Текст книги "Русалочка в кофейном плаще (СИ)"

Автор книги: Kiyoykin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Русалочка ==========

– Дорогой, – Мэй постучала и выждала некоторое время, прежде чем открыть дверь и заглянуть внутрь. Питер, как обычно, посмотрел на нее своими большими и глупыми глазами. Мэй знала, что за ними скрывался гениальный мозг, но всегда, когда он просто выжидательно смотрел на нее вот так, она чувствовала себя виноватой.

– Мне из школы звонили. Сегодня профессор Робинсон предлагал записаться на олимпиаду по мехатронике. Его расстроило, что ты не оставил заявку.

Питер не ответил ей. Но Мэй не перестает надеяться. Каждый раз, разговаривая с ним вот так, она оставляла небольшие паузы в своем монологе, чтобы Питер смог вставить свое слово. Но он не открывал рта.

Он теперь всегда молчал и, глядя, кажется, в самую душу, слушал то, что ему говорит Мэй.

– Он подумал, что ты постеснялся и попросил меня спросить у тебе еще раз. Хочешь поучаствовать?

Питер моргнул, не отводя взгляда.

– Дорогой, я понимаю, что тебе неуютно с людьми, но он обещал, что тебе не придется разговаривать с другими членами команды. Он сам распределит задания.

Питер снова моргнул, опустил свой взгляд, как всегда, делал это, пока думал, а потом повернулся к компьютеру. Мэй, уже привыкла, что таким образом Питер показывал вовсе не неуважение или выражение «разговор окончен». Он молча потянулся показать ей что-то.

На компьютере очень медленно открылось окно браузера. Пальцы Питера запорхали над клавиатурой, вбивая наизусть выученный адрес. Enter, клик мышкой, еще один, и Мэй увидела перед собой официальную страничку для регистрации на олимпиаду. Но кнопке «Зарегистрироваться» Питер предпочел пометку «Войти в личный кабинет».

И прежде, чем логин и пароль были введены, Мэй поняла, что ее племянник уже зарегестрировался на олимпиаду в личном зачете. Когда страница подгрузилась, она увидела расписание мероприятия и прикинула, когда придется писать пояснительные записки для школы, собирать Питеру обед, а когда нужно будет отпроситься со смены, чтобы поболеть за племянника.

– Хорошо, Питер. Спасибо, что поделился со мной, – она потрепала его по лохматой голове и поцеловала в висок. – Я поговорю с профессором, чтобы он не приставал к тебе с этой идеей.

Довольная прогрессом Питера, Мэй покинула его комнату и закрыла за собой дверь.

Он стал таким сразу после смерти Бена, пару лет назад. Мэй не знала, что в точности произошло, но события того дня сломали ее племянника, оставив вместо улыбчивого энергичного парнишки безмолвную закрытую от всего мира оболочку, с глазами идиота и мозгами гения. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Психотерапевт предложил пройти несколько тестов на компьютере. И Питер выполнил их все просто с блеском! Но когда ему предложили пройти тест на IQ, Питер просто не стал его решать. Так что какой IQ у ее племянника, Мэй не знала. Да и, честно говоря, ей было просто плевать. Она всячески пыталась вытащить Питера из пучины собственного мозга, обратно сюда, в мир людей, где его любили, ценили и где по нему очень сильно скучали.

Олимпиаду проводили совместно MIT и SI, для поиска одаренной молодежи выпускных классов на целевое обучение. Эта олимпиада проходила раз в год, и каждый раз право на участие в ней, обставляя прочие корпорации, выигрывал SI. Что невероятно радовало Пеппер, столь же невероятно бесило Тони и служило легким утешением для всех его друзей из других корпораций.

Потому что именно Тони приходилось курировать всех этих желторотиков начиная с третьего этапа.

Впрочем, на этот раз он лично приложил руку к созданию теста для первого этапа. Так что откровенные дебилы просто не пройдут отбор. А с теми, кто переживет второй этап будет хоть о чем порассуждать вслух, не боясь отбить свои лицо и руку от количества идиотских предположений, выдаваемых в минуту.

Но, до третьего этапа еще нужно дожить.

Первый этап Питер проходил в кабинете информатики в своей школе. И ему несказанно повезло, потому что его собственный компьютер не выдерживал никакой критики. Впрочем, Питер обладал не дюжим терпением, так что смог бы справиться и там. Но раз уж ему представился такой шанс, он решил использовать щедрость школы. В конце концов он аутист, а не идиот.

Тут же сидела группа ребят, которую выдвинули в качестве школьной команды. Они постоянно о чем-то спорили, пытаясь решить совершенно другой тест. Питер понял это, когда посмотрел на структуру теста на экране монитора. Плевать, что те сидели на другом конце класса, у него было отменное зрение.

Пролистав свой тест, Питер нахмурился только один раз, в самом конце, на самом последнем вопросе. Наплевав на все остальные номера, он схватил листочек с ручкой и начал что-то активно записывать.

– Пеппер, мне нужен этот парень, – заявил он, выводя на экран ее планшета данные.

– Тони, я занята, – подняла она свой усталый взгляд.

– Может подождать, это куда важнее!

Пеппер вздохнула и углубилась в чтение файла.

– Но он же не ответил ни на один вопрос, – нахмурила она.

– Ни на один, кроме последнего.

– И что? Были и другие дети, которые ответили на последний.

– Нет, Пепс, – с чувством превосходства улыбнулся он, – они все попытались ответить. А этот парень, – он кивнул на ее пад, – ответил.

– Я все еще не понимаю, как один ответ смог привлечь к себе столько твоего внимания.

– Видишь ли, ответ на этот вопрос не знал даже я.

Пеппер нахмурилась еще сильнее, а потом убийственный взглядом уставилась прямо на Тони.

– Спокойно, я честно ставил баллы за каждую попытку, – вскинул руки он, подплывая ближе к ее рабочему столу. – Но этот парень, – он ткнул пальцем в ее пад, – даже имея все мои выкладки, он разрешил задачу, над которой я бился целый месяц, всего за полтора часа.

Такая формулировка сильно меняла дело.

– Сделаю, что смогу, – ошарашенно ответила Пеппер, глядя на фотографию молодого парня.

Мэй не сомневалась в своем племяннике. Так что, когда пришли результаты, она не удивилась, найдя в списке прошедших его имя.

До начала второго этапа был месяц, в течение которого и командам, и одиночкам предстояло собрать небольшой управляемый механизм для преодоления заранее регламентированной полосы препятствий. Кроме того, этим роботам предстояло схватиться друг с другом в случайных парах, для определения износостойких и ударопрочных свойств.

Тот, кто прошел полосу и одержал минимум три победы переходил на следующий этап.

– Школа выделила нам определенную сумму, Питер, – сообщил профессор Робинсон, задержав его после урока, – но мы в первую очередь должны обеспечить команду. Ты же понимаешь?

Вместо ответа Питер положил перед профессором листок с наименованиями, стоимостью и ссылками, где можно приобрети тот или иной компонент. Итоговая сумма составляла пятьсот тринадцать долларов и семнадцать центов.

Профессор взглянул на листок и удивился. Некоторые из этих компонентов лишь недавно появились на рынке. Он не представлял, как Питер собирался использовать их.

– Это все необходимые компоненты? – уточнил профессор.

Питер опустил глаза, забрал листок, схватил ручку со стола профессора и вычеркнул несколько наименований. Пересчитав, он написал новый итог, который стал легче на почти двести баксов.

– Думаю, с этим уже можно что-то сделать, – улыбнулся профессор и забрал листок. – Я скажу тебе, когда компоненты будут у меня.

– Тони, это не честно, – посмеялась она его ребячеству.

– Зато как интересно! Можно будет даже устроить тотализатор, – возбужденно предложил он, продолжая работу над своим маленьким Железным Человечком.

– Они несовершеннолетние Тони, – упрекнула его Пеппер, – им нельзя делать ставки.

– Зато их родителям можно! – улыбнулся он в ответ. – Да брось, будет весело! Я даже выделил денег на оборудование настоящей арены. Можно будет оформить город в миниатюре. Детишки будут в восторге.

– Ты сам как великовозрастная детишка, – поддразнила его она.

– Ну Пепс, – надулся он, – ну пожалуйста.

– Что с тобой поделаешь, – все еще улыбаясь, покачала головой она.

– Вот и отлично, – кинул он, возвращаясь к роботу.

Мэй ни разу за все это время не видела робота Питера, так что не знала о нем совершенно ничего. Но она по-прежнему не волновалась. Даже позволила себе поставить пятьдесят долларов на его победу.

Тотализатор оказался неплохой идеей, и все организаторы согласились. Правила были предельно просты: сумма удваивается с каждой победой; поставить или забрать деньги можно только в перерывах между боями; даже если робот прошел все отборочные, но проиграл – сумма уходит в кассу.

Но перед тем, как начнутся бои всем роботам необходимо было пройти квалификацию (на которую так же можно было поставить).

Мэй, как сопровождающую инвалида, пустили за кулисы. Так что она воочию наблюдала за тем, как ее племянник готовит своего робота к выходу. Это оказался маленький, размером с раскрытую ладонь, красно-синий паучок. В руках у Питера Мэй не заметила никакого контроллера, но как только тот надел на голову какой-то железный обруч с визором на левый глаз, паучок встал на свои лапки и начал шевелиться. Подергал по очереди всеми ножками, попрыгал, потряс брюшком. А потом сорвался с места и подбежал ко входу на полосу препятствий.

Он прошел ее в рекордные две минуты, застряв только на моменте преодоления высокой стены. Покрытие оказалось слишком гладким, чтобы шипастые ножки смогли к нему приклеиться. Так что Питеру пришлось повозиться, прежде чем он научился высоко прыгать с такой конструкцией робота.

Мэй не могла нарадоваться на своего племянника. Но она понимала, что его робот привлек слишком много внимания, так что старалась не подпускать к нему сразу много незнакомых людей.

Благо, люди сами отвлеклись от Питера и его паучка, когда на полосу препятствий вышел сам Тони Старк и маленькая копия его Железного Человека. У публики появился новый фаворит, а в кассах оказывалось все больше и больше денег.

Железный Человечек просто пролетел всю полосу, так что побил рекорд Питера, преодолев дистанцию всего за одну минуту. Мэй этого не заметила, но на лице Питера впервые за долгое время проскользнула тень досады.

Когда все роботы прошли квалификацию, на экранах появились названия. Все они были перетасованы в случайном порядке и назначены в пары друг другу.

Паук Питера выступал следующим на одной из пяти арен против некого Верзилы 5000.

Робот оказался довольно громоздким и чрезвычайно устойчивым, на гусеничной тяге. Впрочем, против таких у Питера была выработана особая тактика. Как только бой начался, Питер начал как заведенный вертеться вокруг Верзилы, не давая ему шанса прицелиться своей пневматической пушкой. Воспользовавшись низкой скоростью вращения корпуса, он запрыгнул роботу на спину и вцепился своими ножками в стыки брони, цепляя провода и перекусывая их острыми жвалами на морде.

Бой продлился всего минуту, прежде чем Верзила замер на месте без движения. Под громкие овации и возмущенное негодование, Питер вернул паучка к выходу и сразу же утонул в теплом объятье Мэй. Он даже тихо улыбнулся в ответ и прихватил край ее кофты.

Перед перерывом на обед Питер встретился с еще парой таких же громоздких конструкций и одолел их все той же тактикой.

– Питер, ты победил! Ты переходишь в следующий тур! – радовалась Мэй, обнимая своего племянника. – Ты сегодня большой молодец, так что закажем твою любимую тайскую еду. Как тебе?

Питер не ответил, но в его глазах Мэй прочла новое, до этого дня незнакомое выражение.

– Пойдем? – с улыбкой потянула она его за руку. Но Питер не шел. Он держал ее за руку, но не ступал и шага.

– Что такое? – удивилась Мэй. – Хочешь остаться?

Вместо ответа он легонько сжал ее руку.

– Боже, Питер, конечно! – широко улыбнулась она, обнимая своего племянника. – Конечно мы останемся! Спасибо тебе, что поделился со мной своим желанием!

Он не разделил с Мэй радость от перехода на третий этап, но вот на ланч накинулся за двоих. А сразу после обеда ему стали попадаться более серьезные и верткие противники.

Был экземпляр на моноколесе с идеальным балансом, который чуть не переехал паучка и раздавил ему одну лапку. Но Питер использовал сломанную конечность в качестве стопора и разрушил баланс гироскопа, повредив корпус. Он использовал свою ногу и собственный вес робота, так что, можно сказать, что тот сам напоролся на то, что его убило.

У Питера не было с собой запасных деталей, но потеря одной лапки не сильно сказалась на его способностях. Тем более что следующий корпус был не слишком подвижным, зато очень опасным для тех, кто к нему подходит. По всему телу были понатыканы отверстия для шипов, а прямо посередине вращалась опасная циркулярная пила.

Питер не хотел использовать это преимущество, но другого способа он не увидел, так что направленный электроволновой импульс заставил перегореть несколько проводов внутри неэкранированного корпуса.

Один раз Паука чуть не вывели из строя направленным лазерным выстрелом. Ну, если быть точным, засветили лазером в оптику, заставив Питера ослепнуть на пару секунд. Хорошо, что второй глаз был в порядке и спокойно мог наблюдать за ареной снаружи. Так что, несмотря на цветные круги, он почти по частям разобрал нахала, забрав лазерный прицел как трофей. На самом деле, Питер пока что не смог бы нормально приладить его, но у него уже была задумка, как использовать прибор по назначению.

Но первым фаворитом дня шел Тони Старк с его Железным Человечком. Он правда старался не сильно мешать малышне играть, всегда позволяя сделать первый ход. Да и на разработку корпуса честно потратил не больше тысячи долларов.

Бои роботов всегда были его маленькой слабостью. Он с удовольствием наблюдал, как эти крошки разносят друг друга, совершенно не вредя окружающим. Зрелищно и сердито.

И Тони с нетерпением ждал, когда же ему удастся сразиться против Паука. Невооруженным взглядом было заметно, что этот робот самый необычный на сегодняшней ярмарке талантов. Самый продуманный, самый перспективный и с самым адекватным хозяином. К своему неудовольствию Тони все еще не познакомился с ним лично. И еще и поэтому он так ждал их встречи на поле брани. Потому что лучше, чем в битве, человека сложно где-либо узнать.

На этот матч собрались, наверное, все, кто остались до этих пор. Это вышло совершенно случайно, но эти двое – последние, кто не сражались друг с другом за сегодня, так что за их плечами накопились неплохие суммы, и люди ждали, а кто же победит.

Многие сняли свои деньги с Паука и переставили его на Железного Человечка. Ну, потому что это же Тони Старк! Мэй, однако, не стала предавать своего племянника. Она решила оставить уже выигранные деньги в качестве молчаливой поддержки.

И вот, двое сошлись на арене. Маленький паучишка, что потерял свою лапку, и сверкающий начищенной броней Железный Человечек. Надо сказать, что он был где-то в три раза больше Паука, что, впрочем, никак не отражалось на Питере.

– Давай, карапуз, я предоставляю тебе право первого хода. Удиви меня! – раздалось на всю арену. Питер посмотрел на мужчину с той стороны пластикового заграждения. У него в руках так же не было контроллеров. Только тонкий обруч на голове и визор на левый глаз. Каким бы гением не был Питер, он понимал, что только этот первый ход на победу у него и есть. И если он сейчас не победит, больше возможности ему не представиться.

Аккуратно поиграв лапками, Паук осторожно двинулся прямо вдоль построенного макета улицы. Резко прыгнув, он выпустил паутину – последний козырь сегодняшнего дня, который он умудрился не использовать до сих пор. Он приклеил ноги противника к земле, быстро оплел его тело, и прежде, чем Тони успел что-либо сообразить, оказался у того на спине и одним движением жвал перекусил тонкую шею.

Голова брякнула и покатилась по полу. Ошарашенный народ не смел произнести ни слова. Тони поднял удивленные глаза на Питера и увидел широкую и довольную улыбку.

«Ах ты, мелкий сопляк», – подумал про себя Тони, с подозрением щурясь на него.

Как только их глаза встретились, улыбка тут же стерлась с лица Питера, а глаза наполнились отрешенностью и безразличием.

Мэй радовалась еще несколько дней, хваля своего племянника за проявленную смекалку и утирание наглого носа Старка. Заработанные пятьдесят с лишним тысяч она положила на счет, пообещав, что купит Питеру нормальную технику, если он поступит на целевое обучение.

Питер же все время до начала третьего этапа перебирал своего паучка, возвращая на место оторванную лапку и модифицируя лазерный прицел.

– Прости дорогой, я отойду на пару минут? – попросилась Мэй. Питер не стал сдерживать ее за край платья, так что она поспешила убежать.

К сожалению, они не могли только лишь посмотреть презентацию о регламенте третьего тура. Им так же нужно было задержаться на банкете до тех пор, пока каждому не выдадут личный пропуск. На самом деле, все это было затеяно для того, чтобы сформировать новые связи, что для Питера, по понятным причинам, было бесполезно.

Третий этап заключался в том, чтобы за следующий месяц, используя новейшее оборудование компании, а также помощь технических специалистов университета, разработать хотя бы один проект и довести его до стадии прототипа. Суммы и материалы – любые, все за счет SI. Тони было очень важно, чтобы будущие специалисты не терялись от таких возможностей, а создавали реально рабочие и полезные продукты. А личные пропуски позволяли им посещать лаборатории башни и MITа.

Именно поэтому сейчас Питер сидел в одиночестве за дальним столиком и, переставляя закуски на своей тарелке, периодически уминал одну за другой. Люди знакомились, заводили связи, создавали команды, накидывали планы на разработку, а Питер сидел и игрался с едой.

Тони хотел подойти к каждой новообразованной группе, познакомиться, выяснить, что они думают делать, какая помощь им может понадобиться. Он любил такие посиделки, особенно с умными людьми, у которых в глазах видна искра. Но чем больше людей он видел, тем сильнее огорчался, не найдя среди них того самого Питера Паркера, с которым хотел встретиться уже очень давно. Заметив, наконец, его в одиночестве, за самым дальним столиком, он хмыкнул, накидал с общего стола пару закусок и двинулся к нему.

Питер даже не удивился, когда фигуры перед ним начали возвращаться в исходные положения. Он уже знал исход этой партии, как бы сильно не старался за черных, их бы сегодня съели целиком. Так что, когда тарелка полностью заполнилась, он развернул к себе условно черных и стал играть за них.

Тони усмехнулся, но сходил первым. Где-то через пять минут вернулась Мэй. Она застала этих двоих, самозабвенно играющих едой, и с пяток человек, молча следящих за захватывающей партией в еду. Мэй не знала, смесятся или плакать, когда Питер сходил очередной закуской и съел вражеское канапе.

– Ах ты, маленький паршивец! – возмутился Тони. – Ты заставил меня поверить, что хочешь креветку, а сам сожрал мое канапе!

Мэй не поверила своим глазам, но ее племянник улыбался. Не так широко, как когда-то, но чисто и искренне сверкая горящими глазами. Словно этот Тони Старк вытаскивал его из своей раковины, возвращая в мир людей.

– Вижу, милый, ты тут не скучал, – она потрепала его по вихрастой макушке. Питер обернулся к ней. Кажется его улыбка стала еще чуть шире. Он хотел поделиться с ней своим счастьем. Это так растрогало женщину, что она кивком предложила ему продолжить партию.

И, когда вражеский запеченный ролл был съеден, довольный Питер откинулся на стул и снова погрузился в себя.

– А ты хорош, Паркер, чертовски хорош! – похвалил его Тони, вытирая руку о салфетку и протягивая ему. – Будем, наконец-то, знакомы.

– Простите, мистер Старк, – отвлекла его Мэй, – он не ответит вам. И на ваше рукопожатие тоже.

Тот с удивлением уставился на нее.

– Питер болен психогенной формой мутизма.

С еще большим удивлением он перевел взгляд обратно на Питера.

– Русалочка значит. Отдал голос за свои гениальные мозги?

– Мистер Старк, – возмутилась Мэй. – Следите за своим языком!

– Не принимайте на свой счет, – отмахнулся он, – а этому парню вообще все равно.

– Если он не говорит, это не значит, что он не чувствует! Он все слышит и понимает. В отличие от вас. – Она приобняла Питера и потянула его за собой. На выходе уже стоял стол, где выдавали пропуски.

Вернувшись домой Питер прочел сказку о Русалочке. История настолько взволновала его, что он невольно расплакался. Таким, закутанным по уши в одеяло, тихо хнычущем в собственные колени, его и нашла в собственной комнате Мэй.

– Питер, ты в порядке? – Спросила она. – Что произошло?

Он, по своему обыкновению, не ответил.

Мэй осмотрела комнату. Ее взгляд наткнулся на включенный экран монитора. Она пробежала глазами по тексту и узнала злосчастную сказку.

– Вот мерзавец. – Тихо пробубнила она, подходя к Питеру и притягивая его голову в свое объятье. – Не расстраивайся, мой милый. Он не стоит твоих слёз.

Питер тихо всхлипнул.

Из-за своей болезни Питер не мог организовать команду или попросить помощи у профессоров университета. Однако, он не собирался сдаваться из-за такой мелочи. С тех пор как он заболел, у него появилась цель, которая никак не могла притвориться в жизнь из-за нехватки ресурсов. Сейчас же он наконец-то получил эти средства и возможность наконец-то реализовать свою идею.

Целый месяц он почти что безвылазно сидел в лабораториях Старк Индастриз. Целый месяц, забыв об учёбе, изредка прерываясь на еду и сон, он пытался достичь заветной цели и наконец-то вернуть себе голос. Он не хотел быть как та Русалочка, которая, потеряв свой голос, потеряла все. Он собирался распорядиться своей головой так, чтобы вытащить из пучины безмолвия себя, накопленный багаж своих знаний, а также тех, кто нуждается в этом больше, чем он сам.

Мэй очень сильно переживала за него. Она видела, как ее племянник старается, видела, как он убивает себя, но ничего не могла с этим поделать. На самом деле, она не хотела ничего делать с этим. Таким, каким Питер был сейчас, он не был уже очень давно: быстрым, подвижным, думающим, предпринимающим какие-то действия.

За пару дней до презентации Мэй разволновалась: как ее племянник собирается представлять свой проект, не имея голоса? Как он отреагирует на такую толпу? Но и здесь он нашел выход.

Питер подошел к ней и протянул ей какой-то листок. Мэй поинтересовалась что это, но вместо ответа тот кивнул ей прямо на бумагу. Она была так поражена, что в изумлении уставилась на лист. Там были слова. Фразы, которые кто-то должен произнести.

– Презентация? – Спросила она. – Ты хочешь, чтобы я произнесла эти слова, для твоей презентации?

Питер в ожидании смотрел на нее. Пораженная Мэй уставилась на него ответ.

– Так чего ты ждешь? Неси диктофон! – поторопила она.

Когда Мэй прочла фразы, написанные на листе сухим, скупым языком, она расплакалась. Они были ужасными, сложно осознаваемыми, но они рассказывали об одной очень важной для нее вещи.

Увидев плачущую женщину, Питер завороженно уставился на нее. В его глазах можно было прочесть едва различимую панику. Но все тут же прошло, когда она подскочила и кинулась обнимать его, целовать в макушку и нашептывать, как же сильно она его любит.

Когда Мэй успокоилась и вернулась к тексту, то все же решилась:

– Дорогой, – попросила она Питера, не зная, как тактичнее сказать, – можно я немного перефразирую вот эти предложения?

Вместо ответа он, не глядя, протянул ей ручку. С улыбкой Мэй принялась писать обновленную версию. Она хотела отдать ее племяннику на сверку, но тот остановил ее, протягивая диктофон.

Через два дня, на презентациях, он вел себя слишком замкнуто. Это заметила не только Мэй. Это заметили все, кто более-менее узнал молчаливого гения за этот месяц. Периодически в кафетерии башни проходили съедобные поединки. Но, в какие бы игры они не играли, по большей части все, кроме Питера, оставались голодными.

Когда подошла очередь Питера представлять свой проект, он отказался от микрофона и подошел к трибуне. Когда аплодисменты стихли, он слабо кивнул и дрожащей рукой запустил видеопрезентацию.

– Среди нас ходят люди, в чьих душах есть невосполнимая пустота. Эта пустота делает их неполноценными, заставляет страдать их и их близких. Такие люди вынуждены каждый день смотреть в собственную бездну без возможности отвернуться. Но если бы они могли рассказать окружающему миру, что творится у них внутри, рассказать, как с ними можно общаться, как им помочь, вы бы послушали их? Вы бы попробовали с ними заговорить?

– Перед вами обычный подросток. Питер Паркер, семнадцать лет. В пятнадцать в его семье произошла трагедия и с тех пор он не разговаривает. Сегодня он решил впервые заговорить с вами. Но не обычным голосом, а голосом своего сердца.

Питер остановил видеозапись, нацепил на голову тонкий металлический обруч и сделал шаг вперед. На сцене прямо из пола выехали четыре голографических проектора. После краткой синхронизации свет в зале погас. Питер включил свое воображение и стал управлять проекцией по собственному усмотрению. Он представлял сложные геометрические фигуры, перетекающие одна в другую, представлял многосуставные механизмы. Проекция словно отдалилась, представив окружающим огромный странноватой формы город, полный маленьких живых обитателей. И плавно, все отдаляя и отдаляя картинку, он показал людям ячеистое скопление, а дальше обычную поверхность металла. Еще отдаление и металл принимает форму пули. Дальше, и становиться понятно, что эта пуля сейчас столкнется с тканью кофейного плаща. Питер представлял, как медленно пуля летит к своей цели, как сталкивается с тканью, натягивает ее, проникает в нее. Нити ткани рвутся, открывая пуле доступ к сокровенному – к плоти живого человека. Но и плоть не является препятствием, пуля углубляется и углубляется.

Картинка снова начала приближаться. Изображение показывает, как тихая рябь идет по сетчатой металлической конструкции, в то время как мягкая ороговелость расходится под давлением обнажая нутро. Еще ближе, и становится видно, как стираются, сгорают маленькие клетки. Ближе – как лопается оболочка и погибает все внутри клетки; как ломается отточенный механизм – рвутся молекулярные связи.

Еще ближе, но… мир сложных геометрических фигур недвижим. Он все так же бесконечно прекрасен. В нем нет той боли, что испытал Питер, когда на его глазах убили Бена. Этот мир многому научил его, многое дал. Но он многое и забрал. За мнимым душевным спокойствием Питер понял, что потерял себя, свою жизнь. И теперь он хотел вернуть все это обратно.

Демонстрация закончилась. Свет снова загорелся. Зал был недвижим. Озадаченный этой тишиной, он взглянул на первые ряды и заметил, что в глазах людей стоят слезы. Один из них, заметив на себе его взгляд, подпрыгнул и начал аплодировать. Словно этого ему и не хватало, зал сорвался с места и начал наперебой хлопать в ладоши, кричать и поддерживать юного гения.

Испугавшись, Питер слабо кивнул и кинулся прочь со сцены, прямо в любящие теплые объятья Мэй. Он натягивал на себя ее руки, ее одежду, пытаясь спрятаться от внешнего мира, пытаясь унять болезненные чувства внутри.

Второй раз за последний год он разрыдался.

Вопрос, брать ли его, теперь просто не стоял. На самом деле, Тони думал о том, чтобы отправить его на заочку, а самого загнать в лаборатории и нещадно эксплуатировать. Потому что этот парень произвел настоящий фурор.

Маркетологи с цепи сорвались, каждый брызжа слюной. Они хотели забрать патент на изобретение в компанию, так как все было сделано на ее деньги, но Тони этого не позволил.

– Смысл забирать себе патент на продукт, который не работает?

– В смысле, не работает?

– Если он поможет парнишке заговорить – тогда и поговорим, – развел Тони руками, оставив совет и себя ни с чем. На самом же деле он хотел убедить их в том, что парень им нужен куда больше патента.

========== Кофейный плащ ==========

Когда на его электронную почту пришло письмо об одобрении стипендии, в голову впервые пришла мысль о том, чтобы сдаться. Он еще помнил, как бурно зал отреагировал на его видение мира, и, честно говоря, такая реакция ему не понравилась. Он очень не хотел почувствовать подобное еще раз. Это было… сложно.

Сказка о Русалочке, которую он с таким трудом смог прочитать, открыла ему глаза на чувственный вопрос его жизни. Дело в том, что он понимал свою болезнь.

Тот случай с Беном действительно изменил его. Питер действительно наблюдал за тем, как его дядю убили. Он ничего не сделал, потому что выстрел должен был попасть в него. Он просто стоял, холодно ожидая конца. Питер уже тогда был умным парнем, и он читал, что в опасные для жизни моменты в кровь выбрасывается так много веществ, что мозг и тело просто слетают с катушек. Все разгоняется просто до невообразимых скоростей только для того, чтобы человек смог спасти свою жизнь.

Но Питер не то, чтобы горел желанием спасать свою жизнь. У него не было суицидальных наклонностей, но, опять же, в тот момент умный маленький мозг сообразил – если его не станет, тете и дяде станет намного проще. Не нужно будет вытаскивать его на своем горбу. Да, возможно им будет грустно некоторое время, но они переживут это и смогут продолжить в свое удовольствие.

Так что Питер просто стоял там и наблюдал за тем, как пуля приближается к нему. Он уже представлял, как она войдет в его тело, представлял, как станет его частью, как вопьется в грудную клетку, пробьет кость, как пройдет сквозь его сердце и выйдет с обратной стороны, чиркнув по ребрам прежде, чем выйти. Он представлял себе, как кровь затопит его внутренности, как тяжело ему будет вздохнуть, потому что любой его вздох лишь увеличит содержание крови в легких. Он уже чувствовал фантомную асфиксию, он проникся наступающей смертью, как вдруг… дядя Бен выскочил перед ним и принял пулю на себя.

В тот раз Питер поразился, насколько хорошо он способен почувствовать чужое тело и чужую боль. Он ощутил, как пуля прошила живот, пробегаясь по нервам острой болью. Как она чиркнула по кишкам, раздирая за собой сосуды. Как вклинилась меж хрящами позвоночника, дробя кости и застревая внутри.

Дядя Бен упал сразу же, как лишился нервной проводимости к нижним конечностям. Питер видел это. Он наблюдал и чувствовал это. Он погрузился в эти ощущения так глубоко, что не заметил, как оказался на кладбище.

В тот раз Питер сообразил, что эффект адреналинового выброса что-то сделал с ним. То есть, сначала он реально увидел все, как в замедленной сьемке, но потом он словно потерял это самое время, вынужденный досматривать этот фильм в ловушке мозга, пока жизнь вокруг него идет без остановки.