Текст книги "Надежда после жизни (СИ)"
Автор книги: Кумихо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Отец говорил мне о Ксандере – враг номер один для них с матерью. Тот, кто загнал их в угол, не позволив быть вместе. Они едва не потеряли меня. Но без потерь все же не обошлось. Мать.
Ксандер – убийца моей матери!
Я сжимаю кулаки до такой степени, что мои ногти, которые едва намечаются, прокалывают кожу, добираясь до капилляров крови.
Так, он – сын Ксандера?! – жилка на моей шее бьет со всей силы. – Он?!
Тише! – одергивает меня тетя. – Не кричи. Твои слова могут причинить и тебе, и мне большие неприятности. Уходи.
А ты? Почему ты, вообще, здесь?! – не хочу отпускать я ее руку.
Я...
Ванесса не договаривает. Робин возвращается в огромным мокрым пятном на своей майке. Он зол и его взгляд устремлен лишь в одну сторону. Мою. Я ежусь от его взгляда. Но теперь, во мне просыпается злость вкупе с яростью. Он – сын убийцы. Он – мой враг, как его отец – враг моей семьи.
Ксандер наслаждается жизнью, а моя семья разбита и мы не вместе. Мы не можем собираться за одним столом, вынужденные постоянно оглядываться назад, боясь его кары.
Это надо исправлять.
Ванесса возвращает меня из моих мыслей:
Уходи. Иди к нашей матери, твоей бабушке. Я приду туда утром. Все и обговорим. А сейчас, вали и побыстрее! – дергает она меня за руку, приводя в чувство.
Мне приходится подчиниться.
Хорошо.
Отлично. Тогда, увидимся.
Ванесса растворяется в толпе, но больше не поднимается на помост к шесту. Она просто исчезает. И мне тоже пора исчезнуть.
Я дергаюсь в противоположную сторону от Робина.
Он замечает это и собирается нагнать меня. Но все не так просто.
Мой отец хорошо тренировал меня.
Я ужом проскальзываю средь разгоряченных тел и захожу за угол. Робин спешно пробирается к моему укрытию, хоть и не видит меня.
Над моей головой огромная железная балка, что поддерживает стеклянный купол. Она соединяется с другими, что ползут кверху. Я цепляюсь за нее.
Через минуту я уже на наверху. Там, где можно укрыться и где еще нет открытого стекла. Там, где безопасно.
Чтобы выбраться отсюда, мне приходиться скинуть с себя сарафан. Я остаюсь лишь в шортах и топе. Но они сидят на мне как вторая кожа. Это просто. Я хватаюсь за балку и спокойно сползаю в нескольких десятков метров от парня. Он выглядит разозленным. Постоянно оглядывается по сторонам. Мне приходится присесть.
Дальше легче.
Через мгновение я уже выбираюсь на улицу, где сумерки растворяются в рассвете.
Надо спешить. Времени мало.
Глава 3
Она так и сказала? Что придет?! – мне не верит бабушка.
Да, она так и сказала. Я сама слышала это.
Руки бабушки трясутся, а пальцы нервно перебирают друг дружку. Она беспокойно смотрит из стороны в сторону, не зная, что ей делать. Присаживаясь, она тут же встает.
Ба, да что с тобой? – не выдерживаю я через пару минут такой беготни.
Ее словно окунают в ушат с холодной водой. Она ежится, но обращает на меня внимание.
Она не была дома уже пять лет, – говорит она нехотя мне. Я не знала этого. – даже ни на минуту. Ее здесь не было.
Почему?
Она дала себе обещание...
И какое?
Бабушка молчит. Она не хочет мне говорить. Да что же у них происходит?
Я медленно подхожу к ней и обнимаю ее за плечи. Она всхлипывает.
За сестру... твою маму... она хотела...
Что? Ты о чем? – я вслушиваюсь в каждый ее шепот, но так ничего не понимаю.
Все ставит на свои места Ванесса, которая появляется в дверях.
Нужно закрывать дверь, если у тебя в гостях полукровка, – со смешком в голосе произносит она, глядя на свою мать. Та дергается и быстро встает на ноги. Я следую за ней.
Тетя! – я рада ей. Но ее отношение к бабушке немного напрягают. – Ты пришла!
Она обнимает меня, но не сводит своего взгляда с бабушки.
Ты хотела знать, почему я ушла из дома, чтобы оказаться там, где оказалась? – смотрит она на меня, отстранившись.
Да.
Честной меня научил быть отец.
Что ж... из-за того, что хочу подобраться к Ксандеру и убить его. Все, кто мог это сделать, – кидает она презрительный взгляд на свою мать. – отказались. Кроме меня.
Ты же знаешь, – оправдывается бабушка. – что у Оливера двое детей и жена. А я... что я могу?!
Отговорки. Пустые слова.
Я в шоке. В моей семье такое творится.
Ванесса! – со слезами на глазах кричит бабушка. Она хватается за сердце и оседает обратно на старенький диванчик. Я кидаюсь к ней, попутно ища стакан с водой или графин. Ничего такого рядом не находится.
Тетя, бабушке плохо! Нужна вода, – в беспомощности смотрю я на Ванессу. Она хмыкает и спокойным шагом идет на кухню. Через минуту в руке у бабушки уже стакан воды и одна маленькая белая таблетка от сердца. Она глотает ее и выпивает залпом содержимое стакана. Дышать ей становится легче.
Спасибо, – шепчет она мне. Тетя Ванесса же лишь молча садится за стол. Она молча наблюдает за всей этой картиной.
Когда закончишь, выйди и мы поговорим, – наконец говорит она мне и скрывается в кухне.
В моей душе сумятица. Я не знаю, что мне делать и что происходит вокруг меня. Голова идет кругом.
Бабушка помогает мне. Она проводит своей рукой по моей и говорит:
Иди, поговори с ней. Со мной все будет хорошо. Иди же, она пришла сюда лишь ради тебя, – отправляет она меня к своей дочери, заставляя встать с дивана. Я подчиняюсь.
Точно?
Уверена. Иди.
Я выхожу в кухню, где через окошко уже пытается пробиться слабый свет первых лучей утреннего солнца.
Ванесса стоит ко мне спиной и лицом к тому самому окну, что выходит на восточную сторону. Ее руки скрещены за спиной. Натянутость позы говорит о ее нервозности.
Зачем ты пришла сюда? Сюда, где никто не рад отпрыску хладного и... моей сестренки.
Я, просто хотела...
Что?
… узнать свою семью, увидеть своих родных.
И что тебе это дало?! То, что ты увидела, тебе понравилось? Тебе нельзя было приходить сюда. Никак нельзя.
Но почему? Меня ведь никто здесь не знает. И я не собиралась высовываться. Почему ты злишься на меня? – мне обидно из-за этого. Не так я представляла себе нашу встречу. Совсем не так.
Ты еще спрашиваешь? Да я боюсь за тебя, – разворачивается она ко мне. Я вижу, чувствую, что она говорит мне правду. – дурочка! Ты – дочь сестры. Вивиан бы хотела, чтобы ты была как можно дальше от всего этого. И твой отец прекрасно понимает это. Он унес тебя сразу после рождения. Мы отказались от тебя, чтобы спасти. Отказались видеть тебя, чтобы ты смогла жить. Но ты вернулась! Дура! – истерит тетя. Я пугаюсь ее.
Я лишь хотела быть с семьей, – больше ничего не могу произнести.
И теперь я не знаю, что будет. Ты пришла сюда без ведома отца. Ладно. Но то, что ты кинулась в самое «жарево» – в центр гетто... Ты – идиотка! Ксандер так и не оставил идею о вас с отцом.
Что?!
И вот этот поворот сбивает меня с ног. Меня едва не подкашивает и только рукой мне удается ухватится за кухонную столешницу.
То! Он грезит о том, чтобы увидеть труп того, кто забрал у него ту, кого он выбрал себе. Он зол до сих пор. И ты, такая вся похожая, появляешься в клубе, где полно камер и где тусуется сынок этого урода!
Но я не знала, – обхватываю я руками головой.
Не знала?! Это было видно, когда ты сидела рядом с этим самым сыном – Робином. Он – сын председателя. Того, кто держит все районы.
В голове мутнеет.
***
Я сижу на диване, обхватив руками голову. Я попала в водоворот событий, которые никак не ожидала встретить.
Рядом со мной сидит бабушка и гладит меня ласково по голове. Тетя Ванесса готовит на кухне ароматный чай со специями, чтобы мы могли спокойно заснуть. Она хотела уйти, но осталась ради меня. Я не безразлична ей, как и вся ее семья. Хотя она хочет показать своим поведением обратное. Так легче живется. Я знаю.
Когда ты ни к кому не привязан, то и боль от потери будет ни такой сильной и долгой. Но все это лишь самообман. Семья навсегда в твоем сердце и тетя это доказывает, оставаясь вместе со мной и бабушкой в доме, который она уже давно перестала считать своим.
Не стоит так расстраиваться, красавица, – баюкающим голосом сообщает мне бабушка, когда я кладу голову ей на колени. Ноги подбираю под себя и укладываюсь удобно на диван. – Все не так страшно, как расписала Ванесса.
Не так, мама?! А как? – слышит ее из кухни тетя. Дом не такой уж и большой, чтобы можно было спрятаться ото всех и побыть наедине с собой. Даже наше жилище с отцом превосходит его. Немного, но больше.
Хватит стращать Надежду, Несс!
Не зови меня так! Так могла меня звать лишь...
Прости, я забыла. Ты так давно не была дома, – затухнувшим голосом сообщает ей бабушка.
Мама?
Да, красавица. Так звала ее лишь твоя мама. Для Ванессы она была всем.
Верно, – выходит из кухни тетя. В ее руках поднос с тремя чашками. Они большие и глубокие. Кажется, что в каждую вместиться литр чая. Над ними колышется белый пар и разносит приятный аромат. Он немного терпкий, но вкусный. – Вив была для меня всем. Она подарила мне жизнь, когда спасала от хладный в их поселении. Она сделала все, что от нее зависело, чтобы я вернулась домой живой и невредимой. Так, что да, она была для меня всем и осталась. Никто не займет ее место.
Мне приятно слышать такие слова о моей матери, но коляет сердце признание тетя о хладных.
Да, может они и не все были человечные. Но те, кого знал мой отец и моя мать, были лучше некоторых людей и заслуживали жизни больше, чем они. Но все они давно убиты. Уничтожены. И их уже не вернуть.
Что мне теперь делать, бабуль? – спрашиваю я ее полушепотом. Почему-то, я думаю, что знаю вариант тети и он мне не нравится. Она слышит нас и успевает ответить вместо бабушки:
Уходить. И уходить навсегда.
Она возвращается в гостиную. Ее руки все еще мокрые. Она мыла тарелки и не успела их вытереть.
И оставить вас? Навсегда?
Да. Оставить. Навсегда, – режет мне ножом по сердцу тетя.
Нет. Я так не хочу.
А как ты хочешь?! – резко усаживается она рядом со мной. Бабушка пытается ее успокоить, но тетю несет дальше.
Быть рядом с семьей.
Думаешь, ты вывезешь эту тяжесть?!
Думаю...
Жаль, что ты так мало думаешь, Надежда. Моя сестра рисковала своей жизнью, чтобы дать ее тебе не ради того, чтобы ты так бездумно отдала ее из-за своей прихоти.
Эмоции зашкаливают.
На дворе ночь и, по словам бабушки, нужно говорить тише. Даже передвигаться не так резко. Мы с тетей Несс слушаемся, несмотря на наше противостояние.
Мы сидим в разных концах комнаты и дуемся друг на друга.
Ты должна уйти!
Нет.
Ни нет, а да! Да, Надежда!
Нет!
Надежда! Ты должна слушать меня! Я – твоя тетя!
А я твоя племянница, а не посторонний человек! – мы обмениваемся взаимными комплиментами. Бабушке остается лишь охать на наши препирания.
Мы умолкаем. Нам больше нечего друг другу сказать.
Может, мы уже пойдем спать? – боязливо задает вопрос нам бабушка.
Я хочу спать, – пожимаю я плечами и показно зеваю, показывая, что разговор окончен и решение не принято.
Надежда...! – вскакивает вслед за мной тетя. Меня это начинает раздражать.
Не ведая, что я вытворяю, я со всего размаху впечатываю в стенку кулак:
Хватит считать меня маленькой! Я хочу отомстить за родителей! У них забрали их счастье! И я заберу то, дороже всего! Понятно?!
Я вижу глаза моих родных. Да и сама я в легком шоке. Еще никогда я не чувствовала в себе такой силы. Видимо, она спала. Но сейчас активировалась. Это пугает.
Надежда! – бежит ко мне бабушка, всплескивая руками. В ее голосе неподдельный ужас. – Что же ты наделала?! У тебя кровь!
Я вижу, что на моих костяшках течет кровь и сетка мелких ссадин о старую штукатурку. Руки окрашены в белила.
Разглядываю руку... Кровь есть, но боль чувствуется очень и очень слабо. Я словно наблюдаю со стороны и мои ранки на коже не совсем мои.
Господи, тебе нужно обработать твои раны и немедленно! – ведет меня на кухню к аптечке бабушка. Тетя молча следует за нами.
Ты беспокоишься о ее ранах, но не беспокоишься о том, что она едва не проломила своей рукой стену. Не беспокоит?
Бабушка замирает. Ее наполняет понимание произошедшего.
Вам страшно? – выдираю я свою руку. Мне становится больно.
Молчание... Оно давит все сильнее и сильнее.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти. Уйти из дома. Навсегда. Как и просили меня.
Бьет сильнее всего, что никто не останавливает.
Я выхожу на задний двор. На улице сейчас опасно показываться. Там патруль. Они из тех, кто не спрашивают. Они из тех, кто действуют.
Успеваю сделать два шага от крыльца, когда нагоняет Ванесса.
Ты не поняла нас, Надежда.
Не надо. Я все поняла... по крайней мере, пытаюсь понять. Вам страшно, что я – хладная и это нормально.
Нет, все не так.
А как?!
Ты не хладная.
Хладная!
Нет. Надежда, твоя мама – человек.
Но отец – хладный! И знаешь, что тетя?
Она не отвечает.
Я решаю ответить и без ее слов. Мне нужно, чтобы она знала.
И я горжусь этим. Мой отец – самый лучший.
Никто и не спорит. Он лучший. Благодаря ему, мы выжили с сестрой в тех обстоятельствах. Я жива до сих пор... благодаря ему. Но это не меняет сути.
Сути чего? Того, что я не такая как вы все?!
Нет. Мы боимся за тебя.
О чем ты?!
Если ты сейчас можешь такое творить, то, что будет, когда ты покажешь свою силу при других? Думаешь, что они не поймут кто ты?
Тетя...
Я говорю тебе уйти не потому, что боюсь или стесняюсь тебя. Нет. Я лишь хочу сохранить тебе жизнь, как хотела ее сохранить тебе сестра. И все.
Ясно.
Надежда!
Мне надо идти. До рассвета осталось мало времени. Не хочу, чтобы вас видели вместе со мной.
Больше я не хочу, да и не могу слышать ее слова о моей безопасности.
Через невысокое ограждение перепрыгнуть мне не составляет труда. Дальше там чужой участок, а после уже дорога на завод и развилка в центр. Именно туда я и держу свой путь.
Тетя Ванесса сильно ошибается, если думает, что я так легко уйду из их жизней. Нет. Никогда.
Теперь я узнала своего противника и знаю, кто он и где его искать. Остается дело за малым...
Я убью сына Ксандера... Заберу у него самое дорогое, как он забрал это у моих родителей. И вот тогда, я уйду навсегда от людей.
Глава 4
Даже решив для себя, что мне делать, я осталась растерянной. Куда мне идти? Где искать Робина? И как подобраться к нему так близко, чтобы была возможность его убить?
На все эти вопросы ответа у меня не находилось.
Я передвигалась по торговому кварталу, который был еще тихим и скрытым от шума и ругани торговцев. Палатки были пусты. Где-то оборвало тент и он развевался подобно флагу на шпиле, указывая направления ветра не хуже любого флюгера.
У точек с продуктами стоял невыносимый запах от отходов, что не захотели выбросить вчера вечером, поленившись. Сегодня им придется уповать на сильный поток ветра, чтобы отбить этот смрад. Иначе, покупатели просто не смогут подойти к их палаткам.
По переходам летают клочки тканей, остатки строительных материалов и многое другое. Я успеваю отскочить в сторону, когда из-за поворота выскакивает черный огромный кот. Он жирный, но холеный и ухоженный. Весь чистый, если не считать его длинного пушистого хвоста. Он был измазан в какой-то белой вязкой кашице. Кажется, на него что-то вылили и он испугался. Кот был явно не из торгового квартала и уж точно не из рабочего квартала.
Кис-кис-кис, – зову я его, присев на корточки. Глаза у кота ошарашены от страха. – Иди, не бойся. Я тебя не обижу.
Кот коротко мяучит мне, смотрит в мою сторону, но не спешит приближаться.
Иди сюда же, зараза хвостатая! – злит меня это существо о четырех ногах. Солнце пробирается сквозь линию горизонта. Пора уходить.
Кот, словно ожидавшей таких резких слов, спешит ко мне, подняв свой заляпанный хвост трубой. Он трется об меня свою тушкой и призывно мяукает.
Я поднимаю его на руки. Он тяжелый для кота.
Ты много жрешь, красавец! – с укором пеняю я ему. Он лишь смотрит мне в глаза. А что ему еще остается. Он пытается помахивать хвостом. – Так это белила?! – понимаю я. – Ты где-то хотел утянуть еду и попался? – треплю я его шерстку. Кот блаженно закрывает глаза и жмурится. – Ладно, идем отсюда. Ты явно нездешний, а центровой. Отнесу в центр и оставлю где-нибудь в парке. Уж оттуда ты найдешь дорогу к себе домой, – говорю я с котом посреди пустынной улицы, даже не мечтая об ответе.
Надо спешить. С конца базара слышится гул разговора двух мужчин. Первыми просыпаются помощники торговцев, чтобы выгрузить товар на лотки.
Уходить мне приходится уже не по земле, а по крышам зданий.
Подтянуться – для меня легко, но не на одной руке. Я это еще не пробовала. Но надо же когда-то начинать.
Держу кота под мышкой, берусь рукой за водосточную трубу. Надеюсь, что она не ржавая и не обвалиться при малейшем весе. Она не обваливается. Лишь противно скрепит. Но это меня не волнует.
Оказавшись на крыше, я пригибаюсь и перебежками пробираюсь к концу квартала. Там нужно спрыгнуть и пройти в ворота, которые находятся под постоянным видеонаблюдением. Но я не ищу легких путей.
Перед моими глазами есть огромное ветвистое дерево, что растет за оградой района центра. До него с крыши очень далеко. Большое расстояние. Но это для обычного человека, который даже и не окажется здесь, на крыше здания и соберется прыгать через ограждение на ту сторону. А я не человек. Точнее, не совсем. Надо же этим воспользоваться для решения моих проблем? Надо!
Я прижимаю посильнее кота к себе, он начинает взволнованно мяукать. Не привычен к полетам, я так думаю. Но мне все это все равно.
Отхожу на пару метров назад и приноравливаюсь к прыжку. Я такого еще никогда не делала.
Решаюсь на прыжок.
Ветер бьет мне в лицо, а ноги не чувствуют под собой опоры. Крона дерева принимает нас с котом мягко, но хлестко. Ветки бьют по лицу. Черт, больно! Кот рвет мою кожу на плече, царапая и вырываясь.
Урод! – шиплю я на него. – Я тебя домой доставила, а ты царапаться?!
Кот затихает. Он сидит у меня на руках.
Так-то лучше. Молчи!
Оставляя себе ссадины и царапины на память, я спускаюсь вниз к стволу дерева. Он огромен. Старое дерево. Многое видело и многое помнит. Может быть, оно еще видело и мою мать? Кот вырывается, как только чувствует близость земли. Я отпускаю его.
Когда я остаюсь вновь одна, на меня накатывает страх: а что мне делать теперь? До этого, цель как-то была определена – попасть в центр, чтобы доставить сюда кота. Я просто прикрылась им, чтобы отогнать от себя страх. Но теперь кота нет, цель достигнута, но не моя.
Мне хочется есть... Утро дает о себе знать. Всю ночь я провела на стрессе и повышенных тонах в разговоре с тетей. Нужно найти что-нибудь и перекусить.
Я иду по улице, стараясь не горбиться. Я стараюсь быть одной из них. Но это так же легко, как заставить себя быть мужчиной при одном лишь желании...
***
Я не успела пройти и сотню метров, когда меня окликнул охранник центра. Они были здесь повсюду. Охрана привилегированных особ – превыше всего.
Он подходит ко мне не спеша, оценивая и примериваясь. Решения у него два: либо я опасна, либо безобидна.
Кто вы? Ваше разрешение на нахождение здесь? – требует он у меня.
Коленки начинают подгибаться. Я с силой выпрямляю их и стойко выдавливаю из себя улыбку:
Вы это мне? – оборачиваюсь я к нему всем торсом, а не только в пол оборота.
Да, мисс. Будьте любезны, достать ваше разрешение и показать его мне.
Вы думаете, что я здесь незаконно?! – играю я праведное возмущение. Глаза от страха и натуги все время норовят скосить к переносице. Как же так?!
Простите, мисс... просто, техника безопасности. Так вы покажете мне ваше разрешение?
Можно попытаться соврать, что я здешняя и живу неподалеку, но выгляжу я не ахти и сама бы себе не поверила, если бы услышала такое.
Я пришла сюда к... Робину, сыну председателя! – приходит мне первое на ум. Кажется, я жалею об этом в эту же секунду.
К сыну председателя? – опускает ствол оружия вниз и отходит на шаг назад.
Я сдерживаюсь, чтобы не разбить ему нос и не сломать руку как учил меня отец. Но если я сделаю это, то путь сюда мне будет заказан, а этого не должно произойти, пока я не выполню обещание, что дала своим родителям.
Да. К нему.
Зачем, позвольте поинтересоваться?
Это не ваше дело! Если так хотите узнать, то узнайте у самого Робина! – начинаю наступление я на этого охранника. Кажется, его бейдж носит имя: Колтер Рик. Что ж, я запомню тебя, мистер Рик. Мы еще встретимся.
Мистер Рик мнется и бегает глазами из стороны в сторону. Он не знает, что ему делать. По инструкции, он должен забрать меня в службу разведки и безопасности гетто, но если я говорю ему правду и я – гостья самого сына мэра этого самого гетто, то ему не поздоровиться при таком отношении ко мне. Что делать?
Я вижу как рука охранника тянется к рации. Он решает посоветоваться со своим начальством. Мне этого не нужно.
Давайте! Верно, расскажите вашим как вы остановили девушку Робина и как хотели узнать ее имя. Я тоже все расскажу Робину, когда он придет за мной. Как думаете, что он вам скажет из-за того, что вы так домогаетесь его девушки?! – отпячиваю я нижнюю губу и дую вверх. Прядка темных волос резко подпрыгивает вверх и тут же опускается назад на свое законное место.
Нет, что вы, мисс! – вскидывает он испуганно руки вверх. Теперь, он даже думать забывает о том, чтобы воспользоваться рацией. Слава тебе, Всевышний! – Но почему вы одна в столь ранний час здесь и одна? Где мистер Робин?
Он ждет меня в квартире. Я же вышла погулять.
Конечно.
Он кивает и смотрит вверх. Рядом с нами огромное здание, что упирается в облака и следует дальше вверх. Оно кажется бесконечным.
Вас проводить? – внезапно спрашивает мистер Рик меня, вновь глядя в мою сторону. Я теряюсь.
Что?
Я могу вас проводить, чтобы больше никто не пристал к вам, мисс...?
Нати. Мисс Нати, – сообщаю я ему первое, что приходит мне на ум. Так называл меня в детстве отец. Нати.
Мисс Нати, прошу, – указывает он на входные двери огромного здания. Зачем? – Я провожу вас до квартиры мистера Робина и скажу ему, что лично позаботился о его девушке.
Черт! Неужели, я ткнула пальцем в небо и попала в самый центр?! Не может быть!
Но мне нельзя доказать этому парню, что желает выслужиться перед сыном мэра, что он прав был в своих первоначальных догадках. А что будет, если парень откроет дверь и ему представят меня как его девушку, которую он ждет?! Верно! Он будет в недоумении.
Надо отвязаться от охранника.
Я могу дойти сама, – отступаю от него я на шаг.
Нет. Я вас провожу, мисс Нати, – оказывается он рядом со мной в мгновение ока. Я удивляюсь его скорости, которую подогревает желание получить повышение по службе.
Не... не надо...
Но меня уже не слушают, а просто тащат к стеклянным двустворчатым дверям, которые сделаны из огнеупорного и пуленепробиваемого стекла. Они раздвигаются, когда мы подходим. К нам уже спешит консьерж и внутренняя охрана дома.
Это мисс Нати хочет пройти обратно к мистеру Робину... – начинает мой сопровождающий.
Что? – не понимает его консьерж. Он видит меня в первый раз.
Мне нужно срочно что-то придумать, пока меня не разоблачили. Охрана дома уже и так напряженно смотрит в мою сторону, держа наизготове оружие.
Я вспоминаю, что делал сегодня ночью Робин.
Не нужно вспоминать, – обращаюсь я к милому дядечке со злобными мелкими глазенками черного цвета. – мы с Робом познакомились сегодня в клубе. Он был таким милым и пригласил меня к себе. Вот я и пришла, – невинно хлопаю я ресничками, надеясь сойти за дуру.
Видимо, мне это удается. Консьерж делает знак рукой; охрана медленно и недоверчиво опускает оружие.
Ясно. Я провожу мисс...?
Нати! – подсказывает ему вместо меня охранник Рик. Он меня очень сильно напрягает и прямо напрашивается, чтобы я вернулась лично за ним и расквасила ему лицо.
Мне приходится раздаривать улыбки и молча следовать за дядечкой. Сзади меня вышагивает охрана. Рика не пропускают и ему приходится уйти, вернувшись к своим обязанностям.
Мы поднимаемся на самый верх. Последний этаж.
Там лишь одна квартира. Я так понимаю, мы на месте.
Дядечка со злобными глазками стучит в дверь, игнорируя дверной звонок.
С той стороны двери слышится голос девушки:
Кто там? – он заспанный и недовольный.
Кхм, мисс... тут к мистеру Робину гостья... можете...
Он спит! – режет она как нож по маслу. Сразу и без возражений.
Дядечка и охрана смотрит на меня недоверчиво. Правильно. Их сомнения понятны. Если меня пригласил Робин, то зачем ему та и почему он спит, а не ждет меня?
Надо быть решительнее...
И я решаюсь.
Со всей ноги пинаю по двери под округлившиеся глаза моих провожатых. Сразу за первым стуком следует второй и третий. Надо добавить драмы. Добавляем!
Открывай, Роб! Ты мне что обещал сегодня ночь в клубе, а теперь?! Спишь с другой девкой?!
Меня хватают за руки и оттаскивают от двери поздно спохватившиеся охранники. Что за идиоты?!
С той стороны двери начинается копошение и визгливый голосок:
Робин, она ненормальная!
Кто там? – заспанный мужской голос.
Мистер Робин, к вам... – начинает дядечка.
Это я! – перебиваю я его.
Кто? – кажется, Робин в недоумении.
Слышен лязг замка и открывается дверь. Любопытство берет свое. Показывается взлохмаченная голова Роба. Мы смотрим друг на друга.
Кто это? – задает он вопрос, первым прерывая молчание.
Черт, попала!
Глава 5
Мне бы нужно что-то сказать... Но слов, как назло, нет. Что же делать?
Кто это? – повторяет Роб свой вопрос, оглядывая меня.
Господин Робин, мы думали, что эта девушка к вам... но, кажется, что... – мямлит строгий дядечка, который становится все более мелким под взглядом парня.
Я? Ее?! – Робин беспардонно тыкает в меня указательным пальцем. Мне так и хочется сломать его, прямо-таки подмывает. Я едва сдерживаюсь.
Ты не узнаешь меня? – хмурю я брови и куксюсь, играя в обиженную куклу.
А ты кто? Хотя... миленькая... Как твое имя?
Нати.
Зайдешь, Нати? – приглашает он меня к себе, спасая от строгих стражей в виде охраны и консьержа.
Хочу. Позвольте, – ухожу я подальше от них и переступаю через порог квартиры. – очень приятно, – обращаюсь я уже к Робину. Мои глаза могут выдать меня, ту ненависть, что охватывает меня. Опускаю их вниз.
Робин не замечает не состыковок между моими словами и жестами. Он просто наглым образом выпроваживает свою спутницу со словами:
Тебе пора. Увидимся позже. Я тебе позвоню, когда ты будешь мне нужна.
Я жду, когда она воспылает праведным гневом. Но нет. Я так и не дожидаюсь этого.
Вместо этого, девушка легко подбирает свои вещи, которые разбросаны по полу и мебели и страстно целует парня. Тот отвечает ей и провожает до двери. После закрывает ее и смотрит на меня. Мы остались вдвоем. Одни. Охрана осталась за дверью вместе с девушкой.
У меня появляется шанс. И другого не может быть.
Нати... красивое у тебя имя. Так, ты говоришь, что мы знакомы с тобой. И где же мы познакомились? Я что-то не припомню.
В клубе.
Сегодня?
Вчера, если быть точнее. Сегодня пока лишь утро и вечер не наступил.
Ты – умная, а я таких не люблю, – говорит он мне лениво и обходит диван, усаживаясь на него ко мне спиной. – Как же я мог с тобой познакомиться? – усмехается он, закинув ногу на ногу.
Мне становится противно.
Ты меня привлекла чем-то особенным? – не умолкает он ни на секунду.
Не знаю. Ты не скажешь?
Нет. Приготовишь кофе, а я пока приму душ. Соображать я начинаю лишь, после воды и горячей кружки кофе. Договорились, – исчезает он в минуту из комнаты за стеклянной створкой, что ведет в ванную.
Он оставляет меня одну. И мне это только на руку.
На глаза сразу же попадается острый широкий нож для разделки мяса. Он стоит в подставке и лишь ждет своего часа. И он дождался. Я решительно вытаскиваю его из ножен. Он мягко скользит и не издает ни звука.
Я прячу его у себя за спиной.
Нельзя медлить. Вода в ванной стихает. Он скоро выйдет.
Скоро... очень скоро.
***
Медленно садись на диван и не пытайся что-нибудь сделать! – шиплю я ему угрожающе сзади на ухо. Робин лишь в полотенце, что обернуто вокруг бедер. Он медленно поднимает руки перед собой и косит взгляд в мою сторону.
Ты такие игры любишь, Нати? – его усмешка слегка истерична, но он спокоен. Он не верит в то, что я смогу причинить ему боль.
Я надавливаю на шею острым концом лезвия. Запах крови бьет в мой нос.
Ты думаешь, я играюсь с тобой?
Сейчас уже так не думаю. Позволишь вопрос перед смертью?
Говори!
За что же мне такая привилегия?
Мое имя не Нати.
А как же? Если, конечно, не секрет.
Надежда. Мое имя – Надежда.
Он не понимает. И верно. Ему не нужно. Необходимо, чтобы знал лишь один человек – его отец – Ксандер.
Надежда? Странное имя...
Не разговаривай!
Может, все-таки объяснишь причину желания убить меня? Я могу сесть?
Садись! – разрешаю я ему. Он не знает моих особенностей, а я знаю.
Парень медленно отходит от меня. Он не бежит звать на помощь. Его походка очень медленная и выверенная.
Оказавшись на диване, он расслабляется еще сильнее. Теперь, он смотрит на меня в прямую.
Ты – красивая, а желаешь мне смерти. Чем я тебе так не угодил?
Не ты!
Не я? А кто же тогда?
Твой отец. Ксандер.
Лицо парня меняется ежесекундно. Он выпрямляется и перестает ухмыляться.
Отец? И что этот... мой папа натворил?!
Он убил мою мать!
Робин не может в это поверить. Его голос срывается, а руки сжимают обивку дивана. Он порывается встать, но я останавливаю его. Он с трудом, но заставляет себя остаться на месте.
Знаю, что мой отец не святой. Но он никогда не был причастен к убийству людей. Никогда!
Врешь. И я знаю это. Вопрос лишь в том, знаешь ли ты это?
Мне нельзя плакать. Нельзя. Но слезы предательски подступают к глазам, соперничая с комом в горле.
Ты говоришь загадками. Объясни.
Я ничего не должна тебе объяснять!
Мне надоедает спорить. Я бросаюсь вперед.
Неожиданно, но парень ловко реагирует и блокирует удар.
Мы вступаем в схватку. Ваза с искусственными цветами падает на пол и вдребезги разлетается на мелкие осколки. Нож отлетает в дальний угол; он выбивается у меня из рук.
Я нападаю. Но Робин лишь блокирует удары. Не стремится нанести ответ мне.
Зря ты не отвечаешь, – отправляю я прямой удар в челюсть. Он попадает прямо в цель. – Я убью тебя!
Ты так ненавидишь меня. Это немного обескураживает.
Ты – сын того, до которого я доберусь позже!
Робин кидает в меня подушку. Обзор теряется. Меня тут же валят на пол, прижимая к полу. Прямо рядом с ножом, который покоится на полу под шторами. Парень еще этого не видит. Но мне неважно.
Он сидит на мне сверху, прижимая мои руки своими к полу. У него разбит нос и губа. На скуле ссадина. Все руки покрыты мелкой россыпью царапин от моих ногтей.
Ты – ненормальная. Откуда у девушки такая сила?! Ты же не больше, чем птичка-колибри! Твоя ненависть... она сожрет тебя также как сожрала моего отца. Не надо!
Ты хочешь лишь спасти себя! – отвечаю ему я.
И это тоже, но еще я хочу спасти дуру, что хочет поломать себе жизнь. Думаешь, если ты меня убьешь, то выйдешь отсюда незамеченной и сможешь жить среди людей как ни в чем не бывало?! А?! Ответь!
