Текст книги "Альманах «Литературная Республика» № 2/2019"

Автор книги: Коллектив авторов

 
Искусству служа, всех мастей и окрасов поэты
Завидуют славе собратьев келейней и строже,
Чем жёнам чужим, чем пайкам и отмене запретов,
Сообразно заслугам, а что до не вышедших рожей –
Таким – проработка, донос и с презреньем: «попутчик»,
Ещё повезло, что в строю, а не в пыль истолчённый,
Дробишь себе глыбы словес на ничтожные кучки,
Иль строишь соцлита барак как простой заключённый…
Да здравствует съезд пролетарской, свободной богемы!
Всем розданы роли – от львов до домашних песчанок,
Ещё не изжиты вполне символизма тотемы,
И где-то в музеях пылятся остовы тачанок,
Но новые песни придумала жизнь, и Поэту
Учиться пришлось: чтоб таким «пережиткам» за партой
Строчить восхитительный бред в заводские газеты
Про строек размах, по стране пусть поездят плацкартой…
Поэт ошарашен котлом пятилеток кипящим,
Но пишет не то, а своё, между строк, по наитию,
Чрез годы откроет он мысли о том, настоящем,
Немногим надёжным соседям по «общежитию»…
Поэт высочайшим решеньем в Президиум призван,
Уже не святоша, а русской словесности светоч,
Ещё бы сработаться с как его… «соцреализмом»,
И можно напутствовать массы в речах и советах,
Тут группа рабочих, стремясь передать эстафету
(Перо словно штык, но и с молотом сходство заметно),
У сцены толпясь, широко улыбнулась Поэту,
Мол, мы тебя знаем, знакомы по снимкам газетным,
Он съездом смущён и, в реальность победы поверив,
Свой голос негромкий, но твёрдый отдав коммунистам,
Схватил молоток у проходчицы, сил не размерив,
Как тот самовар, что у горничной брал гимназистом…
Гудит его голос: «Не жертвуй лицом ради сана,
Не стоит в подобье болонок волкам превращаться,
Смысл счастья – в труде, в исполнении твёрдого плана,
Быть голосом действенной прозы не нужно стесняться…
Поэзии факта в ее первородном упорстве
На наших глазах расцвести суждено неизбежно,
Её сохранить, не испортив в ненужном позёрстве –
Приняв инструмент у сестры, пронеси его нежно…»
Слова заглушат общий хохот и аплодисменты,
Но смысл через годы познав главной прозы Поэта,
Писатели все, метростроевцы, даже студенты,
До самых глубин этой действенной прозой задеты –
«Сквозь ветры свершений, напоенных ядом разлуки,
Как встретиться душам на торных российских дорогах?
Не видно конца непонятной бессмысленной муке,
И чем оправдать эти жертвы Октябрьского рока?» –
И дружно строчат обвиненья поэзии факта,
Пускай эта свора зазря оглушительно лает,
Чтоб книгу закончить, он выжил и после инфаркта,
Теперь же и близкий конец гордеца не пугает.
Придут времена, и в музей, что в квартире Поэта,
Ты в дождь забредешь ненароком с экскурсией школьной
И выпьешь чайку, самоваром любуясь заветным,
А молот отбойный ржавеет в заброшенной штольне…
 

 
Меридиан осёдлан параллелью,
Зюйд-вест тревожит высохший миндаль
И балдахин вздувает над постелью
Грот-парусом, приоткрывая даль.
Сойду в порту пустынном на закате,
В следах прилива проступает соль,
Плейстон смыкает щупальца объятий
С волнами-снами, чёрными как смоль,
Но для других: я умываю руки…
О, суша! – преткновение в пути
Для всех невежд, на плимутской фелюге
С другого боку мнивших обойти
Родной доминион, и вместо куули,
Влачащего кулиис английской хной
На фоне неба цвета маракуйи,
Им встретился крылатый Антиной,
Прореживавший заросли катальпы.
Отказ компааса довершил афронт,
И там, где раньше громоздились Альпы,
Теперь сочится илистый Оронт.
Шагну за гордый перешеек-взгорок,
За край солончака, меж двух огней,
Всплывающих в ночи из влажных створок.
Взойдёт луна, и новый Атеней
Откроет для меня свои порталы,
И желобок, блестящий от росы,
На входе в переполненные залы
Напомнит жало рейнской осы —
Изменчивой царицы полусвета.
Наполнена дыханьем шумным ночь,
Курган гудит, и некому советом
Или наветом путнику помочь
Добраться до Большой земли, как Стэнли
По склону ледника, чрез сто озер,
Спеша на карту нанести все земли,
Окрасившие восхищённый взор,
Рельеф которых проступает живо
В глазах моих сверкающим кольцом,
Когда я изучаю терпеливо
Простое незнакомое лицо.
 

 
Которым из имён Вас ни назвать,
Вы явите лишь часть себя, всесущей,
Одни готовы Вас короновать,
Другим Вы – символ доли проклятущей.
Сапфо, Ваш петербуржский барельеф
Парит в веках над северной столицей,
Как Вам, не тесно на Сен-Женевьев?
Вблизи Парижа – горсть родной землицы…
Не жертва, не судья и не пророк
В отдельности, но вместе непременно,
В одной душе – огонь и, между строк,
Безмерный хлад, сжимающий мгновенно,
Сильфида, так загадочен Ваш лик,
Под стать иконным ликам Боттичелли,
Проникшие в Ваш творческий тайник
Жизнь отделить от смерти не сумели…
Русалка, рифмовавшая метель,
Треть жизни о России тосковала,
Там дом Мурузи словно аппарель
Другой судьбы, поднявшейся в Валгаллу.
Мать-дух – Дух Крайний в Троице святой,
Свободу от России без свободы
Приняв как рок, как целый мир пустой,
Зажатый подо льдом без кислорода.
И как заклятие слепой судьбе –
В любви к себе, без слёз, без покаянья,
В невидной миру внутренней борьбе,
И в стати, не принявшей увяданья.
Кого-то тешит с Дьяволом родство,
Кому-то по душе Сапфо, Сильфида,
Всего лишь раз вмешалось колдовство:
Январь в Тифлисе, Дмитрий, Зинаида…
 

К.К.

 
Поэта береги, а пуще поэтессу,
Создай ему иль ей мессии ореол,
На самом острие духовного прогресса
Парит, как гордый стяг, их пламенный глагол.
Я видел, как поэт из радужных мелодий
Рождается на свет, по ниточкам дождей
Прозрачным утром он лучом скользит к свободе
Из тени ввысь, за тонкой стаей лебедей.
В часы, когда мы дремлем, с ним ночует память
Мгновений ярких, растянувшихся в года,
Их рассыпая щедро полными горстями,
Он встретит странников заблудших и тогда
Поэт, как проводник, чрез поле грозовое
Укажет путь от перекрестья всех начал,
Зажжёт строкой сердца, чтоб снова синевою
Открылись небеса и воздух зазвучал,
И, вечности коснувшись, дети горькой доли
В чужой душе предназначение нашли –
Хоть краткий миг прожив на первозданной воле,
Сгорая, звёзды новые зажгли.
 

Кристина Крюкова
Москва

Родилась в подмосковном городе Истра. Окончила Московский государственный университет культуры по специальности «Режиссура». Победитель конкурса «Современная поэзия» радио Классик (декабрь 2013). Финалист IV Международного поэтического конкурса «45-й калибр» (2016). Дипломант («За мастерство») Первого международного поэтического конкурса «Золотой Grand Германии 2019». Призёр (2 место) 3-го Всероссийского литературного конкурса имени Гавриила Каменева «Хижицы-2019». Публикации в журнале «Приокские зори», еженедельнике «Поэтоград» и в «Литературных известиях». Автор сборника «Голос». Живет в Москве и в Чеховском районе Подмосковья.

 
Желтеют и плачут поникшие ветви берёз,
Их слёзы, как сироты, вьются в пыли у дороги.
Не спеты все песни, и осень ещё не всерьёз,
А грусть уже пишет безмолвно свои монологи
Строку за строкою, вплетая колосья в венок
Из трав Ахиллеса, гвоздик, полиантовой розы,
Червём нимфалиды проворно мотает челнок,
Пока за кулисой – свинцовые ливни и грозы.
Над сказкой природа бессильно клонится ко сну,
Закат краснокожий повис у родного порога
Заморским индейцем, что чистит наживку-блесну,
И спущена в небо его золотая пирога.
Она понесёт над землёй увядающий день,
Осколки недолгих ночей беспокойного лета
И сплетни черёмух, лениво бросающих тень
На клевер звенящий и мох полыхающий где-то…
 

 
Поднявшись на крыло в объятьях ветра,
Вплетаясь в вихри суматошных птиц,
Смешайся в царстве огненных зарниц
С руладой соек, с колыбельной кедра.
 
 
И в песне той на языке журчащем
Поведай всем о сказочном зверье,
О горных кручах, о косматой чаще,
О воинстве в сосновой чешуе.
 
 
О том, как молчаливые долины
Маняще разговорчивы в ночи,
Лишь там метели обжигают спины
И повергают в хладный сон ключи.
 
 
Там на костлявых лапах в избах ветхих
Столетья обращаются в песок.
Дурманит горький дым еловых веток
И на берёзах закипает сок…
 
 
Пусть о заветном говорят: – «Не ново,
Не в моде архаизмы прошлых лет», –
Но так же красит осень лист кленовый
В багряно-медный старомодный цвет.
 

 
Оплывшей свечой безутешная ива
Роняет в поток уходящее лето,
И сотни листов отзвеневшего чтива
В речном зазеркалье теряются где-то.
Те письма прочтут Водолей или Овен,
Светилом играя у бездны молочной,
Пажи-метеоры над чернью часовен
Составят ответ долгожданный и срочный.
Рассыпались яблоки наземь и в небо,
Поля, затаившись, живут ожиданием,
И крепко сплетённые косы у хлеба –
Как будто бы скованные мирозданьем…
Всё точно литое: тугая рябина
На обжиг идёт, под оранжевый пламень,
А там, на дорожке, ценнее рубина –
Кровавой гвоздики пылающий камень.
Горячие ночи все дольше вздыхают,
А ты не спеши в сентябре раствориться:
Овации публики не утихают,
Коронное соло опять повторится…
Ах, Август гнетущий, божественный, львиный –
Волшебник, дарующий жизни начало!
Я знаю и голос, и запах твой винный,
С тех пор, как младенцем тебе прокричала.
И я, словно август, горячей кометой
Обрушилась в мир золотыми лучами,
И стало, пожалуй, хорошей приметой
Огни вертумналий предвидеть ночами.
 

 
Вырывается Ночь из объятий хмельного угара,
Круторогим серпом извлекая Селену из недр,
Бледный лик осветил пепелище дневного пожара,
Там где прадед, ликуя, промчался
безжалостно щедр.
Заливается небо прохладной, густой акварелью.
Вспыхнул первым воинственный Марс
над повисшей рекой,
Но его убаюкать своей незатейливой трелью
Камышовка взялась, возвращая вечерний покой.
Упивается небо Гемеры чарующим шлейфом,
Облака розовеют и падают в зеркало сна.
Льётся тьма как вино, пробуждаются старые эльфы,
И планета Вода нам становится слишком тесна.
Обнажается Ночь бесконечностью тьмы и мерцания
Звезд далёких, давно в своих гнёздах погасших уже,
И тревожит сердца неразрывность оков мироздания,
Гимн свободе рождая в одной бесконечной душе.
 

 
То был не снег… На косогор и ели,
Под лунным светом, в сумерках времён,
Спускались нити кружевной метели –
Кристаллов переплёт и перезвон,
Короткое и дивное звучанье
От Райских врат до куполов. Как знать,
Возможно, это тайное венчанье
Вписал ноябрь в приходскую тетрадь?
Кольцом, сильнее стали, приковал он
Меня к тебе, мой невесомый друг.
Аркадия обещана тем малым,
Кто погибает от касанья рук,
Ведь ты, снежинка, баловень погоды,
Столь ветрено, от холода к теплу,
Витальной обречённостью природы
Ведёшь меня по хрупкому стеклу.
Быть может, оттого я растворяюсь
В шипящий, ускользающий прибой,
Я исчезаю… Люди, озираясь,
Услышат только голос меж собой…
 

 
Царственные клёны непреклонны,
Но и с них, в зените октября,
Лист летит, и голые колонны
Съёжились над вязью янтаря.
Бал последний открывает осень,
Закружили вальсы тополя,
Сквозь тугие ветви – неба просинь
Озарила тусклые поля.
Радуйтесь, ликуйте, пейте вина!
Все грехи потом отпустит снег.
Близится декада карантина –
Время белых снов и сладких нег.
Падай, лист, кружись самозабвенно!
У прудов, на вечных сквозняках,
Ты один со мною откровенно
Говоришь всерьёз о пустяках.
Оттого-то я тебя, сердечный,
Не пускаю с ветром улететь…
Это время слишком скоротечно –
Даже оглянуться не успеть.
 

 
Ты, Иосиф, профиль взявший от Флавия,
вёл тогда витиеватые беседы
В Летнем саду с мраморным богом, который
за доли секунды
Перевоплощался в гигантов столетий, оставаясь
непостижимым и крылатым.
А я, как пустотелая рыба-копилка, глотала
монеты метафор,
Рассыпаемые Тобой и Твоими щедрыми,
темноволосыми собеседниками
Из облаков, курсирующих наподобие круизных лайнеров.
Язык вашей дружной компании Ты называл «смесью
Вечнозеленого шелеста с лепетом вечносиних волн».
А как же иначе?
Ведь, в противном случае, облака бы обрушились
на землю.
А я всё глотала и никак не могла наесться.
Вот такой прожорливой тварью я оказалась.
Но я заглатывала только то, что падало с неба:
Дождь ли, снег, плетение лучей богоподобных звёзд.
Всё потому, что в моём мире была зима…
В Твоём мире тоже случались ледниковые периоды,
И тогда Ты, как кубики масла, плавил айсберги
в тропиках,
А вьючных животных пустыни отправлял на полюс.
А я – всего лишь латимерия или змея,
Которая ищет горячих камней, чтобы согреться
или поджариться.
Зачем мне, рыбе, пытаться рассыпать божественную
манну?
Разве предназначение рыбы – не плавать в воде,
И не вскармливать своей блестящей плотью Великих?
Зачем я пытаюсь мимикрировать в мастодонтов,
Способных перемещаться между адом и раем,
Жечь сердца глаголом, вдруг осознать себя богом или
садовой глиной,
Видеть то, что не дано увидеть другим и понимать,
Что время боготворит язык?
Возможно, я должна радоваться лишь тому, что родилась
в Твоём аквариуме
И вскармливаться от VY Большого пса…
А, может быть, прав был старик Дарвин,
И у меня есть возможность отрастить конечности,
Выйти из воды сквозь огни тысячелетий
и через миллионы перевоплощений,
И если не стать мастодонтом, то хотя бы кормить других
рыб в своём аквариуме??
Ведь Ты, со своей кудрявой компанией, зажёг
в сердцах и умах
Простых земноводных веру в эволюцию.
Ты провёл меня сквозь эоны своих воплощений:
От катархея до конца времён,
сквозь Метаморфозы Овидия,
И тайнописью открыл радость от журчания
Струи, выходящей из пасти венецианского льва,
Податливости бородатого от мха камня базилики,
Зоркости душистых игл пиний, цепкости почерка
Брунеллески
И научил меня замечать, замечать, замечать…
Купол Санта-Мария-дель-Фьоре,
схваченный каррарским мрамором, словно
Опустошённый до дна и перевёрнутый сосуд-мастос,
по терракотовому панцирю
Которого барабанит дождь, вот она – мембрана
Вселенной,
Пульсирующая от ударов Твоих астрономических единиц,
порождающая нежность.
Я теперь вижу сквозь века, и понемногу мои плавники
превращаются в крылья.
 

Мария Линдина
Москва

 
Для нас живее всех живых!
Не погиб, ушел лишь в мир иной.
Не время честных, деловых.
С открытой правильной душой.
 
 
Ты молчишь, но зов твой слышен.
Спасай страну, народ, как можешь.
Твоим дыханием мы дышим,
И всех нас к тебе не уложишь.
 
 
Был любознателен, дружен,
Предан, честно родине служил,
Стране ещё ты так нужен,
Тебя враг – трус мелкий уложил.
 
 
Бьёт энергия и сила,
Мы память светлую храним.
Твоя в цветах теперь могила,
Помним – был непоколебим.
 

20.06.2012

 
Ценности, что не канули в Лету,
Музыка звука и музыка цвета.
И если они сливаясь в одно,
Мир гармоний мы слышим давным-давно.
 
 
На сцене пел легко и свободно,
Словно птица в небе парит просторно.
Голос чарует, мелодия вдруг
Увлекает и радует всех вокруг.
 
 
Жаль, тебя нет вместе с нами в строю.
Песню мы слышим, видим запись твою.
Скорбим, тоскуем, любимый Муслим,
Нас радовать мог ты искусством своим.
 
 
Дыханием легким в небо взлетев,
Жизнь это миг, слышно в той песне пропев.
Певец «Мелодии» – преданный Орфей.
С тем именем вернись на землю скорей.
 
 
Да не умолкнет в нас твоя Лира!
С уст не сходишь своего кумира.
И захоронен в городе Баку,
У россиян ты в памяти на веку.
 

01.09.2012

 
Известно, праздников много на свете.
Один из них – он важный – о детях.
Желаем мир им всегда на планете.
Здоровья, счастья, радости детям.
Желаем услышать будущего зов,
Будь настойчив в достижении основ,
Стоять на правильном всегда пути,
Не сворачивать, а вперед идти.
Люблю я детей красивых,
Одарённых и умелых,
Умных, чистых, не ленивых,
И послушных, добродушных,
Да проворных в деле, смелых.
Кто прекраснее всех на свете – дети.
Цветы райского сада, смена наша – дети.
И семья не семья в жизни без них.
Не обижайте детей своих, чужих.
Своего хольте, жалейте,
Сироту вы обогрейте.
Да здравствуют наши дети
На мирной земной планете!
 

25.06.2009

 
Трудно в России стало жить,
Жить, чтоб совсем им не тужить.
Тот татарин, а этот еврей,
Разве нет тебе русских друзей?
Может, ты не русская боком?
Иль судьба обошла тебя скоком?
Секрет весь в том, что нет изъяна:
Я человек, не обезьяна.
Все мы ведь люди, кем ты ни будь,
Вопрос нации ты позабудь.
Родились, жили в советской стране,
Крепили дружбу, пели вполне
Песни и интернационал.
Вот и кипит в душе прежний накал.
 

19.11.2013

 
Болгария – волшебная страна.
Манит теплом, природою она.
Солнце удивительное греет.
Благодаря лучу бахча зреет.
 
 
Туристы едут греться, отдыхать.
От красоты цветочной кайф поймать.
На море ласковое, нежное,
А глядя в даль, как бы безбрежное.
 
 
И небо отражается в воде.
Солнце, прохлаждаясь ни в беде.
Морское раздолье, простор тепла.
К нам бриз ветерок фортуна несла.
 
 
Чайки всё пели, кружась в унисон,
Спокойнее ночью будет наш сон.
Песок согревающий, дюны – комфорт,
Вот благодать Вам болгарский курорт.
 
 
Море спокойно, корабли плывут.
Мы в эйфории на экскурсии, друг.
 

10.10.2018

 
Габровцы – весёлый народ.
Пошутив с нами, песнь споёт.
Он шутки и прибаутки,
Анекдот дивно расскажет.
 
 
Какой урожай соберёт?
С охотой свой сад покажет.
Он не жадный, хозяйственный.
Во всех делах он нравственный.
Всех они ловят на деле
И на любом слове тоже.
Да кем ты только не слыви,
Им будь большим вельможей.
Прочитав габровские уловки,
Ты сам станешь очень ловкий.
 
 
Кошке хвост отрубит,
Тепло хат сберечь.
Нож в огне подержит,
Лишка на хлеб масла
Не могла лечь.
 

 
Болгария страна родная!
Повенчаны кровью в бою.
И пуля летела шальная,
Как будто всё было в бреду.
 
 
С Россиею мы побратимы
И скованы дружбой навек.
Отвагу мы Вашу ценим,
Ты брат наш – родной человек.
 
 
И память святую храним мы.
И каждый погибший нам свят.
Стоит под горою Алёша
В Болгарии русский солдат.
 
 
Пусть яркое светит Вам солнце,
Роскошные цветут цветы
И свет светит в Ваше оконце,
И счастливы были б все Вы.
 

20.09.2018

Юрий Любушкин
Николаевск-На-Амуре

90-летию В.М. Шукшина посвящается

Газета «Дальневосточный Пограничник» № 30 от 26 июля 2002г.

 
Мы лишь дуба отростки и ему
                                                 не под стать.
На Катуни, где Сростки, снизойдёт
                                                       благодать.
Дал нам волю святую широтой
                                                      всей души.
Дал … Да только вслепую жизнь
                                              измяли во лжи.
Пообмякли и телом, и сердца
                                                         на замок:
В суете оголтелой «тырим» всё
                                                     под шумок.
Крестим лбы пред иконой,
                                      а самим невдомёк.
Что не слышим уж стонов тех,
                                       кто кровью истёк…
И не тронут нас слёзы и
                                                   чужая беда,
Не хмельны, не тверёзы
                                              и в душе маета.
Как у дуба отростки, но ему
                                                 не под стать.
У Катуни, где Сростки, нам рассвет
                                                  не встречать.
… Дал нам волю земную широтой
                                                       всей души,
Но мы землю родную растоптали
                                                             во лжи.
Что ж, порою осеннею Вам,
                                  Макарыч, «на взлёт».
Хор из зеков Есенина
                              в Вашу честь не споёт.
             В Вашу честь не споёт…
 

Дорогой Василий Макарович, благословите оттуда, из небес, эти мои поэтические строки. И простите моё обращение к Вам на «ты», простите, если сможете… (Автор).

 
Для нас готов был Стенька Разин,
но смерть нелепою оказией
Внезапно вырвала тебя, от нас на небо вознося.
Для нас ты был не только другом,
«Калиной красной» сокрушив.
Ты нас любил не по заслугам, за так, велением души.
И мужики, сойдясь у гроба, молили Бога об одном:
Чтоб он не выдал их озноба и слёзы выдал на потом.
Но всё ж ревели, не стесняясь,
о самом лучшем среди нас.
Кто нас любил и, вечно маясь,
любовь не прятал про запас.
Сибирский край, простор Алтая,
размах души с названьем Русь.
Макарыч, синью глаз лаская, нам скажет:
«Я за Вас молюсь…
Молюсь за грешных, но любимых, простых
российских мужиков.
Молюсь со страстью негасимой, чтоб Вас избавить
от грехов.
Чтоб не грешили даже в мыслях: жить сыто, сладко,
без хлопот.
Чтоб ближний Ваш был главным смыслом
                                             и самой главной из забот.
И не валите всё на скуку, четвертовав души полёт.
Даю на отсеченье руку: трудись – и в жизни повезёт!
Молюсь, чтоб беды рецидивом не перекрыли вязь дорог.
И лживым быть и быть спесивым – Не дай Вам Бог,
                                                      не дай Вам Бог!
Не приведи, Господь, Вас к власти в стране
заброшенных полей.
Спаси Вас Бог от сей напасти и от злословия людей.
Забудьте пьянство, лень, безделье, встречайте
с радостью рассвет.
В душе справляйте новоселье – такой Вам, мужики, совет».
Вот так , Макарыч, по заслугам воздай сполна
и всем в довес!
Для нас, ты, стал не только другом, взирая с грустью из небес…
Далёкий край, простор Алтая, размах души
с названьем Русь.
Макарыч, сердцем боль вбирая, нам молвит:
                                                        «Я за всех молюсь…»
Пусть смерть нелепою оказией внезапно вырвала тебя.
А нам остался Стенька Разин, незавершённая стезя.
                   Незавершённая стезя…
 

P.S. И ещё… Сейчас он, как никто другой, мог бы сказать, оглянувшись хотя бы раз на своё великое и славное прошлое: «Мне остаётся жить во славу былых времён…»

4 ноября 2011 г., около полуночи. На прогулке с мальчиками, боксерёнком Дэнником и бульдожёнком (англичанином) Вилсонькой.

г. Николаевск-на-Амуре, Восточное Поморье, Россия.