Текст книги "Загрузка (СИ)"

Автор книги: Katsurini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6

Мама, отстранившись, устремила взгляд за меня.

– Андрей? – спросила мама, увидев лицо моего парня.

– Вы меня знаете? – удивился он.

Мама оглядела его ещё раз, и тогда уже сказала:

– Кажется я ошиблась. Вы слишком молоды, чтобы быть им.

Андрей же смотрел на маму весьма внимательно.

– Макаров? -вдруг спросила мама.

– Да.

– А по отчеству?

– Валерьевич!

Мама задумчиво глядела то на него, то куда-то вдаль, будто вспоминала что-то.

– Кажется, я ошиблась, – вдруг сказала мама.

И я решила вмешаться.

– Мам, это мой парень, – смущённо проговорила я. – Андрей.

– Андрей, это моя мама Лана.

– Проходи, Андрей. Милая, поставь чайник, а я поищу старый альбом.

Выдав гостю тапочки, показала, где ванная и туалет, предложив ими воспользоваться. И, пока он был занят, сама быстренько переоделась в домашнюю одежду. На кухне помыла руки и поставила на огонь чайник.

Вскоре подошла мама с альбомом. Своим альбомом.

Стала листать его.

– Тут когда-то жила семья Макаровых по соседству. Андрей был моего возраста и учился со мной в одном классе, – мама перелистывала страницы. – А потом мы уехали к бабушке в другой город. Квартира за нами осталась, хотя мы здесь не жили вплоть до того, как с твоим папой не поженились.

Мама остановила взгляд на одной фотографии.

– Макаров... – и удивлённо добавила: – Валерий?

– Мам? – я заглянула ей через плечо, там, где она прочла Макаров Валерий был мальчик лет двенадцати, очень похожий на Андрея. Но не один в один. Или из-за возраста, ведь был младше, или просто чуточку другой.

– Выражаясь твоим языком, Лана, меня глючит. Это был точно Андрей!

– Эффект Манделы?

– Нет! Не знаю...

– А что вы ещё про нашу семью помните? – подал голос Андрей.

– Не знаю. Я тогда школьницей была. Жили вот напротив. Твой дед, получается, работал в институте тут рядом, бабушка – учительницей. И у них двое детей имелось: мальчик и девочка. Девочка на пару лет младше Андрея. Но не помню, как её звали...

Мама внимательно рассматривала страницы альбома. Чайник закипел, спросила, что налить гостю.

Выбрал из предложенного ассортимента чай из облепихи. Насыпала из морозилки горсть ягоды, залила чуть кипятком, чтоб оттаяла, потом толкушкой раздавила и долила ещё кипятка до полного чайника. И вот этот напиток разлила всем. Андрею понравился. Мама выпала из нашей жизни. Похоже, не одну меня глючит. Точнее не так: наше сознание запоминает детали, которые кто-то изменил. Путешественники во времени или ... Что?

Попробовала посмотреть на маму тем взглядом, которым ещё недавно видела Андрея. Та же светящаяся сущность, ограниченная оболочкой. Только раскрашенная немного иными красками. Значит, мама тоже живая. И растения были живые, и животные. Да даже яблоки на столе, и земля в горшке... Всё имело энергию. Но вот мебель и обстановка в квартире содержала энергетический след, но не такой, как всё вышеперечисленное. Мимо пролетела мошка дрозофила. И хоть она была маленькая, но светящаяся. И когда я смотрела на выпиваемую ягодку облепихи, видела энергию всюду, особенно, в зёрнышке.

Бросила взгляд на снимки в альбоме. На каждом был энергетический след, причём разный. Значит, снимки не просто фотография, но недаром некоторые люди могут лечить по ним или сообщать о здоровье человека.

Моргнула, смахивая такое восприятие и возвращаясь к привычному.

– Мам, я поступила, разве это не здорово? – спросила маму, вырывая её из задумчивости.

– Здорово! Поздравляю, дочка!

А у самой радости в голосе нет.

Андрей молчит.

– Вы к нам надолго, молодой человек? – вдруг спросила мама, будто очнувшись от заторможенности.

– Не знаю.

– Лана, если гость с ночёвкой, постелишь ему у себя в комнате. Мне на работу скоро...

Блин, я и забыла, что мамина смена в эти выходные...

– А папа где?

– Папа в гараже возится со своей машиной. Накормишь его обедом, как придёт.

– Хорошо, мамуль.

Родители никогда особо не вмешивались в мою личную жизнь. А сейчас я уже была совершеннолетней, вроде как и не положено. Всё, что могли заложить, дали ещё до подросткового периода, поскольку потом начинается бунтарство, проявление самостоятельности. Но я всё равно часто советовалась с мамой, считая её своим другом.

Допив чай и помыв за собой посуду, я увела Андрея в мою комнату.

– Твоя мама так спокойно отреагировала на то, что я могу здесь остаться на ночь да ещё и сама предложила постелить мне в твоей комнате... – недоумённо пробормотал он.

– Я уже совершеннолетняя. Родители могут что-либо посоветовать только если я их об этом прошу.

– Твой отец тоже так же спокойно воспримет то, что я с тобой сплю?

– Сомневаюсь... – улыбнулась я, вспомнив отца.

Андрей осмотрел мой рабочий стол, сказал, что некоторые книги не помешает с собой взять – пригодятся, заскучал. Увидел ноутбук, предложил включить. Я позволила. Влез на университетский сайт и форум, оставил мне сохранённую авторизацию, показал, где скачивать всякое можно: от шпаргалок до курсовых.

А я понимала, что круг наших интересов слишком мал и почти не пересекается. И хоть мы почти всё время общались, порою ловила себя на мысли, что надо про то не забыть сказать в момент паузы.

Он спросил про эффект Манделы. Я ему нашла видео в ютубе. Посмотрели вместе. А потом обмолвилась про время, как перед поцелуем оно будто остановилось. И он сказал, что тоже это почувствовал. Наверное, поэтому и пошёл за мной.

– И что ты думаешь?

– Ну вот гляди, если взять всю эту восточную философию, то получается, мы здесь с определённой целью. Но если взять не в масштабах системы, а отдельно взятую сущность, выходит, что эта цель относится к расширению каких-то навыков твоих, обучению или развитию определённых качеств.

– Хорошо. Тогда что же с остановкой времени?

– Пока не знаю. Всё зависит от того, что это за площадка. Виртуальный мир или материальный. Если виртуалка, то мы можем творить всё, что вздумается, если взломаем код. Но в игре ты должен следовать определённым правилам, иначе тебя могут просто выкинуть или заставить проходить игру заново, но вряд ли ты будешь помнить об этом.

Вспомнила свои дежавю. Получается, я эти моменты уже проходила, пока меня не вернули на уровень ниже. Но значит ли это, что я иду неправильным путём?

– И что будем делать?

– Жить.

– То есть?

– Ты сама говорила, что нас ведут. Тебе даже лук предоставили, чтобы ты поступила.

– Верно.

– Я тоже считаю, что там, где должен быть. Значит, порядок.

– Значит, живём дальше, будто ничего и не произошло?

– Отнюдь. Живём дальше, зная, что произошло, и уже не блуждая в неведении, не тратя время на бесполезное.

Я улыбнулась.

– Выходит, теперь нужно понять, какой урок должны вынести.

– Уроков может быть много. Почему ты думаешь, что цель – одна? Слишком накладно всё это. Не тот масштаб вселенной. К тому же, погружение у нас полное, мы чувствуем как физически, так и душевно. Поэтому не думаю, что создатели этого мира настолько примитивны в своих целях, как наши программисты компьютерных игр.

К тому же ты говорила, что тебе претит мысль буддизма о высокой цели, но отказа якобы всего нематериального. И думаю, что неспроста. Зачать, выносить, родить, воспитать... – непростая задача. Мало того, мы не остаёмся прежними, мы растём вместе со своими детьми. Любовь наша растёт вместе с нами, с каждым новым человечком, который наверняка попадает в эту вселенную ничего не понимая. И почему привязка к существу может на тебе плохо сказаться? Да, привязавшись, отказаться от дорогих тебе людей и уйти в иной мир весьма сложно, но оно и не нужно.

– Почему?

– Потому что из всей этой философии становится понятно, что смерть – переход. Тебя выдернут либо как завершишь свою миссию, либо откатят, если исправить будет нельзя. И думаю, чтобы быть человеком – надо заслужить. Не мошкой, не кошкой, а человеком.

Мы замолчали, обдумывая только что прозвучавшие слова.

– Значит, создаём семью, рожаем детей, растим их... – после недолгой паузы сказала я.

– Думаю, не стоит спешить. Мы же не с рождения создаём новые семьи, а лишь тогда, когда готовы.

– То есть, ты не готов, – поддела я.

– Не готов. А ты готова?

Подумала об учёбе. Придётся тогда её бросить. И кто я по жизни? Меня всегда родители учили ответственности. Ребёнок приходит в эту жизнь беспомощным. И он нуждается не только в любви, ласке и внимании, но и в материальных благах – еде, одежде, игрушках, жилье. А их просто так не получишь просто за то, что живёшь. Нужно заработать, заслужить. Сперва образование получить.

– Ты прав. Спешить не нужно, – подтвердила я, – разве что нас не станут толкать к этому.

Он кивнул.

Тут послышался звон ключей и голос отца. Я взглянула на окно. На улице, как оказалось, уже смеркалось. Это мы так долго проболтали? Ох, не покормила гостя...

– Пойдём, поужинаем, что ли... – протянула задумчиво. А есть ли что в холодильнике? Я не сообщала, что буду в субботу. Скорее всего, на мою долю и не готовили.

В прихожей встретили отца.

– Папа, познакомься, это мой парень... – договорить не успела, потому как отец сощурился, а потом ударил гостя.

На удивление, Андрей увернулся. Но мой отец – тоже не промах. Когда-то каратэ занимался. Решил былое вспомнить? Я же как завороженная наблюдала череду ударов и быстрых движений. Не знала, что Андрей чем-то занимается... Пока, правда, не нанёс ни одного удара или блока.

Отец продержался не долго. Минуты две. И бухнулся на диван.

– Папа, это Андрей, – сделала вторую попытку я. – Андрей, это мой папа... – я замялась, не зная, как отца представить. По имени-отчеству или дядя Толик?

– Анатолий Петрович, – ответил за меня родитель, протягивая для рукопожатия ладонь.

Андрей улыбнулся, и пожал, вот только, это была его оплошность. Отец бросил Андрея через плечо. Я ожидала огромный бух... Но этого не произошло. Андрей перекувыркнулся в воздухе и приземлился на корточки.

Обалдеть!

А те ребята, что его задирают знают, что Андрей занимается каким-то единоборством?

– Ладно, мальчики, я пойду что-нибудь приготовлю, – сказала я, решив дать мужикам возможность поладить. Да и надо найти что-то поесть либо в холодильнике, либо по-быстрому приготовить. Например, фри.

Вроде бы, он любит. В столовой заказывал.

Мужики явились на кухню где-то через полчаса. Как раз нарезала салат и сделала несколько порций картофеля во фритюрнице.

Сильная половина нашей семьи уже что-то бурно обсуждала в политике. Поладили, хух! Хотя, не факт, что их мнения совпадут, но по мнению моего отца – настоящий мужчина должен обладать тремя умениями: может постоять за свою женщину (защитить, особенно физически), орудует молотком и отвёрткой (может починить кран и т.д.) и разбирается в политике.

Два из трёх пунктов уже выполнены. А вот третий – не факт. Надеюсь, он ничего не сломает у нас дома, чтобы потребовалось вмешательство Андрея.

Поужинали мы тихо-мирно. Андрей немного рассказал о себе. Родители его имеют школу восточных единоборств. Мама – работает директором этой школы, отец – ведёт тренировки. И вообще оба фанаты японцев, чего не скажешь о сыне.

– Так ты поэтому в форме? – спросил отец.

– Нет. Я не люблю японцев. И всё их – тоже.

– Но ты... – начал отец, но замолчал, не закончив.

– Я сам тренируюсь. Ходил в разные секции, но придумал свою борьбу, ни на что не похожую.

– Так тебе надо свою школу отрывать...

– Это не так просто. Без крыши сверху – вообще невозможно. Да и заниматься этим как призванием – не хочу. Не моё это.

– Значит, будешь егерем?

– Может быть, – уклончиво ответил Андрей.

– А Лана мечтала быть егерем с вот такого возраста, – и отец показал на высоту стола.

Андрей лишь улыбнулся.

Слово за слово, перешли на забавные случаи из моей жизни. А я стала клевать носом:

– Извините, мальчики, пойду постелю Андрею.

На часах было около полуночи. Не удивительно, что спать охота. Встала рано.

Пока стелила, не заметила, как Андрей подошёл и обнял меня сзади. Вздрогнула.

– Ты в душ пойдёшь?

– Да.

– Вот, полотенце и зубная щётка, – выдала ему новую.

Он кивнул и ушёл. Еле дождалась, пока он вылезет из душа, чтобы занять его.

А как вернулась в свою комнату, Андрей уже спал.

Я легла на свою постель и тут же уснула.

Проснулась сама. Похоже выспалась. Бросила взгляд на кресло, но оно оказалось собрано. Сердце ухнуло вниз. Неужели уехал? Начала вставать и поняла – что-то мешает. Это был Андрей, лежащий сверху на одеяле и обнимающий меня. И он, похоже, спал, да таким забавным казался и миленьким, что невольно вызывал улыбку. Вот как я успела влюбиться за такой малый промежуток времени? И если сама мысль, что он уехал, вызвала такое разочарование, то что будет, когда мы два месяца не будем видеться?

На улице было пасмурно или сумеречно. Повернула голову, чтобы увидеть часы. Половина шестого. Ого! Чего это я так рано встала? Ах, да, привычка. Похоже, родной дом навеял старые воспоминания.

Осторожно выбралась из объятий, стараясь не потревожить Андрея. Взяла вчерашний неразобранный чемодан и вышла из комнаты.

Глава 7

Я отправилась с чемоданом на кухню, чтобы, открывая молнию, не разбудить Андрея.

Достала лук, собрала его, вытащила колчан со стрелами. В лес тренироваться не пойду – бросать гостя не стоит. Поэтому сделала зарядку и стала готовить завтрак и обед.

Вскоре услышала странные звуки в комнате и пошла проверить.

Оказалось, мой парень тренируется. Отжимается на кулаках, при этом ноги у него высоко над головой, да ещё и, то и дело, подпрыгивает на руках. Не удивлюсь, если отца разбудил. Не желая выдавать своего присутствия, поспешила покинуть место своего наблюдения. Лишь через час Андрей показался на горизонте и отправился сразу в душ.

Явился ко мне на кухню в одном полотенце, но довольный.

– Доброе утро, солнышко! – обнял меня, разворачивая к себе лицом и целуя в губы.

– Доброе! Завтракать будешь?

– Ещё спрашиваешь!

– Может, оденешься? – смутилась я.

– Как скажешь, – улыбнулся он. А я через полотенце ощутила его желание.

Отвернулась, краснея, к плите. На завтрак была манная каша с изюмом. И я очень надеялась, что она не остыла.

Андрей ушёл. И тут встал отец. И, странное дело, пошёл в душ.

– Разбудили тебя? – спросила после того, как он вылез и пришёл поздороваться?

– Нет, я сам проснулся. Как-то отец странно выглядел, не могла понять, в чём именно.

– Завтракать будешь?

– Да, накладывай.

– А мама?

Отец взглянул на часы.

– Сейчас должна прийти.

Я поставила чайник. Тут пришла мама, и отец её встретил как был, в одном полотенце.

– Это что за номер? – спросила она, входя в кухню. Мы обнялись и поцеловались.

– Не знаю, – честно призналась я.

Тут пришёл Андрей.

– Доброе утро, тётя Лана!

– Доброе, Андрей!

Мама пошла переодеваться, а я накладывать пока только нам завтрак.

Но мама с папой всё не шли, и мы сели сами завтракать. И лишь когда пили чай, явились родители. Судя по маминому румянцу, занимались они очень личным... переодеванием.

Позавтракав, Андрей засобирался домой.

Я вызвалась проводить его до электрички, заодно, к дамской сумочке, прихватила с собой лук и колчан со стрелами. Потренируюсь в лесу на обратном пути.

Наш путь пролегал через лес, поэтому войдя в оный, я включила себе иное зрение. Вокруг всё сияло. Разными цветами. Деревья, растения, животные, и даже земля.

– Потренируешься? – спросил Андрей, нарушая моё любование.

И как вот я должна поднимать стрелу, если целиться придётся в живых существ? Куда здесь вообще можно целиться?

– Вон там поваленное дерево, – будто прочитав мои мысли, предложил мой парень.

Я повернулась в указанную сторону. Дерево излучало остаточный след, но не более того. Значит, мёртвое? А как определить мёртвое или живое? Сущность в теле или нет? Так, что ли? Но ведь остаточный след остаётся, как это понимать?

– А оно уже мёртвое? – неуверенно спросила я.

– Мёртвое.

– Но на нём тоже остался след.

– Да, на всём остаётся, что когда-либо было живым.

– Но ведь на стенах в доме – не было.

– Был, просто ты воспринимаешь отдельные части дома, а не цельное существо.

– А не думаешь ли ты, что как раз наоборот? Может быть, это мы одушевляем неодушевлённое, создавая отдельную сущность? Ну вот дом сейчас не живой, ведь части его – глина, песок, камни – уже мёртвые. Но если мы представим, что дом обладает сознанием, не создадим ли мы тем самым новое существо с телом дома? А кто такой Домовой? Может быть это и есть сознание, отделившееся от мёртвой части?

– Вполне возможно, что мы матрицу вокруг себя можем менять. И одушевлять неодушевлённое, в чём изначально не помещалось чьё-то сознание или душа.

– Но есть ли у этого существа потом возможность выбраться из матрицы? Будет ли для него тело во вне этого мира?

– Мы этого не узнаем, пока не выйдем из системы и не пообщаемся с Создателями. Поэтому не создавай проблем там, где их нет. Иначе ты провалишь первую же сессию.

Его слова прозвучали обидно. И вот понимаю, что прав, но лучше б поддержал, успокоил и дал самой принять решение.

Стрелять не стала. Внутри неприятно зудело. Хотелось ему сказать в ответ чего-то едкого. Но я промолчала.

– Пойдём, – сказала тихо.

Андрей ведь должен понимать, как никто другой, мои чувства. Не может ведь убить живое существо.

Всю дорогу до электрички мы молчали. Шли просто рядом. И лишь на платформе, купив билет и посмотрев, когда ближайшая, встали у заграждания. До электрички где-то минут десять ещё было.

Андрей подошёл и положил руки мне на талию, заглядывая в глазки.

– Ну чего ты расстроилась? Или я чем обидел?

Вот, это-то самое и обидное. Что даже не знает, чем обидел. А значит, не хотел.

Прильнула к нему, желая просто объятий.

Увидел перемену моего настроения, решил исправить выяснить, что именно задело. Значит, мои чувства небезразличны.

– Просто ты отмахнулся от моих чувств, сказал, не морочиться, вместо того, чтобы поддержать.

– А как я тебя должен был поддержать?

– Ну, не знаю, дать мне выговориться, не давать своих советов. Посочувствовать.

Он лишь крепче прижал к себе.

– Ты у меня самая лучшая, прости, что не понял тебя и не поддержал.

– И если я буду прогонять тебя, это не значит, что на самом деле хочу, чтобы ты ушёл. Просто как бы проверяю степень твоих чувств, что ты поддержишь,несмотря на мои слова, скажешь, как сильно любишь... – хотя, последнее сказанное было явно лишнее. Как он может уже полюбить меня? Про себя я не говорю. Я всё время искала свою половинку. Представляя её в каждом потенциально моём молодом человеке. Без любви одиноко. А с Андреем так легко, что я не заметила, как влюбилась.

– Я тебя сильно-сильно люблю, – он сжал крепче, стараясь выразить глубину своих чувств.

Послышался звук подходящей электрички. Сейчас отпустит. Пойдёт... И понимаю, что это, наверное, правильно. Мы ведь пока только встречаемся. Но как же не хочется, чтобы уезжал.

Отстранился, заглянул в мои глазки.

– Поехали со мной?

– Куда?

– Познакомлю тебя со своими родителями.

– Но у меня билета нет...

– Значит, придётся побегать от контроллёров.

Он серьёзно? В глазах уверенность.

Электричка открыла двери, пассажиры стали выходить, затем входить. А он так и держал свои руки на моей талии.

– Хорошо, – прошептала я.

И он рванул в закрывающиеся двери. И меня за собой, удерживая одной рукой за талию.

Мы успели. Сердце стучало быстро-быстро от пережитого волнения. А он так же прижимал к себе.

В вагон мы проходить не стали. Мол, выходим. Это на случай, если контроллёры пожалуют.

– Ваши билеты, – раздался голос тётеньки.

– У тебя вчерашний сохранился? – шепнул мне Андрей, обжигая своим дыханием. Я кивнула. – Доставай.

Возлюбленный показал свой билет, а потом взял у меня из рук мой и передал проверяющему.

Контроллёр с непроницаемым видом отметил галочку на бумажке и ушёл.

– Пойдём сядем? – предложил он.

А я думала, мы будем бегать. Как он это провернул? Взглянула на возвращённый свой билетик. Станция была другая, как и дата.

Надеюсь, пояснение будет.

Мы сели у окошка, причём Андрей усадил меня к себе на колени.

– И куда мы едем?

– Далеко. В соседнюю область.

То-то я удивилась, что явно не в областной центр.

Может, зря я поехала? Волнительно как-то знакомиться с его родственниками.

О чём можно будет говорить с ними? Это означает, что отношения у нас серьёзные?

– Молодёжь весь стыд потеряла, – услышала я бормотание старушки. Решила, не злить судьбу, слезла с рук Андрея.

Ехали мы долго, это если по времени, но за разговорами время бежало незаметно.

– А ты, что же, этой электричкой всегда ездишь? – задала волнующий меня вопрос.

– Да. На твоём направлении живу, выходит. Могли и в электричке встретиться.

Да уж. А могли и соседями быть.

Сорвалась я с места, не взяла ничего с собою. Надо хоть родителей предупредить, что уехала в гости.

Написала маме и папе сообщения, но пока не прочитаны. Ну да ладно, я предупредила.

– Конечная, выходим. Нам ещё пересесть на автобус надо.

В этот раз морочиться с билетами не стали. В электричках проще, учёта пассажиров как таковых нет. А вот в автобусе уже каждый на учёте обилеченный, разве что обдурить водителя, но морочить ему голову как-то боязно.

В автобусе ещё два часа ехали, а потом трамваем. И это от меня. А если от университета добираться, сколько ж выйдет?

– Да, долго, а куда деваться? Вот поэтому почти и не езжу домой, – вздохнул Андрей.

– Надолго планируешь к родителям? – решила сразу уточнить и составить план действий. Вещей-то с собой не взяла. Ехать одной тоже из такой дали не хотелось.

– Сегодня приедем, переночуем и обратно.

– А чего так мало-то? С дороги не успеешь отдохнуть даже.

– Да мне дома особо нечего делать. С родителями не такие тёплые отношения, как у тебя. Свидимся, пообщаемся чуток, и обратно.

Ну тогда ладно. На ночь застираю бельё, а взамен может выдаст Андрей какую домашнюю одежонку.

Добрались мы домой лишь к вечеру. Андрей звонил маме, предупредил, что едет. Про меня, правда, не сказал. Хитро так улыбнулся.

Мы ещё брали в магазине батон колбасы, буханку хлеба, два литра йогурта да столько же сока. Но жажда всё равно осталась, правда, голод утолили днём.

Нда, не знаю, решусь ли на повторный подвиг.

Ели в транспорте и на остановке, когда пересаживались. По-своему, в этом была доля романтики.

Когда же переступили порог его дома, я не удивилась, нет, я была просто в шоке.

Дом, построенный из дерева и обтянутый бамбуковыми панелями внутри вообще явил себя во всей красе. Бамбуковыми циновками, стенами, картинами, даже дверь открывалась на японский манер шкафа-купе. А потом нас встретила мама. Японка в чистом виде. Не знала, что у него семья смешанная. Он, правда, говорил про восточные единоборства, но, не так же... Если б знала, прочитала в дороге про их традиции. А то, может своими поступками нанесу непоправимое оскорбление.

Мама имела чёрные волосы, причёску с гулькой – чисто японскую. Их макияж, кимоно. Дома разувались у порога.

Вообще-то я вживую японцев никогда не видела, но считала их маленькими. Мама мне маленькой не показалась.

Сейчас я обиделась немного на Андрея. Мог бы и предупредить. Единственное, что попросил выключить звук у телефона, сделать его на вибро. Но я сейчас была в роуминге, поэтому вообще режим полёта включила.

Мама на чистом русском поприветствовала нас, ничуть не удившись моему появлению, а может, хорошо держала маску. Вообще, эмоции не прослеживались, будто встречала нас кукла. И если б не брошенное небрежно Андреем: "Привет, мам!", я бы не подумала, что это его родительница.

Отделена малюсенькая прихожая была занавеской. Мама, улыбаясь поклонилась.

Но сыночек, этот здоровенный лоб, хоть и разулся, но подошёл к матери и обнял её. Это было так трогательно. Женщина же в ответ не обняла сына. А я вдруг поняла, почему Андрей меня всегда обнимает. Надо его почаще обнимать.

Я поклонилась, слегка, опустив глаза долу. Женщине положено показывать смирение. И в глаза смотреть, вроде бы, не принято. Вот только улыбаться, как японцы, я не умела.

– Мам, познакомься, это Лана – моя девушка. Лана – это моя мама, как там тебя зовут, он демонстративно приложил руку ко лбу: – Айко? Аянэ? Акинава? Извини, мам, представься сама, я забыл!

Андрей прошёл дальше, а мать, едва сдерживая свои эмоции, пригласила меня в кухню. Похоже, цель сыночка: пробить маску. А матери – удержать её. Тренировка обоих?

Андрей сейчас был совсем не таким, как в университете, где его задирали мальчишки. Значит, даже такая семья и воспитание принесли свои плоды. Самообладанию Андрей научился – молча сносить издёвки, например. Вот только, где он настоящий?

Меня провели в туалет, где можно было и руки помыть. Хорошо. Есть хотелось жутко, но сперва – гигиена.

– Вначале пользуйтесь унитазом, потом руки моете, и он смывается, – пояснила мама. – И тапочки надеть не забудьте...

– Благодарю, – сказала я. И лишь закрыв подобие двери, ведь та была бумажная, чуть вздохнула. Здесь тоже прослеживался японский стиль, тёмно-коричневый унитаз и белая раковина, кремовыехстены и тёмно-коричневая рамочка с картиной японских самураев. Отдохнуть здесь тоже не удастся.

Вот только, стоило мне сесть, как раздалась плавная мелодия. Меня чуть Кондратий не хватил. На унитазе оказались разные кнопочки, подписанные иероглифами и плавными слогами. Похоже, агрегат прямо из Японии!

Ладно, лучше трогать ничего не буду!

Мама меня встретила у туалета. Неужто сторожила? Такая мысль была тут же задушена.

Меня провели в столовую. Она была почти пуста, за исключением низкого стола, накрытого одеялом. Сервирован был множеством тарелочек. За столом уже сидела девочка лет шести, мужчина средних лет, в кимоно и Андрей.

– Пап, познакомься, это Лана. Лана – это мой отец Валерий.

Сходство между отцом и сыном было большое, хотя, я бы не сказала, что один в один, с разницей в возрасте. Девочка не походила ни на отца, ни на мать. Или это не сестра Андрея?

– А это Маша – моя сестрёнка! – представил меня братик, сидящий рядом с сестрёнкой. – Лана, садись рядом со мной, предложил он.

Хотелось спросить, можно ли. Но я промолчала.

И что делать? Проявить непокорность, но сесть, например, с Машей? Но вопреки голосу разума послушалась сердца – села рядом с Андреем. Мама села на колени около пустующей грани стола, поэтому я тут же исправилась, сменив позу.

Мне предложили тёплое влажное полотенце. Последовав примеру Маши, вытерла им лицо и руки.

Андрей называл блюда, говорил, что сперва едят, что потом. И предложил мне попробовать всё. Я и попробовала. А вот он доедал.

Мяса не было, лишь рыба, рис, какой-то соевый творог и что-то там ещё.

Но по мере действий сынули, мать всё сильнее теряла свою маску.

Я же старалась повторять не за Андреем, а за мамой и Машей. Поэтому и вначале трапезы пробормотала:"Принимаю с благодарностью", и в конце сказала "Спасибо за угощение".

– Как дела, сын? – спросил отец, как поблагодарил за еду хозяйку.

– Не жалуюсь.

– Как оценки?

– Сессию сдал, – не стал уточнять сын. – Хорошо.

Повисло молчание. Похоже, поговорить, действительно, не о чем.

– Вижу, девушка у тебя красивая. Чем живёт и где? – всё же, придумав вопрос, нарушил тишину отец.

– Живёт по нашему направлению... – Андрей назвал посёлок, где я жила, – в соседней области. Поступила ко мне на биологический. На егеря.

– О, как! – отец взглянул на меня, будто оценивая, а я представила вокруг себя защитный кокон, отзеркаливающий сканирование.

– Интересно-интересно! – пробормотал этот учитель единоборств. Маска с него слетела. Он больше не соблюдал японский этикет, а глядел прямо на меня.

– Папа! – вклинился Андрей, но было поздно! Меня будто тонкой иглой проткнули, всаживая её сквозь защиту.

Андрей схватил меня за талию, обволакивая ещё прослойкой энергии, которая сливалась с моей, укрепляя защиту. Это помогло. Иголка растворилась, и боль отпустила.

А потом отца просто распластало по полу. Я бы подумала, что он это сделал сам, если б его на метр не отбросило к стене.

Маша заплакала. Мать тут же её увела из столовой.

– Ты напал на мою девушку! – зло бросил Андрей, отпуская меня и вставая.

Если честно, я испугалась, что Андрей может сделать отцу. Ещё никогда не видела его таким. Холодная маска на лице, а глаза, будто поволокой затянуло.

– Кто ты? – спросил Андрей вдруг таким низким голосом, что у меня холодок змейкой побежал по спине к ногам.

И ему ответили, что-то на японском. Явно не отец, потому как голос был каким-то глухим. А когда Андрей подошёл, напали. Завязался бой. И пока ранений не было, но долго ли Андрей выдержит отражать атаки? Мы смогли держать мою защиту лишь совместными усилиями.

И тут это существо, не поворачивался язык назвать его человеком, подпрыгнуло будто прилипло к потолку, а потом полезло по нему.

– Лана, лук! – крикнул Андрей.

И я, не дожидаясь очередного удара, поняв всё сразу, рванула из комнаты. Похоже, моё бегство расценили как угрозу, потому как почти у самой двери предо мной шмякнулось это нечто... растеклось лужицей по полу. Бр...

А я не успевала затормозить и не влететь в эту полупрозрачную жидкость, разлившуюся вокруг тела...