Текст книги "Пасьянс для нее (СИ)"
Автор книги: KOSHKAWEN
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Приняв душ и сварив кофе, Алёна подошла к окну с большой кружкой горячего напитка. Высоко. Этаж двадцатый или же двадцать пятый – трудно было понять, соизмеряя высотку с крышами окружающих домов, распростёршихся намного ниже. Далеко внизу сновали люди, неслись куда-то машины… Столица жила в привычном цикле, прожигая ещё один привычный день, который для Алёны был непредсказуем. Интересно, в скольких домах этого огромного города где-то точно так же кто-то заперт? Скольких еще поглотила Москва, не оставив следа, заметая доказательства чужих преступлений?.. Воспоминания нескольких лет давности непроизвольно нахлынули на Алёну, отчего рука, держащая чашку, мелко задрожала, а глаза заблестели от подступивших слез. Звук резко открывшейся входной двери оказался для Алёны более чем неожиданным сейчас. Пальцы рук самопроизвольно разжались, выпустив кружку. Пронзительный звон разлетевшегося стекла от удара о пол отразился эхом от стен, а у ног девушки стремительно разрасталось коричневое пятно.
– Я ожидал, что это полетит мне в голову, но, видимо, кто-то не рассчитал силы, – удивлённо присвистнув, Кирилл возник на пороге комнаты.
Алёна поспешно стёрла с лица влажную дорожку, оставленную сбежавшей слезой, и, тут же опустившись на корточки, начала собирать разлетевшиеся осколки. Появление Кирилла быстро вернуло её в реальный мир, где на кону стояли её жизнь и благополучие. И как бы ни хотела она того принимать, но сейчас именно он диктовал правила. Как странно, что он не взял её вчера силой, ведь вполне мог себе это позволить. Алёна даже улыбнулась собственной спонтанной мысли, что Кирилл может оказаться недееспособным как мужчина, и тогда вполне логичны его наклонности к истязанию кого-то по-другому: лишая свободы, воздействуя на самые наболевшие темы. Хотя нельзя закрывать глаза на тот факт, что девчонки в институте за ним табуном ходили, – ведь не только лишь из-за денег его папочки. Хотя Алёна не могла знать этого наверняка, так как она старательно обходила стороной компанию Кирилла.
Храня молчание, Алёна внимательно собирала кусочки стекла, даже не взглянув на вошедшего мужчину. После вчерашнего вечера она вообще смутно представляла себе, как теперь себя с ним вести. Он слишком пытливо намеревался залезть к ней под шкурку, добиваясь одной ему известной цели, и это невольно настораживало девушку.
Нагнувшись, Кирилл тоже подобрал несколько кусочков, бывших некогда кружкой. Плечи Алёны вздрогнули, когда он случайно дотронулся ладонью её руки.
– Не нужно, – сквозь зубы проговорила девушка, поднимаясь с пола и унося подобранные осколки к мусорному ведру. – Я справлюсь.
Алёна остановилась у стола на кухне, почувствовав, как тяжело стало дышать, как яростно забилось сердце. С приходом Кирилла воздух вокруг наэлектризовался, а комната мгновенно показалась слишком маленькой для них двоих.
Войдя следом, Кирилл прислонился спиной к дверному косяку и сложил на груди руки. Он смотрел на неё, читая на лице нерешительность, тысячу сомнений, а ещё замечая страх, который постоянно жил в ней, руководил каждым её движением, речью. Эта девушка определённо отличалась от тех, с которыми он привык общаться. Её так легко было смутить, загнать в угол, но, тем не менее, внутренняя стойкость мешала сломить её полностью, лепить из неё всё, что только можно, как из мягкого пластилина. Она живая. Именно это: она была живой. Не шаблонной, а непредсказуемой, гордой, трепетной, но в то же время настолько горячей, что если не действовать осторожно, – можно обжечься, сгореть в её огне, даже не заметив её превосходства.
– Впереди новый день, – улыбаясь, произнёс он, извлекая из кармана джинсов уже знакомые Алёне карты. – И тебе предстоит выбрать следующую карту.
– И что там будет? – Алёна показано равнодушно пожала плечами. – Сделать тебе минет? Или эротический массаж грудью?
– Почему ты думаешь, что здесь задания только подобного плана? – рассмеялся Кирилл, демонстрируя сексуальные ямочки на щеках. – Подумай сама, если я хотел бы нечто подобное, зачем тогда эти карты? – он шагнул ближе, оказавшись за спиной Алёны так, что она слышала его дыхание. – Мне было бы достаточно сказать тебе об этом…
– Твоя самоуверенность выше всяких похвал! – съязвила Алёна, отступая от Кирилла и поворачиваясь к нему лицом. – Хочу побыстрее закончить этот день и те муки, что ты мне приготовил, – давай эту чёртову карту!
– Что-то не похоже было, чтобы ты вчера сильно мучилась… – усмехнулся Кирилл, тасуя карты.
Румянец на щеках девушки не заставил себя долго ждать, но не нашлось нужных слов, чтобы ответить ему. Пусть думает то, что считает нужным.
Кирилл предоставил даме колоду, из которой она вытащила одну из карт. Не спеша переворачивать ее, Алёна внимательно посмотрела в глаза Кирилла, которые сейчас казались совсем чёрными и даже лишёнными блеска.
– И что ты хочешь купить на этот раз? – глядя на него в упор, ожесточившись настолько, что стало всё равно, спросила она. – Доверие? Признательность? Любовь? Сколько ещё чувств способна окупить твоя квартира?
– Прекрати хандрить, солнце, – равнодушно отозвался он, опуская свой взгляд на карту, которую Алёна держала в руках. – Ты знаешь правила и, я вижу, что не хочешь их нарушать. Читай.
========== 5. Хулиганство. ==========
Впервые за двое суток Алёна вышла на улицу. Кирилл же стремительно оборвал мечты девушки о свободе, не церемонясь, усаживая её в свой мерседес. Машина сорвалась с места, настолько быстро плутая по дворам, что Алёна при всём желании не смогла бы запомнить дорогу. Уже вечер, и погруженные в сумрак улицы были как две капли воды похожи одна на другую. Очередное задание оказалось самым страшным кошмаром, какой только могла представить себе девушка, но как ни просила она заменить его, как ни умоляла не вмешивать её во все это – Кирилл оказался непробиваем. Казалось, он, наоборот, был доволен тем, что с каждым разом имеет возможность мучить её всё больше, заставляя совершать вещи, о которых она, несомненно, будет жалеть всю свою жизнь. Если, конечно, ей удастся пережить сегодняшнее приключение.
Так, сидя в машине с ним рядом, Алёна изредка бросала взгляд на мужчину, изучая его профиль, наблюдая за тем, как уверенно он вёл машину, и раздумывая о том, насколько он жесток, насколько чёрств его характер. За красивой маской скрывался демон, не знающий границ для удовлетворения своих собственных амбиций, презирающий, наверное, всех, кто его окружает, замечая только человеческие слабости, страхи. С одной стороны, она всем сердцем ненавидела его, но с другой – ей хотелось понять его мотивы, найти, наконец, и его слабое место, причинить ему ту боль, ощутив которую, он понял бы, что значит быть загнанным в угол.
– Мы на месте, – нарушил тишину Кирилл, останавливаясь на большой стоянке возле какого-то бизнес-центра. – Твоя задача проста: я указываю тебе машину, окно которой тебе предстоит разбить и схватить борсетку, дипломат, сумку, ну или что там попадётся под руки ценное. Будь внимательна: стоянка охраняется, попадешься – наши пути расходятся, но не думаю, что от этого тебе будет легче на ковре у ментов.
– Обнадеживает, – тихо ответила Алёна, смутно представляя, что ей предстоит пережить. – Я никогда ничего чужого не брала.
– Значит, самое время начать, – усмехнулся Кирилл, окинув девушку надменным взглядом. – Да не бойся ты так! Я же не на убийство тебя отправляю.
– А что, есть и такая карта? – взгляд Алёны вспыхивает огнем ненависти и презрения, в то время как руки мелко подрагивают.
– На вот, глотни, тебе это нужно сейчас, – рассмеялся Кирилл, передавая Алёне открытую бутылку виски. – Отметим потом твою удачу… Ну, или я выпью за твою неудачу и твоё здоровье.
– Сукин сын… – прошипела Алёна, приложившись к бутылке и сделав большой глоток крепкого напитка.
Минутой позже Кирилл указал на понравившуюся ему машину, пообещав Алёне ждать её на том же месте, где остановился. Алёна мечтательно подумала, что убежит к чёрту на куличиках, когда только разобьет окно чужой машины, но подумав ещё раз и всё взвесив, пришла к выводу, что она уже вполне законно заработала обещанную квартиру и сейчас, находясь на полпути к цели, развернуться и сбежать просто не может. Отчасти алкоголь, разогревший кровь, сделал свое дело, а ещё – бешеный адреналин, взявшийся неизвестно откуда и разбавивший страх.
Выйдя из машины, Алёна медленно пошла по полупустой стоянке и миновала пост охраны, приближаясь к чёрной ауди. В кармане плаща девушка сжимала камень, заботливо предоставленный Кириллом в качестве оружия для нападения на чужую машину. Голова была забита всякой, неизвестно откуда взявшейся ерундой, но отчётливее всего вспоминалось одно единственное слово – покорность. Именно это слово было в заголовке вытянутой ею сегодня карты. Какая же здесь покорность? Это же преступление, за которое ей, вполне возможно, придётся ответить. Алёна пообещала себе, что если ей удастся унести ноги от мощных парней из охраны, она заставит Кирилла сожрать ту самую злополучную карту, призывающую ограбить чужую машину.
Цель совсем рядом. Перед ней ещё пара машин – и всё. Долго не раздумывая, Алёна выхватила из кармана камень. Звук разбитого стекла оглушил её, и девушке показалось, что только глухой не услышал её хулиганства. Механически Алена схватила первое, что попалось ей под руки из чужой собственности. Мысленно проклиная себя за то, что, не подумав, надела туфли на каблуках, девушка опрометью побежала вдоль машин. Ей показалось, что стоянка стала ещё более огромной, чем была до её прихода. Несколько охранников отвлеклись на шум, кто-то из них увидел разбитое в машине окно, и один охранник уже метнулся к машине, а другие с криками погнались за ней. Обогнув последнюю машину и свернув за поворот бизнес-центра, Алёна с ужасом поняла, что Кирилл должен был ждать её совсем в другой стороне. Теперь же она бежит по пустой улице, не зная, в какой угол забиться от настигающей погони. Мужские крики доносились совсем близко, она уже отчетливо слышала их слова, приказы остановиться. Обогнув ещё одно здание, задыхаясь от бега, Алёна остановилась, понимая, что дальше бежать уже не сможет. Перед ней – лишь проезжая часть дороги, а из-за угла вот-вот выбегут разъярённые охранники. Всё пропало.
Визг тормозов раздался совсем рядом. Напротив неё остановился чёрный мерседес. Кирилл распахнул перед напуганной до смерти девушкой пассажирскую дверь.
– Садись, быстро! – крикнул он.
Сжимая украденную борсетку, Алёна запрыгнула в машину и уже на ходу захлопнула за собой дверь. В зеркале заднего вида она видела, как их преследует автомобиль охраны, когда Кирилл начал хаотично перестраиваться на дороге, отрезая от мерседеса преследователей.
– Быстрее, Кир, мы отрываемся! – вне себя от переполнявших эмоций, закричала Алёна, постоянно оглядываясь назад.
– Не бойся! – прозвучал его уверенный голос, когда мерседес, не снижая скорости, зашёл в узкий поворот, затем ещё в один, съезжая на второстепенную дорогу.
Он остановился только в каких-то гаражах на окраине города. Уже совсем стемнело, и когда Кирилл погасил фары, невозможно было что-либо разобрать вокруг.
– Это… Это… Чёрт! – Алёна не знала, смеяться ей или плакать, но душа её парила где-то над телом, а такую легкость в нём она не испытывала ещё никогда.
– Это адреналин, детка! – рассмеялся Кирилл, наблюдая, как девушка уже сама тянется за виски. – А ты молодец, быстро бегаешь!
– Я там полжизни оставила, садист! – Алёна попыталась произнести это как можно злее, но радость от своего удачного спасения была выше всех эмоций. – Я уже не надеялась остаться в живых, когда за мной погнались эти громилы.
– И, конечно же, тебя угораздило побежать в противоположную от меня сторону! – притворно возмущался Кирилл. – Мне полрайона пришлось объехать, чтобы найти тебя!
– Могла бы и без тебя обойтись! – осмелев, парировала Алёна, глотнув виски и ощутив истинное блаженство от этого вечера, даже несмотря на то что ей пришлось пойти на хулиганство.
– Хватит пить, Бонни, – Кирилл отобрал у девушки бутылку, кинув её на задний коврик. – Я понимаю твой щенячий восторг, но не разгоняйся.
– Только ты на Клайда не тянешь, к сожалению… – хмыкнула Алёна, пытаясь задеть его, хотя прекрасно понимала, что это будет лишь тщетная попытка.
– Ага, – скромно согласился Кирилл, придвинувшись к девушке, привлекая её к себе ближе. – Я намного лучше…
========== 6. Покорность. ==========
А дальше… Дальше Алёна не понимала хода своих мыслей, перестала контролировать своё тело, погрузившись в неведанную до этого негу. Забыла, кто она есть на самом деле, кто сейчас рядом с ней прижимает её к себе, шепчет что-то. И, кажется, она слышит каждое слово, понимает их смысл, но тут же забывает, наслаждаясь желанным спокойствием, тишиной этой бесшабашной ночи. Впервые девушка позволила признаться самой себе, что устала. Устала не только за эти два дня, но и за последние несколько лет. Устала бороться, добиваться поставленных целей, выбиваясь из последних сил. В объятиях же этого мужчины, как бы это ни было удивительно, она ощутила покой, умиротворение и что-то неизведанное, приятное до дрожи от макушки до кончиков пальцев.
Кирилл накрыл её губы своими, нежно и неторопливо размыкая их языком, скользя по гладким зубам и проникая внутрь. Алёна ответила ему так привычно, так легко, будто за какой-то час этот человек стал не чужим, а единственным близким. Да, судя по всему, она пожалеет об этом завтра, но сегодня ей требовалось почувствовать чью-то заботу, ласку, увидеть желание в чьих-то глазах, ощутить себя нужной.
Возможно, то же самое чувствовал и Кирилл, увлекая девушку к себе на колени и стаскивая с неё плащ. Адреналин всё ещё кипел в их крови, а ночь стирала привычные грани. Скользнув ладонями по ее бедрам, сжимая их и прижимая к себе теснее, он с наслаждением ощутил под своими руками её кожу, не скрытую кружевом чулок. Его руки пробирались всё выше под платье девушки, в то время как он ласкал губами её шею, прикусывая в том месте, где пульсировала тонкая жилка. Алёна почти невесомо приподнялась и опустилась на его бёдрах, ощутив сквозь грубую ткань его джинсов восставшую плоть.
– Что-то я не помню, чтобы подобное задание было на той карте… – стараясь обрести над собой хоть мимолётный контроль, прошептала Алена, прогнувшись в пояснице и позволяя Кириллу поднять ткань её платья выше.
– Тебе не кажется, что мы еще недовыполнили вчерашнее? – усмехнулся Кирилл в ответ, собирая платье девушки складками на её талии, полностью обнажая бедра, сжимавшие его с двух сторон.
И всё же Алёной владел какой-то страх, неопределённость, из-за чего она сейчас находилась перед выбором: оттолкнув Кирилла, выскочить из машины и убежать куда глаза глядят или же остаться и прожечь эту ночь до конца, не думая о последствиях. Остатки здравого смысла не давали девушке покоя, в то время как тело покорилось Кириллу всем своим существом. Хотя… Почему бы и нет? Рядом с ней красивый сильный мужчина, хотя и сумасшедший на всю голову, но к которому, несмотря на все его пороки, её тянет. Остановиться? Но никто никогда и ни за что не остановится. Не сейчас. Не сегодня.
Откинув спинку своего сидения, Кирилл перевернулся, тем самым оказавшись над Алёной, и целовал её, доводя до исступления своей лаской, своим нежеланием дать ей последний шанс прийти в себя и сбежать из его рук и на этот раз. Стащив с себя футболку, он разводит её ноги коленом и поспешно освобождает от нижнего белья, сжимая её бёдра руками сильнее. Его ладонь скользит по её груди к плоскому животу, касается складок плоти, дразнит, играя с клитором, отчего Алена до боли закусывает губы, откидываясь назад. Он обводит языком её сосок, отчего тот мгновенно твердеет. Ласкает другую грудь, затем снова находит её губы, перехватывая её сбивчивое дыхание, едва ли не лишая возможности дышать вообще. Его палец скользит меж её половых губ, затем резко и полностью проникает внутрь, когда с губ девушки срывается сдавленный стон. Он совершает в ней несколько неглубоких толчков пальцем, затем добавляет ещё один, вынуждая Алёну прогнуться сильнее, раскрыться ему полностью. Алёна вскрикивает, впиваясь ногтями в его плечи, когда он заменяет пальцы членом. Медленно двигаясь в ней, Кирилл скользит губами по её шее и плечам, прокладывая дорожку влажных поцелуев. Постепенно его фрикции становятся быстрее, проникновеннее, срывающими с губ Алёны беспорядочные стоны. Сжимая ладонями её бёдра, он проникает пальцем в неё сзади, постепенно, неторопливо углубляясь, расслабляя мышцы, сжавшиеся узким кольцом. Алёна вскрикивает от боли, пытаясь протестовать, но Кирилл лишь глубже вводит палец, одновременно глубоко входя в её лоно. Девушке кажется, что сейчас он разорвёт ее изнутри, а от острого спазма боли в лёгких не хватит воздуха.
– Потерпи, солнце, – шепчет он, губами стирая слёзы боли, стекающие по её щекам. – Я уверен, тебе понравится и это.
Спустя несколько мучительных мгновений боль медленно отступает, уступая место какому-то притупленному наслаждению. Алёна чувствует, как он овладел всем её телом, заставляя каждую клеточку откликаться на его ласку. Целуя девушку порывисто и откровенно, Кирилл выходит из нее, прервав это безумное соитие до того, как мог кончить в неё. Будет крайне нежелательно, если после этих четырех дней останутся последствия.
Тяжело дыша, он опускает голову на грудь Алёны, чувствуя, как бешено колотится её сердце. Алёна же прикрывает глаза, переживая в себе бурю эмоций, ощущений и уже начиная чувствовать лёгкий приступ стыда за содеянное. Что она делает? Зачем так целенаправленно портит себе жизнь?
– Что ты будешь делать с борсеткой? – когда за ними закрылась дверь квартиры, спросила Алёна. – Должно быть, кому-то она очень нужна, ведь в ней могут быть важные документы…
– Выброшу, это борсетка моего отца, – не задумываясь, ответил Кирилл, опустившись на кровать и расслабленно прислонившись спиной к подушкам.
– Что?! – Алёна испытующе смотрела на него сверху вниз округлившимися от удивления глазами. – Ты хочешь сказать, что я украла вещь твоего отца?!
– Ну и что? – пожал плечами Кирилл. – Поверь, он воровал большее…
– Но, Кир, так нельзя, он же твой отец, ты должен вернуть ему всё…
– Заткнись! – отрезал Кирилл, твёрдо давая понять, что говорить на эту тему больше не намерен.
Нахмурившись, Алёна присела на край кровати, отвернувшись от мужчины. Внезапно ей стало обидно до слёз, а воспоминания из прошлого живой картинкой предстали перед глазами.
– Ну что с тобой опять? – примирительным тоном спросил Кирилл, придвинувшись к девушке ближе и приобняв её за плечи. – Я ненавижу своего отца, но ты же здесь не причём, мы просто развлекались.
– Развлекался ты, я лишь выполняла задание. Ты не понимаешь, – Алёна смотрела куда-то в одну точку на полу, отчаянно пытаясь сдержать слёзы. – Наши родные – это самое большое богатство, что есть у нас. Это та роскошь, за которую и умереть не жалко. Как ты этого не понимаешь? – Алёна затихла, но затем приняла решение: пусть он узнает и это. – У меня не так много родных. Самой близкой из них была сестра, – как же трудно давались слова, как же больно ощущалась эта пустота. – Семь лет назад она погибла. И я врагу не пожелаю пережить то, что пережила я тогда. Если бы у меня был жив отец – я верю, он не допустил бы её смерти, но и отца у меня тоже нет. Как ты можешь так говорить о своём отце?!
– Что с ней произошло? – Кирилл старательно избегал упоминаний о своём родителе.
– Её изнасиловали и убили трое неизвестных, – её голос дрожал, но слёз за семь лет бесконечной скорби уже не осталось. – Они схватили её по дороге из университета, затащили в машину… А потом её тело нашли в какой-то общаге. Никогда не забуду, что сделали эти звери…
Кирилл безмолвно смотрел на вздрагивающие плечи девушки, слушал её сбивчивый голос, в котором было настолько много тоски, что сердце его сжалось, чего никогда он не чувствовал раньше. Впервые в жизни ему хотелось защитить кого-то, утешить, спрятать от всего окружающего мира, чтобы никто больше никогда не причинил этой девочке столько боли. Страшно представить, что она чувствовала, когда очнулась в этой квартире, связанная по рукам. Смерть сестры была её пожизненным кошмаром, а собственное похищение взбудоражило старые раны.
– Иди ко мне… – Кирилл привлёк Алёну к своей груди, гладя, как маленького ребенка, по мягким волосам, касаясь губами виска, слушая, как тихо и жалобно она всхлипывает на его плече.
========== 7. Безысходность. ==========
На протяжении всей ночи в окна хлестал дождь, своим шуршанием нарушая тишину в погруженной во мрак комнате. Наперекор своим принципам, Кирилл остался на ночь вместе со своей пленной. Девушка уснула у него на руках, и отчего-то было так приятно наблюдать за ней спящей. И в то же время Кирилл понимал, что рядом с ней становится мягким, начинает задумываться о том, чего избегал раньше. Не так он планировал провести эти четыре дня. Он жаждал сбежать от собственных мыслей, привычного уклада жизни, а эта девчонка наоборот заставляла его задуматься о каждом поступке, о каждом сказанном слове… Кажется, она знает его лучше, чем он самого себя, но такое положение вещей его тоже не устраивало. Более того, он был вне себя, когда она пыталась учить его, как лучше вести себя с родственниками, что можно делать, а за что на него непременно должен обрушиться потолок. Это злило, ломало в нём давно установившиеся стереотипы, а ещё росла какая-то необъяснимая привязанность… Нет, нужно остановиться. Сейчас. Взять тайм-аут, выбросить из головы все спонтанные идеи. Она – никто. Она рождена только для того, чтобы делать для него всё, что он захочет, чего бы он ни захотел. Об этом стоит помнить. Нужно продолжать играть, или же эта игра теряет свой смысл.
Стараясь быть бесшумным, Кирилл уложил обмякшее тело спящей Алёны на кровать. За окном забрезжил рассвет, когда он тихо закрыл за собой входную дверь.
Алёна проснулась от солнечного света, сменившего обложной дождь, когда было уже совсем светло за окном. Потянувшись, немного понежившись в хранящем тепло одеяле, Алёна присела в кровати, окинув взглядом комнату. Отсутствие Кирилла не удивило девушку: в конце концов, он и так проявил несвойственное ему понимание. Отбросив одеяло и поднимаясь с постели, Алёна взглянула на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Десять утра. Обычно в это время она уже на час закрывалась в ванной, дабы избежать презрительных усмешек и задевающих за живое слов. Что ж, значит, её мучитель проспал.
Приняв душ, позавтракав и включив плазму, Алёна всячески старалась сконцентрироваться на фильме, который нашла на одном из каналов, но всё же каждые пятнадцать минут девушка кидала взгляд на часы и каждый час казался мучительной вечностью.
Послеобеденное солнце уже начинало входить в зенит, приближая наступающий вечер, а Кирилл так и не появлялся. Сложив руки на груди и подойдя к окну, Алёна равнодушно рассматривала мельтешивших людей внизу. С этой высоты толпы спешащих людей были похожи на стайку муравьев, стремящихся в свой муравейник, пока тот не закрылся на ночь. Грустно и смешно стало от этой мысли: грустно – оттого что она с радостью бы примкнула к спешащим спрятаться в своих привычных домах, а смешно – оттого что муравьём она сейчас ощущала как раз саму себя: кто хочет – раздавит, кто-то лишит её дома, и, оставшись в одиночестве, она так или иначе погибнет. Ничтожная букашка, запертая в золотой клетке, в которой по-прежнему было тяжело дышать.
Когда за окном стемнело и снова пошёл проливной дождь, Алёна забралась на подоконник, прислонившись к холодному стеклу. А что будет, если он вообще не придёт? Сколько ещё времени она проведет в этих безмолвных стенах, каждый день надеясь на свободу? Страх медленно, но целенаправленно накатывал волной, заставляя Алёну сжиматься от мелкой, пробирающей насквозь дрожи. Быть может, испорченному донельзя мальчику захотелось поэкспериментировать, добить её окончательно, кинув в этой квартире? Чего он добивается? Чтобы она на стенку кинулась от желания быть освобождённой? Чтобы любое следующее задание ей манной небесной казалось? Возможно, он и вовсе решил исчезнуть, забыв о том, что в квартире, купленной его ненавистным отцом, заперт живой человек. А что, если её безжизненное тело, найденное несколько суток спустя в этих стенах, послужит подарком Кирилла для своего отца? Страх завладел всем её существом, а часы показали полночь. Сутки прошли. Без заданий, карт и постоянного присутствия Кирилла. Что-то пошло не так. Игра переставала быть игрой, меняя правила настолько кардинально, что впереди была сплошная неизвестность.
Глубокой ночью, будучи уставшей от бесконечных переживаний и сводящих с ума мыслей, Алёна опустилась на кровать в той же одежде, что и была днём. Создавалось впечатление, что она провалилась в бездонную яму, в которой не было покоя, но беспокойный сон всё же окутал сознание девушки.
Семь утра. Алёна бесцельно исследовала потолок взглядом, проснувшись ещё до того, как за окном посветлело. Тишина, царившая в квартире, оглушала её, давила на виски так, что голова раскалывалась от мучительной боли. Восемь. Он не придёт. Игра окончена, цирк уехал, а клоуны остались. Девять. Идиотка. Почему она не убежала тогда, когда была возможность? Почему вместо этого доверилась ему, как самому близкому человеку? Конченая идиотка. Десять… Звук поворачивающегося ключа в замочной скважине заставил девушку подскочить с кровати.
– Доброе утро, солнце, – улыбаясь, словно вышел только на пять минут, в дверном проеме показался Кирилл. – Как спалось?
Алёна смерила его тяжелым взглядом уставших от бессонной ночи глаз. Ей хотелось расцарапать его наглое лицо, повалить на пол и пинать его самыми высокими и острыми каблуками, какие только у неё были.
– Где ты был? – неужели это её голос, охрипший, словно от громкого беспрерывного крика?
– Да так, дела были, – так просто он пожимает плечами, засунув руки в карманы джинсов и облокотившись на дверной косяк, что Алёне уже с трудом удаётся сдерживать себя и не вцепиться в его наполненные врожденным сарказмом глаза. – Ну, так что, ты готова тянуть следующую карту?
– Ты пропустил сутки, – безапелляционно произносит девушка, нахмурившись так, что на лбу пролегла глубокая складка. – Игра окончена, ты нарушил правила.
– Как я могу нарушить правила, которые сам же и ввёл? – смеётся Кирилл, шагнув ближе. – Хватит строить из себя обиженную! Не в твоем положении можно оспаривать какие бы то ни было правила, солнышко. Так что, давай, пока я ещё настроен продолжать этот фарс, тяни карту. Ещё пара дней – и сможешь вспоминать меня как страшный сон. Только не действуй мне на нервы сейчас, ок?
Кирилл вальяжно развалился на диване, тасуя карты, даже не взглянув на Алёну, не пытаясь услышать её ответа. И только сейчас Алёна явственно увидела, насколько ему всё равно. Всё равно, что прошедшие сутки оказались для неё кошмаром. Всё равно на все её страхи, на то, что чувствует она. Она – лишь кукла, безвольный муравей, чей дом далеко-далеко, а рядом только чужое пристанище, олицетворяющее собой ад, из которого ей не дозволено выбраться.
– Тебе хочется эмоций, да? – едва слышно, но твердо звучит её голос. – Ты хочешь удивить самого себя мистическими впечатлениями от тех идиотских заданий, что сам же насочинял? Тебе нужна встряска, да?
– Послушай, – тяжело выдохнул Кирилл, бросив равнодушный взгляд на стоявшую перед ним девушку. – Я не хочу терять ещё один день, выслушивая твою истерику. В конце концов, ты добьёшься того, что я снова свяжу тебя и всё равно ты вытащишь следующую чёртову карту, даже если мне придётся заставить силой тебя это сделать. У тебя нет выхода, девочка, ты же знаешь!
– Выхода нет, говоришь? – уголки губ Алёны вздрагивают от едва заметной улыбки в тот момент, когда она отступает на шаг назад к окну, у которого провела большую часть прошедшей ночи. – Что ж, я подарю тебе те эмоции, которые ты ищешь! Среди всех твоих карт наверняка нет подобного задания! Нет такого, которое бы участило твой пульс, если не остановило бы его вовсе! А я выполню это! Ты же к подобному стремишься, так? Можешь выбросить свои карты – у меня есть идея намного лучше! Выхода нет? – Алёна механически срывает штору с окна, распахивая его двумя руками, тут же забираясь на подоконник, вставая на нём в полный рост. – А разве это не выход? Разве не проще мне, переступив порог двадцать пятого этажа, найти тот единственный выход, о котором ты не подумал?!
Кирилл выпускает карты из рук, затаив дыхание, вглядываясь в фигурку девушки, замершую в открытом окне, готовую в любую минуту шагнуть вниз.
Ветер тут же начал трепать её волосы, подхватывая лёгкие локоны, теребя подол платья, призывая довериться ему, оторвать руки от оконной рамы и просто шагнуть вниз. Алёна вглядывалась в бездну у ног, наблюдая за тем, как жизнь кипит там: туда-сюда снуют люди, стоят в пробках машины, мелкий дождь орошает серый асфальт, перекрашивая его в глухой чёрный цвет. И она была готова. Готова сорваться в любую секунду туда, где был единственный выход. Туда, где обрывалось кощунство и равнодушие человека, оставшегося за её плечами. Высоко. Страшно. Но просто необходимо теперь, потому что нет смысла играть дальше. Потому что там далеко внизу – выход. Осталось только отпустить руки…
========== 8. Откровение. ==========
И я рисую…
На три листа боль во всю ширь.
Это безумство…
Все разберут, как мою жизнь,
Ты знаешь сама,
Мир замер для нас,
И время свой бег остановило…
И губы в танце опять,
Наш бешеный драйв,
Лишь здесь мы вдвоем на целом мире,
Ты не погибай…
Не отрываясь и даже, наверное, не моргая, Кирилл смотрел на распахнутое окно, тюль на котором развевался ветром вдоль всей комнаты, и на девушку, застывшую спиной к нему на краю подоконника. Она не сделает этого. Несомненно, она испугается сделать этот последний шаг вниз… Ей просто важно принять его вызов, ответить на него, продолжая скрытую войну с ним, объявленную в то же мгновенье, как она очнулась в этой квартире со связанными руками. С тех самых пор каждый из них стремился нанести удар другому, причиняя как можно больше боли, не желая уступать, не позволяя себе быть слабее, чем есть на самом деле. И сейчас… Она не прыгнет. Он уверен. Это блеф. Алёна опустила правую руку с оконной рамы и, кажется, расслабилась полностью, глубоко вдыхая полной грудью холодный осенний воздух, продолжая стоять на самом краю подоконника так, что даже сильный порыв ветра смог бы столкнуть ее вниз. Прежняя уверенность стремительно покинула Кирилла, сменившись каким-то непонятным страхом, ужасом, застывшим в его глазах. Ведь не прыгнет?.. Чёрт!..
