Текст книги "«Зеркала» (СИ)"

Автор книги: KurosakyK

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Люси, – Джерар резко развернулся, встретившись с ней взглядом. И в этом взгляде полыхала решимость.

– Да?

– Вы помните наш разговор о браке?

– Насколько я помню, ваше мнение было о нем категорически отрицательным, – спокойно проговорила девушка, чувствуя внутреннюю дрожь.

– А помните ли вы свой вопрос о том, что я буду делать, когда терпение моего отца закончится и он потребует немедленной свадьбы?

Взгляд Люси заскользил по белому листу бумаги. Еще когда Джерар не вскрыл конверт, она уже, кажется, догадывалась.

– Да, конечно, – прошептала она, подняв голову. – И что же вы решили?

По саду вновь прошелся раскат грома, и несколько капель дождя упали на лицо. Но ни он, ни она не обратили на это ровным счетом никакого внимания.

Джерар смотрел в ее глаза, печально и отрешенно. В нем не было любви, и он, казалось, пытался найти в ней хоть что-то, что вызвало бы в нем хоть капельку той страсти, которая именуется этим чувством. Но взгляд его продолжал быть наполнен только братской любовью. Непорочной, тихой и нежной, словно шепот осеннего ветра, который умел дарить лишь заботу.

Наконец, Джерар медленно упал на одно колено, аккуратно схватив ее ладони.

С непроглядно-серого неба ливнем полился дождь. Люси чувствовала, как намокает ее платье и шаль. Она чувствовала мокрую ткань, прилипшие к щекам волосы и горячие капли слез, которые скатывались по ее лицу. Она чувствовала, как сердце разрывалось на куски, когда Джерар, перекрывая гром, сказал:

– Люси Хартфилия, предоставите ли вы мне честь стать моей женой?

Люси резко замотала головой, не вырывая рук. Она мотала головой изо всех сил, и рыдания, громкие и надрывные, вырывались из ее горла, не желая прекращаться. Она не хотела чувствовать это. Она не хотела отвечать и не хотела, чтобы этот момент наступал. Единственным ее желание было разрушить границы двух миров и почувствовать теплые объятья Нацу.

Джерар встал с колен. Его темные волосы прилипли ко лбу и, казалось, он сам плакал. Он крепко сжал ее плечи, встряхнув и заставив посмотреть в его глаза. Голос его звучал уверенно, хоть, она чувствовала, крупная дрожь сотрясала и его.

– Послушайте, Люси, согласитесь. Согласитесь, и вы получите самого понимающего вас мужа. Если вы откажете, ваш отец выберет другого или заставит силой. В наш век, как бы это печально ни было, у вас нет права выбирать. Я… Я не посмею тронуть вас. Я буду лишь вашим другом и братом. Согласитесь, Люси, и я куплю поместье рядом с этим. Согласись, и вы сможете приезжать сюда, когда вашей душе будет угодно. Если бы это было возможно, я бы позволил вам забрать то зеркало, у которого вы проводите столько времени, – Люси ошарашенно раскрыла глаза, но Джерар не обратил на это внимания, продолжив чуть тише. – Я искренне рад за вас. Вы нашли свою истинную любовь, и это печальный злой рок, что вы не можете быть со своим избранником. Но вы можете отдать свою руку мне, в то время, как сердце я оставлю в вашем распоряжении.

Дождь хлестал сильным потоком, но Люси не чувствовала его. Она чувствовала лишь крепкие руки Джерара на своих плечах и засасывающую душу пустоту где-то между ребер. Она чувствовала, как падала в бескрайнюю пропасть, и единственное, что не давало ей разбиться – Нацу. Образ Нацу, высеченный на ее сердце. Нацу, такой далекий и нереальный, что Люси разрыдалась пуще прежнего, уткнувшись лицом в плечо Джерара.

– Я боюсь, Джерар, – прокричала девушка, до боли сжав руки мужчины, но он только крепче прижал ее к себе, позволяя выговориться. – Я так боюсь, что никогда не смогу его коснуться или обнять. Я так боюсь, что он навсегда останется лишь отражением в зеркале, и я так боюсь будущего без него, – Люси всхлипнула, чуть тише добавив: – Я ведь так его люблю.

– А ему ты об этом говорила? – шепотом спросил Джерар куда-то ей над ухом.

Люси отстранилась, встретившись с ним взглядом. Дождь и слезы размывали его лицо, но она могла увидеть мягкую улыбку и сияющие теплотой глаза.

– Нет, – выдохнула она.

– Люси, – он убрал мокрую прядь с ее лица, – настоящая любовь приходит не ко всем. Не всем дано познать ее пьянящий вкус и боль, которую она приносит. Нельзя размениваться этим, словно это ничего не значит. Ты должна схватить свой шанс за хвост и сказать ему это. Сказать все, что ты чувствуешь, ведь, я уверен, он чувствует то же самое.

И эти слова стали для нее толчком. Она рванула в сторону дома, не обращая внимания ни на ливень, ни на неподобающий вид. Имело значение лишь зеркало, дракон по ту его сторону и слова, готовые сорваться с губ.

Сердце с силой билось о ребра. Предчувствие, склизкое и навязчивое, становилось только сильней. В голове поселилась ужасная мысль, что она может опоздать, и ее бег стал только быстрей, хоть она и не могла понять, что могло ей помешать. Но сердце торопило, и она гналась, слушая его зов.

На чердаке звук ливня был приглушен.

Мокрая шаль упала на пол. Люси медленно прошла к зеркалу. Настолько же медленно, насколько она торопилась сюда. Сейчас, смотря на алый бархат, скрывавший зеркало от посторонних глаз, девушка почувствовала парадоксальный страх. Страх, что комната в отражении может оказаться пустой, потому что, Люси знала, Нацу готовил побег. Все это время, с самого момента их знакомства. Погруженный в схемы и непонятные послания, в тихие разговоры с Хэппи и мысли внутри себя. Люси не была слепа, и жажда жизни в глазах дракона была сильнее всего, чего он хотел.

Но она не могла вечно бояться, и, решительно шагнув вперед, она скинула шаль на пол. Парад пылинок взметнулся вверх.

Люси облегченно упала на колени, прикрыв рот ладонью, пытаясь сдержать вновь начавшиеся рыдания. Нацу привычно восседал на бархатных подушках, читая какую-то книгу. Он был здесь. Он не ушел, и все страхи отступили, как только она встретилась взглядом с глазами, наполненными лесной зеленью.

Нацу, увидевший состояние Люси, тут же отбросил книгу, ринувшись к зеркалу.

– Что случилось?

Люси отрицательно мотнула головой, не находя пока в себе сил ответить. Слишком много сил забрали у нее волнения и страхи.

– Тебя кто-то обидел?! – не унимался Нацу.

Люси улыбнулась, чувствуя горячие слезы на щеках. Мокрый подол платья оставлял разводы; кожа покрылась мурашками, и только сейчас она заметила, насколько продрогла. Собрав оставшиеся у нее силы, Люси медленно придвинулась к зеркалу, не отрывая своего взгляда от глаз Нацу. Все, чего она хотела, это лишь оказаться как можно ближе к нему.

Нацу, все еще обеспокоенный и напуганный, смотрел за тем, как девушка, промокшая и озябшая, подползала к зеркалу на коленях, протягивая в его сторону бледную и дрожащую руку. В какой-то момент она коснулась холодной поверхности зеркала. Несколько капель скатилось по зеркальной поверхности, а Нацу, ведомый собственным чувством, коснулся зеркала со своей стороны, и в том месте, где они оба должны были почувствовать тепло чужой ладони, был лишь зеркальный холод, и несколько прозрачных капель скатилось из глаз Люси.

– Я… – она не находила в себе сил. Рыдания сдавливали горло, не позволяя вымолвить ни слова, но глаза Нацу, такие теплые и родные, в которых плескался вопрос, давали ей силу. Ведь она не могла оставить его без ответа. – Я люблю тебя.

И в этот момент она видела, как что-то вспыхнуло и тут же погасло в глазах дракона. Ладонь по ту сторону стекла чуть сжалась, словно в желании схватить ее, и гибкий чешуйчатый хвост медленно двинулся в ее сторону, коснувшись зеркала. И хоть Люси не чувствовала чужого тепла, что-то разлилось внутри нее. Что-то горячее и согревающее.

Нацу посмотрел на свой хвост, и грустная улыбка поселилась на его губах.

– Я даже не могу поцеловать тебя, – прошептал он, в то время, как кончик его хвоста печально скребся по зеркалу.

Крохотный лучик света вспыхнул в сердце Люси.

– Так ты? ..

– Конечно, – улыбнулся Нацу, встретившись с ней взглядом. И в этот момент, не смотря на физические границы, они были близки друг к другу, и на одно единственное мгновение, когда Нацу шептал такие заветные слова, она могла поклясться, что чувствовала тепло чужой ладони, хоть это и было плодом ее фантазии. – Я тоже тебя люблю.

Они так и уснули, под звуки дождя в двух мирах, под тихое дыхание друг друга, не отнимая ладоней от зеркал, не желая покидать друг друга. Под тихое согласие Нацу, когда Люси шепотом рассказала о предложении Джерара. Под мерное сердцебиение друг друга. Убаюканные стуком капель дождя и теплом от признаний.

На утро покои Нацу пустовали.

7 июля 1803 года он решил вырвать себе свободу, и Люси смотрела на стелящиеся по полу шелка, золотые блюда и покрытое тучами небо.

Рука медленно соскользнула с поверхности зеркала.

Сердце знакомо защемило.

***

23 июля 1803 г.

– То, что ты смотришь целыми днями в зеркала, ничего не изменит, – прошептал Джерар, мягко коснувшись ее плеч. – Леди Аннабет сказала, что ты опять не позавтракала.

Люси не нашла что ответить. На самом деле, ей было все равно. В эти дождливые дни после исчезновения Нацу, единственное, что ее интересовало – отражения в залах дворца, любая зацепка или волнения, которые могли бы дать ей подсказку об его местонахождении. И в последнее время драконы действительно выказывали больше волнений, чем когда-либо до этого. Одним глазом, лишь однажды, Люси смогла лицезреть короля драконов, который впервые за все ее пребывание в поместье вышел из своих покоев. Хэппи был прав. Акнология стал подозрителен.

Люси не раз видела портреты короля драконов, но воочию это зрелище невозможно было описать. Казалось, он был огромен, настолько раскидистыми были его черные, точно мгла, крылья. Хвост его гибкой змеей следовал за ним; волосы его были белоснежней снега, а взгляд суров и безжалостен. Каждое его движение дышало скрытой мощью, и видя этого огромного, закаленного в тысячах боях воина, Люси хотелось закричать. Ведь Нацу не мог ему противостоять! Ведь слабый, заточенный всю свою жизнь в темнице дракон, не мог пойти против этого безжалостного зверя! А ведь именно это он собирался сделать. Иначе и быть не могло…

Отчаяние, тяжкое и всепоглощающее, овило ее душу, не позволяя сдвинуться с места, и несколько дней к ряду она смотрела немигающим взглядом в многочисленные зеркала поместья, молясь, чтобы тихие коридоры оставались тихими, а Нацу, пусть даже если им не суждено было бы увидеться вновь, сбежал куда-нибудь далеко-далеко, где Акнология не смог бы его найти.

Но вопреки ее желаниям, с каждым днем Изумрудный дворец наполнялся все большим числом драконов, и в общем гуле голосов она различала колющие по сердцу слова. «Сбежавший принц», «опасность»… «война».

Это было ужасное слово.

Оно несло за собой другое слово, холодящее все закоулки души. Смерть.

И самое ужасное, что Люси была лишь сторонним наблюдателем, которая не могла сделать абсолютно ничего. Не потому что не хотела, а потому что не могла. Границы между мирами позволяли лишь смотреть, но не участвовать. Именно поэтому драконы во дворце перестали обращать внимание на людей за зеркалом, говоря громко и четко, ругаясь и споря.

В воздухе витал запах перемен.

Только Люси не знала, были ли они к лучшему.

Подумав об этом, девушка провела кончиком пальцев по обручальному кольцу. Простому, но изящному, с аккуратным небольшим бриллиантом. Кольцо было невесомым, но Люси казалось, что оно давило непосильным грузом.

Их свадьба была назначена на сентябрь. Отец уже прислал ей письмо с выказанным желанием об ее возвращении в Лондон, для приготовлений, но Джерар, понимавший состояние невесты, отсрочил их приезд насколько смог. И Люси была ему за это благодарна, в который раз задавая вопрос небесам, за что они послали ей такого понимающего друга. Который ради нее решил сломать свою жизнь…

Люси обернулась, встретившись взглядом с источавшим беспокойство Джераром. В который раз она задала себе вопрос, почему он пошел на это? Почему он решил ей помочь во вред себе, своим принципам, лишая себя возможности осуществить свою мечту – провести жизнь с человеком, которого бы он любил. И в который раз она спросила себя, не было ли так эгоистично с ее стороны соглашаться, обрекая Джерара на вечность с ней?

– Не думайте об этом, миледи, – проговорил он, и когда ее глаза удивленно расширились, он только улыбнулся. – На твоем лице все написано.

– Я боюсь, Джерар…

– Я понимаю, – кивнул он. – И я хочу знать, что мое решение было сугубо моим. Я как-то уже говорил тебе, что являюсь тем редким глупцом, хотя, я бы назвал себя счастливчиком, который не потерял веру в искреннее чувство, – Джерар сел напротив нее, подперев рукой подбородок, и взгляд его стал мечтательным, как у поэта, нашедшего свою Музу. – Однажды, гуляя по коридорам этого поместья, я набрел на небольшой чердак, и я бы так и прошел мимо него, но вдруг, о чудо, я услышал тихие голоса. Скажу честно, я до сих пор стыжусь своего следующего поступка. Я вошел, как можно тише, чтобы не выдать свое присутствие, конечно, и увидел удивительную картину. Возле большого, от самого пола и до потолка, зеркала, сидела девушка. На ней было воздушное белое платье, в дивных золотых локонах отражались редкие в этих местах лучи солнца. Девушка эта разговаривала с драконом, который отражался в зеркальном поверхности. Дракон этот был статен, красив, хоть и лишен некоторых манер, но… по-своему очарователен. Они были настолько погружены в свою беседу, что не замечали ничего, что происходило вокруг них. Казалось, если бы началась война, они и тогда бы не пошевелились, продолжая смотреть друг другу в глаза. Только это для них имело тогда истинное значение. Я стоял в своем укрытие в виде большого платяного шкафа, и понял все в тот же час. Любовь, которую я так отчаянно искал и не мог найти ни в одной прелестной даме, сколько бы земель я не объехал, была здесь. В этом маленьком чердаке, в отражении зеркала. В юной девушке и статном драконе, для которых не могло быть преград… Кроме зеркала, разделявшего их.

Люси почувствовала, как горячие слезы подступали к глазам, с каждым сказанным Джераром словом.

– Тогда, – продолжил он, мягко взяв в свои руки ее, – я пообещал себе, что сделаю все возможное, чтобы сохранить их сильное чувство. И, Люси, перестань корить себя за мои решения. Возможно, на моем пути не встретится та, которую я полюблю, но на смертном ложе, я не буду сожалеть ни о чем. Потому что я буду знать, что, по крайней мере, я смог стать проводником для чужой, настоящей и неподдельной любви…

– Джерар…

Неожиданно ее слова заглушили громкие крики из коридора. Люси и Джерар, не медля ринулись в сторону крика леди Аннабет. Она была в гостиной, сжимая в руках серебряный крестик, смотря немигающим взглядом в отражение тронного зала дворца драконов.

Все было в огне. Тяжелые бархатные гобелены с сияющим изумрудным драконом, высокие колонны и мраморный пол. Огонь был повсюду. Ярко-красный, пожирающий все на своем пути. В тронном зале не было никого, кроме двоих, но даже это не мешало Люси слышать громкие крики, доносящиеся из-за стен дворца. Там шла ожесточенная битва.

В тронном же зале, прямо на их глазах, идя по кругу, выслеживали друг друга два огромных дракона: один, черный, точно мгла, с изумрудным узором на раскидистых крыльях, второй – красный, точно кровь, с яркими и пронизывающими насквозь янтарными глазами. Люси узнала эти растрепанные длинные волосы, разметавшиеся по туловищу дракона.

Это был Нацу.

Сердце сжалось.

Время замедлило свой ход, и был лишь тронный зал в отражении зеркальной поверхности. Был ужасающий король драконов. И был Нацу. С кровавой раной на боку, грязью и копотью на алой чешуе и вырывающимся из ноздрей дымом. Нацу, хромавший, но пытавшийся выглядеть сильным. Нацу, от вида которого Люси захотелось ринуться вперед, чтобы оказаться рядом, чтобы оградить от настигавшей его опасности.

– Ты глупец, – разнесся громом голос Акнологии, и все в комнате вздрогнули от этого леденящего кровь звука. Изумрудные узоры на его крыльях становились ярче от каждого сказанного им слова. – Ты глупец, Нацу, раз решил сбежать из башни. Ты глупец, раз решил пойти против меня. Ты глупец, раз думаешь, что сможешь победить меня.

Леди Аннабет сильнее сжала крестик у себя в руке. Джерар встал чуть ближе к Люси, в то время как она не могла оторвать взгляда от глаз алого дракона. И в краткий миг она поняла: Нацу не собирался сдаваться.

Но самое главное, он и не собирался проигрывать.

И в момент, когда она это поняла, в залу дворца с грохотом ворвались еще два дракона и маленький на фоне этих существ Хэппи. Драконы встали позади Нацу, расправив крылья и оскалив клыки. Стены дворца сотряслись от грохота. В арочных окнах промелькнула огромный меч и не менее огромная рука, сжимавшая его. В голове девушки пролетела мысль: «Великан?».

– Это ты глупец, – проговорил Нацу, последовав примеру друзей и расправив крылья. Дракон, который мог беззаботно смеяться, рассуждать о совершенно глупых вещах с серьезным видом и вести себя подобно ребенку, сейчас предстал грозным зверем, внушавшим уважение и благоговение. Его сильное тело источало жар и силу, благородство и величие. У Люси перехватило дыхание, в то время, как Нацу сделал тяжелый шаг вперед, не обращая внимания на новый оглушающий грохот. – Это ты глупец, Акнология, раз решил, что я собираюсь сражаться с тобой в одиночку. В отличие от тебя я еще знаю значение слова «дружба».

Позади Нацу стояли драконы и эльфы, гномы и кентавры. Позади дракона, сжимая в руках посохи, были готовые к бою волшебники и маленькие парящие в воздухе феи.

Эта армия, объединенная волею одного единственного дракона, решительно стояла за спиной наследника престола, готовые сражаться за принадлежащий ему по праву рождения трон. В их глазах пылала решимость, коей не было в глазах Акнологии.

И хоть король драконов был сильнее принца, он не был сильнее воли тысячей.

Эта война была проиграна.

Крестик леди Аннабет упал ей на грудь, когда она со стоявшими в глазах слезами, прошептала:

– У него получилось.

В дверях стояла прислуга, любопытно глазеющая в разворачивающееся в поверхности зеркала действо, но Люси не обращала ни на кого внимания. Ее взгляд был прикован к Нацу. К дракону, который победил.

Но самое главное, он выжил. Остальное для нее не имело значения.

Позже, вечером этого дня, она сидела у ставшего родным зеркала в тиши чердака, который, в эту самую ночь был окутан волшебной аурой победы.

Люси сидела у самого зеркала, облокотившись о его холодную поверхность. С другой стороны, в таком же положении сидел Нацу. Их пальцы соприкасались, и хоть они чувствовали только гладкую поверхность зеркала, продолжали водить по нему. Если бы зеркало было теплым, возможно, на одно мгновение можно было представить, что между ними не было преград.

– Когда ты уезжаешь? – разорвал уютную тишину мягкий голос Нацу.

– Через три дня, – прошептала она. Казалось, любой лишний звук мог разбить эту ауру покоя, в которой Люси хотелось плыть вечно.

– Я хотел бы познакомиться с ним.

– Зачем?

– Я должен знать, кому тебя отдаю…

Люси открыла глаза, отстранившись от зеркала. Нацу не выглядел злым или раздраженным. На его лице печатью отражалась бесконечная, не идущая его молодому лицу усталость.

– Ты ведь понимаешь, что все это всего лишь…

– Фикция? – спросил Нацу, запустив руку в волосы. – Но, несмотря на это, я никогда не смогу быть к тебе настолько близко, насколько сможет он. Кто знает, к какому моменту живое тепло человеческого тела станет тебе ближе зеркального холода?

Рука Люси соскользнула на колени, а взгляд заискрился искренним негодованием.

– Вы можете не сомневаться в силе моих чувств, ваше величество, – процедила она сквозь зубы. – Я уверена в себе, и я уверена, что ни один человеческий мужчина, какими бы он достоинствами не обладал, не смог бы заменить мне вас. Возможно, для драконов это значит что-то другое, но люди, а тем более истинные леди, к коим я себя отношу, не разбрасываются словами о настоящей любви. И если у вас до сих пор возникают сомнения, то я повторю еще раз, и буду повторять столько, сколько потребуется, чтобы вы перестали волновать себя подобными мыслями, – Люси вновь положила руку на зеркало, туда, где отражалось родное лицо, и мягкая улыбка поселилась на ее губах, когда она твердо прошептала: – Я люблю тебя, Нацу. И ни Джерар, ни кто-либо другой никогда не станет властителем моего сердца. Оно давно отдано тебе.

Нацу ошеломленно смотрел за ее эмоциональной речью, и что-то промелькнуло в его глазах. Люси бы сказала, что это было понимание.

Его губы растянулись в мягкой улыбке. Он придвинулся к зеркалу вплотную, прижавшись лбом к нему, и в этот момент он казался невероятно близким, что Люси не сдержалась, и повторила его действие.

Их глаза были друг напротив друга.

Они смотрели в глубины чужих глаз, ведя немой диалог, и в этом взгляде было больше, чем кто-либо из них мог произнести вслух.

Наконец, спустя минуты, а, возможно, часы, Нацу прошептал:

– Я тоже тебя люблю. И именно поэтому… Прости, что завел этот разговор. Я должен был удостовериться, что твои чувства настолько же сильны, насколько и мои.

– Ничего, – улыбнулась девушка, не отрывая взгляда от его глаз. Приятное тепло разлилось по телу, но что-то в тоне Нацу заставило поселиться беспокойству под самым сердцем. – Ты что-то задумал?

Дракон прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Ночное небо над драконьей столицей было затянуто тучами. Люси и забыла, что дождь в королевстве должен был длиться сто лун…

– Я хочу отказаться от долголетия драконов, – раздался его тихий шепот, и сердце Люси пропустило удар, – чтобы иметь возможность состариться вместе с тобой.

– Нет! – тут же воскликнула она, отчаянно схватившись за края зеркала. – Нет! Ты не посмеешь!

– Я хочу этого, – прошептал он, не изменившись в лице. Казалось, он ожидал подобной реакции, но не собирался отступать. – Я хочу встретить с тобой старость. Хочу видеть, как ты взрослеешь и взрослеть самому, а не оставаться ребенком, в то время, как в твоих глазах начнет появляться мудрость старости. Я хочу прожить одну короткую человеческую жизнь с тобой, а не длинную жизнь дракона, большую часть которой я проведу без тебя.

Эти слова отозвались щемящей тоской в груди. Люси не могла поверить, до сих пор, после всего, что произошло, она до сих пор не могла поверить, что юноша по ту сторону зеркала, в которого она влюбилась так внезапно и сильно, любил и ее. Это знание стало для нее неожиданностью, но в ту же секунду в голове пролетела мысль, что она знала это всегда. Она чувствовала всем своим нутром, что он любил ее, и сомневаться в этом она не имела права.

– Разве это возможно? – наконец, спустя время, спросила она, расслабившись.

– В моем мире существуют великаны и русалки, – усмехнулся Нацу. – Конечно, это возможно.

Ее интересовало только одно:

– Ты действительно этого хочешь?

Люси уже сдалась. В глазах дракона была решимость, такая же, как в тронном зале, когда он стоял напротив Акнологии. Он не отступит.

– Да. Я действительно этого хочу.

И в этот момент, смотря в искрящиеся теплом и решимостью глаза Нацу, она могла прошептать только одно:

– Тогда, я буду счастлива разделить эту жизнь с тобой.

Сердце в груди отбивало сильные удары. Горячее чувство обвило его, и в этот самый момент она как никогда поняла, насколько ее любовь была сильна.

Хвост дракона коснулся зеркала в уже знакомом жесте, и Люси перевела на него взгляд.

– Что это значит? – спросила она следя за скребущимся по зеркалу кончику красного хвоста.

Нацу также посмотрел на хвост, улыбнувшись.

– Люди целуются губами. Драконы своими хвостами.

Неожиданно этот глянцевый кончик стал центром ее мира. Одиноко скребущийся и стремящийся преодолеть зеркальный барьер. Она не поняла, как ее рука накрыла зеркало там, где был он.

– Люси, – разрушил тишину дракон, – ты в скором времени покинешь эти места.

– Джерар обещал, что я смогу навещать тебя, когда моей душе будет угодно.

– Да, но я не хотел бы разлучаться с тобой. Посмотри в уголок своего зеркала, – взгляд соскользнул вниз. У самого угла виднелась тонкая, практически незаметная трещина, которую она увидела еще при ее первом посещении этого места. Губы Нацу растянулись в улыбке. – Когда-то Аннабет случайно разбила край этого зеркала… Возьми этот осколок себе.

Люси аккуратно вытащила его, посмотрев в отражение. В нем также отражалась башня.

– Пока это зеркало находится здесь, – продолжил Нацу, – осколок будет привязан к нему. В нем будет отражаться эта башня… А я в свою очередь буду приходить сюда как можно чаще. Если я не могу быть с тобой в твоем мире, то я хочу иметь возможность быть с тобой рядом на протяжении всей нашей жизни.

Осколок был небольшим, с гладкими краями, и Люси успела подумать, что он легко может поместиться в ее сумочку.

– Я заберу его с собой, – пообещала она, подняв голову.

Нацу улыбнулся, коснувшись ладонью зеркала. Ладонь Люси накрыла его.

Этот день вошел в истории королевства драконов, как день Алого восстания. День, в который принц Нацу Драгнил отвоевал свой трон. День, в который бывший король Акнология сдался, сняв корону, и ушел туда, где солнце встречалось с горизонтом.

Спустя семь дней на голову Нацу была водружена тяжелая золотая корона в огромном тронном зале пред многочисленными подданными, а черное и изумруд сменили красное и золото.

Но все это было через семь дней, а сейчас, в тиши ночи, он сидел в отдаленной башне, в которой провел всю свою жизнь узником не для того, чтобы распрощаться со всем плохим, что было здесь, а чтобы встретиться с тем хорошим, что это место ему подарило. С перевязанной рукой и ногой, парой шрамов и незначительными царапинами, он сидел у зеркала, смотря в глаза человеческой девушки, и чувствовал, как мир был несправедлив. Казалось, вот она, была рядом. Оставалось лишь протянуть руку… Но рука, уже готовая коснуться мягкой кожи и ощутить чужое тепло, натыкалась на зеркальную преграду.

И от отчаяния хотелось разбить это зеркало на миллионы осколков. Но он не мог. Не тогда, когда оно подарило ему свет.

Который причинял боль, но без которого жизнь уже не была возможна.

Через три дня Люси села вместе с Джераром в экипаж и отправилась знакомым трактом в Лондон.

Через месяц и десять дней они обвенчались в церкви Святой Софии.

Маленький осколок зеркала покоился в руках леди Аннабет во время венчания, но никто не догадывался, что сквозь него за ним наблюдал посторонний зритель.

Нацу и Люси пронесли свою любовь сквозь года, трепетно оберегая ее от преград, встававших у них на пути. С расстоянием и с невозможностью коснуться друг друга; с законами своих миров, традициями и ценностями. С взрослением, с приходящей мудростью и осознанием, что ради своей любви нужно было чем-то жертвовать.

В двадцать три Люси родила сына. Она назвала его Филиппом. У него были светлые пшеничные волосы матери и пронзительные синие глаза отца.

В двадцать пять Нацу женился на Хисуи Е. Фиор, красивой драконихе с крыльями цвета бирюзы. Она была наследницей соседнего королевства, хрупкая и прекрасная. Хисуи подарила короне двоих наследников и одну маленькую принцессу, названную в честь прекрасного цветка – Орхидея.

Жизнь шла своим чередом. С тихими разговорами в зеркальном отражении двух осколков от одного зеркала, заточенного на чердаке поместья Луценс Кор. С рассказами о королевских делах, союзе с эльфами и волшебниками, с войной гномов и великанов. С шепотом о раутах и балах, приемах у маркиза Эвклифа, о свадьбе Фрида и Мираджейн, и влюбленности Леви в статного джентльмена, внушавшего в Люси искренний страх.

В тридцать шесть Люси рассказала Нацу о том, что Джерар, наконец, встретил свою истинную любовь. Ее звали Эрза Скарлет. Женщина с цветом рубина, заточенного в длинных волосах. Серьезная и резкая, не желавшая следовать привычным традициям. В глазах ее виднелась сталь, а в обращении со шпагой она была лучше любого мужчины.

– Он так смотрит на нее, – прошептала Люси в небольшой осколок, расчесывая свои длинные волосы. – Я ни разу в жизни не видела у него такого взгляда. Он действительно влюблен.

– Как и я в вас, миледи, – с улыбкой проговорил Нацу.

С годами у дракона начали проявляться мелкие морщинки, и черты лица потеряли своей юношеской свежести. Он становился старше непривычно быстро, и в какой-то момент он понял, что его жена, все еще прекрасная и цветущая, для которой двадцать лет было лишь мгновением, начала походить на его дочь.

В сорок лет Хисуи переселилась в отдельные покои, услышав из уст мужа и неизвестной человеческой женщины в зеркальном отражении удивительную и совершенно нереальную историю. Прошли годы, прежде чем королева простила своего супруга.

Когда Люси исполнилось сорок девять лет, Филипп обвенчался с милой и скромной девушкой, которая пришлась женщине по душе. После этого он отправился на войну добровольцем, а через два года вернулся с медалью на груди и глубоким шрамом на щеке. Когда ей исполнилось пятьдесят четыре года, Филипп и Аска подарили им с Джераром внуков – двоих мальчишек, которые стали для нее истинной отрадой.

Нацу стал мудрым и справедливым королем. Люси – истинной леди и хранительницей очага.

Но несмотря на разделявшую их преграду, они продолжали любить друг друга так же сильно и неподдельно, как когда-то давно, когда они были юны и наполнены верой в счастливую любовь.

Когда Люси исполнилось семьдесят, Джерар покинул этот мир. Долгие месяцы длилось ее горе. Он был ее истинным другом и верным товарищем на протяжении всей жизни. Через месяц скончалась Эрза, не выдержавшая утраты.

Именно тогда, смотря в свое отражение и видя платиновые пряди волос и испещренное морщинами лицо, Люси поняла, что скоро придет и ее конец.

Последние годы своей жизни она провела в поместье Луценс Кор, в знакомых местах с хвойными лесами и стелящимся по полю густому туману. С ароматом шиповника и розмарина, которым был окутан каждый уголок поместья, и призраками ушедшего прошлого.

И каждый вечер она сидела напротив зеркала на чердаке, слушая удивительные истории Нацу, как когда-то давно…

7 июля 1861 года часы, бьющие в разнобой время, прекратили свой ход, и чердак погрузился в тишину, а двое, человек и дракон, погрузились в бесконечный сон, из которого нельзя было проснуться.

Все также. Облокотившись с разных сторон о зеркало, ставшее для них непреодолимой преградой.

Две руки, как и раньше, прикасались друг к другу.

В одну секунду оба сердца прекратили свой ход, но перед этим каждый из них пожелал только одного: в другом мире, в другой вселенной оказаться там, где между ними не было бы преград, которые нельзя было преодолеть.