Текст книги "Проклятый (СИ)"
Автор книги: Красная_Лилия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Беги-и-и!
– Поттер, спаси!
– Не могу, беги-и-и!
– Кольцо забери…
Всё перемешалось, закружилось, завертелось. В голову Гермионы тихим шепотом врезался посторонний голос: «Проснись».
Она проснулась лишь на секунду. Перед глазами плыло, а свет слепил так ярко, что Гермиона зажмурилась.
– Все хорошо, Гермиона, все будет хорошо, – послышался голос из сна, а затем кто-то, приподняв ее голову, дал непонятной жидкости.
Гермиона, морщась, проглотила.
– Ш-ш-ш, все хорошо, – слова потонули, и Гермиона снова погрузилась в сон.
На этот раз она очутилась на снежной поляне. Стояла полная тишина, светила полная луна, звезд не было видно. Горел костер, летели искры, столбом валил дым. Чуть поодаль дремал Дьявол.
Гермиона присела рядом с ним, она позвала его, но тот не откликнулся, лишь тяжело дышал.
Это были не единственные сны, вовсе нет. Одна череда сновидений сменяла другую. Сколько Гермиона проспала?
– Гермиона! – воскликнуло сразу несколько голосов, до этого споривших с мадам Помфри.
Девушка, моргая, повернула голову. Зеленые глаза, растрепанные волосы – около нее стоял Гарри. Он чуть наклонился вперед, руками опираясь на кровать, внимательно вглядываясь в девушку. Следом за ним стоял Рон, на лице которого читалась некая потерянность, а чуть поодаль мелькнула еще одна рыжая макушка. Это была Джинни.
Мадам Помфри, ранее спорившая и прогонявшая гриффиндорцев, смягчилась, позволяя им хоть пару минут побыть с подругой.
– Как ты? – почему-то шепотом обеспокоенно поинтересовался Рон.
– Как ты себя чувствуешь? – взгляд Гарри был подавленным.
Секунду Гермиона молчала, собираясь с мыслями. Сейчас она чувствовала себя так, словно кто-то окатил ее ведром холодной воды. Ребята заметно напряглись, ожидая ответа.
– Я… в порядке, – наконец прохрипела Гермиона, и ее голос показался ей незнакомым.
Послышался тройной вздох облегчения. Но к кровати уже подоспела мадам Помфри, она сунула Гермионе в рот ложку с какой-то противной жидкостью и утешила девушку, что скоро она оправится, потому как Дамблдор вовремя подоспел, и её здоровью ничего не грозит
– Разве что пару дней время от времени будет жутко болеть голова, и тело будет казаться ватным, – добавила она. – И… не волнуйся, всё вернется, мм, на свои прежние места.
Мадам Помфри искусственно закашлялась. На лицах друзей читалось сочувствие.
«Я чувствую себя прекрасно… О чем это она?» – не поняла Гермиона, пытаясь приподняться. Гарри, спохватившись, устроил подушку поудобнее и помог девушке облокотиться на нее. Она посмотрела Гарри в глаза, опустив голову.
– Гарри, – все еще хрипя, начала она, – я бы хотела…
– Если, – перебил Гарри, – ты хочешь извиниться или что-то подобное, то не стоит. Ни ты, ни Рон ни в чем не виноваты.
– Эти идиоты помирились, предварительно поругавшись, – подала голос Джинни.
Гермиона облегченно, но грустно улыбнулась. Так просто замять это… Нет, они не должны просто забыть.
– И все же, Гарри, прости, я… такая эгоистка.
– Это я эгоист, – усмехнулся Гарри.
– Мы все, – тихо поправил Рон
– Я винил только вас, винил во всем. Я жалел себя, и мне казалось, что вы уделяете мне недостаточно внимания и недостаточно переживаете за меня. Но ведь вы действительно думали, что Сириус теперь – моя больная тема, поэтому и пытались исключить ее как таковую.
– Нужно было спросить тебя самого, прости, Гарри, – сокрушенно проговорила Гермиона.
– А я обозлился на вас, не разобравшись. Я был упрям и не хотел слушать никаких оправданий.
Гарри сжал ладонь Гермионы.
– Ну, ты учти, Гермиона, – после продолжительной паузы, от которой всем было только неловко, сменил тему Рон, – мы не будем расспрашивать тебя о демоне только до тех пор, пока ты не поправишься и не наберешься сил.
Джинни толкнула Рона в бок.
– Ауч! – возмущенно воскликнул он.
– Ах демон, – в памяти Гермионы всплыл образ шутника, принявшего черты профессора Реддла. – Он… жив?
– Дамблдор уничтожил его, – ободряюще улыбнулась Джинни, прочитав потерянность и страх на лице Гермионы.
– Дамблдор ужасно крут, – восхитился Рон. – Просто взял и уничтожил эту тварь.
– А что с Невиллом?
– С Невилом? – не поняла Джинни. – Да все с ним хорошо.
– Но разве…
– Кстати, – перебивая, не выдержал Рон, – что ты делала у будки с метлами? Неужели полетать хотела?
– У будки? – теперь не понимала Гермиона.
– Ага, на тебе же там напали, – кивнул головой Рон.
– Рон, не начинай, потом расскажет, – шикнул Гарри.
И словно в поддержку Гарри к постели Гермионы опять подбежала мадам Помфри, на этот раз разогнав всех(сопротивляющийся больше всех Рон крикнул на прощанье, что будет исправно полно записывать всё на занятиях, включая даже Историю магии), а через минуту она и сама вышла вон.
Оставшись в тишине, первое, что сделала Гермиона, это оглядела лазарет, с удивлением обнаружив, что ни одного из проклятых демоном здесь не было. А судя по словам Рона, занятия начались? Значит, она уже довольно-таки долго находилась в забвении. Но сколько именно? И что за это время произошло? А Невилл? Никто не знает о нем?
Гермиона сжала руки в кулаки и вдруг… вспомнила об одной очень важной вещи. Она замотала головой в поисках кольца. Запаниковав, девушка с трудом поднялась с кровати на ватных, как и предупреждала мадам Помфри, ногах. Сделать первый шаг было сложно, но зато второй и третий намного легче.
– Кольцо, – в панике выдохнула она, шаря в тумбочке рядом с кроватью, расстилая в поисках постель. – Профессор Реддл…
Сейчас он должно быть на грани жизни и смерти. Но в лазарете девушка и его тоже не обнаружила, тогда, куда отнес его Дамблдор в тот день? А где же Дьявол?
С трудом пешагивая, Гермиона оказалась у двери, она ухватилась за ручку и чуть не упала, так как та резко распахнулась, и гриффиндорка столкнулась нос к носу с Дамблдором, за которым стояла мадам Помфри. Она всплеснула руками и хотела было увести Гермиону обратно к кровати, но девушка запротестовала.
– Поппи, я сам позабочусь о мисс Грейнджер, – сказал Дамблдор.
– Профессор, мне нужно…
– К профессору Реддлу, я полагаю? – понимающе вскинул бровь Дамблдор. – Я вижу, вы в состоянии стоять на ногах, идемте.
Они шли бок о бок. Дамблдор всегда был наготове помочь девушке, если что. Дорога и правда оказалась куда более трудной, чем могло показаться сначала: ноги Гермионы упрямо протестовали, а голова начина покалывать.
Гермионе нужно было отвлечься, а ведь у нее накопилось столько вопросов, так почему бы не задать их нужному человеку, когда тот и сам не прочь рассказать?
– Вас что-то беспокоит, Гермиона? – первым нарушил тишину Дамблдор.
– Разве… Профессор, разве вы нашли меня у будки для мётел?
– Вовсе нет, – рассмеялся директор, – но ведь другим совсем не обязательно знать в каких целях вы покидали замок, верно?
– Верно, – согласно кивнула Гермиона. – Что же с демоном? Вы убили его?
– Признаться честно это был не я, и мне весьма неловко за эту ложь.
– Если это были не Вы, то… Невилл? – ахнула девушка.
– О, – в свою очередь удивился Дамблдор, – так вам известно о Невилле.
– Демон рассказал мне, но… – Гермиона замялась, – ведь всё это Невилл: он выпустил демона, а тот…
– Не могу с этим не согласиться. Это была ошибка мальчика, и, Слава Мерлину, она не стоила никому жизни. Всё могло приобрести более печальный оборот.
– И тем не менее, – Гермиона нахмурилась, – пострадавших много, но ни один из них не знает по какой причине с ними случился этот кошмар. Я вовсе не… говорю, что Невилла нужно наказать, в конце концов, как вы заметили, это была ошибка, которую он нашел силы исправить, и всё же эта ложь несправедлива по отношению к другим.
– Что же, Вы правы, Гермиона, но виной всему был не Невилл, а его чувства. Демон просто читал их, пользовался ими. Это было его развлечением.
Гермиона было хотела снова возразить, но Дамблдор вдруг несколько отклонился от темы.
– Что вы знаете о Невилле?
– Не понимаю…
– Он ведь почти сирота. Его родители подверглись жестокому нападению сбежавших из Азкабана преступников. А знаете ли Вы, что это случилось ровно в тот день, когда дементоры напали на крестного вашего друга Сириуса Блэка? Теперь они делят одну больницу.
Гермиона опешила. Она никогда не слышала об этом, да и Невилл никогда об этом не рассказывал. Да что там, он даже виду не подавал или… всему виной опять была невнимательность?
– Конечно, Скурра разделался и с теми преступниками в частности. Ложь несправедлива? Нужно рассказать всему миру об одной ошибке мальчика? А разве Невилл не достаточно страдал? Вы видите результат, итог, но видите ли вы корни, основу?
Основа… должна же быть причина? Каковы корни?
Гермиона уже было собиралась осмелиться задать этот вопрос, но вот они уже оказались у входа в комнату профессора Реддла.
– Вы видите ситуацию лишь со своей, пострадавшей, стороны, и молчание Невилла кажется Вам несправедливым, а что насчет Вашего молчания? – многозначительно приподняв брови, спросил Дамблдор перед тем, как позволить Гермионе пройти, открывая дверь и пропуская ее внутрь.
Сам Дамблдор не зашел вместе с Гермионой, а, убедившись, что обратно она сможет дойти сама, скрылся.
Как часто Гермиона стояла у двери этой крохотной комнатки? Как часто она ждала, когда она откроется. Как часто она ждала его. Теперь же она сама смогла оказаться внутри, потому что он был не в силах выйти к ней.
В комнате было чисто и пусто как в монашеской келье. Профессор лежал на белоснежной кровати и, видимо, спал.
Гермиона медленно подошла к нему. Сердце ее болезненно кольнуло и замерло. Она протянула руку и, прикоснувшись, нежно провела по щеке.
– Такой холодный, – беззвучно пробормотала она.
В глазах встали, давно ожидавшие своего часа, слезы, сквозь их пелену девушка смогла разглядеть комочек черной шерсти, свернувшийся у ног хозяина.
– Дьявол, – ахнула Гермиона, прикрыв рот.
Большой и толстый некогда Дьявол сейчас был лишь жалким подобием прежнего себя: он был ужасно худ, а скорее костляв, и напоминал подобранного с улица изувеченного котенка, даже не взрослого кота. Черная лоснящаяся шерсть Дьявола потускнела, приняв темно-сероватый оттенок, кое-где проступала седина.
Гермиона всхлипнула и, не в силах смотреть на кота, отвернулась, столкнувшись с вдали смотрящей на нее… старухой. То было ее собственное отражение.
Девушка живо вытерла слезы, неверяще вглядываясь в зеркало, из которого на нее смотрело худенькое неестественно-бледное измученного вида существо с выпученными глазами, синяками и словно омертвевшими, кое-где седыми волосами.
«Так вот о чем говорила мадам Помфри», –только и пронеслось в голове Гермионы. Она пошатнулась, уселась на край кровати и ухватила профессора за руку, ища поддержки и отрывая взгляд от этой ужасной старухи.
Так, неподвижно, она сидела, не в силах пошевелиться, но мысли всё же ворвались в её голову: «Кольцо… нужно найти его».
Очень медленно, стараясь растянуть момент, нехотя, отпуская руку, девушка встала, побрела к двери, но внезапный вздох профессора остановил её. Гермиона обернулась, Том не спал, он неотрывно смотрел куда-то мимо нее.
– Профессор, – позвала она, сию минут вновь оказавшись у его кровати.
Невидящий взгляд Реддла молнией пронзил девушку насквозь.
– Почему…? – голос оборвался и замолчал.
– Почему что, профессор? – обеспокоенно переспросила Гермиона.
– Часы бьют три. А где корзинка?
– Что? – не поняла девушка. – Какая корзинка, профессор? Вам нужна какая-то корзинка? Я её найду, где она?
Но Том явно не слышал её да и вообще не замечал.
– Профессор Слизнорт обещал отдать мне её, – Том закрыл глаза, Гермиона замерла. – Но ведь три часа пробило. Он уже улетел, я слышу птиц.
– Бредит, – догадалась девушка, тяжело вздохнув.
– Я поймал звезду, – вновь открыл глаза Реддл и уставился теперь уже вполне осознанно на Гермиону. – Я держал её.
Вдруг лицо профессора оживилось, и стал выглядеть уж совсем молодо, словно ему всего семнадцать. Его глаза чуть округлились, а брови приподнялись, что придавало выражению его лица невинности.
– Я вижу, – профессор замотал головой, словно пытаясь прогнать дурной сон, – я вижу мандрагору. Девочка?
Том повернул голову к Гермионе, она же не могла отвести от профессора глаз.
– Девочка, – повторил он, – принеси сюда мандрагору и уничтожь ее. М-м? Ты принесешь? Нужно ее сжечь, я слышу ее голос.
Гермиона кивнула. «Он не узнает меня», – по щекам снова потекли слезы.
– Я принесу, – тихо ответил она.
«Нужно отыскать кольцо», – Гермиона отвернулась в направлении двери, шумно выдохнув.
– Гермиона, – вдруг послышался тихий шепот профессора.
Девушка замерла.
– Ты ведь вернешься? – сейчас его голос звучал как прежде.
Гермиона сдержала себя, лишь бы не обернуться, а иначе будет ли она в силах уйти?
– Да, – хрипло ответила она.
– Пообещай мне, – не верил Том.
– Я обещаю, профессор, – Гермиона зажмурилась, пытаясь остановить слезы.
– Зови меня Том, – говорит он, прежде чем проваливается в небытие. – Мандрагора… Виновата мандрагора. Нужно её сжечь.
«Профессор, нужно срочно найти кольцо, нужно расторгнуть контракт, а иначе будет поздно».
*Инте-интересная справка:
Мандрагора – растение, имеющее сверхъестественное происхождение, связанное с нечистой силой и черной магией. Так же называют «свечой дьявола» или «цветком ведьмы», т.к. мандрагора была зачастую главным магическим оружием колдуний, желающих навести на человека порчу и довести его до безумия.
К слову, на Руси по поверью, человек, носящий при себе мандрагору, приобретал власть над окружающими.
========== Глава 15. Цветы и сорняки ==========
Решительными шагами Гермиона направлялась прямо в кабинет Дамблдора. Она не была уверена, что он будет там, но ей обязательно было нужно найти директора, и его кабинет – неплохое начало.
В тот момент… тот голос, когда Гермиона теряла сознание, когда демон отступил, тот голос принадлежал Дамблдору, он спас её, и именно он отнес её в лазарет, и означает это лишь одно: кольцо забрал Дамблдор. Иначе быть не может. И Гермиона просто обязана его забрать: только тогда все закончиться и профессор… нет, Том, он будет спасен.
Лишь только эта мысль заставляла ноги Гермионы двигаться, бежать так быстро, насколько это было возможно, только эта мысль вселяла надежду. Надежда переполняла. Еще один рывок. Еще один… и Гермиона, кажется, смогла бы воспарить над землей.
Вот показался коридор с горгульями, в тупике которого стояла самая уродливая из них, так самая, ведущая к кабинету Дамблдору. Какой там пароль называл Снейп?
– Чак-чак? – тяжело дыша, на бегу прокричала Гермиона.
Горгулья не двинулась. Гермиона запаниковала, но, взяв себя в руки, принялась перечислять все известные ей волшебные сладости, припоминая, что как-то раз именно так Гарри попал к Дамблдору.
Но попытки девушки были тщетны. Уродливая горгулья не дрогнула, она смотрела на девушку, выпучив глаза, кривя рот в усмешке.
– Мисс Грейнджер? – послышалось позади.
Девушка обернулась и облегченно вздохнула – это был Дамблдор.
– Кое-кто шепнул мне на ухо, что Вы ждете меня тут, – глаза профессора сверкнули из-под очков.
– Профессор Дамблдлор, я хотела…
– Забрать кольцо, я полагаю, – догадался директор, заложив руки за спину.
– Да, – девушка нервно кивнула, сглотнув и облизав сухие губы.
Всё верно: кольцо у Дамблдора, скоро всё закончится. Сердце учащенно забилось.
Дамблдор вздохнул и как-то грустно улыбнулся: именно этого разговора он боялся.
– Я знал, что рано или поздно Вы придёте за ним, поэтому я тщательно подготовился, чтобы… отказать Вам.
Сердце замерло.
– Профессор, это кольцо…
– Спасет жизнь Тома и расторгнет контракт между ним и демоном.
– Вы знаете…
Не удивительно, Дамблдору ведь не восемнадцать лет, он великий волшебник.
– Но если Вам это известно, – недоумевая, начала Гермиона, – почему Вы до сих пор не отдали профессору Реддлу кольцо?
– Видите ли, мисс Грейнджер, я искренне хочу помочь Тому, но… судьба мира беспокоит меня больше.
– Я… я не понимаю, профессор, – прошептала Гермиона, – судьба мира? Что…
– Как то раз, – перебил её Дамблдор, – я бродил по Запретному лесу и наткнулся на удивительной красоты поляну. Там было множество совершенно разных цветов, да, множество видов уживались в гармонии друг с другом. Лишь одно мешало картине: сорняк. Он рос на самой окраине, завистливо глядя на своих соседей. Я долго смотрел на него и в конце концов ушел, на следующий год обещая вновь посетить полянку. И знаете, что с ней стало?
Гермиона не понимала, к чему клонит директор.
– На ней сплошь вырос сорняк,– Дамблдор обреченно вздохнул. – Он обвил все вокруг, уничтожил цветы и стал править поляной. Как полагаете, должен ли я был избавиться от него в тот день, когда только увидел его на окраине? Но я ничего не сделал и позволил всему погибнуть. Я бы не хотел, мисс Грейнджер, допустить эту ошибку еще раз.
Гермиона облизнула губы. Она начала понимать, о чем на самом деле хочет сказать директор.
– Вы полагаете, что профессор Реддл – это сорняк, – голос девушки странным образом звенел.
– Ох, ни в коем случае, мисс Грейнджер, – всплеснул руками Дамблдор. – Вовсе не Том, дорогая, а тот, кто рядом с ним, мм?
– Дьявол, – догадалась Гермиона.
– Один цветок он уже погубил, я не хочу, чтобы он погубил и другие.
– Но профессор… умрет, – с трудом выговорила девушка.
Дамблдор вздохнул.
– Да, полагаю, что так, он умрет, но вместе с ним погибнет и сорняк.
Гермиона не могла поверить в услышанное. Это не правильно, этого не может быть. Голова кружилась, кровь стучала в висках. Ей хотелось плакать, рыдать, смеяться и кричать одновременно, хотелось схватить Дмблдора за бороду, трясти его и уверят, что он кругом не прав.
– Дьявол хороший! – только и выпалила она.
– Он демон, – возразил директор. – Он просто дурил Вас, притворялся, чтобы достичь желаемого – разрыва контракта. Когда Дьявол окажется на свободе, кто знает, какие последствия ожидают мир.
Взгляд Дамблдора был печален, ему трудно и тяжело было говорить.
– Это не так, – уже тише произнесла девушка, яро замотав головой. – Нет-нет, все не так.
– Вы не можете быть уверены, как и я. Пожертвовать одной жизнью ради спасения миллионов других, поверьте, стоит.
Сердце Гермионы кричало и рвалось наружу, из глаз грозились вырваться слезы несправедливости и безысходности, однако же лицо Гермионы не выражало ни одной эмоции.
– Вы не уверены, а не я, – чеканя каждое слово, проговорила гриффиндорка. – И Вы не можете решать за профессора Реддла: должен ли он жертвовать своей жизнью или нет. Я хочу спасти его. Это моё право, потом что это я всё поставила на карту, это я нашла кольцо. Я спасу его. И тогда… пусть смерть сама решает, когда за ним прийти. Если вы не уверены на сто процентов в будущем, ожидающем мир, с освобождением Дьявола, то почему Вы должны помогать смерти забирать чужую жизнь?
Дамблдор подошел к Гермионе чуть ближе.
– Вы очень наивны, мисс Грейнджер, – в глазах Гермионы он видел знакомый огонь. – Когда-то я был так же наивен.
Дамблдор печально улыбнулся, потрепав Гермиону по голове. Не понимая, зачем в общем-то поддается, он, опустив руку в карман, извел оттуда кольцо и протянул девушке.
– В любом случае теперь это будет Ваша ошибка, а не моя. И вся ответственность ляжет на Ваши плечи.
Почему Дамблдор отступил? Гермиона опешила, но приняла кольцо.
– Профессор, – удивленно оглядывая перстень, воскликнула она, – это не оно!
На лице директора возникло непонимание и удивление, а потом, словно вспомнив о чем-то, он с усмешкой произнес:
– Цветок решил взять всё в свои руки, взять ответственность на себя, понимаете?
Гермиона покачала головой. Нет, она не понимала! Что это? Дамблдор смеется над ней? Он и не собирался отдавать ей нужное кольцо?
Словно прочитав мысли Гермионы, Дамблдор спешно объяснил:
– Сегодня перед Вашим приходом, я тоже навещал Тома, тогда он был еще в сознании, а кольцо на тот момент было у меня в кармане, – намекнул директор, приподняв брови.
Гермиона опустила взгляд на подмененное кольцо. Она уже видела его. Видела на пальце Тома в ту ночь в классе.
– Том, – прошептала она и стремглав помчалась в его комнату, оставляя Дамблдора одного.
– Эти дети… Ммм, стоит навестить ту полянку, – заметил он и принялся напевать что-то под нос.
Почти задыхаясь, Гермиона бежала так быстро, как только могла: щеки ее раскраснелись, а уставшие ноги с каждым шагом отзывались болью, давая о себе знать.
Мимо девушки пролетали призраки, через которых она проскальзывала по дороге, и посылали ей вслед нелестные замечания; картины мрачно качали головой и принимались обсуждать современную молодежь, но Гермионе было всё равно. Со свистом, влетев в комнату Реддла, она с удивлением обнаружила пустую постель.
Том исчез, как и кот.
Даже не отдышавшись, Гермиона помчалась в Общую гостиную Гриффиндора. На бегу выкрикивая пароль, она чуть не врезалась в только-только открывавшийся проход.
– Где Гарри? – спросила она сидевшего в кресле пятикурсника.
– Ну, вроде бы в спальню пошел, – неуверенно промямлил тот.
Через секунду Гермиона ворвалась в комнату друга, на выдохе прокричав:
– Карта..!
– Эй, я же переодеваюсь! – прикрываясь мантией проорал Рон.
Гермиона, не слыша, подбежала к Гарри.
– Ты что из лазарета сбежала? – спросил тот, оглядывая растрёпанную подругу в больничной пижаме.
– Гарри, карта! Дай мне карту! – торопила его Гермиона, размахивая руками.
Гарри опешил. Девушка махнула на него рукой и выдвинула из-под кровати коробку.
– Откуда ты… – начал Гарри.
– Клянусь, что замышляю только шалость, – оттараторила Гермиона.
Руки её дрожали, по лицу текли капkи пота, она сосредоточенно изучала карту от и до в поисках нужных имен.
– Ну же, – торопливо причитала она. – Ну же…
Но ни одно из них так и не попалось ей на глаза.
– Он ушел, – рассеяно произнесла Гермиона.
Руки, обессилев, упали на колени.
– Гермиона? – обеспокоенно позвал Рон.
– Он ушел! – закрыв лицо ладошками, громко прорыдала она.
Слезы затапливали все вокруг, оставляя Гарри и Рона только догадываться о причине их появления.
Комментарий к Глава 15. Цветы и сорняки
Прошу прощения за столь длительную задержку, но из-за переезда какое-то время у меня не было интернета, а к прочему сломался ноутбук. Это было жестоко и очень грустно… Всё это выбило меня из колеи, и взяться снова за работу было трудно ;( Теперь меня не покидает мысль о том, насколько глава сырая…
========== Глава 16. Господин в черном сюртуке ==========
Проснуться на следующее утро очень тяжело. Проплакав в подушку, легко уснуть, но вот проснуться на следующее утро – нет. Открыть глаза – страшно, принять новую реальность – страшно, осознать, что все кончено, и ты ничего не сможешь изменить, – невыносимо.
Но Гермиона не была слабой. Преодолев трудности и невзгоды, она заслужила покой. Жизнь продолжалась. Уступить место страху, несбыточным иллюзиям, далеким мечтам, предаться унынию Гермиона не могла, потому что не была слабой.
Но даже спустя недели проснуться на следующее утро все так же тяжело и страшно, оттого что какой бы сильной она не была, в ее сердце тлела надежда.
Рано или поздно все тайное становится явным. Важно лишь то, кто эту тайну раскроет: тот, кто в нее вовлечен, тот, кто ее создал, или тот, кто случайно услышал. Сплетни – вообще то, чем живут люди, перемалывая слова, пережевывая смысл.
Весть о том, что профессор Томас Реддл ушел из Хогвартса прямо посередине года, ошеломляла и заставляла каждого теряться в догадках. Лаванда Браун, как одна из самых заинтересованных лиц, рассказывала всем желающим о том, как она якобы видела профессора в тот самый день, когда его выгнали из школы. Вообще, в том, что Реддла именно выгнали, Лаванда не сомневалась, она сокрушалась о несправедливости этого решения, сетуя на директора.
Точки зрения Браун придерживалась добрая половина школы(в частности женская половина), еще одна часть во всеуслышание трындела о проклятье сей профессии, мол, не приживаются учителя ЗОТИ: что-нибудь да с ними случится, а тут сенсация – Реддл и вовсе сбежал, испугался да и дал деру!
Было и еще одно очень популярное мнение: именно профессор Реддл стоял за нападениями, а после того, как Дамблдор его раскрыл, тот ускользнул, испугавшись расплаты. Основателями данной теории были близнецы Уизли, они часто пугали младшекурсников байками о кровожадном профессоре, высасывающем душу, который еще обязательно вернется за ними! Старшие ребята только посмеивались, Гермиона хмурилась, а Невилл каждый раз бледнел.
Какое-то время, очень недолго, бытовал и еще один слух, заставляющий бледнеть да и краснеть уже саму Гермиону: говорили, что профессор ночью был замечен с ученицей. Была еще пара фантазий на эту тему, но вскоре однако она была забыта, чему девушка была несказанно рада. Хотя какой там радоваться, когда каждый день кто-нибудь да наступал на ее больную мозоль.
Отвлекали Гермиону от печальных мыслей лишь Гарри и Рон, они же и защищали девушку от любопытствующих: «А правда, что на тебя напало черное существо? Это был профессор Реддл?» В общем, хлопот хватало.
Драко и Пенси тоже были на коне, их не меньше донимали глупыми расспросами, на которые они однако даже рады были ответить. И это несмотря на то, что Драко после истории с Гарри вообще на собственном факультете недолюбливали. Ситуация мало изменилась, но продвинулась чуть вперед, когда Рон и Дафна вдруг обнародовали отношения. Поток грязи уже отчасти полетел и в них.
Сами Дафна, Рон, Драко и Гарри отшучивались, стараясь, как ни странно, поддерживать друг друга настолько, насколько это было возможно в случае с Уизли и Малфоем.
Но иногда дело принимало и невеселый оборот: как-то один из сокурсников пошутил, что вскоре Слизерин и Гриффиндор дважды породняться. В общем, как минимум трое попали в лазарет… Именно тогда состоялась душещипательная сцена, за которой, раскрыв рты, наблюдали Гермиона и Дафна.
Рон, инициатор потасовки, высказал всё, что он думал раньше и что думает сейчас, Малфою, пытавшемуся избежать участи побитого, но случайно затянутому в переделку, а Гарри, по счету второй, кто развязал кулаки, благословил за сим их на дружбу, за что новоиспеченные друзья обрушили свое недовольство уже на него, как на виновника номер один. Но Рон справедливости ради заметил, что вообще-то Малфой виноват не меньше, а затем решил, что виноваты тут Драко и Гарри, т.к. нечего им было вообще начинать какие-то занятия.
Малфой в свою очередь наехал на Гарри:
– Да если бы Поттер не был таким тупым..!
– Как будто не ты первый попросил подтянуть тебя, – возмутился Гарри.
– Так вот если бы Поттер не был таким тупым, – проигнорировал Драко, – мы бы не провозились с приготовлением одного простого зелья больше месяца.
– Если бы ты, Малфой, не был таким тупым, то…
–Но-но-но, я схватывал на лету. Напомнить тебе про оборотное зелье, после которого я целую кучу времени потратил на то, чтобы вернуть своим глазам нормальный цвет?
– Тоже мне проблема, я из-за тебя чуть руки не лишился!
– Нормальный цвет глаз, Поттер, – с усердием выделил Малфой каждое слово.
– Чем тебе зеленый не угодил? – возмущенно всплеснул руками Гарри.
– Может, они и правы, – вдруг вмешалась Дафна, и все взоры были обращены в ее сторону.
– Ведете себя как парочка сварливых молодоженов, – покачивая головой, согласилась Гермиона.
Но была и еще одна тайна, собиравшаяся вот-вот вырваться наружу. Ей пришлось подождать до конца года прежде чем тот, кто был в нее вовлечен, тот, кто создал ее, решился признаться. Ведь, если тайна безобидна, то и хранить её не в тягость, но если тайна черна, а ее владелец не лишен чувства совести…
Это случилось аккурат после экзаменов на пире по окончанию года в Большом зале. Неожиданно для всех Дамблдор отступил, и на его место встал Невилл. Он еще никогда не выглядел таким взрослым и решительным. Директор призвал учеников к тому, чтобы они выслушали гриффиндорца, не перебивая, до конца.
Голос зазвучал твердой сталью, в которой явно слышалось раскаяние:
– Что ж, вы все наверное очень удивлены, поэтому сразу перейду к делу. Этот год был особенно печальным для Хогвартса из-за неких нападений. Так вот, не буду тянуть, их виновником являюсь я, – зал загудел, зашептался, неверяще усмехаясь. – Да-да, конечно, я знаю, о чем вы думаете: как так тупица Невилл Лонгоботтом может быть виноват? Тем не менее эту сущность, что нападала на Пэнси Паркинсон, профессора Снейпа, Драко Малфоя и Гермиону, вызвал я. Это была не просто сущность, это был демон. К сожалению, тогда я и правда был тупицей и не подозревал о последствиях, мне хотелось удивить одного человека, ради него я выбрал самого на мой взгляд безобидного демона, всего лишь шутника. Я думал, что это будет здорово, весело, наверное, так и было, но не вам или мне. Шутник действительно шутил…
Невилл говорил долго, рассказывая абсолютно обо всем без утайки, и, если зал начинал бушевать, Дамблдор призывал к спокойствию.
Признаться в своей ошибке, раскаяться – всё это может только по-настоящему сильный человек. Гермиона смотрела на Невилла действительно по-новому. Теперь он представлялся ей не жертвой собственной ошибки, а словно бы ветераном какой-нибудь ужасной войны, в которой выжил только он один и теперь оправдывается перед семьями погибших, и странное чувство, не похожее на жалость, а скорее на сопереживание и гордость поселилось в её душе.
По мере того, как Невилл говорил, менялось и мнение о нем. И вот, в конце концов, даже Снейп почувствовал в произошедшем скорее свою вину, нежели вину этого бедного мальчика.
Так закончился этот год. Ученики гурьбою направлялись на поезд. Прощаться со школой на этот раз было особенно грустно, и это чувство почему-то каким-то странным образом теснилось в груди каждого.
Гермиона то и дело оглядывалась назад, не желая уезжать, не желая признавать конец. Неужели все это было лишь странным сном? Нет, одергивала она себя, все это происходило с ней на самом деле, и она действительно была героиней одного большого приключения. По правую руку от нее, словно подтверждая, ободряюще улыбался Невилл, Рон рассказывал всем о новой шутке близнецов, а Гарри, отбившись от друзей, неловко ковылял рядом с Малфоем, который что-то живо ему объяснял, и с опаской поглядывал на неотставающих Кребба и Гойла.
Гермиона усмехнулась. Глядя под ноги, она вдруг остановилась у самого начала поезда, проводила взглядом друзей, погружающихся в вагон, и точно по зову обернулась назад, столкнувшись с одним странным обстоятельством:
Вдалеке отчетливо виднелась черная фигура в ярко-белых, режущих глаза перчатках, очень тонкая и высокая, на голове ее красовался цилиндр.
