Текст книги "Ну уж нет, Грейнджер! (СИ)"

Автор книги: Kolumnist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Этими словами он убеждал скорее себя, чем ее, но когда она закусила губу, чтобы сдержать слезы, и кивнула в ответ, он наконец смог рационально мыслить. Хотя покоя не давало чувство вины за то, что так и не смог сказать, чем эти роды могут обернуться именно для нее. Тяжело вздохнув, он медленно повел ее к выходу. Все смотрели на них. Его это бесило. Рождение его детей не должно было стать достоянием общественности и поводом для сплетен и обсуждений. И он был очень благодарен Падме, что она взяла на себя обязанность огрызаться на всех зевак, заслоняющих дорогу.

– Какого черта вы уставились? Вы что беременных не видели никогда?! Отойдите с прохода сейчас же.

Путь до больничного крыла прошел незаметно, в голове проносились картинки одна хуже другой, волнение набирало обороты и странное выражение лица Гермионы совсем не успокаивало. Видимо, ей было больно, так как она кривилась и жмурилась, а свободной рукой поддерживала живот. Он не знал, что делать, что говорить, чтобы она не переживала. Все успокаивающие слова как будто выветрились из головы. Но старался не забыть, что как только передаст Гермиону в руки мадам Помфри, нужно еще привести сюда мистера Хоула. И только когда перед ними открылась дверь больничной палаты, а хрупкая ладошка девушки начала выскальзывать из его дрожащей руки, он понял, что боится… Боится ее отпускать туда, где его не будет рядом, где не сможет помочь. Он остановился на пороге перед закрытой дверью, а потом резко развернувшись крикнул:

– Тео, найди целителя Хоула и приведи сюда. Падма, скажи моей матери, что Гермиона рожает. Поттер, сделай одолжение, договорись об открытии камина для колдомедика. Все остальные, – он оглядел людей, которые зачем-то поволоклись за ними: Уизли, Долгопупс, Браун, вторая Патил, Забини, Паркинсон, Дафна Гринграсс, Дин Томас, Финниган, кто-то еще за их спинами. – Уйдите нахрен отсюда!

С этими словами он распахнул дверь палаты настежь, глубоко вздохнул и сделал шаг вперед.

Мадам Помфри сосредоточенно двигала палочкой, заставляя нужные ей предметы аккуратно складываться в стопочки рядом с ней. Полотенца, простыни, колбы с зельями – все это призывалось из кладовой с бешеной скоростью. Но его это не волновало. Его беспокоила Гермиона, потому что в этот момент она скрутилась вдвое, хватаясь за опустившийся живот, и громко вскрикнула. Она уже была переодета в больничную рубашку, стояла босиком на холодном каменном полу, опираясь рукой о кровать, и тяжело дышала. Он знал, что роды – это процесс болезненный и неприятный, но это в теории. А на практике Драко совсем не был готов к тому, что увидит корчащуюся от боли любимую девушку. Из-за того, что она страдала, он злился, хотелось крушить все вокруг.

– Почему Вы ей не помогаете? Вы же видите, как ей больно!

– Мистер Малфой? – удивленно спросила медсестра. – Что Вы здесь делаете? Вы должны быть по ту сторону двери.

Ну почему его постоянно пытаются выгнать? Это раздражало. Каждый раз, когда он нервничал или переживал, то превращался в злобного, агрессивного мерзавца. Он сам знает, где ему лучше быть. И если он решил, что будет здесь, то он будет здесь. Поэтому, проигнорировав ее замечание, он снова задал вопрос:

– Почему она корчится от боли, а Вы занимаетесь чертовыми полотенцами? Неужели нельзя ей помочь?!

– Заткнись, Малфой, – прохрипела Гермиона и обратила его внимание на себя. Он в два шага приблизился к ней и взял за руку.

– Но тебе плохо… – злость как будто испарилась, когда он аккуратно укладывал ее на кушетку и опускался на колени рядом.

– Конечно, плохо! У меня схватки. Я рожаю двух детей! Чего ты еще ожидал? – вот теперь Грейнджер была привычной, так она обращалась к нему всегда, когда была недовольна его поведением, будь оно плохим или хорошим, адекватным или не очень.

– Прости… Я волнуюсь.

– Извинись перед мадам Помфри, – приказным тоном, превозмогая болевые ощущения, сказала она. Он только обреченно на нее посмотрел и повернулся к женщине.

– Мадам Помфри, прошу прощения за неподобающее поведение.

– Ничего, – она улыбнулась. – Это нормально для человека, который вот-вот станет отцом.

Он снова сосредоточил внимание на Гермионе. Выглядела она измученно, устало, но расслабленно. Резкая боль, вероятно, отпустила.

– Почему ты здесь?

– А где мне еще быть?

– В коридоре. Ты не должен видеть, – она не продолжила предложение, только уткнулась в его руку лбом.

– Не волнуйся. И не думай обо мне.

Он не знал, что еще сказать, но присутствовала определенная уверенность в том, что он не должен уходить. Покрывая ее разрумянившееся лицо поцелуями, он чувствовал в этом необходимость.

– Но дальше будет хуже, Драко.

– Я знаю.

После этих слов ее лицо снова исказилось от боли. Новая схватка. Сквозь сжатые зубы она пропустила воздух, волосы на лбу и висках намокли от пота, а ноги рефлекторно согнулись в коленях. Вид беззащитной Грейнджер делал его беспомощным, потому что он ничего не мог сделать, чтобы облегчить ее состояние. Ей оставалось только терпеть и стоически переносить все издевательства, а ему отчаянно кусать свои губы и держать ее за руку, позволяя оставлять на ладони глубокие впадины от ее ногтей. Может так удастся забрать хоть каплю ее страданий…

– Мадам Помфри, можно это как-то облегчить? – спросил он.

– Да, но может быть вредно для нее и малышей.

Он только кивнул, а потом хриплым голосом задал очередной вопрос:

– Сколько это будет продолжаться?

– Все происходит достаточно быстро, так что через полчаса, может, сорок минут начнем тужиться. Вам бы я посоветовала выйти.

– Я не выйду.

– Посмотрим, – улыбнулась медсестра, тщательно наблюдая за своей неожиданной пациенткой.

Пока Гермиона снова отдыхала, откинув голову на подушку, в палату влетели Тео и Гарри вместе с целителем, а за ними МакГонагалл, которая, засучив рукава, подошла к медсестре.

– Мисс Грейнджер, что это, Вы решили разродиться раньше срока? – заявил с порога мистер Хоул. – Надоело таскать на себе тяжести?

– Очень, – она даже улыбнулась в ответ. – А еще я страсть как хочу поспать на животе!

Драко даже немного расстроился, что вызвать ее улыбку получилось не у него, а у старого колдомедика, но отогнал эти мысли прочь, потому что она наконец успокоилась. Было ясно, что ненадолго, потому что схватки становились все болезненней и мучительней, а перерывы между ними все короче.

– Мистер Малфой, что Вы здесь делаете?

– Как видите, мистер Хоул, сижу! – раздраженно отрезал Драко, закатывая глаза.

– Так встаньте и уйдите за дверь. Вам тут делать нечего!

Их переглядки прервал громкий женский вскрик и глухой удар кулаком по кушетке. А потом Гермиона выгнулась от боли, что сам Драко чуть не заорал. Как же тяжело на это было смотреть! Он шептал ей, что все в порядке и скоро все закончится, что осталось совсем чуть-чуть и у них будут двое замечательных детишек, просто нужно немного потерпеть.

– Малфой, мне так больно… – когда приступ закончился, говорила она медленно и тихо, ее глаза не фокусировались на его лице, сил почти не было, но не поругать его она не могла. – Ненавижу тебя, зачем ты сделал это со мной?

Он сорвал с ее шеи цепочку и натянул на безымянный палец обручальное кольцо.

– А я тебя люблю, – это все, что он успел прошептать ей на ушко перед тем, как она снова заметалась на кровати и скрутилась в клубочек, негромко подвывая от режущих и колющих болей. В этот момент его поднял на ноги мистер Хоул.

– Все. Пора, Драко.

– Я не смогу уйти.

– Послушай, сынок, – по-отечески обратился к нему целитель. – Сейчас начнутся роды, ты будешь только мешать. Просто выйди за дверь и дай нам спокойно сделать нашу работу.

– Я останусь, – рыкнул он.

– Нет, – после этого он просто отлевитировал его за дверь, которую услужливо приоткрыла мадам Помфри, а потом захлопнула ее перед носом разъяренного парня.

За дверью послышался женский крик. Хотя скорее не крик, а жалобный вой. По телу пробежали мурашки. От осознания, что его просто-напросто вышвырнули из палаты, когда Гермиона там мучается, он саданул кулаком о стену. И продолжал лупить по ней, пока кто-то не оттащил его за шиворот и не дал сильную пощечину. Это немного отрезвило его голову. Наконец он оторвал взгляд от двери и посмотрел, кто посмел прервать такое важное занятие, как избиение каменной плиты векового замка.

Уизли.

– Какого драккла, мать твою! – снова закипая, огрызнулся он.

– Я оглушу тебя, если не успокоишься, – совершенно спокойно сказал тот в ответ и сунул огневиски ему в здоровую руку.

– Он сделает это, будь уверен, – снова Поттер. – Когда Джинни рожала Джеймса, я минут десять лежал в отключке из-за Рона.

Драко осмотрел их двоих, потом Тео и Падму, потом испуганную маму – все переживали, это было написано на их взволнованных лицах. Глубоко вздохнув, он сжал кровоточащий кулак, который только что разбил, и вылил на него немного виски.

– Что ты здесь делаешь, Уизли? Я, по-моему, просил тебя свалить отсюда, – шипя от боли в руке, и отпивая из горлышка бутылки, спросил он.

– Мне безразлично, о чем меня просил ты. Но Гермионе ты нужен в адекватном состоянии.

Малфой сверкнул глазами, на что Падма сразу отреагировала, переводя тему и предотвращая драку.

– Драко, как она?

– Ей больно, а я ничем не могу помочь, – ответил он, съезжая по стене и усаживаясь около двери, где происходило что-то страшное, потому что звуки шагов стали громче и быстрее, а завывания и тяжелое дыхание Грейнджер он слышал аж отсюда. Ну, по крайней мере ему так казалось. Бездействие его убивало, но заставить себя подняться он не мог, поэтому снова сделал глоток. Мысли были только об одном…

«Она может лишиться своих магических способностей, рожая мне детей».

Когда отец позвал его за собой на их импровизированном семейном обеде во Франции и рассказал, что ему удалось узнать о проклятии, он просидел в шоковом состоянии минут семь, потому что информация ему совсем не понравилась. Не было ничего, за что можно было бы зацепиться. Их предок был сказочным идиотом, раз решил наложить на род проклятие, собственного авторства, и при этом не оставить ничего, что могло бы помочь его снять. Единственное, что отец смог найти – это чертова запись в дневнике полоумного Малфоя. Там не говорилось о способах снятия проклятия, только хвалебные оды самому себе и одно предложение о том, что любой, решивший избавить род от его подарка, должен будет пожертвовать своей магией. Автор прямо восторгался собой и своей находчивостью, так как понимал, что ни один волшебник добровольно не отдаст свои способности. Как это должно произойти, сам процесс и последствия оставались тайной. Поэтому Люциус и не находил ответов на вопросы сына, когда тот пытался выяснить, как защитить Грейнджер от всего этого родового дерьма. Ведь как бы там ни было, Гермиона – волшебница! И пусть он все школьные годы убеждал ее в обратном, она все равно оставалась сильной и очень талантливой ведьмой, его любимой ведьмой… Оставалось только уповать на ее пресловутую гриффиндорскую удачу и упоминание о ее магическом фоне, который по словам мистера Хоула просто зашкаливал.

Тем не менее они с отцом в тот день долго колдовали над кольцом, что сейчас красовалось на ее пальце, чтобы хоть как-то обезопасить ее. Родовая защита от родового проклятия – звучит нелогично, но это все, что они могли сделать…

Драко знал, что ее жизни ничего не угрожает, потому что в пророческом сне она была жива и снова беременна, но о том, чем обернутся ее первые роды там не было даже намека, поэтому сейчас понятия не имел, как сможет посмотреть в ее глаза, если Гермиона по его вине потеряет часть себя.

– Драко, хватит… – взволнованный голос матери отвлек его от мыслей. А через секунду он понял, что она советует ему прекратить надираться огневиски. Глянув на свою руку, крепко сжимающую бутылку с янтарной жидкостью, он поморщился, но все же поставил ее на пол.

– Мама, ты тоже мучилась, рожая меня?

– Конечно, сынок. Мои роды длились больше пяти часов. Так что Гермионе еще повезло, ведь все идет так быстро. Скоро у вас на руках будет два ангела.

– Ага. Повезло, – безучастно сказал он, неотрывно глядя в стену перед собой.

– Малфой, с тобой что-то происходит…

Драко посмотрел на Поттера, который округлившимися глазами смотрел на него, потом заметил, что все наблюдают за ним чуть ли не с раскрытыми ртами. Когда он оглядел свои руки, то и сам почти обомлел. Его ладони светились чуть видимым золотым сиянием, и маленькие искорки, словно крошечные пикси, кружили вокруг пальцев. В то же мгновенье он поднял спортивную кофту, чтобы оценить другие участки тела. Везде было это странное свечение. Догадка пришла моментально.

– Проклятие уходит… – озвучив, свои мысли вслух, он не обратил внимание на посыпавшиеся градом вопросы от присутствующих, только подскочил на ноги и попытался снова отворить злополучную дверь, отделяющую его Грейнджер. Та не поддалась. Тогда он резко вытащил палочку и направил ее на замок, прорычав сквозь зубы отпирающее заклинание.

Он не знал, что собирался там увидеть, не знал, что будет делать, когда это что-то увидит, но переступая порог и глядя на кушетку, где лежала Гермиона, он осознал, что к представшей перед его глазами картине он точно не был готов.

– Твою мать… – прошептал он и даже отшатнулся от открывшегося зрелища, опираясь рукой о стену. Слава Мерлину, что кровать располагалась не прямо напротив входа, а немного сбоку, ближе к углу комнаты, но и этого хватило, чтобы увидеть окровавленные простыни, на которых с задранными согнутыми ногами лежала Гермиона, и зажмурившись, тужилась в попытке родить ему сына. У него внутри все перевернулось. Это было ужасно! Слезы на покрасневших щеках, спутанные волосы, намокшие от пота, руки отчаянно комкавшие простыни. Мадам Помфри пыталась удержать ее ноги в то время, как мистер Хоул готовился принимать второго ребенка. Его дочь уже мирно посапывала в руках директрисы, которая, правда, тоже наблюдала за происходящим с большим удивлением. И ее можно понять, потому что от Грейнджер исходил еле заметный свет, такой же как и от него самого. Вот только его он словно обволакивал, а от нее он уходил тонкими нитями и витал в воздухе, как будто чего-то ждал или просто не знал, куда податься. Драко стоял как вкопанный и, не отрываясь, смотрел на то, как проклятие забирает магию Гермионы.

Ничего нельзя сделать. Кольцо не помогло…

Раздался детский плач. Девушка откинулась на подушки и закрыла глаза. Сам он до сих пор не мог сделать и шагу, только перевел взгляд на крошечного мальчика в руках целителя. Тот как раз разрезал пуповину, навсегда отделяя малыша от матери. И в этот момент все смешалось перед глазами, потому что сгустки света наконец нашли себе цель – они бурным, стремительным потоком окружили маленького наследника Малфоев своей аурой, а потом так же внезапно отхлынули и поползли к левой руке его невесты. Медленно, но верно магия возвращалась к своей владелице. Странно, пугающе, волшебно… Он сам и его новорожденный сын уже перестали светиться, а золотистые переливающиеся ниточки все всасывались в безымянный палец бессознательной девушки, пока мадам Помфри проверяла ее состояние. Он позволил себе приблизиться к ним.

– Поздравляю, Драко, ты стал отцом, – обратился к нему мистер Хоул, а потом нахмурился, передавая ребенка в руки медсестры и продолжая колдовать над роженицей. – Ты знаешь, что за чертовщина произошла только что?

Малфой отрицательно покачал головой, не желая ничего объяснять, и присев, взял Гермиону за безвольно повисшую руку, ту самую, на которой было обручальное кольцо, блеснувшее яркой вспышкой, когда палец полностью поглотил сияние.

– Грейнджер, – немного сжав ладонь, он попытался привести ее в чувства. – Гермиона…

Ее грудь неспешно вздымалась от мерного дыхания, но она, не раскрывая глаз, отреагировала на его рукопожатие.

– Ты родила мне детей, Грейнджер, – тихо прошептал он, наклоняясь к ее уху, и растянув губы в нежной улыбке, поцеловал в висок.

– Покажи, – уставшим, севшим голосом попросила она и медленно разлепила веки. Он повернулся к двум воркующим над двумя крошечными свертками женщинам, которые в мгновение ока оказались рядом. Аккуратно взяв Арманда дрожащими руками, он понял, что в уголках его глаз собираются слезы, потому что его сын изучал его своими внимательными серыми глазками. Быстро сморгнув, улыбнулся и устроил его у Гермионы под боком, а сам принял в объятия свою маленькую сопящую принцессу. И в этот момент уже не смог сдержаться. Никакое моргание не спасало, и тонкие влажные дорожки все-таки побежали по щекам.

– Такие маленькие и красивые. На тебя похожи, – глотая слезинки, прошептала новоиспеченная мамочка.

Драко перевел взгляд на нее и замер. Его рассматривали темные, глубокие шоколадные глазища, которые ему так понравились семь месяцев назад, которые стали причиной его наваждения в тот судьбоносный вечер Рождественского бала, которые затянули его в одну из самых запоминающихся ночей, которые он с недавних пор хотел видеть, просыпаясь каждое утро.

– Спасибо тебе… Я, кажется, тебя очень люблю…

– Я бы стукнула тебя за это твое «кажется», но у меня нет сил даже поднять руку, – улыбаясь, сказала она.

– Что поделаешь, я пользуюсь твоим жалким состоянием.

– Я тоже тебя люблю, Драко… – она снова закрыла глаза. – Можно я посплю? Я так устала.

– Конечно, спи. Мы будем рядом…

А все остальное будет потом, когда она наберется сил… Завтра он вручит ей палочку, а она наколдует их детям самые мягкие одеяла. Завтра она снова будет кричать на него за то, что он что-то делает неправильно. Завтра он пустит к ней первых посетителей, желающих посмотреть на Арманда и Далию. Завтра он получит письмо от отца с просьбой объяснить, что за странный свет исходил от него накануне. Завтра будет принимать поздравления с пополнением, напиваться в кругу друзей и давать интервью нагрянувшим в школу журналистам. Они со всем разберутся завтра. Когда она выспится. Их так много всего ждет впереди, а сейчас…

Сейчас только он, она и два маленьких ангела, которые в один момент стали всей его жизнью. Счастливой семейной жизнью…

Комментарий к Я, кажется, тебя очень люблю…

Вот как-то так) Последняя глава! Надеюсь понравится) Впереди эпилог, а пока черкните пару строк – автор порадуется. Всех очень люблю!

========== Эпилог ==========

Арманд Малфой, наследник великой фамилии, сын героини войны, крестник победителя самого темнейшего из всех темнейших волшебников Британии, лучший выпускник Хогвартса, новоиспеченный студент Высшей Академии магического права и юриспруденции, любящий сын, брат и просто хороший парень, откровенно скучал в темном углу Малфой-Мэнора. Здесь его семья бывает нечасто, только навещают бабушку и дедушку, когда те приезжают домой из Франции. Но сегодня был очередной повод для очередного приема в их родовом гнездышке. Конечно, с важностью этого мероприятия он поспорить никак не мог, однако в его восемнадцать лет хотелось оказаться с совершенно другом месте, чтобы не слушать неинтересный треп старшего поколения, изрядно набравшегося к концу праздника. Приходилось успокаивать себя тем, что все уже подходит к концу и гости скоро начнут расходиться. Останутся только самые приближенные – друзья родителей и их уже достаточно взрослые отпрыски. Тогда можно будет расслабиться и отдохнуть. На сегодня он свою программу идеального сына выполнил: весь вечер блистал в дорогущем костюме и расточал лучезарные улыбки направо и налево, станцевал с матерью и сестрой несколько танцев, дал себя сфотографировать со всех сторон для истории, развлекал гостей и, что самое главное, не напился! Так что можно уже потихоньку покидать это торжество тщеславия и лести. Как только он сделал несколько шагов к выходу из зала, его остановили.

– Куда это ты собрался? – Альбус Северус Поттер, бывший однокурсник, сожитель в комнате слизеринских подземелий и лучший друг с самого детства, схватил его локоть.

– Планирую незаметно сбежать, – он продолжил двигаться в сторону выхода. Ал последовал за ним, ничего не спрашивая, так как понимал его с полуслова. С этим парнем не нужно было придумывать глупых тем для разговоров, растягивать для него улыбку или развлекать экскурсиями по особняку. Они знакомы буквально с рождения, частенько гостили друг у друга вместе с братьями и сестрами, играли в одни и те же игры. Но окончательно сблизились, когда поступили на один факультет. Обоих Шляпа отправила на факультет великого Салазара Слизерина, тем самым разлучив его с Далией, а Ала с Джеймсом. Те были распределены на Гриффиндор, но это все равно не мешало им оставаться одной большой межфакультетской семьей.

– Я с тобой, тем более мне надо спрятаться от Дамиана, – поспешил Альбус, а Арманд нахмурился, и выражением лица попросил объяснить. – Твой брат – просто исчадие ада, я в этом уверен. Я до сих пор не могу понять, как ему удалось заставить меня играть с ним в карты несколько партий подряд, да еще и проигрывать каждую из них. Гаденыш постоянно обводит меня вокруг пальца! И это ему всего четырнадцать!

– Да, – рассмеялся парень. – Он – само коварство и хитрость. Неспроста же дедушка им так гордится, говорит, что Дамиан – истинный Малфой, если закрыть глаза на то, что внешне он копия матери, – отыскав Дамиана, он улыбнулся. Его младший брат как раз кружил на паркете самую прелестную женщину на свете, нового Министра Магии со скандальной фамилией Малфой. Сегодня в честь такого назначения, казалось, каждый пытался пригласить его маму на танец, но так искренне, как сейчас, она улыбалась только трем партнерам: папе, Дамиану и ему самому.

– Кстати, надо найти моего брата, – Поттер оглядел толпу вокруг. Арманд отвлекся от своих мыслей и последовал его примеру, но Джеймса не обнаружил. Поэтому предложил поискать его в поместье, чтобы всем вместе улизнуть отсюда в какой-нибудь бар.

Во время их прогулки по коридорам Малфой-Мэнора, они заглядывали во все попадающиеся на пути двери, чтобы наконец словить старшего из Поттеров, оторвать его от какой-нибудь девчонки и увести гулять мужской компанией. Далию они на такие посиделки никогда не брали, иначе отец расчленил бы их всех по очереди за то, что подвергли опасности его «принцессу». Конечно, Арманд тоже переживал за сестру и старался оберегать от всех бед. Но до папы ему было далеко. Защита и опека своих женщин у него иногда приобретали просто параноидальные масштабы. Он вообще обожал все контролировать, и Далии доставалось как никому другому, потому что она была его единственной любимой дочкой. Но всегда есть и обратная сторона медали – отец мог простить ей все, что угодно, за одно только слово «папочка», сказанное ею с милой улыбкой.

И если Арманду не показалось, то именно голос Далии он услышал из-за двери библиотеки секунду назад. Приостановив друга, он замер и прикоснулся указательным пальцем к губам, призывая того молчать. Парни прислонились ушами к деревянной поверхности и синхронно открыли рты от удивления.

– Перестань, Джеймс, нас могут увидеть…

– Успокойся, все внизу, здесь никого. Ну куда ты бежишь?

С ума сойти! Эти двое вместе, да ещё и скрывают это. Конечно, его сестра умна, красива и нравится многим парням, но Джеймс-то её с детства знает, а сам туда же. Откуда вдруг взялась эта внезапная любовь? А может у них все еще в школе началось? А если у них несерьёзно?! Столько вопросов… Черт, она хоть бы словечком обмолвилась, чтобы брат был в курсе, убивать ему друга или нет!

– Не порть прическу. Ты невозможен!

– Мне с детства нравились твои волосы…

– Ты постоянно их дергал!

– Ага, и наконец получил к ним доступ без угрозы членовредительства. Эй, не дерись!

– Джеймс! Ну что ты творишь? Как я покажусь на глаза родителям в таком растрепанном виде?

– Ты прекрасна в любом виде. Особенно в растрепанном, а если еще и без одежды…

– Джеймс!

– Что Джеймс? Я скучал, между прочим.

– Я тоже…

Звук поцелуя заставил ребят скривиться и поморщиться. А Арманда еще и нахмуриться от осознания того, что кто-то видел его сестру без одежды. Пора это остановить. С этими мыслями и ехидной улыбочкой на лице он толкнул дверь и шагнул в библиотеку.

– Далия, Джеймс! Что это вы тут делаете? Неужто почитать решили на ночь глядя?

Их испуганные лица делали его королём положения.

– Арманд, это не то, что ты подумал!

– Да что ты, сестрица! И как же по-другому это можно истолковать?

Каждый раз, когда в разговоре с ней он пользовался своим превосходством, она тут же забывала о растерянности и пыталась обернуть все в свою пользу, поэтому сразу набросилась на него, как хищница.

– Что вы вообще здесь делаете? Вы должны быть в зале, танцевать с симпатичными девицами и строить им глазки.

– И пропустить такое? Ну уж нет! – скрещивая руки на груди и прищурив глаза, сказал Арманд.

– Малфой прав, здесь разворачивается слишком душещипательная сцена. Нам бы не хотелось ее пропустить, – поддержал его Альбус и, подмигнув, добавил. – Я бы послушал про голую Далию.

– Мы вообще-то о моей сестре говорим, – беззлобно возмутился он.

– Вы двое, проваливайте отсюда, – Джеймс, похоже, начинал злиться, а зная его взрывной характер, ничего хорошего из этого не выйдет. Того и гляди, получат они с Альбусом от юного мракоборца.

– Уймись, Джеймс, потом продолжите свои лобызания, – Арманд поспешил его успокоить. – А теперь серьезно. Вы в своем уме? Далия, если отец увидит кого-то мужского пола в радиусе метра от тебя, он всех на куски порвет. Ты хочешь испортить маме праздник?

– Кто хочет испортить маме праздник? И кого я должен рвать на куски?

– Папочка?! – испуганный визг Далии превратил ситуацию в полнейшую катастрофу! Арманд даже спиной чувствовал, как во взгляде отца пролетает непонимание, раздражение, а потом бешенство. Все это отражалась на лице сестры, которая смотрела прямо в глаза родителя.

– Далия? Что здесь происходит? – ледяной и бесстрастный тон, которым он обычно одаривал провинившихся подчиненных в своей компании, не предвещал ничего хорошего.

– Ничего, папа. Стоим болтаем, – Арманд попытался переключить внимание на себя, но сделать это не удалось, тот буравил глазами сладкую парочку и, чего и следовало ожидать, обо всем догадался, поэтому его сын, просто закрыв глаза, мысленно вел обратный отсчёт.

Три. Два. Один. Начали!

– Ах ты мелкий засранец! Убери от нее свои грязные лапы!

– Мистер Малфой…

Ох, лучше молчи, Джеймс, и делай, что он говорит.

– Руки убери, – от тихого, но очень опасного голоса отца, тот повиновался. – Вот так. Далия, какого черта мелкий Поттер делает рядом с тобой?

– Мистер Малфой… – снова начал Джеймс.

– Молчать, маленькая копия своего героического папаши!

– Папа, я сейчас все объясню…

– Арманд, я разговариваю не с тобой, – потом его голос смягчился. – Далия, молю, скажи, что это просто мой очередной кошмар. Скажи это, принцесса, иначе меня не остановит ни то, что его крестная Министр Магии, с ней я как-нибудь договорюсь, ни то, что его отец…

– Что за собрание?

Вот только дяди Гарри не хватало. Теперь ситуация плавно перетекала в стадию «апокалипсис».

– О, вот и отец! Легок на помине, – сейчас будет побоище. Его отец в ярости и немного пьян, а о его любви пререкаться с главой Аврората и лучшим другом жены ходят легенды. – Скажи-ка, Поттер, ты не учил свое потомство держать руки при себе? Не говорил им, что нельзя трогать ничего, что принадлежит Малфоям?

– О чем ты?

– Полюбуйся, твой отпрыск зажимает мою дочь в углу моего же поместья.

– Мерлин, я уже испугался, Малфой. И что в этом страшного?

– И что? – папа закипал и начинал срываться на крик. – Что в этом страшного?! Это Далия, моя единственная дочь, познакомься. Может ты ее сразу не признал?

– Я с ней давно знаком, Малфой.

– Тогда тебе должно быть известно, что ни одному гребаному Поттеру да и любой другой особи с членом в штанах, кроме ее отца и братьев, нельзя к ней приближаться!

– Даже дедушкам? – попытка Арманда разрядить обстановку пошла крахом. Отец, даже не глядя на него, посоветовал ему заткнуться и больше не встревать. – Все, молчу.

– Так вот, Поттер, что бы ты сделал, будь на их месте мой сын и твоя Лили, например, а? – прищурив глаза и сложив руки на груди, спросил он.

– Придушил бы на месте.

– Папа, ты мне совсем не помогаешь… – со стороны послышался стон Джеймса, от которого все успели отвлечься.

– Заткнись, Джеймс!

– Да, заткнись, малолетний гаденыш! – прошипел Малфой-старший.

– Не называй моего сына малолетним гаденышем!

– Хватит! – Джеймс снова подал голос. Да уж, гриффиндорское бесстрашие ему, видимо, не чуждо. – Успокойтесь, пожалуйста. Мистер Малфой, я люблю вашу дочь.

Вот так заявление. Похоже, Арманд не единственный, кто в шоке уставился на старшего сына четы Поттер-Уизли, тот наконец привлек к себе внимание присутствующих. Драко Малфой тоже не скрывал изумления, однако вряд ли он растает от его признания и бросится обнимать парня.

– И давно?

– Да всю жизнь, наверное…

После этой фразы со стороны Далии прозвучал удивленный вздох, но их отца он особо не тронул. Допрос был продолжен.

– Вот прямо жить без нее не можешь?

– Не могу.

– Любишь, говоришь… – саркастично поинтересовался он. – Что ж, может тогда вам нужно мое благословление?

– Папа! – Далия попробовала оборвать неудобную и очень личную тему, но Джеймс, видимо, был не прочь поболтать именно об этом.

– Если честно, нужно… Мистер Малфой, я прошу руки вашей дочери.

– Джеймс?! – его окликнули Далия и дядя Гарри.

– Ух, какие серьезные намерения… И почему я должен дать согласие?

– Потому что я ее люблю и смогу сделать счастливой.

– Уверен?

– Да, уверен.

Да уж, выглядел друг так, будто жизнь готов был на это положить. А если учесть тот факт, что отцом девушки является Драко Малфой, то так и случится, иначе Джеймсу несдобровать. Арманду хотелось смеяться.

– Секунду. Далия, принцесса, иди сюда… – он отошел с дочерью на пару шагов, но, похоже, даже не пытался ничего скрыть от народа, намеренно задавая вопрос в полный голос. – Ты хочешь, чтобы твоим мужем был мерзкий мелкий Поттер?

– Я люблю его, папа…

– Подумай, хорошенько, потому что Малфои благословениями не разбрасываются, – Далия была настолько потрясена, что способна была только кивать, поэтому отец глубоко вздохнул и бросил недоверчивый взгляд на новоявленного женишка. – Жениться разрешу не раньше, чем через год. И если ты обидишь ее, если хоть одна слезинка выкатится из ее глаз по твоей вине, я тебя уничтожу. И твой папочка-псевдогерой тебя не спасет. Ты меня понял?

Джеймс активно закивал, а его отец нахмурился и спросил:

– Почему это я псевдогерой?

– Поттер, мы оба знаем, что твоя победа была чистой воды удачей!