Текст книги "Сигма (СИ)"
Автор книги: Кьюба
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 5. Омега.
Мальчишка навытяжку стоял напротив, буравил взглядом воздух над ее плечом и терпеливо ждал ответа. Цунаде вздохнула, потерла рукой подбородок и уставилась в невозмутимое точеное лицо. Красивый, перспективный, умный мальчик. Угораздило же его влюбиться в такого придурка.
– Миссию, значит, – хмыкнула она. – Ты только вернулся.
– При всем уважении, Хокаге-сама, – совершенно неуважительно сказал Учиха, – миссии Журавля не имеют ко мне никакого отношения.
Что ж, это было справедливо. Цунаде оперлась подбором о сцепленные пальцы, рассматривая невозмутимое лицо. Глупые мальчишки.
– Хорошо, – властно кивнула она. – Ранг А, на двоих. Возьмешь Узумаки в напарники.
Вот теперь мальчик дернулся почти ощутимо и перевел на нее мгновенно заледеневший взгляд. Цунаде вопросительно вскинула бровь, внутренне усмехаясь.
– Я не считаю, что Узумаки готов идти на миссию. Хокаге-сама, – процедил Учиха. Всего пару лет назад он не осмеливался ей дерзить, а теперь ишь чего, соловьем запел.
Сама будучи альфой, Цунаде прекрасно понимала неуловимое желание защищать омег. Но стоять за честь Узумаки решался только Учиха – единственный, кому Наруто это позволял. Пятая до сих пор помнила, как яростно взвился Узумаки, когда за него попытался вступиться мальчишка из клана Хьюга, и как потом этот мальчишка огреб. Она сама лечила его раны.
Глупые дети.
– Почему же, – усмехнулась она. – Он стабилен, следующий цикл через полгода, восстановление полностью завершилось. Ты сам предоставил мне отчет. К тому же, у вас замечательное взаимодействие.
Учиха сцепил зубы и прожег ее взглядом. Уже сейчас она не решилась бы вступить с ним в настоящий бой – с двадцатилетним ребенком! – но положение играло на руку даже с неуправляемым Наруто, не то что с благовоспитанным наследником клана.
Цунаде очень смутно понимала, что случилось между ними на миссии. Сухой отчет включал в себя строки: «Не подавленная таблетками течка у члена группы. Без инцидентов», но в рамках Цунаде развязный секс с узлом вполне входил в понятие «без инцидентов». Был ли такого же мнения Учиха, Пятая не знала, но комментировать, глядя в понурые глаза Сигмы и бесстрастные – Журавля, поостереглась.
Мальчишки носились друг с другом, как сумасшедшие с самой ценной в мире драгоценностью. Надо было видеть, как они смотрели: долгий и теплый взгляд Учихи украдкой, в спину размахивающему руками Наруто, и Узумаки, отслеживающий каждое движение Саске так, будто вокруг него вертелась вся жизнь.
Глупые, слепые, трусливые дети, бегающие от правды, как от огня.
– Дайте мне Хьюгу в пару.
– Ты со мной торгуешься? – выгнула она бровь.
– Никак нет, Хокаге-сама, – тут же процедил Саске.
Он смотрел поверх ее плеча и в глазах у него была стылая, непроницаемая бездна. Как Наруто умудрялся не только бросать ей вызов, но еще и находить там чувства?
– Цунаде-сама, – неожиданно окликнул ее Саске. И вот теперь-то он смотрел прямо на нее. Но лучше бы не смотрел. Пятая едва удержалась от желания поежиться. – Прошу вас. Дайте мне в напарники Хьюгу.
– Что между вами произошло, а, Учиха? – она откинулась на спинку кресла, глядя в непроницаемые глаза. На ее памяти гордый мальчишка просил впервые. – От чего ты бежишь?
Саске молчал. За окном медленно таял закат, порывы озорного ветра врывались в окно и путались в черных волосах, перебирая пряди. Смешливая, озорная стихия, в мановение ока оборачивающаяся смертью.
– Почему вы до сих пор не вместе, Саске? – прищурилась Цунаде. Чуть сильнее стиснутые губы, мгновенно сжатые и тут же расслабившиеся кулаки – этот ребенок контролировал себя так, как многим и не снилось. – Очевидно же, что жизнь Узумаки только вокруг тебя и вертится!
Если Учихе и было это очевидно, то он предпочел оставить мнение при себе. Цунаде начинала злиться.
– Чего ты боишься? – рыкнула она и хлопнула рукой по столу. Жалобно затрещала древесина, вздрогнули и задребезжали высокие окна. Испуганно метнулся ветер, хлопнув распахнутой рамой.
– Дайте мне Хьюгу в напарники, Хокаге-сама, – негромко повторил Саске. Ветер трепал его одежду и забирался прохладными прикосновениями за ворот форменного жилета – ластился, как домашняя кошка.
– Ладно, – вздохнула Цунаде. – Черт с вами.
И когда Учиха коротко кивнул, развернулся и отправился к двери – с идеально ровной спиной, будто палку проглотил, – она негромко хмыкнула ему вслед:
– Надеюсь, ты понимаешь, что страшно не тебе одному?..
Может, Учиха и впрямь на мгновение замер в дверях, сведя в неимоверном напряжении лопатки. А может, Цунаде показалось.
Она вздохнула, проклиная подростковый возраст, и выудила из ящика бутылочку саке, успешно не найденную бдительной Шизуне.
Глупые-глупые дети. Мы были такими же, да, Дан?
***
Хороший стратег тем и отличается от плохого стратега, что продумывает все варианты.
Наруто был плохим стратегом и вариант того, что Учиха будет бегать от него по всей Конохе, не учел. Зато Наруто был неплохим тактиком и точно знал, что делать в изменяющихся условиях. Условия с Саске никогда не были стабильными, поэтому, когда Наруто первый раз не обнаружил Учиху во всех очевидных и не очевидных местах, Узумаки встряхнулся, гоня прочь собственную неуверенность, и порысил в квартал Учиха. На пути к нему он и обнаружил в толпе знакомую макушку.
– Итачи! – радостно брякнул Наруто, подбираясь поближе. – Ты Саске не видел?
– И тебе привет, Наруто-кун, – вежливо отозвался старший Учиха. – Видел.
– Где? – жадно поинтересовался Узумаки и тут же захотел, чтобы Итачи не отвечал.
– Наруто-кун, с тобой все в порядке? – забеспокоился Учиха. Наруто готов был поклясться, что на дне его глаз мерцали смешинки. – У тебя руки трясутся. Да и сам ты какой-то нервный.
– Я не нервный, – огрызнулся Наруто, сжимая кулаки. – Итачи, где Саске?
– Шел в Штаб, когда я видел его последний раз. Тоже очень нервный, если хочешь знать, Наруто-кун.
– Не хочу! Я был в Штабе пять минут назад, там его не видели!
– Какая жалость, – безжалостно отозвался Итачи. – Поищи его чакру, Наруто-кун.
– Я пытался, даттебае! – взвыл Наруто. – Но он же ее прячет получше Хокаге!
– Неужели, – абсолютно невозмутимым тоном удивился Итачи. Наруто мрачно на него покосился, чуя подвох. – Наверное, ты не так ищешь? Ни за что не поверю, что ты не сможешь обнаружить чакру моего братца в маленькой Конохе.
Маленькая Коноха шумела разговорами тысяч людей и грела на солнце шпили и крыши. Наруто смотрел Итачи прямо в глаза и неожиданно ему пришло в голову, что Охотник из группы Журавля тоже был альфой. Но он побежал за нукенинами и даже не дернулся, когда по лесу разлился запах течного омеги.
Губы Итачи чуть дрогнули, складываясь в улыбку.
– Наверняка, у вас есть свои способы искать друг друга, Наруто-кун.
– Скрытный мерзавец.
– Как грубо.
– Саске знает?
– О чем? – коронным учиховским жестом вскинул бровь Итачи. Наруто усмехнулся и покачал головой. Вот же ненормальная семейка, а… – Наруто.
– А?
– Не бойтесь, – мягко и непонятно улыбнулся Итачи и легонько ткнул его пальцами по вырезанному знаку на хитай-ате. – Вы друг друга стоите, маленькие глупые братья.
И Наруто на мгновение опешил, а потом улыбнулся ему в ответ – солнечно и благодарно.
– Ага! Обещаю, даттебае!
***
Саске-Саске-Саске, стучало в голове.
Наруто перепрыгивал с крыши на крышу, не останавливаясь ни на мгновение, и все не мог согнать с лица глупую улыбку. Потому что и в самом деле – чего им бояться? Саске был рядом. Все это время, все миссии, все дни.
Саске улыбался, Саске ругался, Саске язвил или молчал. Саске смотрел, отвешивал подзатыльники, обзывал идиотом. С Саске было одинаково хорошо в бою и дома. Сидеть за строгим семейным столом клана Учиха под пронизывающим взглядом Фугаку, судорожно соображать, для чего тут все эти странные столовые приборы и кидать на невозмутимого ублюдка умоляющие взгляды. Мстительно затаскивать его в Ичираку-рамен и заказывать за свой счет самую большую тарелку лапши. Смотреть на закат и пить саке из одной чашки на двоих.
Ничто не могло пойти не так. Потому что это были они.
Наруто остановился на покатой черепице. Вдохнул свежий утренний воздух. И выдохнул-позвал – чакрой, сутью, всем существом.
И чакра Саске ответила ему. Потянулась нитями связи, вздохнула жаром и пламенем.
Далеко-далеко на востоке. За много часов пути от Конохи. В конце концов, Саске всегда был неимоверно быстрым.
***
За почти неделю отсутствия Учихи бушующая в Наруто злость превратилась в холодное бешенство. Саске должен был вернуться пару дней назад, но не соизволил этого сделать до сих пор. И Наруто изо всех сил старался избавиться от тягостного предчувствия. Он молча носился по коридорам Штаба, пытаясь выяснить сроки выполнения миссии для Учихи, и немало всех этим достал.
Выведенная из себя Цунаде за шиворот поймала его, допрашивающего затюканного чунина-бету, и под возмущенные вопли затащила в кабинет, где и подвергла жестокому расспросу.
Наруто сперва отнекивался, затем орал на старую каргу, обвиняя ее во всех грехах, затем требовал предоставить ему отчет о миссии и место ее выполнения. А когда окончательно взбешенная Цунаде рявкнула на него так, что задрожали стекла в Резиденции, упал в кресло и тяжело потер лоб кончиками пальцев.
– Можешь мне объяснить, к чему эта истерика? – проворчала Пятая, с тяжелым вздохом откидываясь в кресле. Наруто зыркнул на нее затравленным зверьком и проворчал что-то невразумительное. – Давай, выкладывай, что там у вас случилось.
– Ничего, – буркнул Узумаки, не глядя на нее. У него было совершенно несчастное лицо и ужасно понурый вид. Цунаде вздохнула, покачала головой и вытащила из-под стола очередную тщательно запрятанную бутылку саке. Наруто проводил ее хмурым взглядом, а потом решительно взял протянутую чашку.
Цунаде ухмыльнулась. Все дети в итоге были одинаково глупы и одинаково слепы в том, что касается чувств, их осознания и принятия.
Спустя пару часов и две выпитые бутылки Наруто мрачно брел по ночным улицам прочь от Резиденции. Алкоголь, как и всегда, надолго не задержался в крови и выветрился вместе с первыми порывами свежего ветра. Зато пока не выветрился…
Наруто помнил, как ругался на проклятого Учиху, кивая поддакивающей Цунаде, а потом бабулька как-то по особому вздохнула, покосила пьяным взглядом и с присущей женщинам мудростью (и альфам наглостью) начала выспрашивать подробности прошедшей миссии. Наруто сперва отнекивался, затем бурчал себе под нос нелестные замечания на тему Учихи, а потом не выдержал изворотливости Хокаге и все рассказал. Даже про тот случай в Пещерах. В общем, создал себе проблем на голову.
Хищно загоревшиеся глаза старой карги не понравились ему сразу. А уж когда она вцепилась в него клещом и с маниакальной страстью исследователя начала выспрашивать принципы взаимодействия их чакры (которые, если и взаимодействовали, то очень уж обособленно, владельцев в этот процесс не посвящая). Наруто ничего путного сказать так и не смог, чем уверил пьяную Пятую в своей полной неготовности сотрудничать, и был огорошен какими-то мистическими сведениями о необычайно редкой совместимости генотипов, чакры, силы и прочих радостях, которые просто обязывали его бежать и обеспечивать Коноху толпой высококлассных шиноби.
Наруто разозлился, послал Хокаге делать детей с Орочимару на пару (что было физически невозможно), за что заработал в нос, по затылку и недвусмысленное обещание сгноить несносного мальчишку на миссиях.
Выбрался из Резиденции Наруто более чем разъяренный. Ночная Коноха дышала спокойствием, но от злости на Учиху и бабульку, кидающую странные намеки, колотило. С чего старая карга вообще взяла, что между ними есть какое-то там взаимодействие?! Саске вон вообще сбежал от него как только…
Наруто остановился посреди освещенной фонарями Конохи, на темной одинокой улице. Судорожно вдохнул, потер руками глаза.
Саске…
Чертов ублюдок! Ну Наруто с ним поговорит, когда тот вернется!
Он же вернется, правда?
Правда же?..
***
Это было похоже на прыжок в воду с большой высоты. Свободное падение и спустя секунду ты уже не можешь вдохнуть, а толща вокруг давит и душит – безжалостно и неумолимо.
Наруто подскочил на кровати, схватился рукой за стиснутое спазмом горло и судорожно втянул в себя воздух. Чакра рвалась и металась, тянулась радостными всплесками к знакомому зареву на востоке. Огненные всполохи переплетались с потоками ветра, делились ощущениями: зол, устал, Хьюгу надо кастрировать или подвесить на шпиль Резиденции за яйца, миссия прошла успешно, написать отчет, пока не выветрились из головы детали, затем душ и спать. А потом – обжигающей волной следом: удивление, гнев и попытка спрятаться в собственной бушующей бездне.
Ну уж нет! Не убежишь. Не теперь, когда…
Наруто свалился с кровати, запнулся, чуть не пробив головой шкаф, торопливо натянул на себя первые попавшиеся вещи – старая оранжевая форма, бывшая любимой до того, как жилет АНБУ лег тяжестью на плечи
Он вылетел из дома в начинающийся рассвет. Кажется, за спиной разбилось окно. Кажется, он кого-то толкнул и даже в кого-то врезался. Кто-то даже кричал нечто гневное вслед.
Наруто держал огненную бездну нитями чакры, увлекал в крутобокий вихрь с серыми, мерцающими краями. Прислушивался к ощущениям Саске, к его недоверию и настороженной злости, к усталому смирению со всем, что Наруто может вытворить, к обоюдному страху потерять и ничего не обрести взамен.
Саске тоже боялся. И злился, и сожалел, и…
– Саске!
У него были уставшие глаза и бесстрастный вид. Ни одна мышца не дрогнула не осветило тенью улыбки лицо, но бездна вздрогнула в бесплотных руках и дохнула приветливым облегченным жаром.
– Саске…
– Что за вид, Узумаки? – хмыкнул Учиха, закладывая руки в карманы форменных штанов, и скользнул взглядом по оранжевому вороту. – Дебильнее ты не выглядел ни разу. Костюмчика по размеру не нашлось?
– Заткнись, даттебае! – тут же огрызнулся Наруто и затих, завороженный разницей между язвительными словами и терпкой нежностью, колыхавшейся в Саске. Учиха хмыкнул, спрятал глаза, независимо отводя в сторону подбородок. Четкий профиль отчетливо выделялся на фоне темнеющей листвы.
Он перестал закрываться, осознав глупость затеи, а теперь молча не сопротивлялся, когда ветер открывал преграду за преградой. Саске с горькой обреченностью позволял ломать барьеры, а Узумаки вслушивался в него: терпкая нежность, когда Наруто вел себя, как шалопай. Топкое, как трясина, осознание невозможности большего. Страх потерять и злость на очередную выходку. Осторожная забота, сочетающаяся с желанием врезать как следует, а потом прижать и не отпускать, чтобы не ввязался в еще одну авантюру.
Жгучая злость на всех, кто смотрит. Кто крутится вокруг, улыбается, касается, смеется. Иссушающая, всепоглощающая ненависть. Железный самоконтроль и молчаливое терпение. Быть только другом и даже не сметь… ничего не сметь.
Запрятанное далеко воспоминание о единственном вечере в Пещере, когда сорвался и пришел, а омега, зашедший в комнату, показался самым желанным на свете. Память, меркнущая каждый раз, когда Наруто улыбался и пытался запихнуть в него очередную порцию своего отвратительного рамена. Когда смеялся и шутил, сверкая синью глаз.
Невозможная ярость, когда запах неожиданно смешался с воспоминаниями, а чакра радостно рванула, на этот раз не скованная таблетками. Потому что я-всегда-делаю-только-то-что-сам-хочу Наруто тогда – захотел. Позволил повязать, заявить права, поддался – хотя мог отказаться. И следом злость – за глупую ревность к тому себе, которого Наруто встретил в Пещерах.
А следом страх. Огромной волной – то, что связывало в Пещерах омегу и альфу, не имело право существовать рядом с Узумаки. Который умел замирать прямо посреди миссии и смотреть на пробивающиеся сквозь листву солнечные лучи, высвечивающие его глаза в бездонное летнее небо. Который сражался бок о бок и был невыносимым идиотом. Самым невыносимым на свете.
У которого была мечта. Который презирал всех, кто считал омег слабыми, и успешно опровергал заблуждения. Который стоял с альфами наравне и никогда не позволил бы вне течки…
И следом еще одно воспоминание. Последнее: о невыносимом желании и возбуждении; о стылом, леденящем холоде, который выдыхал выгибающийся в бессильных стонах Наруто; о собственной чакре, выжигающей сетчатку и кромсающей на кусочки голову, требующей немедленно вернуться и дать то, что принадлежит по праву. И дикий страх потери, позволивший сдержаться.
Наруто пришел в себя от лихорадочного поцелуя, на который тут же ответил с голодным отчаянным стоном. Вцепился в черные жесткие волосы, прижал Саске ближе, притираясь, подаваясь вперед. И последней вдумчивой мыслью было удивление: почему он решил, что если теперь способен залезть Саске в голову, то тот не может сделать так же?..
– Просто ты идиот, – хрипло ответил Саске отрываясь от его губ. Он прижался лбом ко лбу, полуприкрыв глаза и судорожно втягивая воздух. Руки скользили по плечам, спине, опускались на поясницу горячим прикосновением и поднимались выше, повторяя путь, будто Саске не мог поверить в то, что чувствуют ладони. Не мог насытиться.
– А ты трус, – прошептал Наруто, хватая ртом общее дыхание и подаваясь навстречу каждому движению. На то, чтобы высказать все придуманное за эту неделю, не хватило злости, но совсем промолчать он не смог.
– На себя посмотри, – хрипло пробормотал Саске, задевая его губы губами и открывая, наконец, глаза, – пугливый котенок.
– Ой, заткнись, а! Даттебае, Саске-теме, вечно ты все пор… мпф-ф.
Наруто дернулся и затих в кольце чужих рук. Поцелуй, сперва настойчивый и почти злой, смягчился, распался брызгами на нежность и трепет, мягкие движения губ, скольжение языков и взгляд глаза в глаза, сквозь полуопущенные ресницы.
– Ты когда-нибудь молчишь, добе? – ворчливо спросил Саске, отрываясь и порывисто утыкаясь лбом в подставленное плечо. От него полыхало еле сдерживаемым облегчением.
– Размечтался, тебае, – сбивчиво выдохнул Наруто в его волосы, почти задыхаясь от разделенных на двоих чувств. – Я, вообще-то, собирался набить тебе морду! И все еще готов это осуществить!
– Неужели? – усомнился Саске и горячо дохнул на его шею. Прикосновение чакры обожгло, Наруто захлебнулся стоном, глуша его в прикушенной губе, притянул Учиху за волосы ближе, едва не всхлипнул, когда дыхание сменилось влажным прикосновением языка.
– А вот и да, – из противоречия буркнул он и почти тут же схватил Саске за плечи и с неимоверным трудом отстранился. – Саске-теме, давай…
Сомнение на мгновение вспыхнуло вновь и тут же погасло, сметенное мягкой насмешкой в глазах Учихи. Наруто совершенно неожиданно для себя смутился и покраснел под этим пронизывающим взглядом, чувствуя себя на редкость беззащитным с распахнутой настежь душой и обнаженной до последней крупицы чакрой.
Саске усмехнулся еще шире, превращая лицо в надменную маску, но внутри у него плескалась мягкая, негромкая нежность.
– Давай. Уссуратонкачи, ты такой идиот.
– Заткнись, ублюдок, – буркнул Наруто и принял протянутую руку, до боли переплетая пальцы.
***
Это было наваждением. Воплотившейся мечтой, прекрасным сном и в то же время самой очевидной правдой.
На этот раз течка не мутила чувства и не затмевала голову отчаянной похотью, и каждое прикосновение казалось раскаленным росчерком на и без того пылающей коже. Наруто очень быстро охрип и потерял связь с реальностью: в голове томился туман и колыхалось темное марево, чакра ревела и тут же стихала, и перетекала по телу, совершенно не контролируемая.
И не было нужды бороться за свое право, потому что он владел Саске настолько же, насколько и Саске владел им. Это не было похоже ни на один жесткий и быстрый секс в Пещерах, когда самоконтроль срывало молниеносно и накрепко.
Сейчас он растворялся сам, уходил под прикосновениями, исчезал под поцелуями, откалывался кусочками вместе со снимаемой одеждой. И не было страха или неуверенности, или сопровождающей все походы в Пещеры брезгливости. Даже похоть всколыхнулась внутри и тут же ушла, оставив место желанию.
Им некуда было спешить. Впервые Наруто не пытался доказать что-то себе или стоящему напротив альфе. Впервые хотелось целоваться до умопомрачения и доверять. Впервые не было страшно покориться, потому что он отдавал добровольно все то, что мог отдать.
Все пропало, разбилось на миллионы частиц и вновь собралось. У всего на свете было одно имя, и нависающая сверху черноглазая тень тоже состояла из звуков. Нескольких долгих и тягучих, единственно имеющих смысл в этом колеблющемся жаре. Наруто повторял их из раза в раз, выгибаясь под прикосновениями, отвечая на поцелуи, скользя руками по коже и пересчитывая шрамы.
Саске целовал его грудь, прикасался губами к соскам, скользил вниз, к пупку, а комната перед глазами дрожала, и почему-то жалобно звенели стекла. И обугливалась местами измятая простыня.
Чакра урчала, вливаясь в жар и остужая его ледяным дыханием. Чакра ловила отзвуки чувств, и Наруто видел себя чужим глазами: выгнувшегося, распластанного по кровати, с мучительно сведенными бровями и закушенной губой. Такого красивого. И волоски, сбегающие вниз блядской дорожкой, были жесткими и упруго проминались под движениями языка… И желание скручивалось внутри огненной геенной, тянулось к ледяному безумию в синих глазах.
Чакра вихрилась и урчала, напитываясь теплом, а Саске целовал его во внутреннюю сторону бедра и терся носом о мягкую кожу. Вдыхал запах и игнорировал умоляющие стоны. Наслаждался.
А потом мозолистые, привыкшие к оружию пальцы скользнули по кольцу туго сжатых мышц, погладили и почти без сопротивления проникли внутрь. Горячий рот обхватил головку члена, язык прошелся по уздечке, и мир окончательно распался на части.
Наруто выгнуло и повело, он стонал и хрипло ругался, перемешивая просьбы с угрозами, но Саске непреклонно медленно облизывал его член, обводил губами вены, терся щекой. Равномерно и сильно двигал пальцами, безжалостно растягивая.
И пусть была боль, но она была правильной и нужной – как доказательство, что их объединила не течка, не тупой животный инстинкт.
Наруто не считал количество пальцев. Просто становилось чуть невыносимее и жарче, а ощущения стирались, сменяясь тягучим желанием большего. Саске медленно скользил губами по его члену, мял яички и жестким ногтем очерчивал шовчик – Наруто встряхивало от каждого движения, а внизу живота скручивалась тугая пружина. Он уже почти сорвался в оргазм, но, когда до конца осталась всего пара движений, Саске отстранился, скользнул гибким совершенством выше, навис сверху, целуя уголок искусанных губ.
Наруто слизнул терпкий вкус и обхватил его талию ногами.
– Ты когда-нибудь…
Если ты спрашиваешь, занимался ли я сексом вне течек, то нет, – сумбурно подумал Наруто, оплетая его шею руками. На слова его бы сейчас все равно не хватило, но Саске понял и так. Вздохнул, непроизвольно передернул плечами и осторожно потерся членом между ягодицами.
– Нужна смазка, – тихо вздохнул он.
Блять, Учиха, я шиноби, будущий Хокаге и омега – у меня самосмазывающаяся задница, – воспользовался Наруто обретенным способом общения и тут же вздрогнул и громко вскрикнул, когда Саске без предупреждения толкнулся в него. Головка исчезла внутри, Наруто распахнул рот и запрокинул голову, подставляя шею под губы.
Было действительно больно, а самосмазывающаяся задница у него была только в течку, о чем следовало бы помнить. Но мстительный Саске и не думал останавливаться. Он ласково прижался губами к выемке ключицы, поднялся, подхватывая ногу Наруто под колено, и толкнулся снова, входя на всю длину. Его сиплый вздох потонул в громком стоне.
Саске замер на секунду, легко поцеловал косточку на колене, прикрыл на мгновение глаза. Поглощенный ощущениями Наруто даже внимания не обратил на его легкий облегченный вздох. А потом Саске сжал его бедро стальными пальцами и резко вышел, и тут же, не давая опомниться, снова вошел.
Внутренности обожгло, скрутило, перемололо в труху, боль смешалась с диким, невероятным наслаждением, осознанием того, что Саске и впрямь в нем, вбивает его в матрас и хрипло дышит, срываясь на рычание. Наконец. Наруто изогнул спину, вцепился руками в простыни над головой, и мог только подаваться навстречу размашистым движениям.
Кожа шлепалась о кожу, жар витал в воздухе, подхватываемый порывами поднимающегося ветра, а Саске двигался внутри, и каждый раз, когда обжигало пустотой, а потом горячо заполняло, хотелось умолять и ругаться, а на деле получалось лишь стонать сквозь стиснутые зубы и стараться не сорваться на крик.
Где-то совсем рядом хлынул дождь, злобно свистнул ветер и громыхнула гроза. Чакры рычали, объединенные и равные, две несокрушимые стихии, не умеющие жить друг без друга. А потом, в какой-то из застывших в бесконечности моментов, Саске вошел в него на всю длину, отпустил колено и почти лег сверху. Невесомо коснулся губ, прижался лбом ко лбу и слегка улыбнулся.
И этого оказалось достаточно, чтобы мир свернулся в воющий пламенем водоворот.
***
– Восемнадцать домов! Стекла! Молния выжгла десятую часть Запретного Леса! Ветром сдуло генина и носило по улице, пока его не поймали!
Наруто не выдержал и хихикнул.
– А ТЕБЕ СМЕШНО?! – окончательно озверела Цунаде.
«Идиот, держи себя в руках».
– Совсем не смешно, баа-чан, – тут же замотал головой Наруто. – Даттебае, а как его поймали?
– НАРУТО!!! – рявкнула Хокаге, сверкая глазами. Наруто вжался в кресло и покорно изобразил раскаяние. Подумал чуток и добавил скорби, мгновенно напомнив мокрого пса-одногодку, по дурости нагадившего дома. – Вы хоть понимаете, что натворили?!
– Понимаем, Цунаде-баа-чан, – поспешно закивал головой Наруто.
– Это не должно повториться!
– Не должно, – вновь замотал головой Наруто, тут же запутался, описал макушкой полный круг и уставился на Пятую возмущенно и требовательно: – Погоди-ка, что значит не должно повториться, даттебае?! А как нам трахаться?!
«Не нарывайся, придурок».
«Да ты вообще ее слышишь, даттебае?!»
– А это ваши проблемы! – мстительно заключила Пятая. – Учитесь контролировать чакру! Ваше взаимодействие это уникальный, слабо изученный пример абсолютной совместимости сил, и я просто обязана…
– Ой, ну не начина-а-ай! – взвыл Наруто, зарываясь в волосы руками. – Тебае, ты уже по третьему кругу нам втираешь про какую-то совместимость и исследования! Ты посмотри на этого отмороженного ублюдка и на горячего меня – как мы можем быть совместимы?!
«Что, прости?»
«Не занудствуй, теме, это было художественное преувеличение. И вообще, прекрати вспоминать тот случай в Пещере, ты мне думать мешаешь! А тут, между прочим, решается вопрос о нашей дальнейшей половой жизни, и пока она под угрозой, тебае!»
«Не припомню ни единого случая, когда мозги тебе реально помогли, добе, так что не трудись».
«Те-е-еме!»
– Вы что… – прищурилась Цунаде, – общаетесь мысленно?
– Нет, – тут же открестился Наруто и сделал честные глаза, чем безбожно себя выдал.
– Вы общаетесь мысленно! Но это же превосходно! Удивительно! Я должна изучить этот феномен!..
– Но Цунаде-баа-чан! ЭЙ! Даттебае, я не дам проводить на себе опыты! Ай! Немедленно верни мои волосы, старая карга! Саске! Теме, перестань поливать меня ненавистью, даттебае, это неприятно! Я не виноват!!!
– Вы что… Чувствуете эмоции друг друга?! Великолепно! А ну иди сюда, щенок! Ты должен мне за восемнадцать домов!
– Даттебае-о-о! САСКЕ-ТЕМЕ, ВЕРНИСЬ! Не бросай меня здесь! Саске!
Саске перенесся в тихий квартал своего клана, вдохнул пыльный воздух. Посмотрел в сторону Резиденции, от которой даже сюда доносились вопли будущего Хокаге и Хокаге нынешней. Тяжело вздохнул.
– Разобрались, глупый маленький брат?
Итачи подкрался, как всегда, незаметно и смотрел с легкой полуулыбкой. Он всегда непостижимым образом знал больше, чем было возможно.
– Да, – выдохнул Саске, чувствуя исходящие от Наруто злость и легкую обиду, и крепнущее желание жестоко отомстить. – Разобрались.
– Ну и славно. Пойдем, мама приготовила моти.
Над Конохой разлетались вопли и блестели на солнце влажные крыши. Наруто сверкал на востоке огненным вихрем безбашенного, сумасшедшего счастья.
