Текст книги "Метаморфоз (СИ)"

Автор книги: Кицуне-тайчо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

«Отец»

Первые дни в школе прошли спокойно. Никто не лез, не задирался. Кахата поглядывал презрительно, но всерьез пока не цеплял.

Заниматься Кэн начинал с раннего утра. Ученики жили в отдельных комнатах, небольших и обставленных куда скромнее, чем комната Тэнэби в доме Хэно. Кровать, письменный стол для занятий, шкафчик для одежды, практически ничего лишнего. Но для бродяги, чуть не полжизни слонявшегося где попало, неслыханная роскошь. На мягком ковре Кэн, едва проснувшись, проделывал непонятные упражнения для пробуждения силы, которым его научил Хэно. Там было много медленных движений, и еще полагалось что-то куда-то направлять по мышцам, но Кэну никак не удавалось вообразить, что именно. Наверное, поэтому его таинственные дремлющие способности никак не просыпались, но он продолжал с тупым упрямством. Другого-то варианта все равно не было.

Потом он одевался в форму и вместе с другими ребятами отправлялся по мощеным дорожкам от жилых корпусов к учебному. Там в обеденном зале им накрывали завтрак, и это было лучшим моментом дня, если не считать обеда и ужина. Ради такой кормежки, думал он, можно и лекции потерпеть.

Лекции были нудные. Они начинались после завтрака и продолжались почти до обеда. На одних рассказывали теорию магии, на других историю, географию, политику. Историей и географией Кэн даже немного заинтересовался, потому что о них говорили нормальным человеческим языком. Он даже взял в библиотеке книжку попроще и немного почитал, где было понятно. Там попадались забавные вещи, например, что нынешний правящий клан Империи Солнца и Ветра властвует уже почти двести лет, а предыдущий императорский клан они вырезали под корень, до последнего человека. И про то, что в древности, когда магическая наука была еще слабо развита, было множество опустошительных войн, а теперь так не выходит, из-за магии, но разобраться, чем же магия мешает, оказалось сложно.

После лекций приходила очередь старшей группы использовать тренировочную площадку, и парни мчались туда и рубились там на деревянных мечах. Кэн тренировался с Ройбэ. Очень осторожно, стараясь не выдать полного своего невежества. Чуть что – просто ронял меч и хватался за руку. Ройбэ охал и сокрушался. А вот другие метелились жестоко, так, что щепки летели. Кэн видел однажды, как одному пацану надвое раскроили рожу, и он еще потом плевался зубами. Потом его куда-то увели под руки. А вечером того же дня Кэн снова увидел того же парня в коридоре, и на его довольной физиономии виднелся только хорошо заживший след, а все зубы были на месте. Кэн собирался удивиться, но потом вспомнил, что Нэйбо его собственную физиономию перекроил всего за ночь, и решил не удивляться.

После обеда начинались занятия другого рода. Полагалось сидеть на ковре, пялиться на какие-то знаки и думать про эфир. У Кэна на этих занятиях все равно ничего не получалось, и он навострился просто дремать вполглаза. А иногда уходили из школы в дальний конец территории, на пустырь, и там ученики чертили знаки и вызывали силы, и тогда бабахало, или проваливалась земля, или взвивался ветер, или двигались предметы. Кэн смотрел это представление во все глаза, но поучаствовать не пытался. Всякий раз, когда учителя предлагали ему попробовать, он испуганно мотал головой, и от него тут же отставали.

Остальное время до вечера отводилось для самостоятельных занятий. Можно было читать книги или заниматься исследованиями, или просто дурака валять. И часто вечерами собирался «дискуссионный клуб», как они это называли. Проще говоря, несколько мальчишек садились в кружок в одной из общих комнат и принимались трепаться о магии. Кэн с ужасом узнал, что прежде заводилой клуба был как раз он, Тэнэби Хэно. Но теперь сказать ему было, конечно, нечего, и роль председателя взял на себя Ройбэ. Оказалось, что этот парень действительно хорошо разбирается в магии! А иногда он выдвигал и вовсе революционные идеи, если судить по вытягивающимся лицам других участников.

Например, однажды он взял и ляпнул:

– А кто вообще сказал, что эфир населен?

Тут Кэн немного напрягся, вспомнив свою собственную гипотезу о постигшем его наказании от обитателей эфира. Если Ройбэ сейчас ухитрится доказать свою идею, то его легенда станет выглядеть менее достоверно! Другие тоже недоуменно переглянулись.

– Но демоны же существуют, – неуверенно сказал Таймэ, длинный нескладный парень с волосами, стянутыми в хвост на затылке. – Есть документальные свидетельства.

– Какие, например? – горячился Ройбэ.

– Скажем... Тэро!

– Неубедительно! Что о нем на самом деле известно? Только то, что в разное время разных людей принимали за него. Но что, если это просто уникальные способности, вполне естественные, магические? Просто люди с необычным даром. И ведь ничего особенно демонического они так и не продемонстрировали. Да и документы выглядят бледно. Вполне могут быть подделками.

– А Рах? Скажешь, тоже не демон? – вспомнил Мэи. Он был немного младше остальных и всякий раз ужасно гордился, когда удавалось вставить слово. – Уж это ты не назовешь подделкой документов! До сих пор выжженные пустыни остались.

– Соглашусь, что явление было, – кивнул Ройбэ. – Несколько полностью уничтоженных народов не дадут соврать. Но подумайте. Рах опять же выступал в человеческом облике! Зачем? Зачем демону было принимать человеческий облик, слабый и хрупкий? Почему он не мог выступить в своем обличии, которое наверняка одним своим видом сломило бы желание сопротивляться? Если, как говорят, он собирался захватить мир, зачем ему понадобилось менять внешность?

– И теперь ты скажешь, что это был простой человек, – фыркнул Таймэ.

– Ну, что непростой – это факт. Но тем не менее.

– Сделай это своим выпускным проектом. Великий Ройбэ Сато опровергает замшелые легенды!

Все расхохотались, и разговор перешел на настоящие выпускные проекты.

Насчет этих проектов Кэн сперва тоже переживал. Наверное, и ему полагалось что-то сделать, как-то подготовиться. Он даже, отчаянно стесняясь, попросил в библиотеке учебник по потокам для первого класса. Пожилой библиотекарь нисколько не удивился, молча выдал книгу. Похоже, тут все знали про Тэнэби. Вот только до экзаменов оставалось меньше половины учебного года, а книга выглядела слишком толстой. Если учесть, что читал Кэн довольно медленно, не имея достаточной практики, задача казалась и вовсе неподъемной.

А потом он вспомнил, что у него с Хэно не было такого уговора, чтобы экзамены сдавать. Даже наоборот, от него требовалось благополучно завалить обучение. Немного позора – перед кем там полагалось позориться – и он свободен. Так что однажды на лекции он попросту задремал под бормотание учителя о том, что поток «ха» ни в коем случае не может сочетаться с потоком «вэн».

– Ты что?! – Ройбэ пихнул его локтем. – Не спи! Как ты собрался экзамены сдавать?

– А я собрался сдавать экзамены? – сонно пробормотал Кэн.

– С ума сошел! – зашипел друг. – Твой отец тебя убьет.

– А он уже, – не подумав, брякнул Кэн и только потом понял, что сказал.

К счастью, Ройбэ не воспринял его реплику всерьез и захихикал в кулак.

– Кстати, это не он тебя приложил по физиономии?

Кэн уставился на него круглыми глазами.

– Просто похоже, – извиняющимся тоном сказал Ройбэ. – Видел я некоторых его жертв, которых он еще в школе когда-то отметил, так просто один в один.

Кэн хмыкнул, как будто оценил шутку, а сам с тревогой подумал, что Хэно как-то плоховато замаскировался. Если уж его работа так хорошо известна в этом обществе, может, не стоило использовать те же методы? А потом ему в голову пришла новая мысль, и он удивленно спросил:

– А что, много народу он так... отметил?

– Не так чтобы много, – пожал плечами Ройбэ, – но кое-кого из тех, кто стал потом большими шишками.

– Молодые люди на верхнем ярусе! – прервал их голос учителя. – Я понимаю, что у вас есть темы поинтереснее, но кто-нибудь из вас слышал, о чем я тут говорил?

Ройбэ вскочил и так уверенно оттарабанил про потоки «ву» и «зю», что учитель только крякнул, а Кэн восторженно выпучил глаза. Продолжить разговор на лекции не решился: а ну как учитель упрется и примется его тоже расспрашивать, а он все проспал.

Но потом, когда после лекций отправились на тренировочную площадку, Кэн все же выразил свой восторг:

– А ты здорово во всем этом разбираешься!

– А мне положено, – отмахнулся Ройбэ. – Я же наследник.

– Наследник? – не сразу понял Кэн.

– Я буду следующим главой клана после моего отца, – пояснил Ройбэ. – И судьба клана будет зависеть от меня. А мы и так слабые. У нас мало влияния. Секретов почти нет. А если еще я окажусь никудышным служакой, мы и последнего лишимся. Ренту урежут, например.

– Чего-чего урежут?

– Да ты что?! – Ройбэ уставился на него и почти тут же рассмеялся. – Ну ты даешь! Хотя я не удивлюсь, если ты и раньше этого не знал.

– Ну так хоть теперь расскажи, – проворчал Кэн. Он чувствовал, что лепит слишком много ошибок, и просто чудо, что друг до сих пор ему это прощает.

– Рента! Это то, где мы берем деньги. Вот есть у государства какие-то предприятия. И тогда Император говорит: вот с этого предприятия доход пойдет такому-то клану. Как плата за военную службу, понимаешь? Кто хорошо служит, тому достаются богатые предприятия, а кто плохо, тому плохонькие.

– Это... дарят заводы, что ли? – озадаченно нахмурился Кэн.

– Да нет же! Заводы остаются государственные. А кланы получают только доход. Ну, могут предложить сменить управляющего, а больше ничего.

Кэн еще немного подумал и рискнул спросить:

– А что, я действительно мог этого не знать?

– Да я бы не удивился, – рассмеялся Ройбэ. – Когда тебя деньги интересовали? Ты же весь в науке был.

– Ага, – усмехнулся Кэн. – Но лучше поздно, чем никогда. Хоть теперь немного разобраться. Аристократы, получается, деньги не зарабатывают? А чем же они тогда занимаются?

– Военная служба. Магическое слежение, магическая оборона, диверсии. Чему нас, по-твоему, в школе учат? Если бы ты не спал на лекциях, уже бы разобрался. – Ройбэ посмотрел на него с легким упреком.

– Голова пухнет, – обезоруживающе улыбнулся Кэн. – Пытаюсь я разобраться, честно! Даже книжки взял. Но как будто мешает что-то. Как начну читать, и сразу все в голове путается.

Ройбэ сочувственно покивал, и Кэн спешно перевел разговор на предстоящую тренировку.

Словом, в школе жилось совсем неплохо, даже интересно. Но однажды на лекции по магии учитель сказал такое, от чего Кэну сделалось здорово не по себе.

– Сегодня мы начинаем новую тему, – заявил учитель, – и продолжим ее изучать до конца учебного года. Запишите: слежение. Тема сложная, объемная. Этот раздел магии требует большого соображения и очень большого воображения. Не удивлюсь, если кому-то из вас он вовсе не дастся. Курс будет состоять из двух частей: наблюдение за эфиром и непосредственное наблюдение за событиями.

И принялся рассказывать такие вещи, что Кэн почувствовал: ему нужно срочно переговорить с Хэно.

***

Школа не была закрытым заведением. В интернате вынуждены были жить только приезжие, сыновья аристократов из ближайшей провинции и загородных поместий возле столицы. Городские могли хоть каждый вечер домой мотаться, была бы охота. Но Кэн пойти «домой» не мог, и не только потому, что не знал, можно ли сыну Нэйбо Хэно слоняться по улицам пешком. Главное, он не знал, куда, собственно, идти. Когда он жил на улице, он видел множество стен, ограждающих поместья, и все они находились в разных концах города. Какое из них поместье Хэно, он понятия не имел. А в машине, когда ехал в школу, уснул и упустил возможность сориентироваться.

Но в холле учебного корпуса стоял телефон. Наверное, единственный на всю школу. И в поместье Хэно тоже был телефон. Кэн знал это, потому что Нэйбо в свое время провел его по всей территории и все показал, в том числе и будку телефониста, дежурившего на внешней линии. Этот парень мог переключить звонок по внутренней линии куда угодно, хотя бы и на тот аппарат, который стоит в кабинете Нэйбо. И тот, вообще-то, говорил, что ему можно позвонить, если что-то случится. Правда, предупреждал, что говорить нужно так, будто их подслушивают. Телефонист запросто может не положить трубку у себя. Слуги вообще любопытны, а уж внезапное воскрешение «сына» вызовет любопытство наверняка.

Кэн никогда в жизни не пользовался телефоном, но видел, как это делают другие мальчишки. Достаточно навертеть номер на диске. Он полагал, что справится, главное понять, где взять этот самый номер. Наверное, ему говорили, но он пропустил мимо ушей. Спросить у кого-то из учителей? Или у этого, по воспитательной работе, Кэн помнил, где его кабинет. Наверное, так было бы проще всего. Посвящать в это дело Ройбэ не хотелось.

Когда после лекции вся группа отправилась во двор, Кэн сказал другу, что догонит, и помчался в холл. Это было самое удобное время, чтобы поговорить без свидетелей. У всех занятия, а старшие парни никогда не будут шляться по коридорам, когда могут упражняться с мечом. Дело оказалось еще проще, чем он думал: на стене перед телефоном висел список всех телефонных номеров поместий. Наверняка учителя тоже отсюда звонили родителям, чтобы нажаловаться на отпрысков. Кэн нашел нужный номер и, высунув от усердия язык, несколько раз повернул диск. Трубку он с усилием прижал к уху и, прислушиваясь к хриплым гудкам, пытался срочно отрепетировать свою речь. Что сказать, чтобы и себя не выдать, и чтобы Нэйбо догадался, о чем речь?

Послышался щелчок, а потом сквозь хрип и помехи прорвался голос телефониста:

– Дом Хэно.

– Эм... Это... Тэнэби, – неуверенно заговорил Кэн. – Ты... можешь меня соединить с моим отцом?

Он не знал, все ли правильно говорит, но телефонист не подал вида, даже если что-то было не так.

– Минуту, Тэнэби-дан.

Кэн чуть не переспросил. Вовремя вспомнил, что именно так слуги обращаются к хозяевам. Здесь-то его никто так не называл. В трубке тем временем захрустело, потом запикало, а потом снова щелкнуло, и Нэйбо буркнул в ухо:

– Слушаю.

– Э... отец, – осторожно начал Кэн. – Это я.

Раньше-то он Хэно никогда отцом не называл и не был уверен, что не получит за это еще раз по морде. Но как еще говорить, если подслушивают?

– Что стряслось, Тэн? – Голос Хэно сразу зазвучал иначе, почти встревоженно. Но он назвал его именем сына, значит, все было правильно. Кэн утер пот со лба и снова принялся подбирать слова.

– Я только спросить хотел... Нам тут сейчас рассказывали... Ну, в общем, про слежение. Это, я так понял, кто угодно может за кем угодно подглядывать? Если кто-то колдует, то получаются возмущения эфира, так? И за ними можно следить? И даже прямо так можно подглядеть, что другие делают? Как... как в кино, да? Я видел... – Кэн чуть не принялся рассказывать, что им с мальчишками удавалось иногда пробираться в кинотеатр тайком и смотреть фильмы, вовремя сообразил, что сын аристократа вряд ли занимался бы чем-то подобным. – В общем, можно увидеть, кто что делает, так?

– Да, ты все правильно понял, – отозвался Нэйбо теперь уже совершенно спокойно.

– А тогда почему ты думаешь, что никто не знает... ну, ты знаешь про что.

– А про туман вам не рассказывали? – с улыбкой в голосе спросил Нэйбо. – Впрочем, это, кажется, рассказывают раньше. Все дело в том, что пока одни подглядывают, другие наводят туман. Это специальный прием, не позволяющий подглядывать. У нас в общем доме постоянно кто-нибудь дежурит и наводит туман на все, что делается за стеной. Ну и, разумеется, когда я занимаюсь чем-то действительно важным, я не надеюсь только на них и создаю дополнительную завесу.

– Вот оно как... – смущенно пробормотал Кэн. Ему стало стыдно: вот тоже, полез в магию. Как будто опытный маг не знал, что делает. К тому же, он вспомнил, что учитель действительно толковал о «пробивании тумана», только он не понял, что это значит. И все же сдаваться просто так не хотелось, равно как и выглядеть паникером, поэтому он уперся: – Но ведь туман пробивается, так? И сквозь туман можно подглядеть?

– Можно, – легко согласился Нэйбо. – Но это очень трудно. Любое действие проще противодействия. Потому что когда ты противодействуешь, тебе нужно вычислить, из каких потоков состоит действие, выбрать потоки для их нейтрализации; прибавь сюда, что одолеть сочетание потоков – это не то же самое, что одолеть каждый поток в отдельности. Словом, это очень трудоемкое вычисление. А туман наводится очень легко, и каждый дом наводит его просто так, без особого повода. Поэтому, чтобы кто-то начал нарочно пробиваться через туман, ему обычно нужна веская причина. Хотя бы подозрение, что противник собирается сделать что-то важное. Уверяю тебя, ни у кого не было повода следить за мной.

– А теперь? – спросил Кэн, почти успокоенный.

– А теперь поздно, – усмехнулся Нэйбо. Помолчал и добавил: – Я рад, что ты пытаешься разобраться. Между прочим, именно заклинание слежения когда-то стало причиной смены правящего Дома. Предшествующий Императорский дом получил огромную власть, научившись видеть все происходящее. Остальным магам, как у нас, так и за границей, пришлось срочно искать способы противодействия. Заклинание тумана было изобретено несколько раз, оно до сих пор используется в разных вариантах. Но потом, конечно, все пришло в равновесие. Так всегда бывает.

– Читал я про этот Императорский дом, – проворчал Кэн. – Они там всех вырезали, до последнего младенца.

– Ты, наверное, про нынешний Дом. А я говорю о предыдущем. У нынешнего другие секреты. Впрочем, тот Дом наверняка поступил точно так же. Так обычно и делают.

– Всех-то зачем убивать? – буркнул Кэн.

– Чтобы не могли отомстить, – невозмутимо объяснил Нэйбо. – За своих положено мстить. Даже если забрать власть назад не получится, то устроить врагам веселую жизнь просто необходимо.

– Ну тогда все друг друга перережут, а потом придут настоящие враги и всех захватят, – возразил Кэн. На самом деле, по закону улицы тоже полагалось морды бить, если кого-то из банды обидели, но ведь то банды. Они-то государственную границу не защищают. В нем вдруг взыграло государственное мышление, которым он, не иначе, заразился из учебника истории.

– Совершенно верно, – неожиданно согласился Нэйбо. – Поэтому закон ограничивает месть. Полагается вызывать на дуэль и разбираться непосредственно двоим: обидчику и обиженному. Желательно не насмерть. Никаких войн клан на клан. Но на самом деле, – добавил он после паузы, – это только с виду соблюдается, а на деле могут и исподтишка напакостить.

– Тоже мне, – фыркнул Кэн. Он хотел сказать, «тоже мне, аристократы», но вовремя успел проглотить последнее слово. Нэйбо в трубке тоже усмехнулся.

– Ну что, у тебя еще есть вопросы?

– Нет вроде.

– Как в школе?

– Да нормально все, – Кэн заулыбался. – Можно жить.

– Надеюсь, ты делаешь упражнения?

– Делаю, делаю. Только не получается ничего.

Против ожидания, Нэйбо отреагировал совершенно невозмутимо:

– Это нормально. Так обычно и бывает: сначала ничего, а потом сразу получается. Главное не бросай. Это самое важное для тебя сейчас.

– Помню я, – буркнул Кэн и совсем успокоился.

Распрощавшись с Хэно и повесив трубку, Кэн некоторое время тупо таращился в стену, слегка улыбаясь. Вроде он ничего мужик, этот Нэйбо. Можно с ним разговаривать. Конечно, у него свой интерес, о котором он, кстати, до сих пор не рассказал, и все-таки Кэн ожидал более жесткого обращения, особенно после той дрессировки, которую проходил «дома». А он, гляди-ка, не наорал, чтоб его по пустякам не беспокоили, не высмеял, что какой-то бродяга полез в высшую магию. Даже учебой интересуется. Пожалуй, если действительно что-то серьезное случится, можно будет ему еще позвонить.

***

И ведь появился повод позвонить, даже целых два. В учебном процессе намечался какой-то перерыв, и все должны были на несколько дней отправиться по домам. Это событие предвкушали и начали обсуждать задолго до его начала. Ройбэ тоже вовсю строил планы.

– Ты обязательно должен у нас погостить на каникулах. Как думаешь, твой отец не будет против?

– Н-не знаю, – растерянно протянул Кэн. Он понятия не имел, как посмотрит на эту идею Хэно. И ведь скорее всего ему это не понравится. В школе ладно, но пусти этакого дикаря в аристократический дом, мигом раскусят.

– Ну хорошо, я не говорю, пожить, – сдался Ройбэ. – Но хоть пару раз зайди. Или я к тебе, хочешь? На мотоциклетках погоняем.

– На чем? – изумился Кэн. Снова промах! Ройбэ вылупился на него, как впервые увидел.

– На мотоциклетках! Только не говори мне, что ты разучился, ни за что не поверю. Ты же так любил гонять!

– Э... Ну... – Кэн почувствовал, что теряет почву под ногами. Он понятия не имел, что это за мотоциклетки такие и стоит ли ссылаться на больную руку. – Не разучился, наверное. Не помню.

Он виновато оскалился, как всегда, когда речь заходила о его «провалах в памяти». Обычно Ройбэ тут же успокаивался, но не в этот раз.

– Да ты вспомнишь! Только в седло сядешь, сразу и вспомнишь. Такие вещи руки сами помнят. Мы обязательно должны вместе покататься. Мы так давно этого не делали!

Пришлось пообещать, что они непременно погоняют. Всю дорогу до аудитории Кэн лихорадочно размышлял, как теперь будет выкручиваться. Наверное, Нэйбо своей властью может запереть «сына» дома? Конечно, будет очень обидно проторчать несколько дней взаперти, не имея возможности даже носа высунуть на улицу, но это лучше, чем провалить все дело. Каким бы оно, это дело, ни было.

После лекции все, как обычно, отправились на площадку, и вдруг в коридоре первого этажа кто-то сильно ткнул Кэна в спину. Он возмущенно обернулся. Сзади ухмылялся его враг, Ристэ Кахата. Дружки Кахаты, рыжий и тощий, торчали чуть поодаль и тоже лыбились. Проходившие мимо ученики начали оборачиваться, предчувствуя интересное.

– Ты обнаглел, Хэно, – заявил Кахата. – Ты вообще собираешься давать мне ответ?

Кэн на мгновение растерялся. Он ни разу ни о чем не разговаривал с этим типом. Не считать же разговором ту перепалку в первый день, тем более в ней участвовал только Ройбэ.

– А ты меня о чем-то спрашивал?

Ухмылка Ристэ стала угрожающей.

– Я сделал тебе предложение. Давным-давно. И до сих пор не дождался ответа. Сколько можно думать?

Ученики начали останавливаться и глазели на них. Рядом замер перепуганный Ройбэ. Кажется, здесь нельзя было, как раньше, просто дать по морде и смотаться. Нужно было разыгрывать из себя аристократа, но Кэн понятия не имел, как повел бы себя в этой ситуации истинный аристократ. Поэтому он просто оскалился и вежливо сказал:

– Извини, запамятовал. Ты не мог бы повторить свое предложение?

– Я вызывал тебя на дуэль. Уже полгода как. Пора бы тебе принять решение.

Вот это сюрприз! Неужели действительно вызывал? А Ройбэ говорил, что он никогда не совался. Может, где-то наедине выловил? А может, просто врет? Сейчас-то не проверить. Он ведь понимает, что Тэнэби ничего не помнит. А Кэн так и вовсе знать не может. Только было что-то или нет, а драться с ним сейчас никак невозможно. И Нэйбо не велел, да и сам Кэн уже насмотрелся на площадке, с чем придется иметь дело. Так что он ответил так, как и полагалось отвечать на подобные предложения:

– Провались ты к Раху!

После чего отвернулся и преспокойно зашагал прочь. Кахата выкрикнул ему в спину:

– Трус!

Кэн и на это ответил в строгом соответствии с кодексом улиц. Не оборачиваясь, сделал неприличный жест и бросил сквозь зубы:

– Вэдин сын!

На это Кахата никак не отозвался. Кэн ушел, провожаемый изумленными взорами многочисленных зрителей.

Ройбэ нагнал его уже во дворе. Пихнул плечом, предлагая отойти в сторонку, и уже в уголке помотал головой и выдохнул:

– Ну ты даешь!

Кэн только теперь сообразил, что опять напортачил. Нэйбо ведь говорил, что нельзя в приличном обществе ругаться такими словами. Он состроил виноватую физиономию, почесал затылок и потупился.

– Да, я знаю, что нельзя так выражаться, но...

К его изумлению, Ройбэ рассмеялся.

– Да ты и раньше так ругался.

– Серьезно?!

– А откуда, думаешь, вырвалось? Ты всегда любил что-нибудь эдакое ввернуть, пока учителя не слышат.

Кэн невольно заулыбался.

– А чего тогда?

– Но он тебя трусом назвал! – Ройбэ снова округлил глаза.

– И что с того? – продолжал недоумевать Кэн.

– Но такое не прощают. Никто бы не простил. Ты должен был его вызвать на дуэль! Он на это и рассчитывал, говоря такое при свидетелях.

Кэн понял, что снова дал маху. Конечно, на улице за «труса» тоже били морду, но это только когда могли. Зато было такое понятие – «повелся». И если какой-нибудь слабак, поддавшись на обидные слова, нападал на обидчика и бывал бит, то его потом дразнили куда хуже, чем того, кто не повелся. А у них, вишь, все наоборот. Это он тут умереть, что ли, должен был, если кому-то приспичило его обозвать? Нужно было срочно как-то выкручиваться.

– А... а я не буду с ним драться. Из принципа. Я так решил.

– Как это? – изумился Ройбэ.

– А вот так! Они же что? Они же нарочно нас поссорили? Ну так я из вредности наоборот сделаю. Я... я с ним подружусь, вот!

Ройбэ расхохотался.

– Ты все тот же. Всегда любил сделать все поперек.

– Ну вот! – с облегчением заулыбался Кэн. Он уже проникся глубокой симпатией к покойнику. Похоже, он был стоящим парнем, этот Тэнэби!

– Вот только... – отсмеявшись, Ройбэ снова стал серьезен, – боюсь, ничего у тебя не получится. Кахата не захочет мириться. Вражда между вашими семьями слишком долгая.

– Ничего, – легкомысленно отмахнулся Кэн. – Когда-нибудь она должна прекратиться. Вот возьму и поговорю с ним. Прямо сейчас, после занятий.

Как решил, так и сделал. Когда все мечи вернулись в стойку, и парни потянулись с площадки в здание школы, Кэн подошел к Ристэ сзади и окликнул:

– Эй, погоди. Надо сказать кое-что.

Кахата обернулся. Его приятели тоже. Все трое недобро сощурились. Кэн на всякий случай нашел глазами Ройбэ. Тот ни в какую не хотел уходить и оставлять друга одного, и они договорились, что Ройбэ останется у двери. Если начнут метелить, вмешается.

– Что, надумал, все-таки? – оскалился Ристэ.

– Наедине надо поговорить, – буркнул Кэн сердито.

Кахата еще раз ухмыльнулся, а потом кивнул дружкам.

– Ладно, идите. Я догоню.

Они кивнули и ушли. Остальные парни, видя, что двое противников стоят и молчат, все поняли и тоже потянулись к выходу, не задерживались. Надо людям поговорить с глазу на глаз, нечего им мешать. Понимающие ребята. Краем глаза Кэн заметил, что рыжий приятель Кахаты что-то говорит Ройбэ, а потом увлекает его за собой в школу. Не хотят давать врагу никакого преимущества. И это резонно. Соберись Кэн драться, присутствие друга действительно создало бы ему перевес. Но драться он не собирался.

– Ты это... – начал он, избегая смотреть Ристэ в глаза. – Извини, что я тебя обозвал и все такое. Я вот чего хотел. А давай не будем драться, а? Ну просто... нам это зачем? Ты же понимаешь, что они нарочно это делают. А мы должны наоборот, взять и объединиться против них. Представляешь, какой шухер будет, если мы объединимся?

Он уже сам чувствовал, что говорит слабо, неубедительно. Кахата выслушивал его сбивчивую речь с брезгливым изумлением. Потом сказал:

– Ты трус! Объединяться решил! Просто боишься принять вызов. Вот уж от кого не ожидал.

– Но чего нам делить-то? – продолжал напирать Кэн. – Чего ради ссориться?

– А это ничего, что твой отец моему все лицо сжег? – злобно прошипел Ристэ.

– Ну и что? – изумился Кэн, впервые посмотрев в глаза собеседнику. Он даже чуть не ляпнул, что Нэйбо и ему лицо сжег, и он ничего, не обиделся же.

– Что? – прорычал Ристэ, грозно, но негромко, чтобы не услышали от дверей. – Такое не прощают! Я не могу отомстить самому Нэйбо, но тебя я изувечу. Это будет уроком и ему, и тебе.

Кэн некоторое время недоуменно моргал. Да, в таких условиях сложненько будет примириться. Вроде как и повод для вражды есть. А с другой стороны, что это за повод? Ну, кто-то кому-то когда-то начистил морду. Так у них вон какая магия, физиономии за день исправляют так, что почти ничего не видно. А потом вспомнил:

– Так это же их дело! По закону они должны сами между собой разбираться, а мы тут при чем?

– Закон! – фыркнул Кахата. – Плевал я на закон! Мой отец так и не решился твоего вызвать, но я тебя вызову. Чего бы мне это ни стоило.

– Это нечестно будет. – Кэн поднял руку, нарочно скрючив пальцы. – Нам никто и не разрешит драться.

– Врешь ты все. Я видел, ты уже нормально меч держишь.

– И через раз его роняю! Ты должен был видеть, если действительно смотрел.

– Вранье. Притворство. Я тебя выведу на чистую воду.

– Знаешь, что? – обреченно вздохнул Кэн. – Иди ты все-таки к Раху!

Он обогнул Ристэ и зашагал к выходу с площадки. Переговоры можно было считать проваленными. Что поделаешь, не мастер он языком чесать.

***

Кэн чувствовал, что у него назрело несколько вопросов к Нэйбо. Конечно, Ристэ мог и наврать, но это вряд ли, такие вещи легко проверить. Но вот спросить бы, а зачем, собственно, Хэно это сделал. Может, история немного длиннее, и тогда можно будет, как у них тут выражаются, провести второй раунд переговоров. Конечно, убедить Ристэ, что его отец сам виноват, будет непросто, но попробовать стоит. Может быть, надо Ройбэ привлечь, он умный. Но сначала следовало снова позвонить домой.

Вечером, когда все разошлись по жилым корпусам, Кэн задержался в учебном. Дождался, пока станет тихо, и пробрался в холл, к телефону. В этот раз он чувствовал себя куда увереннее. Хотя вопросы сегодня были посложнее, но, может быть, Хэно не пошлет его к Раху и ответит.

Нэйбо оказался дома и трубку снял сразу.

– Привет, это я опять, – буркнул Кэн.

– Да, Тэн, я слушаю, – благосклонно отозвался Хэно.

Кэн набрал воздуху в грудь и выпалил:

– Слушай, а правда, что ты Кахате лицо сжег?

– Так это еще в школе было, – невозмутимо заявил Нэйбо. – Я в юности много кому отметин наставил на разных местах.

– Но зачем ты это сделал?

– Они напрашивались.

Кэн на мгновение даже дар речи потерял. Вот так просто у них тут? На улице обычно требовалась более веская причина для драки.

– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался Нэйбо.

– Просто его сын тут тоже того... напрашивается.

– Скверно. – Слышно было, что Нэйбо хмурится. – Тебе нельзя с ним связываться.

– А что мне делать? – в отчаянии воскликнул Кэн. – Он просто лезет и все.

– Постарайся его избегать.

– Да как я его избегу? В одной группе учимся.

– Он сейчас сильнее тебя. Ты в любой драке ему проиграешь.

– Но он заедается!

– Игнорируй.

– А если он меня на дуэль вызовет?

– Пошли его к Раху.

Кэн поперхнулся от изумления.

– А я и послал, – сказал он недоверчиво. – А Ройбэ сказал, что так нельзя. Что я должен был принять вызов.