Текст книги "100 способов получить поцелуй (СИ)"

Автор книги: Кохэйри-неко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Адриан остановился, и Маринетт встала перед ним, вопросительно глядя на него.

– Это не так важно, – улыбнулся он, заправив выбившуюся тёмную прядку волос Маринетт за ушко. – Главное, что ты снова весёлая. Настроение улучшилось? Хотя бы чуточку?

Маринетт, зачарованная им, снегом вокруг и уютными сумерками, сделала шаг вперёд, прижимаясь к Адриану. Она подняла на него голову, глаза её сияли.

– Чуточку да. Но есть ещё кое-что, что подняло бы мне настроение.

Адриан наклонился к ней, потёрся носом о её нос.

– И что же это? – негромко выдохнул он, хотя хитрая улыбка с головой выдавала, что Адриан, конечно же, в курсе того, что имела в виду Маринетт.

Она приподнялась на цыпочки и обняла его за шею.

– Вот это.

И, смущённо улыбнувшись, первой поцеловала Адриана. Не так уж и часто, если подумать, она это делала. Адриан часто сам проявлял инициативу; однако Маринетт было приятно, что он охотно откликался на её робкие поцелуи, поощряя и направляя.

– Я запомню, – с улыбкой прошептал он. – Но что ещё может поднять тебе настроение? Это так, на будущее.

– А ты сам придумай, – рассмеялась она и потянула его дальше.

– Обязательно, – довольно промурлыкал Адриан. – Вот только не ругай меня, если я не угадаю.

– На тебя всерьёз ругаться просто невозможно.

– Это обнадёживает!

========== 13 января: Снеговик? ==========

***

– Опять весь снег растаял, – вздохнула Маринетт, когда они вышли из лицея после окончания всех занятий. – А утром было так красиво! Белым-бело. Я думала, может, в этот раз подольше он полежит.

На улице снова была противная слякоть, и только в затенённых уголках лежали грязные остатки утреннего снега. Деревья снова стояли голые, похожие на ощипанные хвосты драных куриц.

Маринетт обиженно засопела и уткнулась носом в шарф.

– Ничего не поделаешь, – пожал плечами Адриан. – Снова плюс два, снова всё тает.

Он взял её за руку, и они медленно побрели в сторону реки. Сегодняшнее свидание Маринетт хотела провести в парке, но из-за кардинально изменившегося убранства улиц: с милого снежного на грязную серость – у неё снова испортилось настроение.

– Я уже никуда и ничего не хочу, – вздохнула она. – Утром я хотела слепить снеговика. Но какой тут снеговик, из грязи-то?

И Маринетт с досадой пнула несчастный камушек, подвернувшийся ей под ногу. Тот плюхнулся в первую попавшуюся на пути лужу, и Маринетт еле-еле успела отпрыгнуть, когда брызги грязи мстительно полетели в её сторону после громкого «бултых».

Адриан задумчиво наблюдал за ней, размышляя о чём-то. Потом вдруг просиял и настойчиво потянул за собой, подальше от луж и грязи:

– У меня есть идея! Тебе понравится! Обмяузательно!

– Идея? Погоди, что ты задумал? Адриан!

Но наглец только загадочно ухмылялся и без слов тащил Маринетт за руку. Заинтригованная, она решительно шла за ним, гадая, что же в этот раз взбрело Адриану в голову.

Через минут двадцать они остановились перед довольно скромного вида кафе.

– И что мы тут делаем? – Маринетт в недоумении уставилась на Адриана. – Ты меня покушать притащил? А как же снеговик?

– И да, и нет, – уклончиво ответил он и открыл перед ней дверь. – Заходи.

В помещении царил приятный сумрак, пахло чем-то вкусным, но Маринетт как ни пыталась, узнать этот аромат не могла. Они расположились в одном из дальних уголков. Адриан помог снять Маринетт пальто, повесил их вещи на ближайшую вешалку, а сам удалился на несколько минут в сторону стойки, за которой делали заказы.

Вернулся он очень довольный с небольшим значком с цифрой «три».

– Я умираю от любопытства, – выпалила Маринетт, стоило ей только увидеть Адриана. – Или ты расскажешь мне сейчас, или… – она запнулась и, порозовев, строго заявила: – Или сейчас!

– Выбор у меня небольшой, как я погляжу, – рассмеялся Адриан.

Он сел на диванчик рядом с ней и не забыл положить значок на видное место на стол перед собой.

– Просто подожди, и ты увидишь! – подмигнул он.

Маринетт покачала головой, хвостики её весело подпрыгнули.

– Нет, нет и нет! Ты, загадочный прохиндей, или говоришь сейчас, или…

– Или сейчас, – с улыбкой договорил за неё Адриан.

Маринетт вспыхнула, покраснела и хотела уже настучать ему по голове, но Адриан успел перехватить её за запястья и быстро чмокнул в губы. Маринетт затихла и больше не сопротивлялась.

– Ну, правда, – она жалобно посмотрела на него. – Скажи-и-и, пожалуйста.

– Нам всё принесут, и ты узнаешь, обмяузательно.

Маринетт сдавленно застонала и уткнулась носом Адриану в плечо. Он приобнял её, наслаждаясь теплом девичьего тела, так доверчиво прижавшегося к нему. Адриан поцеловал её в висок и положил голову на тёмноволосую макушку.

– Я умираю от любопытства, – пожаловалась Маринетт спустя несколько минут невыносимого ожидания. – Мне принесут снеговика на подносе? Но так не интересно.

– Кто сказал, что тебе принесут готовенького снеговика? – округлил глаза Адриан. – Сама будешь делать.

– Правда?!

Маринетт буквально засияла, заслышав эти слова. Нетерпение её усилилось тысячекратно; усидеть на месте спокойно – было просто нереально. Она ёрзала и поглядывала в сторону кухни каждые пять секунд, пока Адриану это не надоело и он постарался отвлечь её разговорами о Плагге.

Вскоре им наконец принесли заказ. Когда официант удалился, Маринетт позволила себе сдавленно ахнуть, заглянув в тарелки.

– Пельмени! – рассмеялась она. – Адриан Агрест, ты привёл меня сюда, чтобы сделать снеговика из пельменей?

– Чисто технически, это будут пельмевики, – поправил её Адриан с самым серьёзным выражением лица, хотя нервозность всё равно сквозила в его голосе. – Видишь? Я даже попросил одну чистую большую тарелку и разные свежие овощи. Ну, для носа там и прочего, – и он, слегка смущаясь, придвинул к ним третью тарелку.

– Я думала, что это просто салат, – усмехнулась Маринетт. – Но мне нравится твоя идея.

Адриан тут же заметно приободрился.

– Давай тогда начинать? – с улыбкой предложил он.

– Ага!

Они вылавливали из суповых тарелок пельмени и мастерили всяких забавных снеговиков. Вернее, пельмевиков, конечно же. Украшали их зеленью, измазывали в сметане, а потом с удовольствием кормили друг друга. И если сначала Маринетт испытывала лёгкое смущение и скованность: перед Адрианом и некоторыми другими посетителями, которые иногда оборачивались на них, то потом её робость сошла на нет.

– Теперь я!

Адриан разрушил собственное творение и нанизал голову несчастного пельмевика на вилку.

– Давай, открывай ротик.

Маринетт повиновалась. Вот только в этот раз рука Адриана дрогнула – то ли случайно, то ли нарочно, – и он немного мазанул сметаной по лицу Маринетт. Белый след остался рядом с губами.

Маринетт уже хотела вытереть его салфеткой, как Адриан перехватил её руку. Она подняла на него голову и замерла, зачарованная потемневшим взглядом – он смотрел на неё не мигая, словно гипнотизировал. Или же, напротив, сам был очарован моментом.

Адриан медленно наклонился к ней. Маринетт затрепетала и прикрыла глаза, когда он скользнул ладонью к шее, обнимая и привлекая ближе.

– Ты испачкалась, – прошептал Адриан, не сводя глаз с её губ.

– Кто виноват? – тихо отозвалась Маринетт. – Ты накосячил, ты и исправляй.

И она затаила дыхание, ожидая.

– Слушаю и повинуюсь, миледи, – хрипло пробормотал Адриан.

Прежде чем поцеловать её, он позволил себе слизнуть с нежной кожи сметану. Маринетт постаралась подавить стон, но этот странный, но такой неожиданно приятный жест Адриана пронзил её тело волной возбуждения.

Маринетт тихонько вздохнула, когда его губы нежно коснулись её; а когда ладонь Адриан легла на колено под столом и медленно поползла выше, Маринетт задрожала и подалась навстречу этой незамысловатой ласке.

Он вздрогнул сам, когда Маринетт перехватила его руку. Слишком близко это было от пуговицы её джинс – Адриана как будто холодной водой окатило.

– Прости, – выдохнул он. – Я увлёкся.

– Всё нормально, – прошептала она, открывая глаза. Щёки Маринетт пылали. – Я… это было волнительно.

– Но не здесь же, – устыдился Адриан, оглядываясь.

Однако на них мало кто обращал внимание: многие уже успели уйти. А сидели они в одном из дальних и тёмных уголков кафе, так что можно было не опасаться чрезмерного внимания.

Маринетт рассмеялась и погладила его по щеке. Она ласково поцеловала Адриана, вызывая очередную бурю эмоций и в себе, и в нём, а потом как бы невзначай сказала:

– Нам нужно ещё с пельмевиками разделаться.

– Н-да, точно, – кивнул Адриан и чересчур быстро включился в продолжение их ужина.

Он, видимо, пытался скрыть от Маринетт своё смущение, но она уже успела заметить покрасневшие щёки своего неподражаемого парня, и была этим ужасно довольна.

========== 14 января: Буря ==========

***

Когда они переступили порог комнаты Адриана, им навстречу с оглушительным мяуканьем выбежал Плагг. Он тёрся о их ноги и громко мурлыкал, привлекая к себе внимание. Адриан отложил в сторону сумку, присел и взял Плагга на руки.

– Что, соскучился? Или есть хочешь? – проговорил он, рассеянно поглаживая котёнка по спине. – Ну, пойдём, покормим тебя.

Маринетт, поджав губы, наблюдала, как Адриан достал из своего небольшого холодильника пакетик с кормом и выдавливал еду в миску, пока Плагг увивался рядом, мяукая на все лады.

С самого утра Адриан был сам не свой. Он ходил как в воду опущенный, подолгу смотрел в одну точку и отвечал невпопад. Всё время, что Маринетт знала его, все последние годы, что они учились вместе, один из дней середины января Адриан всегда напоминал заторможенного робота. В другие – он был весел и улыбался, а вот четырнадцатого числа всегда пребывал в унынии. Мало кто знал причину: Адриан никогда никому не говорил.

Маринетт догадывалась, почему, но спрашивать не осмеливалась. Она опасалась, что тема эта может быть под запретом. И для неё оказалось неожиданностью, когда Адриан после уроков неожиданно робко спросил у неё, не могла бы Маринетт побыть с ним сегодня так долго, сколько сможет. Она тут же заверила, что всё её время до полуночи принадлежит ему – и только тогда увидела слабое подобие улыбки на обычно весёлом лице с хитрыми глазами.

Было больно видеть его таким. Но Маринетт не знала, как подбодрить его, что сказать. Она ведь понятия не имела, что такого могло случиться, хоть и подозревала. Однако то были лишь догадки.

Маринетт положила сумку на диван и сделала несколько робких шагов в сторону Адриана. Он так и сидел на корточках, глядя, как Плагг с оглушительным мурлыканьем поедал угощение.

– Адриан? – негромко позвала Маринетт.

Он вздрогнул, словно очнувшись, и медленно поднялся на ноги.

– Прости, – Адриан неловко провёл ладонью по волосам и смущённо посмотрел на неё. – Я позвал тебя в гости, но совсем ушёл в свои мысли. Так нельзя…

Маринетт подошла ближе и взяла его за руку.

– Что тебя тревожит? Ты с самого утра сам не свой.

Адриан вздохнул и ссутулился.

– Это может показаться странным, но…

– Давай сядем, – прошептала Маринетт и погладила его по щеке. – И ты расскажешь. Если захочешь.

Он кивнул. Заторможенно, как-то вяло, однако согласился говорить. Это уже ободряло.

Маринетт села на кровать, скрестив по-турецки ноги, и наблюдала, как Адриан сначала взял с полки небольшую фоторамку, а потом устроился рядом. Молча, без слов, он показал ей фотографию. На ней были изображены женщина и маленький мальчик: оба зеленоглазые, светловолосые, с одинаковыми весёлыми улыбками и задорным блеском в глазах.

Сердце у Маринетт ухнуло.

Она дрожащими руками взяла рамку, осторожно провела похолодевшими пальцами по стеклу.

– У неё сегодня день рождения, – негромко проговорил Адриан.

Маринетт подняла на него голову, но он смотрел куда-то в стену.

– Вернее, был бы, – вздохнул Адриан. – И после её смерти этот день всегда кажется мне таким серым и тусклым. Отцу, наверное, тоже. Он вроде старается держаться, но в этот день, как и в день её гибели, всегда с головой уходит в работу. А я остаюсь один. Наверное, это эгоистично, но… Я так хотел бы поговорить с ним о ней. Но я ни разу не решился за эти годы.

Он зажмурился, покачал головой.

– Это, наверное, кажется таким глупым и странным, правда я… Я не хочу быть один.

Маринетт пересела поближе и погладила Адриана по плечу. Внутри неё бушевала буря боли, однако это было лишь одной миллионной тех страданий, которые испытывал Адриан.

– Это совершенно нормально, – прошептала она. – Не надо винить себя за то, что ты хочешь быть ближе к отцу в эти дни.

– Ему же тоже тяжело. Я вижу, как он старается, – возразил Адриан. – И… в последнее время он даже становится похож на прежнего себя. Я думаю, это заслуга Натали, но… Нельзя же сразу перемениться. Когда ты сломан, ты… Трудно собраться заново.

Маринетт покачала головой и прижала пальцы к его губам.

– Не надо оправдывать его. Никто не хочет быть один. И это нормально.

Вот только Адриан её как будто не слышал. Всё дальше и дальше он погружался в пучину отчаяния, ломаясь под гнётом урагана внутри себя.

– Я, наверное, плохой сын. Я требую слишком много по отношению к себе, и…

Маринетт больше не могла себя сдерживать. Ей нужно было привести Адриана в чувство, и чем быстрее – тем лучше.

Она вскочила на колени и с усилием потрясла его за плечи.

– Не смей! – пылко воскликнула Маринетт, и Адриан в изумлении уставился на неё. – Не смей так говорить об Адриане Агресте! Каждый, кто знаком с ним дольше обычного «Привет-привет», подтвердит мои слова. Он самый лучший человек в мире: он замечательный сын, верный друг и самый любящий парень на свете. И если ты считаешь всё это эгоизмом… Считай дальше, твоё право, но тогда запомни, что в твоём случае это – проявление любви, а не простая прихоть!

Она говорила с жаром, уверенная в своих словах, а по щекам её струились слёзы. Как много всего Маринетт могла бы сказать ему – ещё скажет в будущем, вот только сейчас она больше не могла говорить. Комок застрял в горле, и она прижала голову Адриана к своей груди.

– И если тебе кажется, что ты один… Ты можешь этого не замечать, но я всегда рядом. Была и буду. Даже сейчас. Ничто другое – неважно. Только не смей говорить о себе гадости, пожалуйста. Ты самый лучший, слышишь?

Она почувствовала, как он крепко обнял её, ощутила, как намокла от слёз любимая блузка, однако это было – как сказала Маринетт – совершенно неважно.

Когда Адриан поднял на неё голову, глаза его были сухими, хоть и красными.

– Я люблю тебя, – выдохнул он, и сердце Маринетт остановилось. – Я люблю тебя, – повторил он, жадно глядя на неё. – И… сегодня я понял своего отца ещё лучше. Знаешь, почему? Потому что я поставил на его место себя. Я бы умер, если бы потерял тебя.

Стараясь не расплакаться, Маринетт прижалась лбом к его лбу и горячо зашептала:

– Не надо так думать. Не надо думать о плохом. С каждым может случиться что-то нехорошее. Но если думать об этом, не переставая, – то, что станет с нашей жизнью? Не лучше ли прожить один день счастливо, чем потом корить себя всю жизнь, что упустил такую возможность?

– Наверное, да, – глухо отозвался Адриан. – Но я так долго не решался сделать шаг к тебе, что сейчас боюсь напортачить во всём.

Маринетт усмехнулась и поцеловала его в нос. Затем села так, чтобы оказаться у Адриана на коленях: обоим так было гораздо удобнее.

– То же самое могу сказать и про себя. И мне жаль, что я не открылась тебе раньше, – с грустью улыбнулась она и погладила Адриана по щеке. – Я люблю тебя. Все эти годы любила. Прости, что так часто вела себя как заикающаяся неуравновешенная девчонка.

Адриан обронил смешок. Маринетт затаила дыхание; кажется, он начал медленно, но верно приходить в себя.

– Ты была очень милой заикающейся девчонкой, – улыбнулся он. – Ты и сейчас милая. Только не плачь, пожалуйста. Мне больно видеть твои слёзы, когда ты плачешь из-за меня.

Она вздохнула и поцеловала его.

– Ты дурень. Мне больно видеть лишь бледную тень Адриана Агреста, который замыкается в себе и молчит. Я хочу, чтобы ты мог рассказать мне всё, что лежит у тебя на душе. То, чем ты можешь поделиться со мной.

– Я могу, – прошептал Адриан, сжимая Маринетт ещё сильнее в объятьях, словно намереваясь не отпускать её от себя во веки веков. – Но я не хочу расстраивать тебя.

– Я расстроюсь больше, если ты отдалишься от меня, – серьёзно сказала Маринетт. – Это будет во сто крат больнее.

– Я очень постараюсь быть лучше для тебя.

– Мне этого не нужно, – покачала головой Маринетт. – Просто будь собой. Мне этого достаточно.

И она поцеловала его. Так, как не осмеливалась целовать до этого – так, как всегда мечтала, но боялась сделать что-то не так. Однако сейчас все страхи были выброшены на помойку. Остались только они одни, с обнажёнными душами и сердцами, рвущимися друг другу.

Маринетт не остановила его, когда Адриан уронил её на кровать, нависая сверху. Не остановила и тогда, когда он стянул с неё блузку и сам просил прекратить его действия, если ей дискомфортно.

– Делай, что хочешь, – прошептала она, обнимая его за шею и притягивая ближе. – Только не останавливайся.

Не было физического удовольствия, когда они стали близки так, как никогда прежде. Но душа Маринетт пела, когда она видела, с какой нежностью Адриан целовал каждый её пальчик, как он наконец-то улыбался, а глаза его сияли своим обычным задорным блеском. Это и стало истинным удовольствием для неё в этот вечер. А всё прочее – у них ещё будет. Обязательно.

Комментарий к 14 января: Буря

14 января – именины у людей с именем Эмили, поэтому я решила захэдканонить, что она с сестрой родились в этот день, и им решили дать имя “Эмили”, только у младшенькой поменяли первую букву в имени.

========== 15 января: Снег ==========

***

Утро субботы началось для Маринетт с неожиданностей.

Проснувшись, она не сразу поняла, где находилась: потолок над головой был выше и другого цвета, а в нос упрямо лезло что-то пушистое и чёрное. Оно громко мурлыкало и надрывно мяукало.

Сбоку кто-то пошевелился, и Маринетт окончательно проснулась. Она сразу же вспомнила, что было происходило вчера, как закончился вечер и как она в переписке умоляла Алью прикрыть её перед родителями, чтобы та сказала, что Маринетт собиралась ночевать у неё. Алья, разумеется, сразу всё поняла, однако затребовала чуть позже подробностей.

Вот только Маринетт ничем делиться с ней не собиралась. Это было личное, и оно останется при ней.

Она поправила ворот футболки, которую ей на ночь одолжил Адриан, и перевернулась на бок. Плагг с недовольным «Миу!» упал на простыни и удалился, гордо задрав хвост. Маринетт хихикнула. Этот пушистик обладал слишком крутым и вредным характером.

– О, ты не спишь? – пробормотал Адриан, приоткрыв глаза. – Этот чёрт лохматый кого угодно разбудит.

Сонный, он был таким милым. Волосы растрёпаны – конечно же, в основном стараниями Маринетт вчера; на мордашке следы от подушки и удовольствие от того, что он смотрел на неё.

– Доброе утро, – улыбнулась Маринетт и, не удержавшись, наклонилась, чтобы поцеловать его.

Адриан тут же потянул её на себя, привлекая в тёплые объятья: в комнате у него всегда было довольно прохладно. Маринетт запустила пальцы в спутанные волосы, и Адриан одобрительно застонал.

– Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно поинтересовалась Маринетт, гладя его по лицу.

Адриан потёрся носом о её нос.

– Вообще-то это я должен спрашивать тебя, Принцесса.

Маринетт покраснела, уткнулась носом ему в плечо и сдавленно засопела. Адриан рассмеялся. Он одним резким движением подмял её под себя и стал целовать щёки, губы, нос – везде, где дотягивался. Маринетт смеялась и с удовольствием подставлялась под поцелуи.

Сердце её пело. Потому что к ней вернулся её проказливый дурашливый Адриан, а грусть и печаль испарились из него окончательно.

Они оба были в порядке. А лёгкая боль между ног – так, ерунда. Скоро пройдёт.

Она вдруг замерла, заметив какое-то движение за головой Адриана.

– Погоди, – Маринетт слегка отпихнула его и уставилась за окно. – Боже, это то, о чём я думаю?

– Чего там такое? – недовольно проворчал Адриан, а потом вдруг вздрогнул. – Я надеюсь, это не отец? Он обычно не заходит в мою комнату.

– Нет, нет, – поспешила заверить его Маринетт и широко улыбнулась. – Гляди, это же снег! – и она, сияя от радости, потрясла Адриана за плечи. – Как ты думаешь, снеговика уже можно сделать?

– Чем тебя пельмевик не устроил? – дурашливо фыркнул Адриан, но всё-таки поднялся вместе с ней на ноги, чтобы подойти к окну.

Маринетт, прижавшись носом к холодному стеклу, с восторгом любовалась белым Парижем, который преобразился буквально за одну ночь. Снег валил хлопьями, укрывая дома и ветви деревьев. Теперь-то уж точно можно было поиграть в снежки или даже слепить чего-нибудь.

– Пойдём сходим погуляем? – предложила Маринетт, повернув к Адриану голову. – На Новый год было так весело! Я две недели умирала без снега в этом грязном Париже!

– А, то есть, умирала, значит? – надулся Адриан. – Больше ничего хорошего тут не было?

Маринетт повернулась к нему и обняла своего вредину за шею. Тот, разумеется, тут же притянул её к себе за талию: грех упускать было такую возможность.

– Было, – улыбнулась она. – И очень-очень много хорошего. – Приподнявшись на цыпочки, Маринетт звонко чмокнула Адриана в губы. – Но я хочу погулять под снегопадом, пойдём!

– Ну хорошо, – согласился Адриан, тоже улыбаясь. – Тем более пока отец и Натали спят.

– И не застукали меня, да, – усмехнулась Маринетт. – Было бы неловко объяснять моё присутствие в вашем доме ранним утром в субботу.

Адриан сморщил нос и, наклонившись, фыркнул ей в ухо.

– Я что-нибудь бы придумал, обязательно!

Они быстро переоделись, накинули пальто и на цыпочках, стараясь не разбудить обитателей особняка, выскользнули на улицу через чёрный ход. Маринетт даже не забыла захватить с собой сумку с учебниками.

Сначала они перекусили в каком-то небольшом кафе на углу, а потом двинулись в сторону парка. Маринетт, прижавшись к плечу Адриана, с восхищением рассматривала новые виды зимнего Парижа. Редко когда ей удавалось увидеть его таким.

Подул довольно промозглый ветер, заставив вздрогнуть.

– Тебе не холодно? – обеспокоенно спросил Адриан.

– У меня есть капюшон, всё в порядке, – улыбнулась Маринетт. – Пойдём лучше в снежки поиграем!

Они дурачились в каком-то парке, хотя Адриан заметно поддавался. То ли не хотел, чтобы Маринетт проиграла, то ли беспокоился, чтобы она не промокла и не простыла.

Часов в одиннадцать у Маринетт зазвонил телефон. Это была Алья и с ехидными нотками в голосе поинтересовалась, проснулись ли её дорогие голубки, и если да, то не хотели бы они прогуляться.

– Я как раз хотела тебе это предложить сама, – рассмеялась Маринетт. – Мы в парке неподалёку от дома Нино. Присоединяйся. Погода замечательная!

– И захвати для Маринетт шапку и шарф, – прокричал Адриан, чтобы Алья услышала.

– Не слушай его, – улыбнулась Маринетт. – Мне нормально.

Но Алья в итоге принесла то, что просил Адриан. И пока он укутывал недовольную Маринетт в тёплую одежду, Алья вызванивала одноклассников, предлагая им всем поразвлекаться, раз уж выпала такая возможность.

В итоге почти весь их класс несколько часов играл в снежки и даже пытался строить снежные крепости. Алья иногда предпринимала попытки выяснить некоторые подробности вчерашнего вечера, но Адриан и Маринетт только многозначительно молчали, а потом – закидывали её снежками.

К обеду все разошлись по домам. Алья хотела было вызваться проводить Маринетт, но Адриан заверил её, что справится прекрасно сам, и они вскоре улизнули от вездесущей подруги.

У дверей, ведущих в квартиру Дюпен-Чен, они остановились. Адриан поправил шапку на голове Маринетт.

– Ты же помнишь, что завтра мы идём в кино с Альей и Нино? – улыбаясь, напомнил он.

– Ага, – кивнула Маринетт и потёрла замёрзший нос перчаткой. – У нас ведь в двенадцать сеанс?

Адриан достал телефон и проверил время.

– Да. Я зайду за тобой в одиннадцать тогда? Только оденься потеплее, завтра такая же погода.

– Хорошо, – согласилась Маринетт.

Она вдруг сморщилась и звонко чихнула. Адриан обеспокоенно оглядел её, потом пощупал лоб ладонью.

– Давай-ка, иди домой и грейся, – серьезно сказал он, возвращая Маринетт сумку. – Попей горячий чай и прими горячую ванну. Не хочу, чтобы ты заболела.

Маринетт расплылась в улыбке. Она поднялась на цыпочки и, обвив шею Адриана руками, поцеловала. Его забота была трогательной и очаровательной, и Маринетт хотелось вечность купаться в этих ощущениях.

– Обязательно.

Адриан довольно рассмеялся, обнимая её за талию.

– Чего такое? – Маринетт приподнялся брови.

– Мне нравится, когда ты такая, – улыбнулся он. – Когда не стесняешься меня, а просто берёшь и целуешь.

– Дурень ты!

Маринетт мило порозовела и спрятала лицо у Адриана на груди. Он погладил её по спине, нежно и трепетно смахнул с шапки снежинки.

– Может и дурень, – согласился он. – Зато твой. А теперь – брысь в тепло!

Она фыркнула и рассмеялась.

– Слушаюсь и повинуюсь, месье!

========== 16 января: Планы меняются ==========

***

– Я не смогу, мне очень жаль, – прохрипела Маринетт в трубку.

Голова кружилась, всё тело ломило, а горло щекотало и надрывно скрипело. Температуры ещё не было, но чувствовала Маринетт себя препаршиво; мама сказала, что врач сможет прийти только в понедельник, и от этой мысли Маринетт становилось ещё хуже. Ей казалось, что она всех подвела. Умудрилась заболеть прямо в тот день, когда они собирались идти в кино.

– Ты Адриану сказала уже? – взволнованно поинтересовалась Алья.

Маринетт вздохнула и закашлялась.

– Я хотела позвонить сначала ему, но у него телефон выключен, поэтому звоню тебе. Сейчас попробую ещё раз.

– Давай. Он, наверное, тоже не пойдёт, раз уж ты нет, – задумчиво произнесла Алья. – Сейчас подумаю, кого можно позвать, чтобы билеты не пропадали.

– Извини, – просипела Маринетт. – Я не думала, что так получится.

– Не переживай, – в голосе Альи чувствовалась тёплая улыбка. – Выздоравливай, дорогая. Я вечером зайду к тебе.

Маринетт отключилась и снова попробовала набрать Адриана. В этот раз никакой равнодушный голос не говорил «Абонент временно недоступен, пожалуйста, перезвоните позже», и гудки проходили нормально.

Адриан взял трубку мгновенно.

– Прости, милая, у меня зарядка села, а этот мелкий говнюк утащил провод, – вздохнул он; на фоне послышалась возня, и громкое «маву» заставило Маринетт поморщиться от резкого приступа головной боли. – Я через полчаса уже буду у тебя. Надеюсь, ты не забыла мой наказ одеться потеплее? – с лукавой усмешкой поинтересовался Адриан.

Маринетт вздохнула.

– Извини, – просипела она. – Я заболела и никуда не смогу пойти сегодня.

– Горло болит? – Голос Адриана мгновенно стал серьёзным. – Температура есть или нет? Чёрт, это моя вина. Нужно было сразу вести тебя вчера домой! А мы столько времени на улице проторчали, – сокрушался он. – Ещё и в снежки играли.

– Так быстро я не могла заболеть, – возразила Маринетт. – Я скорее всего подцепила эту пакость раньше.

– А вчерашний день просто стал последней каплей, – вздохнул Адриан. – Я ужасный бестолочь, прости меня! В следующий раз я прослежу, чтобы ты не бегала по улице в одном платье.

Маринетт хотела было уже возмутиться: мол, я была в пальто, а оно довольно тёплое, – но очередной приступ кашля снова скрутил её.

– Так, давай, закругляемся, – в голосе Адриана звучали уже ласковые нотки заботы. – У тебя болит горло, тебе противопоказаны разговоры. Лучше пиши, если тебе что-то будет нужно.

Он помолчал секунду-другую, а потом добавил:

– Но я через полчаса всё равно зайду. Целую.

И Адриан отключился.

Маринетт покачала головой и откинула телефон в сторону. Она поняла, что совсем не убедила его. Разумеется, Адриан принял её болезнь на свой счёт, и будет всячески себя понукать, что не проследил. Но по большей части, это она виновата. То в расстёгнутом пальто выскакивала на улицу, то ещё по мелочи что-то. Мороженое вот несколько дней назад вечером с родителями уплетала за обе щёки, пока смотрели фильм по телевизору.

– Маринетт, ты не спишь?

Это заглянула мама. Когда она поднялась к кровати, то Маринетт заметила, что в руках Сабин держала поднос с чем-то дымящимся и ароматным, но аппетита у Маринетт не было никакого.

– Нет, – прохрипела она и с трудом села на постели. – Мам, Адриан сказал, что через полчаса всё равно зайдёт.

Сабин обеспокоенно покачала головой.

– А вдруг ты его заразишь? Может, стоит обождать несколько дней?

– Он не дал мне даже слова в ответ сказать, – обиженно засопела Маринетт. – Вредина.

– Ну, ну, он просто беспокоится о тебе, – улыбнулась Сабин и взяла с подноса чашку с горячим чаем. – Давай, выпей это. Полегче станет.

Маринетт без особой охоты приняла чашку, также вяло сделала несколько глотков. Вкус показался ей отвратительным. Сморщившись, Маринетт отпихнула настой обратно в руки матери.

– Бе, ну и гадость! Как вообще что-то может быть кислым и горьким одновременно?

– Здесь шиповник и липа, – объяснила Сабин. – Шиповник полезен для иммунитета, а липа собьёт температуру.

Маринетт поёжилась и залезла под одеяло.

– Но у меня нет температуры!

– Солнышко, – ласково улыбнулась мама, погладив её по голове. – Ты в детстве очень часто болела, так что я могу теперь на глаз, без помощи градусника, определить, есть ли у тебя жар или нет. Если не веришь – можешь сама проверить.

И Сабин протянула ей термометр.

Спустя минуту и громкий писк звукового сигнала Маринетт с удивлением смотрела на «38,2» на дисплее. Так вот почему она ощущала такую слабость и противное головокружение, теперь всё было понятно.

– Так что давай, выпей, – Сабин снова протянула ей чашку с настоем. – Я жаропонижающее ещё не успела купить, но это тоже должно помочь. Только не кутайся в одеяло.

С недовольным лицом Маринетт всё же выпила предложенную ей гадость. И когда мама покинула её комнату, она позволила себе сморщиться так, как будто она съела лимон целиком.

Через минут пятнадцать на Маринетт навалился сон.

Она что-то бормотала под нос, беспокойно металась по постели; чей-то голос звал её из как будто бы тумана на краю сознания, но Маринетт никак не могла до него добраться. Жар окутывал её со всех сторон. Удушливый и противный, он давил на виски, от него хотелось плакать.

Образы мелькали перед глазами, от них жутко болела голова. Маринетт беспомощно металась в постели, но никак не могла проснуться; она как будто погружалась в океан жара всё глубже, глубже, глубже…

Неожиданная прохлада на лбу стала для Маринетт избавлением. Она с трудом приоткрыла тяжёлые веки и с облегчением вздохнула, когда нащупала на лбу холодное мокрое полотенце.

– Маринетт? – снова раздался взволнованный голос. – Моя Леди, давай, просыпайся, тебе нужно принять лекарство.