Текст книги "100 способов получить поцелуй (СИ)"

Автор книги: Кохэйри-неко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

***

Зимние каникулы в последний учебный – выпускной – год в лицее Алья, Нино, Адриан и Маринетт договорились провести вместе: чтобы было что вспомнить в будущем. Да и кто знает, что будет ровно через год? Может, разойдутся их пути-дороги так, что и не вспомнят они имён школьных друзей? Алья, конечно, злилась на Маринетт за такие мысли, но понимала, что в какой-то степени подруга была права. Кто знает, куда занесёт их взрослая жизнь?

Именно поэтому друзья уговорили родителей съездить всей честной компанией куда-нибудь за город, где было на порядок холоднее, и снег не таял прямо в воздухе, а застилал землю пуховым одеялом. Отец Адриана, к сожалению, от поездки отказался, ссылаясь на работу. Однако потом нагрянул накануне Рождества вместе с Натали, чем безмерно порадовал сына. А Том Дюпен уговорил Габриэля остаться и на Новый год, и Адриан все эти дни ходил по дому, сияя не хуже самой яркой гирлянды на ёлке.

Маринетт ужасно радовалась за него, хоть и не могла подбодрить вслух. Она всё ещё смущалась в его присутствии, хоть и не так сильно, как в коллеже. А когда они ночью первого января отправились зажигать фейерверки и взрывать хлопушки, то хохотала вместе с ним над Нино, в которого Адриан запульнул первый снежок.

Мгновение спустя она даже играла вместе с ним, Альей и Нино против сестёр Сезер и Криса и чувствовала себя неимоверно счастливой. Может быть, этот год решил быть к ней более благосклонным?

Когда настала пора возвращаться в коттедж, они – мокрые, но довольные – неспешно побрели вдоль длинных заборов с поля, на котором вместе с соседями запускали фейерверки и дурачились.

– А здорово, что мы всё-таки смогли выбраться на Новый год вместе, да? – улыбалась Алья, поглядывая на небо. – Звёзды услышали рождественское желание и решили, что твоему отцу наконец-то стоит оттаять? – и она с лукавой усмешкой посмотрела на Адриана.

Агрест-младший задумчиво усмехнулся. Ответил он не сразу, словно размышлял, может ли оно в самом деле быть так, как считает Алья.

– На это Рождество я загадал совсем другое желание, – вдруг весело произнёс он, посылая друзьям задорную улыбку. – Но надеюсь, что и оно исполнится.

Все посмотрели на него заинтригованными взглядами, однако Адриан больше ничего не говорил и только загадочно улыбался.

Компания тем временем уже возвращалась к своему домику; его окна приветливо горели мягким желтоватым светом, а из приоткрытой форточки доносился весёлый смех.

– Вот бы все остальные зимние праздники были такими же, – мечтательно протянул Адриан, когда ребята уже поднимались по крыльцу.

– Это не проблема, – усмехнулась Алья. – Достаточно лишь собираться каждый год этой же компанией.

– Ты понимаешь, о чём я, – с грустной улыбкой отозвался Адриан. – Сейчас было скорее исключение, чем правило. Он обычно всегда занят.

Остальные промолчали, не зная, что и сказать в ответ. Габриэль Агрест был до ужаса занятым человеком, и об этом было известно всем, кто хотя бы пару раз слышал его имя.

– П-поживём – увидим, – слегка заикаясь, улыбнулась Маринетт, пытаясь хоть как-то подбодрить Адриана.

Он широко улыбнулся ей в ответ, а потом – придержал перед Маринетт дверь, когда они заходили внутрь. Маринетт хотела пискнуть что-то в благодарность, но Алья, ткнув подругу локтем в бок, заставила её юркнуть в дом.

Честно говоря, нечто подобное происходило довольно часто за последние годы. Улыбки Адриана, его желание пропустить её первой перед собой через дверную арку или поднять с пола упавшую ручку; он всегда приглашал её на свои фотосессии – особенно после того, как Алья якобы случайно обмолвилась, что Маринетт обожает моду, а в особенности творения рук его отца. Адриан всегда занимал ей место в столовой или аудитории, особенно когда у Нино и Альи по расписанию были другие предметы.

Маринетт свято твердила сама себе, что «они же друзья, и всё это в порядке вещей». Алья же на эти увещевания иронично усмехалась.

– Всё это ерунда, – говорила Маринетт всякий раз, когда Сезер начинала свою привычную песню под названием «Голубки-болванчики». – Как я могу ему нравиться? Вечно заикающаяся и краснеющая рядом с ним.

Алья пожимала плечами.

– Кто знает. Может, именно твой нелепый вид заставляет делать его сердечко «ту-дум»?

В ответ на это Маринетт угрожающе ворчала и била подругу подвернувшейся под руку подушкой. Или пледом.

Сейчас, пока они переодевались, Алья – хвала небесам – отвлеклась на младших сестёр, которым помогала стягивать хитро застёгивающиеся ботинки.

Маринетт тем временем уже отошла к камину, чтобы согреть замёрзшие руки. Мама, хихикая над очередной шуткой подвыпившего месье Агреста-старшего, принесла ей кружку горячего чая с зефирками. Точно такое же лакомство досталось и Адриану, который присоединился к ней на диване и теперь довольно жмурился, глядя на огонь.

Маринетт постаралась запихнуть мямлезавра как можно глубже.

– К-как там Хлоя? – как бы невзначай поинтересовалась она, делая один маленький глоточек. – Полегче ей немного?

Адриан перевёл взгляд на Маринетт (она почувствовала, как сердце сделало двойное сальто) и кивнул.

– Ага. Написала пару часов назад, что температура спала, и они пошли с Натом гулять.

– Она с ума сошла? – в возмущении округлила глаза Маринетт – даже позабыла заикаться. – Какое гулять, когда болеешь? Особенно зимой! Особенно когда только недавно был жар!

– Я думаю, – хихикнул Адриан: его рассмешила забавная зефиринка в кружке, – это был просто предлог, чтобы слинять из дома. Ты же прекрасно знаешь, как ей там живётся. А дома у Ната его мама о ней позаботится. К тому же с ней отправилась Зои, так что волноваться не о чем.

Маринетт кивнула с облегчением, и какое-то время оба молчали. На заднем фоне слышались весёлые голоса родителей и хохот самых младших членов их компании, огонь в камине задорно трещал. Маринетт подумала, что было даже очень неплохо сидеть вот так вот рядом с Адрианом, пить вкусный чай, отлавливая в кружке зефир, да наслаждаться уютной тишиной, царившей между ними. По крайней мере, ей не нужно краснеть за своё заикание, пока они молчат.

Через четверть часа к ним присоединились Алья, Нино и Анарка. Алья жестом фокусника вытащила карты и предложила сыграть партейку-другую. Все живо согласились.

Сначала играли просто так, безо всяких условий. Но вскоре Алье это наскучило, и она предложила сначала проигравшим кукарекать или идти к праздничному столу и тайком от взрослых стащить с него бокал-другой чего-то покрепче обычного шампанского. Когда Нино в третий раз возвратился ни с чем (Натали каждый раз пресекала его попытки), он обиженно заявил:

– Давайте-ка поменяем правила. Одно и то же от одного и того же человека выполнять скучно.

Алья насупилась, а Маринетт быстро его поддержала: она сама до этого раза четыре смущённо кукарекала под пристальным взглядом Адриана, и больше ей делать этого не хотелось.

– Тогда играем на желание, – Алья отобрала у Нино карты и перетасовала. – В желаниях не повторяться, загадывает проигравшему тот, кто предпоследним выходит из игры.

Все согласились. И дело пошло гораздо веселее и бодрее. Разумеется, все старались придумывать задания в рамках приличия, но Алья и тут умудрилась отличиться. В одну из игр она с ожесточением сражалась с Адрианом и в итоге смогла его завалить, а потом с невинной мордашкой озвучила желание:

– Хочу, чтобы ты поцеловал Маринетт.

Вышеупомянутая тут же пискнула, залилась ярким румянцем и наградила Алью выразительным взглядом.

– В щёчку, – уточнила она, сжалившись над Маринетт: та выглядела так, словно готова была вот-вот хлопнуться в обморок.

Адриан же был вовсе даже не против такого поворота событий и с явным удовольствием поцеловал пунцовую Маринетт в подставленную щёку.

Все следующие партии Маринетт была сосредоточена больше на этом ласковом прикосновении губ Адриана, чем на игре, и только чудом или благодаря новогодней удаче выходила сухой из воды. А однажды ей даже удалось «засадить» Алью! Маринетт пожелала ей усесться на колени Нино и не слезать оттуда, даже если её будут буквально стаскивать насильно, однако отомщённой она себя так и не почувствовала.

Шло время. Часы уже показывали шестой час утра, младшие ребятишки устали и были загнаны в постели. Старшие тоже свернули игру, помогли матерям убрать со стола и тоже отправились по своим комнатам.

Вот только Маринетт так и не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, то открывала одеяло в сторону, то снова заворачивалась в него как в кокон. Покоя ей не давал поцелуй Адриана, пусть даже и только в щёчку.

Раз за разом Маринетт прокручивала в голове, как губы Адриана касались её кожи, как вспыхивало что-то… таинственное в глубине его глаз, когда после поцелуя они на мгновение пересеклись взглядами. Как её собственное сердце сбилось с ритма, как перехватило дыхание. Как щёки залил яркий румянец – кажется, это заметили все, кто находился поблизости.

Ну, или она всё придумала. Не свою реакцию, конечно же – нет; но появившаяся буквально на секунду плутовая усмешка на любимом лице преследовала Маринетт все эти долгие томительные часы невольного бодрствования.

Когда стрелка добежала до половины восьмого, а сна не было ни в одном глазу, Маринетт решила выбраться из постели. Лучше она посидит перед камином с книжкой в руках – гляди, авось и уснёт хотя бы там.

В гостиной было тихо: все спали. В камине огонь уже давно потушили, но угли ещё теплились. Маринетт подтащила кресло к нему поближе и уселась в него, закутавшись в плед.

Она раскрыла захваченную с собой книгу и уже хотела было приступить к чтению, как вдруг за ёлкой посередине комнаты раздался подозрительный шорох.

Маринетт опасливо выглянула из-за спинки кресла.

– Эй, кто это тут? – дрогнувшим голосом спросила она, хоть и старалась напустить на себя строгий вид.

Из-за ёлки показалась растрёпанная голова Адриана; он сонно хлопал ресницами и явно не понимал, где находился. Маринетт изумлённо вытаращилась на него. Разве они не расходились по спальням всей гурьбой? Она вроде как даже помнила, как они с Нино ушли в выделенную для них двоих комнату…

– Ты чего тут делаешь?

Адриан перевёл на неё расфокусированный взгляд и широко улыбнулся. Почувствовав, как её внутренности превращаются в желе, Маринетт поспешила спрятаться за спинкой кресла и уже оттуда спрашивать с возрастающим любопытством:

– А-Адриан, что ты тут делаешь? Ты разве не уходил спать?

– Мне не спалось, – раздался его более-менее бодрый голос. – Захотелось Санту дождаться. И уснул случайно.

Он вылез из-под ёлки и подошёл к камину, затем уселся на ковёр перед ним и с интересом поглядел на Маринетт.

– Правда, вместо Санты я обнаружил миленькую Снегурочку. Тебе тоже не спится?

Маринетт почувствовала, как щёки её заалели.

– Санты не существует, – буркнула она и отгородилась от Адриана книгой.

С пола донёсся еле слышный смешок. Маринетт слегка опустила томик вниз; поверх него неодобрительно сверкнули её глаза.

– Хочешь сказать, что таки существует?

– Как знать, – пожал плечами Адриан; он внимательно разглядывал надписи на обложке. – Может, и существует? Я запасся печеньем и молоком, но ему это, видимо, не по вкусу.

– Нет, ты просто опоздал, – закатила глаза Маринетт и снова спряталась. – Санта приходит на Рождество.

– Я понадеялся, что он придёт снова, – послышался тяжкий вздох, отчего Маринетт захотелось погладить по голове несчастного бедняжку, и она только с громадным усилием заставила себя остаться на месте. – Ну, или что Дед Мороз, может, заглянет.

– Мы немного не там живём, – усмехнулась Маринетт. – Для того чтобы встретить Деда Мороза, тебе стоит перебраться на несколько тысяч километров на восток, в Россию. Вот там – да, шанс есть его встретить.

– Ну, туда далеко-о-о.

Голос Адриана раздался слишком уж близко. Маринетт снова решилась опустить книгу и взвизгнула от неожиданности: один нагловатый блондин неожиданным образом умудрился оказаться прямо перед её креслом. Адриан продолжал сидеть на полу, склонив голову и не отрывая от неё взгляда. Или от книги?

Маринетт глянула на обложку и мысленно отругала себя. Ну, конечно же, она была перевёрнута. Он, должно быть, решил, что она совсем дурочка.

Заливаясь ярким румянцем, Маринетт перевернула книгу. Но Адриан этого, казалось, даже не заметил. Он продолжал и продолжал глядеть на неё, не мигая, а Маринетт прилагала все усилия, чтобы не посмотреть в ответ.

– Мари-Маринетт, – на распев вдруг протянул Адриан и слегка потянул её за носок. – Давай сыграем.

Маринетт изумлённо приподняла брови.

– Сыграть? Во что?

– Да в карты хотя бы, – пожал плечами Адриан и, потянувшись, взял с дивана оставленную коробочку. – А то раз Санты не дождаться, хоть со Снегурочкой пообщаюсь.

И он снова хитро поглядел на неё.

Маринетт постаралась придать голосу твёрдость, но получилось не очень удачно:

– Н-ну, вадай, то есть давай, если тебе так хочется. – Ей захотелось очень сильно себя ударить за свои глупые оговорки. Этого ещё не хватало. – М-может, пересядем на диван?

– Не, мне и тут хорошо, – весело отозвался Адриан.

– А мне нет, – проворчала Маринетт.

Она сползла с кресла на пол, чуть не стукнувшись носом с Адрианом, который даже и не подумал сдвинуться, пока Маринетт слезала. Завернувшись в плед, она облокотилась спиной о кресло и старалась не думать о том, что буквально на расстоянии вытянутой руки сидит человек, из-за которого её сердце бьётся чаще.

Адриан перемешал карты, однако раздавать не торопился.

– Можем сыграть как и до этого: на желание. Но чтобы было интереснее и подольше, предлагаю во что-нибудь длинное.

– Можно, – пожала плечами Маринетт. – Только без подсчётов. Моя голова сейчас не скажет тебе спасибо, если ты хочешь сыграть в какую-нибудь тысячу.

– О, тут довольно просто, но весело, – улыбнулся Адриан, принимаясь заново перемешивать карты. – По очереди берём карты из колоды и укладываем их на одну треть части друг друга, – он показал как. – Но не просто так, а чтобы совпадала или масть, или цифра, или изображение на ней. Если не совпадает карта, оставляем её в руках и пропускаем ход. Побеждает тот, у которого под конец колоды на руках не останется ни одной карты.

Маринетт кивнула.

– Поняла. Звучит довольно просто.

– Тогда поехали, – довольно улыбнулся Адриан.

Маринетт готова была поклясться, что в глубине его глаз мелькнула какая-то хитринка. Однако Адриан уступил ей возможность сделать ход первой, и она выбросила все ненужные и нелепые мысли из головы.

Игра оказалась очень простой, но увлекательной. А поскольку в колоде традиционно было пятьдесят четыре карты, партии длились довольно долго. Первые два раза получилась ничья, в третий Маринетт удалось выйти победительницей: у Адриана на руках осталась одна карта, которую никак не удавалось приспособить.

– Загадывай желание, – усмехнулся Адриан, глядя, как Маринетт наблюдала за тем, как он собирал всю колоду, разложенную на коврике перед камином.

– Хорошо-о-о, – задумчиво протянула Маринетт, постукивая себя пальчиком по подбородку. – С тебя правдивый ответ на вопрос: ты правда ждал Санту Клауса или же пробрался под ёлку с другой целью?

– Тебя ждал, – выпалил Адриан, не моргнув и глазом.

Маринетт кашлянула, отвернулась в сторону и спрятала лицо за растрёпанными волосами. После недолгого валяния в кровати она ведь так и пришла сюда, вся лохматая.

– Н-неужели? – пробормотала она. – Ты же прекрасно знаешь, какая я соня, как я люблю поспать. С чего бы такая уверенность, что я приду рано утром после бессонной ночи?

– Но ты же в итоге пришла, – пожал плечами Адриан и улыбнулся ей. – Так что моя интуиция сработала на «ура».

Маринетт промолчала. Ей нужно было обдумать все сказанные им слова.

Они сыграли ещё несколько партий, и снова всякий раз была ничья. Однако в следующий раз не повезло остаться «с носом» Маринетт: когда Адриан положил последнюю карту, она с нарочито печальным тоном уронила веер из карт на пол.

– Ну, загадывай давай своё желание, – проворчала она.

Маринетт нарочно старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на Адриана. Но она кожей чувствовала его изучающий взгляд. Щёки у неё пылали. Что он загадает? Сможет ли она выполнить это?

– Маринетт.

Его голос раздался слишком уж близко. Маринетт перевела взор на Адриана и чуть не вскрикнула: он снова неожиданно подобрался слишком – слишком! – близко к ней. Так, что они сидели почти что вплотную друг напротив друга.

– Т-ты в порядке? – пробормотала она, слегка отпрянув.

– Вот моё желание, – как будто и не слыша её, торжественно проговорил Адриан, глядя на Маринетт своими пронзительными изумрудами. – С тебя сто дней поцелуев.

Маринетт вспыхнула быстрее, чем самый сухой хворост от яркой искры. Она уставилась на Адриана широко распахнутыми глазами: Маринетт казалось, что она ослышалась. Или… неужели Адриан и впрямь только что сказал это?

Внутри затянулся узел предвкушения, который никакой меч-кладенец не смог бы перерубить.

– Конечно, целовать можно куда угодно, – продолжал тем часом говорить Адриан, пока сердце в груди Маринетт бухало как сумасшедшее. – Но я бы предпочёл вот сюда.

С этими словами он подался вперёд и осторожно коснулся губ Маринетт своими. Ей казалось, что прошла целая вечность до того момента, когда Адриан отстранился и выпрямился. На дне его глаз плясали хитрые огоньки.

Маринетт с трудом сдержалась писк ужаса и восторга. Её только что поцеловал сам Адриан Агрест – парень, в которого она влюблена до гроба. И не просто поцеловал! А в губы!

Маринетт готова была растечься лужицей прямо здесь, на месте. Но Адриан в который умудрился вывести её из прострации, заставив вздрогнуть и ощутить, как сердце вновь помчалось галопом.

Он взял Маринетт за руку, оставил быстрый поцелуй на тыльной стороне ладони и нахально подмигнул.

– Отчёт пошёл, миледи.

Комментарий к 1 января: Желание

Это очередной сборник, поэтому статус “завершён”, однако части добавляться потихонечку будут =)

========== 2 января: Штраф ==========

Комментарий к 2 января: Штраф

Немного запаздываю на день, но пока ничего не могу с этим поделать: я в гостях в другом городе и пока что с трудом нахожу минутку написать что-нибудь. Через пару дней ситуация должна нормализоваться =)

Спасибо за помощь в ПБ 💜

***

– Что, прямо так и сказал?!

Алья в восхищении кружила вокруг Маринетт: пыталась узнать подробности произошедшего вчера. Но пока что получалось плохо. Маринетт сидела под одеялом и тихо невнятно визжала в подушку – или во что-то ещё, потому что её вопли были значительно приглушены.

Всё первое января после пробуждения (часов в три дня) и утро второго Маринетт не показывалась из своей комнаты. Только выползала на обеды и ужины. А потом – тут же пряталась обратно, не объясняя причин. На все расспросы Маринетт отнекивалась тем, что у неё болит голова из-за выпитого в новогоднюю ночь вина и шампанского вперемешку. Её потому особо и не трогали.

До одного момента.

Когда Алья случайно увидела, как Маринетт в лучших традициях четырнадцатилетней себя же улепётывала от Адриана после обеда. Она поинтересовалась у него, что происходит, но ответом ей были лишь пожимание плечами и престранная ухмылка.

Алье потребовалось ровно три секунды, чтобы сообразить, что что-то тут неладно. И это «неладно» напрямую связано с Агрестом-младшим. Она мгновенно просочилась в комнату Маринетт и начала предпринимать попытки узнать у неё всю правду; частями, догадками и пресловутыми щипцами – но в итоге Алья всё же составила примерную картину происходящего.

– Маринетт! – она кинулась к подруге на кровать и с усилием залезла к ней под одеяло. – Он и впрямь так сказал? Сто дней поцелуев?

– Угу-у-у, – пропищала Маринетт. – Причём не в щёчку.

– Серьёзно? – даже в темноте было видно, как замерцали глаза у Альи за стёклами очков. – Бо-о-оже, я зна-а-ала, – она яростно затрясла Маринетт за плечо, но та даже не заметила этого: широко улыбалась, находясь в прострации. – Я знала, что ты ему нравишься, ещё в самый первый день заметила это.

Маринетт вздрогнула, сдёрнула с них одеяло и строго посмотрела на Алью.

– Не выдумывай, пожалуйста. То, что было несколько лет назад… Да я даже не помню, что на завтрак было, а ты – про то, что случилось чёрт знает когда.

– Ой, ну вот не надо, – Алья фыркнула и отобрала у Маринетт кусок одеяла, который та нервно теребила. – Ты разве не помнишь, как он отдал тебе зонт, когда извинялся за то, чего не делал?

Маринетт порозовела и отвела взгляд в сторону. Разумеется, она помнила – помнила каждое мгновение того памятного дня, когда Адриан отдал ей свой зонт и наговорил столько приятных слов. Её поразила его доброта и искренность, звучащие в словах. И дальше – с каждым днём – она только сильнее влюблялась в него.

– Но я всегда была такой неуклюжей, – грустно вздохнула она. – Да и сейчас остаюсь точно такой же. Да и двух слов тогда сказать рядом с ним не могла. Как в такую можно влюбиться?

Алья взяла Маринетт за руку и с улыбкой на неё посмотрела.

– Поверь мне, в тебе есть много других качеств. Ты смелая и решительная, и очень бойкая, особенно когда дело касается несправедливости. Но, знаешь, любят ведь не за что-то, а просто так, – она подняла ладонь, не давая сказать Маринетт и слова против. – Если тебе это, конечно, так принципиально, то тогда сама у него спроси: почему он вдруг захотел такое желание. Мы обе хорошо знаем Адриана, и просто так, забавы ради, он ничего и никогда не делает.

Маринетт открыла рот, закрыла, снова открыла и опять закрыла. Потом вздохнула и улыбнулась.

– Наверное, ты права. Вчера ведь мы неплохо разговаривали.

– И не только, да? – усмехнулась Алья и пихнула её в бок.

Яркий румянец залил щёки Маринетт, и она поспешно отвернулась. Сердце тут же быстро-быстро забилось, а внутри всё словно перевернулось. Память услужливо подсунула ощущение губ Адриана, блеск в его задорных глазах, когда он пристально смотрел на неё во время этого поцелуя.

Маринетт с писком натянула одеяло на голову.

– Ладно, ладно, – Алья ласково похлопала пищащий комок. – Не забудь только, что он с тебя стребовал сто дней поцелуев, значит, ты должна непременно выполнить это условие. Желание есть желание. Да ты и сама, думаю, не против.

– А если он забудет? – взволнованно послышалось из-под одеяла. – Если я соберусь поцеловать его, а он уставится на меня как на сумасшедшую?

Маринетт снова выглянула наружу, и в этот раз выглядела ещё взъерошеннее и несчастнее.

Вздохнув, Алья с улыбкой похлопала её по плечу.

– Адриан не такой легкомысленный, ты же знаешь. Не накручивай себя зря и не переживай. Это же просто поцелуи.

– Тебе легко говорить, – проворчала Маринетт, отворачиваясь. – А сделать-то не так просто.

Алья фыркнула.

– А что тут сложного? Берёшь – и целуешь. А там дальше уже как пойдёт: или к стенке он тебя прижимает, или к кровати.

– Да пошла ты!

Вся смущённая, Маринетт кинула в Алью подушкой. С хохотом Сезер рухнула назад себя – благо, там лежало мягкое кресло, и падение не оказалось болезненным.

– Мы же все взрослые люди, Маринетт, – веселилась Алья, и не думая вставать. – Вас влечёт друг другу – это и ежу понятно. Только вот ты почему-то отрицаешь очевидное.

– Ничего не отрицаю, – Маринетт спрятала лицо в ладони. – Просто боюсь поверить.

Алья выглянула из-за края кровати, глаза её задорно блестели.

– Так тебе лучше поговорить с ним, а не со мной о ваших шуры-мурах. Выясните всё и со спокойной совестью можете обжиматься по всем углам. Чур, я крёстная вашего первенца!

Маринетт швырнула в неё последнюю подушку, окончательно рассвирепев, но Алья в этот раз увернулась.

– Вон отсюда! – зарычала Маринетт, чувствуя, как у неё пылали даже уши.

С хихиканьем и сыплющимися ей в спину проклятьями Алья ретировалась прочь.

К ужину Маринетт всё же более-менее расхрабрилась. Даже почти не шарахнулась в сторону, когда Адриан с довольной улыбочкой уселся на соседний стул – только вздрогнула тихонечко, да и то больше от неожиданности. За едой общались как и обычно: все со всеми – поэтому Маринетт расслабилась, и к десерту совсем забыла о своих волнениях и тревогах, которые терзали её до этого.

– А ты любишь круассаны? – поинтересовался Адриан, протягивая Маринетт тарелочку с выпечкой, которую ему передала Сабин. – Я вот не могу определиться, какой мой самый любимый: с черникой или малиной.

– Я люблю всё, что выпекает мой папа, – с улыбкой ответила Маринетт, хотя внутри всё дрожало.

– Ах ты маленькая подлиза, – рассмеялся Том. – Я почему-то пару дней назад слышал совсем другое мнение. Что насчёт «самого любимого вишнёвого пирожочка из Макдональдса»?

– Маринетт просто старается быть демократичной, – улыбнулась Сабин.

Том с дружелюбным ворчанием начал что-то рассказывать Габриэлю, а Маринетт смущённо посмотрела на Адриана.

– Мне нравятся оба, но вовсе не потому, что их делает мой папа, а потому что и тот, и другой очень вкусные, – пояснила она.

– И то верно, – улыбнулся Адриан. – Значит, съедим их одновременно!

И он откусил сначала от одного круассана, которые взял себе, а потом и от второго. Маринетт со смехом наблюдала, как Адриан причмокнул и от удовольствия закатил глаза; он был и милым, и таким дурачком одновременно, что ей нестерпимо захотелось его потискать.

Ошеломлённая такими мыслями, она постаралась переключить всё своё внимание на собственную чашку. Хотя глаза то и дело метались в сторону Агреста-младшего.

После ужина Маринетт помогла убрать со стола. От вечернего чая она вежливо отказалась и направилась обратно в комнату; решительности и смелости поцеловать Адриана Маринетт так и не набралась, потому и собиралась провернуть свой привычный трюк: слинять как можно быстрее. Она уныло подумала, что на этом загаданные «сто дней поцелуев» и закончатся: вряд ли Адриану придётся по душе её трусость. Он будет загадывать подобные желания кому-нибудь другому, а Маринетт останется только вспоминать, как ласково и нежно его губы однажды касались её. Она состарится, заведёт сорок кошек и будет им рассказывать, как один симпатичный молодой человек целовал её первого января у камина в далёкой молодости.

Вот только Маринетт не подумала, что Адриан может иметь на этот счёт совсем другое мнение. Он терпеливо ждал весь предыдущий день и весь нынешний, давал ей время собраться с духом. Однако милая Снегурочка решила поиграть в Рапунцель, старательно избегая его везде и всюду, поэтому Адриан понял, что нужно брать дело в свои руки.

Маринетт, поднявшись на второй этаж к своей комнате, не успела ничего понять. Вот она вроде бы коснулась дверной ручки, а в следующий момент – чьи-то руки нахально развернули её и прижали спиной к стене. Она вскрикнула и вскинула голову на наглеца.

– Что ты делаешь?!

– Тш-ш-ш, – Адриан прижал палец к её губам. – Ты же не хочешь, чтобы сюда сбежался весь народ?

Маринетт тяжело сглотнула. Все её ощущения и чувства тут же сосредоточились на руке Адриана и его крепком теле, которым он прижимался к ней. Чисто рефлекторно руки Маринетт легли ему на грудь; она попыталась оттолкнуть Адриана, однако он не позволил. Другой рукой обнял за талию, пригвождая к месту.

– Н-но что ты всё-таки делаешь? – уже гораздо тише выдохнула Маринетт.

Ноги подкашивались и совершенно не слушались хозяйку. А уж когда Адриан провёл большим пальцем по губам Маринетт, лаская ладонью нежную щёку, внутренности окончательно превратились в желе, а бабочки в животе затрепыхались сильнее.

– А ты как думаешь? – с улыбкой прошептал Адриан, наклоняясь ниже. – Пришёл за своим законным поцелуем. А то ты прячешься, как маленький страусёнок. Я что, такой страшный?

Маринетт судорожно выдохнула, руки на груди Адриана сжались в кулачки. Она робко посмотрела на него из-под ресниц.

– Н-нет, не страшный. Тросто птак… Тьфу, ты, – она покраснела и отвернулась от Адриана. – Просто всё так быстро, я никак не могу собраться с мыслями.

Он негромко рассмеялся и поцеловал Маринетт в щёку.

– Ну, я тебя пока буду целовать, а ты собирайся с мыслями.

– Это так не работает! – Маринетт резко повернулась к нему и с возмущением посмотрела на Адриана. – Так у меня вообще все мысли разбегутся в разные стороны.

– На то и расчёт, разве нет? – усмехнулся он. В зелёных глазах плясали лукавые огоньки.

Маринетт поджала губы. Внутри алым пламенем горели слова Альи «вам надо поговорить». Не будут же они только целоваться, а потом расходиться в разные стороны, верно? Она точно так не сможет.

– Почему ты это делаешь?

Адриан обнял её второй рукой; взгляд его стал необычно серьёзным. Маринетт затихла и, не мигая, смотрела него.

– Потому что ты мне очень нравишься, Маринетт, – произнёс Адриан. – Я все эти годы пытался быть тебе другом, только другом – ты же так пугалась меня каждый раз, стоило мне подойти ближе. Но сейчас… Я подумал, может быть, именно в этом всё дело? Может, мне стоит вести себя по-другому, чтобы ты не боялась меня? – он помолчал, собираясь с духом, а потом продолжил: – Если… Если я тебе не нравлюсь и тебе неприятно то, что я делаю, ты просто скажи, и это сразу же прекра…

Договорить ему просто-напросто не дали. Маринетт, чувствуя, что она вот-вот потеряет сознание от переизбытка эмоций, поспешно закрыла Адриану рот ладонью.

Вдох-выдох – и вот, она попыталась ободряюще улыбнуться ему.

– В-всё в порядке, правда, – она робко заглянула в его глаза. – Просто кое-кто, пожалуй, слишком стеснительный, чтобы быть спокойной рядом с человеком, который ему – а вернее ей – очень-очень нравится.

«Хм, а говорить в третьем лице гораздо проще, оказывается», – рассеянно подумала Маринетт, разглядывая кончики пшеничных волос, в которых царил гармоничный хаос.

Адриан удивлённо уставился на Маринетт. Он поспешно убрал её ладонь от своего рта:

– То есть, в принципе, я могу продолжить то, что намеревался сделать, да?

Маринетт смущённо кивнула: что-либо ещё сказать она пока была не в силах. Особенно после того, как на лице Адриана вновь появилась его задорная ухмылочка, от которой у неё так и подкашивались ноги.

– Тогда, милая моя принцесса, за сегодняшнюю попытку увильнуть от поцелуев вы облагаетесь штрафом, – проворковал он.

– К-каким это? – Маринетт в изумлении подняла брови.

Вместо ответа Адриан неожиданно резко отпрянул от Маринетт и потащил за собой. Как оказалось – в её же комнату. Там он захлопнул за ними двери и прижал Маринетт теперь уже к крепкому дверному полотну.

– Штраф в виде бесконечных поцелуев до окончания сегодняшнего дня, – соблазнительным шёпотом промурлыкал Адриан ей на ухо.

Маринетт успела только изумлённо вздохнуть – в следующее мгновение её уста уже запечатали терпким поцелуем. Впрочем, она и не думала сопротивляться: обняла Адриана за шею и погрузилась в водоворот головокружительных ощущений, который ей дарили мягкие и такие сладкие для неё губы, хранящие привкус черники и малины.