Текст книги "Дом гардений"
Автор книги: Л. Д. Йемстори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Это Эйден, мой брат, – сказала Андреа, указывая пальцем, а после обратилась и к нему, приглушив тон. – Поможешь им разместиться, окей?
– А, так они сегодня у тебя выступают?
– И сегодня, и ещё на несколько дней здесь задержатся. Я на кухню, – Андреа выхватила у Эйдена чашку и вынырнула в проём.
Повисло неловкое молчание. Музыка из зала едва достигала ушей, так что в комнате раздавались только щелчки и заклёпки деталей собирающихся инструментов. Эйден плюхнулся на диван прямо напротив юных музыкантов и с интересом разглядывал, как они сосредоточенно готовились к выступлению. Сам он никогда не занимался музыкой – творческое мышление ему чуждо.
– А у вас, типа, дуэт? – спросил Эйден, и первым на него обратил взгляд гитарист. – Как называется?
Парень отвлёкся от протирания грифа и, стащив со стола листовку, ткнул на название: «Two-K».
– «Ту-К’ей», – проговорил он, – потому что наши имена начинаются на букву «К». Я Кейси, а он – Кевин.
– Умно, – выдохнул Эйден, убедившись по юношескому, пусть и мягкому голосу, что дуэт всё-таки мужской. – Давно играете?
– С начала старших классов где-то, – отозвался Кевин. – Можешь помочь переставить всё это на сцену в зал?
– Без проблем!
Эйден подскочил, чтобы перетащить стойки с тарелками, но, удобно обхватив их, почувствовал натяжение в связках. Ему стоило больших сил не выронить инструменты. Кевин убрал очки в нагрудный карман и понёс барабан на выход, обогнув застывшего на месте Эйдена. Кейси, закончив с гитарой, вытер со лба пот и выпрямился:
– Что-то не так? – спросил он у замешкавшегося Эйдена.
– Что?.. Нет, всё в норме!
Когда вся установка оказалась на сцене, а Кевин и Кейси самостоятельно взялись закончить с настройкой, Эйден вернулся в администраторскую и упал на диван. Ему ни разу не делали операцию, не говоря уж про последствия драки, а теперь он чувствовал себя плаксивой девочкой с разбитой на прогулке коленкой. И он не представлял, как пережить ближайшую неделю, чтобы его не поймали на лжи; для него беспокойство близких людей – лишние хлопоты и ограничения. Ситуацию омрачал пустой кошелёк и полицейское расследование; на последнее Эйден не мог повлиять, и оно же могло нагрянуть в любой момент. Ему, так-то, всё равно на грабителей, его волновал сам грабёж и то, что деньги достались чужакам, да ещё и через неудачный бой. «Обидно» – такое послевкусие осталось от Канерберга, смешанное с окровавленным дождём и химическим раствором. Он пронёс воспоминания перед глазами, пытаясь припомнить детали, но ликёр промыл мозги; образы спрятались в абсолютной тьме.
Ветер достиг берега, и волны плескались с новой силой. Эйден, прикрыв глаза, начал засыпать, но из дремоты его выдернула Андреа.
– А, ты тут. Я уж думала, домой сбежал, – она скрестила руки на груди. – Пойдёшь в зал?
– Да мне и тут хорошо. – И заслонил рукой глаза, скрываясь от света ламп и настойчивости сестры.
– Ну, я не заставляю тебя сегодня работать. Посиди в зале, послушай мальчишек, – взгляд Андреа переменился. – Там народу почти нет… они звали, кого могли, и я в городе раздавала листовки. Сердце за них болит.
Эйден посмотрел на неё и увидел подступившие слёзы. И у него самого на душе стало тревожно.
– Ладно, – с напускным равнодушием согласился он и медленно встал на ноги. – Только пусть Ленни сделает мне что-нибудь покрепче.
☙ Глава 3 ❧
Андреа не преувеличивала – никаких толп школьников, только парочка, слившаяся друг с другом в тёмном углу, местные работяги, отрешённые от мира после рутины, и несколько молодых тел, зашедших по приглашению. Но больше половины столов пустовала. Эйден сел почти перед сценой, надеясь, что совесть не позволит нелепо отключиться на глазах музыкантов. Официантка разносила бесплатные молочные коктейли всем, кто пришёл на концерт, и она же через пару минут поставила перед Эйденом стакан шоколадного напитка с мёдом, ореховой крошкой и взбитыми сливками, едва не стекающими за кайму. Приторно, но для сладкоежки – самое то. «Отбегаю утром» – подумал Эйден, присосавшись к трубочке. Он расплылся в улыбке, как только глотнул прохладную тягучую смесь. Крепкость для него не всегда заканчивалась градусом алкоголя… имел значение только вкус, и чем слаще, тем сильнее горело желание провалиться в безмятежье.
Позади Эйдена скрипнул стул – кто-то подсел. Он оторвался от сладости и глянул за спину. Девушка, занявшее место чуть поодаль, выглядела взбудораженной, с сияющим взглядом. Она резво помахала рукой парням на сцене. Кевин отвлёкся от барабанов и, увидев знакомую, слабо махнул в ответ. Кейси отделался приветливой улыбкой. «Одноклассница, наверное» – смекнул Эйден, присосавшись к трубочке снова, когда заметил, что Кейси пристально смотрел на него.
– Спасибо, что пришли сегодня, – сжав в дрожащих руках микрофон, начал Кейси. – Наш дуэт «Ту-К’ей”» сыграет для вас… и, надеюсь, скрасит вечер.
Заготовленная речь не спасала от нервных гляделок. В речи не сбился, однако его руки, оказавшиеся на струнах, пустились в нервный пляс. Кевин же, нескованный и абсолютно спокойный, набивал палочками ритм, не замечая, что Кейси некомфортно.
– Тогда зажигайте! – крикнул мальчишкам Эйден, поддавшись вперёд. Он вознёс руки над головой и одобрительно похлопал, следом за ним похлопали и гости – не слишком уверенно, но, думал Эйден, это лучше, чем гробовое молчание.
Кейси глубоко вдохнул и опустил взгляд на медиатор в руке. Провёл им по струнам – звук стал смелее. Эйден откинулся на спинку и кивал головой в такт музыке. Первая композиция не лилась, а билась ритмично, – под такую и не стыдно станцевать. А затем к мелодии подключился голос Кейси; он послушно сливался с переборами бас-гитары и бурной игрой ударных, пока не слишком громко. В словах певца – что-то о свободе, любви и море; то, что витало в Лоушере летом. И тут звук на секунду затих перед припевом, а затем звон, точно сорванная с крепкого натяжения стрела. Высокий и энергичный голос Кейси вонзился в сердце. Эйден замер с открытым ртом. Его словно ослепило, в теле дребезжали нервы, в голову врезался каждый надрывный слог песни. Кейси вместе с песней сотрясался; чёлка волнами спадала на лоб, веки подрагивали. Тонкие пальцы метались по жестким струнам, выбивая искры из каждого аккорда. По барабанам и тарелкам со свистом стучали палочки, то ускоряясь, то замедляясь под стать музыкальным строфам. Порой Кейси и Кевин сплетали голоса – высокий и низкий – и их дуэт если не разрывал зал, как в клубе, то подталкивал к «ленивому» танцу на сидении. Эйден же сидел поражённый – то ли от живого выступления, то ли от более личных причин. А ещё он краем уха слышал, как подпевала девушка сзади – неумело, но довольно мило. «Да я бы и сам подпевал, если бы знал слова» – подумал он, когда песня стихла и ребята настроились на новую мелодию.
Бокал даже наполовину не опустел к этому моменту. Следующая песня оказалась лиричной, чуть ли не колыбельной. Но Эйден не мог – нет, ему не хотелось отвлекаться. Слух, привыкший к монотонным битам диджеевского пульта, оказался сражён сложной, но оттого и воодушевляющей музыкой. Андреа стояла рядом с Ленни и слегка приплясывала; её лицо сияло, будто все её мечты разом воплотились. Такой счастливой Эйден видел её редко…
Сыграв ещё несколько песен, парочка из которых оказалась перепевками знаменитых (не для Эйдена) групп, мальчишки пришли в себя. Вспотевшие, взволнованные, но довольные, они с надеждой смотрели на гостей. Эйден вдруг заметил, что зал пополнился новыми лицами, и пока дуэт благодарил слушателей, он махом опустошил остывший стакан и подбежал к сестре.
– Ты говорила, что они задержатся у тебя?!
– А что, тебе понравилось? – усмехнулась Андреа, не ожидавшая подобного интереса от него. – Мои бриллианты на это лето. Кстати, им будет приятно лично узнать твои впечатления.
– Вдохновишь их на новые треки, – поддакнул Ленни.
Эйден кивнул и живо обернулся. Около Кейси и Кевина, занявших стулья у сцены, стояла та самая девочка и что-то говорила. Говорила, судя по всему, комплименты и что-то по мелочи. Эйден, на миг почувствовав несвойственную скованность, зашагал к троице.
– Это было клёво! – перебил он, и к нему обратились изумлённые глаза школьников. – Я обычно такое не слушаю, слащавые песни не моя тема, но у вас что-то супер-крутое вышло!
Девушка замялась:
– Это не слащавость… – её брови возмущённо сошлись у переносицы. – Эти песни – жизнь.
– Так я не в обиду, – смутился Эйден. – Песни просто милые, и…
Но девушка смотрела на него с укором, будто брошенные слова оскорбили её веру.
– Да ладно, Дженни, – Кевин отхлебнул воды, – давай без ссор. Тем более, что твоему фанатству кто угодно позавидует. Ты самая лучшая.
Дженни вжала голову в плечи, загорелые щёки вмиг зарумянились. От неловкости Эйден округлил глаза и сбежал от разговора. Ленни поддался вперёд:
– Вы сейчас домой? – спросил он, глядя на Андреа и Эйдена.
– Хотелось бы, но я тут допоздна. Надо разобраться с документами, задвинуть инструменты за шторы и подготовиться к инвентаризации… дел много.
– А я, пожалуй, пойду спать, – широко зевнул Эйден, но осёкся, поймав строгий взгляд напротив. – Что?
– …Я думала, ты не прохлаждаться пришёл.
– Я всё ещё отмечаю стукнувшие двадцать два.
– Второй месяц?
– Так это на всё лето, – Эйден, самодовольно хмыкнув, резко отвернулся, надеясь утаить вспыхнувшее беспокойство.
Дженни потянула за рукав Кевина, и тот, попрощавшись, скрылся за входной дверью вместе с подругой. Андреа, пробурчав под нос очередные возмущения, ушла на кухню, а Ленни предпочёл вернуться к методичному протиранию стойки. Эйден минуту-другую наблюдал, как Кейси, отвлечённый мыслями, болтал ногами, и поплёлся между столами к выходу – подышать свежим воздухом и сдержаться от неловких разговоров.
Ленты света тянулись от заката, со стороны холма, к усеянным вдоль песчаного берега домикам. Эйден, облокотившись о забор, уставился на плещущееся под дуновением ветра море. Его отпустила недавняя тревога; хотелось поскорее лечь на кровать и утонуть в ней. След эйфории исчез, и Эйден понял по изнеможению в теле, что потерял сноровку. В прошлом ему удавалось держаться на ногах круглые сутки, одновременно предаваясь развлечениям. Кроме того, в воображении назревал разговор с Андреа о постыдных событиях и просьбах: и смутные объяснения ситуации в Канерберге с потерей денег и здоровья, и факт того, что он задержится в Лоушере дольше, чем планировалось, хотя не раз намекал о переезде в столицу или ещё дальше . Клубок вопросов в голове скрутился и ударил по черепу.
– О чём задумался?
Тихий голос выдернул из раздумий. Кейси бесшумно очутился рядом.
– О взрослых делах, – не поворачиваясь, ответил Эйден. – Прости, что влез в ваш разговор. Сморозил какую-то глупость.
– Ты поддержал меня в начале. Остальное не важно.
Эйден с этим фактом не спорил, хотя наивность начинающего музыканта и лёгкость, с которой тот относился к словам, вызывала смутные подозрения. Он молчал, и с ним молчал юноша. Они прислушивались к южным звукам природы. Эйден, прикрыв ладонью лицо, сквозь пальцы глянул на собеседника – искоса, из любопытства. Природа даровала парню мягкую внешность и чудный голос; к подобным людям невольно присматривались. Профиль Кейси – почти белый, без солнечных следов, и пока молодой, даже детский, по меркам быстро возмужавшего Эйдена. В длинных ресницах и янтарных радужках спутались блики, переливаясь белым золотом. Опустив взгляд чуть ниже, увидел стекающую по ключицам каплю пота, убегающую под ворот футболки…
Фантазии лопнули от короткого смешка. Эйден в момент выпрямился, и взгляды встретились. Неловко. Кейси со странным интересом, без намёка на отвращение, смотрел в ответ; на лице застыла вопрошающая улыбка. «Когда Ленни говорил про прекрасное, он имел ввиду это?» – проскочила мысль от осознания, что иногда человек приковывает к себе внимание не хуже расписанного холста.
– Что-то пить захотелось, – отпрянув от забора, пробормотал Эйден, и размашистыми шагами полетел внутрь кафе.
На безопасном расстоянии он украдкой глянул через плечо – Кейси не пошёл следом. Выдохнув напряжение, ноги сами понесли к бару. Он одёрнул официантку и нервно буркнул просьбу – принести на ужин что-то из остатков на кухне. С замешательством, но девушка всё-таки ушла оформлять заказ, а Ленни склонился над столом, с любопытством ожидая подробностей столкновения на веранде.
– Что-нибудь знаешь об этих парнях-музыкантах? – спросил Эйден, нахмурившись. – Ну, чем занимаются, кроме музыки?
– Ничего особенного, – Ленни пожал плечами и на секунду обратил внимание на стоящего снаружи подростка. – Старшеклассники, живут неподалёку, но часто гуляют тут. Тот светловолосый более общительный, в отличие от своего приятеля.
– И всё?
– По-твоему, я их друг? Да, это всё, – в недоумении, он вскинул брови. – Сам бы пошёл да познакомился поближе.
– О, вот и вкусняшки – Эйден отвлёкся на принесённую порцию разогретой рыбы с грибами. – Мне кажется, у нас разные… ну, взгляды на жизнь, и всё такое. Ты же их видел? Мальчики-одуванчики какие-то.
– Одув?.. А, ты думаешь, они паиньки?
– Когда я учился в школе, таких ребят интересовала только учёба. Ни вечеринок, ни пива, ни секса.
– Да, и, по-моему, ты говорил, что все они уехали в столицу. То, о чём ты мечтал всю жизнь – уехать из Лоушера.
– Ну, – Эйден обдумывал ответ, второпях жуя, – они уехали в крутые университеты. А это скукота. Как же путешествия, азарт, новые знакомства?! Столицы мне мало.
– В таком случае, почему вернулся?
Металлические приборы в беспокойных руках невольно скрипнули по тарелке. С шумным выдохом, Эйден покосился в сторону, разглядывая извивающиеся древесные полосы барной стойки.
– Передышка, – он ответил вполголоса, нахмурившись так, что вены на лбу взбухли, а на веки опустилась мрачная тень. – Но я надолго не задержусь. Мне здесь не место.
***
К закрытию зал опустел, музыка стихла, работники скрылись из виду. Уставшая, с сонным взглядом Андреа, погасив свет, сделала последние усилие – закрыла кафе на ключ, и побрела с Эйденом домой по прохладной тропе. На усеянное космическими кристаллами небо снизошла луна в полном сиянии и осветила молчаливое море, верхушки маленьких домов и силуэты бродящих в поздний час туристов и подростков.
– И так каждый день? – идя медленным шагом, поинтересовался Эйден.
– Нет. – Андреа скрестила руки, пряча ладони в шерстяные складки кофты. – Периодически. Иногда же я вообще не засиживаюсь, только проверяю утром и вечером, как дела у ребят.
– И тебя… всё устраивает? – Эйден не смотрел на её лицо, скрытое в ночной темноте, а пересчитывал камешки, попадающие под сандалии.
– Вполне. – Тон смягчился, словно сказано было с улыбкой. – Не мечта, конечно, но мне нравится. Люди, еда, музыка, а под боком море… я люблю это.
Хотелось расспросить, почему одно и то же место, один и тот же распорядок дня не поглощает обыденностью, не угнетает тоской и чувством, что жизнь замкнулась. Непонимание росло, а с ним и смутная тревога – пока бесцветным сгустком и почти неосязаемо. Не то агрессия, не то печаль… «За себя? За сестру?» – проносились в голове вопросы.
Минуя расстояние, Эйден и Андреа, наконец, шагнули на родную землю. Крона яблони бодро колыхалась, между листьями насвистывал ветер. Дом встретил покоем.
– Я в душ и спать, – отозвалась Андреа, шаркая по лестнице.
Эйден бросил ей в ответ пожелание на ночь и, отыскав зубную щётку и пасту в закромах чемодана, задержался у раковины на кухне. Хлопок по переключателю зажёг старый светильник – в детстве его единственным назначением было освещение шкафа, откуда тащили свежие яблоки, пока родители дремали. Через пару дней под лампой прикрепили рамку с фотографией, сделанную тоже тайком, но уже отцом. На ней – спящие мальчик и девочка, держащие в маленьких ручках наливные сокровища, надкусанные и с желтеющей мякотью. Эйдена проняла ностальгия. Тогда ему и сестре наказали следить за зубами, а потом это стало не важно – пропали наставления вместе с покладистым характером, и в той же неизвестности затерялись детские шалости и мечты.
Мечты… между пальцами стекали капли, падая на металл так же скоротечно, как исчезали цели и стремления. Для кого-то взросление – новый этап к свершению задумок, а для кого-то – внезапный груз ответственности. Эйден отказался от обоих вариантов: веселье для него никогда не заканчивалось.
Он приободрился, озарившись идеей, второпях закончил умываться и через минуту оказался у компьютера – перед тем, как заняться поисками, он смахнул брошенной утром футболкой пыль с монитора и повозился с Интернетом и прочими мелочами после долгого застоя.
Одна из социальных сетей приоткрыла подробности чужой личной жизни. Найти Кейси Уэлтиса, на удивление, оказалось плёвым делом – даже по одной фотографии со спины. Почти пустой профиль, горстка друзей, среди которых значился Кевин Сарзи, и упоминание «Ту-К’ей» как основной род деятельности. «Скромновато, но оно и понятно» – подумал Эйден, сохраняя ссылку в закладках. Он, может, и поймал себя на мысли, что поведение выдаёт в нём начинающего сталкера… или ту девочку, любующуюся кумиром… но, главным образом, его захватила страсть – к голосу, прежде всего… «Да и выглядит он хорошо». Завидная честность к себе Эйдена не подводила, но смущала, если была замечена. Он снова вспомнил неловкую фразу после выступления дуэта.
«Дурак я» – выключив одним нажатием компьютер, Эйден прыгнул в домашнюю одежду и повалился на кровать. Поясница заныла в месте стянутого шрама. Уязвимую спину усыпали пинками, пока мышцы не перестали содрогаться… Эйден залез под футболку и слегка ощупал бугристую линию, прикидывая, насколько страшно выглядит шов. Кожа отозвалась покалыванием, но, по сравнению с пережитым вечером в Канерберге, эта реакция ничего не значила.
В алкогольной разрядке воспоминаний словно не существовало, только размытые блеклые образы, мешанина запахов и вкусов. Даже удары доходили скорее до мозга, не до тела, и встряхивали его в черепной коробке. Эйден улёгся поудобнее и перенёсся сознанием на две недели ранее, задумывая пробраться в чёрные дыры, вместо которых должны сформироваться люди, но видел лишь пустоту… или три силуэта… переулок слишком темный. Один неразборчивый голос, второй – тоже мужской. Забивали к земле двое. Алые вспышки мигали в глазах, горячая кровь бурлила по спине, по рукам, пару раз и лбу досталось. А третий человек? Наблюдал, сжимая в руках чужие вещи. Всё это относилось к воображению, додумкам разбитой хронологии, и Эйден не знал, можно ли доверять построенным по кускам событиям, если он едва помнил, как его уволокли из бара.
«Почему я вообще с ними вышел?».
В смутном потоке вопросов, он не заметил, как пролетел сон. Уснул – и вот проснулся, с красными полумесяцами от ногтей на извилинах ладони. Воздух пропах потом и пылью, и Эйден, распахнув окно, жадно глотнул утреннюю свежесть. Извилистые волны тёплого рассвета разгоняли звёзды, длинные тени тянулись по сонной траве и ровному песку, окутывали пустые тропы. Виднелось и само море: безмятежное, с жёлтыми переливами и редкой пеной на глади. Непривычный покой, от которого Эйден стремился сбежать.
Однако, сейчас он сосредоточился на предстоящей пробежке: немного привёл себя в порядок, выдавил на место вывиха подходящую мазь с ментоловой отдушкой, съел последний банан в холодильнике и коротал время в телефоне. Андреа проснулась, когда брат уже закрывал входную дверь. Эйден заткнул плеер в карман и неспешно побежал вниз по склону, навстречу бризу. На полпути к песчаному пляжу он обвязал куртку вокруг пояса, оголив руки с отпечатками недавних приключений в виде заживающих побоев. Электронный бит в ушах кричал, заглушая звуки природы. «Магнолия», подмигнув бликом на затемнённых стёклах, осталась позади.
Выбрав дорогу поближе к тротуару, Эйден почти бесшумно преодолевал метр за метром. Дугообразная береговая линия привела к более оживлённому месту, где утром уже веселились компании, работали городские заведения и лавки. Издалека виднелись молодые ребята – загорелые докрасна, в купальниках, с коктейлями; слышался задорный смех и звон бокалов. Эйден снизил темп и развернулся, заново включая затихший плейлист, как резко его пошатнуло набок. В открытых глазах не небо, а темнота, ватные ноги словно в дюны провалились. Эйден со сбившимся дыханием осел на колени, к горлу подкатила тошнота, но вышел сдавленный хрип. Пальцами ощупывалось что-то, что должно быть песком. Его клонило во все стороны, и стороны слились в нечто вакуумное. Он успел только рывком вынуть наушники, и после этого волна страха накрыла его и повалила в никуда.
☙ Глава 4 ❧
Момент пребывания в бездне казался одновременно долгим и ничтожно коротким. Тьма улетучилась, а сознание включилось от тяжёлых ударов, будто дюжина шариков с водой разом плюхнулась на глаза, скулы и кадык, пробираясь даже к сухому нёбу. Зажмурившись, Эйден, всё ещё с чувством дурноты, представил, что его сунули под водопад. Или что-то подобное. Холодные струи больно хлестали по коже, пока не удалось с большими усилиями дёрнуть онемевшей рукой и перекинуть её, ограждаясь от атаки. Судорожно отдышавшись и откашлявшись, он приоткрыл глаза. Ожидая увидеть какую-нибудь миловидную девушку, Эйден прищурился, выискивая черты лица в расплывчатом пятне.
– Как ты?
«О, какой хорошенький голос» – Эйден улыбнулся этой мысли и тому, кто навис над ним. Солнечные зайчики, отскакивающие от стеклянной бутылки, пробежались по изящным контурам, по густым волосам. Маленькая, но неожиданно сильная ладонь оказалась на спине Эйдена, помогая сесть. Лица собеседников оказались на одном уровне, когда человек присел, обхватив колени и глядя в ответ. Тощая фигура в широкой и тонкой одежде принадлежала не девушке.
Сфокусировавшись, Эйден узнал Кейси, и это оказалось ещё неожиданнее.
– Я… да, более-менее, – прошептал Эйден, удивлённый встречей. – Как ты меня тут нашёл?
– Я не искал, – тихо ответил юноша. – Мой дом неподалёку. Вышел сюда, чтобы пойти в кафе, и заметил тебя. Ты в обморок упал.
– Серьёзно? – не до конца понимая, почему организму захотелось вздремнуть после первого забега, Эйден уставился вдаль. – Супер.
Кейси осмотрел знакомого, остановившись на крепких руках, изувеченных старыми синяками.
– Ты не похож на боксёра.
– Я и не… – Эйден осёкся, увидев, на что именно обратил внимание Кейси. – А, это… ничего серьёзного.
Но Кейси озадаченно нахмурился, очевидно, не веря сказанному. Эйден надеялся, что тот не будет углубляться в допрос, и даже готовился к грубому ответу, чтобы умерить чужое любопытство.
– Ладно, – Кейси улыбнулся.
– Да?
– Ты же сказал – ничего серьёзного.
«Вот это понимание… наверное» – Эйден медленно встал на ноги, отряхиваясь, высыпая песок из карманов и штанин. Он покосился на Кейси и снова «удачно» поймал внимательный взгляд ясных карих глаз. Молча глядя друг на друга, Кейси игриво склонил голову набок, а Эйден, поджав губы, первый прервал их зрительный контакт. Навязчивое напряжение хотелось заткнуть равнодушием или хотя бы чем-то менее интимным, и любование перешло в повседневную болтовню.
– У вас ведь сейчас каникулы в школе?
– Угу, – кивнул Кейси, поравнявшись с Эйденом. – Последний учебный год – и свободны.
– Будешь куда-нибудь поступать?
– Пока не знаю. – Кейси покосился на море. – Я хочу заниматься музыкой дальше, но не уверен, что получится.
Предчувствуя вопрос, он сразу продолжил:
– Сейчас очень много разных музыкантов. Пробиться будет сложно. – Он сделал паузу. – Наверное, лучше иметь обычную работу, чем надеяться на то, что однажды твои таланты заметят миллионы.
– Глупости, – буркнул Эйден, ощутив укол совести: он-то не получил профессию, и сразу же после школы его понесло на волю.
– А ты где работаешь? Или учишься? – полюбопытствовал Кейси.
– Ни то, ни другое, – Эйден замешкался. – Слушай, ты хорошо поёшь и играешь…
– Спасибо!
– …так что попробуй сначала так, как хочешь, а потом уже думай, правильно ты поступил или нет.
Юноша промолчал и лишь радостно улыбнулся. Эйден отвернулся – в нём поднялось странное воодушевление. На пути им никто из знакомых не попался, хотя Кейси периодически оборачивался, надеясь кого-то встретить. Скоро перед ними оказалась «Магнолия» – свет приветливо поблёскивал, приоткрытые окна впускали морскую свежесть.
– У нас сегодня будет выступление, – крикнул Кейси Эйдену, шедшему по восходящей тропе. – Приходи.
Не дождавшись ответа, он скрылся за дверью кафе.
***
Эйден не торопясь вернулся домой. Его одежда под утренним солнцем подсушилась и отправилась в стиральную машинку. Судя по отсутствующим сандалиям, Андреа уже ушла, и Эйден, рухнув на диван, почувствовал облегчение – пальцами он пробежал по остаткам ударов на руках, надеясь, что скоро они исчезнут. Как раз в этот момент телефон на столе завибрировал.
– Кто это с утра звонит? – удивился Эйден, с сомнением глядя на незнакомый номер. Он поднёс трубку к уху: – Алло?
– Врач-хирург Шейла Ливенделл, центральная больница Канерберга. Как вы себя чувствуете, мистер Халдер?
– А, здравствуйте! – воскликнул Эйден от неожиданности. – Я в порядке… в целом. Поясница немного побаливает, и синяки всё ещё не сошли.
– Вы сможете приехать на контрольное обследование… – голос прервался перелистыванием бумаги, – скажем, в пятницу после полудня?
– Ну… – занервничал Эйден. – А в Лоушере меня не могут обследовать? Канерберг далековат, всё-таки…
– Что ж, тогда я могу приехать лично на дом.
«Только врачей мне тут не хватало!» – поперхнулся мыслью Эйден и с нескрываемым разочарованием согласился приехать в назначенный день. Больницы – не излюбленное место, но сложность заключалась и в скрытии поездки от сестры и прочих любопытных глаз, которые могли бы выдать его секрет.
Кроме того, кошелёк заметно исхудал, и лишние траты сейчас совсем некстати. Эйден расхаживал по залу, пытаясь прикинуть новую порцию лжи, и ловил себя на мысли, что проще уж всё рассказать и спокойно жить дальше. Но перспектива попасть под вес нотаций, а то и гневной тирады, тут же приводила в чувства, подкидывая новые идеи. Эйден открещивался от слабостей, среди которых числилось признание собственной неправоты.
Он не скажет Андреа настоящую причину, и пойдёт ради этого на любую уловку.
***
До вечера Эйден провёл за компьютером. Он не прикоснулся к еде (к собственному изумлению) и пошёл в «Магнолию» с пустым желудком, надеясь, что Ленни приготовит какой-нибудь ромашковый чай для беспокойной головы. Поправив рукава кофты уже перед самым входом, Эйден, стараясь не привлекать внимание, зашёл в кафе.
Впрочем, на него никто и не глянул. По сравнению со вчерашним вечером, сегодня собралось намного больше народу. Почти все столы оказались заняты, парочка официанток работала не покладая рук, а Ленни оживлённо беседовал со студентами за стойкой. На сцене за музыкальными инструментами сидели Кейси и Кевин – они о чём-то переговаривались, но в зале стоял такой шум из голосов и звона посуды, что их беседа слилась в общий поток беспорядочных звуков. Эйден предпочёл ни с кем не здороваться – он протиснулся между рядами и сел в самом углу, случайно задев плечом компанию молодых людей. Он коротко извинился, и обратившиеся к нему лицо побледнело. Или ему так только показалось в слабом свете ламп?
Эйден поймал прищуренный тёмный взгляд и, поспешил прервать контакт. «Я же извинился» – подумал он, отвлёкшись на морскую пену, пропитывающую берег, и надеясь, что ребята окажутся необидчивыми.
Повернув голову, он с облегчением заметил, что гостей заняла беседа, и сам предпочёл отвлечься. «Неужто реклама от Андреа сработала?» – рассуждал Эйден, осматривая толпу. Он отметил, что почти все присутствующие – подростки или чуть старше. Можно подумать, что в кафе устроили школьный концерт, и прикинул, какое волнение чувствует Кейси.
В лёгком полумраке и издалека Эйден только его лицо разглядел – взволнованное, но счастливое. Наконец, Кевин отбил ритм, и зал чуть притих под грохотом барабанов. Десятки глаз обратились к двум музыкантам. Кейси отвесил неловкий поклон и, смущённо поблагодарив слушателей за визит, провёл пальцами по струнам.
Полилась знакомая вчерашняя музыка – бодрая, со звонкими переплетающимися голосами. Эйден прирос к стулу, зачарованно наблюдая, как Кейси с жаром вытягивал каждую ноту. Парень, сидевший перед ним, достал из сумки телефон и, похоже, стал снимать на камеру выступление. Он и его знакомые выглядели достаточно спокойно по сравнению с остальными. Молодые парни и девушки в едва прикрывающих тело нарядах без капли стеснения отплясывали: кто-то скромно дрыгал ногами и руками за столом, а кто-то вскочил с места, умудряясь не задевать бокалы локтями, танцуя так бурно, что на раскрасневшихся лицах проступал пот – и это при работающем кондиционере.
Эйден снова почувствовал атмосферу клубов, в которых он подолгу забывался, отдаваясь танцу и партнёру, которого удавалось зацепить крепким угощением. Завистливо поглядывая на пышущих энергией людей, он мысленно вернулся к воспоминаниям из Греции.
Песни беспрерывно сменялись, некоторые из них звучали для Эйдена новинкой. Всеобщий смех стал вдруг неразборчивым. Эйден облокотился на стол – лёгкая усталость легла на голод, и даже среди возбуждённых гостей он чувствовал, как дремота застилает глаза. «Прикрою на минутку» – он держался за эту мысль, но недолго… Приятная темнота после бешеных танцевальных движений тут и там, прохладный ветерок задувал под воротник, – и в итоге Эйден, мягко уронив голову на руку, не смог противиться сну.
…Пропала музыка. Пропало кафе. Эйден пришёл к морю, но вокруг – никого. Никаких звуков, кроме собственного спокойного дыхания. И, к его изумлению, берег простирался на сотни метров дальше, уходя в пустынный город – ни домов, ни травы, ни дорог. Он потупился и заметил у ног чемодан. Даже не открывая его, чувствовался вес груза. Утопая кроссовками в песке, Эйден, наконец, с нетерпением стянул их с себя и побрёл вдоль воды босиком, ища знакомую фигуру в ночи. Он знал, что в конце пути его ждут, и ускорил шаг, как вдруг краем глаза заметил поднявшуюся волну – да так резко, что Эйден от шока молча и бездвижно уставился на стремительно несущуюся к нему морскую стену. «Такого не бывает!» – паника охватила его. Цунами? В Лоушере, где волны даже в шторм умеренно покачивались, но никогда не поднимались высоко.
– Эйден, – голос прозвучал под ухом, но вокруг – никого. И, когда вода мощным ударом накрыла пляж, сон прервался.
Окружение очертилось знакомыми линиями – кафе, люди, дрожащие колонки. Только на сцене стояла незнакомка и напевала лиричную песню, под которую медленно кружились парочки. Гостей в зале прибавилось.
