Текст книги "Союзники (СИ)"

Автор книги: Kitty555

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Что?! – Корф застыл, с открытым ртом.

– Маменька так про Елену Болотову говорила, – Лиза вновь пожала плечами, на этот раз – ещё более равнодушно.

– Ни в коем случае! – прогремел Корф.

– Как знаете, – княжна не спорила. – Можно сфабриковать сплетню, что отец Миши спрятал в доме Ивана Ивановича свою незаконнорожденную дочь.

– На эту мысль Вас тоже Маменька натолкнула? – Корф уже не знал, восхищаться ли Лизиной фантазией, или просто её бояться.

– Да, – просто ответила княжна. – Можно ещё…

Но слушать дальше, Владимир не стал.

– Приезжайте лучше вместе с Репниным завтра к обеду, – все ещё разглядывая исправленное Лизой письмо, процедил князь. – Я сам позабочусь о зрелище для Миши.

– Ну, и отлично, – широко улыбнулась Лиза, вставая с места. – Доброй ночи, барон.

Через четверть часа, звук отъезжающей кареты оповестил барона, что гости покинули его городской особняк.

«Ребёнок в крепостной семье», – качнув головой, мысленно повторил Корф. – «Сестра Репнина… Надо же, такое придумать!»

И положив письмо на стол, позвонил в колокольчик, велев тут же появившемуся на зов дворецкому, позвать Полину. Нужно было приводить план в действие.

========== Часть 11 ==========

Утром, Анна не присоединилась к Корфу за завтраком. Осведомившись, не захворала ли барышня, Владимир узнал, что девушка встала очень рано и ушла на прогулку в сад, потом спустилась на кухню, где и изволила перекусить, а сейчас уединилась в библиотеке. Кивнув, Корф закончил собственную трапезу, и распорядившись об обеде, направился в библиотеку.

– Доброе утро, Анна, как спалось?

Увлеченная чтением, девушка не услышала его шагов, и вздрогнув, уронила книгу на пол.

– Простите…

– Похоже, это я должен извиняться, что своим внезапным появлением вновь напугал Вас. Вы никогда не ожидаете меня увидеть, – Корф усмехнулся. Сделав несколько шагов в сторону Анны, мужчина нагнулся, поднимая оброненную книгу, и протянул её девушке. – «Горе от ума» господина Грибоедова? – четко-очерченная бровь удивленно поползла вверх. – Это та самая книга, которую привёз Вам Андрей?

– А почему, собственно, Вы так удивлены? – тут же ощетинилась Анна. – Не думали, что меня это может заинтересовать?

– Признаться, нет, – спокойно парировал Корф. – Или господин Оболенский решил ставить эту пьесу в театре? Моему папА эта идея явно бы в голову не пришла.

– Нет, просто, Андрей рассказывал мне, и я высказала желание прочесть.

– Ну, и как Вам нравится?

– Вполне, – Анна встала в полный рост. – У Вас будут ко мне ещё какие-то вопросы, или позволите идти?

– Не злитесь, я не хотел Вас огорчать, – примирительным тоном проговорил Корф. – А у меня для Вас тоже новость! Господин Оболенский передал для Вас это письмо.

Владимир протянул девушке конверт, и Анна даже не высказала удивления, что он не был запечатан. Пока она читала исписанную ровным почерком страничку, Владимир внимательно за ней наблюдал, но на лице вышколенной светской барышни не дрогнул ни один мускул, предавая её истинные мысли и чувства.

– Ну, что ж… Похоже, мне нужно готовиться к прослушиванию, – закончив, констатировала Анна.

– Похоже на то, – Корф скрестил на груди руки. – Что Вы собираетесь читать?

– Ваш батюшка рекомендовал монолог Джульетты, – равнодушно ответила Анна.

– Как скучно, однако, – Владимир сделал ещё один шаг в сторону воспитанницы отца. – А быть может, мы с Вами почитаем господина Грибоедова?

– Вы станете мне помогать готовиться к прослушиванию?

– А почему бы и нет?! Давайте сюда Вашу книгу. Так, так, так… – Корф принялся перелистывать страницы. – Вот это! Читайте, а я итак знаю этот отрывок наизусть.

Удивленно взглянув на барона, Анна приняла открытую книгу у него из рук, глядя на стих, указанный пальцем Владимира. Быстро пробежавшись глазами по строкам, Анна решительно кивнула:

– Начинайте.

Откашлявшись – Корфу никогда и в голову бы не пришло, что он может при каких-либо обстоятельствах читать пьесу по ролям с Анной, но тем не менее, именно это он и намеревался сделать – Владимир начал:

– Дознаться мне нельзя ли,

Хоть и некстати, ну́жды нет,

Кого вы любите?

Анна сделала изящный жест рукой и небрежно прочла:

– Ах! Боже мой! весь свет.

– Кто более Вам мил? – приподняв бровь, Владимир, затаив дыхание, ожидал ответную реплику. Словно, это сама Анна должна была ответить на его вопрос. Словно, он не знал текст пьесы наизусть.

– Есть многие, родные, – голос Анны был спокоен.

– Все более меня? – насмешливые нотки мелькнули в голосе, пытаясь скрыть разочарование. Естественно, совсем не таким образом должен был звучать голос Чацкого, но Владимира это совершенно не интересовало.

– Иные, – и снова, Анна отвела взгляд.

Вздохнув, Владимир начал следующий стих, не в силах скрыть горечь:

– И я чего хочу, когда все решено?

Мне в петлю лезть, а ей смешно.

Анна резко повернулась к нему, и её глаза сверкнули, а когда она заговорила, в её голосе было больше огня, чем Владимир когда-либо слышал от сдержанной воспитанницы отца.

– Хотите ли знать истины два слова?

Малейшая в ком странность чуть видна,

Веселость ваша не скромна,

У вас тотчас уж острота́ готова,

А сами вы…

Он сделал быстрый шаг к ней, нависая над хрупкой девушкой, и глядя прямо в глаза, продолжил:

– Я сам? не правда ли, смешон?

– Да! грозный взгляд, и резкий тон,

И этих в вас особенностей бездна;

А над собой гроза куда не бесполезна, -

зрачки Анны горели, а на бледных щеках появился румянец.

– Я странен; а не странен кто ж?

Тот, кто на всех глупцов похож;

Молчалин например…

Имя героя пьесы, произнесённое насмешливым голосом Корфа, слегка отрезвило девушку, хотя, Владимир должен был признать: он чуть не оговорился, сказав вместо «Молчалин», «Наш Миша». Меж тем, голос Анны вновь стал сдержанным:

–

Примеры мне не новы;

Заметно, что вы желчь на всех излить готовы;

А я, чтоб не мешать, отсюда уклонюсь.

И с этими словами, Анна развернулась прочь от Корфа, словно покидая комнату, но быстро сделав шаг к ней, Владимир схватил её за руку, ненароком дёрнув на себя.

– Постойте ж!

Наверное, Корф не рассчитал свои силы… Видя, что Анна уходит, он реально пытался её остановить, в то время, когда девушка всего лишь делала это понарошку. Вскрикнув от неожиданности, Анна почувствовала, что стремительно теряет равновесие, но упасть ей не дали. Те же самые сильные руки, что не приняли во внимание её бутафорский уход, словили её, тут же прижимая к себе. Запрокинув голову, девушка теперь смотрела в серые глаза своего спасителя, чувствуя, что она крепко прижата к его груди.

Машинально поддержав готовую упасть Анну, Владимир замер, всем телом чувствуя близость давно и страстно желанной женщины. Можно было, конечно, отпустить её, отстраниться, как требовали приличия, но вместо этого, мужчина лишь крепче прижал её к себе, поглаживая тонкую спину и изящную талию. Анна тоже замерла в его объятиях, и вместо того, чтобы оттолкнуть наглеца, сжала пальцы на его предплечьях, словно все ещё опасаясь упасть.

С мгновение, оба расширенными зрачками смотрели в глаза друг друга, чувствуя, как учащается сердцебиение и замирает дыхание, а потом Корф медленно нагнулся к самым губам девушки, прикасаясь нежным поцелуем. Сперва, он едва касался приоткрытых губ, скорее, лаская дыханием и пробуя на вкус, почти ожидая, что Анна его оттолкнёт. Но девушка лишь обмякла в его объятиях, покрепче сжимая пальцы поверх рукавов сюртука и прижимаясь к его груди, и осмелев, Корф поцеловал её по-настоящему, глубоко и страстно, целиком растворяясь в поцелуе. Поначалу, Анна лишь робко ему вторила, но потом принялась целовать сама, и счастливый мужчина тонул в её неопытной страсти.

Анна всегда была прилежной и быстрой ученицей, и очень скоро, Кофр должен был признать: ещё мгновение назад дилетантка, девушка целовала его не хуже любой опытной дамы. А быть может, всю жизнь мечтая именно о её поцелуях, Корф сейчас был просто уверен: ничьи другие губы ему уже просто не нужны.

Казалось, поцелуй длился вечность, и не хватало воздуха, но наконец, словно придя в себя, Анна отстранилась. Владимир хотел что-то сказать, но голубые глаза сверкнули огнём, и прижав пальцы к губам, Анна высвободилась из его объятий и попятилась к двери.

– Как можно… – прошептала она уже совсем в коридоре, и подобрав юбки, стрелой побежала вверх по лестнице.

– Как? – усмехнувшись, Корф налил себе бокал вина и отсалютовал воздуху. – Красивая девушка позволила мне себя поцеловать… – пожав плечами, проговорил он, и поправил сам себя. – Любимая девушка…

========== Часть 12 ==========

Миша приехал в усадьбу Корфов лишь под вечер. Налив другу вина и, как гостеприимный хозяин, осведомившись, не голоден ли гость, и удостоверившись, что князя уже потчевала обедом Лизавета Петровна, Владимир откинулся на спинку кресла.

– Да, у Долгоруких тоже отменный повар. Говорят, Марья Алексеевна выписала его из Парижа. Они приезжают в Петербург не часто, и поэтому у него на стороне есть своя ресторация. Но когда Долгорукие в городе, этот добрый малый готовит у них.

– А что, местных не было? – пожал плечами Миша.

Владимир хохотнул:

– Ну, Марья Алексеевна – шкатулка с секретом. Зато, Лиза у них намного прямолинейнее. Не находишь?

– Что?

– Что Лизавета Петровна очень мила, – повторил свою мысль Корф.

– Да, тебе крупно повезло, – отмахнулся Репнин. – А Анна где?

– Ей доложили, что ты здесь, но утомленная событиями дня, она уже легла, – пытаясь говорить очень спокойно, ответил Корф.

– Жаль, я надеялся её увидеть. Ну, быть может, завтра приеду пораньше.

– Безусловно, – вновь попытался закончить разговор об Анне Корф. – Расскажи мне лучше, как Вы доехали до Петербурга. Я слышал, в дороге случилось небольшое приключение.

Владимир внимательно наблюдал за реакцией Миши, но князь лишь пожал плечами.

– Ах, да. Вышла небольшая задержка из-за конфузии с колесом. Пришлось погулять возле озера и сделать, выражаясь словами моей романтичной сестрёнки, небольшой пикник. Вот, честно тебе скажу, Владимир, ехать верхом намного быстрее и проще. Давно бы был уже здесь. И никаких колёс.

– А небольшой отдых в приятной компании тебе не понравился?

– Это с Андрэ, что ли?

– Ну, с Лизой, – Корф сделал небольшую паузу. – Она очень смелая и решительная, не находишь?

– Да, твоя невеста – огонь в юбке, – усмехнулся Репнин. – Снова пыталась уговорить меня проводить какое-то расследование и помочь этой барышне, Верочке, что ли.

– А тебя возможность спасти даму в беде не обольщает?

– Владимир, ну мы же серьёзные люди, – Михаил устало провёл рукой по лицу. – Я полностью согласен с Анной, если родители этой Верочки рассудили, что эта партия им нужна, то им виднее. Более того, девушка сама тоже согласилась, – так чего копья ломать?! Увы, не все в этом мире идеально.

– Где твой романтизм, Миша, где твоя тяга к приключения? – Корф, широко распахнутыми глазами, смотрел на друга.

– Слухи об этих моих качествах гораздо преувеличены, – хмыкнул Мишель. – При том, теми, кто ко мне близок.

– Ясно, – Корф кивнул головой. План Лизы явно терпел крах.

– Нет, пойми меня правильно, твоя невеста – прекрасная и милая девушка, она совсем не похожа на большинство барышень света, а её открытость и бесхитростность я нахожу глотком свежего воздуха, но тебе совсем не о чем беспокоиться.

– Поверь мне, Мишель, я как раз об этом и не беспокоюсь, – пробормотал Владимир на самой грани слуха, отпивая из фужера вино.

– Что ты говоришь?

– Ничего. Рад, что с Лизой тебе не скучно.

– Да уж, вот именно, не скучно. Очень правильное слово, – добродушно пожал плечами Миша.

***

Потеплее закутавшись в плед, Анна с ногами забралась в кресло, обоими руками сжимая кружку горячего чая. В комнате было не холодно, но девушку знобило от пережитого за день, да и что греха таить, от кипевших в голове мыслей, а в душе чувств. Конечно, сидеть вот так, с ногами забравшись в кресло, было непозволительно для воспитанной барышни, но сейчас Анне было все равно.

Безусловно, ей доложили о приезде Миши, но девушке совсем не хотелось сейчас, в своём состоянии, видеть князя или о чём либо с ним разговаривать. Владимир уже давно вёл себя так решительно, не в первый раз готовый броситься в бой и защищать их счастье, и сколько бы Анна отдала, чтобы тоже вот так же быть готовой закрыть глаза на всё: мнение всех вокруг, благодарность, сговоры…

Нет, проблема была отнюдь не в том, что девушке не хватало смелости или решительности. Характера Анне тоже было не занимать, и об этом отлично догадывались все домочадцы, хотя, девушка редко показывала его, всегда послушная и приветливая. Вот казаться такой идеальной, воспитанной и изысканной, порой, когда на душе не только скребли кошки, но внутри бушевали грозы и молнии – это требовало неимоверного количества сил. Далеко не каждый приказ – а Иван Иванович, в принципе, не просил, он всегда именно приказывал, давая понять, что не потерпит отказа – был приятен Анне. А годами слушать рассуждения благодетеля о будущем его сына, Лизы, прекрасно знать многие правды света – и понимать, какую именно судьбу готовят ей… Да, проще было бы закатить истерику, как несомненно сделала бы Лиза, метать громы и молнии, бежать, хоть в сундуке, но Анна видела это, как слабость.

Анна была уверена, если бы соседская княжна оказалась в её ситуации, Иван Иванович уже давно бы узнал о себе очень много интересного, но сама Анна молчала. Потому, что над девушкой уже много лет тяготила тайна. Тайна её происхождения. В детстве она никогда не спрашивала о своих родителях, а Иван Иванович ничего не рассказывал о её происхождении. Никто в доме не упоминал её родственников, и стесняющаяся навязываться, девочка молчала.

Однако, когда Анне исполнилось тринадцать, она впервые начала задумываться о том, кто её родители. Именно тогда, девочка и попросила, чтобы её отвезли на могилу родных. Сперва не поняв, о чем она просит, разобравшись, Иван Иванович тут же усадил девочку рядом с собой и впервые открыл ей страшную тайну. Именно тогда Анна и узнала, что её родители отнюдь не мертвы. С трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать, маленькая безупречная барышня слушала рассказ, что она на самом деле дочь одной из крепостных. Да, её отец был дворянином, но сама Анна – всего лишь незаконнорожденная. Не желая растить дочь друга крепостной, барон Корф распорядился записать её в семью мелких дворян.

Анна помнила, как тогда слова Ивана Ивановича, сверкнув, словно молния среди ясного неба, сожгли её маленький мирок, всю её жизнь, не оставив взамен ничего. Надежда на будущее, на счастье и семью, её робкая любовь к Владимиру – всё это разбилась в прах.

С тех пор она стала совсем другой. Всегда чувствуя в отношении к себе Ивана Ивановича, что что-то было не так, теперь она знала наверняка: она никогда не будет ровня ему или Владимиру.

Все последующие годы девушка тщательно пряталась за маской безразличия и холодности, отчаянно стараясь не подавать Владимиру надежды. Однако, сегодня так старательно созданный ею мир рухнул. Поцелуй Владимира разбудил в душе давно забытые и так отчаянно скрываемые от самой себя чувства, и теперь ей было уже все равно, что скажет Иван Иванович, что скажет Миша и весь мир. Анна хотела быть с Владимиром, она знала, что всегда любила лишь его, и больше не желала мириться ни с какими препятствиями, какими бы непреодолимыми они не казались. Смахнув непрошеные слёзы, тонкой струйкой катившиеся из глаз, девушка решительно поднялась из кресла: завтра будет новый день, и они обязательно будут вместе.

========== Часть 13 ==========

Утром следующего дня Владимир сам отвёз Полину на прослушивание в театр. Как и было спланировано заранее, господина Оболенского не было, и прослушивание Полины проводил его помощник, господин Шишкин, прежде ни разу в жизни не видевший Анны. Отдав соответствующие распоряжения Никите, Владимир вернулся в особняк, очень надеясь, что Шишкин в лице Полины откажет Анне, таким образом, поставив для отца жирную точку в его навязчивой идее отдать воспитанницу в театр.

Следовало также продумать планы на следующий вечер, когда в особняк Корфов должны были съехаться Долгорукие и Репнины. Владимир ещё с трудом представлял, как он избавится от конкурента в лице Миши, но был уверен, они или должны объясниться, или Владимир покажет Репнину, что Анна любит именно его.

Можно было, конечно, устроить небольшое представление, чётко подгадать время, когда Миша появится в их особняке, и на глазах у князя поцеловать Анну. Подобный спектакль, хотя и требовал некоторых приготовлений, ровно как и помощи Лизы и Наташи, на которых, Владимир знал, он может надеяться, был бы вполне эффективным и эффектным.

Весь день Владимир провёл с Анной. Они много гуляли, катались по набережной Невы, а потом сидели в небольшой кондитерской и кушали самое вкусное в мире мороженое. Анна сияла от счастья, а Владимир просто любовался своей возлюбленной, искренне желая, чтобы этот день никогда не кончался. Однако, всё на свете, даже самое лучшее, должно когда-то приходить к концу, и вечером, галантно поцеловав Анне руку и позволив своим губам задержаться на коже возлюбленной гораздо дольше, чем позволяли приличия, Владимир попрощался с ней на ночь.

Проснувшись с первыми лучами солнца, Владимир нарезал в оранжерее букет цветов и с нетерпением ждал, когда девушка спустится к завтраку, готовый подарить любимой ещё один идеальный день только для них двоих. Внезапно, громкий стук входной двери прервал приятные размышления и мечтания молодого барона. Изменившись в лице, Владимир обернулся к двери, и тут же встретился глазами с разъяренным отцом.

– Ты что, думал, что тебе это всё сойдет с рук? – глаза Ивана Ивановича горели гневом.

– О чем Вы, отец? – Владимир нахмурился, даже не догадываясь, что могло произойти.

– Не знаешь, – Иван Иванович усмехнулся и качнул головой. – Думал, что всех перехитрил, что самый умный, но я не позволю тебе ломать свою жизнь. – Старший барон прошёл в комнату, подходя к сыну. – Хватит играть в невинность, я прекрасно знаю, что вместо Анны ты послал на прослушивание Полину. Думаешь, мы с Оболенским такие идиоты? Когда его помощник рассказал о прослушивании моей протеже, Сергей Степанович тут же смекнул, что это была не Анна. Правда, ничего не сказал, просто написал мне письмо.

– И вот Вы здесь, – с иронией отметил Владимир, опускаясь в кресло.

– А что ты думал? Что я буду продолжать сидеть в поместье, пока ты тут творишь невесть что? Мне вот только одно интересно, Анна участвовала во всех твоих махинациях, или ты действовал втайне от неё тоже?

Владимир уже собирался ответить, когда лёгкий шелест атласных юбок у двери привлёк его внимание, и оба мужчины, обернувшись, увидели Анну.

– Иван Иванович, вы здесь, в Петербурге? Что-то случилось?

– А вот и Аннушка, – губы старшего барона тронула лёгкая усмешка. – Доброе утро, моя девочка, как спалось? Как отдыхается в Петербурге?

Чувствуя, что произошло что-то неординарное, Анна слегка побледнела, но её лицо по-прежнему являло картину гордости и достоинства.

– Иван Иванович, Вы чем-то рассержены?

– Ещё одна невинная овечка, – констатировал барон. – Впрочем, осталось выяснить, быть может, ты в самом деле всего лишь жертва. Мне всегда казалось, что мы с тобой прекрасно понимаем друг друга, и ты никогда не пойдёшь против меня. Что ж, разложим все по полочкам. Похоже, на прослушивание вместо тебя отправилась Полина, естественно, получив отказ. Осталось лишь установить, участвовала ли ты в этом сговоре.

Иван Иванович внимательно смотрел на воспитанницу, подмечая любое изменение в её лице, и делая свои выводы. Не ожидавшая подобного поворота событий, девушка не успела придать своему лицу выражение холодного, заученного безразличия. Усмехнувшись, старший Корф кивнул.

– Так я и думал. Ты ни о чём не знала. Как же хорошо, что хотя ты и прекрасная актриса, в жизни ты совершенно не умеешь играть. Впрочем, не всё ещё потеряно, моя девочка. Князь Оболенский готов дать тебе второй шанс, я уверен, что в отличие от Полины, ты легко пройдёшь прослушивание.

Иван Иванович развернулся на каблуках, считая разговор законченным, и собираясь уйти, Анна, бледнее полотна, бросила взгляд на младшего Корфа. До боли скрипнув зубами, Владимир обратился к отцу.

– И Вас совсем не интересует наше мнение? Вы уже всё для себя решили, построили наши жизни без нашего ведома? И Вас совершенно не волнует, что Ваши бредовые идеи сделают несчастными как минимум трёх человек?

– Не говори чепуху, – отмахнулся от сына старший барон. – Ты ещё молод и горяч, и не понимаешь, что творишь. Но когда-нибудь, ты поймёшь, что я был прав.

– Не льстите себе, – холодно процедил Владимир. – Я никогда не приму вашего решения и никогда не женюсь на Лизе.

– Значит, ради своего глупого упрямства, пойдёшь на скандал, разрушаешь не только свою репутацию, но и репутацию Лизы?

– А это уже будет на Вашей совести, – пожал плечами Владимир.

– Я только одного не могу понять, – тихо, словно она говорила сама с собой, промолвила Анна, но в гробовой тишине комнаты, её голос, прозвучал, словно гром. – Зачем Вы так со мной? Зачем Вы взяли меня к себе в дом, растили, как истинную дворянку, дали мне образование, манеры, чувство гордости, в конце концов, только чтобы потом сделать из меня актрису и чью-то содержанку?

– Что ты такое говоришь? – Иван Иванович обернулся к девушке. – Ты что, забыла…

– Что я на самом деле не дворянка, а незаконнорождённая дочь Вашей крепостной? – холодно проговорила Анна. – Как я могла бы?!

– Ты должна быть мне благодарна! – кипел старший Корф.

– За что? За то, что дали мне вкус образования, иллюзию равенства, но ни капли свободы принимать мои собственные решения? – девушка говорила, глядя прямо в глаза старшего барона, словно в омут бросалась, и боясь взглянуть на барона младшего. – За то, что отобрали у меня даже мечты? Поверьте, лучше бы я оставалась крепостной, мыла коровники или работала на кухне, тогда, я не понимала бы, как это несправедливо. Я была бы уверена, что так оно всё и должно быть.

– Вполне можно исправить эту ошибку, – начал было Иван Иванович, но Владимир перебил отца.

– Отец, прекратите! – он подошёл к Анне и взял её за руку. – Хватит угрожать. Я люблю Анну, Анна любит меня, и мы всё равно будем вместе, дадите Вы нам благословение или нет.

– Пойдешь против моей воли? Тайно обвенчаешься? Я лишу тебя наследства!

– А я расскажу всем в свете, как Вы записали Анну дворянкой. Скандала не избежать, Вас тоже перестанут принимать, коснётся все это и Долгоруких, ведь я прекрасно знаю, кого Вы покрываете, – холодно процедил Владимир, спокойно встречая взгляд отца. – Вам это нужно? Или, быть может, проще избежать всей этой ненужной суеты, и просто согласиться благословить нас, как любящий отец и благодетель?

– Ты меня шантажируешь? – оторопел отец.

– У меня был прекрасный учитель, – спокойно пожал плечами сын.

– И ты поддерживаешь его методы? – вновь обернулся старший барон к воспитаннице, не в силах поверить, что девушка противостояла ему.

– Я слишком долго молчала, Иван Иванович, – на глазах Анны сверкнули слезы. – Из благодарности к Вам, потому что знала, Владимир достоен лучшей партии…

– Ты – лучшая для меня, – перебил её младший Корф. – И единственная. Мне не нужны ни княжны, ни царевны, лишь бы ты была рядом!

– А знаете что, – переводя взгляд с сына на воспитанницу, Иван Иванович махнул рукой. – Живите, как знаете! Но, на мою поддержку можете не расчитывать!

И с этими словами, старший Корф покинул гостиную, громко хлопнув дверью. Когда он ушёл, Анна обернулась к Владимиру, со слезами на глазах глядя в его сияющие счастьем зрачки.

– Ты уверен?

– Как никогда в жизни! – твёрдо проговорил Корф, взяв лицо возлюбленной в свои ладони. – Я люблю тебя, и мы нынче же обвенчаемся! Говори, согласна ли ты стать моей женой?

– Да, – тихо, но решительно проговорила Анна. – Но как мы станем жить? Иван Иванович не простит нас…

– На мое жалование, как-нибудь перекрутимся! Главное, мы будем вместе! – безмятежно пожал плечами Корф, и нагнувшись, поцеловал свою теперь уже невесту в губы.

***

В тот же день, Владимир и Анна обвенчались. К вечеру, собравшихся в усадьбе Долгоруких и Репниных, встречали уже молодые барон и баронесса Корф. Правда, им пришлось съехать в небольшую квартирку, а через год, молодая чета приветствовала своего первенца, Ивана Владимировича, по настоянию Анны, названного в честь деда. Старший барон, весь год не желавший знать сына и невестку, всё же не удержался и заехал посмотреть на наследника рода, а увидев маленького сероглазого красавца, простил детей, махнув рукой:

– Ладно уж, зато наследники все будут красивые и удачные.

Скандала, которого так тщательно пытались избежать, не состоялось. Узнав о венчании Владимира и Анны, князь Михаил Репнин по началу бушевал и злился, но Лиза Долгорукая все время была рядом, сперва на правах сестры жениха, а потом и мужа Наташи, затем друга, а потом князь разглядел, какое сокровище осталось не у дел, и к рождению первенца Анны и Владимира, Лиза Долгорукая уже стала княгиней Репниной.

Конец.