Текст книги "Побратимы"
Автор книги: Коллектив авторов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Была установлена норма (30 кг из расчета на одного человека) перевозимой в поездах и машинах домашней поклажи, но ее мало кто соблюдал. Обычно брали с собой самые необходимые и ценные вещи. Везти вещи приходилось чаще всего на санках, и их было тяжело тащить изможденному человеку[125]125
Яров С.В. Указ. соч. С. 218.
[Закрыть]. Характерными являются воспоминания блокадницы, матери двух маленьких детей, которой вместе с ними надо было добраться до вокзала: «Одна женщина мне взялась везти вещи, а я детей. Ей я уже отдала полкило пшена и четыре ржаных сухаря. Время было 11 часов, а сбор назначен на 12 часов. Она, как и я, была слабая и с трудом тащила санки. Мы обе еле передвигались. Что, если мы опоздаем? Все мои мучения, трата последний сил будут напрасны»[126]126
Адамович А., Гранин Д. Указ. соч. С. 483.
[Закрыть]. Им повезло – они успели, поскольку задержалось само отправление поезда…
Вместе с имуществом приходилось нередко везти на санках до вокзала и лежачих родных, следя поминутно за тем, чтобы они не выпали из санок. Машинами до вокзала разрешалось довозить только детдомовских детей, «ремесленников» и тех, кто причислялся к научной и художественной элите города. Таковых оказалось 62 500 человек[127]127
Ленинград в осаде. С. 303.
[Закрыть].Все остальные должны были идти пешком[128]128
Яров С.В. Указ. соч. С. 218.
[Закрыть].
Со всех концов города еле живые люди тянули саночки со своим скарбом. «К вечеру 27 февраля наибольшее число эвакуированных собралось на Финляндском вокзале, – вспоминал профессор С.С. Кузнецов, назначенный начальником одного из университетских эшелонов. – Вокзал представлял жалкое и ужасное зрелище. Во многих местах он сильно пострадал от бомб, залы обледенели, стены покрылись толстым слоем копоти, блестевшей изморозью; освещались залы редкими, сильно чадившими коптилками»[129]129
«Мы знаем, что значит война…». Воспоминания, письма, дневники универсантов военных лет. СПб., 2010. С. 80.
[Закрыть].
На эвакопункте Финляндского вокзала отъезжающих ждали мясной обед (из расчета: 75 г мяса, 70 г крупы, 40 г жиров, 20 г муки подболточной (суповой), 20 г сухих овощей, 150 г хлеба) и 1 кг хлеба в дорогу[130]130
«Для очень многих … эвакуация означала сохранение жизни»: о деятельности Управления тыла Ленинградского фронта: документы и материалы // Ленинград. Война. Блокада. Дорога жизни: материалы и исследования / сост. П.В. Игнатьев, Э.Л. Коршунов, А.И. Рупасов. СПб.: ГАЛАРТ, 2018. С. 306–307.
[Закрыть]. Это было колоссальным искушением: голодные люди были не в силах вовремя остановиться, не съесть весь паек сразу. Вот характерный пример: «На Финляндском вокзале, перед посадкой в поезд нам дали на дорогу по буханке хлеба и миску овсяной каши. Как только поезд тронулся, я принялась за еду. И пока мы ехали до Ладожского озера, я съела всю кашу и целую буханку хлеба. Мне было настолько плохо, что я потеряла сознание»[131]131
Чурилова В.В. Детские воспоминания о войне и блокаде: рукопись // ОР РНБ. Ф. 1273. Д. 13. Л. 14.
[Закрыть]. Увы, было немало случаев, когда после такой обильной еды люди умирали еще до того, как поезд отправлялся в путь, или в первые же часы следования в эвакуацию.
На вокзале были открыты медпункт и даже промтоварный магазин. Там можно было купить теплые вещи: лыжные костюмы, рейтузы, варежки, одеяла, свитера. Сумма выручки составила 600 тыс. руб., ее, правда, необходимо разделить на 480 тыс. (число эвакуированных до середины апреля 1942 г.), учитывая при этом, что на одного человека из «спецконтингента» расходовалось тогда 6 руб. в день. Кипяток на вокзале, однако, достать было трудно, есть сведения, что его пытались получить у друзей, если они жили недалеко. Как отмечалось в отчете городской эвакуационной комиссии за 22 января – 15 апреля 1942 г., «помещения для эваконаселения были грязные, не отопленные и плохо освещенные. Питательные блоки были явно не подготовлены и не благоустроены»[132]132
Ленинград в осаде. С. 288.
[Закрыть]. Надо отметить еще одну деталь: «Площадь перед вокзалом. Уборные на вокзале не действуют и, представьте себе… и мужчины, и женщины здесь же на улице, не стесняясь друг друга, выполняют… естественные свои потребности. Никто не обращает на это внимание. Это в порядке вещей»[133]133
Грязнов Ф.А. Указ. соч. С. 188.
[Закрыть].
О происходившем в тот период на Финляндском вокзале подробно рассказано в стенограмме сообщения начальника отдела завода «Большевик» А.Л. Плоткина. Вместе с группой рабочих он должен был ехать в район Ладоги для починки машин. Вот что он увидел на вокзале: «Мы направились в зал ожидания. Когда я открыл дверь, то увидал, что зал полон пассажирами. Пришлось временно собрать всех людей на перроне. Я лично пошел выяснять время отправления поезда и организацию посадки. Когда я подошел к окошку справочного бюро на Финляндском вокзале, то увидал, что оно закрыто. В помещении виден был маленький огонек. На первый мой стук сидевшая там девушка не ответила. После настойчивого требования, наконец, она открыла форточку и на вопрос – когда же будет отправлен поезд на Борисову Гриву, ответила: “Поезд не отправляется уже третий день и когда он будет отправлен, я не знаю. Это зависит от того, когда отогреют паровоз”»[134]134
Яров С.В. Указ. соч. С. 220.
[Закрыть]. На полу нередко лежали трупы – обессилевшие люди умирали на вокзале после многих часов, а то и нескольких суток ожидания.
Работу вокзала, согласно официальным отчетам, удалось «резко улучшить» только с середины февраля 1942 г., но и эти утверждения нуждаются в оговорках. Вот описание вокзала, сделанное В.Ф. Чекризовым в его дневнике 28 марта 1942 г.: «2 зала ожидания. Некоторые ждут 2 суток… столовая, приличный обед и 1 кг хлеба. Очередь за кипятком. Уборные в товарном вагоне и в конце вокзала – загородка из досок. Эшелон тронулся без предупреждения, рванулись из очереди за кипятком. Бегут, догоняют, но где там»[135]135
Ленинград в осаде. С. 303.; Чекризов В.Ф. Дневник блокадного времени // Труды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 8. СПб., 2004. С. 66.
[Закрыть].
Задержка отправления поездов стала обычной во время зимней эвакуации. При посадке наблюдалась «страшная давка». Все свободные места, тамбуры и проходы были загромождены ящиками и чемоданами[136]136
Кулябко В. Блокадный дневник // Нева. 2004. № 3. С. 203; Ильин И. От блокады до победы // Нева. 2005. № 5. С.182.
[Закрыть]. Пока с криками протаскивали в вагон чемоданы, за прочим имуществом следить было некому. А кражи были, и начинались они уже на месте отправления, на самом Финляндском вокзале, причем самые разнообразные. На вокзале люди выкупали хлеб и продукты в дорогу. «И тут, бывало, набрасывался какой-нибудь грабитель и, рывком выхватив продукты, убегал. Это была кража явная, элементарная. Но бывали кражи и посложнее. Воры проникали в состав проводников на Финляндскую дорогу и организованной шайкой раскрадывали вещи у пассажиров»[137]137
Мессер Р.Д. Указ. соч. Л. 11–12.
[Закрыть]. Все надежды были на транспортную милицию – к ее сотрудникам обращались за помощью, которая хоть и была действенной, но все же не могла в полной мере защитить от злоумышленников. «Из тридцати восьми человек, направленных в первые дни этой (зимней. – Ю. К.) эвакуации на Финляндский вокзал, только двенадцать были работоспособными, физически неистощенными»[138]138
Там же. Л. 15.
[Закрыть]. Тридцать восемь человек – даже если бы они были в отличной физической форме, то что могли они сделать в переполненном вокзале, с его эвакуационным хаосом…
Достигнув на восточном берегу Ладожского озера населенных пунктов Кобона и Лаврово, со станции Жихарево эвакуируемые отправлялись далее по Северной железной дороге в многодневное изнурительное путешествие к месту назначения[139]139
Соболев Г.Л. Указ. соч. С. 104–105.
[Закрыть]. «На каждой стоянке из эшелона выносили мертвых и тяжело больных»[140]140
Чурилова В.В. Указ. соч. Л. 16.
[Закрыть]. По неполным данным, только на ленинградском участке в пути и на станционных пунктах в январе – феврале 1942 г. умерли более 4 тыс. человек[141]141
Фролов М.И. Человеческие жертвы блокады // Жизнь и быт блокированного Ленинграда. Сборник научных статей / отв. ред. Б.П. Белозеров. СПб., 2010. С. 182.
[Закрыть].
Последней массовой эвакуацией стал вывоз людей из города летом 1942 г. Решение о ней было принято Военным советом Ленинградского фронта 18 мая 1942 г. Предполагалось удалить из Ленинграда еще 300 тыс. чел. Отношение к эвакуации по сравнению с зимой в летний период изменилось – увеличилось количество не желавших покидать город: к этому времени неоднократно были произведены прибавки продовольствия по карточкам, да и теплый сезон настраивал на оптимистический лад. Ленинградское УНКВД отмечало эти «симптомы»: «Производимая эвакуация несамодеятельного населения вызвала оживленные отклики среди научной, инженерно-технической интеллигенции и работников искусства – сообщает, например, сводка от 30 июля 1942 г. – Преобладающая часть интеллигенции в своих высказываниях отмечает необходимость этого мероприятия, причем большинство придерживается того мнения, что часть академиков и научных сотрудников должна остаться в Ленинграде для продолжения научной работы”.
Академик У.: “Эвакуация населения – дело полезное и необходимое, но уезжать отсюда должны только люди, которые в данных условиях являются балластом. Все, кто может оказывать пользу, должны остаться. Было бы бессмысленно предлагать эвакуироваться мне. Здесь, в Ленинграде, нить моей научной работы еще кое-как тянется, но достаточно сорвать меня с места и эта нить порвется, а я этого не хочу. Я желаю продолжать свою научную работу и потому возбудил ходатайство о разрешении остаться в Ленинграде”.
Академик К.: “Эвакуация людей, не могущих быть использованными для нужд фронта, – явление положительное. Это даст возможность улучшить условия жизни людей, которые здесь необходимы. Я не представляю Ленинград без наличия в нем научных сил. Условия для научной работы есть. Несмотря на обстрелы и возможные бомбежки, работать можно и нужно. Если мне разрешат остаться в Ленинграде, то я приму все меры к тому, чтобы объединить то немногое из научных сил, что осталось в стенах ленинградских академических учреждений. Я направлю все силы к тому, чтобы сохранить максимальное количество ценностей, которых так много осталось в академических учреждениях. Я хочу, именно в Ленинграде, закончить работу, являющуюся результатом деятельности всей моей жизни. Из 27 глав этой работы мне осталось написать только 3 главы”.
Профессор Ленинградской консерватории К.: “Эвакуацию проводить нужно, но из этого не следует, что и я должен уезжать из Ленинграда. Моя библиотека здесь, а это моя жизнь! Я не представляю своей жизни в отрыве от работы, от библиотеки. Пусть будет, что угодно, но я не могу покинуть Ленинград”»[142]142
Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО.Ф. 12. Оп. 2. Д. 38. Л. 182–184.
[Закрыть].
Обязательной эвакуации подлежали женщины, имевшие более двух детей, пенсионеры, иждивенцы, члены семей рабочих и служащих предприятий, вывезенных в тыл. Продолжилась и эвакуация детей из детдомов, инвалидов и раненых. Трагичной являлась судьба детей, вывезенных с детдомами и интернатами в 1941–1943 гг. Приемы отбора малолетних детей шокировали тех, кто видел их впервые: воспитатели определяли, сможет ли ребенок дойти от стены до стены, не упав[143]143
Яров С.В. Указ. соч. С. 216.
[Закрыть]. И «добро» на эвакуацию давали тем, кто мог: взрослые понимали, что путь потребует много физических сил, и вывозить совсем ослабевших – значило не сохранить жизнь и им самим (ибо они не перенесли бы эвакуационной дороги), и обречь на смерть в Ленинграде тех, кто пока находится в относительно неплохом физическом состоянии и может преодолеть дорогу «на материк». Составлялись списки выезжавших с детучреждениями, поскольку многие из малолетних детей даже не могли назвать своего имени.
Схема перевозок теперь несколько изменилась. Блокадников, прибывших поездами из Ленинграда в Борисову Гриву, перевозили на машинах до пристани, где осуществлялась их посадка на малотоннажные самоходные суда, которые постоянно бомбила вражеская авиация, как бомбила она и пристани[144]144
Ленцман (Иванова) Е.Н. Воспоминания о войне: рукопись // ОР РНБ. Ф. 1273. Д. 13. Л. 12.
[Закрыть].
Эвакуация, начавшаяся зимой через Ладогу и продолжавшаяся все лето, несмотря на сложную перегрузку в пути (пригородный поезд, машина, катер через Ладогу и поезд на другом берегу), протекала уже более организованно и менее драматично: появился опыт и, что немаловажно, было тепло. Кроме того, уменьшился поток эвакуируемых. Летом уходило не более пяти-шести эшелонов в день. И все же ослабленным людям, перенесшим страшную блокадную зиму, женщинам с детьми, старикам нужно было помочь сесть и погрузить вещи[145]145
Мессер Р.Д. Указ. соч. Л. 14.
[Закрыть]. «Передвигаться я могла, только опираясь на лыжные палки, – вспоминала ленинградка, девочкой эвакуированная летом 1942 г. – На пароход нам помогали садиться моряки… большинство из нас было – маленькие дети. Моряк взял меня на руки. Посадил на какой-то ящик, привязал к стойке шарфом, улыбнулся и сказал: “Возвращайся здоровой”. Своей улыбкой он вселил в меня искру жизни»[146]146
Чурилова В.В. Указ. соч. Л. 15
[Закрыть]. Иногда, действительно, улыбка, ободряющий жест, поддержка абсолютно незнакомых людей могли стать той «соломинкой», которая спасала измученного человека. Эта неистребимая человечность, пусть не слишком часто проявлявшаяся, но тем более ценная, – еще одна примета эвакуационной эпопеи, зафиксированная во множестве блокадных воспоминаний: «Я чувствовала, что поднялась высокая температура. Я вся горела. Мне кто-то давал какое-то лекарство. Клали на голову мокрое полотенце. Я сделалась безразлична ко всему, теряла сознание. Когда приходила в себя, спрашивала, где мы, где дети. Мне отвечали: здесь, в машине, живые дети. Их кто-то кормил, кто-то сажал на горшок»[147]147
Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. Л.: Лениздат, 1989. С. 484.
[Закрыть].
Переправа шла под бомбежками люфтваффе. «Когда наш пароход отплыл далеко от берега, то мы увидели на воде крышку от чемодана, а на ней зацепилась белая панамка. Кроме того, на воде плавали деревянные обломки, мячик и другие вещи. Моряки нам сказали, что здесь недавно был потоплен пароход с эвакуированными»[148]148
Там же.
[Закрыть].
В конце августа на Ладоге начались штормы. Переправа нередко задерживалась на несколько дней. На берегу в ожидании конца шторма скапливалось до 35 эшелонов – тысячи людей[149]149
Мессер Р.Д. Указ. соч. Л. 14–15.
[Закрыть]. И именно в такие дни бомбардировки немецкой авиации были особенно массированными.
Количество перевезенных во время навигации 1942 г. (27 мая – 1 декабря) также существенно превысило первоначальные «контрольные цифры» – таковых оказалось 448 тыс. человек[150]150
Ковальчук В.М. Указ. соч. С. 163–164.
[Закрыть]. В 1943 г. эвакуация продолжилась, но в меньших масштабах – в городе на 1 мая 1942 г. оставалось всего 639 тыс. человек. Критерии отбора эвакуированных не изменились, но число их составило всего 14 362 человека[151]151
Карасев А.В. Указ. соч. С. 286.
[Закрыть].
К августу население Ленинграда составляло 807 228 человек, из них взрослых 662 361, детей 144 977[152]152
Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО.Ф. 12. Оп. 2. Д. 19. Л. 307.
[Закрыть]. С 5 июля 1942 по 5 августа 1942 г. в результате эвакуации из города были вывезены 303 718 человек[153]153
Там же.
[Закрыть].
В дальнейшем эвакуация носила выборочный характер – уезжали детские дома, больные, раненые. После прорыва блокады в феврале 1943 г. было восстановлено железнодорожное сообщение с Большой землей и поезда стали основным транспортом для эвакуируемых.
В апреле 1943 г. Ленинградская городская эвакуационная комиссия подвела итоги своей деятельности: с 29 июня 1941 по 1 апреля 1943 г. из Ленинграда были, по ее данным, эвакуированы 1 743 129 человек, в том числе 1 448 338 ленинградцев, 147 291 жителей области, 147 500 жителей прибалтийских республик. С 1 апреля по 17 декабря 1943 г. из города выехало около 20 тыс. человек[154]154
Историческая справка // Блокада Ленинграда. Эвакуация.
[Закрыть]. (Решением Ленгорисполкома от 4 декабря 1943 г. комиссия была ликвидирована.) Сколько из эвакуированных умерло в пути от Финляндского вокзала до Ладоги, погибло при переправе по Дороге жизни, не выдержало долгого изнурительного «странствия» до места назначения и, наконец, уже там, от отдаленных последствий блокады, остается неизвестным до сих пор.
Неоспоримо одно – сотням тысяч ленинградцев, добравшихся до регионов, принимавших их, эвакуация спасла жизнь, дала возможность (пусть и в весьма непростых условиях) придти в себя, окрепнуть, встать на ноги в прямом и переносном смысле. Многие считали места эвакуации «своей второй родиной», где они «потихоньку оживали»[155]155
Ленцман (Иванова) Е.Н. Воспоминания о войне: рукопись // ОР РНБ. Ф. 1273. Д. 13. Л. 12.
[Закрыть]. И уже вернувшись в родной город, став взрослыми, они навсегда сохранили в душе благодарность тем, кто «постоянно заботился о нас, слабых и одиноких, кто был требователен и ласков»[156]156
Шалунина И.С. Мои воспоминания о детском доме в Новосибирской области: рукопись // ОР РНБ.Ф.1273. Д. 27.Л. 3
[Закрыть]. Но «потихоньку оживая», считая места эвакуации «своей второй родиной», они – взрослые и маленькие – сохранили любовь к родному городу, мечтали туда вернуться: «Мы очень скучали по Ленинграду. Все наше желание было: хлеб и Ленинград»[157]157
Ленцман (Иванова) Е.Н. Воспоминания о войне: рукопись // ОР РНБ. Ф. 1273. Д. 13. Л. 14.
[Закрыть].
Северо-Запад
А.В. Николенко
Эвакуированные ленинградцы в Архангельской области
24 июня 1941 г. на основании Конституции СССР в Архангельской области[158]158
Архангельская область была образована 23 сентября 1937 г. путем разделения Северной области на Архангельскую и Вологодскую. Расположена в северной части Восточно-Европейской равнины. На севере омывается Белым, Баренцевым и Карским морями. Во время Великой Отечественной войны граничила на западе с Карело-Финской ССР, на севере с Мурманской областью, на востоке с Коми АССР, на юге с Вологодской и Кировской областями.
[Закрыть] было введено военное положение. Региону на ближайшие годы предстояло стать прифронтовым районом. Великая Отечественная война способствовала его превращению в крупнейший транспортный узел, через который пошли потоки войск, вооружения и военной техники, а также гражданского населения в ходе эвакуации.
К началу Великой Отечественной войны Архангельская область представляла собой регион с развитой лесной и деревообрабатывающей промышленностью. Здесь находился крупнейший порт на севере СССР. Сельское хозяйство было менее развито и не могло в полном объеме обеспечить жителей региона[159]159
Арутюнян Ю.В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны. М.: Наука, 1970. С. 420–425.
[Закрыть]. Внутренняя сеть железных и шоссейных дорог была развита довольно слабо, что создавало серьезные проблемы для перемещения внутри области. Особенно остро эти проблемы проявились в период проведения массовой эвакуации населения. Многие эвакуированные вспоминали, что на дорогу уходило по несколько месяцев и прежде чем попасть в конечный пункт, приходилось по несколько раз пересаживаться с одного транспорта на другой[160]160
Разве Вельск не знал войны?! URL: http://вельскаянеделя. рф/zhizn/ item/1605-razve-velsk-ne-znal-vojny (дата обращения: 17.05.2018).
[Закрыть].
Поражения на фронте и паника первых дней войны привели к тому, что организованная эвакуация в летние месяцы 1941 г. фактически отсутствовала. Значительная часть людей уходила из угрожаемых районов в тыл самостоятельно. Так, из 7327 чел., размещенных в Архангельской области к 4 августа 1941 г. более 20 % прибыли неорганизованным путем[161]161
Государственный архив Архангельской области (ГААО). Ф. 1133. Оп. 1. Д. 47. Л. 27.
[Закрыть]. Для прифронтовых областей не характерно самостоятельное перемещение людей. Этому есть ряд объяснений: во-первых, с удалением на восток людскому потоку придавался организованный характер; во-вторых, самостоятельно перемещаться по территории СССР на значительные расстояния в годы Великой Отечественной войны было довольно проблематично, так как фактически весь транспорт был задействован на военные нужды.
За годы войны сотни тысяч эвакуированных проследовали через Архангельскую область. Только из Мурманской области судами Северного морского пароходства перевезли более 100 тыс. чел.[162]162
Ковалев И.В. Транспорт в Великой Отечественной войне (1941–1945 гг.). М.: Наука, 1971. С. 90.
[Закрыть] Через Архангельскую область пролегал маршрут значительной части из более чем полумиллиона эвакуированных жителей Карело-Финской Советской Социалистической Республики (КФССР). Многие из этих людей смогли здесь найти приют.
Руководство эвакуацией в регионе находилось в непосредственном ведении областного исполнительного комитета, которым руководил М.И. Огарков. Постановлением Совета по эвакуации от 26 декабря 1941 г. № 219 уполномоченным Управления по эвакуации населения при Совете по эвакуации по Архангельской области был назначен И. Ф. Михеев[163]163
ГААО. Ф. 296. Оп. 1. Д. 973. Л. 44.
[Закрыть]. Штат его аппарата состоял из 20 работников[164]164
Там же. Л. 36.
[Закрыть]. В феврале 1942 г. на его базе был образован областной отдел по хозяйственному устройству эвакуированного населения, который возглавил Ф.А. Лядов[165]165
Там же. Д. 1162. Л. 144.
[Закрыть].
В начальный период Великой Отечественной войны работа эвакуационных органов области осложнялась тем, что захват Архангельска входил в планы немецко-фашистского руководства[166]166
Мерецков К.А. На службе народа: воспоминания. М.: АСТ, 2003. С. 217.
[Закрыть], а сам город, будучи досягаемым для авиации противника, неоднократно подвергался бомбардировкам. От властных структур требовалась готовность в любой момент начать эвакуацию местного населения. В данном случае показателен трагический пример Ленинграда, куда после начала войны из западных областей СССР и районов Ленинградской области стекались люди, а позже они вынуждены были снова эвакуироваться. Многим из них так и не удалось покинуть блокированный город.
В документах архивов обнаружить сведения о прибытии в Архангельскую область в 1941 г. жителей Ленинграда не удалось. Известно, что одними из первых, кто организованно покидал город на Неве, были дети. К началу августа 1941 г. их было эвакуировано более 300 тыс. В документах говорится, что они были направлены в Удмуртскую, Башкирскую и Казахскую республики, а также в Ярославскую, Кировскую, Вологодскую, Свердловскую, Омскую, Пермскую и Актюбинскую области[167]167
Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Ф. 7384. Оп. 13. Д. 664. Л. 3.
[Закрыть]. Архангельская область в числе конечных пунктов не упоминается.
В конце августа 1941 г. эшелон с эвакуированными из Ленинграда прибыл в г. Вельск. Уполномоченный управления по эвакуации И. Ф. Михеев сообщал в Совет по эвакуации, что на 1 декабря 1941 г. в области были размещены 78 762 эвакуированных, в том числе из Ленинграда менее 0,5 % – 679 чел.[168]168
ГААО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 48. Л. 195.
[Закрыть] Зимой 1942 г. из Ленинграда по Дороге жизни в Архангельскую область были вывезены несколько тысяч человек. В.С. Манина[169]169
Манина В.С. родилась в 1926 г. В начале войны оказалась с родителями в Ленинграде. Мама умерла 15-го, брат – 20 декабря 1941 г. Эвакуировалась в апреле 1942 г. с сестрой.
[Закрыть] так вспоминала свой путь: «Нас эвакуировали в конце апреля по Дороге жизни, бомбили сильно, но мы остались живы. Привезли в Архангельскую область, Седовский сельсовет, где мы и жили с сестрой Катериной»[170]170
Манина В.С. До сих пор помню, как несла эту страшную весть отцу в госпиталь // Детство опаленное войной 1941–1945 гг.: сборник / сост. Г.К. Лебедева. Архангельск: Правда Севера, 2006. С. 100.
[Закрыть].
С января 1942 г. общее количество эвакуированных, проживающих в Архангельской области, постоянно снижалось. На 1 июля 1942 г. были размещены 75 234 чел., на 1 января 1943 г. – 69,5 тыс., на 1 января 1944 г. – 50,4 тыс.[171]171
Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. А-327. Оп. 2. Д. 403. Л. 1, 8.
[Закрыть] Постоянное уменьшение числа эвакуированных объясняется желанием многих людей переехать из-за тяжелого продовольственного положения в другие регионы, а также высокой смертностью в результате голода. Точное количество умерших в Архангельской области в годы войны переселенцев установить в данный момент не представляется возможным.
В целом в результате эвакуации в 1941 г. численность населения Архангельской области увеличилась более чем на 7 %. Решение разместить на территории региона около 80 тыс. чел. представляется довольно спорным. В начале Великой Отечественной войны положение области значительно ухудшилось, потому что она являлась потребляющей по направлению сельскохозяйственной продукции, что поставило на грань выживания не только эвакуированных, но и местных жителей.
Ситуация с продовольственным обеспечением резко ухудшилась к концу 1941 г. Показатель смертности в Архангельске в 1941–1945 гг. приближался к показателю блокадного Ленинграда. Люди вынуждены были употреблять в пищу опилки и пить настойку из хвои. Эвакуированные из районов области жаловались, что получали не более 400 г хлеба в день[172]172
Жаденков А. Горький хлеб эвакуированных // Архангельск, 1995. 23 июня.
[Закрыть]. Во многих местах нормы выдачи продовольствия были еще ниже, особенно тяжело приходилось детям и старикам. Учащимся в школе давали по 50 г маргарина и два куска хлеба, иждивенцы в день получали по 200 г хлеба. Люди вспоминают о поиске еды как их постоянном занятии[173]173
Детство, опаленное войной 1941–1945 гг.: сборник / сост. Г.К. Лебедева. Архангельск: Правда Севера, 2006. С. 14, 26, 30.
[Закрыть]. Во многих местах Архангельской области молоко, крупы, мясо были недоступны большинству переселенцев[174]174
ГААО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 46. Л. 34.
[Закрыть]. Вот как описывали происходящие события эвакуированные в область люди: «Нам в Архангельске даже по 80 грамм хлеба давали»[175]175
В блокадном Ленинграде минимальная норма хлеба была 125 г.
[Закрыть], иногда хлеб заменяли мясом и жиром тюленя. В годы войны морской зверь спас тысячи жизней от голодной смерти[176]176
В Архангельске вспоминают жертв блокады. URL: http://tvkultura.ru/ article/ show/ article _ id/73381 (дата обращения: 13.05.2018).
[Закрыть].
Особенно от голода страдали дети. На совещании медицинских работников в 1943 г. выступавшие в своих докладах констатировали факт, что Архангельская область может занять одно из первых мест по детской смертности в стране[177]177
Архангельск военный. 1941–1945 гг. / Муниципальное учреждение культуры «Централизованная библиотечная система» г. Архангельска, Центральная городская библиотека им. М.В. Ломоносова. Архангельск, 2010. С. 30.
[Закрыть]. Возможно, именно тяжелейшим продовольственным положением объясняется решение Государственного комитета обороны СССР «О вывозе матерей с детьми из гг. Архангельска и Молотовска» в сельскую местность[178]178
Документы советской эпохи. URL: http://sovdoc.rusarchives.ru/# show unit&id=370994 (дата обращения: 13.05.2018).
[Закрыть].
В Тарзинском мехлесопункте Няндомского района эвакуированные, чтобы выжить зимой 1941–1942 гг., выкапывали трупы павших лошадей. От употребления па́дали в пищу умерли 63 чел.[179]179
Ханталин Р. Лыком горе подпоясано // Правда Севера. 1995. 5 апреля.
[Закрыть] С учетом этих фактов еще более спорным является решение направить в регион жителей блокадного Ленинграда. Но низкие нормы выдачи продуктов питания, установленные в области, были не единственной причиной тяжелого положения прибывших людей. В январе 1942 г. в Першлахтинском сельсовете выдача хлеба для эвакуированных не производилась в течение трех дней. Основной причиной перебоев в снабжении хлебом были несвоевременная выпечка или доставка[180]180
ГААО. Ф. 296. Оп. 1. Д. 973. Л. 26.
[Закрыть] – обычная неорганизованность на местах и безответственность руководителей! Иногда места выдачи хлеба эвакуированным были удалены на 5–6 км от места их проживания, что являлось непреодолимым расстоянием для тяжелобольных ленинградцев.
Большое количество граждан, прибывших в Архангельскую область, из-за тяжелого продовольственного положения отказывались здесь жить, требуя разрешения выехать в другие регионы. Архивные документы подтверждают, что такие обращения носили массовый характер, при этом местные руководители зачастую охотно давали разрешения на выезд.
Массовый поток людей из города на Неве в Архангельскую область начался в январе 1942 г. Вот как вспоминают прибытие ленинградцев в Вельск местные жители: «Тот, кто их видел, уже никогда не сможет забыть их лица. Это были очень худые люди с глазами, полными страха, их распределили по семьям, выдали на каждого матрац, подушку, одеяло и другие вещи, также талончики на хлеб, как и всем. Поначалу никто с ними не общался, многие даже побаивались их, но позже к ним привыкли, и они начали вместе со всеми ходить на общественные работы»[181]181
Разве Вельск не знал войны?!
[Закрыть]. Прибытие эвакуированных осуществлялось через ранее созданную сеть эвакуационных пунктов. С 1 января по 4 апреля 1942 г. в Архангельскую область поступили 2767 ленинградцев[182]182
ГААО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 69. Л. 22.
[Закрыть], значительная часть которых проследовала через Котласский эвакопункт.
Согласно сведениям, предоставленным в Управление по эвакуации населения, на 1 июля 1942 г. были размещены 2419 чел. из Ленинграда. Мы не исключаем, что в отчетах были неточности, ленинградцев, возможно, прибывало больше. Здесь есть несколько объяснений. Во-первых, эвакуированные с предприятиями и учреждениями могли не учитываться в сведениях, предоставляемых в Управление по эвакуации населения, во-вторых, из-за недостатков в учете мы не исключаем, что часть эвакуированных ленинградцев проходили по учетным данным как прибывшие из Ленинградской области, а таких в документах было 3764 чел., или из других регионов СССР. Характерным является пример с Е. Магаревич, которая родилась в Смоленской области, а в конце 1930-х гг. переехала в г. Колпино Ленинградской области. После начала Великой Отечественной войны была эвакуирована в Ленинград. Вырваться из блокадного кольца смогла только весной 1942 г. До 1943 г. проживала в Ставропольском крае: «В июле сюда прибыли представители какого-то завода, начав нас уговаривать ехать туда работать. Завод был где-то на Севере…». Так она оказалась в г. Молотовске на заводе № 402, работала грузчиком[183]183
Они ковали победу: сборник очерков. Северодвинск.: ФГУП «МП «Звездочка»; Архангельск: ОАО «ИПП «Правда Севера», 2007. С. 69.
[Закрыть]. И сейчас трудно установить, по каким учетам она проходила, а также кто конкретно скрывается за данными статистики.
С прибытием ленинградцев эвакуационным пунктам пришлось перестраивать свою работу. Потребовалось проведение дополнительных мероприятий по продовольственному и медицинскому обеспечению. Для эвакуированных дополнительно выделяли продовольствие. Например, в меню столовой Котласского эвакопункта на первое обычно были мучной суп, суп из соленых грибов, иногда давали селедку или другую рыбу, на второе отпускался творог или блины[184]184
ГААО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 78. Л. 92.
[Закрыть]. Тем не менее нормы выдачи оставались низкими. Местные власти не смогли решить проблему продовольственного обеспечения и при помощи организации торговли. Продававшееся на рынке Котласа мясо стоило не менее 100 руб. за кг, молоко – не менее 30 руб. за литр[185]185
Там же. Д. 71. Л. 23 об.
[Закрыть], а к лету цена на молоко доходила до 60 руб. за литр[186]186
Там же. Д. 78. Л. 93.
[Закрыть]. Для сравнения: материальная помощь прибывшим людям составляла в среднем 75–150 руб.[187]187
Там же. Д. 47. Л. 57; Ф. 296. Оп. 1. Д. 973. Л. 19.
[Закрыть] Многие эвакуированные задерживались на эвакуационных пунктах от несколько дней до 1–2 недель[188]188
ГА РФ. Ф. А-327. Оп. 2. Д. 406. Л. 66 об.
[Закрыть].
Ленинградцы, прибывшие зимой – весной 1942 г., не всегда могли следовать дальше по состоянию здоровья. При этом иногда призывы о помощи разбивались о бюрократические препоны. Например, из-за наличия медицинского пункта при Котласском эвакопункте городская больница отказывала в приеме больных людей[189]189
ГААО. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 78. Л. 85–85 об.
[Закрыть].
В Вельске в годы войны находилось Ленинградское военно-строительное училище, но какой-либо информации о его пребывании на территории Архангельской области обнаружить не удалось.
Помимо военно-строительного, здесь размещалось Ленинградское военно-ветеринарное училище. 25 января 1942 г. на вокзал Вельска прибыл эшелон с эвакуированными курсантами и преподавателями. Среди них было много дистрофиков, которые не могли от длительного голодания вставать. Большинство из них пришлось нести на носилках. Практически у всех обнаружились хронические заболевания: колиты, дизентерия, туберкулез и др. Тяжелых больных разместили на первом этаже хирургического отделения районной больницы, часть в терапевтическом отделении. Начальник санчасти училища майор Мишустин, а также врачи Сомова и Байтина наладили самую тесную связь с главным врачом О.П. Стрекаловской и другими работниками районной больницы. Общими усилиями они делали все, чтобы восстановить силы и здоровье прибывших в город блокадников[190]190
Эвакогоспиталь и военно-ветеринарное училище. URL: https://studopedia. info/10–41000.html (дата обращения: 13.05.2018).
[Закрыть].
Райисполком во главе с председателем К.В. Стреловым предоставил училищу самые лучшие (по тому времени) здания в городе, выделил землю для подсобного хозяйства, отвел делянку для заготовки дров. Штаб училища разместился в здании сельхозтехникума, клуб и рота курсантов-ленинградцев – в соседнем здании.
Н.В. Кузнецов вспоминал: «По прибытии в г. Вельск нас разместили временно в здании школы. Месяца 2 не занимались – вытаскивали из реки Вель, впадающей в реку Вычегду, сплавной строевой лес, застрявший у берегов во льду. Лес сплавляли в огромных количествах реками, и на берегах его были кучи. Из этого леса строили здание для училища. Занятия начались с 11 мая 1942 года»[191]191
Бессмертный полк – Москва. Электронная книга памяти. URL: https:// docviewer.yandex.ru/view/140819151(дата обращения: 15.06.2018).
[Закрыть].
Многие жители Вельска помогали военным в обустройстве их быта. Они несли посуду, белье, теплые вещи. Распоряжением ГКО от 29 марта 1945 г. № 7948с училище разрешено было реэвакуировать в Ленинград[192]192
Документы советской эпохи. URL: http://sovdoc.rusarchives.ru/#show unit&id=382704 (дата обращения: 14.06.2018).
[Закрыть].
Насколько готова была Архангельская область разместить эвакуированных ленинградцев? В архивных документах приводятся факты, подтверждающие неподготовленность местных властей летом 1941 г. Нам кажется, что можно попытаться найти объяснения этому. Но ошибки первых дней (неготовность жилых помещений, отсутствие дров, рабочих мест и т. д.) были повторены и зимой – весной 1942 г. Вот как описана встреча семей эвакуированных в Плесецком районе: «22 января… в п. Березовое вновь прибыло 149 семей, в которых 425 человек. Создалась большая скученность людей. Иногда в одной комнате размещены были по 2–3 семьи. Нормально можно было разместить лишь 100 семей и 300 человек»[193]193
Бакалина О. Были рядом в лихую годину // Плесецкие новости. 1995. 22 августа.
[Закрыть]. Члены исполкома Плесецкого Совета при проверке в январе 1942 г. отмечали, что общежития не были подготовлены, отсутствовала вода, квартиры дровами не обеспечены. В ряде жилищ были неисправны печи[194]194
Там же.
[Закрыть].
Эвакуированные оказывались в крайне тяжелых условиях. В ходе проверок удавалось вскрыть негативные явления в решении их жилищных проблем. Ряд руководителей халатно относился к обеспечению жизненно важных потребностей прибывших людей. Например, в Сольвычегодском районе эвакуированные были размещены в непригодном для жизни в зимнее время помещении. Ситуацию удалось исправить благодаря своевременному принятию мер районными властями, в результате чего часть людей была переселена в более теплые квартиры[195]195
ГААО. Ф. 296. Оп. 1. Д. 973. Л. 26.
[Закрыть].
В аналогичном плачевном стоянии находились эвакуированные, размещенные в колхозах «Заветы Ильича» и «Лесоруб» Слободчиковского сельсовета и колхозах им. Стаханова, «Братьев Покровских» Сафроновского сельсовета Ленского района. Люди были размещены в квартирах, абсолютно не пригодных для жилья в зимний период. Во многих домах протекали крыши, в некоторых не было стекол на окнах, помещения не были утеплены[196]196
Там же. Ф. 2063. Оп. 9. Д. 54. Л. 109.
[Закрыть]. Из государственного бюджета выделялись значительные денежные средства на обеспечение эвакуированных жильем, а местные руководители иногда не могли распорядиться этими деньгами[197]197
Николенко А.В. Деятельность государственных и партийных органов по жизнеобеспечению эвакуированного населения в годы Великой Отечественной войны (на материалах Архангельской и Вологодской областей). Дис… канд. ист. наук. Чебоксары, 2017. С. 95.
[Закрыть]. Систематически в отчетах фигурировали сведения об отсутствии у переселенцев дров. Многие эвакуированные были не в состоянии сами их заготовить. Решали эту проблему либо за счет колхозов и предприятий, либо путем привлечения местного населения для участия в месячниках, декадниках и неделях помощи эвакуированным.
