Текст книги "Чёрная Наследница"

Автор книги: Козёл Альпийский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Чёрная Наследница

Тёмная эльфийка

Виреон не решила, когда она отправится в змеиное королевство, однако постоянно держала это в голове. То на задворках сознания, то постоянно на передовом потоке своих мыслей, однако нельзя было точно сказать, когда это случится. Темная эльфийка оглядывалась через плечо, ее свита всегда была с ней. Два теневых кентавра, восемнадцать сатиров и двадцать темных эльфов, все ее дети. За свои более чемсто двадцать лет Виреон Якорник произвела на свет около сотни потомков, но себя окружила самыми верными, да и просто теми, кто оставался в живых. Впрочем, на этот раз дело предстояло довольно простое, отбить у сородичей небольшой летающий остров.

Виреон часто выступала в роли парламентера, когда лесные эльфы отчаивались договориться со своими темными подчиненными. Далеко не все дома темных эльфов, да чего уж там и оркосов тоже, признавали власть лесных и уж тем более высших эльфов над другими феями. Когда гнев лесных эльфов переполнялся, они обрушивали всю мощь королевствафей на столь непокорных братьев и сестер, однако это случалось довольно редко. Все феи должны находиться в гармонии, точно так же, как и все фейские земли должны пребывать в ней. Эта мысль пребывала в голове любой феи, которая полностью отдавала отчет своим действиям, и не важно, кем она была, сатиром, менадой, темным эльфом или лесным. Виреон всегда считала так, она появилась на свет за сорок лет до рождения Айрен, одной из своих младших сестер, именно с такими мыслями. Кем она была до этого, Виреон не помнила, однако она возрадовалась телу темного эльфа. По прошествии целого века ей предоставили выбор создавать собственный дом или примкнуть к уже существующему.

Для нее выбор был очевиден, она мгновенно вступила под начальство Твизта Якорника своего любимого учителя. И Эолза Якорника, одного из своих лучших друзей, став третьей по старшинству в доме якорников, древним роде темных эльфов, который сейчас переживал возрождение.

Множество потомков готовые были нести слово Якорника на дальние острова, однако у них было не очень хорошо с дисциплиной. И Виреон, талантливая волшебница, но прежде всего дипломат и просто очень находчивая женщина нашла в этом свое основное поприще.

– Ну что, братья, договоримся? – С издевкой поговорил из большого цветка голос темного эльфа. – Хотя какие вы к имбалра, братья, насаждаете свои законы? Требуете передать нам ваш остров, наш остров, в ваши грязные цветочные лапы?

– Проваливайте! – Голос наверняка принадлежал какой-нибудь менаде. – Никакие мы вам не братья. Закидаем вас гранатами, будете знать, как навязывать мнение паршивых лесников.

Виреон выдохнула. Она послала вперед одного из кентавров, бронированного по самые глаза. Тот воткнул флаг в границу летающего острова, там, где они только что оказались. Слова повлекли за собой действие. Граната разорвалась в непосредственной близости, но доспех кентавра защитила и его самого, и Виреон, и ее небольшое воинство.

– Мать Виреон, давайте просто ударим по ним с тыла.

– Нет, Латас, успокойся, – сказала Виреон, осадив своего сына, по совместительству темного эльфа-дворянина, самого искусного из стрелков в своем отряде. – Латас, мальчик мой, помнишь, чему я тебя учила?

– Ни одной жизни не хватит пересказать все твои учения, о мать, – ответил ей Латас.

– Нет, самое основное.

– Сначала разговоры. – Латос на мгновение перестал быть серьезным, его прекрасное лицо стало почти детским,

– Правильно. Поэтому сейчас будет говорить мать Виреон. – Она до этого, парящая в нескольких сантиметрах над землей, опустилась на босые ноги и сделала еще два шага.

Неумела брошенные гранаты, она отбила простым заклинанием, они взорвались не смертоносными шипами, а яркими семечками забрызгав, находящихся за камнями и стволами мятежников.

– Ну и чего вы добились, детки? – сказала Виреон, она уверенно шла вперед, в ее сторону попытались выпустить несколько стрел, волшебных разрядов, копий, кто-то даже бросил изогнутый меч.

Все это отлетало в сторону, высекая снопы искр под громкий гогот одного из кентавров и спокойную тихой льющуюся речь Виреон.

– Вот смотрите, сейчас у вас есть выбор. Вы думаете, что вы можете либо умереть в бою с нами, либо прогнать нас каким-то неведомым образом.

Сколько вас здесь? Двадцать? Тридцать? Даже если сто, два воина темных эльфов, что стоят у меня за спиной, стоят сотни таких отрядов, как ваш.

Вы ничего не добьетесь, и неизвестно, где родитесь вновь. Возможно, это станет снова неуютный остров под покровительственным оком какого-нибудь лесного эльфа, который будет указывать вам жить.

– Хватит болтать, старуха! – Тут же ей на перерез выскочил темный эльф, волосы ирокезом топорщились у него на голове, он тыкал ей клинок практически в лицо, громко сопел, его красивое лицо было искажено гневом. -

Льешь нам в уши какую-то ересь, лесные эльфы управляют нами, мы их рабы, ты слышишь, рабы? Ты раб, твой кентавр раб, мы все здесь.

– Ты себя-то слышишь? – Виреон спокойно положила ему ладонь на плечо, она была на целую голову выше ростом, чем мятежник. Взгляд ее огненно-красных глаз заставил темного эльфа мятежника сделать шаг назад, однако он не опустил кинжала, держа его не как темный эльф, а как отчаявшийся пират. В замахе лезвием вперед. – Просто послушай, что я сейчас скажу. Вы, конечно, можете с нами подраться. Скорее всего, вы действительно подеретесь с нами. Те, кто этого очень хочет, можете даже умереть, и не один раз. Поверьте, я умею воскрешать моих воинов очень-очень быстро. Но вы не усвоите главного. А что потом? За чередой смертей будет следовать точно такая же череда жизней, смертей, угнетения. Рабство у вас в голове. Вот здесь – Виреон дотронулась до лба темного эльфа, и тот вздрогнул, он раскрывал рот, как морской гад, выброшенный из воды и еще не перестроившийся с дыхания жабрами на легкие. – А теперь я предлагаю вам простое решение. Нет, совершенно не сдаться. Я предлагаю вам вступить в дом якорников.

– Мы потеряем территории, – уже менее уверенно проговорил темный эльф мятежник.

– Территории, а у вас есть эти территории? Заявлять о территориальном праве можно тогда, когда ты можешь контролировать данную территорию.

Пять высоких деревьев, две рощи, небольшое озерцо, где купаются ваши женщины. Кстати, как часто они купаются? Нам, феям, стоит это делать три раза в день. А когда идет военный конфликт, вряд ли у них получается делать это чаще, чем раз в неделю.

Где-то вдалеке гневно кашлянула менада.

– Нет, я, конечно, не хочу сказать, что от ваших женщин воняет. – Виреон полузакрыла глаза. – Просто хочу уверить вас в том, что на территории якорников над вами никто не будет довлеть.

– Что вот так вот просто поганые лесники позволят нам жить здесь и не будет никакой кары?

– Ты лжешь, – крикнула менада. Она выступила вперед. Виреон с досадой заметила неприглядность ее одежды. Где-то она была просто прикрыта шкурами, где-то наскоро за штопанными элементами доспехов. Видно, что мятежники сопротивлялись не один месяц.

– Не знаю, о каких лесниках вы говорите. Наш древнейший тоже темный эльф.

– Да быть этого не может. – Менада сделала еще один шаг вперед. То ли в ней говорило безрассудство, то ли желание мыться три раза в день. – Мы все знаем, что нас ждет кара.

– Нас превратят в деревья, – сказал еще один темный эльф.

Выскочило за ним следом двое сатиров и одна гарпия, которую те вели на цепи. Было видно, что гарпия хоть и молода, но очень сильна. Она громко хлопала крыльями, кричала, визжала. Остро отточенные когти на руках пару раз скользнули по камням. Виреон отметила в своем сознании, что действительно мощную гарпию стоит оставить на службе у себя самой.

– Я не вижу в превращении в дерево какой-то кары. Наоборот, спокойно растешь, пребываешь в первозданном виде.

– Мы не хотим, чтобы нас превращали в деревья. Это наше условие. Можете забрать эту чертову землю. – Темный эльф-мятежник раздосадованно бросил кинжал и фыркнул. – Только не превращение в дерево.

Восемь часов исправительных работ в замке якорников и вы члены нашей семьи, – просто сказала Виреон.

– Восемь часов исправительных работ. Что за исправительная работа? – К ней подошла менада. Она была высокого роста. Уж точно выше всех мужчин, но немного не дотягивала до глаз темной эльфийки.

– Стандартная. Вас обовьет плющом, шипы вопьются вам в шею и будут сосать лигулу на восстановление местной растительности.

– Мы двигаться хоть после этого сможем в ближайший месяц? – Спросил сатир. – Не переживай. Я прослежу за тем, чтобы с вас не высосали слишком много. Но, конечно же, вы, если хотите, можете умереть в битве. Потом, через месяц, родитесь в цветах уже на нашей территории.

– Ну что, биться будем? – Виреон быстрым движением вытащила абсолютно прямой клинок. Довольно длинный, но узкий. И направила его прямиком в глаз сатиру.

– Пожалуй, я предпочту исправительной работы. – Сатир бросил кривой изогнутый клинок и поднял руки вверх.

Также поступили все мятежники, кроме одного. Оркос, накрывшийся плащом, без слов поднял свой лук и совершил два выстрела. Первый сбил защиту у Вереон, второй прострелил ей ухо и снес довольно ощутимый кусок мяса вместе с кожей с ее черепа.

Пока мясо восстанавливалось, Виреон телепортировалась оркосу за спину, вытащила из ножен снова свой клинок и демонстративно отрезала ему его длинные зеленые волосы. Затем, схватив за шиворот, играючи, как щенка бросила оркоса в полном боевом доспехе через себя, он пролетел несколько метров и приземлился под ноги бронированного кентавра.

– Этого избить, – в голосе Виреон звенела сталь, – жестоко избить, но не убивать, сломать руки и ноги, а затем подвесить на дереве, как плод, пусть восстанавливается месяц, потом записать его в новобранцы нашего отряда. Игарпию тоже. Гарпию на исправительные работы не отправлять, накормить и отмыть. Ты, – она ткнула менаде в живот, – с тебя два часа исправительных работ, если поможешь мне с гарпией.

– Идет – кивнула ей менада, прядь рыжих волос заблестела в ожидании скорого купания.

– Мать Виреон, это было, как всегда, неподражаемо, сказал Латас, он снял шлем и принялся пересчитывать зеленые листы, сложенные у него в котомке.-

На войну с этими мятежниками было отправлено двести сатиров, сто пятьдесят гарпий, три оркуса и все это дело возглавлял лесной эльф-лучник, он потерпел неудачу и был убит.

– В доме – удивлению Латаса не было предела, – ты выполняешь функции, которые не могут потянуть наши лесные братья, именно поэтому я и состою в доме якорников, сынок, – погладила его по голове Виреон. – Когда я отправлюсь на важное задание, мои полномочия примешь на себя ты.

– Мать, я недостоин, пожалуйста. Пусть это будет Ирон.

– А я-то что, – буркнул кентавр, у него была лиловая кожа и светлые волосы, теневые кентавры, хоть и встречались, но были гораздо более редким зрелищем, чем обыкновенные.

– Ирон, – мать Виреон погладила теперь уже второго сына, кентавра, по спине. -

Помогай Латасу, он не имеет такой уверенности в себе, как ты.

– Ой, это я запросто. Главное, чтобы не командовать. Ты же знаешь, как дядюшка говорит.

– Я знаю, как говорит Твизт, однако дядюшка не увиливает от командования, как некоторые.

– Да, дядюшка живет очень долго, он повидал столько миров, он на теневых ящерах ловко катается. И я на четырех ногах не могу так скакать быстро, как он скачет на двух ногах верхом на этом ящере.

– Мы все разные, сыновья мои, – сказала мать Виреон. – Однако мы все братья и сестры, все мы темные эльфы, все мы феи, все мы живем в тенях, все мы растения. И всех нас объединяет желание познания мира. Мы можем стать лучше, стать сильнее. Именно поэтому я и решилась на данное мероприятие.

– Отправляться к поганым пернатым и торчать в их наполненном ядовитом волшебством мире. – Латас снова надел шлем. – Хотя бы отправляй нам весточки, мать.

– Сомневаюсь, что это возможно, однако постараюсь как-нибудь общаться с вами.

– Ты уже выбрала, кто отправится с тобой, – спросил Ирон.

Он, как и все кентавры, был не очень умен и совершенно не понимал, что с ним может произойти. Окажись, он под куполом анунаков, самое простое, так это он лишится разума и станет обычным жеребцом.

– Я отправлюсь одна. Если мне потребуется помощь кого-нибудь из вас, я думаю, через полгода вы прибудете на выручку к вашей матери.

– Не сомневайся, матерь.. – Латас хотел двинуть долгую речь, но Виреоностановила его, приложив палец к губам.

– Я понимаю. Теперь я должна завершить приготовление одна. Есть вещи, которые члены правящего дома делают в одиночку.

– А что с тетушкой, – спросил Ирон, – попрощаешься с ней?

– Может быть и стоит повидаться с ней. – Виреон открыла портал и зашла вместе со своим отрядом в него, оказавшись напротив замка Эолза Якорника.

Рядом с ним, на высоком холме, распустила свои лиловые ветви древо, в которое превратилась Айрен Черная Трава, одна из младших сестер Виреон.

Она вознамерилась создать свой собственный дом, стала аракном, пробыв полгода в мире тварей. И теперь на ее место отчаянно требовался кто-то другой.

Тот, кто проследит за тем, чтобы феи выручили из этого сотрудничества что-то большее, чем приятные воспоминания одной из фей.

– Ну, тетушка всегда была ближе к сатирам, чем к темным эльфам, – сказал Ирон. – Я ее уважал. Ах, как быстро она бегала. Я на четырех ногах не могу так быстро бегать, как она бегала на своих.

– Ирон, мальчик, мне кажется тебе стоит проверить доспехи, у тебя шатается наплечник.

– Да, мать Виреон, – сказал Ирон, и тут же отправился в кузницу.

– Латас, что ты думаешь?

– Я не совсем понимаю. – Латас склонил голову на бок.

– Да, я спрашиваю тебя насчет Айрен. Как ты можешь характеризовать поведение своей тети.

– Если честно, мать Виреоня никогда не думал на эту тему. Она же ведь выбрала совершенно другой эволюционный путь, аракны. Я совершенно не понимаю аракнов. Они странные, они довольно мерзкие, если ты спросишь мое мнение. Но мне всегда нравилось, как Айрен охотится, как хватает зубами добычу. Правда, она местами вела себя не как маленький хищник, а не как настоящий охотник. Однако, думаю, что по силам мы были с тетушкой, наверное, равны.

– Да, но она никогда не носила доспехов, не умеет так прекрасно обращаться с копьем и могла бы поступить как ты. Она ведь была зверовой, но не получила право управления собственным скакуном до срока.

– Она была немного..

– Была, была. Странно мы говорим о ней. Вот же она, – Виреон провела рукой по стволу дерева, которым сейчас являлась Айрен. – Цветет и пахнет.

Темные эльфы рассмеялись.

– Ладно, сын, иди. Отныне ты исполняешь обязанности, ты третий в доме якорников.

– Мать, не говори так.

– Латас Якорник, – чеканным звенящим сталью голосом, сказал Виреон, – начать исполнять свои обязанности.

– Так точно, мать Виреон, – вытянулся по стройке смирно Латас, развернулся и зашагал в сторону, а Виреон, махнув рукой, открыла новый портал и зашла внутрь.

Прошло

Лиза очень не хотела просыпаться. Ей казалось, что последнее время все обстоятельства не просто против нее, а сговорились сделать ее жизнь невыносимой. Она поводила щекой по подушке. Та была мокрой, то ли от ее собственной

слюны, то ли от обильно выпитого или пролитого алкоголя, то ли еще от чего-то, чего конкретно девушка даже не хотела знать. Она поискала ладонью очки. Их не было ни на тумбочке, ни на диване, ни на простыне.

– Мать твою, вот же они! – Очки были на самой змее. Она поправила их. Вроде дужка не погнулась. – Да я уже хуже их изогнула, чем это проклятая дужка.

Лиза попыталась сесть. В голову ударила сильная боль. Она сложилась пополам и снова оказалась лежать на диване. Нет, надо встать. Она нащупала где-то снайперское ружье, оперлась на приклад и, схватившись за цевье, резко встала. Зрение повело, голова гудела, однако Лиза уже стояла. Она была одета в какую-то майку, порванную в одном месте, испачканную в другом. Нижнее белье и больше на ней одежды не было. Висел какой-то кулон. Он был спаян в нескольких местах грубо, как будто это делал кобольд. Ну, надеюсь, хоть стекла не разбиты, Лиза подняла голову. Часть окон в доме была завешана, часть раскрыта настежь, но стекла вроде были на месте. За окном виднелись деревья, буйно разросшиеся широкими листьями.

– Я скучаю по вам, хозяйка! – расхныклась Лиза. Она не хотела впадать в истерику, но слезы полились сами собой обильным потоком. Лиза подошла к окну и принялась, размахивая бутылкой, громко кричать. – Я скучаю по вам, хозяйка! Возвращайтесь!

На дальнем конце квартала кто-то закричал.

– Госпожа Айрен, нам вас не хватает! – подхватил грубый мужской голос.

– Специальный агент! Без вас плохо! – И следующие полчаса тагаи и гибриды, все жители улицы, где когда-то жила Айрен, громко жаловались на жизнь. Даже бесы, сидящие в будке напротив, не собирали энергию страданий. Они выключили излучатели, разлили густой напиток по чашкам и молча слушали

завывания, иногда подвывая сами. Лиза снова опустилась около подоконника. Она глядела дом, в котором не была полгода.

– Ну да, конечно. О себе-то я позаботилась, – сказала Лиза.

Она пыталась натянуть на себя довольно обтягивающие штаны. Ногти на ее ногах разрослись, превратившись в когти. Процарапала штанину, кое-как одела. Разорванная штанина клешей болталась у нее вдоль щиколотки.

– Нет, надо, надо, где-то это было здесь. – Лиза поднялась на второй этаж,

дыра в стене так и не была заделана.

Зимы в стране Барбак были очень мягкие, температура редко опускалась нижепятнадцати градусов, поэтому стену в доме так никто и не заделал. С тех самых пор, как чуть больше года назад темная эльфийкаАйрен написала с помощью косметики на стене невероятной красоты картину, которая вошла в достояние страны Барбак.

– Хозяйка – снова захныкла Лиза, она отпила что-то из бутылки. – А ты мразь, не лезь в эти воспоминания, – сказала грубо Лиза и пнула стену, приставляя на том месте стоящую бесовку.

Снова вспомнила о Свете, которая оказалась вовсе не Светой, а Ветой, ее старой давней подругой, бросившей ее и укатившей в другую страну, а потом связавшейся с мятежниками. Вспомнила, как Айрен, превратившись в аракна, смогла защитить страну Барбак от вторжения бесов и кащеев, как Хлоя победила огромного летающего змея, черного дракула, и снова села на диван. – Вот здесь вы и спали, хозяйка, заворачивались этим самым одеялом. – Лиза завернулась у него и продолжила тихо хныкать, как побитый подросток. В таком виде ее и нашла Хлоя, она молча залетела через отверстия в стене и обняла Лизу со спины.

– Все грустишь, – Хлоя дотронулась губами до Лизиного уха.

– Да, сама не знаею, что со мной происходит, поэтому с дома и ушла, не хочу тебя вредить.

– Ты мне не вредишь, – сказала Хлоя. Ее голос был лишь немного более мужественным, чем обычно.

– Ты в мужском теле что ли отправилась меня искать? – Лиза обернулась, лицо Хлои было по-прежнему женским, однако плечи были более широкими, спереди не было груди.

– В таком виде возможностей больше – ответила Хлоя, на голове у нее была неизменная маленькая шляпка. – Люблю тебя, – просто сказала Лиза и поцеловала ту в губы. – Но я правда не хотела доставлять тебе неудобств, своим состоянием – выдохнула она.

– Мне кажется, новости, которые сказал мне сегодня повелитель, поведут тебя,

если не в восторг, то точно поднимут настроение.

– Что, Айсен сегодня никуда не вляпался?

– Нет, – горько усмехнулась Хлоя. – Я не про Айсена сейчас говорю. Феи прислали к нам посла, который займет место хозяйки.

– Место хозяйки никто не займет, – громко крикнула Лиза. – Айрен, – громко крикнула она в пролом в стене.

– Специальный агент – донеслось сразу несколько голосов.

Хлоя улыбнулась, закрыв глаза.

– Ее помнят. Хозяйку все помнят. Она всем нравилась. Я не знаю никого,

кроме господина Конрада, кто бы всем нравился.

– Он не совсем нравится мне, – пробубнила Лиза.

Хлоя поцеловала ту в лоб.

– Ну-ну, не хмурься. Хотя я люблю тебя такую, как ты есть. Не будешь

дома ночевать?

– Нет, пожалуй, посплю здесь еще немного, – сказала Лиза.

– Хорошо, – Хлоя выпорхнула в окно. – Купи мороженого, когда решишь пойти домой.

Лиза грохнулась на кровать, принадлежащую Айрен, и проспал на ней до утра. Утром у специального агента были задания. Лиза за этот год поднялась на целых две ступени. Было всего одно задание, которое нельзя провалить – не дать сдохнуть своей собственной матери от лап Айсена. Наскоро приведя себя в порядок, расчесав длинные розовые волосы, Лиза спустилась в гараж и, сев в свою повозку, пристегнула ремень. Она летела по серой дороге, и очень

скоро оказалась около одной из правительственных лабораторий, где сейчас находилась ее мать. Все очки Айрис уходили на поддержание Айсена в хорошем настроении, на отведение глаз и на приобретение хотелок темного эльфа.

– Вот же знала бы хозяйка, каким получится этот засранец, наверняка бы точно

его съела. Ах да, она же ведь и хотела его съесть, – пробубнила про себя Лиза. Она взяла в руку тяжелый пистолет, проверила, как сидит у нее в руках рукоять, и, зайдя за поворот, машинально опустила его на голову стоящего там мужчины. – Насилуешь, что ли? Ах, не насилуешь, опять все по согласию.

– Ай-яй-яй-яй-яй. – Айсен отпустил руки, какая-то тагайка практически голышом упала на дорогу.

– Хватит, собирайся, по девкам потом будешь ходить. Что с матерью ты сделал, засранец?

– Я ничего не делал, – Айсен уставился на нее, прекрасный молодой темный эльф.

Ему было чуть больше года, светло-лиловая кожа, лилово-белые волосы, красные глаза, такие же яркие, как рубины. Лиза поняла, что Айсен очень похож на свою мать именно глазами. Родился он с красными волосами, когда сбросил последние лепестки цветков, но позже его волосы стали светлеть и в полгода приобрели белый оттенок.

– Ну давай живее, запихивай там все, что нужно в штаны и пошли.

– Слушай, сестра, у меня другие дела, я тут, – Айсен хотел сесть за руль своей повозки, но Лиза, перехватив пистолет пожестче, сначала пригнулась, чтобы вернуться от удара, метившего ей в челюсть, а затем ударила снизу, попав в

рукояти пистолета Айсену по нижней челюсти.

– Со мной пошел, – она схватила его за шиворот кожаной куртки и запихнула на заднюю скамью своей повозки. – Что ты ищешь?

Айсен судорожно хлопал ладонями по карманам. Лиза держала ключи от его повозки у себя между пальцев.

– Получишь это, когда удостоверишь что с матерью все в порядке.

– Да ладно, подумаешь, всего лишь новую машину у нее попросил.

– Всего лишь? Да нам каждый месяц выдают новую бесплатно, а ты заставляешь ее очки тратить.

– Ну что ж поделать, я не виноват, что я высшее существо, – Айсен гордо воздел вверх нос.

– Ты не высшее существо, ты зарвавшаяся маленькая тварь. Была бы моя воля, я бы давно пристрелила тебя.

– Один раз это уже сделала. – Фыркнул Айсен.

Лиза вспомнила, с каким удовольствием она всадила полную обойму в голову

Айсену, когда он попытался придушить ее мать, когда она отказала ему в

очередной просьбе. Целый месяц темный эльф восстанавливался в своем цветке, который мог вырасти в любой части лаборатории.

– Мне кажется, если тут все отдраить и вымыть с хлоркой, то эта тварь вернется в свою поганую страну фей и мы наконец-то все выдохнем, – сказала тогда Лиза.

– Да как ты можешь так говорить о родном брате, сплеснуларуками Айрис. Лиза совершенно не узнавала свою мать, она вспомнила, как та воспитывала ее в детстве, держа в строгости, постоянно хлестала ее то ремнем, то ладонью. С Айсеном она была полной противоположностью, мальчик получал все,

что хотел, поэтому и вырос совершенно неуправляемым. Однако Лиза была снисходительна, в конце концов они змеи, а это фея. Они совершенно не знали, как ее выращивать, а повелитель, анунак, и правитель страны Барбак просто заносил в реестр и тоже не скупился, удовлетворяя многие желания Айсена.

– Разбаланный дерьма кусок, – говорила Лиза, закладывая очень крутой вираж. Она никогда не церемонилась, когда на задней скамье вее повозке ехал Айсен. Очень часто он был либо связан, либо в бессознательном состоянии. Однако сейчас он вальяжно развалился, как пойманное бродячее животное, высовывая голову в окно.

– Можно я дверью похлопаю?

– Хлопай уж! – Лиза неожиданно пришла в хорошее настроение. – А ты знаешь, твоя мать любила так делать. Бывало, мы едем с хозяйкой. И она спрашивает меня – «Лиза, можно я дверью похлопаю?» Я ей говорю – «Хозяйка, это же очень опасно, более того, придется глаза отводить». Куда собрался? – Лиза быстро нажала на тормоза.

Айсен хотел улизнуть на полной скорости, выскочив из повозки, но Лиза схватила его за шиворот. Она поняла, что упражнения с Хлой дали свои результаты. Она за последние полгода стала настолько сильной, что могла даже перебросить ангелоида через плечо. Что уж говорить о легком и строенном темном эльфе?

– Мне связать тебя или как? Может быть, наручниками ногу с рукой связать? Может быть, пару зубов выбить? Они у тебя же ведь за час вырастают? Что-то я забыла. – Она взяла пистолет и бесцеремонно выстрелила Айсену в ногу. Тот зажмурился, ногу окутали лозы, и тот принялся залечивать раны. – Будешь как собака на привязи сидеть, если продолжишь так себя вести. Слышал новость? Кто-то из ваших фей к нам приезжает. Заберут тебя в страну фей. Станешь

деревом или сатиром. Не бывает такого, чтобы сразу темным эльфом родиться. – Все-то ты знаешь – пробухтел Айсен. Было видно, что он вспотел на его прекрасном лице, промелькнул страх, хоть он и был отвязан, но в глубине души, которая у него все-таки была, в отличие от змей, все еще был годовалым маленьким мальчиком.

Он родился сразу взрослым, сразу темным эльфом. Это был настоящий фурор. Лиза помнила, как плясала от радости ее мать, и как она жалела, что мастер Никодим куда-то пропал и теперь не стоит перед ними и не разделяет с ними восторга.

– Уж мастер Никодим бы тебе все ноги переломал, – бухтела про себя Лиза.

– Какое счастье, что я никогда не видел этого грязного рогатого раба, – прошепел Айсен, но сказал-то достаточно тихо, чтобы Лиза не услышала. В конце концов, у змей не такой четкий слух, как у эльфов.

– Кого они послали-то хоть? – вдруг спросил Айсен.

– О, смотрите-ка, молодому дурню что-то стало интересно, кроме девок и выпивки. – Лиза снова села в повозку и, заставив ее зарычать, выехала на дорогу. – Честно говоря, понятия не имею, просто Хлоя мне сегодня утром сказала.

– Хлоя – распылся в улыбке Айсен, а Лиза громко раскохоталась.

– Напомни, что было в последний раз?

– Ничего, она все равно классная.

Лиза погрузилась в приятные воспоминания. Самым лучшим в спарринг-партнером Айсен считал Хлою, та ни капли его не жалела, отрывала ему пальцы, выбивала зубы, обрывала уши, ломала ноги, руки, кости, отрубала их, несколько раз разрубала на несколько частей, всегда выходила на тренировку с настоящим мечом. Айсен отрабатывал на ней все приемы, которые знал. Ему поистине нравились тренировки с архангелом. И в конце Хлоя всегда

говорила «Ты стал чуточку лучше мальчик», и хлопала его по плечу. Этот жест Лизе казалось, ангелоид перенял от их общей хозяйки Айрен, матери Айсена. Наверное, поэтому совершенно не похожая на Айрен внешне Хлоя, даже пребывающая иногда в мужском теле, казалась Айсену такой родной. Да и ей тоже. Лиза громко рыдала первые несколько недель, когда узнала, кем является Хлоя. Что она Архангел, что она входит в трио Архангелов, подчиняющихся Конраду, и что она такая из себя высоко стоящая, выбирает Лизу в качестве спутника жизни. Потом все это ушло. Хлоя долго шептала ей ночами слова, вызывающие уверенность. Наконец, змея смогла поверить в себя. Но последние несколько недель новая депрессия накатила на Лизу. Сначала годовщина прибытия Айрен в страну Барбак, затем годовщина прекращения войны с Лулусией, а затем совершенно дурацкое объединение страны Барбак и Луллусии в Лубакскую империю. У империи должен быть настоящий правитель. Лиза вспоминала, как двое анунаков, встретившись между собой, сначала гарцевали по кругу, загибая за спину узловатые горбатые шеи, щелкали клювами, хлопали крыльями, а затем, объединившись в едином порыве, слились в двухголовое чудовище. Лиза помнила, что бывают двухголовые драконы, следовательно, двухголовые анунаки тоже могут быть. Наверное, это чтобы удобнее править обеими странами. Тот же это повелитель, союз разумов

повелителей или совершенно новое создание, Лизе было все равно. Она теперь очень редко бывала в правительственных кабинетах, все больше выезжая на вызовы, работая с гибридами или ангелоидами. Бесов она сторонилась, горечь от предательстваСветы накатывала на нее всякий раз, когда она видела молодых бесовок, чем-то похожих на нее, иногда могла разрыдаться на пустом месте и, когда эти бесовки, обеспокоившись, подходили к ней, спрашивали, все ли в порядке, она отсылала их, собирая в кулак последнюю волю, а потом вечерами напивалась и ругала, на чем свет стоит Свету, потом ругала Айрен. За то, что та так неожиданно появилась в ее жизни, а затем просыпалась под утро в объятиях Хлои. Однако Лиза никогда не переходила черту, зная золотой характер Хлои, ни разу не позволила себе фразы вроде «я тебя не достоина» или «уйду жить куда-нибудь под мост». Лиза была из тех змей, которая ценила хорошее отношение к себе и старалась по максимуму отплатить этим.

– Приехали, выметайся!