Текст книги "Пасьянс для нее (СИ)"
Автор книги: KOSHKAWEN
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== 1. Иной расклад. ==========
Дождливая осень сковала Москву холодом приближающейся зимы. Лениво по лужам гуляли блики уличных фонарей, а шум дождя смешивался с шуршанием автомобильных шин по мокрому асфальту. Весь окружающий пейзаж был таким же тоскливым и унылым, как и настроение Алены, только что вышедшей из мрачных серых стен ВУЗа, в которые ей больше никогда не суждено будет вернуться.
Откинув за спину лезшие в лицо от порывов ветра мягкие волосы, девушка закурила, нерешительно переминаясь с ноги на ногу на ступеньках учебного заведения. Странно, она уже решила, что оставила эту вредную привычку еще на втором курсе, а теперь, когда ее, мягко говоря, попросили забрать документы на третьем по причине исключения, едва начатая пачка сигарет сама нашлась в сумочке. Ни декан, ни даже сам ректор ВУЗа так и не смогли внятно объяснить причины ее исключения, а быть может, просто умолчали про то, что кому-то бюджетное место стало нужнее, чем ей, так же, как и комната в зашарканной общаге. Ей же остаётся только собрать скромные пожитки и вернуться в родную Тюмень несолоно хлебавши. Рухнули все мечты и ожидания, связанные с любимым факультетом журналистики, на который она поступала два года подряд, забыв об элементарном отдыхе и развлечениях, с головой захлестнувших почти всех подруг, в то время как она не вылезала из учебников. И всё – что зря. Все старания, прилежная учеба, отнимающая всё свободное время, оказались напрасными. В чужой Москве не было никого, кто смог бы приютить её на некоторое время. Хотя был ли смысл оставаться здесь? Глупо пытаться восстановиться на следующий год, когда ей ясно дали понять, что для неё нет места. Приподняв воротник светлой ветровки, девушка вышла под назойливый дождь, особо не обращая на него внимания.
Он наблюдал за ней. Одинокая фигурка, застывшая посередине лестницы, ведущей к дверям одного из самых престижных учебных заведений Москвы. Длинные, немного волнистые каштановые волосы, среди которых проскальзывали и светлые пряди, ещё задолго до этого приковывали к себе его взгляд. На милом красивом личике с правильными чертами почти всегда играла улыбка. А сейчас – нет. На её стройную фигуру, длинные ноги заглядывались многие старшекурсники, но, казалось, девушке с периферии скучные лекции и горы библиотечных книг нравились больше, чем мужчины. Во всяком случае, он не замечал, чтобы у нее завязывались какие-либо серьёзные отношения. И всё же, была в ней какая-то лёгкость, свобода, о которой ему даже мечтать не приходилось. Её окружал свет, мешающий цинизму и кощунству окружающего общества привычно завладеть, подмять под себя, сломав ещё одну личность.
Ещё раз глубоко затянувшись, мужчина стряхнул пепел сигареты в приоткрытое окно своего мерседеса и выбросил тлеющий окурок. Включив музыку громче, он откинулся спиной на кожаное кресло, прикрыв глаза. Надоело. Всё надоело, достало, стало пресным. Вчера в одном из подпольных казино он вновь оставил целое состояние, выигранное неделю назад. Возможно, завтра ему снова повезёт, а потом он вновь всё проиграет… Создавалось впечатление, что он застрял в каком-то пресном цикле, где никому до него самого не было дела. Ценности складывались лишь из материального состояния. Дружба, отношения и секс – имели свою цену. И вообще, с каждым днем, он лишь убеждался в этом: цену имеет каждый. Многие наивно предполагают, что купить можно только кошку или собаку, но на самом деле каждый, кто убежден в том, что бесценен – может продаться за довольно скромную сумму. Для кого-то важно найти нужное время, кто-то запросит гораздо больше, чем может стоить, но, тем не менее… Материальное давно уже стало приоритетом над духовным – в этом он был убежден. И от этого тоже было скучно. Может, уехать? Но что изменится? Он уже не раз пробовал сбежать от этой скуки, но она находила его в любой стране, в любом городе, шепча ему, что следует привыкнуть и не искать приключений, так как они не принесут того удовольствия, которое он хотел бы испытать. И всё же он пребывал в постоянном поиске того, что способно удивить его, захлестнуть эмоциями, завладеть его интересом… Если он остановится сейчас, то зачем ждать завтра, которое ничего не принесёт, кроме этого мерзкого дождя и серых туч? Взвизгнув шинами по асфальту, мерседес сорвался с места, оставляя за собой столб взметнувшей из луж дождевой воды.
Запихнув вещи в дорожную сумку, Алёна присела на узкую кровать в своей маленькой комнате, в которую уже завтра заселят кого-то другого. Всё же она еще не поняла, не осознала того, что ей предстоит покинуть Москву, возможно, навсегда. И так же навсегда оставить в прошлом карьеру журналиста, о которой грезила днями и ночами. Алёна обещала себе не плакать, не принимать всё настолько близко к сердцу. Спасала ещё жгучая обида и злость на ректора ВУЗа, который оказался ещё более продажным, чем она предполагала. Запрещая себе жалеть саму себя, прогоняя мучившие мысли, девушка вышла на крыльцо общежития, поняв, что отчаянно нуждается в свежем воздухе: в своей бывшей комнате она просто задыхалась.
Почти полночь – и на улице не было ни одной живой души. Алёна потянулась в карман джинсов за спасительной сигаретой. Зажигалка выскользнула из дрожащих рук и упала на влажный асфальт, скатившись по ступенькам. Выругавшись, Алёна спустилась за ней, нагнувшись и подбирая ставшую просто необходимой вещь. Когда девушка попыталась выпрямиться, она почувствовала, что кто-то сжал её плечи, оказавшись сзади. Хотела закричать, но кто-то ловко зажал её рот платком, пропитанным чем-то до жути вонючим. Алёна вырывалась, пытаясь освободить руки, но этот кто-то прижал её спиной к своей груди, а секунду спустя небо поменялось местами с землей, мир завертелся перед глазами, сознание помутилось и наступила темнота…
Запах свежеокрашенных стен и солнечные блики, скользящие по лицу, заставили Алёну приоткрыть глаза. В висках противно постукивало, а перед глазами всё ещё плыл туман. Во рту пересохло, а запястья почему-то больно саднило. Приподняв голову, Алёна попыталась осмотреться, вспоминая события, которые последовали, после того как она переступила порог института. Память постепенно возвращалась вместе со зрением, но от этого стало ещё более страшно, чем тогда, на пороге общаги. Её окружала просторная комната с минимумом мебели и, судя по всему, свежим ремонтом. Бегло осмотревшись, девушка бросила взгляд на свои руки и попыталась закричать, но пересохшее горло выдало лишь тихий сип. Алёна сидела в кресле, а её запястья были привязаны к его подлокотникам. Страх сковал всё её тело, мешая думать, оценить, насколько плачевно её положение. Панически она осматривалась по сторонам, пока не заметила в дверном проёме комнаты фигуру мужчины.
– Кирилл?!.. – голос дрогнул, а место страха в её глазах заняла испепеляющая злоба.
Мужчина приблизился к ней и встал напротив, улыбаясь уголками губ, смеряя её взглядом сверху вниз. Его тёмные волосы были слегка растрёпаны, в глазах коньячного цвета поблёскивали недобрые искорки, а улыбка больше походила на злостную ухмылку, от которой по спине Алёны пробежали мурашки. Высокий, мускулистый и привлекательный собой, всё же он олицетворял собой опасность, неизвестность которой отталкивала от него многих, кто был слабее, имел более низкий статус и положение.
Перед ней предстал младший сын ректора ВУЗа, из которого её изгнали вчера. Он тоже учился там – на четвёртом курсе, но едва ли не каждый год то бросал, уезжая за границу, то снова восстанавливался – видимо, по настоянию влиятельного отца. Парень был более, чем неблагополучный, избалованный и дерзкий, а о его поступках ещё долго ходили слухи по всему институту. В семье не без урода. Именно так Алёна характеризовала его и старалась обходить стороной его самого и его дружков. Сейчас же близость Кирилла была непонятна ей, пугающей и неожиданной настолько, что она даже не знала, что сказать, как потребовать освободить её.
– Внесу немного ясности, – прозвучал его ровный хрипловатый голос. – Я не серийный маньяк, не сошедший с ума социопат и я не планирую насиловать тебя, убивать, расчленять и делать всё то, что ты сейчас уже успела себе нафантазировать. Нас с тобой ожидает одно небольшое, но очень интересное приключение…
========== 2. У тебя нет никого… ==========
– Ты псих! Сумасшедший ублюдок! – Алёна отчаянно пыталась вырвать руки из цепкого плена верёвок. – Отпусти меня сейчас же, выродок несчастный!
– Если ты не успокоишься, я снова усыплю тебя, и на этот раз ты проспишь суток трое, – равнодушно пожал плечами Кирилл, отойдя к окну, распростёршемуся едва ли не на всю стену комнаты. – Я жду того момента, когда ты будешь готова меня слушать. Ты сама всё испортишь, если мне придётся ждать несколько дней.
– Ты хоть представляешь, что делаешь?! – на несколько секунд Алёна замирает, лишь вглядываясь в силуэт мужчины у пронизанного солнечным светом окна. – Ты понимаешь, что никакая власть и деньги твоего папочки не откупят тебя от наказания за похищение человека?! Пока ещё не поздно, и я всё ещё готова забыть про этот инцидент, развяжи и отпусти меня!
– Пока не поздно… – ухмыляется парень, поворачиваясь к девушке лицом. – Знать бы, где этот рубеж – «пока не поздно»… Ты, наверное, уже устала кричать, натирать до крови верёвкой запястья? Крученую верёвку так просто ты не порвёшь, а кричать нет смысла: этот дом совсем новый и почти не заселён, кроме того, здесь хорошая шумоизоляция.
– Что ты хочешь, Кирилл? – её взгляд был пронзителен и наполнен такой яростью, что мужчина не мог отвести от неё глаз. – Что за игру ты начал и что тебе нужно от меня?!
Кирилл медленно подходит ближе, сунув руки в карманы джинсов. Он смотрит на неё, выжидая, тая молчание, читая в её глазах сотни эмоций, обуявших всё её существо в эти минуты. Она была прекрасна в своей ненависти, злобе, выступившей вперёд, затмевая самый сильный страх.
– Меня будут искать… – почти шёпотом, по слогам произносит девушка, стараясь не показывать тех хрусталиков слёз, что скопились в уголках глаз, пытаясь вырваться на волю и показать её истинные эмоции.
– Ты не нужна никому, – твёрдо и уверенно произносит он в ответ, глядя на неё сверху вниз, будто на букашку у своих ботинок. – Подумай, кто же на самом деле будет искать тебя? – Кирилл опускается перед девушкой на корточки, цинично вглядываясь в её глаза. – Тебя исключили, все твои сокурсники решат, что ты уехала в родные края, а в твоём мухосранске ждут тебя с красным дипломом года через три… Ну кто будет тебя искать, солнце? У тебя же нет никого!
Тишина нависает над комнатой. Глубокая, наваливающаяся всей своей тяжестью тишина лениво расползается по квартире, оседая в каждом уголке. Если бы взглядом можно было убить, нанести увечье или же хотя бы дать пощёчину… Алёна хотела плюнуть ему в лицо, но горло пересохло настолько, что и говорить-то с трудом удавалось.
– А что есть у тебя?! – превратившись в дикую кошку, озлобленно сузив глаза, девушка перехватывает его самодовольный взгляд своим. – Что есть у баловня судьбы, кем ты являешься, кроме денег папочки?! Отними у тебя богатенького родителя – и что останется?! Кто ты есть сам?!
Кто он есть? О, да, это извечный вопрос, не оставшийся для него риторическим. Этой киске и в голову не приходило то, сколько раз он спрашивал об этом самого себя. Кто он есть? Чего хочет добиться? И всё чаще он ловил себя на мысли, что одной жизни для него мало. Будто он жил уже когда-то и все ему знакомо настолько, что бывало скучным то, что он едва попробовал. Деньги же имеют весомое значение для таких, как она, а не он. Никакие деньги не закроют ту брешь, пустоту, которую он постоянно ощущал в себе. Дура. Провинциальная дура из тех, которых миллионы, готовых продаваться за каждый лишний рубль, за внимание богатого покровителя.
– Ну, что ж, думаю, именно сейчас мы подошли к волнующей нас обоих теме, – от улыбки на его щеках образуются ямочки, но меньше всего сейчас Алёна хотела бы анализировать его дерзкую красоту. – Впоследствии я развяжу тебя и позволю быть относительно свободной. Ты будешь находиться в этой квартире несколько суток, придерживаясь моих правил и идя к заветной цели – полной свободе с небольшим материальным поощрением.
– У тебя бред?! – срывается Алёна, снова вздёргивая руки, пытаясь оторвать их от кресла, но от этого её запястья синеют сильнее, а где-то на нежной коже уже выступает кровь. – Скажи честно, что ты там выкурил, вколол или занюхал?! Я пойму ещё, что это наркоманский бред, если ты сейчас же меня развяжешь!
– Тебе всего лишь нужно прожить здесь четверо суток – и квартира по всем юридическим правилам будет твоя, – продолжает Кирилл, поднимаясь в полный рост и снова отворачиваясь от Алёны к окну. – Это хорошая элитная новостройка в центре Москвы, все коммунальные расходы оплачены на год вперед. Неплохое такое местечко, чтобы пережить зиму, подготавливаясь к восстановлению в ВУЗе, с которым я тоже помогу, ведь… Как ты там выразилась? Мой богатенький папочка…
– Слушай, хочешь трахнуть меня – так и скажи, не надо прикрываться благими намерениями, строя из себя посланника небес на мою грешную голову!
– Ты слишком высокого о себе мнения, солнце… – улыбается он, так и не обернувшись. – Мне не интересен спонтанный секс – я найду его на каждом углу этой огромной столицы. Не интересно и то, что я мог бы достаточно заплатить за ночь с тобой, расставшись утром и забыв об Алёне из далёкой Тюмени на веки вечные… Однако же, я могу исправить твоё сегодняшнее положение, избавить от необходимости вернуться в далёкий дом. Может, стоит меня выслушать?
– Всё можешь, да?! – Алёна не могла объяснить себе всей той злости, что испытывала сейчас: никогда раньше она никого не ненавидела настолько сильно, что хотела убить. – Ну, конечно же, богатенькому сыночку влиятельного папы стало скучно и он решил за счёт меня казаться себе лучше, чем есть на самом деле… Только вот не всё продаётся в этом мире, Кирилл. Ты можешь силой использовать меня, подчинить моё тело, но от этого моя ненависть к тебе не станет меньше. Можешь потешить своё самолюбие тем, что наказание за похищение безродной девки никогда не найдёт тебя, но лучше не поворачивайся ко мне спиной! Да и потом временами оглядывайся, идя в толпе, потому что, если ты причинишь мне боль – я буду мстить!
Огонь. Горящее пламя было сейчас приковано к креслу, а не живой человек. Кирилл с восхищением наблюдал за Алёной, ловил каждое её слово, и интерес к происходящему всё рос, креп, питаемый этим огнем, что она распространяла.
– Ну, так что же? – его мягкий взгляд и улыбка заставили Алёну замолчать, презрительно вглядываясь обидчику в лицо. – Предпочитаешь вернуться в свой мухосранск с позором того, что тебя исключили? Ты только представь, как будут досадовать бабушки у подъезда твоего дома… Да что там – всех домов в твоём районе! Вечная отличница, не знающая свободной минуты без книги… И вдруг потерявшая несколько лет в Москве, занимающаяся Бог знает чем, отчего ее исключили… М-да, не сладко тебе придётся на родине…
И снова тишина, и снова хаотичные мысли, лишающие возможности думать разумно.
– Что я должна буду делать? – отнюдь, это не был вопрос любопытства, Кирилл знал, куда бить – по самому больному, в самую точку, уничтожив последние задатки принципов.
Кирилл подошёл ближе и, протянув руку и коснувшись большим пальцем её щеки, провёл им вдоль скулы, убирая с лица растрепавшиеся локоны волос. Его улыбка всё ещё злила её, но девушка старалась хранить тишину, прислушиваясь к каждому гулкому удару своего сердца.
Мгновенье спустя Кирилл извлёк из кармана джинсов стопку карт, ловко тасуя их, то раскрывая веером, то вновь собирая вместе.
– Здесь семнадцать карт, – объясняет он зомбированной его манипуляциями Алёне. – Каждый день, ровно четыре дня подряд ты будешь извлекать из этой колоды по одной карте. На лицевой стороне карты будет символичный рисунок и описание того, что ты должна будешь сделать, или же какое-либо желание, зависящее от нас обоих… На исполнение задания отводится день, поменять задание или же отказаться – ты не можешь. Четыре дня, четыре карты, четыре задания, желания, смысла… Всё просто! Наградой послужит это комфортабельное жилье, в котором ты нуждаешься. Сейчас семь двадцать утра, и я планирую начать, иначе, чем дольше ты будешь оттягивать – тем больше дней здесь проведёшь, так как количество карт для заданий не уменьшится.
– Какого плана будут эти задания? – едва слышно спрашивает Алёна, не сводя взгляда своих глубоких зелёных глаз с колоды.
– Об этом история умалчивает, – ухмыляется Кирилл, опускаясь перед девушкой на корточки, мимоходом освобождая её руки от удерживающих до этого веревок.
Потирая следы от верёвок на запястьях и осторожно поглядывая в хищные глаза Кирилла, Алёна тянется к протянутой им колоде, извлекая одну из карт.
– Нет… – шёпот, сиплый крик или же отчаянный стон вырывается из её груди. – Я не сделаю этого!
========== 3. Доверие. ==========
Спонтанно Алёна поднялась с кресла, но тут же почувствовала резкое головокружение, отчего прижала ладони к вискам, прикрыв глаза. Слишком долго она просидела почти неподвижно, кроме того, она еще чувствовала привкус той дури, которой Кирилл усыпил её. Тяжело выдохнув, девушка снова опустилась в кресло.
– Я не буду этого делать, – переведя дыхание, уверенно произнесла она. – Я просто не смогу… Я не могу так!
Кирилл всё это время продолжал сидеть перед ней, наблюдая, как лицо Алёны то заливалось краской, то бледнело, приобретая цвет мела. Он даже заметил, как дрожат её руки, и почему-то именно это умиляло его больше всего.
– Я, кажется, уже говорил, что отказаться ты не можешь, – вздохнул он, положив руки на её колени и упершись в них подбородком, внимательно вглядываясь в её глаза. – Почему бы тебе не отнестись ко всему как к игре?
– Потому что это не игра, Кирилл! – выразительно округлив глаза, повысила голос Алёна, смахивая его руки со своих ног. – Ты шутишь серьёзными вещами!
– Да, но и награда за эти вещи тоже вполне серьезная! – Кирилл поднялся в полный рост и, сложив руки на груди, продолжал изучать взглядом неопределившуюся в себе самой девушку. – Уверен, всё будет намного легче, если ты начнёшь относиться ко всему проще…
Кинув на мужчину осторожный взгляд исподлобья, Алёна всем своим видом олицетворяла протест, но иного выхода, кроме как согласиться, просто не видела.
– Задание нужно выполнить прямо сейчас?.. – как же сложно дались ей эти слова: язык онемел, а голос был едва слышен.
– Нет, у тебя есть целый день, – уточнил Кирилл, улыбнувшись уголками губ. – Да я даже могу освободить для тебя свой вечер! Думаю, это того стоит… Сейчас же ты можешь принять душ, поесть – все необходимые продукты на кухне. Могу помочь приготовить что-то.
– Ты умеешь готовить? – презрительно хмыкнула Алёна. – Разве у тебя не было няни лет так до двадцати?
– Нет, – Кирилл направился по коридору, ведущему в просторную кухню. – Не было ни мамы, ни няни.
– Хм… Может, тебя пожалеть? – крикнула Алёна ему вслед, всё ещё злясь, хотя предложение принять душ немного смягчило её пыл.
Ванная комната также оказалась весьма внушительных размеров. Все необходимые полотенца, средства гигиены уже были здесь, но каково же было удивление девушки, когда здесь же она обнаружила свой халатик! Сомнений не было: это была та самая деталь её гардероба, приобретённая ею совсем недавно. Сумев всё же немного расслабиться под контрастным душем и наспех приведя себя в порядок, Алёна накинула на себя халат, смутно представляя, что готовит ей начавшийся день.
Войдя в светлую кухню, Алёна удивлённо повела бровью, увидев на кухонном столе омлет, несколько бутербродов и свежевыжатый апельсиновый сок, которым были наполнены два стакана.
– Как мило… – пропел её голос, пока руки сильнее затягивали пояс халата. – Только у меня аллергия на цитрусовые.
Демонстративно Алёна взяла один из стаканов и вылила его содержимое в раковину. Кирилл равнодушно проследил за ее манипуляциями: казалось, они его даже забавляли.
– Можешь сделать себе кофе, – пожал плечами парень, опершись локтями на столешницу.
– Не боишься, что кипятком оболью? – вполне серьёзно спросила Алёна, присаживаясь к столу и беря один из бутербродов с тарелки. – Кстати, откуда у тебя мои вещи?
– Ах да, совсем забыл сказать: все твои вещи тоже в этой квартире. Я позаботился о том, чтобы вынести их из твоей бывшей комнаты.
– И что же, всевидящую консьержку ты тоже усыпил?
– Твоя консьержка душу Дьяволу продаст за бутылку коньяка и небольшую монетку, – улыбнулся Кирилл, прикурив сигарету. – Кроме того, я одолжил ключ от твоей комнаты, когда ты была в отключке. С ним мне удалось убедить сердобольную бабку, что одна из девушек общаги срочно уезжает и ей просто необходимо забрать вещи.
– Сколько усилий… – задумалась Алёна, откусив кусочек бутерброда. – К чему это все? Почему я? В нашем институте полно девчонок, которые с радостью пойдут за чёртом лысым, если тот посулит им подольше задержаться в Москве, не заморачиваясь с учебой.
– Мне не интересно, когда «с радостью», – он смотрел на неё в упор, перехватывая её взгляд своим, отчего еда едва не застряла в её горле. – И не буду отрицать того, что ты мне нравишься. Я намереваюсь получить от тебя то, что хотел бы получить. Ещё есть вопросы?
Алёна опустила глаза, не выдержав его проникающего колючего взгляда. Сделав над собой усилие, девушка откусила ещё один кусочек от бутерброда и отложила хлеб обратно на тарелку. Отчего-то в животе всё перевернулось, а сердце громко застучало под самым горлом.
– Ты планируешь купить то, что не продаётся, – постаралась произнести она ровно, но голос предательски вздрогнул. – Мне особенно понравилось одно из слов на той карте. Это что-то вроде заголовка? В таком случае, он не подходит к тому, что там написано.
– Доверие? – переспросил Кирилл, затянувшись сигаретой. – Или ты доверишься мне, или же для тебя на самом деле всё будет сложным настолько, что эти четыре дня станут твоим адом на земле. Ты же сама все понимаешь, Алён, ты выбираешь для себя – станет ли это небольшое приключение самым большим для тебя кошмаром или же приятным воспоминанием ещё на долгие годы, не говоря уже о том, что на кону стоит весомая награда.
Переваривая его слова, Алёна чувствовала, как холодеют её пальцы. Здравый разум молил сбежать отсюда, как только появится любая призрачная возможность, но какой-то предательский голос нашёптывал ей остаться, принять всё, что выпадет ей за эти несколько дней, окунуться с головой в эту пугающую неизвестность. Кроме того, нельзя забывать, что жить в далёкой Тюмени, работать за копейки продавцом у прилавка – это не совсем то, о чём она мечтала.
– Я курить хочу… – произнесла девушка, поднимаясь из-за стола.
– Ты бросишь, – равнодушно отозвался Кирилл, выпустив струйку дыма едва ли не в лицо Алёне. – Не люблю курящих девушек.
– Как только выберусь отсюда – куплю себе блок! – фыркнула она, выходя из кухни.
Чуть позже Алёна переоделась в удобную майку и юбку, которые извлекла из своей же дорожной сумки. Девушка всячески старалась потянуть время, хотя в полупустой комнате совершенно нечем было заняться. Несколько раз Кирилл пытался вывести её на какой-либо разговор, но его слишком самоуверенные высказывания раздражали Алёну настолько, что она быстро замолкала, силясь сдерживать свои эмоции, дабы лишний раз не веселить своего похитителя. Казалось, он был непробиваем. Любое её замечание, колкость, касающиеся его материального положения, воспринимались шуткой или же игнорировались. Её слова абсолютно ничего не значили для него, задеть его было невозможно. В конце концов, Алёна свыклась с выводом, что он просто ещё один ненормальный, каких тысячи, и что выступать с красноречивыми заявлениями перед ним – себе дороже.
И всё же солнце неумолимо приближалось к закату, карта на журнальном столике лежала лицевой стороной вверх, пестря несколькими строками, о которых девушка думала весь день. Ну как? Как она может позволить себе это? Как она может позволить ему?.. Правильно ли она вообще понимает смысл того, что содержит эта карта?
Алёна не сводила глаз с тонкой карты, когда перед ней возник бокал красного вина.
– Может, хотя бы это поднимет настроение? – улыбнулся Кирилл, садясь на диван рядом, держа в руке ещё один бокал.
Настроение? Да какое тут, к чёрту, настроение?! Ей уже казалось, что она просто не доживёт до следующего дня: потолок обрушится на её голову, сердце остановится, а мозг напрочь отключится.
– Среди этих семнадцати карт есть та, что означает свободу? – спросила она, сделав глоток вина. – Когда я просто ухожу и никто никому не должен?
– О нет, не всё так просто, – усмехнулся Кирилл, отпив из своего бокала. – Но в колоде есть одна довольно интересная карта – джокер.
– Что она означает?
– Об этом ты узнаешь, когда вытянешь её. Если, конечно, такое произойдёт…
Алёна поморщилась, сделав внушительный глоток терпкого напитка. Отчасти вино немного расслабило, подарив нужную передышку всем хаотичным мыслям, мучившим Алёну весь день.
Электрический разряд пробежал по её телу, когда его ладонь легла на её плечо, легко его сжимая. Алёна ощутила резкий дискомфорт от того, что он сейчас настолько близко к ней. Отставив опустевший бокал на тумбочку, девушка поднялась с дивана, но он встал следом, перехватив её за локоть и приблизив её спиной к своей груди. С этой секунды Алёне показалось, что время остановилось полностью. Она слышала лишь своё обрывистое дыхание и стук сердца, своего и чужого, ощущаемый каждой клеточкой кожи.
– Должно быть, ты уже выучила за день то, что написано на карте… – хрипло и тихо произнёс он, вдыхая запах её волос, сжимая руками предплечья девушки.
– Под благородным словом «доверие» красовалась пара строк, суть которых сводилась к тому, что я должна доверить тебе своё тело… Я правильно поняла? – неужели это её голос, неужели она еще способна что-то сказать?
– Более чем, – Кирилл перебросил тяжёлые волосы девушки на одно плечо, при этом обнажая шею, и коснулся губами нежной кожи. – Так доверишь?
– У меня есть выбор? – Алёна прикрыла глаза, чувствуя мурашки по коже от его касаний.
Тут же Кирилл извлёк из какого-то кармана шёлковый платок, которым завязал её глаза.
– Что ты делаешь? – попыталась воспротивиться Алёна, но Кирилл перехватил её руки, стремящиеся сорвать платок.
– Тшш… – прошептал он, увлекая её куда-то. – Помни о доверии. И потом, так тебе будет проще воспринимать меня.
– Боже мой, это даже хуже, чем насилие! – захныкала девушка, но уже не пыталась сопротивляться, когда ощутила, что он опустил её на мягкую поверхность кровати.
– Ну, о каком насилии ты говоришь? – ухмыльнулся он, наклоняясь к её губам, едва уловимо касаясь их своими. – Ты так уверена, что я весь день мечтал трахнуть тебя?
– Ненавижу тебя!.. – прошептала в ответ Алёна, чувствуя, как его руки освобождают её от одежды, оставляя лишь нижнее бельё.
Его ладони скользят по её коже, отчего каждая частичка тела вздрагивает, будто получая ожоги. Невозможность видеть его, предугадывать его движения делает мучительным каждый миг, но вместе с тем – запретно приятным. Он ласкает губами её шею, прокладывая дорожку влажных поцелуев от скулы к ключице, останавливаясь у тонкой лямки бюстгальтера. Впоследствии он освобождает её грудь от мешающей ткани, тут же с удовольствием замечая, как на её лице появляется румянец смущения. Дразнит её, вбирая сосок в рот, прикусывая, играя с ним языком. Губы Алёны слегка приоткрываются, и девушка тщательно старается сдержать в себе стон – она не доставит ему такого удовольствия.
У неё кружится голова, когда его руки скользят ниже, останавливаясь у кромки трусиков, затем одна ладонь проникает ещё ниже, замирая между бёдер девушки. Алёна чувствует, как сбивается её дыхание, когда он начинает ласкать её сквозь тонкую ткань нижнего белья. Одновременно он приникает к её губам своими и на этот раз ощущает, как девушка отвечает ему. Несмело, едва уловимо, но всё же с возникшим желанием, которого он добивался. Это желание подтверждается тогда, когда он чувствует влагу на своих пальцах.
Казалось, его руки были везде, а губы ловили каждое её дыхание, каждый спонтанный тихий стон. Абсолютно точно, она не смогла бы этого выдержать, если бы имела возможность видеть. Сейчас же было проще принять его ласку, позволить себе получать от неё удовольствие.
Когда Кирилл отодвинул полоску трусиков в сторону и коснулся пальцами складок плоти, Алёна почувствовала в себе резкий протест. Она яростно упёрлась в его плечи руками, пытаясь вырваться или же отпихнуть от себя мужчину, но он перехватил её руки одной ладонью и зажал их у девушки над головой, прижимая к простыням. Тут же его палец решительно проник в неё, заставив Алёну прогнуться в пояснице. Девушка лихорадочно противилась его вторжению, но всё её тело послушно принимало его ласку, изнемогая от желания. К одному пальцу внутри неё добавился еще один, тут же будучи плотно обхваченным мышцами влагалища. Неторопливо, но по-дерзки смело Кирилл удовлетворял её пальцами, проникая всё глубже, срывая с её губ сиплые стоны. Постепенно от его манипуляций Алёна почувствовала, как внизу живота растекается приятное тепло, пускающее по её телу тысячи мурашек. Забывшись в собственных ощущениях, девушка уже сама едва уловимо покачивала бёдрами, позволяя ему проникать в неё ещё более явственно. Её руки уже не требовалось держать, они самопроизвольно исследовали его плечи, скользя по крепким мышцам.
Кирилл наслаждался постоянной переменой эмоций на её лице: после всепоглощающей ненависти он впервые видел неприкрытое желание. Он понял, что больше не сможет сдерживать себя, когда почувствовал, как она кончает. Нет, сейчас он не пойдёт дальше. О своём удовольствии придётся пока забыть.
Накрыв её губы своими, он очертил языком их контур, проникая сквозь них и тут же отпрянув от девушки. Алёна боялась своих желаний, но сейчас она даже ощутила разочарование, оттого что его руки больше не исследуют её тело, а дурманящие поцелуи оборвались.
Лишь услышав звук хлопнувшей входной двери, девушка резко сдёрнула с себя повязку. Присев в постели и подтянув простынь к груди, Алёна осмотрелась: за окном уже стемнело, а в квартире кроме неё никого не было.
========== 4. Что ты хочешь купить? ==========
Утро следующего дня выдалось удивительно солнечным, вопреки дождливым неделям, тянувшимся ранее. Алёна проснулась, когда едва только за окном забрезжил рассвет. Просторная комната давила на неё своим пространством, пустотой. Казалось, в каждом углу этой квартиры жила грусть, таившая секреты, о которых девушке только предстоит узнать.
