Текст книги "Напарница (СИ)"

Автор книги: kirillpanfilov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Вырастет ещё, не переживай. В самый неподходящий момент.

Стелла проглатывает кусок блинчика и возмущённо говорит:

– Нельзя смешить, пока я жую!

– Кстати, про майку мне уже сегодня говорили.

Как бы рано утром Кристина не вставала, соседка, которую все зовут тётей Аделаидой, масштабная женщина, уже дежурит в общем коридоре, готовая щедро делиться новостями, сплетнями и взглядами на жизнь. В руке у неё обычно половник, газета или полотенце, а карманы полны чего-то шуршащего, и загадку эту пока никто не разгадал. Сначала тётя Аделаида с неудовольствием говорит, что в такой майке неосмотрительно выходить из дома.

– Почему? – с улыбкой спрашивает девушка, нашаривая ногами лёгкие ботинки с высокой шнуровкой.

– Да ты как голая в ней. Только ещё хуже.

– Куда уж хуже,– покорно вздыхает Кристина, сдерживая улыбку. Соседка ужасно добрая, но суждениями обладает бескомпромиссными.

Тётя Аделаида делится с ней новостями. Вчера вечером, уже на закате, сосед с верхнего этажа неосторожно задел локтём окно, стекло посыпалось вниз вместе с кирпичами, а он удивлённо смотрел из проёма сверху. Вместе с друзьями к ночи кое-как заделали дыру в стене, но теперь все опасаются жить в этом карточном домике.

– Того и гляди, обвалится,– возмущённо говорит тётя Аделаида,– ни вздохнуть…

– Ни кашлянуть,– деликатно завершает девушка.– А кирпичи-то почему не убрали со стеклом?

– Не в силах были. Пока чинили, ещё два кирпича уронили и бутылку. О кирпичах не сильно горевали.

– На закате, говорите… А заделали дыру когда?

– До часу точно ковырялись, до полвторого. Никто спать не мог.

– Ага… – Девушка вспоминает, что в это время она пыталась выйти из квартиры Стеллы, но заклинило замок.

– Хорошо, что никто не ходил внизу.

– Это точно,– говорит девушка и выходит в подъезд. В солнечном свете пыль вьётся, рисуя в воздухе замысловатые узоры. Бледно-зелёный орнамент на ступенях кажется более сочным в утреннем свете. В почтовом ящике снова кремовый конверт – Кристина улыбается, понимая, что уже заждалась его. Это уже третий конверт с весны. Первый вызвал бурю возмущения, второй заинтриговал, но рисунок внутри был поразительным. Как и первый, впрочем. Третий восхитил девушку ещё больше: она была на нём сонная, уставшая, но в глазах её читалась такая гамма эмоций, словно рисовал её кто-то, кто очень хорошо знал… И нагота её на рисунке в этот раз не смутила, а скорее заставила жадно разглядывать: неуловимое движение, когда она потягивается, любуясь собой в зеркало, и ощущение от рисунка было чистым, как от воздуха на рассвете. Девушка запрятала конверт в самый большой карман и, всё ещё улыбаясь, зашагала по утренней улице. Прохожие смотрели на неё недоверчиво, но кое-кто даже улыбался в ответ, и это радовало отдельно.

И блинчики получились вкусными.

Кристина встала помыть чашки. Стелла тоже вскочила:

– Оставь, я помою!

Но запуталась в рубашке и едва не врезалась в холодильник.

– Пусть посуда ещё поживёт,– серьёзно ответила Кристина.– Собирайся пока. Там очень тепло, кстати, как летом.

– Супер.

– Потом что покажу.

– Что? – Девочка тут же разворачивается и бежит обратно.

Кристина вытирает руки и достаёт конверт.

– Мне уже третье письмо приходит такое. Всё новые рисунки.

– Ух тыыыы… – Девочка с минуту восхищённо рассматривает рисунок, приоткрыв губы.– Прости за глупый вопрос. Но это же ты?

– Ну да. Или не очень похожа?

– Да в том и дело, что фантастически похожа,– говорит Стелла.– Только… Кто это нарисовал?

– Не поверишь, до сих пор не знаю. Без подписи, без обратного адреса, кажется, даже без отпечатков пальцев. Первое письмо меня немного шокировало, а сейчас вот… Я едва дождалась третьего.

Стелла молчит и внимательно смотрит.

– Кстати, ты же не сердишься, что я сама дверь открыла? – беспокоится Кристина.

Девочка машет рукой:

– Я про это даже не подумала. По крайней мере, пока родителей нет, двери моего дома для тебя открыты.

– Я не буду злоупотреблять,– виновато говорит Кристина.

– Ой, ну тебя. Блинчики всё искупили. Я бы ещё столько же съела, но лопну.

– Тебе не грозит. Одевайся. И причешись чуть-чуть.

Стелла взъерошивает короткие волосы, показывает язык и убегает.

Пока девочка одевается, Кристина снова и снова рассматривает рисунок. На нём всё настолько безукоризненно, что она завидует сама себе.

Стелла приходит на кухню в коротких шортах и просторной футболке на голое тело – шорты из-под неё едва видно. Кристина думает что-то сказать ей про одежду, но ничего не говорит; они обуваются – Кристина в ботинки, Стелла в легкомысленные шлёпанцы,– и выходят на улицу.

– Ну что, есть идеи? – спрашивает Кристина.

– Да, я ночью проснулась, потому что поняла, как нам надо действовать.

7.

Девушки идут быстрым шагом и на развилке, не сговариваясь, поворачивают налево. Стелла берёт Кристину за руку и вопросительно смотрит на неё. Девушка в ответ кивает, и они, ни словом не перемолвившись, сворачивают направо. Доходят до светофора, блестящего на солнце изумрудным, но уже давно, судя по всему, сломанного,– машины несутся, не останавливаясь, и старушка, внимательно ощупывая палочкой мостовую, спускается на дорогу. Кристина переходит на бег, хватает старушку за локти, водворяет обратно и что-то тихо говорит. Старушка всплёскивает руками и долго ворчит, но спускается в подземный переход. Девушка звонит по телефону, а Стелла терпеливо ждёт, сидя на корточках, и рассматривает пыльные шлёпанцы. Правый грозит скоро порваться, так что девочка ругает себя за неудачный выбор обуви. Впрочем, думает она, ничего нового.

– Телефон разряжается,– озабоченно говорит Кристина.– Не подумала зарядить.

– В каком-нибудь кафе попросим зарядку,– беспечно отвечает Стелла.

На автобусе они проезжают три остановки из пяти возможных, после чего автобус виновато не может завестись, и водитель ругается на трёх кавказских языках и одном русском, потому что искренне не может понять причину. Поэтому дальше девушки идут пешком, и Стелла прислушивается, с каким звуком шлёпанцы хлопают по пяткам: у правого звук какой-то подозрительный. Она сосредоточенно смотрит на свои ноги, поэтому первая замечает трещину в асфальте.

– Все назад,– говорит она и хватает спутницу за руку.

Трещина на асфальте самая обычная, но к дороге она расширяется, и после каждой проезжающей машины асфальт как-то неприятно вибрирует. Стелла без труда поместилась бы в эту трещину, если вытянуть носочки и повернуть голову вправо. Поэтому девушки сооружают импровизированный знак из сломанной коробки из-под овощей и цветной бумаги – пришлось сбегать в канцелярский магазин. Водители ругаются из проезжающих машин, правда, потом в зеркала заднего вида замечают трещину. Дорожные рабочие приезжают только через час – за это время Стелла успевает зацепиться шортами за какую-то перекладину у тротуара, рассказать спутнице все последние события из школы, поправить самодельный дорожный знак и потерять шлёпанцы в трещине – это удивительно для неё самой, и она, нахохлившись и натянув на колени футболку, сидит босиком в придорожной траве, обиженно шмыгает носом и то и дело поправляет очки; рабочие спасают её шлёпанцы, кокетничают с Кристиной и разворачивают масштабную операцию, тут же перекрыв всё движение.

Стелла сердито чихает.

– Ты чего, всё-таки простудилась? – расстроенно спрашивает Кристина.

– Да нет, пыльно. Идём уже отсюда.

Кристина машет рукой рабочим, и девушки идут к реке. Она в пяти минутах вниз по улице. Весной и летом от неё пахнет рыбой, но даже этот запах кажется освежающим.

– Погоди-ка,– говорит Стелла.

– Что?

– Идём. Если пыльно, то должно быть ещё более пыльно.– Девочка трёт слезящиеся глаза и снова чихает.

– Уважаю твою самоотверженность, Стелс, но может, отдохнёшь немного?

– Нет.

Стелла, поколебавшись, берёт девушку за руку и уверенно ведёт к стройке. Грохот, пыль, девочка чихает очень изобретательно, так что Кристина не может удержаться от смеха, бежит и покупает ей бумажные платочки и влажные салфетки.

– Благодарю вас. Ррррапчхи!

Кристина ерошит ей волосы и интересуется:

– Мы ждём, пока нам на голову упадёт кирпич или бетонная плита?

– Кирпич,– наставительно говорит Стелла,– сам собой на голову никому не падает… Смотри!

Кристина смотрит:

– Забор?

– Ага.

Забор, что отделяет стройку от тротуара и дороги, и в самом деле выглядит неважно. Словно он уже пережил цунами, ураганные ветра, сход лавин и движение ледников. Люди стараются обходить забор стороной, по дороге между ревущими грузовиками. Девушки идут в самое пекло, к грузовикам, кранам и вагончикам, неуверенно осматриваются и пытаются найти хоть кого-то живого. Им кажется, что будущее уже наступило, машины захватили власть, изгнали людей и победили заборы из гофрированного металла. Но бригадира они всё-таки находят.

– Ох, ёлки ж ты палки,– говорит бригадир, достаёт из штанов два телефона и начинает звонить сразу всем.

– Вот он, твой шанс,– шепчет Стелла, поблёскивая глазам.

– Ты считаешь? – Кристина с сомнением глядит на бригадира, упитанного и виртуозно владеющего выразительными средствами родного языка.

– Да нет, я про то, что у него наверняка есть зарядка от телефона. А ты про что подумала? – Она невинно глядит на девушку, и та, краснея, легонько толкает девочку локтём в бок. Стелла показывает ей язык, и они покидают стройку.

– Ты как-то подозрительно перестала чихать.

– Ну всё, миссия выполнена, вот я и выздоровела,– смеётся девочка.– Слушай, что-то у меня плечо чешется и болит. К чему бы это? Куда нам бежать в связи с этим?

Кристина оттягивает ворот её футболки сзади и достаёт что-то; пальцы у неё тёплые, но у Стеллы от прикосновения по всей коже мурашки, даже по ногам.

– Ложная тревога,– говорит Кристина.– Просто пчела запуталась в футболке. Неудивительно, я бы тоже в такой футболке запуталась.

Стелла брезгливо рассматривает остатки пчелы, но в долгу не остаётся:

– Да, я помню, что у тебя остались только маечки младенческих размеров, поэтому рабочие слишком уж торопились всё сделать. Лишь бы тебя порадовать.

– Эх, сейчас бы тебя наградить подзатыльником.

Стелла заразительно смеётся.

– Зато в такой футболке ничего не заметно.

– Ага, только я ещё с утра заметила, что ты без лифчика.

– Ой,– говорит Стелла и закрывает лицо ладошками, растопыривает пальцы и смотрит сквозь них на Кристину.– Всё так ужасно? Мне уже можно погибать со стыда?

Кристина безжалостно кивает и тоже смеётся.

– Если кто будет приставать, ему не поздоровится. По пицце?

– Это вредно для моей фигуры,– сообщает Стелла,– но я никогда не против.

Девушки заходят в пиццерию, и Стелла тут же выпрашивает у официанта зарядку для Кристининого телефона. Они уплетают пиццу, запивают её тёплым чаем – хорошо, что он не горячий, потому что девочке жарко даже с голыми ногами и в хлопковой футболке. Она незаметно ставит босые ступни на холодный пол и тайком рассматривает шлёпанцы у ног.

– Судя по сегодняшним приключениям, эти шлёпанцы ещё нас переживут,– спокойно замечает Кристина, деликатно, но быстро расправляясь с кусочком пиццы с ананасами.

– Вот как ты всё видишь, а?

– Школа ниндзя в глубоком детстве,– отвечает девушка, и непонятно, она шутит или нет.

– Фух, я такая пузатая,– через пять минут заявляет Стелла, доев свою пиццу.

– Если коктейльная соломинка может быть пузатой, то да.

– Соломинка? Что, я такая… равномерная?

– В этой футболке да,– невозмутимо отвечает Кристина, допивая остывший чай. Только уголки её губ дрожат в едва заметной улыбке.

– Ну не снимать же мне её…

– Да, здесь не стоит. Зрителей наберётся достаточно, и ты сделаешь этой пиццерии хорошую выручку.

– Ну тебя. Идём уже на улицу.

– Идём,– соглашается Кристина. Она возвращает официанту зарядку для телефона, расплачивается, и они выходят и направляются к реке. Река ослепительно сияет на солнце, и девушки, разувшись, босиком спускаются по склону, поросшему молодой травой, и садятся в нескольких метрах от мола – волны бьются с шумом, и белоснежные птицы кричат над ними.

Стелла растягивается на прогретой траве, снимает очки и смотрит в небо:

– Что в очках, что без очков. Всё равно облака красивые. Они такие огромные. Знаешь, я только сейчас до конца понимаю, что мы с тобой, кажется, можем менять судьбу.

– Земля ещё не совсем прогрелась, так что не валяйся на траве слишком долго.

– Ну ты занууууда. Я тебе о серьёзных вещах…

– А я тебе о ещё более серьёзных вещах,– отвечает Кристина.– Если ты будешь лежать дома с горчичниками и соплями, то кто будет менять судьбу и спасать мир?

Девочка тут же садится:

– Ты права. Я слишком ценный экземпляр,– она смеётся, скрещивает ноги и изучает свои чумазые пятки. Достаёт из кармашка влажные салфетки и протирает руки, шею, ноги и шлёпанцы, а потом задумчиво комкает в ладонях целый ворох салфеток.

Кристина улыбается и смотрит вдаль. Тепло и хорошо, никуда не хочется идти. Она достаёт из кармана конверт и снова рассматривает рисунок. В солнечных лучах он чуть поблёскивает. Стелла кладёт подбородок на плечо девушке и тоже разглядывает рисунок.

– Только у тебя щиколотки чуть тоньше. Совсем чуть-чуть. И грудь он очень деликатно нарисовал. Стеснялся, наверное.

Кристина не глядя щёлкает девочку по кончику носа.

– Эй. Ну а что, я не права?

– Права, конечно.

Девушка прячет рисунок в конверт и аккуратно засовывает его в карман.

– Ну что, где ещё мы не должны оказаться?

– Я не знаю,– растерянно говорит Стелла.– Такое ощущение, что в мире закончились неприятные происшествия.

– Хорошо бы.– Кристина вытягивается на траве, и Стелла косится на её грудь.

– Твоя соседка права, про майку.

– Ага. Слушай,– говорит Кристина, приподнявшись на локте,– у тебя сейчас немного эйфория. Ощущение небывалых возможностей. Хочется летать, писать песни, пить вино, ходить голой, делать всякие глупости, и чтобы музыка фоном звучала, такая, знаешь, как к последним кадрам фильмов.

– Ты сейчас очень точно описала мои ощущения,– говорит девочка и смущённо принимается протирать стёклышки очков краем футболки.

– В таком состоянии нужно быть очень осторожной. Пообещай мне не ввязываться в приключения? Хотя бы без меня?

– Ладно… Обещаю. Хотя они меня не спрашивают, приключения эти.

– Это уж точно,– вздыхает Кристина. Потом, без всякой связи, достаёт из кармана штанов тюбик с бальзамом для губ и расчёску и протягивает девочке: – У тебя губы совсем растрескались. И причёска, словно ты только что проснулась.

– Это всё ветер… – На смуглых щеках Стеллы проступает румянец. Она сначала приглаживает волосы ладонями, потом несколько раз проводит по ним расчёской, бережно, словно у неё в руках драгоценная египетская статуэтка.

– Даже если ты сломаешь расчёску, я не буду сердиться.

Стелла улыбается и нерешительно открывает тюбик с блеском для губ. Дотрагивается пальцем до краешка. Смотрит на него и снова закрывает.

– Ты никогда этим не пользовалась? – удивляется Кристина.

Девочка машет головой, занавесившись волосами. Кристина берёт у неё тюбик, открывает и мягкими движениями наносит бальзам Стелле на губы. Девочка сжимает губы и пробует бальзам на вкус.

– Непривычно.

– Это поначалу. Только когда войдёшь во вкус, не усердствуй с тенями для век, не выщипывай брови и ради бога не подкрашивай их. Они у тебя совершенные.

– Только брови?

– В этой футболке только брови,– улыбается Кристина.– Я шучу, эта футболка тебе невероятно идёт. Такой андрогинный подростковый стиль, по-девичьи бесхитростный и из-за этого кокетливый. Но волосы, скулы и ноги выдают в тебе будущую роковую женщину.

– Я прямо ощутила сейчас, какая я роковая,– важно отвечает Стелла, вскакивая и на ощупь нашаривая шлёпанцы в густой траве и поправляя футболку на груди.– Ты сейчас будешь смеяться, но я снова есть хочу. Быть роковой женщиной – это так волнительно, пробуждает аппетит. Я удивляюсь, почему ты не ешь каждые пять минут.

– Из меня роковая женщина,– вздыхает Кристина, поднимается, берёт ботинки в руки и идёт за девочкой,– как тракторист восьмого разряда.

– А такие бывают?

– Вряд ли. У них категории от «A» до «F».

– Хотя я бы не удивилась, если бы ты умела трактор водить.

– Я умею. Только у меня категории нет.

– Есть вообще что-нибудь, чего ты не умеешь?

– Стелс, когда тебе будет двадцать семь лет, ты тоже много чего будешь уметь. Например, красить губы. И, может быть, водить трактор. И сеялку комбинированную овощную на самоходном шасси.

Стелла ошарашенно смотрит на девушку:

– Это сейчас очень инопланетно звучало. Всё, кроме овощей.

– Значит, научишься водить летающую тарелку,– хладнокровно отвечает Кристина. На ступеньках она обувается и зашнуровывает ботинки.

– Я не против.– Стелла находит урну и наконец избавляется от вороха салфеток. Тут же срывает травинку и принимается щекотать Кристину.

– Смотри, тут недалеко ещё одна пиццерия, но я сегодня уже выполнила свою годовую норму пиццы.– Девушка ловко выхватывает у неё травинку.– Ещё там пончики есть.

– Там пончики только пахнут вкусно, а на вкус резиновые и грустные.

– Ты специалист.

– Погоди,– азартно говорит Стелла,– тут за углом есть чудесный армянский подвальчик, там вкусный суп.

– Суп? Я думала, ты только чипсами и пиццей питаешься.

– Ещё твоими блинчиками.

– Льстишь, но приятно,– улыбается Кристина.

– Надо через дорогу перейти.

Через дорогу перейти не получается: из-за поворота показывается неповоротливый самодовольный троллейбус, застревает в ветвях огромных деревьев и тяжело останавливается; девушки пропускают два зелёных светофора – троллейбус не обойти, и машины объезжают его сплошным потоком, игнорируя правила.

– Идём через другой переход.

Девушки добегают до следующего перекрёстка, но троллейбус, вырвавшись из цепких ветвей, стремительно несётся им наперерез. Настолько стремительно, что рога токоприёмника слетают с проводов и нелепо опадают по бокам.

– Что-то я начинаю подозревать,– сообщает Кристина.

– Тебе не кажется, что пахнет дымом?

– Кажется, с супом сегодня ничего не получится.

Девушки огибают троллейбус и бегут к кафе.

8.

В тёмном дворе, когда луна ещё только карабкалась вверх по синему вельветовому небосводу, дорогу им преградила пара совершенно одинаковых долговязых юношей с неприятными улыбками. Кажется, они попытались что-то сказать девушкам, Стелла не успела понять; и едва успела увидеть молниеносные движения Кристины – юноши в кроссовках и нелепых синих трико уже корчились на асфальте, задыхаясь. Кристина взяла девочку за руку и повела дальше.

– Может, быстрее пойдём?

Кристина пожала плечами:

– Вряд ли они станут догонять.

– Ты вообще ничего не боишься?

Кристина подумала. Потом сказала:

– Не могу так сказать. Боюсь больших собак, пауков и почему-то не сильно люблю грозу. А вот людей… Ну, просто нужно всегда быть наготове.

– Ты крутая,– тихо сказала Стелла.

– Да ладно… Это не особенно весело. Никогда никому не доверять.

– А мне?

Кристина улыбнулась:

– А тебе почему-то доверяю.

– А почему так вышло? Что никому не доверяешь.

– Да бывало всякое,– туманно сказала Стелла, придерживая девочку на пешеходном переходе.– Красный.

– Точно…

Кристина помолчала, потом, решив что-то, рассказала:

– Однажды я заработала очень много денег. Глупо, но я не положила их на счёт, да и негде было. Добиралась домой автостопом. Очень красиво, алтайские места, но с транспортом проблемы, вот и сидела часами, ждала попуток. А тут остановились очень симпатичные парень с девушкой, я прямо любовалась. Влюблённые, она его руку никак не могла отпустить. Ехали, подружились, угостили друг друга разным вкусным. Я их – чудесно сохранившимися бутербродами, они меня конфетами и пирогом с курицей; устроили привал на траве, рассказывали друг другу смешные истории. Потом дальше поехали, мимо реки проезжали, решили искупаться. Оставили одежду в машине… В общем, нырнула я, а когда вынырнула, не было ни машины, ни ребят. Я даже на горизонте их не смогла рассмотреть. Вот.

Стелла, не отрывая от неё глаз, выждала секунд пять, а потом спросила:

– А дальше?

– Вперёд смотри,– засмеялась Кристина,– споткнёшься.

– Не споткнусь,– убеждённо ответила девочка. И тут же, конечно, споткнулась и едва не растянулась на земле – Кристина поймала.

– А дальше… Ну, представь. Я в трусах и в рубашке, без вещей, без копейки денег, без телефона. Босиком. Не представляю, где я нахожусь. Не представляю, где ближайший населённый пункт. Просто пошла вперёд, несколько часов шла, но до какого-то посёлка добралась. Отправилась в полицию, меня там несколько часов продержали, а я уже свалиться под стул готова была от усталости и нервов. Пытались выяснить, что за машина. А я откуда знаю, что за машина. Красная! Вот и всё, что я запомнила. Нарисовала по памяти и машину, и ребят. Но никого не нашли, конечно, ребята как пропали. И деньги мои тоже. А мне и позвонить некому было, да и возвращаться толком некуда. Не спрашивай, как я из всего этого выпуталась, но как-то получилось. Одна нерусская барышня в полиции, Сабина, помогла с вещами и даже устроила меня на пару ночей у знакомых. Потом я обнаружила в кармане две тысячи, на них я месяц прожила. С Сабиной до сих пор переписываемся, она клянётся, что не подбрасывала мне денег.

Девочка заворожённо слушала и пыталась одновременно уворачиваться от кочек и ухабов, которые вдруг появились на дороге в немыслимой концентрации.

– Ну, и как видишь, сейчас я жива и здорова, работаю и даже не ночую на лавочке под звёздным небом.

Стелла сосредоточенно кивнула:

– Ты фантастически крутая. Все эти бескрайние путешествия только выглядят романтично. А на деле…

– А на деле какие-то дополнительные силы появляются. И когда, казалось бы, потеряла всё, почему-то не хочется удавиться, а просто начинаешь всё с нуля.

– Ничего себе «просто». А когда это всё было?

– Год назад. Мы пришли, Стелс.

Девочка улыбнулась:

– Почему «Стелс»? Такая же реактивная? Или такая же незаметная?

– Стремительная и необычная.– Кристина потрепала девочку по макушке.– Как доберёшься до кровати, звони.

– Ты считаешь, что по пути до кровати со мной может что-то случиться? – делано возмутилась девочка.

– Это не просто вероятность, а неизбежность.

Стелла обняла девушку и забежала в подъезд.

Кристина, вздохнув, прислонилась спиной к холодной стене и вынула из кармана телефон. Нужно как-то скоротать время до звонка. Наверх девочка поднимется за сорок секунд, ещё полминуты провозится с ключами, потом, захлопнув дверь, сбросит шлёпанцы и побежит к телефону. Потом, вытянув шнур от телефона на предельную длину, уйдёт на кухню, выпьет всю воду, уже набрав номер Кристины и слушая гудки. Будет болтать не меньше получаса, спустив шорты до колен и сидя на кровати. Потом завалится в постель и, дрыгая ногами, попытается сбросить тесные шорты. Ничего не получится, она зажмёт трубку плечом и начнёт снимать их руками; вместо этого у неё вывалится трубка, да и сама девочка каким-то лишь чудом не свалится с кровати. Будет, ругаясь тихо, вытаскивать трубку из-под кровати…

Кристина начинает волноваться. Все мыслимые сроки уже прошли. Она набирает номер Стеллы, после восьмого гудка сбрасывает и набирает снова. И снова, и ещё раз. Сжимает губы, чтобы не выругаться вслух, вглядывается в кнопки домофона и с первого раза безошибочно набирает код. Забегает в подъезд и взлетает на четвёртый этаж. Звонит в дверь, стучит, прислушивается, но по всему подъезду лишь оглушающая тишина, да из освещения только месяц за окном. Девушка садится прямо на ступеньки и пытается размышлять трезво. Трезво не получается. Она встаёт, включает фонарик на телефоне и спускается до третьего этажа, заглядывая в каждый угол и пытаясь найти хоть какую-то зацепку.

На третьем этаже она встречает Стеллу. Девочка выходит из квартиры и тихо прикрывает за собой дверь.

– Только не ругайся,– смущённо говорит она.– Я ещё подумала: я что, не заперла дверь? Зашла, разулась, а на кухне соседка сидит и полуночничает. Чай пьёт при луне. И так внимательно на меня смотрит. Я ей говорю: «Здравствуйте, баб Галь». Она мне кивнула и сахар стала в чашку накладывать. Я сказала: «Дверь у вас там открыта». Она кивнула и конфету стала разворачивать. Ну Кристина, ну не молчи, ну просто двери похожи, вот я и перепутала. Этажи. А так долго, потому что левый шлёпанец куда-то забросила, пока разувалась. Ну вот чего ты смеёшься!

– Чудо ты! В перьях… Как можно было этажи перепутать?

– Ну да, чудо… Зато со мной весело.

– Идём, а то у меня опасения, что она тебя за грабителя приняла.

– Да дойду я сама до квартиры!

– Ага,– смеётся Кристина,– я видела, ты прямо отлично справляешься.

Стелла тоже смеётся, потому что возразить нечего.

– Чай будешь? – спрашивает она, отпирая дверь.

– Спать ложись, тебе бы завтра не слишком после обеда проснуться.

– Ладно,– тянет девочка.– Ну, тогда спокойной ночи. Ты мне позвонишь, как дойдёшь домой? Я волноваться буду.

– Это скорее я волноваться буду, пока ты не окажешься под одеялом,– улыбается Кристина. Щёлкает девочку по носу, та возмущённо фыркает, показывает язык и закрывает дверь, успев помахать рукой.

За дверью немедленно что-то грохочет, и Кристина замирает. Через секунду дверь приоткрывается, высовывается виноватая мордочка Стеллы:

– Всё хорошо, это папино пальто с вешалки упало, оно само, честное слово.

– Точно само?

– Ну, я немножко помогла…

Кристина доходит до дома минут за пять в приподнятом настроении. Кирпичи и стёкла всё ещё лежат у двери. Кажется, их даже больше, чем утром. «Завтра»,– неопределённо думает девушка, забегает к себе на третий этаж и, разоблачившись, падает в постель, которую так и не убрала с утра. Да и зачем её убирать, если вечером в неё можно просто упасть после длинного дня. И пыльного. В лунном свете девушка рассматривает свои ноги. В душ надо. Но так устала. От необходимости идти в душ её спасает Стелла: она звонит, спрашивает, как девушка добралась и сообщает, что «уже почистила зубы, искупалась и всё такое», но голос у неё такой сонный, что Кристина велит ей немедленно засыпать, и девочка, что удивительно, слушается. Кристина фантастическим усилием воли поднимается с постели и забирается в душевую кабинку. Ванну в этой квартире просто некуда было бы поставить. В душе девушка без сил садится на пол, включает чуть тёплую воду и, намыливаясь, ловит себя на том, что задрёмывает. Поэтому, управившись минуты за три, идёт в комнату, аккуратно ложится на постель лицом вниз и засыпает ещё в воздухе, на пути к подушке.

9.

Стелла ещё в прихожей сообщает:

– Я знаю, кто нарисовал эти картинки.

– И тебе доброе утро!

Кристина сегодня заходит к девочке по-человечески, сначала позвонив в дверь. На часах уже половина двенадцатого, она выспалась, накупила провизии и получила зарплату – на выходных, пока трудится сменщица, это было особенно приятно.

– Мне не спалось. То есть сначала спалось, потом приснилось, что я потеряла шлёпанцы, футболку и очки, я проснулась и решила больше не спать. Пошла к твоему дому, увидела свет в окнах дома напротив. Проанализировала, откуда удобнее тобой любоваться. Исключила варианты сверху. Провела лабораторные тесты по наблюдению из обоих домов. Сузила круг подозреваемых. Позавтракала походным бутербродом, а потом опросила свидетелей. Там был очень большой мужчина с очень маленькой собачкой. И потом на лавочке образовались бабульки ранние обыкновенные, утренняя смена, и я тоже повыспрашивала, не живут ли в этом доме художники. Придумала непротиворечивую историю для прикрытия. Бабульки даже нашли мне школьницу, мелкую девочку Таю, она добавила красок.

Кристина с улыбкой замешивает тесто, добавляет в него немного оливкового масла и выбирает абхазские и аджарские специи. Стелла, не прекращая рассказа, пытается помочь ей, отчего стол, стул и частично пол оказываются усеянными мукой и специями. Кристина мягко усаживает девочку за стол и наливает ей чай. Стелла тут же крендельком складывает голые ноги со ссадинами на коленках и, подпрыгивая на стуле, пытается выпростать из-под себя рубашку.

– Так вот. Третий подъезд дома напротив. Ровно третий этаж, шестьдесят вторая квартира. Вячеслав, он же Слава, он же Ракитин. Характер мягкий, задумчивый. Много читает. Художник по призванию и стилю жизни. Не женат.– Девочка хитро прищуривается.– Правда, кажется, нигде не работает, но только последние две недели. Или работает из дома, я уточню. Предпочитает масляную пастель и акварель. Старше тебя на три года. Почти идеально. Телефон продиктовать? – невинно интересуется девочка.

– А почему «почти»?

– Не работает же. Хотя я надеюсь, это временно. И очень скромный.

– Ты уже нашла его в социальных сетях?

– Это было первое, что я сделала, вернувшись домой. Нет, второе. Сначала я ещё раз позавтракала, но снова как-то небрежно. Нет, третье. Я искала компьютер. Я нашла его под юбочками и шарфами, которые тоже давно не могла найти. Очень удачно сложилось.

Кристина зажигает духовку – спички отсыревшие, зажигаются не с первого раза,– и ставит пирог.

– А почему все спички мокрые?

– Я очень хотела пить.

– Вопрос снимается. Покорена твоей страстностью.

– Ну ты впечатлена?

– Стелла, чудо в перьях. Ты отняла у меня тайну и мечту. Теперь мне придётся самой проявлять инициативу.– Кристина видит, что девочка заметно расстроена, подходит к ней и целует в макушку.– Только не принимай мои слова серьёзно. Ты меня уже третий день знаешь.

– Знаю, ты всё время издеваешься,– девочка сидит, надув губы, и накручивает на палец прядку волос.

– Не всё время. Иногда я кормлю тебя чем-нибудь вкусным. Чуть попозже я сварю тебе суп, как в том кафе. Я вчера выспросила у повара рецепт.

– Это извиняет тебя,– с деланым равнодушием сообщает Стелла.

– А если серьёзно, я впечатлена. И даже очень. Я догадывалась, что это кто-то из дома напротив, но такое расследование даже и не подумала провести.

– Он симпатичный, кстати.

Кристина, в этот момент проверяющая, как там пирог, резко поднимается на ноги и садится на стул.

– Стелла. Очень тебя прошу, если можно, не надо так заботиться о моей личной жизни. Позавчера я окончательно решила, что у меня её не будет.

Девочка, сжавшись в комочек, испуганно кивает. Потом сползает со стула и садится у ног Кристины. Берёт её ладонь обеими руками и прижимается к ней щекой.

– Не сердись,– говорит она совсем тихо.– Это всего лишь шутка. Мне просто хочется для тебя что-то хорошее сделать. Ты мне помогаешь, заботишься…

Кристина, прикусив губу, ругает себя за резкость. Она слышит слёзы в голосе девочки и осторожно гладит её по плечам. Через минуту спина Стеллы уже не кажется такой напряжённой.

– Позавчера отменилось очередное свидание,– вздохнув, говорит Кристина.– Ты помнишь. Если честно, мне хотелось тогда напиться, а совсем не безалкогольного пива. Это было пятый раз подряд за две недели, мы с ним так и не увиделись лично.