Текст книги "Союзники (СИ)"
Автор книги: Kitty555
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Часть 1 ==========
В небольшом проёме возле лестницы, где обычно стояла мраморная Венера и горели свечи, было темно и кому-то, быть может, тихоне-Аньке, даже страшно, но Лиза не была трусишкой. Покрепче сжав в пальцах пышные юбки белого ситцевого платья, молодая княжна Долгорукая ещё плотнее вжалась в стенку, дожидаясь предмета своей мести. Этот Владимир у нее попляшет! Подумаешь, стратег, подсунул ей в чернильницу лягушку, и когда Мадам открыла крышку, чтобы преподавать им с Андрюшей урок французского… В общем, платья Мадам и самой Лизы были безвозвратно испорчены, и хотя самой Лизе судьба нового заказа маменьки из Петербурга была абсолютно безразлична, Мадам имела совсем другое мнение по этому вопросу. Более того, уверенные, что маленькая княжна сама бы не испортила очаровательное платье, хотя подобные шутки, сказать по правде, были больше в стиле Лизы, чем Андрюши, маменька и Мадам обвинили в проделке спокойного и меланхоличного молодого князя. В результате, любимый братец Лизы был оставлен на неделю без сладкого и провёл три часа в чулане, а разъярённая княжна Долгорукая, сведя тонкие бровки, наблюдала из окна, как юный барон Корф буквально катается по лужайке от смеха. Лиза всегда защищала своего спокойного и задумчивого брата, и поэтому, мысленно погрозив Володьке кулаком, княжна тут же поклялась ему отомстить.
Именно по этой причине, отодвинув мраморную Венеру в сторону – занятие, нужно сказать, не пустяковое, ведь статуя весила довольно много – и предусмотрительно задув свечи в канделябре, Лиза теперь стояла на месте Венеры. Ждать пришлось недолго: непоседа-барон, оставленный в его комнате учить уроки, уже через пятнадцать минут, вприпрыжку и перескакивая через ступеньки, летел в сторону выхода. Довольно улыбнувшись, княжна Лиза, повыше подобрав юбки, выставила изящную ножку в белом башмачке… и Володька растянулся на полу, больно ударившись носом о выпуклость той самой статуи Венеры.
С громким смехом выскочив из своего укрытия и сверкнув пятками до самых кружев панталончиков, княжна Лиза перепрыгнула через молодого барона, и, на ходу показав ему язык, стрелой выбежала из дома Корфов. Громко чертыхнувшись и в свою очередь погрозив ей кулаком, Владимир вытер кровь с разбитого носа, ни сколько не беспокоясь о реакции своего родителя на очередную травму сына, и быстро вскочил на ноги, бросаясь вслед за Лизкой. Малявку-Долгорукую он недолюбливал: слишком резвая, не девчонка, а черт в юбке. Нет, чтобы была больше похожа на послушную и примерную воспитанницу отца, милую и хорошенькую Анечку. Вот, кто будет идеальной барышней! А этот сорванец в кружевных панталонах, разбойник с большой дороги, раздражала Владимира до крайности: и в нос не дашь, все-таки, девчонка, и терпения на нее не хватает.
Достигнув двери, Корф огляделся по сторонам и довольно усмехнулся: Лизка стрелой неслась через сад, но избрала для этого дорожку, которая порядочно виляла, хотя самый прямой путь был через клумбы. Правда, недавно политые, они буквально тонули в грязи, и одетая в светлые юбки и башмачки, княжна явно побоялась выпачкаться. Молодой барон же в достижении своей цели не имел ничего против грязи, и поэтому бросился напрямую к воротам.
Постоянно оглядываясь, Лизка явно упустила более короткий путь из виду, и осознала свою ошибку только когда, словно он вырос из под земли, Владимир возник перед ней с громким: “Бу!”
Вздрогнув от неожиданности, Лизка тут же споткнулась о ветку и растянулась в грязи прямо перед его ногами, основательно вымазав так тщательно оберегаемое ею новое платьице. Тут же вспомнив слова матушки, что если Лиза опять вернётся грязная или испортит новый наряд, она ее выпорет, княжна в бессилии шмякнула обоими кулачками по луже, только ещё больше забрызгав лицо.
Довольно ухмыльнувшись и вдоволь налюбовавшись растянувшейся в грязи княжной Долгорукой, Владимир нагнулся и крепко схватив ее за шкирку, рывком поднял на ноги, тут же склоняясь к уху белокурого дьяволёнка:
– Ещё раз вытворишь нечто подобное, отшлепаю, и не посмотрю, что девочка.
Подняв на барона полные ненависти глаза и поднявшись на носочки, Лиза прошипела в самое лицо обидчика:
– А вот это мы ещё посмотрим, – и отряхнув безвозвратно испорченное платье, королевской походкой выплыла со двора баронов.
***
– Господи, как жарко…
Вытерев пот со лба, барон Иван Корф протянул руку к кувшину с освежительным холодным напитком, но в последний момент, вместо лимонада поднял графин с брэнди. Налив себе щедрую порцию, он поднял глаза на своего напарника, сейчас сосредоточенно смотревшего на доску с шахматными фигурами. Впрочем, Петр Долгорукий, даже не отводя взгляда от их партии, жестом указал другу налить ему тоже, что барон тут же и сделал. Смакуя каждый глоточек, барон откинулся на спинку кресла, наслаждаясь чистыми звуками пения, доносившимися из соседей комнаты.
– А Анечка удивительно хорошо поёт, – заметил Петр Михайлович, наконец, передвигая фигура на доске.
– Не говори, просто замечательно. У девочки настоящий талант, – бегло изучив шахматную доску, Иван быстро передвинул фигуру и вновь откинулся на спинку кресла.
– А ты, Иван, стратег, – ухмыльнулся Долгорукий, вновь задумываясь над следующим ходом. – Так кем тебе приходится Анна?
– Дальняя родственница, почти даже не родня, – холодно пожал плечами Корф. – Из обедневших дворян, и круглая сирота.
– И бесприданница? – Петр Михайлович вопросительно приподнял бровь.
– А кто интересуется? – Иван Корф плеснул в бокал ещё бренди.
– Да, мой Андрюша проводит с ней много времени, – Петр Михайлович усмехнулся. – У них много общего, я бы сказал. Девочка бесспорно хороша собой, и такая прилежная.
Слегка прищурив глаза, Иван Иванович наблюдал за другом, наконец, качнув головой.
– Думаю, Андрей Петрович сможет сделать себе более блестящую партию, чем Анна. Как и Владимир, кстати. Мне кажется, что с Анечкиным талантом, ей самое место на сцене, – и прежде, чем князь мог удивлённо возразить, барон поднялся из-за стола, подходя к окну, и отодвигая занавеску, поглядел во двор, тут же усмехаясь и жестом подзывая друга. – Погляди, Петр.
– Что там? – поднявшись со стула, князь Долгорукий подошел к Корфу, выглядывая в окно.
Возле самых ворот стояли Лиза и Владимир. Молодой барон, наклонившись к самой шее девочки, что-то ей шептал на ухо. Выражения лиц молодых людей из-за разделявшего их расстояния было невозможно различить, но наблюдавшим за ними отцам итак было все ясно: вот Лиза подняла к Владимиру лицо и, поднявшись на цыпочки, тоже что-то интимно прошептала ему в ухо. Сомнений быть не могло: юная княжна и молодой барон явно симпатизировали друг другу.
– А они – прекрасная пара, – первым заговорил барон Корф. – И как красивы вместе!
– Отличная партия, Иван, – кивнул головой Долгорукий. – Да и я всегда мечтал породниться с тобой.
– Значит, решено!
И друзья довольно пожали друг другу руки.
========== Часть 2 ==========
Первые аккорды вальса наполнили залу, очаровывая волшебными звуками Вены, и княжна Елизавета Долгорукая прикусила губу за веером. Владимир вновь кружил с воспитанницей своего отца, дочерью разорившихся дворян, Анной Платоновой. Молодой барон всегда приглашал её именно на вальс, галантно обнимая за изящную талию, ещё более тонкую, благодаря корсету. Слегка прищурив глаза, Лиза наблюдала за до невозможности красивой парой, которую являли Владимир и Анна: высокий, статный офицер и юная прелестница, почти неземная в своём изяществе. Каждый раз, когда Лиза наблюдала за ними, а это ей приходилось делать из году в год на каждом балу или собрании, где были танцы, княжна с болью осознавала, что их с Владимиром сговоренный брак был для барона лишь досадным и тяготившим его обязательством. Корф не любил Лизу, и никогда, похоже, не сможет её полюбить. Его сердце навсегда и безоговорочно вот уже много лет принадлежало Анне. Лиза никогда не понимала, неужели их отцы этого не замечали, ведь для неё самой сей факт был слишком болезненно очевиден.
По началу, юная княжна Долгорукая надеялась, что Корф сможет полюбить её. Сама она ему с детства симпатизировала, да и как можно было не влюбиться в молодого красавца, являвшегося предметом грёз всего уезда? Но со временем Лиза осознала, ей никогда не добиться его взаимности. Не помогали ни кокетство, которое Корф просто не замечал, ни уловки и лесть, ни даже холодность и неприступностью, к которым, прочитав Шекспира, юная соблазнительница пробовала прибегнуть по примеру Катрин. Но предмету её уловок всегда, похоже, была милее северная Бьянка, прекрасная бесприданница-Анна. Лиза никогда не понимала, почему Иван Иванович так упорно не замечает симпатий своего собственного сына, но старший барон продолжал настаивать на заключённом им с отцом Лизы договоре породниться через детей.
Меж тем, отзвучав, умолкли последние звуки вальса, и Владимир, поцеловав Анне руку, отвёл её к дивану, где его отец беседовал с князем Михаилом Репниным. Молодой человек приехал к Долгоруким, сопровождая свою сестру, Натали, официальную невесту Андрея Петровича. Брат Лизы давно уже рассказывал своим родным об удивительной девушке, которую он повстречал на скучном вечере в одном из салонов Петербурга, а недавно княжна Репнина приняла его предложение руки и сердца, и в честь многообещающей четы, Марья Алексеевна и давала нынче бал.
Как раз в это время, Натали, весело смеясь и обмахиваясь веером, игриво отбежала от своего кавалера, на правах жениха танцевавшего только с ней, и скрылась на веранде. Широко улыбаясь, Андрей последовал за нею.
Вздохнув, Лиза обернулась в сторону Ивана Ивановича и Миши, к которым только что присоединились Владимир и Анна. Михаил Репнин был тоже достаточно привлекательным молодым человеком, но с самого приезда, все его внимание было направлено только на Анну. Увидев девушку впервые во время визита в дом Владимира, князь был тут же буквально сметён ею.
…Приехавшая вместе с Репниным, Лиза была изумлена, на столько было очевидно, что князь влюбился с самого первого взгляда. Поцеловав девушке руку и с восторгом глядя в её глаза, князь Репнин, который никогда не знал недостатка в словах, что даже Лиза успела обнаружить за их недолгое знакомство, буквально онемел.
Не в силах отвести взгляд, он застыл на месте, не выпуская руку Анны из своих, позволяя прикосновению их пальцев длиться непозволительно долго, нарушая все правила приличия. Наконец, слегка улыбнувшись и окинув окружающих быстрым взглядом, Анна отобрала свою руку назад:
“Очень приятно, князь”.
“Простите… – Михаил смутился, но тут же широко и счастливо, даже, на взгляд Лизы, глупо улыбнулся. – Я не знал, что у Владимира такая очаровательная и красивая сестра…”
“Анна мне не сестра, – коротко и раздраженно прервал его Корф. – И ты нарушаешь все правила приличия.
“На то они и правила, чтобы иногда их нарушать, – отмахнутся от него Мишель и тут же снова широко улыбнулся. – Но если я скомпроментировал мадемуазель Анну…”
“То ты выглядел достаточно глупо, чтобы тебя простили, – поспешно перебил его Владимир. – А сейчас, пройдемте все к столу”.
Рядом с Лизой, улыбающаяся Наташа легонько толкнула Андрея в бок и подмигнула:
“Наш Миша, кажется, влюбился…”
Андрей лишь согласно кивнул, а Лиза почувствовала укол раздражения: Анна околдовала князя с первого взгляда. Сперва Владимир, теперь – Миша. На саму Лизу молодой Репнин при их встрече практически не обратил внимания, одарив парой дежурных комплиментов, мало чем отличавшихся от тех, коими он уделил Марию Алексеевну. Меж тем, Владимир жестом пригласил их в гостиную, и прежде, чем барон успел сказать и слово, Репнин уже галантно предлагал Анне руку:
“Прошу Вас, мадемуазель”.
“Благодарю, сударь”, – в тон ему ответила слегка зардевшаяся Анна, принимая локоть молодого человека, и проходя с ним в комнату. Смеющиеся Андрей и Наташа, тоже рука об руку, последовали за ними, и Лиза с Корфом невольно оказались в этом шествии последними. Не глядя на Лизу, Владимир молча протянул ей локоть, и княжна опёрлась на его руку, прекрасно осознавая, что все внимание Корфа вновь предназначено лишь Анне, с которой он не спускал глаз.
В тот вечер Владимир был хмур и раздражён, постоянно подкалывая не переставшего ухаживать за Анной Михаила, но князь просто не обращал внимания на его придирки, самой малой их которых могло бы быть вполне достаточно, чтобы принять за оскорбление и вызвать на дуэль. Миша же был настолько увлечен Анной, что не замечал никого вокруг. Анна смущалась, принимая ухаживания князя, но было заметно, что Михаил ей тоже очень симпатичен. По просьбе Ивана Ивановича, молодая воспитанница пела для гостей, и её голос, во мнении Лизы, никогда ещё не звучал так чисто. Они простилось далеко за полночь, и на следующее же утро, едва это стало приличным, Михаил отправился с визитом к Корфам, где и пропадал впоследствии большую часть времени. Впрочем, никто, кроме Владимира, не возражал проявлению внимания князя, а Лиза подозревала, что молодой Репнин уже почти готов сделать Анне предложение…
Заставив себя мысленно вернуться в настоящее, Лиза пересекла зал и присоединилась к компании, за которой наблюдала, сейчас увлечённо о чем-то беседовавшей.
– Владимир, ты не прав! – горячо восклицал в это время Миша. – Я уверен, что если Анна сейчас исполнит нам романс, то в зале не останется ни одного человека, желающего танцевать.
– Владимир, – мягко остановил готового возразить сына старший Корф. – Ты ведёшь себя очень невежливо. Анечка, прошу тебя, исполни для нас всех, и для Миши, что-нибудь.
Девушка послушно кивнула, проходя к роялю и переговариваясь с музыкантами, и Мишель последовал за нею. Громко оповестив всех, что мадемуазель Платонова сейчас исполнит романс, князь первым зааплодировал и облокотился о рояль, возле которого присела Анна. Аккомпанируя сама себе, девушка приготовилась петь, предварительно улыбнувшись смотревшему на неё с нескрываемым обожанием князю.
“Сей поцелуй, дарованный тобой,
Преследует моё воображение…”
При первых звуках песни, Иван Иванович, довольно улыбаясь, обернулся к сыну:
– Похоже, наш Миша очень увлечён Анечкой, и вполне может увести мою певчую птичку…
– Отец, зачем Вы это делаете? Вы же готовите Анну в актрисы, – покачал головой Владимир.
– А что здесь такого? – Иван Иванович небрежно пожал плечами. – Миша знает Анечкину ситуацию, но если он имеет на неё серьёзные намерения, это его решение. Если же нет, то когда Анна поступит на сцену, ей вполне пригодится его дружба.
– Дружба… Вы это так называете? – глаза Владимира сузились, сейчас напоминая льдинки.
– Мне жаль, Владимир, что ты все так превратно понимаешь. Анна очень талантлива, ей место на сцене, но если Миша готов предложить ей большее, я не стену стоять на их пути. А сейчас извини, мне нужно поговорить с Марьей Алексеевной, – и с этими словами, старший барон отошёл в сторону.
– Анна сегодня поёт удивительно хорошо, – промолвила меж тем Лиза, когда они с Владимиром остались одни. – Вы не находите?
– Несомненно, – отрезал Корф, но Лизе казалось, он даже её не слышал. – Простите, – и холодно поцеловав наречённой невесте руку, отошёл в сторону.
========== Часть 3 ==========
С первыми аккордами музыки Анна расслабилась. Она нарочито выбрала аккомпанировать себе сама, чтобы окончательно отвлечься и получить возможность спрятаться от любопытных глаз за роялем. Здесь, не было напряжённого взгляда Владимира, не было обманчиво-тёплых глаз Ивана Ивановича, вроде бы по-отечески наблюдавшего за ней, но Анна давно знала, что он не видит в ней дочь.
Старший Корф взял её к себе, когда она была совсем маленькой. Из милосердия приютил бедную сиротку, бесприданницу, чьи родители умерли, когда девочке было пять лет. Анна мало что помнила о жизни “дома”, не знала она и своих родителей, во всех смыслах, поместье Корфов стало ей родным кровом, и по началу, Иван Иванович заменил ей отца. Но время шло, девочка взрослела, из хорошенькой большеглазой куколки превращаясь в очаровательную юную барышню, и уже к тринадцати годам расцвела. Казалось, Анна никогда не была неуклюжим подростком, всегда стремясь быть совершенством, и меняя причёски и платья, она умудрялась выглядеть очаровательно в любом возрасте. Более того, у неё с раннего возраста обнаружился впечатляющий талант к пению и лицедейству. Прелестная девочка обладала не только замечательным голосом, но и чудесным слухом, была необыкновенно пластична и могла играть практически любые роли.
И конечно, с юного возраста, с самого детства осознававшая, что была взята в дом Корфов из милости, девочка прилежнее всего играла роль безукоризненной воспитанницы старшего барона. Пытаясь предугадать все его желания, порой скрепя сердце и пряча слезы обиды, Анна прилагала все усилия, чтобы ни в чем не разочаровать Ивана Ивановича, которого поначалу называла “дядюшка”.
Когда она только появилась в их доме, барон велел ей звать его именно так: дядюшка, дальний родственник. И девочка охотно подчинилась. Она искренне любила милейшего Ивана Ивановича, дарившего ей красивых кукол и заказывавшего для прелестной малышки чудесные кружевные платья. Но время шло, детская дружба с его сыном перерастала в нечто большее, они с Владимиром все более очевидно симпатизировали друг другу, и все чаще девочка стала ловить на себе задумчивые взгляды хмурившегося “дядюшки”. А потом было официальное сообщение о сговоре между ним и Петром Михайловичем породниться через Владимира и Лизу.
Анну же все более и более явно готовили в актрисы. Ей нанимали учителей танцев, игры на рояле и пения, продолжали занятия французским и литературой, но никогда не обучали её, например, вести хозяйство, хотя соседская княжна, Лиза, постоянно жаловалась на скуку, которую испытывала на подобных уроках. Вскоре, Анна стала подозревать, что на её замужество Иван Иванович совсем не рассчитывает, и, влюблённый в театр, хотел бы видеть её на сцене. Осознание этой истины когда-то больно ранило девушку, но от природы добрая и благодарная своему благодетелю, Анна лишь приняла свою судьбу.
На какое-то время, все изменилось, когда возмужавший Владимир начал оказывать девушке знаки внимания. Невзирая на общеизвестный “сговор” относительно его самого и Лизы, молодой барон вёл себя так, словно его ничего не связывало. Он не скрывал, что к княжне Долгорукой совершенно не питает романтических чувств, и что предпочитает воспитанницу своего отца.
Постепенно, отношения между отцом и сыном становились все более и более напряжёнными: наследник был упрям, но и родитель не уступал ему в этом качестве. При Анна они редко выясняли отношения, но девушка чувствовала, что ситуация накаляется. Самой ей Владимир, конечно же, очень нравился, но огорчать благодетеля, разрушив его планы, она не хотела.
Кульминация была неизбежна, и она наступила однажды утром, когда Анне исполнилось шестнадцать лет. В поместье Долгоруких давали бал в честь дня рождения Лизы, случившейся родиться в тот же день, что и Анна. Так было из года в год: получив скромный подарок от дядюшки и от Владимира, Анна отправлялась на пышный праздник Лизы, каждый раз вновь и вновь убеждаясь в своём неравенстве благородной княжне и собственному благодетелю.
В то утро, проснувшись очень рано, девушка убежала на прогулку. Накануне, Владимир был очень галантен с нею и намекал, что сегодня утром должно случиться нечто очень важное, и в предвкушении чуда – быть может, он прилюдно откажется жениться на Лизе, Анна почти не была способна спать. Свежий морозный воздух разрумянил щеки и освежил горячую голову, и возвращаясь домой к завтраку, Анна была просто счастлива. Однако, едва сбросив тёплое пальто и шляпку на руки ожидавшей её Полины, Анна была осведомлена, что Иван Иванович дожидается её в кабинете. Кивнув, улыбающаяся девушка поспешила на зов благодетеля, даже не подозревая, что её ожидает за закрытыми дверьми.
Увидев воспитанницу, Иван Иванович даже не поднялся из-за письменного стола, где разбирал какие-то бумаги, и лишь жестом указал ей на кресло, велев дожидаться. Анна присела, тут же почувствовав что-то неладное, но гоня прочь тяжёлые предчувствия. Наконец, оторвавшись от бумаг, Иван Иванович поднял глаза на Анну.
– Аннушка, доброе утро, – произнёс барон приветливо, но его серые, как у сына, глаза оставались холодны. – Ты выглядишь сегодня очаровательно. Прогулка явно пошла тебе на пользу.
– Благодарю Вас, Иван Иванович, – Анна присела в книксене, но барон жестом остановил её. – Присядь, нам нужно поговорить.
И дождавшись, пока девушка вновь устроилась на стуле перед ним, закинул ногу на ногу, обхватив руками колено.
– Анна, сегодня тебе исполняется шестнадцать лет. В этом возрасте девушки начинают думать о замужестве, начинают выезжать в свет. Я знаю, что последнее время ты и Владимир проводили очень много времени вместе, что он оказывал тебе дружеские знаки внимания… – барон сделал небольшую паузу, и Анна замерла, почувствовав, как от его слов противно заныло в груди. – Я очень надеюсь, что ты будешь благоразумна, и не станешь приписывать его отношению более, чем дружеские или братские мотивы.
Иван Иванович напряжённо взглянул на замершую перед ним Анну, которая сейчас была не в силах проронить и слова.
– Владимир – офицер, благородный дворянин, аристократ самых чистых кровей, у него огромное будущее, и ему следует сделать прекрасную партию. Ты ведь понимаешь, что подобный мезальянс, как женитьба на девушке более низкого происхождения, может поставить под сомнение его положение в обществе, разрушить его карьеру. Ты ведь не хотела бы подобного?
Он вновь сделал паузу, на этот раз ожидая ответа, и Анне ничего не оставалось, как кивнуть.
– Вот и умница, – Иван Иванович поднялся с кресла, теперь нависая над бледной девушкой. – Я знал, что ты окажешься разумной и не захочешь огорчать человека, который столько для тебя сделал, разрушая будущее его сына. А ты сама, Анна, очень талантлива, тебя ждёт прекрасное будущее на сцене: цветы, аплодисменты, поклонники… быть может, кто-нибудь из них даже составит твоё счастье. Но не Владимир. Сегодня ты скажешь ему, что не заинтересована в отношениях с ним, что хочешь стать актрисой, что сцена – твоё будущее.
Барон вновь опустился за стол, разбирая какие-то бумаги, и поняв, что их аудиенция окончена, Анна поднялась на ноги, присев в книксене.
– Да, Иван Иванович… – она уже собиралась уходить, когда барон остановил её, окликнув.
– Анна?
Девушка обернулась, увидев, как Иван Иванович протягивает ей небольшую плоскую коробочку.
– И с днём ангела тебя.
– Благодарю Вас… – Анна заставила себя улыбнуться, принимая из рук благодетеля подарок, изящный золотой браслет.
– Я думаю, ты сможешь надеть его сегодня на праздник, – улыбнулся барон. – Помни, о чем мы с тобой говорили….
После завтрака Владимир пригласил Анну пройтись в саду, и под напряжённым взглядом старшего барона девушка согласилась. Молодой барон увёл её в оранжерею, восторженно рассказывая о чем-то, но Анна его почти не слушала. Когда же они остались наедине, Владимир обернулся к ней, взяв за руки:
– Анна, Вы знаете, что нас с Лизой сговорили с самого раннего детства, совсем не спросив нашего согласия. Но детство кончилось, мы все выросли, и должны сами принимать решения о своём будущем. Сегодня, я собираюсь серьёзно поговорить с отцом…
Уже зная, что он хочет сказать, и опасаясь, что не сможет потом сказать то, что должна, Анна быстро подняла голову, перебивая барона:
– Не надо, Владимир Иванович. Вы обязаны жениться на Лизе. Такова воля вашего отца… А я намерена стать актрисой…
– Потому что, такова воля отца?! – едко заметил Корф.
– Нет, потому что я этого хочу… – девушка смотрела теперь в сторону, боясь, что если встретит взгляд Владимира, то не выдержит. – Простите меня… Я слишком многим обязана Вашей семье, и все должно быть именно так…
И с этими словами, не в силах сдерживать слезы, она убежала из оранжереи. На бал в честь дня рождения Лизы Анна не поехала, отговорившись ужасной мигренью, а на следующее утро Владимир уехал из поместья на службу…
***
Закончив петь, Анна поднялась из-за рояля и поклонилась. Миша тут же подскочил к ней, целуя руки и засыпая комплиментами:
– Анна, это было просто восхитительно! У Вас необыкновенный голос и талант!
– Да, Сергей Степанович так тоже считает, – Анна кивнула, позволяя себе утонуть в тёплых, полных восторга глазах молодого князя. Миша ей очень нравился, и похоже, никто не был против знаков внимания, которые Репнин уделял ей самой.
– Мой дядя? – Миша слегка отступил назад. – Вы пели для него?
– Да, оба, и господин Оболенский, и Иван Иванович, считают, что я смогу поступить в императорский театр.
– Конечно, конечно, – Миша казался задумчивым. – Вы несомненно могли бы стать блистательной актрисой. Несомненно…
Репнин задумчиво кивнул, вновь целуя Анне руки, в этот момент к ним подошли другие молодые люди и барышни, но князь по-прежнему не отходил от Анны ни на шаг. Они вновь танцевали вместе, и перед тем, как Корфы уехали, князь испросил позволения приехать к ним с визитом с утра.
========== Часть 4 ==========
Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, Анна и старший барон уехали домой в карете. Владимир покинул праздник немного ранее, избрав уехать верхом, но что-то в его взгляде говорило, что на самом деле он просто хочет побыть один. Иван Иванович лишь пожал плечами, прощаясь с сыном, а Анна невольно вздохнула: Владимир выглядел раздражённым. В карете, девушка задумчиво смотрела в окно, погружённая в свои мысли, когда Иван Иванович заговорил:
– Похоже, ты произвела на Мишу огромное впечатление, – мягко произнёс он, и отвлечённая от своих дум, Анна слегка вздрогнула, кивая.
– Князь был очень внимателен.
– Внимателен?! – барон хохотнул. – Князь сметён тобою. Не сегодня, завтра сделает предложение.
– Но я…
– А что ты? Ему не ровня? – Иван Иванович равнодушно пожал плечами. – Пусть тебя это не беспокоит. Репнин – взрослый мужчина, и сам может принимать решения.
– Но Вы всегда хотели видеть меня на сцене…
– И это тоже не исключено, – спокойно согласился Иван Иванович. – Если Репнин все-таки решит, что не способен на мезальянс, или, если его родители воспротивится.
Анна опустила глаза, пряча слезы. Миша ей очень нравился, нет, она даже начинала думать, что могла быть влюблена: галантный, милый, обходительный, он не скрывал своего отношения к ней, не сдерживаясь в проявлении чувств. Более того, князь был красив и статен, как мечта, и очень напоминал Анне Владимира. Да, она вполне смогла бы полюбить его и быть с ним счастлива, Анна не сомневалась в этом, но её происхождение… она была не ровней ни Мише, ни Владимиру.
Анна с детства знала, что хоть и воспитана не хуже любой аристократки, но ею не является. Бесприданницы вроде неё самой, несомненно, могли выйти замуж, но зачастую за мужчин намного старше, готовых ради достоинств молодой красавицы закрыть глаза на многие “недостатки”, например, не безупречное происхождение и отсутствие приданного. А многие так и оставались до конца своих дней одни, довольствуясь ролью компаньонок, воспитывая детей наследников своих благодетелей.
В душе, после откровенного разговора с Иваном Ивановичем, какое-то время Анна готовила себя и к этому, стать компаньонкой Лизы, но старший барон нашёл для неё другой выход: театр. Актрисы тоже не были ровней аристократам, наоборот, считались дамами полусвета, но выйти замуж, иметь семью – эта возможность всегда оставалась, как, впрочем, и другой путь, на который намекал сейчас барон Корф: быть содержанкой и, практически, второй (или первой, если её покровитель не женится) семьёй аристократа, в данном случае – князя Репнина. Анна знала, что даже детей в таких союзах порой признавали.
Как могла юная, невинная девушка быть осведомлённой о подобных подробностях?! Анна давно не была наивной барышней, и рассказы барона о театре и славе всегда оставляли чувство недосказанности. Именно поэтому, едва у нее появилась возможность во время одного из визитов Ивана Ивановича в Петербург, когда барон заглянул к директору императорских театров, князю Оболенскому, девушка воспользовалась походом за кулисы и из разговоров актрис разузнала все. Впрочем, ещё задолго до этого Анна пыталась расспросить о жизни закулисья Владимира, но молодой барон, хмурясь, ушёл от ответа.
Андрей Долгорукий, с детства бывший её другом и всегда относившийся к ней, как к сестре, оказался более разговорчивым. Более того, когда узнавшая обо всем Анна откровенно при нем расплакалась, молодой князь предложил ей “пакт”: если ей придётся стать актрисой, он станет официально считаться её “покровителем”, защищая девушку от нежеланных домогательств. А если она встретит человека, пришедшегося ей по сердцу… Впрочем, теперь у Андрея есть Наташа, и совсем скоро он на ней женится, но князь Репнин и вправду был Анне очень по душе. Быть может, Иван Иванович прав, и так действительно будет лучше для всех, и для неё – в первую очередь.
– Спокойной ночи, Анна, – голос Ивана Ивановича вновь вывел девушку из задумчивости, и совершенно потерявшаяся в своих размышлениях, Анна вдруг поняла, что они уже приехали.
– Вам так же, Иван Иванович, – послушно подставив лоб для поцелуя, Анна присела в книксене.
– Не засиживайся долго, – добавил барон, коротко усмехнувшись Анниной задумчивости. – А то просидишь здесь до утра, мечтая о Мишеле.
– Конечно, Иван Иванович, – Анна слегка запнулась, отводя взгляд. – И спокойной ночи
Барон удалились в свою спальную, а обессиленная девушка опустилась в кресло.
Впрочем, её одиночество длилось недолго. Не прошло и получаса, как дверь в гостиную распахнулась, и вздрогнув, Анна вскочила на ноги: на пороге, поигрывая кнутом о голенище сапога, стоял Владимир Корф.
– Мадемуазель, что же Вы вскочили? – медленно пройдя в комнату, молодой Корф с подчеркнутой галантностью поцеловал девушке руку.
– Я просто не ожидала Вас увидеть… – Анна смутилась, подыскивая слова.
– Я живу в этом доме, Вы запамятовали? – голос Владимира был нарочито ровный, но Анна прекрасно видела, он очень раздражён.
– Нет, что Вы, просто… я не ожидала увидеть Вас здесь в столь поздний час.
– Я решил прогуляться после этого утомительного вечера, – пройдя к дивану, Владимир опустился в подушки, закинув ногу на ногу. – Балы у Долгоруких порядком скучны, Вы не находите? Или, Вы были настолько увлечены Вашим поклонником, что не заметили ни занудство Андре, ни чопорность его мамА?
– А Вы не нашли утешения в живости компании Лизы? – Анна и сама не знала, почему сказала это, но, как известно, слово не воробей, и вылетев – лишь заставило девушку смутиться и опустить глаза. – Простите…
