлялось возможным, но тут стекло задрожало, и одна из секций окна с противным скрипом распахнулась, рассыпая вокруг себя хлопья пыли. В окне показалась всклоченная голова жильца.

– Тише, – потребовал он сердито. Мужчина оперся руками на подоконник, и тут же отодвинулся вглубь комнаты и брезгливо оттёр одну из ладоней о рукав собственного халата.

– Неужели подождать нельзя? – спросил мужчина Кота. – Пять утра, не знаю, как ты, я собирался поспать. – Мужчина сузил глаза и всмотрелся пристальней. – А что разодранный такой? – Он вздохнул. – Думаешь, я тебя пожалею?

Кот издал возмущённый звук, более всего походящий на утробное урчание, столь громкое, что было удивительно, как оно может исходить от такого относительно небольшого существа.

– То-то, дорогуша. – Мужчина в окне мягко усмехнулся. – Слышал я твои концерты, видно, сам нарвался.

Однако вопреки сказанному, жилец скоро появился на площадке, забрал миску и несколько минут спустя вернул, уже наполненную чистой водой. При виде её Кот почувствовал, насколько он хочет пить. Но несмотря на жажду, приближаться к миске сейчас, когда она стояла у ног человека, Кот не стал. Кот жадным взглядом оглядел воду, потом босые ступни мужчины, по большей части скрытые приспущенными штанинами пижамы, и требовательно мяукнул.

– Ты ещё и голодный? – поинтересовался мужчина, чуть склонившись.

Кот попятился, насколько позволяла ширина ступеньки, и издал ещё одно «мяу!»

На этот раз мужчина понял его правильно:

– Будить меня до рассвета ты не стесняешься, – адресовал он Коту ещё одну мягкую усмешку, – а пить при мне не желаешь? Ну-ну, дорогуша, – мужчина криво улыбнулся, но послушно покинул площадку. Вот только дверь, ведущую на пожарную лестницу оставил приоткрытой.

Кот спустился и принялся с наслаждением лакать чистую, прохладную воду, время от времени поглядывая на широкую щель, вполне достаточную для того, чтобы проникнуть в квартиру.

Уже напившись, Кот задержался ещё немного: он стоял у входа, принюхиваясь к новым, незнакомым, запахам квартиры. Ему хотелось зайти внутрь, но осторожность вновь победила любопытство. Кот поднялся к себе на крышу, и зализывая оставленные кошкой на память царапины, думал уже не о ней, а о загадочном жильце и квартире, в которой тот жил.

Весна наконец подарила нью-йоркцам несколько по-настоящему жарких дней, и Кот только и делал, что отчаянно ленился… Он даже охотиться перестал: еды в его миске с лихвой хватало для того, чтобы насытиться, так что большую часть дня Кот лежал в пыльном и тенистом углу технического этажа, вытянувшись в полный рост и лишь изредка вставая ради того, чтобы вылизаться или поточить когти об обмотку труб. Выходил Кот уже в сумерках, когда на крыши Манхеттена опускалась предзакатная прохлада. Но в тот вечер почему-то он проспал дольше, чем собирался, и вышел из своего укрытия лишь тогда, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и крышу освещали лишь ярко горящие окна соседних зданий да зависшая в небе половинка луны. Кот прошёлся по краю крыши, разминая лапы, пару раз мяукнул, – собственный голос показался ему незнакомым, а походка неуклюжей. Кот мотнул потяжелевшей головой и с недоумением уставился на свои передние лапы. С ним творилось что-то неправильное. Он бы признал себя больным, но для того не было никаких причин. Кот не ел ничего подозрительного, а царапины, полученные во время любовной игры с чёрно-белой кошкой, уже успели зажить. Кот ещё раз мяукнул, подошёл к краю крыши и спрыгнул на лестницу. Приземление вышло не самым удачным, но Кот, стараясь не обращать внимание на занывшие конечности, пошёл по обычному маршруту. Миска, наполненная мягким кормом и водой, ждала его на том же месте. Вот только пахло угощение странно. Вернее, странным было почти полное отсутствие запаха. Чуть ли не впервые в жизни, Кот стоял склонившись над порцией сочной пищи, к тому же оставленной специально для него, и не испытывал ни малейшего желания её съесть. Может быть, смутно мелькнуло в голове Кота какое-то воспоминание, еда не пахнет, потому что на самом деле она из толчёного стекла? Это нужно было выяснить. Дождаться жильца, и уж тот тогда объяснит всё, что происходит.

Кот сам не заметил, как свернулся клубочком прямо на лестничной площадке и уснул. Ему снилось, что он бежит и бежит, и во сне было не понятно почему: кто-то преследовал Кота или сам Кот преследовал кого-то? Ни врагов, ни добычи в этом сне не было, там вообще не было ничего. Кот не мог определить, где он находится и какой поверхности касаются его лапы: черного рубероида крыши, асфальта, земли, колкого газона? Он просто знал, что ему нельзя останавливаться, и бежал среди глухой серой мути, которой не было конца. Это длилось уже очень долго, когда Кот что-то услышал. То были звуки речи. Голос человека, зовущего его. Настойчиво повторяющего «Кот» – остальные слова тонули в неразборчивом шелесте. Кот даже хотел отозваться, мяукнуть в ответ, хотя бы оглядеться, чтобы понять, откуда исходит голос, но не мог сделать ничего из этого. Сил было мало, а он любой ценой должен был продолжать свой бег.

Внезапно Кот почувствовал, что его трогают. Прикосновение не было похоже на ту ласку, к которой приучил его Нил, но всё же принадлежало человеку. Чьи-то пальцы бесцеремонно ощупывали челюсть Кота, а потом ладонь двинулась вдоль его грудной клетки. Его довольно грубо подхватили под живот и подняли в воздух, и только тогда Кот понял, что никуда не бежал. Всё это время он лежал свернувшись калачиком на площадке седьмого этажа, а сейчас его взяли на руки и несут куда-то. Кот выпустил когти и собирался издать возмущённый вопль, но звуки застревали у него в глотке. Он сдавленно зашипел, и уже более отчётливо услышал голос жильца:

– Тише, бродяга. Подожди, ещё устроишься поудобнее.

И правда: Кот недолго болтался в воздухе, его опустили наконец на какую-то твёрдую поверхность, пусть она была и гораздо мягче металлической лестницы, на которой он лежал прежде. Кот приоткрыл глаза и увидел склонившееся над ним озабоченное лицо. Слишком близко. Но сил обороняться или нападать не было. Словно все он потратил в том странном сне. Кот опустил взгляд на собственные лапы. Под ними было что-то мягкое и надёжное, какая-то ткань.

Человек отодвинулся, отвернулся и отправился в ту часть квартиры, которая была не видна. Передвигался он очень шумно: шаркая, стуча тростью, бормоча что-то под нос и вздыхая. Вскоре мужчина вернулся и поставил перед мордой Кота миску, наполненную водой.

– Пей, – сказал мужчина требовательно.

Кот не шелохнулся.

Мужчина вздохнул, Кот снова ощутил прикосновение пальцев к шее и обнаружил, что жилец самым бесцеремонным образом толкает его носом в миску, точно котёнка, который только-только учится лакать. Здравый смысл подсказывал, что попить стоит. В горле пересохло, желудок нехорошо сжимало. Кот приоткрыл рот, пытаясь высунуть язык, но тот был неповоротливым, распухшим, неуклюжим.

– Пей, – повторил мужчина, но Кот не стал его слушаться, а перевернулся на бок, закрыл нос лапой и уснул.

Проснулся Кот от того, что его кто-то настойчиво тормошил, а потом его снова ткнули мордой в миску. Кот возмущённо пискнул и выпустил когти: ощущение влаги на усах и шерсти было неприятно, особенно сейчас, когда Кот был не в состоянии даже вылизаться.

– Ну что мне с тобой делать, – пожаловался жилец. – Увы, моя фамилия не Дулиттл. – Жилец погладил бок Кота, прошёлся по спине, задержался пальцами за ушком, и продолжил со вздохом: – И лекарства я тебе не принёс. Надо пить.

Кот щурясь смотрел на мужчину. Прикосновения тревожили и ощущались как слишком жёсткие, но когда они прекратились, Кот почему-то огорчился. Вскоре, впрочем, Кот снова ощутил пальцы, они с силой сдавили его щёки, принуждая открыть рот, и что-то твёрдое впилось в дёсны, и прохладная капля воды скатилась по гортани.

– Так, так, глотай! – скомандовал мужчина, набрал ещё одну пипетку воды, и несколько капель покрупнее проскользнули по пересушенному горлу Кота. Это повторялось снова и снова, пока миска с водой, стоявшая тут же, не опустела больше, чем наполовину.

Следующие несколько пробуждений прошли примерно так же. Человек тормошил его, поил, менял подстилку, бесконечно ворчал, то обвиняя Кота в том, что тот «вляпался в неприятности», то сокрушённо вопрошая: «Как я тебе помогу! Мне и себе-то не помочь». Добавились и новые мучения: в холку Коту то и дело втыкали острый шип, и спина между лопатками чесалась и болела. Его истязатель и спаситель, называл эти экзекуции «лечением», прибавляя, что «если уж это не подействует, ничто не подействует». Кот не понимал, каким образом болезненные уколы должны прогнать одолевшую его хворь. К тому же мужчина нагло пользовался тем, что Кот пребывал в беспомощном состоянии, и то и дело поглаживал его по бокам, спине, почёсывал под подбородком и за ушами. Последнее, правда, оказалось неожиданно приятным.

Наконец настал тот день, когда Кот проснулся сам. Не от тискающих его рук, а от чувства неприятной наполненности в мочевом пузыре. Кот обнаружил, что находится в неглубоком кресле. Ему удалось встать, но ноги противно дрожали. От пола Кота отделяло совсем небольшое расстояние. Но сейчас даже оно казалось непосильным. Однако ходить под себя, точно он слепой котёнок, совсем не хотелось. Так что Кот оттолкнулся от мягкой подстилки задними лапами и спрыгнул. Его тут же замутило, да и стук, с которым лапы соприкоснулись с полом, показался Коту слишком шумным. Обычно он передвигался куда тише.

Кот огляделся в поисках угла потемнее. Жилец лежал на кровати с закрытыми глазами и издавал мерные звуки, похожие на громкое мурчание. Кот испытал мимолётное желание пристроиться рядом и тоже помурлыкать: это было что-то забытое, из детства, из тех почти стёршихся из памяти времён, когда Кот ещё не был сам по себе, когда они с сёстрами жались то друг к другу, то к тёплому боку матери, мурча вцеплялись коготочками в шерсть, а Мама вылизывала их своим широким и шершавым языком. Кот нервно дёрнул хвостом и отвернулся: сейчас ему предстояло решить более насущную проблему. На подрагивающих лапах он дошёл до стены и, мяукнув пару раз, начал привычно скрести стену и пол. Стена оказалась мягче чердачной: когти с громким шварканьем разодрали обои, и полоса плотной бумаги отвалилась, обнажая рыхлую штукатурку.

– К-к-тоо? – простонал жилец, резко садясь на постели. Он потёр ладонью лицо и уставился на Кота. – Кот, – резюмировал мужчина, откидывая одеяло.

Кот замер. Гадить, когда на тебя в упор смотрит человек, было по меньшей мере неловко. Кот всегда старался делать это в самых укромных местах, но выхода не было. Как и сил на поиск другого места. Так что Кот ещё раз для порядка мяукнул, шваркнул когтями о деревянный занозистый пол… и… сердитый голос жильца помешал исполнить задуманное.

– Да что же ты! Чудо косматое!

Кот испуганно сжался, а мужчина стукнул своей палкой об пол и прохромал к нему:

– Чудо косматое, – повторил мужчина, с тяжёлым вздохом наклонился и подхватил Кота под грудь.

Все четыре лапы зависли в воздухе и Кот зажмурился: сейчас его выставят на лестницу. Люди не любят пускать котов в свои…

Послышался скрип двери, и Кота достаточно бережно поставили на пол. Не на ребристую поверхность лестничной площадки, а именно на пол, пусть более скользкий и холодный, чем в комнате, в которой Кот провёл последние дни.

– Давай на кафель, – проговорил мужчина с придыханием. – Уберу потом. А там не надо.

Кот растерянно мяукнул, и мужчина добавил с усмешкой:

– Смотреть не буду, отвернусь даже.

В подтверждение своих слов мужчина действительно отвернулся и стоял, прислонясь лицом к двери, всё то время, пока Кот занимался своими делами.

Кот почему-то подумал, что теперь его точно выставят обратно на лестницу. Но этого снова не произошло. Кот наконец осмотрелся в квартире, напился воды и поел из своей миски, стоявшей теперь у холодильника. После мужчина устроил Кота в кресле и даже повернул кресло так, что Кот мог видеть постель и сидящего на ней человека.

Кот думал, что теперь мужчина ляжет на бок и замурчит, как мурчал до того, как Кот потревожил его, но мужчина всё сидел и наглаживал собственные грудь и руку. Это всё оттого, что люди не вылизываются, догадался Кот. Впрочем, у рук было своё преимущество. Если бы у Кота была хотя бы одна, он бы тоже себя гладил. С этой мыслью Кот и заснул.

========== 5. Имя ==========

Кот быстро шёл на поправку. Вскоре он уже мог не только пить, но и есть, и по человеческому жилищу расхаживал не на подгибающихся от слабости лапах, а вполне уверено. Ему нравилось в доме: пространства тут было, может быть, поменьше, чем наверху, где Кот в одиночку занимал целый этаж, но света несоизмеримо больше. Также как и предметов, которые можно было рассмотреть, потрогать, обнюхать. В квартире обнаружилось несколько укромных уголков, в которых при случае можно было спрятаться, в щели за душевой кабиной завораживающе пахло мышами, а в миске, стоявшей теперь у холодильника, не иссякала пища.

Кота почти не тяготило соседство с человеком. Напротив, в его отсутствие Кота охватывала странная тревога. Он занимал место у своей миски, толкал её мордой и лапами, пододвигая к стене. Так почему-то было спокойнее. Когда в замке двери, ведущей в подъезд, поворачивался ключ, Кот приходил встречать жильца. Он не ластился к мужчине, а стоял, напряжённо подёргивая хвостом, но всё же был рад его приходу. Человек, казалось, догадывался об этом, и каждый раз удостаивал Кота пристальным взглядом, иногда насмешливым, иногда грустным, но тёплым, незлым, а порой и говорил что-то вроде: «Соскучился?»

Мужчина вообще говорил немного, всё больше молчал: молча лежал или сидел на диване, молча расхаживал по комнате опираясь на свою палку, молча возился с разнообразными предметами, назначения которых Кот не всегда понимал: то гремел посудой, то раскладывал по столу шуршащие бумаги и чиркал по ним палочкой карандаша, то производил с едой какие-то странные манипуляции. Кот всегда подозревал, что пища, которую люди оставляли себе, гораздо вкуснее предназначенной кошкам. Но запахи, которые разносились по квартире, когда мужчина готовил или садился обедать, не возбуждали в Коте особого аппетита. Может быть, причина была в том, что Кот ещё оправился не до конца. Временами его мутило, и он никак не мог управиться и с собственной порцией.

Как бы то ни было, сложившийся порядок вещей Кота пока что вполне устраивал. И когда мужчина, в один из тёплых дней, открыл дверь чёрного хода и вышел на пожарную лестницу «подышать», Кот, несмотря на настойчивые предложения, отказался за ним последовать.

– Ну что же ты, бродяга? – с улыбкой увещевал мужчина. – Так и будешь сидеть взаперти?

А Кот даже мяукать в ответ не стал. Опасливо попятился и забился под диван, в самый дальний угол, куда мужчина при всём желании не смог бы дотянуться даже своей палкой. Больше всего Кот боялся, что стоит ему выйти на лестничную площадку, как мужчина закроет за ним дверь и оставит снаружи. Кот понимал, что это неизбежно. Он и сам иногда скучал по крыше, вернее, по азарту охоты, но не был готов расстаться с сытным и тёплым житьём. Хотелось ещё немного окрепнуть, дождаться лета, которое должно было последовать за изменчивой весной, продлить передышку.

Единственное, что омрачало жизнь Кота – продолжавшиеся уколы. Какое-то время Кот безропотно терпел мучения. Но однажды, когда мужчина по обыкновению сграбастал его и воткнул в холку иглу, Кот дико взвыл, совершил безуспешную попытку перевернуться брюхом вверх и, выгнувшись, вонзил зубы в удерживающую его руку. Мужчина невнятно выругался, но хватки не ослабил, и Кот так и не смог вырваться до конца процедуры, на сей раз оказавшейся ещё более болезненной.

Лишь только всё закончилось, Кот метнулся в угол комнаты. Кот ещё ощущал солоноватый привкус человеческой крови у себя во рту, и смотрел на мужчину со страхом: что тот сделает в отместку.

– Глупая скотина, – пробормотал мужчина и не глядя на Кота потянулся за своей палкой. – Тоже мне, нежный какой, – проворчал он, вставая и направляясь в сторону ванной. Пораненную руку мужчина держал слегка на отлёте, чтобы не запачкаться: сочившаяся из укуса кровь стекала крупными каплями. – Никогда не выхаживал кошек, – он включил воду, прислонил палку к стене, и продолжил, намыливая руки: – сдохнет и ладно, чего вас выхаживать, не овцы же… Новая прибьётся. Взялся вот, на свою голову…

Мужчина взглянул на Кота: тот не усидел в углу и последовал за человеком, пусть и сохраняя между ними расстояние, достаточное для того, чтобы в случае чего успеть сбежать раньше, чем его настигнет справедливое возмездие.

– Ну что смотришь? – голос мужчины звучал недовольно, но негромко, почти успокаивающе. – Думаешь, ты первый бродяга, с которым мне приходилось иметь дело? Как бы не так, – мужчина повернул вентиль, перекрывая шумящий поток воды, – много я вас перевидал.

Кот проследил за тем, как мужчина оторвал от рулона кусок туалетной бумаги, чтобы промокнуть руки, как обмотал той же бумагой повреждённую кисть, как опираясь на палку, вернулся в комнату и опустился на диван. Кот осмелился подойти чуть ближе и напряжённо вгляделся в лицо человека в попытке разгадать его настроение: он всё ещё сердится или готов забыть о недавнем происшествии?

Кот едва ли не дрожал от напряжения, но мужчина, казалось, больше не обращал внимания на его присутствие. Лицо человека не выражало ничего кроме рассеянного равнодушия. Мужчина посмотрел поверх Кота, сложил руки в замок и, переплетая пальцы, мимолётно поморщился, но не сказал ни слова.

Кот улёгся поблизости и сквозь прищуренные веки продолжил свои наблюдения, сам не заметив, как задремал. Проснувшись от ходившего по комнате сквозняка, Кот обнаружил, что мужчина всё так же сидит в неподвижности… Кот потянулся, встал, шагнул в сторону человека, нервно мотнул хвостом и громко замурлыкал, привлекая внимание. Эти звуки вырывались из горла почти против его воли. Кот подошёл ещё ближе, сжался, запрыгнул на постель и уселся рядом с человеком. Он всё так же мурлыкал, когда рука мужчины коснулась его темени, проскользнула между ушами, поглаживая спустилась по спине, снова, снова…

Мужчина ласкал Кота рассеянно, почти не глядя на него, но когда Кот, разомлев от прикосновений, опрокинулся на бок, подставляя брюхо, улыбнулся и заговорил:

– Ну и что мне теперь с тобой делать? – произнёс он с усмешкой, в то время как его пальцы почёсывали Кота под подбородком, – Ещё два укола осталось, инст-рук-ция… – Пальцы мужчины спустились к животу, и он продолжил: – Мне самому это не слишком нравится, но других способов у меня в запасе нет.

Мужчина вздохнул и к неудовольствию разнежившегося Кота снова замер и замолчал.

Кот снова перевернулся, мяукнул тихо.

Мужчина моргнул, и снова начал наглаживать подставленный бок:

– Придётся потерпеть, дорогуша. Говорят, у вас по девять жизней, но сдаётся мне, большую часть своих ты уже истратил. И короткие они, ваши жизни, – пальцы мужчины нащупали чувствительное местечко за ушами, и мурлыканье Кота переросло в довольное урчание. Сам же мужчина, напротив, говорил всё тише: – То лошадь копытом пришибёт, то собаки порвут, или мрёте от хвори такой… Жалко, конечно, а что поделаешь? – Мужчина вздохнул.

Кот не понимал всего, что говорил человек. Но одно ему было ясно: по какой-то причине человеку не всё равно, жив Кот или мёртв, сыт или голоден. И Коту тоже с каждым днём становилось всё более небезразличен мужчина, поселившийся на месте Нила…

Лечение закончилось, и Кот больше не кусал мужчину, зато мужчина как-то задал Коту трёпку, после того, как тот обрушил полочку в ванной: Кот решил было обидеться и уйти, благо дверь на пожарную лестницу была приоткрыта, в связи с тёплой погодой, но почему-то предпочёл отсидеться под кроватью. Когда Кот вылез оттуда – взъерошенный и измазавшийся в пыли, мужчина сказал ему что-то почти ласковое, и добавил:

– Ну, конечно, тебе скучно здесь. Ладно, бродяга, найду способ это исправить.

Кот, сначала не придал большого значения этим словам. Но когда в тот же день человек ушёл, и ушёл надолго, Кот начал беспокоиться. Неужели, его всё-таки выставят? Или мужчина его бросил и не вернётся также как Нил? Люди не предупреждают о подобном. Просто исчезают.

Желудок Кота сжало. Не от голода. От тоски. Кот завыл, принялся скрестись в входную дверь и не оставлял этого занятия, пока некрашенная поверхность не оказалась исполосована глубокими бороздками – следами кошачьих когтей. Потом он прыгнул на разложенную постель. Она пахла человеком. Не просто каким-то человеком, а именно тем, что жил здесь и спал на ней все эти дни. Теперь Кот уже не спутал бы его запах ни с каким другим. Кот несколько раз перекувырнулся на подушках, смешивая запах человека со своим собственным. Но это не успокоило его. Если мужчина ушёл навсегда, что станется с Котом? Квартира, ещё недавно казавшаяся такой уютной и безопасной, обернулась западнёй. Кот гортанно мяукал. Скрёбся в дверь чёрного хода… он попил, поел, повалялся на полу и на кресле, залез в раковину в ванной и спрыгнул обратно на пол. Мужчина не возвращался. Такое бывало и раньше, но на этот раз Кот не мог победить всё возрастающее беспокойство. Возможно, причина крылась в том, что мужчина в последнее время всё чаще покрикивал на Кота, и все эти «нельзя», «перестань» наводили Кота на мысль что, человек вовсе не рад его соседству. Впрочем, Кот и сам не мог объяснить своего состояния. Он просто кричал и тосковал, и даже не мог толком дать себе отчёта, что именно собирается делать дальше. По крайней мере до тех пор, пока бездумные метания по квартире не привели его на подоконник. В окно были видны соседние дома. И кусок неба. И ступени пожарной лестницы. Кот прижался носом к стеклу, и зябко переступил с лапы на лапу. Сквозило. Окно было приоткрыто.

Не распахнуто, но задвижка была опущена, и между створками оставался небольшой зазор. Кот сунул в щель лапу, потянул на себя, и щель стала шире. Он остановился, тупо оглядывая результаты своих действий. Он не заперт. Он может уйти, если только захочет. Кот снова просунул лапу в щель, и когда она стала достаточно широка, вставил в неё голову. Он всё ещё оставался внутри, но в то же время был снаружи. Его нос улавливал запахи металла, сушащегося белья, птичьего помёта. Запахи, ставшие привычными за всю жизнь, проведённую на крыше и чердаке. Жизнь, в которой не надо никого ждать, и в которой невозможно почувствовать себя брошенным. Все эти мысли и чувства были слишком сложны для Кота. Он не принимал никаких решений, просто чихнул, спрыгнул на ступени лестницы, поднялся к себе на крышу и немного погрелся на солнце, которое стало уже действительно жарким. Следующие несколько часов он провёл, выслеживая крыс, и в конце концов смог поймать одну. Кот задушил её, но есть не стал. Он не успел настолько проголодаться. Добычу он спрятал под одну из проходящих на техническом этаже труб, на потом. Проделав всё это и обновив метки на крыше, Кот улёгся на рулоне прогнившей стекловаты в углу чердака и уснул.

Он немного жалел о мужчине, который мог бы его погладить, и о бормочущем ящике, в который было так приятно смотреть, но Кот был так преисполнен впечатлениями и утомлён и бегством из пустой квартиры, и последующей охотой, что эти сожаления были неглубоки и мимолётны. К тому же пусть чердак и не был уютным местом, он был его местом. Кот зевнул, потянулся всем телом, свернулся клубком и провалился в сон, глубокий и лишённый каких-либо образов. Он проспал бы, пожалуй, много часов кряду, если бы его не потревожил, какой-то посторонний звук. Скрежет. Скрежет, с которым открылась дверь технического этажа. Помещение залил свет, казавшийся очень ярким после вечного чердачного сумрака, и Кот мгновенно вскочив на ноги метнулся в угол, а потом спрятался между труб, рядом со своей заначкой.

– Вы уверены, что он тут? – раздался незнакомый голос, хриплый и низкий.

– Где же ещё, – прозвучало в ответ и Кот узнал мужчину.

Следом за тем послышались шаги, и постукивание палки по бетонному полу. Сидя между трубами Кот не мог видеть людей, но слышал и чуял он их прекрасно.

– Действительно кошками пахнет, – сказал незнакомец. – Но никого не видно.

– Он здесь, – возразил мужчина упрямо, и Кот испытал желание показаться на глаза людям, но так и не сдвинулся с места. Он не мог доверять тому, второму.

– Мистер Голд, может быть, вам стоит поискать во дворе? Почему вы считаете, что этот ваш…

как его…

– Смоки, – вставил мужчина нетерпеливо.

– Да, Смоки… должен оказаться тут.

Мужчина ничего не ответил, но Кот снова услышал его шаги, и на этот раз совсем близко. Мужчина подошёл к трубам, и постучал по ним своей тростью:

– Выходи, бродяга.

– Этот ваш Кот, – голос второго человека становился всё более раздражённым, – сам к вам вернётся. Нечего беспокоиться и беспокоить занятых людей.

Мужчина вздохнул. Кот думал, что он зашипит на собеседника, но слова, которые последывали за тем, звучали спокойно, даже просяще.

– Да, мистер Симонс. Но он ушёл без жетона. Отсюда же можно выйти на крышу? – мужчина перевёл дыхание. – Я бы хотел проверить.

На какое-то время Кот снова остался на чердаке один. А потом мистер Симонс и мистер Голд – вот как, оказывается, звали его благодетеля – снова вернулись на чердак. Кот даже перестал дышать, сидя в своём укрытии, но наконец режущий глаза свет погас, и люди остановились у выхода. Они должны были уйти. Но дверь всё не захлопывалась.

– Пойдёмте, – прозвучал хриплый голос, и мужчина отозвался рассеянно:

– Да-да.

В животе у Кота всё сжалось то ли от облегчения, то ли от разочарования.

Почему мужчина уходит? Ладно тот, второй, но тот, кто жил с ним так долго… Как он мог не учуять Кота? Ведь он должен был выучить этот запах за дни, проведённые вместе, запах, который не в силах были заглушить старые или новые метки. Он не нашёл его, не захотел найти или вовсе искал не его?

Кот услышал, как кто-то переминается с ноги на ногу, потом тяжёлый вздох и ласковое:

– Бродяга, пойдём домой? Смоки, слышишь… Иди сюда, ну, ну, иди…

И Кот… нет, не вылез из своего укрытия и не бросился на встречу человеку. Он мяукнул. Просто не смог сдержаться.

А потом были шаги, перестук палки, и знакомая рука извлекла его из зазора между трубами. Кот даже смог разглядеть поджившие следы от оставленного им укуса. Мужчина удерживал его, и лапы Кота привычно болтались в воздухе.

Мистер Симонс спросил хрипло и недоверчиво:

– Это, что ли, ваш кот?

– Да, мой, – ответил мужчина, и Кот… нет, теперь уже Смоки, не стал возражать. Он позволил вернуть себя в квартиру, и надеть себе на шею ошейник с жетоном. И вычесанный и обласканный своим человеком, заснул прямо на постели, и не проснулся даже тогда, когда Голд перенёс его на кресло. Смоки не был так уж этим доволен, и на будущее решил отвоевать себе местечко поближе к человеку: если уж назвался хозяином, пусть терпит присутствие своего кота.

Эпилог

В общем, на этом можно остановиться, потому что жизнь Кота, считавшего своим единственным домом крыши Манхеттена, закончилась, а началась новая жизнь домашнего Смоки.

В ней были свои огорчения и приключения, и мистер Голд мог бы многое порассказать о том, как Смоки упрямо срывал с шеи жетон, или о том, как это наглое животное, несмотря на то, что в двери ведущей на пожарную лестницу вскоре появился кошачий вход точно соответствующий размерам серого бродяги, упорно использовало окно в качестве способа покидать квартиру. А уж история о том, как Смоки едва не потерялся во время переезда, и с каким трудом обживался в Сторибруке, могла бы потянуть на целую повесть. Безусловно, чрезвычайно интересную.., но вот беда, мистер Голд человек неразговорчивый, и к тому же не терпящий никакого вмешательства, как в свою личную жизнь, так и в жизнь своего кота.

Будем уважать это его желание.