Текст книги "Пасьянс для нее (СИ)"
Автор книги: KOSHKAWEN
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Замерев на краю пропасти, к которой подошла так необдуманно, так спонтанно, Алёна впервые за долгое время ощутила в себе лёгкость. Не было ни одной мучившей мысли, мрачных воспоминаний, страха… Все проблемы показались решёнными и такими ничтожными, не значащими сейчас абсолютно ничего. Он сломал её. Что держит её там, позади? Холодность людей, доказывающих её ничтожность, извечная борьба за право жить и дышать с этими людьми одним воздухом, проблемы, от которых она сгибается едва ли не пополам, а избавиться от всего этого просто не в силах? Что мешает ей сделать этот шаг? Что остановит её теперь, когда бездна под ногами уже распростёрла перед ней свои бескрайние объятия, с готовностью призывая к себе, как к лучшему другу?
Алёна на мгновенье прикрыла глаза, глубоко вдохнув и снова подняв ресницы, глядя широко открытыми глазами, заблестевшими от подступивших слёз то ли отчаяния, то ли смирения, впереди себя, будто впитывая дневной свет, запоминая моросивший дождь и холод ветра, обнимающего её. Она убрала с рамы другую руку, отказавшись от последней опоры на пути к бесконечности.
В ту же секунду, когда она была готова сорваться, на её талию плотным кольцом легли руки, прижавшие её спиной к груди их обладателя.
– Если ты прыгнешь, я прыгну вместе с тобой… – тихо проговорил Кирилл, чувствуя, как её ладони ложатся поверх его рук.
Кирилл стоял за её спиной на узком подоконнике, прижимая девушку к себе, вдыхая запах её волос, развевающихся от ветра. Теперь только его руки удерживают её, останавливают и возвращают тысячи мыслей, заставляя прийти в себя, посмотреть на то, что она только что хотела сделать, другими глазами. Алёна сильнее прижимает свои ладони к его рукам, желая, чтобы он держал её как можно крепче, не отпускал, потому что именно сейчас страх сковал всё её тело.
– Не делай этого… – шепчет Кирилл, дотрагиваясь губами шеи девушки, желая вернуть её в комнату больше всего, чего мог хотеть в этой жизни. – Или мне придётся сделать то же самое…
Медленно Алёна оборачивается к нему, вглядываясь в глаза, ища хотя бы тень привычного сарказма, надменности, но сейчас его взгляд был наполнен мольбой, молчаливым ожиданием её решения. Вместо ответа Алёна приникает к его губам, самозабвенно целуя, позволяя ему проникнуть языком сквозь её губы, углубляя поцелуй. Обнимая девушку за талию, Кирилл рывком прижимает её спиной к оконной раме, скользит губами от губ к скуле, от скулы вдоль шеи к едва заметной пульсирующей венке. Страх сорваться вниз теперь оставляет их обоих, сменяемый откровенным и голодным желанием, которое, казалось, скрывалось в них вечность и только сейчас выбралось наружу. Всё-таки здравый смысл берёт верх, и Кирилл, прижимая Алёну к себе, спускается на пол. Они просто соскальзывают с подоконника, сползая на пол, не прекращая сумасшедших поцелуев, не отрываясь друг от друга даже на секунду.
Слишком поспешно Кирилл сдирает с неё платье, слишком яростно Алёна стаскивает с него футболку, местами разрывая ткань по швам. Избавив девушку от нижнего белья, Кирилл приникает к низу её живота, лаская губами и языком, опускаясь ниже, гладя руками внутреннюю поверхность бёдер, отчего Алёна вздрагивает, ощущая прилив нежной истомы. Его горячее дыхание опаляет складки плоти, когда он касается языком клитора, одновременно проникая в девушку двумя пальцами. С губ Алёны срывается стон, когда Кирилл всё явственнее и настойчивее ласкает клитор, углубляясь в неё пальцами. Девушка выгибается ему навстречу, когда он раздвигает в ней пальцы, приближая её оргазм. Когда тысячи мурашек пробегают по её обнаженному телу, а внутри растекается приятное тепло, лишающее сил, Алёна чувствует, как Кирилл ласково гладит её запястья, целуя их нежную кожу, на которой ещё остались следы верёвок. Подхватив девушку на руки, Кирилл переносит её на мягкую поверхность кровати. Он ласкает её грудь, зарождая новый порыв желания, которое тут же вспыхивает в её глазах. Перехватывая её дыхание, ловя стон, срывающийся с её губ, он входит в неё резким глубоким толчком, отчего девушка впивается ногтями в его плечи, царапая и оставляя следы. Проникновенные фрикции становятся чаще, мощнее, ощутимее, доводя до оргазма их обоих в считанные минуты. Целуя припухшие от ласки губы, Кирилл кончает ей на бедро, с трудом заставив себя оставить желанное тело.
Расслабленно приникнув к плечу Кирилла, Алёна наблюдала за струйкой дыма, идущей от его сигареты. Сейчас ей было настолько комфортно, привычно, что это казалось удивительным.
– Признайся, ты бы не прыгнула… – задумчиво проговорил Кирилл, позволяя Алёне затянуться своей сигаретой. – Можешь не объяснять, просто скажи, что я прав.
Алёна задумалась, тщательно скрывая улыбку по поводу того, что заметила, насколько Кириллу важно всегда чувствовать свою правоту.
– Нет, не прыгнула бы, – солгала она. – А ты? Ты ведь тоже не сделал бы этого, если бы я всё же соскользнула вниз?
– Нет, конечно! – его уверенная улыбка и прямолинейная фраза должны были её убедить, хотя сейчас он не мог ответить самому себе, как бы поступил.
– Тогда почему остановил меня? – приподнялась в кровати Алёна, подтягивая простынь к груди.
Кирилл глубоко затянулся сигаретой и затушил окурок, не спуская глаз с Алёны. Наверное, ей можно довериться, ведь она тоже так много рассказала ему, едва ли не раскрыв душу полностью.
– Моя мать умерла, когда мне было семь, – начал он, сконцентрировавшись на одной ему видимой точке в противоположной стене. – Она была серьёзно больна, как потом выяснилось. Отец настолько был занят отмыванием чужих денег, что наплевал на её здоровье, пренебрёг предупреждениями врачей, что нужно серьёзное врачебное вмешательство, причём за границей, иначе последствия могут стать неминуемыми. Чего он и добился… Если бы он остановился тогда хоть на миг и обратил внимание на свою семью, мать была бы жива. Но он не остановил её, не воспользовался последним шансом. Теперь же он думает, что если даст мне всё, что только можно, – я забуду его предательство ко всей нашей семье…
Алёна слушала внимательно, затаив дыхание и всё плотнее прижимаясь к подушкам, ощутив знакомую скорбь. Внезапно она прониклась всей этой историей настолько, что подступили слезы, а Кирилла стало до безумия жалко, хотя она никогда бы раньше не подумала, что сможет ощутить это чувство по отношению к таким, как он.
– Но ведь ты не прав, Кир… – тихо проговорила Алёна, выслушав и прочувствовав его боль, как свою собственную. – Ты не можешь винить во всём отца, так как наверняка он тоже скорбит не меньше, чем ты. Пойми, он даёт тебе все, что только может дать, пытается хотя бы как-то компенсировать отсутствие матери, а ты же мстишь ему за то, в чём никто не виноват… Так распорядилась судьба. Уверена, если бы он мог предугадать последовавшие события, он бы сделал всё для твоей матери…
– Ты не знаешь моего отца! – резко перебил Алёну Кирилл, но, заметив слёзы, застывшие в глазах девушки, смягчился. – Хватит о нём… Шесть часов вечера, ты собираешься тянуть карту?
Насупившись, Алёна смерила его ненавистным взглядом:
– Ты самый эгоистичный человек из всех, кого я когда-либо знала!
– Почему мне кажется, что ты всё время хочешь доказать, что я последний ублюдок? – улыбнулся Кирилл, беря с прикроватной тумбочки карты.
– По-моему, ты сам хочешь это себе доказать! – парировала Алёна, наблюдая, как парень тасует карты. – Интересно, там будет что-нибудь банальное? Например, станцевать на барной стойке самого престижного ночного клуба Москвы, или ударить мента по лицу, или же заменить приболевшую проститутку на трассе?..
– Оу… – Кирилл отвлёкся от карт, заискивающе улыбаясь. – Почему я раньше об этом не подумал?
Алёна стукнула его кулачком в грудь, злясь за его смех над ней.
Через минуту перед ней лежала стопка карт, отпугивая одним лишь своим видом. Нервозно всплеснув руками, Алёна потянулась к колоде, извлекая одну из карт из середины.
– Это шутка, да? – не веря глазам своим, Алёна дважды вчитывается в содержание очередного задания карт.
========== 9. Выше неба. 1 часть. ==========
– И это всё? – Алёна покрутила в руках карту, ища на ней какие-либо другие записи, кроме нескольких уже прочитанных ею слов. – В чём подвох?
– А что тебя не устраивает? – поинтересовался Кирилл, натягивая джинсы.
– Просто прогулка по набережной? – удивлённо повела бровью Алёна, продолжая кутаться в простынь, не выпуская карту из рук. – На этой карте твоя искромётная фантазия закончилась?
– Почему все мои пожелания должны сводиться к чему-то особенному? – засмеялся Кирилл, извлекая из шкафа рубашку. – Да, просто пройдёмся по набережной, поговорим о том, о сём… Нет, ну, если ты хочешь, то можешь ещё что-нибудь придумать…
– Нет! – поспешно отозвалась Алёна, поднимаясь с постели и направляясь в ванную, стащив с кровати простынь. – Это задание меня вполне устраивает и без всяких приключений. И название у него такое приятное – «Откровение»…
Осень уже полностью овладела Москвой, отчего вечер оказался довольно прохладным, но, по крайней мере, закончился дождь. На неподвижной поверхности реки гуляли всполохи уличных фонарей, чередуясь с отражением высоких тусклых звезд. И было в воздухе что-то магическое, отчего ночная набережная казалась ещё более прекрасной, чем обычно. Даже приблизившись к перилам над рекой, Алёна ещё до конца не могла поверить, что ей не предстоит пережить что-то жуткое, следуя заданию карт и чуткому руководству Кирилла. Кирилл по обыкновению был равнодушно спокоен, но непривычно задумчив, отчего они чаще молчали, обмениваясь лишь ничего не значащими фразами.
– Как настроение на предстоящий учебный год? – стараясь развеять тишину и необъяснимое напряжение, спросила Алёна, облокотившись на перила и приподняв воротник ветровки повыше.
– У меня другие планы на предстоящий год, – отозвался Кирилл, прикурив сигарету, и также облокотился на перила рядом с Алёной. – Снова расстрою своего многоуважаемого папочку и уеду куда-нибудь, где не будет снега. После того, конечно, как улажу формальности с квартирой, чтобы отдать её тебе.
Алёна опустила взгляд на темную воду, почувствовав укол собственного самолюбия. Он снова зацепил её своими словами, возможно даже не сознательно. Хотя нет, наверняка намеренно… Алёна уже почти забыла, что стоит на кону этих нескольких дней его игры. Теперь же казалось, что она какая-то дешёвая шлюха, добивающаяся собственного благополучия за чей-то счет. Теперь она плохая, не он.
– Ты так уверен, что я выполню все задания? – робко спросила она, пытаясь придать голосу твердости.
– А ты всё ещё хочешь спорить? – улыбнулся Кирилл, выбросив окурок. – Я держу свое слово: квартира будет твоей, также ты вернёшься в институт без особых проблем.
Алёна нахмурилась: отчего-то подобная награда уже не казалась такой уж интересной и нужной ей. Что-то изменилось. Сегодня. Сейчас. Кирилл уже не казался самым ужасным человеком в мире, тираном и деспотом, каким представлялся ей ранее. Боль, живущая в нём, сделала его апатичным, надменным и жестоким, но иногда всё же стена, которой он себя окружал, рушилась, и за ней скрывался обычный человек со своими слабостями, эмоциями, чувствами…
Слова, которых Алёна от себя никак не ожидала, уже готовы были сорваться с губ, как их идиллию нарушила подошедшая из стоявшей неподалеку компании девушка:
– Кира?! – безмерно разговорчивая Света с четвёртого курса расплылась в похотливой улыбке, пренебрежительно кидая взгляд на Алёну. – Не ожидала тебя здесь увидеть! Разве ты не планировал уехать?
– Я задержался… – сухо прокомментировал Кирилл, замечая, каким многозначительным взглядом однокурсница рассматривала его спутницу.
– Ох, и Алёна здесь! – изобразив притворную радость, Светлана в упор посмотрела на девушку. – А разве тебя не выставили из ВУЗа? В твою комнату уже кого-то заселили, и я подумала, что ты вернулась в… Кстати, откуда ты, я что-то подзабыла?
– Тюмень, – почти по слогам твёрдо произнесла Алёна, не собираясь лебезить перед наглой девицей. – И замечу, что никто меня не выставлял.
– Правда? – Света многозначительно повела бровью. – Должно быть, меня дезинформировали… Кир, может, к нам? У нас сегодня вечеринка на квартире у Мельника… Давно ведь не развлекались привычной институтской компанией!
Алёна сжала руки в кулаки в карманах ветровки, боясь сорваться и вцепиться в налаченную шевелюру Светы, которая откровенно провоцировала. Света была в рядах первых поклонниц Кирилла, отчего Алёна решила, что её предложение его заинтересует. В конце концов, там наверняка будет веселее, чем здесь, на тёмной набережной, с безликой девушкой рядом, служившей игрушкой на пару дней.
– У меня дела, в другой раз, – решительно ответил Кирилл, на ощупь беря Алёну за руку, демонстративно сплетая их пальцы.
Света замерла в нерешительности, не находя слов, не зная, что можно добавить.
– Что ж… Ну, как знаешь… – зло сверкнув глазами, пролепетала она. – Звони как-нибудь… Как освободишься.
Развернувшись на каблуках, девушка отошла от пары, а вскоре и вся её компания покинула набережную.
– Почему? – выдержав паузу и не справившись с собственным любопытством, спросила Алёна.
– Что почему?
– Почему ты отказал ей? – уточнила Алёна, немного смущаясь, оттого что Кирилл продолжал держать её ладонь, сунув вместе со своей в карман ветровки.
– Ну, я же занят, – усмехнулся Кирилл, посмотрев на девушку. – Ещё на целые сутки…
Алёна понимающе кивнула, но тут же вздрогнула, когда Кирилл провёл по её щеке ладонью, приподнимая двумя пальцами её подбородок. Его большой палец скользнул по скуле, затем по слегка приоткрытым губам замершей Алёны. Она не поняла, в какой момент он оказался настолько близко, не почувствовала, когда начала тонуть в глубине его тёмных глаз, и только ощутив его губы на своих, вышла из оцепенения. Сутки – как много это казалось раньше. Так мало кажется сейчас…
– Ты замёрзла вся… – тихо прошептал он, привлекая Алёну к себе ближе, обнимая её за плечи, окутывая своим теплом. – Хочешь домой?
– Нет… – прижимаясь к его плечу, Алёна улыбнулась своей внезапной мысли. – Как было бы здорово смотреть на ночную набережную откуда-нибудь с высоты! Здесь так красиво! Могла бы вечность любоваться ночной Москвой…
– Хм, вечность не обещаю, но есть у меня одна идея… – заговорщически подмигнул Кирилл, увлекая Алёну за руку вдоль набережной. – Идём!
========== 10. Выше неба. 2 часть. ==========
Скажи, луна,
Для чего тебе он, для чего тебе я
Нужна?
Прошу, луна,
Дай мне пару минут – просто все объяснить
Ему…
(Эрика – Небо пополам)
В сером высотном здании почти нигде не горел свет. Кирилл прошёл длинный коридор, направляясь к лифту, сжимая руку Алёны, семенящей рядом с ним и с опаской разглядывавшей величественное убранство бизнес-холла. В лифте они поднимались относительно долго, оказавшись затем на одном из самых верхних этажей. И снова длинный, погруженный во мрак коридор, множество массивных дверей в разные кабинеты, комнаты, которые, несомненно, днём были заполнены людьми, вечной суетой, нервным напряжением, а сейчас здесь царит лишь оглушающая тишина…
– Это офис моего брата, – пояснил Кирилл, вставляя ключ в замочную скважину одного из кабинетов. – У него небольшая юридическая контора.
Кирилл распахнул дверь, пропуская Алёну внутрь. Едва переступив порог тёмной комнаты, Алёна замерла, вглядываясь в панорамное окно впереди себя, распростершееся от пола до потолка на всю ширину стены. Прямо перед ней простиралась набережная, освещаемая тысячью огоньков, окруженная бескрайним могуществом величественного города, свет которого отражался в небе, оттеняя и без того тусклые звезды.
– Здесь… – Алёна ахнула, прижав ладонь к губам, искренне улыбаясь и наслаждаясь видом, представшим перед ней. – Здесь прекрасно…
Девушка подошла ближе к окну, касаясь ладонями гладкой прохладной поверхности стекла. Ей хотелось запомнить каждую деталь, каждый блик уличного света, отражающегося на водной глади. Хотелось впитать в себя красоту этой ночи, которая, без сомнений, станет особенной.
– Единственное, что мне нравится в этом офисе – это вид из окна, – улыбнулся Кирилл, подойдя к замершей Алёне. – Ну, и высота здания впечатляет. Для сравнения – здесь на пять этажей выше, чем в той квартире.
Улыбка медленно сползла с лица Алёны, а пальцы самопроизвольно сжались в кулаки. Ему действительно так важно знать о её заинтересованности в той квартире? Так приятно цеплять её, напоминая о пропасти между ними, которая никогда не сократится, оставшись бездонной?..
Это его мир: многогранный, разный, необъятный, слишком сложный, чтобы принять его. Это его жизнь, которую он дробит, как только может, насыщая событиями, эмоциями, которых постоянно не хватает. Она всего лишь ничтожный элемент, возникший на его пути, по ошибке затесавшийся в его жизнь.
– Мне не нужна твоя квартира, – решительно отрываясь от окна, произносит Алёна, с полной уверенностью отдавая отчёт своим словам. – Это всё игра! Ведь правда? Всего лишь четыре карты и несколько дней, за которые я уже переосмыслила, наверное, всю жизнь! И знаешь, никакие деньги не искупят…
Алёна замолчала на полуслове, вглядываясь в его глаза и ощущая такую тоску, которую никогда не испытывала до этого. Глаза неприятно пощипывает от подступивших слез, а руки мелко дрожат от тех чувств, что внезапно взорвались внутри неё, блокируя собой остатки самоконтроля. Бог мой, она сумасшедшая! Только безумная проникнется такими чувствами к своему похитителю, к тому, кто лишил её возможности отвечать за себя самостоятельно.
Нужно пережить ещё лишь сутки… Лишь на двадцать четыре часа превратиться в безвольную куклу, абстрагироваться от собственного «я», переполняющих эмоций… И ей казалось, что проще было спрыгнуть вниз тогда… Сорваться с высоты многоэтажки, чтобы никогда больше не чувствовать, не ощущать его близости, перестать быть зависимой от него… Что предстоит ей потом? Собирать себя по кусочкам, штопая многочисленные порезы? Загнуться подобно приблудной собачонке, не в силах зализать свои раны? Да какая разница, где она это будет делать?! В комфортабельной квартире Москвы или же в родной Тюмени?! Боль от этого меньше не станет, а раны сами собой не затянутся…
– Никакие деньги не заставят меня забыть… – почти шёпотом произнесла Алёна, ощущая холод в этом пафосном офисе.
Кирилл шагнул к ней ближе, привлекая к себе за плечи, дотрагиваясь ладонью её висков, щек и подбородка. Откровенность девушки поражала его, удивляла, как ничто ранее. Несомненно, она врёт самой себе, но так складно, так красиво, что хотелось хотя бы на миг поверить ей… Принять её выдуманную откровенность, позволить обманывать дальше…
Он целовал её виски, вслушиваясь в едва слышный шёпот о том, чего никогда не слышал ни от кого другого. Её нежные губы ласкали его шею, поднимаясь до мочки уха, прикусывая её, опаляя своим горячим дыханием. И кажется, что именно так было правильно, нужно им обоим. Вот так стоять над переливающимся огнями городом, наслаждаясь только друг другом, пробуя и запоминая вкус кожи, вдыхая запах, осязая каждой клеточкой тела друг друга.
Сутки. Двадцать четыре часа. Много ли это? Для лишённого свободы – безмерный срок. Но для того, кто впервые почувствовал себя свободным, – один лишь миг, прожитый, скорее даже прожженный, так скоротечно, что едва ли отложится в памяти. Могут ли одни лишь сутки стать ценнее, чем вся жизнь? Алёна точно знала ответ на этот вопрос. Ведь она уже была на краю…
В считанные мгновенья Алёна оказалась прижата к поверхности массивного стола, с которого, вихрем кружась, слетели многочисленные бумаги, записки, канцелярские принадлежности. Поспешно снимая с себя рубашку, Кирилл прижал её к столу своим телом, сжимая её бёдра, целуя так самозабвенно, что земля уходила из-под ног обоих, а страсть дрожью пробегала по их телам, призывая без оглядки раствориться друг в друге. Он вошёл в неё сильным резким толчком, заполняя полностью, срывая спонтанный стон. Девушка подалась навстречу, впиваясь ногтями в его плечи до боли, едва ли не до крови, до тех пор, пока он не перехватил её ладони своими, сплетая их пальцы, прижимая их к гладкой поверхности стола, по которой Алёна скользила спиной от отрывистых толчков внутри себя.
Желание обладать ею всей, сделать её своей хотя бы на эти последние сутки зажгло бесовские всполохи огня в его глазах. Выйдя из её лона, Кирилл приник плотью к анальному отверстию девушки, проникая в него постепенно и неторопливо. Алёна вскрикнула и закусила губы от резкого спазма боли, Кирилл же замер, давая ей возможность привыкнуть к нему и, когда её мышцы немного расслабились, вошёл глубже, одновременно лаская пальцами складки плоти. Напряжённые мышцы обхватили его член плотным кольцом, но постепенные и неглубокие фрикции вскоре оказались привычными, даже приятными, отчего толчки Кирилла стали более проникновенными, резкими. С каждым толчком он вторгался в неё всё глубже, затем почти полностью выходя из девушки. Одновременно со сладострастным стоном Алёны, Кирилл кончил в неё, обмякнув и прижав всем телом девушку к деревянной поверхности стола.
Потом, одевшись и наспех приведя себя в порядок, Алёна ещё долго сидела на его коленях в большом кожаном кресле напротив панорамного окна, открывающего величественный вид. Клубки дыма от его сигареты окутывали просторный офис, навевая очередные печальные мысли, но Алёна тщательно глушила их в себе, прижимаясь щекой к его плечу, слушая его шёпот и так же тихо отвечая ему. О чём говорят они сейчас? О будущем? О прошлом? Должно быть, это неважно даже для них обоих. Важно лишь одно – это необходимость растянуть последние часы совместно проведённых суток, запомнить каждую минутку, оставить навсегда в памяти след друг друга…
========== 11. Тайна бумажной улыбки. ==========
Эту ночь Кирилл снова провёл в квартире вместе с Алёной. Даже сомнений не было в том, чтобы остаться. Мучаясь обоюдной бессонницей, прижавшись друг к другу под одним одеялом, они говорили о разных пустяках, шутили, делились воспоминаниями институтской жизни, занимались сексом на рассвете. И всё казалось таким привычным, правильным, будто никто из них и не жил отдельно от другого. Напротив, эта ночь казалась самой гармоничной из всех тех, которые они делили когда-то с другими.
Они уснули под утро на скомканных простынях в озарённой первыми лучами солнца комнате. Никто из них не видел снов, будто подсознательно боясь увидеть там свое будущее. Будущее, которое они себе вполне ясно представляли, но не могли осознать теперь, что дальше им идти в разных направлениях. Игра подходит к завершению. Начинается новый день – последний день для выбора карты и исполнения задания, о котором уже меньше всего хотелось думать. Но никто не признается в этом, не станет мягче и не осознает свою слабость, продолжая играть до конца.
Позже, как только проснулась, Алёна собрала свои вещи, морально настраивая себя, что совсем скоро ей предстоит вернуться в привычный для неё мир, влиться в серую массу людей, снующих где-то далеко внизу, выбросить из головы эти несколько дней, забыть Кирилла… Сжав холодеющие руки замком, борясь с молчаливым отчаянием, Алёна опустилась в кресло, с трудом оценивая, что из перечисленного для неё окажется труднее всего. Оказывается, это страшно… Страшно выйти из этой комнаты, проведя здесь чуть меньше недели, и оказаться один на один с собственным сознанием, мыслями, чувствами… И уже было даже чуточку больно. Больно от осознания того, что что-то осталось нереализованным, незаконченным, неизвестным. Больно оттого, что приходится держать себя в руках и молчать обо всём том, что так мучает уже сейчас.
– Готова? – улыбается Кирилл, подходя ближе и опускаясь на корточки напротив девушки. – Тебя ждёт последняя карта и желанная свобода, когда ты выполнишь то, что на ней написано…
Желанная свобода? Как странно звучит эта фраза – будто коверкает каждое слово в отдельности: «желанная» и «свобода», лишая их привычного смысла.
Не в силах что-либо ответить, Алёна кивает, наблюдая за тасовкой карт Кириллом, вслушиваясь до звона в ушах в шуршание глянцевых картонок. Поднимая глаза и встречаясь с Кириллом взглядом, она замечает в его глазах непривычную для него грусть, но в то же время в них присутствует толика смирения. Он готов доиграть до конца, готов отпустить её, когда всё закончится, и снова готов бежать от самого себя, сжигая за собой последние мосты. Приключение, ставшее для неё частью жизни, для него оставалось лишь игрой, как бы ни менялись правила, ни стирался намеченный сюжет…
– Я просто оставлю это здесь, – говорит Кирилл и, положив колоду на стеклянный столик перед Алёной, поднимается и отворачивается к окну, готовясь услышать прочитанное ею задание на одной из карт. – Можешь собраться с мыслями и выбрать карту.
Их осталось четырнадцать. Одинаковых с верхней стороны, но разных по своему содержанию. Три из семнадцати уже смогли повернуть жизнь Алёны на сто восемьдесят градусов. Остаётся только гадать, чего ожидать от последней…
Медленно и нерешительно Алёна тянет руку к столику, касаясь гладкой поверхности колоды. Выбирать смысла нет: определённо, там будет то, чего она никак не ожидает. Она сдвигает верхнюю карту с общей колоды, не переворачивая, и перемещает её на центр столика.
Убрав руку, девушка всматривается в затейливый узор на рубашке карты, всё больше осознавая, что ей совсем не интересно, что будет с другой стороны. Каким бы ни было задание, изложенное на карте, оно ничто по сравнению с тем, что будет потом, когда Кирилл навсегда уйдёт из её жизни, оставив лишь призрачные воспоминания и эти четыре стены, хранящие самую сокровенную тайну, самые чувственные желания, несбывшиеся мечты… К чёрту все! К чёрту эту игру, эти карты и ту безликую жизнь, что ждёт её потом!
– Нет, – произносит Алёна тихо, но затем решительно повторяет, механически поднимаясь с кресла: – Нет! Хватит карт, заданий и прочего бреда! Игра окончена!
– Что не так? – оборачивается Кирилл, наблюдая, как девушка стремительно кидает в свою сумку оставшиеся вещи, так и не взглянув на оборотную сторону карты.
– Всё не так! Я не хочу больше! Я не притронусь к этой карте и к остальным тоже! – срывая язычок молнии на сумке, Алёна поспешно закрывает её, подхватывая под мышку. – И мне не нужна твоя квартира, Кирилл! Игра окончена: ты выиграл, а я сдалась и покинула поле боя. Считай это так! Обойдёмся без последнего задания: у меня поезд вечером, и я не хочу задерживаться здесь даже на секунду… – Алёна приказывала себе не срываться, но голос предательски задрожал, а глаза увлажнились и заблестели от подступивших слез. – Пожалуйста, хватит…
Кирилл смотрел на неё в упор, пытаясь найти тысячу аргументов тому, что не хочет ей мешать, не желает принуждать её, останавливать… Он знал, какой смысл могут нести последующие карты, но сам уже не хотел так испытывать её, заставлять делать те вещи, которые там описаны. Ещё пару дней назад он бы силой заставил её остаться и перевернуть эту треклятую карту, но сейчас… что-то изменилось. Что-то останавливало его от того, чтобы настоять и принудить её продолжить игру. Он может её отпустить… Он должен это сделать. Сейчас – иначе потом уже не заставит себя смириться с этим. Его глаза тускнеют, а взгляд опускается вниз, начиная бесцельно исследовать поверхность пола, и лишь тихое «Удачи…» срывается с его губ.
Пользуясь минутной заминкой и собственной решимостью, Алёна устремляется к входной двери, трясущимися от переизбытка эмоций пальцами поворачивает ключи в замочной скважине и пересекает порог того места, которое нельзя было назвать обычной квартирой. Это миф, сон, оазис самых сокровенных чувств, место, где небо соприкасается с землёй, отчего здесь мало кислорода, а тот, которым приходится дышать, наполнен страстью, растущим напряжением и гнетущей болью. Стараясь не оглядываться и не думать больше ни о чем, Алёна, игнорирует лифт и сбегает вниз по лестнице, оставляя за собой многочисленные этажи, хранящие её самые сокровенные секреты, самую страшную боль, которую почувствовать можно лишь самой душой, израненным сердцем…
Солнце садится уже так рано, и за окном вечерний сумрак, будто туманом, неспешно покрывает улицы. Клубки дыма расходятся по всей квартире, словно пытаясь заполнить пустоту комнат, развеять полумрак, их окутывающий.
Кирилл равнодушно наблюдает за медленно плывущими тучами, прислушивается к тихому шёпоту мелкого дождя, напоминающего своим присутствием о том, что осень всё явственнее овладевает городом. Изредка его взгляд останавливается на ровной колоде карт, всё еще лежащей на стеклянной поверхности столика. Одна из карт, сумевшая скрыть свой секрет, хранящийся на другой её стороне, лежит отдельно ото всех. Даже из праздного любопытства Алёна не перевернула её, не захотела увидеть последнее задание, которое её ожидало. Алёна… Пожалуй, это имя сейчас было единственным, что звучало в его мыслях, лишая возможности убедить себя, что ему всё равно. Она другая, не похожая на остальных марионеток, которые так или иначе входили в его жизнь, пытаясь какими-либо путями заполучить его расположение. Ей не нужна была его благосклонность, и от этого с ней хотелось быть иным, не как со всеми. Ей хотелось доверять… Потому что этой девушке было всё равно, как доказывать свою правду: нежась в кровати или же стоя на краю подоконника на двадцать пятом этаже. Её душа угадывалась через свет глаз, нежный голос, трепетные касания… Алёна… Это не на четыре дня. Жизни будет мало для того, чтобы узнать её. И он соврёт самому себе, если решит, что это ему было не нужно. Никакие задания не сравнятся с тем, что она приготовила для него. Ведь сейчас он начал смотреть на вещи иначе. Все убеждения теряли смысл, а сомнения в собственных решениях и поступках крепли с каждым новым днём, проведённым с ней рядом.
Затушив окурок в пепельнице, Кирилл снова бросил взгляд на одиноко лежащую карту. Спонтанно он схватил её со стола, переворачивая лицевой стороной к себе, и тут же замер. Рука сильно сжала тонкий картон, разрывая по бокам, сминая и искажая изображение на карте. Джокер смотрел на мужчину своими безликими глазами, всё шире растягивая улыбку на бумажных губах, и, кажется, его дикий смех заполнил комнату, набатом отдаваясь в ушах Кирилла. Сжав карту в кулаке и на ходу схватив ветровку, Кирилл поспешно вышел из квартиры, шумно захлопнув за собой дверь.
========== 12. Открывая карты. ==========
Наизусть перечисляй мои улыбки,
