Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== 1.1 ==========

На дороге образовалась воронка, из которой поднимался то ли пар, то ли дым, то ли смешанная с дождём пыль. Асфальт был разломан, трещины расползались во все стороны едва ли не на несколько метров. Следов аварии Кон не обнаружил, зато он обнаружил торчащие из воронки крылья. Это было бы симпатично, не показывай часы половину второго ночи, не возвращайся он домой с очередной корпоративной пьянки, не лей при этом остервеневший дождь… В общем, нет, симпатичного вообще ничего.

Темно, холодно и сыро, районный асфальт ему до лампочки, в голове выплясывают алкогольные пары – всё указывает на то, что надо обойти как следует незваный кратер, согреться и лечь поспать. Кон и собирался. Делать ему больше нечего, чужие перья из асфальта выколупывать. Получилось глупо: переходя пустую дорогу, он пьяно пошатнулся и приземлился аккурат возле дыры. Глупее не придумаешь…

Зато Кон сразу же протрезвел. Помимо дымящихся крыльев, в дороге покоилось и целиковое тело, и не птичье, а человеческое.

– Блять, – сказал Кон. Протёр глаза, ушибленное место, чихнул. И повторил уже с большим осознанием: – Блять, ну нет. Почему я?

Человек – видимо, мужчина – был одет в какой-то старомодный балахон, который можно было бы назвать шторой, не будь он опоясан вполне себе модным золотистым ремешком. Завязан он был странно, особенно на спине, потому что торчащие четыре крылышка – это вам не хухры-мухры. Кон обошёл воронку и убедился, что на этом странности не кончаются: сочетание белоснежных спутанных волос и довольно смуглой кожи в этом мире встречается нечасто, а у этого чудесатого ещё и ресницы такие же, и брови – вряд ли красился для того, чтобы упасть. Со вздохом Кон признал, что фрику нужна помощь. Иначе бы он не валялся тут без сознания и с раздолбанными в кровь руками.

С какой высоты, интересно, он летел? Да чёрт знает, не без разницы ли? Как бы теперь это недоразумение вытащить…

– Слышь, – позвал он и потыкал человека рукой. Ноль внимания. – Ты не сдох? Вы в порядке, мистер?

Он чуть не заорал, когда крылатое нечто распахнуло глаза и уставилось прямо на него. Ярко-ярко-голубые, с белёсыми прожилками, а ещё – абсолютно не догоняющие, что происходит.

– Моя твоя помогать? – осведомился Кон. – Или нет? Я могу и не помогать, мне не сложно.

Человек (или что это было) медленно покачал головой. Не понимает, наверное. В последний раз в этом мире говорили на разных языках в двадцать четвёртом веке, и Кон был рад, что не застал этот зашквар. Сейчас-то всё просто и понятно, с какого бы континента ты ни приехал – везде тебя поймут, хотя и не без акцента. А это, значит, турист из ну очень далёких мест.

– Ты бы вылез, – посоветовал Кон. – Если можешь.

Тот сделал попытку пошевелиться, но не более того. Кон присмотрелся: наверное, это должно было быть больно, но парнише хоть бы хны. Да наверняка он от шока боли не чувствует, сверзиться с такой высоты…

Стоп, а с какой такой высоты? Кон задрал голову вверх. За облаками сейчас следят, с них бы никто не упал. Пики самых высоких небоскрёбов упираются где-то в третье небо, значит, там контроль присутствует. Неужели с седьмого? Где ещё такие крылатые ребята водятся? И как он не расшибся насмерть?

– Не благодари… – Он слез в воронку, чуть не переломав конечности, и, ухватившись правой рукой за край ещё целого асфальта, левой приподнял страдальца. Вернее, попытался приподнять – крылья оказались тяжеленные. Пришлось его усадить боком к сырой земле и вылезти самому, а потом тянуть. Кона немного успокаивало то, что парнише не было больно, или он хотя бы этого не показывал. Значит, осторожничать можно только с крыльями.

Идти он тоже не мог, впрочем, как и держаться как следует: ноги не гнулись, вернее, гнулись, но как-то странно. Надо бы в медицинский отсек посадить на день-два, однако ближайший медицинский отсек, в который у него был пропуск, находится дома. Перехватив крылатый дар небес за талию и пытаясь не поцарапаться крылом (хорошо хоть, что они короткие, все четыре), Кон потащился под дождём и ветром домой, думая, что надо было оставаться на вечеринке и пить дальше, а не выходить на улицу и трезветь.

***

Незваный гость устроился на диване, парящем в паре сантиметров от пола, и сидел тихо. Можно было связаться с охраной, можно – с Салли, можно – с медицинской комнатой, но Кону стало лениво, а человек-крылышко пока не умирает. Сидит себе и с немым любопытством разглядывает помещение. Смотреть особо не на что, в скай-тауэрах все комнаты типовые, но, наверное, он такого ещё не видел. Добираясь до родного семьдесят третьего этажа, Кон понял, что замёрз, промок и ненавидит эту жизнь, а ещё заметил, что гостю тоже холодно. Ну, он может этого не чувствовать, но всё равно холодно.

– Я бы тебе коньячка налил, – поделился Кон, зная, что его не понимают. – Но тогда и себе, а этого добра на сегодня хватит. Чай будем. Охуенный ромашковый чай. Тебе норм? Думаю, да, от этого ещё никто не скопытился…

За окном была непроглядная тьма, ливень долбился в окно, как проклятый, свет в комнате не зажигался ярче третьего уровня – по ночам потому что надо спать. Кон дождался, пока чайник уберётся обратно в стену, и поставил чашки на стол. Они тут же утекли вниз и через пару минут жужжания всплыли обратно на другом столике, что парил напротив дивана.

Кон присел слева от гостя, скептически его разглядывая. Сколько лет – хрен поймёшь, как объясняться – тоже. И вашу мать, он всё ещё дрожит.

– Сейчас принесу одеж… – он не договорил, потому что это чудо резко повернуло голову, посмотрело на него, моргнуло и схватило за плечо. Аккуратно, надо признать, схватило, скорее уж потрогало. Кон ошалел и не сдвинулся с места; гость придвинулся, царапнув крыльями спинку дивана, и прижался лбом к его лбу. Мокрая и холодная чужая кожа слегка вибрировала, вот и гадай, дрожь это или мысль… Слишком близко, но, может, он тоже чего-нибудь перепил? Там, на небесах у себя?

Кон терпеливо ждал, чай остывал на столике. Процедура оказалась небыстрой, и он уже начал засыпать, очнулся только, когда ткнулся носом в чужой нос.

– Извини, – неожиданно изрёк крылатый, отодвигаясь от него. Голос совершенно не простуженный, приятный даже, с лёгким акцентом – слишком уж чётко выговаривает согласные. – У вас очень богатый язык.

– А, это ты типа загружал себе?.. – догадался Кон. – Ладно, так лучше. Я Кон.

– Татрасиэль Темлакос Сара-Сераф Пура-Накир, – ответил голубоглазый. Кон присвистнул:

– Вот это спизданул, конечно… А покороче?

– Зачем?

– Да затем, что я не буду каждый раз произносить Те… Ти… – он махнул рукой. – Будешь Ти.

– В вашем языке нет таких имён, – заметил Ти.

– Ну, Тирелл какой-нибудь. Устраивает?

– Ты придаёшь слишком большое значение именам, – заявил вторженец.

– Ебись оно конём, это значение, – возмутился Кон и притянул к себе столик. – Чай остывает, хлебай давай.

С питьём у крылатика проблем не возникло, и он даже не грохнул чашку. В принципе, подумал Кон, глядя на него искоса, Ти очень даже смахивает на человека. Если только не смотреть на эти крылья, которые уже изрядно попортили обивку, ну да чёрт с ней, с обивкой. Теперь он окончательно передумал вызывать охрану тауэра: Ти сидел смирно и изучал помещение, правда, он всё ещё был мокрый и побитый, а с этим надо что-то делать.

– Я думал тебя в сухое переодеть, но такого фасона точно не подберу, – поделился он, протягивая руку к крыльям. Ти не возражал, и Кон потыкал ближайшее к нему перо. – Миленько. А оно убирается куда-нибудь?

– Нет, – он как будто удивился. – Зачем? Ладно, «зачем» тебе не нравится, но я не вижу в этом смысла. Тем более, раньше я не нуждался в одежде…

– Шёл двадцать седьмой век, а в Эдеме все ходили голые, – пробормотал Кон.

– Не совсем… – Ти задумался, видимо, подбирая нужные слова на новом языке. – У меня не было тела.

– В смысле, блять? Ты что, воздух?

– Сейчас я не знаю, что. Но у херувимов седьмого неба тела нет, – пустился в объяснения крылатик. – Это то, что вы называете головой, и четыре крыла, хотя их может быть больше в зависимости от рода и личных заслуг. Тело нам не нужно, мы никуда не ходим и ничего не делаем руками. Вся сила нашего существа – в нашем сознании, а сознание – в голове. Для перемещения только крылья, а порождает нас Господь и воля Его. Я ответил на все твои вопросы?

– Угу, – Кона интересовало только «порождение», что ж, ему ответили. – Ладно, ты херувим, я алкоголик, а что ты здесь-то делаешь? На грешной земле, прошу прощения?

– Я наказан, – коротко ответил Ти. – Человеческое тело очень неудобное…

– Пошевели рукой. Ты же чашку держал…

– Просто повторил за тобой.

Теперь Кон заметил, что сам по себе крылатик не шевелится, только копирует его жесты. Поставил чашку: тоже поставил чашку.

– Окей, сиди тут, я поищу одежду, – решился он. В конце концов, это не так уж сложно. Шкаф распахнулся по велению кнопки, выдав ему пижамку и рабочую одежду. – Нет, дружок, ещё рано… А спать – поздно…

– Он тебе не ответит, – счёл нужным предупредить Ти.

– Да ладно, блять, – буркнул Кон. – Привыкай, люди вообще существа ебанутые.

Он запрограммировал какую-то кофту с дебильным вырезом на спине – ничего другого в голову не пришло. Мягкие домашние брюки и свои есть, а вот верхнюю одежду пришлось сочинять на ходу. По-хорошему, затолкать бы гостя в горячую ванну, но с этим определённо возникнут сложности.

– И даже не пытайся сделать это сам, – пригрозил Кон, развязывая пояс. Верхняя половина небесной шторы спала, открывая гладкий торс, испещрённый шрамами, синяками и царапинами. – Нехуёво… Тебе не больно, что ли?

– Здесь – нет, – проронил Ти и уставился на свои руки. В освещённой квартире бросалось в глаза, что они от локтя до запястья оцарапаны и немного распухли, а местами кровоточили. Кон подумал, что всё-таки надо было в медик идти, но… Незарегистрированный житель хрен знает чего, свалившийся с неба посреди ночи, это не для медика. А ломать полезную программу ему ох как не хотелось, это чревато.

– Что ж, будем по старинке… – Кон вернулся с мокрым полотенцем, льдом и мазью, бинтов нет – надерём из балдахина, всё равно здесь в таком ходить не стоит.

С повреждениями он возился довольно долго, часы показывали три. Надо отдать должное, Ти порывался помочь, но с большей вероятностью он бы сделал только хуже, так что пришлось цыкнуть. Теперь крылатое несчастье украдкой разминало пальцы, запоминая, как они работают и зачем. Справившись и с одеждой, Кон скептически его оглядел. Да, выбор цветов просто отвратительный, но они же не на свидании.

– Теперь спать, – решил он, махнув рукой на всё остальное. Самому давно хотелось валяться и храпеть, но не судьба. На всякий случай Кон объяснил: – Ночью люди спят. А это ночь.

– Спасибо, конечно, – неожиданно скептически откликнулся крылатик, – но это я понимаю.

Охренеть, оно шутит! Кон с любопытством уставился на гостя, рассчитывая на продолжение разговора, но его просьбу таки восприняли буквально. Не утруждая себя тем, чтобы лечь, Ти прислонился боком к спинке дивана и так прямо и заснул…

– Вот ведь приключение на мою задницу, – пробормотал Кон, не решившись его трогать и просто плюхнувшись на незанятую часть дивана. – Салли охуеет…

========== 1.2 ==========

Салли зевнул, едва не вывихнув челюсть, и почесал спинку. Если бы Уолтер не задерживался по семейным делам, он бы сейчас не торчал в пятом тауэре Альянса, охраняя покой какого-то нереально важного совещания. Прямо за дверью сидят сильные мира сего, не все из которых – люди, и поясняют друг другу за энергосбережение в небоскрёбах, нехватку пресной воды и налаживание контактов с послами четвёртого неба, а он, Салли, просто хочет спать. И не может – потому что кто-то должен следить за происходящим через прозрачную дверь. Внутрь охранников не допускали.

Клипса легонько кольнула ухо, и он услышал механическое: «входящий вызов».

– Принять входящий… вы-о-ызов… – прозевал Салли.

– Это Николсон, – услышал он тихий голос подчинённого. Да уж, так равнодушен к чужому недосыпу может быть только Натан. – Когда вас сменить?

– Уже никогда, – скривился Салли и посмотрел на часы. – Где ты был с утра, засранец? Уолтера нет и не будет, и меня с ночной работы автоматом перекинули сюда, просто зашибись.

– Простите, капитан Йорк, – покаялся Натан, хотя он – один из лучших охранников над-тауэра, и эмоций в голосе был круглый ноль. – Тогда мне придётся дождаться следующей смены. Я буду на сотом…

– Да хоть на сто первом, – застонал Салли. – Я к этому моменту подохну. Ладно, до связи.

Спать хотелось зверски. Ночью он попёрся в под-тауэр, потому что сэру премьер-министру третьего тауэра приспичило устроить сделку на земле, а с утра – вот, пожалуйста, Уолтера нет – и он, Салли, приглядывает за советом… министров… уа-а-а, помогите. Было бы кому.

Снова клипса, на этот раз, наверное, Уолтер. Ну держись, хренов подчинённый. Салли дождался, пока вызов пройдёт, не спуская при этом глаз с длящегося за дверью совещания, и заорал:

– Бодигард Уолтер Пирс, завтра хоть жопу порви, а отработай штрафную смену! Иначе я тебя…

– Бля, Салли, ебись ты нахуй со своей сменой, хоть с Уолтером, хоть с Натаном, хоть с самим министром-хренистром! Я тебе, сукин сын, сто раз говорил – сначала выслушай, а потом втирай своё дерьмо, пока прослушка не околеет!..

– А, Кон, – успокоился Салли. – Доброе утро, дружище. Вижу, ты сегодня счастлив?

– Относительно, – тоже утихомирился друг. – Гони-ка мне сводку, чё было ночью.

– С кем ты вчера наливался, что ничего не помнишь? Я с вами не ходил, так что…

– Я про новости, башка твоя бритая, нормальные человеческие новости. Там… вторжение с какого-нибудь неба, типа, упал кто-нибудь…

– Кон, градус понижать нельзя, – хихикнул Салли. – Это на тебя, видимо, вчера что-то упало.

– Асфальт, – не слушая его, Кон продолжал гнать пургу. – Дороги в норме там?

– Ты в порядке? Какие ещё дороги?.. Ай, перезвоню.

Он потребовал прекращения вызова, и клипса тихо пикнула в знак согласия. Важные люди постепенно вставали из-за столов и покидали конференц-зал. Салли выпрямил спину, пригладил зачем-то ёжик волос на голове и попытался не зевать. Рядовые бодигарды повторили за ним жест приглаживания волос, и Салли стало смешно.

– Спасибо за работу, господа…

– Да здравствует Альянс…

– Встретимся в четвёртом тауэре…

– Седьмые небеса пока закрыты…

И всё в таком же духе. Самое главное они сказали за дверью, а теперь болтают о ерунде, как девки на нижнем рынке. Салли выждал, пока все уйдут и попадут в руки охранникам другого яруса, радостно отпустил подчинённых и побежал к лифту. Кон перетопчется, сначала он выпьет кофе.

В лифте интер-тауэра ещё оставались свободные места. Салли протиснулся в угол, сел и пристегнулся, а потом ввёл на экране подлокотника точные координаты. Теперь можно и поспать… Лифт помотало между разными тауэрами, вверх, вниз, вправо и влево, а через минут пятнадцать его ремни отпали – приехал, значит. Салли выбрался наружу и вдохнул свежего воздуха. Тридцать седьмой этаж, счастье-то какое! Внизу слишком грязно, вверху слишком душно, а вот здесь – самое то. Конечно, несколько десятков лет назад воздух был чище повсюду, но когда-то и горы были, и деревья, а сейчас осталось только море, и то ему скоро придётся потесниться.

В реабилитационном центре было тихо, и работающая при нём кофейня только открывалась. Скользнув внутрь, Салли сдёрнул с себя фирменную жилетку, швырнул её на стол, упал на стул сам и закрыл глаза. Спать… Не выйдет. Сначала надо надрать жопу Уолтеру и разобраться с ночными глюками Кона.

Не будь он телохранителем номер один (ну или почти один), Салли бы послал всё нахрен и завалился в кроватку, но он отлично знал, что если проигнорировать маленькую проблемку, через какое-то время она вымахает в огромную проблемищу. Поэтому он записал гневное сообщение для провинившегося Уолтера, а потом поозирался в поисках Хэнка.

– Хэ-энк? – ноль внимания. – Ты спишь, что ли?

– В настоящее время не сплю, – донеслось из-за стенки. – Тебя здесь быть не должно, поэтому я не счёл нужным выходить.

– И тебе доброе утро, друг, – Салли опять зевнул. – Будь человеком, сделай мне ко-у-офе… да что ж такое…

– Если «будь человеком» – это очередная шутка, то доношу до твоего сведения, что она не смешная, – Хэнк вышел с кухни и посмотрел на него с оттенком укоризны. – Сколько?

– Самую большую чашку.

– Хорошо.

Салли опять почесал затылок и уткнулся сонным взглядом в начищенную до блеска столешницу. Он не шутил, но фразочка правда вышла не очень. Хэнк Вернер всегда был человеком, пока деньги не вынудили его семью пойти на эксперимент. Тогда в центре инноваций набирали добровольцев на новый опыт: в здоровых мужчин от двадцати до тридцати пяти лет вводили искусственные элементы, постепенно превращая ту или иную часть тела в робота. Платили ого-го, результаты оказались плачевны. Мама и бабушка Хэнка перестали голодать, а Хэнк…

– Не спи, иначе разобьёшь мне носом столешницу, – велел Хэнк.

– Да-да…

А Хэнк пострадал больше всех. Ему пытались изменить глазные яблоки, и результат был обещан фантастический: супер-зрение, как вдаль, так и сквозь вещи, встроенный лазер и всякое такое. У кого-то получалось, у кого-то – нет, а Хэнку был нужен только грант, который дадут за смелость, потому что семью грозились выселить на землю. Ниже двадцатого этажа сейчас живут только отбросы общества и всякие криминалы, и такая участь была бы для них гибельна.

Операция сорвалась, глаза у Хэнка остались свои, только этот проклятый аппарат повредил какую-то часть головного мозга. Поэтому последние два года друг обитал в реабилитационном центре, пытаясь вернуться в норму. И у него получалось: Салли ещё помнил, как всё было плохо, а теперь Хэнку разрешили открыть кафе, пусть и недалеко от места вынужденного проживания, общаться с людьми вне центра реабилитации, и вообще жить по-человечески, а не как пациент или неудавшийся робот. Только к нему никак не возвращались эмоции, и иногда это угнетало. А иногда – забавило, правда, только Салли, ведь Хэнк не мог этого ощутить в прямом смысле слова.

– Спасибо, – от души поблагодарил Салли, заливая в себя одним глотком добрую треть огромной чашки. – Теперь не сдохну.

– Ты бы и так не испустил дух ещё лет пятьдесят, – ответил Хэнк. – Не злись, я понял, что это шутка.

– Это не шутка, это переносный смысл, – оскорбился Салли. – Скажи честно, ты прикидываешься или реально не можешь просто пошутить?

– Могу, – неожиданно признался друг. – Но твоё лицо, когда я не понимаю шуток, просто бесценно.

Вот так дела, его, оказывается, водили за нос. Хэнк улыбнулся (дежурно – по-другому он больше не мог) и отправился варить вторую чашку, уже себе.

Связавшись с механической клипсой, Салли запросил Кона, искренне надеясь, что друг хотя бы немного протрезвел.

– Ну, что? Всё ещё грезишь об асфальтах?

– Очень смешно, – пробормотал Кон. – Хер с ними, с асфальтами, лучше скажи, какие у нас сейчас отношения с седьмым небом? Ты же в этой политике варишься.

– Я не варюсь, так, рядышком плаваю. Седьмое небо ещё не открыто, – пожал плечами Салли. – А что, тебе надо? Максимум, что я могу выяснить – это расспросить послов с первого неба, если они, конечно, соизволят мне ответить.

– Не надо никого спрашивать, я просто уточняю. А эти послы, – замялся друг, – они, э… норм люди?

– Кон, твоё «норм» – очень пространное понятие, – он начинал раздражаться. – Ты можешь, мать твою, сказать нормально и не ходить вокруг да около? Ничего не понимаю!

– Это надо видеть. Тебе. А мне – как-то показывать… Слушай, я могу к тебе на работу кое-кого завезти? Ты же сейчас на работу?

– Я с работы, – застонал Салли. – Насколько это важно?

– По-моему, пиздец важно.

Салли взвесил услышанный ответ по шкале важности Кона. В принципе, можно было и послать.

– Ладно, значит, на работу… Кто-нибудь ещё нужен?

– Сейчас спрошу… – Через пару минут Кон вернулся и потребовал: – Желательно одного из этих твоих супер-пупер-послов. Ну, которые крылатые.

– Есть один не крылатый, но тоже супер, – припомнил Салли, и тут до него дошло: – Стоп! Кого ты там собрался подвозить?!

– Вызов завершён, – услужливо доложила клипса.

– Ну спасибо, дорогуша…

Поспать ему сегодня явно не светит. Салли представил, как его восхитительный друг заваливается в любое дежурное помещение сейф-тауэра, и засмеялся. Шоу обещает быть прекрасным. Кон – самый отбитый фрик нижнего яруса, который не чурается ходить ногами по земле, размахивает огненными волосами до задницы направо и налево и ведёт себя соответственно. Только вот что же он такое намерен им предъявить? Над Салли не так много начальников, ведь он один из лучших, но и им иногда приходится объяснять разные вещи.

– Что-то серьёзное произошло? – уточнил Хэнк, усаживаясь напротив со своим кофе. Теперь он выглядел слишком серьёзным сам, вне зависимости от ситуации, хотя был растрёпан после сна и носил реабилитационные очки с толстенными стёклами.

– Вот и узнаю, – подавив зевок, сказал Салли. – И обязательно… расска-у-а… твою мать… Если это окажется ерундой, я Кона убью и закопаю.

– Прямо в земле? – вскинул брови Хэнк.

– Прямо в земле, – уверенно подытожил Салли и встал, натягивая жилетку обратно. – И чтоб он там вечно лежал, люблю его не могу.

– Судя по тому, как вы дружелюбно разговариваете, твои чувства полностью взаимны.

Шутка это была или нет, но Салли искренне захохотал, попрощался и вышел. Снова в проклятый лифт…

========== 1.3 ==========

Сейф-тауэр находился на окраине центральной земли, и видно его было за километр. Все башни как башни: высокие, изящные, стекло и бетон, напоминают тонкую ножку от бокала. А это бельмо на глазу ещё называет себя тауэром… Этажей всего семьдесят, да у него дома и то больше. И как Салли здесь работает? Гроб какой-то. Или нет, как в старой пыльной бутылке, которая почему-то раздалась вширь, а не ввысь. И стёкла все чёрные, отстой…

– Ты не хочешь туда идти? – догадался Ти, как будто читал его мысли. – По-моему, выглядит не так плохо.

– Выглядит дерьмово, – ответил Кон. – А внутри вообще поржём.

Они тряслись в раздолбанном лифте уже полчаса. Кажется, в сейф-тауэр ездили только бодигарды и прочие охранно-оборонительные шишки, а сейчас рабочий день уже начался, и туда никому не надо – кроме незваных гостей.

Лифт сам по себе был испытанием тем ещё, а сегодня – особенно. Сначала на Ти смотрели косо. Потом – опасливо. Потом – заинтересованно. Кто-то осмелился спросить, настоящие ли это крылья. Ти сказал «да» и вежливо улыбнулся, Кону понравилось, а любопытной бабе почему-то нет. Он привык к тому, что сам выглядит экстравагантно, но ещё никогда не перевозил с собой крылатых херувимов.

По дороге не только люди пялились на Ти, но и наоборот. Он впивался взглядом в каждого, кто проходил мимо или сидел напротив, и запоминал. Сначала Кону было жутко, потом он как-то привык. Ну, а что такого, человек учится… э… быть человеком. Половину утра они потратили на то, чтобы просто пройтись пешком – почему-то у крылатика не получалось сразу совладать с собственными ногами, но он усваивал всё слишком быстро и теперь почти не отличался от человека. На первый взгляд. Ну и если на крылья забить, так нормально, да.

– Ты не знаешь, как вести себя внутри? – не в бровь, а в глаз спросил у него Ти, когда ремни отпали и двери лифта раскрылись на нужном ярусе. – Я вижу, что у людей очень много разных моделей поведения…

– Какой умный-то, блять, – проворчал Кон, выбираясь наружу и приглядывая за чужими крыльями. – Ещё идеи?

– Любые?

– Ну.

– Твоя модель поведения этим людям не нравится, – довольно сообщил Ти. Кон застыл, как вкопанный, но не врежешь же такому!

– Следи за языком, пиздюк крылатый, – ограничился он. – И не пытайся переиграть меня в сарказме.

– Конечно, не буду пытаться, – Ти совершенно по-человечески похлопал его по плечу и прошёл вперёд. – Ведь я уже это сделал.

Кону захотелось бросить ему что-нибудь в белобрысую голову. Вот и подбирай всяких чмошников на улице! Ещё вчера он этого крылатого туриста мог… не побить, конечно, зачем, но он мог ему как-то помочь, чего-нибудь подсказать. Прошло не больше суток, а он уже сам ему подсказывает. Ти усваивает всё слишком быстро, как бы чего не вышло.

И с чего он решил, что выиграл?!

До гостевого входа в сейф-тауэр они дошли молча. Кон вспоминал всё, что рассказывал Салли, и думал, как туда попасть. Хотелось справиться самому, без помощи друга-бодигарда, ну в крайнем случае, подлетит на херувимчике…

– Даже не думай, – предупредил Ти, проследив за его взглядом – Кон пялился то на крылья, то наверх.

– А чего нет? Я тебя вчера нёс.

– Потом верну, – пожал плечами херувим. – Войдём по-человечески.

– По-человечески, блять! – восхитился Кон. – Ладно, погнали.

Дежурный охранник башни скептически на них посмотрел. Кон на секундочку пожалел, что оделся в своё любимое рваньё и не надел капюшон, но только на секундочку.

– Регистрация? – осведомился охранник.

– Константин Леранжис, 140-73. А это… – Кон выдумывал на ходу. – А товарищ представится только вашему начальству.

– Что у вас случилось? – не особо впечатлённый мужик допрашивал как-то лениво, как будто ему за это денег не платили.

– У господина посла возникла проблема на нижнем ярусе, – небрежно бросил Кон, внутренне восхищаясь собой до головокружения. Вот так врать надо!

– Посла? – оторопело переспросил дежурный. Ти сообразил: поклонился в пояс, изобразил какой-то жест рукой и выдал пару фраз на неместном языке. – Так вот чего крылья-то… И какая проблема у господина посла?

– А вы не видите? – придав голосу скорби, вопросил Кон и на всякий случай развёл руками. – Господина посла не узнали и побили. На земле! Какое счастье, что мимо проходил я…

– Да уж, вы-то производите впечатление человека из самой высокой башни, – съязвил дежурный.

«Тебе пизда», – взбесился Кон, но вслух сказал:

– Я… двойной агент. Да. Ночью зависаю с фриками на земле, а потом ловлю самых неугомонных и навожу на них ваше начальство.

– Фамилии? – не поверил охранник. Салли, конечно, крутая шишка, но не настолько, тем более, об их дружбе могут знать. Кон выудил из памяти первое попавшееся имя из новостей:

– Капитан Брукс.

Рожа дежурного вытянулась, и он отошёл, вежливо пропуская их внутрь. Похоже, прокатило.

***

Салли проснулся от вежливого тычка в плечо. Это явно был не Кон. Перевернувшись на другой бок, он буркнул:

– Отстань. Те.

– Тебя Кон ищет, проснись, – судя по голосу, это Цу. Открыв глаза, Салли уставился на него и вяло попросил:

– Пошли его к херам, пожалуйста.

– Он не один, а как будто с послом, – настаивал Цу. Он был в тренировочном костюме и весь замыленный, словно бежал через всю башню пешком. – Мастер Джей сказал, чтобы ты разобрался.

– А почему «как будто»? И вообще, нормальный посол у Кона не остановится, – не поверил Салли и тут же взбодрился. – Так, я иду. Спасибо, заинтриговал.

Он спустился на приёмный этаж и быстро нашёл своих. Кон всю жизнь умел выделяться, а его спутник это умение только подчеркнул. Ожидающие приёма у капитана Брукса сидели демонстративно вдалеке, хотя им пришлось потесниться, и кидали косые и злобные взгляды. Ну конечно! Один рыжий, как бес, а вернее – алый, грива до задницы, лицо в веснушках и с вызовом («чё вякнешь про волосы – тебе хана»), одевается как нечто, ведёт себя, впрочем, тоже. Салли иногда завидовал фрикам с земли – они могут носить яркие цвета, а ему что по работе, что по месту рождения не положено. Спутник Кона выглядел приличнее, но разве что в плане одежды: на нём была тёмная жилетка в дырочку, правда, на голое тело – мешали крылья, и вполне себе не дырявые брюки. Интересно, откуда у Кона нормальная одёжка… Только всё остальное вызывало нездоровый интерес. Шоколадного оттенка кожа, например, и пушистый «хвост» белых волос, перекинутый через плечо. Здесь и сейчас так не выглядят, а послов Салли видел и мог с уверенностью сказать – это не посол.

– Салливан Йорк, третий капитан башенной охраны, – представился он и протянул руку. Не-посол руку пожал, хотя и не сразу, и Салли с ужасом обнаружил, что рука где не забинтована, там исцарапана. – Мы можем вам чем-то помочь?

– Доброе утро, можете, – отозвался крылатый, изучающе разглядывая его ярко-голубыми глазами. – Мне сказали, среди вас есть первонебесный посол.

– Есть, и думаю, он вас даже примет, – пробормотал Салли. – Только это, представиться ему придётся…

Крылатый немного подвис и посмотрел на Кона. Кон закатил глаза:

– Только попробуй.

– Ну… Тирелл, – обречённо сказал гость.

***

Кон с опаской покосился на инсайд-лифт, перевозивший людей в пределах одной башни. В принципе, ему дальше ходить не стоило. Таких, как он, здесь обычно заковывают в наручники, а потом уже спрашивают, какова причина визита. Хорошо, конечно, что рядом Салли, он-то прикроет, но ведь есть ребята покруче Салли.

Друг-бодигард болтал с кем-то из своих, пока они медленно ехали куда-то влево и вверх. Здесь сидений не было, старый-старый лифт, всем приходится стоять… что ж, раньше и расстояния были меньше. Кон нервно уставился на коллег Салли. Фриков наверху не любят. Тех, кто живёт на земле, наверху не любят. Ему сюда вообще путь заказан, и лучше смотать удочки, пока не прибили по ошибке.

– Слушай, тут такое дело, – он подошёл поближе к Ти, – возможно, меня выставят. Или сам уйду. Люди, конечно, ёбнутые, ну ты и сам заметил, что мне здесь не место…

Вместо ответа Ти внимательно посмотрел на него и взял за руку. Цепко так, всеми своими царапинами и синяками. Кон немного ошалел, а потом подумал – чёрт возьми, они же оба здесь чужие. И это он его сюда привёл.

– Извини…

– Они тебе ничего не сделают, – спокойно сказал херувим, всё ещё держа его за ладонь.

– А ты прям уверен, – заворчал Кон. – И слушай, это… лапу-то убери, мы ж не дети и не… кхм.

Наконец-то крылатик прокололся! Недоумевая, он переспросил:

– Почему? Я видел, как люди на улице держались за руки, потому что они шли вместе и помогали друг другу. Почему мы не можем?

– Это были муж и жена, ебать тебя за ногу, крылатое недоразумение, – рыкнул Кон и вырвал свою конечность. – Беру свои слова назад, тебе ещё узнать надо дохуя и больше…

– Но я не понимаю…

– Дома объясню! – взвыл Кон. – Приехали, выходим.

Когда они выбирались из лифта в тесный холодный коридор, Салли задержался, проходя мимо него, и шепнул:

– А, у вас даже так…

– Бля, Салли… Он не шарит.

Салли ухмыльнулся и недвусмысленно поиграл бровями, после чего ускорил шаг, чтобы постучаться к господину послу. Вот урод, подумал Кон. Ну ничего, отыграемся.