Текст книги "Я ждал тебя триста лет...(СИ)"

Автор книги: kira.kraizman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Вы утверждаете, что Гарри – ваш будущий магический партнер? – враз севшим голосом произнес Джеймс.

– Или, если следовать данному манускрипту, мой Истинный Избранный, данный мне самой Магией, – подтвердил Снейп. – Именно поэтому он не в состоянии контролировать себя и зачастую…

– Я. Вам. Не верю! – Джеймс вскочил со стула, с грохотом уронив его на пол. Его лицо пылало от злости, а глаза, казалось, метали молнии. – Вы просто старый извращенец, который пытается совратить моего мальчика. Ваше место – в Азкабане, и я найду способ упрятать вас туда, не посмотрев на то, кого вы считаете своим сыном. Думаю, волшебное сообщество будет на моей стороне!

– Послушайте, мистер Поттер… – тихо сказал Снейп, ошарашенный подобным исходом беседы. Он миролюбиво выставил руки вперед, решив не обижаться на оскорбления, выкрикиваемые Джеймсом в его адрес. – Я ни в коем случае не претендую на Гарри до его полного совершеннолетия. Я даже не помышлял об ином развитии событий! Я готов немедленно принести Непреложный обет, что не дотронусь до него и пальцем! Счастье и благополучие вашего сына – для меня все! Я всего лишь трезво проанализировал ситуацию, ознакомился с соответствующей литературой и понял, что только магическая односторонняя помолвка способна несколько уравновесить давление Магии, которое Гарри, сам не осознавая этого, испытывает сейчас. Прошу вас взвесить все «за» и «против». Связь между нами – неразрывна. Вы ничего не сумеете сделать, чтобы отдалить Гарри от меня. Вам остается принять это как данность и постараться помочь ему как можно менее болезненно пережить ближайшие семь лет…

То, что его слова не были услышаны, Северус видел по то красневшему, то бледневшему лицу Джеймса. В отличие от Лили, внимательно слушавшей Снейпа, тот попросту пропустил его речь мимо ушей. Едва Северус закончил говорить, Поттер-старший стукнул по столу кулаком и закричал:

– Вон из нашего дома! Чтобы ноги твоей тут не было, старый развратник! Ты никогда не получишь Гарри! Он больше не вернется в Хогвартс. Я сумею защитить от тебя и твоих гнусных посягательств моего сына! Вон!

***

Покинув негостеприимный отчий дом своего Истинного Избранного, Снейп понял, что просто не в состоянии сейчас аппарировать. Впервые за сотни лет он чувствовал себя человеком из плоти и крови. Измученным душевно и совершенно потерянным. Находившиеся внутри люди были во сто крат слабее его физически и магически. Он мог бы одним ударом сокрушить захлопнувшуюся перед его носом дверь, взлететь на второй этаж, схватить Гарри в охапку и аппарировать с ним куда угодно. Он мог бы спрятать мальчика в Принц-мэноре, и Поттеры никогда не нашли бы его. Он мог бы растить Гарри под своей опекой, а когда тот достигнет совершеннолетия, сочетаться с ним магическим нерасторжимым браком. Но он не желал поступать так! Он не хотел разлучать своего Избранного с близкими ему людьми, забирать из родного дома и становиться между Гарри и его родителями. Не хотел лишать его материнской любви, чтобы взамен дать ему одинокую жизнь в компании домовых эльфов. А еще он не желал причинять боль ожидающей ребенка Лили. Все это означало лишь одно: Джеймс победил. Сейчас и на ближайшие семь лет Северус был бессилен что-либо предпринять. И это сводило Снейпа с ума. Он ощущал, как сердце буквально разрывается в груди. У него подгибались ноги, а в глазах внезапно потемнело, как перед обмороком. Он почти неосознанно махнул волшебной палочкой, и рядом с ним тут же возник автобус «Ночной рыцарь».

– Пункт назначения? – спросил кондуктор, равнодушно взирая на раздавленного свалившимся на него несчастьем вампира.

– Хогвартс, – еле выдавил Снейп.

Очутившись в своих апартаментах, он бросился в глубокое кресло и сжал голову руками. Его, разумеется, абсолютно не тревожили пустые угрозы Джеймса: пусть только попробует засадить в Азкабан вампира! А вот слова о том, что Гарри больше не вернется в Хогвартс, напугали Северуса не на шутку. Судя по тому, что говорили книги, им нельзя было расставаться надолго! Джеймс не понимал, какой опасности подвергает сына! Впрочем, если он отказался слушать Северуса, может, прислушается хотя бы к своему непосредственному начальнику? Северуса в данный момент меньше всего заботил тот факт, что со стороны это выглядело так, будто он жаловался Министру магии Риддлу на начальника Аврората Поттера. Собственное эго ни в коей мере не волновало его. Джеймс являлся опекуном Гарри и оставался им до самого его совершеннолетия. Он единственный имел законное право распоряжаться судьбой мальчика. И сейчас он стоял на пороге ошибочного, даже рокового решения. Северус не мог допустить этого! Снейп закрыл глаза и представил себе Гарри. Из волшебной палочки тут же вырвалась и заметалась по комнате серебристая летучая мышь.

– Передай Тому, что я жду его у себя! – сказал ей Северус.

***

Дела в Министерстве не позволили Тому Риддл-Принцу немедленно откликнуться на зов приемного отца. Когда он вышагнул из камина в личных покоях декана Слизерина, было уже глубоко за полночь.

– Прости, никак не получилось прийти раньше! – выпалил он, переступив через решетку и с тревогой всматриваясь в лицо Снейпа. – Что-нибудь случилось?

– Случилось, – коротко бросил Северус. – Присядь, пожалуйста!

Он кивком указал Риддлу на второе кресло. Потом вызвал домового эльфа и приказал ему подать ужин на одну персону.

– Ты всегда помнишь о моих человеческих потребностях! – с благодарностью произнес Том, отдавая должное вкуснейшей стряпне хогвартских эльфов. – В Министерстве сегодня состоялось несколько совещаний подряд – нужно было как-то вернуть людей в рабочую атмосферу, а то разболтались за праздники. Даже не скажу, когда ел в последний раз!

Он отставил тарелку с недоеденным куском пирога и блаженно откинулся на спинку кресла.

Хотя Тому совсем недавно сравнялось шестьдесят шесть лет, он все еще выглядел вполне моложавым и весьма привлекательным мужчиной. Он уже долгие годы находился на посту Министра магии, прекрасно справляясь со своими обязанностями, и при этом умудрялся уделять достаточное внимание семье – жене, сыну с невесткой и новорожденному внуку, а кроме того, не забывал и о приемном отце, с которым регулярно встречался в Хогвартсе или Принц-мэноре.

Убедившись, что Том немного пришел в себя после тяжелого дня, проведенного в трудах на благо магического общества, Северус приступил к делу.

– Помнишь, давным-давно я рассказывал тебе и о наследии Принцев, и о том, что мы связываем нашу судьбу исключительно с Избранными?

– Разумеется, помню! Это произошло, когда я приставал к тебе с расспросами, почему ты столько лет живешь один, а ты ответил на это, что твой Истинный Избранный еще не родился. А прочие тебя не интересуют.

– Ну… вот, – вздохнул Северус, – теперь он не просто родился, но и уже успел поступить в Хогвартс.

– Постой, ты хочешь сказать, что влюблен в студента? – Том с изумлением воззрился на собеседника.

Вместо ответа Снейп только молча кивнул.

– И кто же этот счастливчик? – в голосе Риддла послышалась неподдельная тревога. Он безоговорочно верил в семейное предание Принцев и опасался, что отца может опять постичь горькое разочарование, как случилось более трехсот лет назад с Карлайлом.

– Поттер… Гарри.

– Сын Главного аврора Поттера? – уточнил Том.

– Ты знаешь кого-то другого с подобной фамилией? – саркастически хмыкнул Снейп.

– Но ведь ему всего одиннадцать! – ошарашенно взглянул на отца Риддл.

– Что такое семь лет для бессмертного? – снова тяжело вздохнул Снейп. – Как ты и сам понимаешь, мне остается лишь ждать.

– А как мальчик относится к тебе?

– Это сложно. Он очень уважает меня как декана, буквально смотрит мне в рот на лекциях, а между ними благополучно пытается покалечиться, изо всех сил стараясь привлечь мое внимание.

– Значит, это взаимно, – констатировал Риддл.

– Разумеется, Гарри пока и сам не подозревает о природе нашей связи. Но пройдет каких-нибудь три-четыре года…

– И тебе придется бегать по Хогвартсу от сексуально озабоченного подростка, – закончил за него Том. – Думаешь, ты справишься?

– Ради Гарри я справлюсь с чем угодно. Но возникло еще одно нешуточное препятствие. Джеймс Поттер. Я признался ему в том, что его сын является моим будущим магическим партнером, и предложил одностороннюю помолвку, чтобы подпитывать Гарри собственной энергией и помогать ему совладать с огромным грузом магии, который несет в себе данная связь. К сожалению, Джеймс воспринял мои слова резко отрицательно. Обвинил Мерлин ведает в каких грехах… Впрочем, это не главное… Он пригрозил разлучить нас и забрать Гарри из Хогвартса. А этого делать ни в коем случае нельзя! Подобный шаг может серьезно навредить Гарри.

– И что же ты намерен предпринять?

– Не представляю себе… Я в полном замешательстве… Как несовершеннолетний волшебник, Гарри всецело зависит от решений его родителей. Даже если он сам поймет природу нашей связи и попросит заключить помолвку, без согласия Джеймса это будет невозможно осуществить. То же самое касается и его учебы. С этого упрямого осла Поттера станется перевести мальчика в другую магическую школу. Он не желает понять, что для Гарри это чревато потерей магии или вообще… – Снейп не договорил. На миг он словно очутился в маленькой, уютно обставленной спальне, где на кровати лежал Гарри, неподвижный и бледный как полотно. – Джеймс считает меня лжецом… – еле слышно продолжил Северус. – Он думает, что действует во благо собственного сына, ограждая его от посягательств декана-извращенца, а на деле… Он причинит Гарри вред, а я, даже доподлинно зная это, не в состоянии что-либо предпринять. Я совершенно раздавлен, Том. Я впервые в жизни оказался в ситуации, когда не могу ничего изменить, не нарушив тем самым законы Магии.

Том не верил своим глазам. Он всегда полагал, что для Северуса просто не существует ничего невозможного, и вот теперь тот столкнулся с практически непреодолимой преградой.

Риддл мучительно размышлял, есть ли выход из создавшегося положения, и не видел ни единого.

После нескольких минут молчания он наконец произнес фразу, вертевшуюся на языке у Снейпа, которую тот сам так и не решился озвучить:

– А хочешь, я попробую объяснить Поттеру-старшему, что никто не собирается навредить Гарри и что разлука с будущим магическим партнером обернется для мальчика катастрофой. Мне кажется, меня он, по крайней мере, выслушает.

***

– Не поеду ни в какой Дурмстранг! Не заставите! – Гарри лежал ничком на постели, глотая злые слезы. Впервые с тех пор, как он появился на свет в этом самом доме одиннадцать с половиной лет назад, он чувствовал себя здесь чужим и абсолютно несчастным. А ведь он так скучал по родителям! Считал дни, оставшиеся до рождественских каникул! Мечтал вновь очутиться в своей комнате с двумя огромными, выходящими в сад окнами. Просыпаться в собственной кровати под алым балдахином и смотреть, как на обоях порхают золотые снитчи. Зарываться босыми пальцами ног в пушистый ворс ковра, на котором они все вместе играли в веселые и увлекательные игры.

Но все сразу же пошло наперекосяк. Он надеялся увидеть на перроне обоих родителей, но его встречал только отец, а на вопрос: «Где мама?» – загадочно улыбаясь, ответил, что дома Гарри ожидает сюрприз.

Сюрпризом оказался заметно выдававшийся вперед мамин животик. А еще к нему прилагались усталость, головные боли и полный запрет на аппарацию. Так что развлекаться в Косой переулок они теперь отправлялись вдвоем с отцом. Гарри, разумеется, радовался, что в конце весны у него появится братик или сестричка, но, будучи единственным ребенком, да к тому же слегка избалованным родительскими любовью и вниманием, глубоко в душе ощущал неприятные уколы ревности. Малыш еще даже не родился, а уже в какой-то степени отнимал у него мать.

Помимо этого, выяснилось, что восторженные отзывы Гарри о своем факультете и особенно о профессоре Снейпе не вызывали у Лили и Джеймса никаких положительных эмоций. Скорее наоборот. Стоило Гарри начать взахлеб рассказывать о сокурсниках-слизеринцах и декане, как у отца тут же вытягивалось лицо. Естественно, Поттер-младший был наслышан о противостоянии между студентами Гриффиндора и профессором Зельеварения – отец и его закадычный друг (он же – крестный Гарри) Сириус Блэк любили вспоминать о «славных временах буйной молодости» – но, как наивно полагал Гарри, к нему все это не имело ни малейшего отношения. После нескольких довольно бурных размолвок с отцом он понял, что одно лишь упоминание имени профессора Снейпа заметно портит Джеймсу настроение, и перестал говорить о своем декане. Впрочем, в предпоследний день рождественских каникул Поттер-старший сообщил отпрыску, что Снейп прислал с совой послание о намерении побеседовать с родителями Гарри. Мальчик сник. От Драко он уже слышал о визите декана в Малфой-мэнор и о последствиях этого визита, которые Малфой-младший сполна испытал на собственной заднице. Так как Гарри являлся зачинщиком большинства их «милых» шалостей, он решил благоразумно отсидеться у себя и не попадаться лишний раз отцу на глаза. Именно поэтому Гарри предпочел не спускаться в тот вечер к ужину, а переждать бурю в своей комнате.

Примерно через час после прихода Снейпа снизу донеслись грохот, крики и ругань отца, а затем – стук затворяемой входной двери. Гарри сжался в комок на постели. Вероятно, декан Снейп рассказал в подробностях, как они с Драко пытались оседлать дикого кентавра Бейна, или как Гарри в одиночку раздразнил трехголового пса, и, если бы не профессор Снейп, тот наверняка откусил бы обидчику голову.

На лестнице послышались шаги, и на пороге возник отец. Таким разгневанным Гарри никогда прежде его не видел. Его прямо-таки трясло от еле сдерживаемой ярости.

– Пап, я действительно очень сожалею, что… – начал было мальчик, но Поттер-старший резко оборвал его.

– Ты не вернешься в Хогвартс, – сквозь зубы процедил он. – Завтра же я напишу директору Дамблдору сообщение о твоем переводе в Дурмстранг.

– Но я больше не буду! – Гарри подскочил к отцу и прижался к нему. – Я правда-правда-правда стану хорошо себя вести! Я не хочу в Дурмстранг!

– Ты отправишься туда послезавтра. Разговор окончен.

Джеймс с силой оторвал от себя сына, втолкнул его в комнату и запер дверь заклинанием.

Гарри потерянно опустился на кровать и провел ладонью по волшебному покрывалу, на котором были нашиты двигающиеся колдографии, запечатлевшие счастливые моменты его жизни. Множество счастливых моментов. Вот он задувает свечи на именинном торте, а вот едет на плечах у папы. Вот качается на качелях вместе с мамой, а вот летает на игрушечной метле. Вот он весело смеется, весь перепачканный вкуснейшим мороженым Фортескью, а вот держит в руках свою новую волшебную палочку… Прежде, рассматривая это, сшитое мамой покрывало, он ощущал приливы неимоверного счастья, но сейчас оно съежилось и словно померкло. Он и сам не понимал, почему почувствовал такой животный ужас, когда отец сказал, что ему придется покинуть Хогвартс. За полгода своего пребывания там он уже успел намертво срастись душой с этими древними стенами, с его обитателями – как живыми, так и мертвыми. Впервые очутившись в гостиной Слизерина, располагавшейся в подземельях, он осознал, что оказался дома. Мрачные подземелья не пугали его, а волновали и будоражили воображение. Даже россказни о страшных чудовищах, обитавших в недрах замка, не внушали Гарри трепета. И вот теперь он должен был расстаться с Хогвартсом. Никогда отныне не бродить по запутанным коридорам, провожаемый взглядами зачарованных портретов, не беседовать с привидениями, не слышать низкий глубокий голос своего декана… При мысли о том, что он больше не увидит Снейпа, у Гарри перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы…

«Ничего, я упрошу родителей не посылать меня ни в какой Дурмстранг! Мама обязательно сумеет убедить отца!» – подумал он перед тем, как погрузиться в сон.

========== Глава 3 ==========

Том Риддл аппарировал прямо к коттеджу Поттеров в Годриковой впадине. Он не в первый раз посещал этот уютный дом, где всегда царили тепло, любовь и передающаяся всем гостям радость. Но сегодня, даже еще не приблизившись к двери, Том ощутил напряжение, словно с хозяевами случилось или должно было вскоре случиться большое несчастье. Риддл с минуту помедлил, а затем постучал. Ему открыла заплаканная Лили. Тому еще никогда не доводилось видеть эту привлекательную молодую женщину такой удрученной, поэтому он прямо с порога спросил:

– У вас что-то произошло?

– Да, – Лили мимолетным движением смахнула набежавшие на глаза слезы, – нам нанес визит профессор Снейп. Он рассказал нечто… весьма странное, и Джеймс… рассердился, – сбивчиво произнесла она. – Теперь он готовится перевести Гарри в Дурмстранг, а тот постоянно плачет и умоляет не забирать его из Хогвартса… Я пыталась убедить Джеймса не поступать опрометчиво. Проверить сведения, которые сообщил нам профессор Снейп… Но он ничего и слушать не хочет! Простите, Том, я не объяснила вам, в чем суть проблемы… Я сама не своя со вчерашнего вечера…

– Не стоит извиняться, дорогая! Я в курсе того, что случилось. Если честно, я и пришел с дипломатической миссией постараться уговорить вашего супруга одуматься и не пороть горячку.

– Джеймс ждет вас у себя в кабинете, – Лили сделала приглашающий жест рукой. – Он несколько минут назад закончил переговоры через камин с директором Дурмстранга мистером Каркаровым и собирается завтра утром отправиться туда вдвоем с Гарри.

– Будем надеяться, что вместо Дурмстранга ваш сын завтра, как обычно, поедет в Хогвартс, – Том ободряюще кивнул миссис Поттер и последовал за ней на второй этаж. При его появлении Джеймс вскочил с кресла. Долгая служба в Аврорате приучила его соблюдать субординацию даже в собственном доме.

– Господин Министр, чем обязаны?

– Я пришел поговорить с вами о вашем сыне.

– Вот оно что… – лицо Джеймса окаменело. – Я полагал, Снейпу хватит ума не обращаться к вам за помощью…

– Во-первых, все-таки «профессору Снейпу», – вкрадчиво сказал Риддл, – а во-вторых, считаю, вам необходимо меня выслушать и лишь потом решать судьбу Гарри. Как вы знаете, много лет назад профессор Снейп усыновил меня и ввел в род Принцев. Я прекрасно осведомлен обо всех фамильных тайнах, в том числе и о том, что Принцы связывают свою жизнь исключительно с Избранными, разумеется, с их полного на то согласия и после наступления совершеннолетия. И даже испытал на себе отголоски этой древней Магии. Профессор Снейп никогда на моей памяти не нарушал законов, принятых в волшебном обществе. И уж, конечно, не собирается делать этого теперь. Я абсолютно не понимаю причин вашего гнева и тем более столь поспешного перевода Гарри в другую школу, да еще такую отдаленную.

Поттер-старший ничего не ответил. Он молча прошелся по кабинету, открыл дверцу резного шкафчика, достал оттуда бутылку огневиски и два бокала. Разлив янтарную жидкость по стаканам, он протянул один из них Министру, отпил солидный глоток из второго и лишь затем заговорил.

– Я прочел документ, о котором вы упоминали, Том. В нем нет ни слова, что Избранным мистера Снейпа является мой сын. Мне не было предоставлено ни единого доказательства этого. Профессор предложил нам с женой просто поверить ему и совершить обряд односторонней магической помолвки, якобы для того, чтобы помочь Гарри справляться с последствиями совершенно недопустимой связи между учителем и учеником.

– Но вы же сами понимаете, что на данный момент эта связь существует исключительно на уровне магических потоков, образовавшихся в тот миг, когда они впервые друг друга увидели. До совершеннолетия Гарри она такой и останется. Помолвка ни к чему не обяжет мальчика, пока ему не исполнится восемнадцать, тогда как профессор Снейп лишит себя на ближайшие семь лет вообще какой-либо личной жизни. В то же время пытаться насильно разлучить тех, кого уже соединила Магия… Простите меня, Джеймс, это не только недальновидно, но и опасно.

– Это вы простите меня, Том. Я прагматик и не верю в каракули, начертанные на куске пергамента. Да и где доказательства в подлинности этого документа? Я знаю одного мошенника – Наземникуса Флетчера. Он частый гость в Аврорате. Этот пройдоха за пару галлеонов с удовольствием нарисует вам точно такой же манускрипт. Я глубоко уважаю вас, но даже если вы прикажете мне принять заявления Снейпа за чистую монету и заключить эту помолвку, я не сделаю этого!

– Но почему? – не выдержал Риддл. – Неужели лишь из-за антипатии, которую вы питаете к профессору Снейпу?

– И поэтому тоже. Но это не основная причина. Гарри уже обещан Драко Малфою. Мы не совершали никаких обрядов, но я дал Люциусу свое слово и не намерен нарушать его.

– Но послушайте, Джеймс… Будьте вы благоразумны! Мистер Малфой и сам происходит из чрезвычайно древнего рода. Кому, как не ему, чтить семейные традиции? Если вы объясните Люциусу, что речь идет о связи, образованной самой Магией, он, без всякого сомнения, откажется от своих притязаний на вашего сына.

– Гарри. Не станет. Супругом. Снейпа, – медленно процедил Поттер. – Никогда. Я этого не допущу. Насколько я в курсе, являясь законным опекуном Гарри, только я вправе решать подобные вопросы до его полного совершеннолетия.

– Да, это правда, – сник Риддл. Он боялся представить, как сообщит отцу ужасную новость о том, что его миссия позорно провалилась.

– Давайте же не будем больше об этом говорить, – миролюбиво закончил беседу Джеймс. – Гарри завтра же отправится в Дурмстранг. А после восемнадцати лет вступит в магический брак с Драко Малфоем. Я бы посоветовал мистеру Снейпу поискать своего Истинного Избранного в другом месте.

***

Если Джеймс рассчитывал, что после ухода Министра магии его оставят в покое, он глубоко заблуждался. На сей раз за практически невыполнимое дело по убеждению упрямца-Поттера взялась его собственная супруга в его собственной спальне. Похоже, сегодня можно было забыть и про нежный секс перед сном, и про сам сон.

– Почему ты отправляешь Гарри именно в Дурмстранг? Это же Мордред знает где! – расстроенная Лили сидела на разобранной постели и расчесывала свои роскошные волосы. При иных обстоятельствах Джеймс непременно помог бы ей, чтобы через пару минут, отложив гребень в сторону, начать целовать шею и плечи жены, но нынче Лили явно пребывала не в том настроении.

– По мне, хоть на край света, лишь бы подальше от Снейпа, – раздраженно буркнул Поттер-старший.

– Джеймс, я тебя не узнаю. Из-за каких-то снятых в детстве баллов и нескольких отработок ты собираешься выслать Гарри из Англии?!

– Да при чем здесь баллы?! – окончательно вышел из себя Поттер. – Ты словно не присутствовала за столом во время моего разговора со Снейпом! Ты хоть поняла, что задумала эта трехсотлетняя летучая мышь? Он намеревался вынудить нас заключить помолвку, а затем и брак с нашим сыном. Ты хочешь для Гарри супруга-вампира? Желаешь, чтобы наш род прервался? Ведь у них никогда не будет своих детей! Им и Зелье мужской беременности не поможет, так как зачать ребенка от вампира невозможно. Кроме того, даже если забыть, что я не терплю Снейпа – а я действительно не выношу его! – у нас уже имеется предварительная договоренность с Люциусом. Мальчишки души друг в друге не чают. Раз уж такой тихоня, как Драко, согласился принять участие в безобразиях, которые учинил наш сын в Хогвартсе, можешь не сомневаться – лучшего партнера для Гарри на всем свете не сыщешь! И, пожалуйста, не напоминай мне, что у Малфоев исстари рождается только один ребенок. Во-первых, это не так. У кого-то из дальних предков Люца было аж трое ребятишек, а во-вторых, ни у меня, ни у Малфоя нет предрассудков на этот счет: в крайнем случае наши мальчики смогут зачать детей по очереди. На это у них и предусмотрены равноправные партнерские отношения.

– Ты рассуждаешь как Малфой, – расстроенно отозвалась Лили. У нее ужасно болела голова и хотелось лишь одного: чтобы этот кошмар поскорее закончился. – Род. Потомство… Словно Гарри – племенной жеребец, а не наш любимый малыш, которому мы желаем счастья. И я, и ты, между прочим, хотя почему-то ты со вчерашнего вечера только и делаешь, что пытаешься доказать мне обратное. Лично я верю в магическую связь, о которой говорил профессор Снейп. Ты хочешь пойти против воли самой Магии?! Я думала, хоть Министр тебя немного вразумит… – она прибегла к своему наиболее безотказному оружию и заплакала. Однако хотя слезы жены и смягчили гнев Джеймса, должного результата они все же не принесли.

– Тебе нельзя так волноваться, дорогая, – сказал он, легонько погладив Лили по руке, – уже поздно. Я заказал нам с Гарри портключ на завтрашнее утро, так что ложись отдыхай.

– Знаете что, аврор Поттер… – Лили поднялась с постели и негодующе посмотрела на мужа. – Пожалуй, сегодня вам придется обойтись без моего общества!

***

В ту бесконечно долгую ночь Лили Поттер никак не могла уснуть. Впервые за тринадцать лет замужества она настолько серьезно поругалась с Джеймсом, что постелила себе в гостевой комнате.

Впрочем, не успела она опустить голову на подушку, как из спальни Гарри донесся негромкий всхлип.

Лили надела домашние туфли, вышла в коридор и толкнула дверь. Разумеется, заперто. Вчерашний вечер напрочь разрушил атмосферу доверия, всегда царившую в их семье. Джеймс – любящий муж и отец – в один миг превратился в аврора Поттера, а маленький Гарри – в заключенного, которого необходимо закрыть на замок, чтобы не устроил побег. Джеймс винил в этом, естественно, Снейпа. А Лили… Каким-то внутренним чутьем, свойственным, наверное, всем матерям, она чувствовала: Снейп не лгал. Его обычно такой холодный взгляд теплел, когда он говорил о Гарри. Лили понимала: ее мужем движет глупая детская неприязнь, и в угоду ей он готов был, сам того не ведая, сломать Гарри жизнь.

Если бы сейчас она не носила под сердцем ребенка, то, вполне вероятно, сумела бы найти решение проблемы, пусть даже ради этого ей пришлось бы на какое-то время уйти от мужа и забрать Гарри с собой. Но после рождения первенца она так долго вновь не могла забеременеть…

Простая Алохомора не помогла, и Лили потребовалось как следует повозиться, чтобы открыть эту мордредову дверь. Узнай Джеймс, что жена применяет энергоемкое колдовство, он бы ужасно рассердился, ведь колдомедики предупреждали Лили: если она хочет сохранить плод – постараться колдовать как можно реже. Впрочем, в данный момент ее занимал не тот малыш, который рос не по дням, а по часам в животе, а тот, что тихо всхлипывал, свернувшись калачиком на кровати под алым балдахином.

Лили осторожно прилегла рядом с сыном и прижала его к себе.

– Мамочка, ты же не позволишь ему отослать меня? – донесся до нее глухой от слез голос Гарри.

– Давай сделаем так: ты поедешь в Дурмстранг и попробуешь освоиться там, а если у тебя не получится, сразу пришлешь мне сову. Я завтра же поговорю с Сириусом. Уж коли кто-то и сможет повлиять на твоего отца, так это он. Хорошо, милый?

– Я не хочу никуда ехать… – худенькие плечи Гарри вздрагивали от плача. – Не хочу…

– Тш-ш-ш… – Лили поцеловала сына в затылок. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Безвыходных ситуаций не бывает, Гарри.

К сожалению, наутро оказалось, что у Гарри действительно нет никакого выбора, кроме как отправиться с отцом в далекий Дурмстранг. Поттер-младший вел себя на удивление мужественно. Он изо всех сил кусал губы, чтобы не расплакаться, когда прощался с матерью. Глядя на его опухшее от слез лицо и покрасневшие глаза, сердце Лили сжималось от жалости и дурных предчувствий. Она сама застегнула на мальчике теплую зимнюю мантию: у Гарри так дрожали руки, что он бы не справился с многочисленными крючками.

– Может, все-таки передумаешь? – с мольбой спросила она мужа.

– Нет. Так надо. Я делаю это для нашего сына, – отрезал Джеймс. – Гарри, возьмись за эту цепочку, закрой глаза и ничего не бойся. Раз… Два… Три…

Через мгновение Лили потерянно стояла одна в полутемной прихожей.

***

Риддл не преуспел в своих попытках уговорить Джеймса не отсылать сына в Дурмстранг. На следующий же вечер Северус выслушал его подробный отчет, перемежавшийся столь несвойственными Тому ругательствами.

– Я битый час пытался убедить этого упрямого кентавра одуматься, но он не пожелал внять голосу разума, – сокрушался Риддл. – Вот уж никогда не предполагал, что человек, которому доверено охранять покой граждан магической Британии, такой несносный упертый баран. Мне кажется, пригрози я ему увольнением с должности, он бы и ухом не повел!

– Ты бы ни за что так не поступил, – безжизненно произнес Снейп. – Ты же не путаешь личное и общественное. Поттер великолепно справляется с занимаемой должностью. Преступники боятся его как огня… Кроме того, он в своем праве… Я не в состоянии ничего предпринять. Пока Гарри не исполнилось восемнадцать, Джеймс является его законным опекуном.

– Но ведь так он действительно заключит помолвку с Малфоем! – возмутился Том.

– Обычную – вполне возможно, но не магическую, – грустно улыбнулся Северус. – Магия не позволит Гарри вступить в иные брачные узы. И это, признаться, мое единственное утешение. Я и так чувствую себя круглым дураком. Не следовало именно сейчас сообщать Поттеру о том, что Гарри – мой Истинный Избранный. Он оказался совершенно не готов услышать такую шокирующую правду.

– И что же ты теперь намерен делать?

– Ждать, Том. Просто ждать. Как только Гарри будет грозить опасность, Джеймс придет и попросит моей помощи.

– А если этого не произойдет?

– Это непременно случится. Поттер, каким бы упрямым ослом он ни был, любит своего сына.

***

Гарри вполне предсказуемо не прибыл в Хогвартс после рождественских каникул.

На следующее утро за завтраком Дамблдор, который тоже лишь вчера вернулся в школу и казался чем-то безмерно опечаленным, попросил Снейпа уделить ему вечером несколько минут. Северус понимал, что речь, без всякого сомнения, пойдет о Поттере и причине его внезапного исчезновения, и он не ошибся.

Когда он вошел в покои директора, тот как раз пристально изучал присланное Джеймсом уведомление о переводе сына в Дурмстранг.

– Добрый вечер, Северус, – поздоровался с ним Альбус, откладывая документ в сторону. – Чаю? – осведомился он как радушный хозяин.

– Нет, благодарю вас, – вежливо отказался Снейп.

– Да, да… – вздохнул Дамблдор. – Вы выглядите так… по-человечески, что я все время забываю о ваших иных вкусовых пристрастиях. А я вот выпью… – он призвал чайник и чашку и плеснул себе ароматного напитка. Северус обратил внимание, что вазочка с засахаренными лимонными дольками – любимым лакомством Альбуса – так и осталась стоять на маленьком столике. Директору явно сейчас было не до сладостей. – В Нурменгарде (1) царил ужасающий холод, – сказал он, словно разговаривая сам с собой. – Я до сих пор чувствую его… Не представляю, как он выдержал все это столько лет… Бедняга Геллерт! Простите меня, Северус. Я вызвал вас вовсе не для того, чтобы расстраивать собственными переживаниями. Просто присутствовать при кончине когда-то очень дорогого тебе человека – неимоверно тяжело.