Текст книги "В широком прокате"

Автор книги: Katrin Sanna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Кажется, беспокойное пробуждение стало традицией моего плена.

Первое, что пришло в голову: на меня напали во сне. Потому что, просыпаясь, я ощутила, как кто-то придавил моё тело. Чем и как – непонятно. Полностью накрытая одеялом, я не могла видеть, что происходит.

На несколько мгновений мои мышцы словно окаменели от испуга. Я не в силах была пошевелить даже мизинцем. Но затем оцепенение прошло, и я попыталась хотя бы выглянуть из-под одеяла. Получилось не очень: неизвестный будто нарочно не давал этого сделать.

– Проснись, проснись! «Всё смешалось в доме Облонских22
  Цитата из романа «Анна Каренина» Льва Толстого.


[Закрыть]», – демонским голосом завопил анонимный налётчик, по-английски процитировав Толстого. И я сразу поняла, кем был этот неизвестный.

– Джен? – оставила я попытки выбраться наружу. – Ты?

Чьи-то руки моментально сбросили с меня одеяло. Прищурившись от яркого света, я постаралась сфокусировать взгляд на фигуре, нависшей надо мной. Догадка оказалась верной.

– Какого чёрта! Ты совсем, что ли?! – воскликнула я и в отместку за беспокойство шлёпнула подругу по ноге. – Я чуть не умерла от страха!

Джен раскатисто засмеялась, опустилась на край кровати и положила голову прямо мне на колени.

– Я была уверена, что ты вспомнишь эти слова, – сказала она, очевидно, гордясь мной.

– Это нетрудно. Уверена, ими ограничиваются твои познания в славянской литературе.

– Зато ты, смотрю, теперь у нас стала любительницей русской классики, – и она кивнула в сторону тумбочки, на которой лежала ещё недочитанная мной книга.

– Ты просто обязана прочитать этот роман. Правда, я не всё в нём понимаю, но он бесподобен.

Питерс приподнялась и упёрлась кулаком в щёку.

– Я не верю, что в их литературе создано что-то более гениальное, чем «Анна Каренина».

– Нет, Джен, здесь совсем другое, – я уже собиралась объяснить ей, почему мне пришёлся по душе Булгаков, как вдруг сообразила, что мы-то всё ещё в плену и что до этого момента нас не пускали друг к другу. – Подожди, к чёрту книги. Как ты сюда попала?

– Кто рано встаёт, тот владеет миром, – ответила подруга, не скрывая превосходства. – А ты, похоже, собралась дремать тут до второго пришествия, – и она в шутку бросила угол одеяла мне в лицо. – Мексиканский красавчик сказал, что сегодня нас снова собирают.

– Энрике? Он приходил к тебе сегодня? – подскочила я.

– Вместо того, чтобы поинтересоваться, всё ли хорошо с бедной Джен и как она провела эти дни взаперти, ты спрашиваешь про этого надсмотрщика? – она нахмурилась.

– Просто я вчера нехорошо с ним обошлась, – оправдание моей нечуткости к приятельнице звучало жалко. – Извини. Как ты?

– Наверное, так же, как и ты, – Джен горестно вздохнула. – У меня в голове не укладывается безумие, которое случилось с нами. И главное, я не понимаю…

– Кому всё это нужно? – закончила я за неё.

– Да. Всё виделось не таким уж страшным до тех пор, пока я не вспомнила о родных. И о том, что через месяц у меня свадьба. И если из-за какого-то извращенца лучший день в моей жизни так и не состоится, я не знаю, что сделаю…

Последние слова были сказаны упавшим голосом. Перевернувшись на другую сторону, я стиснула её в объятьях.

– Нет, не думай об этом, пожалуйста, – попросила я, гладя её по голове. – Мы точно вернёмся к твоей свадьбе. Иначе быть не может. Ты будешь самой красивой невестой на свете, а я буду самой лучшей подружкой невесты.

– Точно, – она попыталась улыбнуться, но из-за навернувшихся слёз улыбка выглядела грустной. – И мы будем вспоминать эти дни со смехом. Как будто случилось недоразумение. Или вообще не будем говорить об этом. Никогда.

– Именно.

– Вставай, – неожиданно подскочила Джен. – Нам нужно пойти и разобраться, как ускорить возвращение.

– Хорошо, – возражать против её мудрой мысли было бы глупо.

И пока я собиралась, подруга поведала те скудные сведения, которые ей удалось вытянуть из наших охранников.

Приёмы пищи теперь будут происходить в столовой на первом уровне.

Если сегодня мы не напортачим, то нам наконец покажут другие помещения, кроме наших комнат. И мы сможем беспрепятственно передвигаться по этому зданию. Естественно, до определённых границ.

Сейчас мы отправимся на завтрак, а после него нам предстоит узнать подробности «принудительного отшельничества».

Я не поделилась с Джен историей о моём инциденте с Энрике. Решила, что мотив его службы неизвестному психу не моя тайна, и, возможно, парень не хочет, чтобы кто-то ещё узнал этот секрет. Шагая в столовую, я надеялась столкнуться где-нибудь с мексиканцем и попробовать примириться с ним.

Кажется, с человеком, с которым я пересеклась от силы раз пять, хотелось увидеться даже больше, чем с другими заложниками, хотя с некоторыми из них мы были дружны не первый год.

– Вроде бы нужно повернуть налево, – протянула Джен, когда мы спустились на первый этаж и оказались перед выбором, в какую сторону двигаться дальше.

– Странно, что нигде никого нет, – прошептала я и последовала за подругой.

– Они примазываются к нам, точно тебе говорю, – она намеренно ответила как можно громче, желая, чтобы её услышали похитители. А если учесть, что, как я помнила, везде всё прослушивалось и проглядывалось, послание, должно быть, достигло адресата. – «Мы такие добренькие. Мы вам доверяем. Ходите, где хотите. Говорите, что хотите. Только начните тоже нам доверять, – Питерс кривлялась и изображала из себя некую немыслимую смесь дона Корлеоне и Ганнибала Лектера, переигрывая и наслаждаясь этим. – И сотворите для нас шедевр!»

Последнюю фразу она выкрикнула вверх, возбуждённо жестикулируя. Невозможно было не захихикать от этой актёрской игры года.

– Ты думаешь, босс выглядит так? – сквозь смех спросила я.

– Ну а как ещё? – она хохотала вместе со мной. – Он ведь неадекватный.

– А я думаю, – я заговорила, как Стив Мартин в «Придурке»33
  Фильм «Придурок» (1979) режиссёра Карла Райнера по сценарию Стива Мартина.


[Закрыть], – он другой. Он придурок. Придурок. У него есть богатства, власть… Но он хочет впечатлить прекрасную женщину, чтобы она полюбила придурка. Он хочет посвятить ей фильм.

– О, боги, не оскверняй «Придурка» подобным сравнением, – на лице Джен было написано отвращение. – Уверена, в главном злодее нет ничего человеческого, в отличие от Нэйвина44
  Нэйвин Джонсон – главный герой фильма «Придурок».


[Закрыть]. Но, знаешь, если бы мы проходили прослушивание на роль похитителя, ты бы меня точно сделала.

– Впрочем, как и всегда, – я пожала плечами и нарочно посмотрела на неё с деланным превосходством.

– Ненавижу твой талант, – её злость была такой же притворной. Ей в плечо прилетел от меня лёгкий дружеский хлопок. – Стой! – Питерс стала как вкопанная. – А что, если они хотят, чтобы мы снялись в порно?

Подобная мысль мою голову не посещала. По коже пробежала дрожь.

– Так бы мы никогда в жизни, – Джен, откровенно напуганная этим предположением, пристально вглядывалась мне в глаза, как будто на дне их можно было найти нужные ответы. – А здесь у нас не будет выбора, и…

– Я очень надеюсь, – мой голос задрожал, – что нас не поставят перед таким выбором. Хотя эта версия кажется логичной.

– Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. Идём.

– Нам в ту открытую дверь? – моя рука указала на распахнутые створки по правой стороне коридора.

– По-моему.

Внутри действительно оказалось то, к чему мы шли. Помещение с двенадцатью столами посередине. Справа располагался шведский стол с едой.

За столами завтракало человек двадцать, не больше.

– Где все остальные? Нас же было больше, – пробормотала я.

– Может, ещё не все пришли. А может, они что-то с ними сделали, – и она начала подмигивать. – Если ты понимаешь, о чём я.

– Совершенно не смешно.

– Да успокойся, – отмахнулась подруга, продолжая издеваться. – Ну, подумаешь, приготовили из других пассажиров нам еду. Что тут такого?

– Спасибо, что полностью лишила меня желания поесть, – пробубнев это, я направилась к столам со съестным. Проходя мимо завтракающих, я бодро поприветствовала их: – Привет, ребята. Всем приятного аппетита.

Кое-кто безучастно кивнул, кое-кто дружелюбно помахал, а кое-кто бросил тяжёлый взгляд в мою сторону, видимо, оскорблённый подобной неуместной бодростью.

У всех здесь была своя история о двух днях, проведённых в изоляции.

Подруга, догнав меня, тоже обратилась к нашим собратьям:

– Эй, народ, вы чего такие кислые? Всё ведь вроде налаживается.

Почти никто не отреагировал. Только Пол улыбнулся уголком рта и закатил глаза, давая понять, что Джен вряд ли удастся в один момент поднять дух у всех заложников. А Максим, прямолинейный русский, пробормотал что-то на своём языке. По тону было понятно, что он явно не желал добра ни Джен, ни мне, ни всем вокруг.

– Питерс, замолкни, – прошипела я. – Иначе нас сейчас побьют.

– Вот веселье будет, – ухмыльнулась она. – Похитители не тронули, а свои же поколотят.

– С чего это в тебе обнаружилось столько энтузиазма?

– Неужели ты не понимаешь, с чего? – она возмущённо уставилась на меня.

– Нет.

– Еда. Как можно не радоваться еде, скажи мне, подруга? – блондинка схватила большую тарелку и с воодушевлением начала накладывать себе всё, что попадалось под руку. Порция получалась неописуемо гигантских размеров, простому человеку такую, должно быть, и за день не одолеть. Только не Джен. Этот проглот, обмену веществ которого я завидовала без стеснения, способен был одерживать победу в конкурсах на поедание чего угодно в любых количествах.

– Не понимаю, как можно есть в таких условиях, – я взяла блюдце и положила на него всего пару сэндвичей с сыром. – Я даже это не доем.

– Доем за тебя, не переживай.

Я хмыкнула, наливая ароматную чёрную жидкость из кофейника.

– Когда мы выберемся отсюда, – понесло её, – то в интервью буду говорить: «Знаете, выжить в этом месте удалось лишь благодаря тому, что я находила силы в пище. Обильные завтраки, питательные ланчи и сочные ужины не давали мне впасть в отчаяние. Они толкали на продолжение борьбы за освобождение».

Блинчик не удержался на переполненной тарелке подруги и со смешным звуком шлёпнулся на пол.

– Кажется, еда против того, чтобы ты освещала ваши с ней отношения в прессе, – я подняла панкейк и положила на салфетку.

– А знаешь, какое самое страшное измывательство они совершают над нами? – и Питерс указала рукой на людей в чёрном, расположившихся у противоположной стены. Их было всего четыре человека. Того, кого я надеялась увидеть, среди них не оказалось. – Не дают винишка. Или чего-нибудь покрепче. Я даже спросила у Энрике, он ответил, что не видать нам алкоголя. Ни капли. Мол, мы должны быть в состоянии осознанности, а это будет отвлекать от цели. Изверги!

– Это точно, – фальшиво вздохнула я. – Даже не знаю, как ты перенесёшь этот запрет. Пойдём уже сядем куда-нибудь, – мне хотелось поскорей поболтать с другими, чтобы узнать что-то новое.

За столом, где сидел Пол, было три свободных места. Кроме британца, здесь расположились ещё двое: Марк Вонг, оскароносный кинооператор из Гонконга, и Хейли Новак, наша с Джен коллега, юная и вроде как подающая надежды.

Макбрайд, с посиневшей гематомой на лице и заметно не выспавшийся, выглядел как застуканный любовник. Его каштановые волосы торчали в разные стороны.

Азиат Марк, искоса взглянувший на нас, продолжил неторопливое поедание сырых овощей. Он был одного возраста с Полом – которому в этом году исполнилось сорок два – а выглядел моложе меня. Вот бы выведать у него секрет молодости.

Хейли испуганно оглядывалась по сторонам, будто опасность поджидала её на каждом шагу. Жгучая афроамериканка обладала таким естественным очарованием, которое подкупало с первого взгляда.

Мы устроились напротив Пола и Хейли, а Марк оказался плечом к плечу с Джен.

– Я не знаю, что с тобой, но выглядишь ты хреново, бро, – тут же ляпнула Питерс, обращаясь к Макбрайду.

– Я думал, это место сломает тебя. Но нет, Дженнифер всё ещё нет равных в мастерстве преподнесения комплиментов, – смачно уминая бургер, парировал наш друг. Он даже не потрудился сперва прожевать, а потом ответить.

Джен последовала его примеру, откусив громадную часть такого же бургера и, бесспорно, намереваясь разговаривать исключительно с набитым ртом.

– Благодарю, только ты ценишь эту черту во мне, – открыто наслаждаясь процессом поедания, ответила подруга. – Ну, делитесь, как провели эти два дня. Ходили на игру «Рейнджерс»? Купались и загорали на пляжике? Катались на велосипедах в Центральном парке?

Хейли чуть не подавилась кофе. Бедняжка не привыкла к пропитанным сарказмом речам, тем более в ситуациях, когда до полного отчаяния остаётся пару шагов. А Марк продолжал лениво пережёвывать свой здоровый завтрак, никоим образом не намереваясь участвовать в разговоре.

– Да я даже устал развлекаться, по правде говоря, – проворчал Пол. Он наклонился к нам поближе, облизал губы, вымазанные в соусе, и зашептал: – За вами сидит женщина, только не оборачивайтесь. У неё точно отдых не задался.

– Что с ней? – заинтересовалась я.

– Рука перевязана, – коротко ответил мужчина. – Думаю, пыталась покончить с собой. Не у всех такие запасы стойкости, как у нас с вами.

– Вот слабаки, – поморщилась Джен. – Ещё ничего страшного не случилось, а они уже вены режут.

– Может, у неё до этого так всё было, – я сомневалась, что кто-то мог пойти на такой шаг.

– Нет, не было, – британец казался уверенным. – Я в самолёте ещё её заметил. Это Лола Андерсон.

– Та сценаристка, которая нигде не появляется? – удивилась Питерс.

– Да.

– Я даже не знаю, как она выглядит, – призналась я.

– Аналогично, – отозвалась Джен.

– Скоро узнаете, а сейчас не оборачивайтесь, – попросил Пол.

– Неудивительно, – неожиданно вклинилась в беседу Хейли. – Знаете, я и сама вчера была близка к тому, чтобы что-то с собой сделать. Казалось, что меня продержат запертой целую вечность. И напало такое отчаяние.

– Хейли, дорогая, – тон моего голоса получился чересчур покровительственным, – это последнее, о чём стоит думать. Точнее, об этом даже думать не следует. Ты считаешь, что если мы здесь шутки шутим, то ни разу за эти два дня не впадали в панику? Да ничего подобного. Я в пылу истерики разнесла всю комнату.

– Я тоже, – поддакнула Джен.

– Но пока нас тут не пытают, пока не лишают пищи, пока не заставляют совершать постыдные вещи, надо держаться.

– В конце концов, ты не одинока в своих неприятностях, – к удивлению остальных, бросил реплику молчаливый Вонг.

Новак собралась ответить, но вдруг её внимание привлекло нечто за моей спиной. И через секунду я ощутила тяжесть на своих плечах, как будто кто-то опёрся об меня. Инстинктивно вздрогнув от прикосновения и повернув голову вправо, я обнаружила в нескольких дюймах от глаз профиль Максима Северина, который вторгся между мной и Джен.

– Братаны, чего вы тут шепчетесь, а? – с безумной улыбкой и горящим взором проговорил русский. – Побег готовите? Если да, то можете на меня рассчитывать.

– Точно, сейчас поедим, наберём инструментов, – и Джен повертела вилкой у него перед носом, – и вперёд, рыть подкоп.

– Давайте. Как в «Шоушенке», да? – коверкая слова так, что его речь с трудом можно было назвать английским языком, сказал Максим.

– Именно, – с энтузиазмом кивнул Пол.

Северин наконец снял ношу своих ручищ с меня и подруги и напоследок изрёк:

– Всё, у нас договор. Я с вами.

– Что это было? – глотнув кофе, в недоумении спросила я, когда наш новый сообщник в ещё даже не запланированном деле покинул столовую.

– Мы классные, и народ к нам тянется, – резюмировала Джен.

Марк не удержался от лёгкого смешка, хитро взглянув при этом на Питерс.

Глава 4

Через час нас всех опять собрали в зале с проектором.

Два дня взаперти сделали своё дело. Никаких гневных выпадов в сторону людей в чёрном. Никаких надоедливых расспросов у Сандры Смит, которая терпеливо ожидала, пока придут оставшиеся двое наших товарищей.

Но приставучий русский, усевшийся позади нас с Джен и Полом, был другого мнения о причинах этого вселенского спокойствия. Он, будто прочитав мои мысли, низким голосом завёл монолог:

– Я задумался: как-то подозрительно расслабленно я себя чувствую. Прямо совсем не похоже на мою натуру. Понимаете? И тут я вспомнил, что у меня на Родине есть один миф про нашу армию. Будто в чай солдатам добавляют бром. Чтоб они поспокойнее стали, не проявляли агрессии. Мне кажется, нам тоже что-то подмешали. Ну, вот я даже и хочу поскандалить, а не могу. Мне всё равно, понимаете?

– Что, правда? – осведомился Макбрайд.

– Точно тебе говорю, – клятвенно заверял Северин. – Такая вялость внутри.

– Да нет, я не про тебя, а про русскую армию, – пояснил британец.

– А, ну, такие слухи ходят, – Максим хотел ещё что-то сказать, но тут заговорила Смит, убедившаяся, что все, кто должен, уже находятся в помещении:

– Итак, мы с вами остановились на обсуждении причин, по которым вы оказались в этом месте. И прежде чем вы начнёте протестовать (хотя, убеждена, вы стали благоразумнее), давайте договоримся: вы можете задать вопросы или высказать своё мнение только после того, как я полностью закончу свою речь. Идёт?

По залу прошёлся одобрительный гул.

В руках Сандра держала планшет, по экрану которого она тут же стала водить пальцем. Одета женщина была, конечно же, в чёрное: юбка, блузка, туфли на каблуке. Волосы прилежно собраны в пучок на затылке. С образом контрастировали только бордовая помада на губах и коралловый цвет ногтей.

– Начну с того, что ни вы, ни я никогда не узнаем человека, совершившего похищение. Давайте назовём эту неизвестную личность Заказчиком.

– А я бы назвала его Коллекционером, – пробубнела Джен себе под нос. – Фредерик Клегг55
  Персонаж романа «Коллекционер» (1963) английского писателя Джона Фаулза.


[Закрыть] чёртов.

Уверена, с определением моей подруги согласилось бы большинство заложников.

– Так вот, – продолжала Смит, – суть проекта, который задумал Заказчик, состоит в том, чтобы выбранные им самим люди сняли фильм, который впоследствии сумел бы стать в один ряд с признанными шедеврами кинематографа. В каком-то смысле, это эксперимент. Я понимаю, что идея, вероятнее всего, кажется вам безумной. И всё же Заказчик убеждён, что со временем вы, люди искусства, постигнете значимость его предприятия. Для вас, как и для него, это станет серьёзным вызовом.

Сандра сделала паузу, видимо, давая время осмыслить сказанное.

– Вы можете спросить: возможно ли сотворить шедевр на заказ? Именно на данный вопрос и хочет получить ответ Заказчик. Согласна, он (хотя с такой же вероятностью это может быть и она) использует довольно радикальный метод для достижения цели. Соответственно, рождается следующий вопрос: почему нельзя было просто договориться со всеми вами и поэкспериментировать в обычных для вас условиях? Зачем такие сложности?

Толпа напряжённо ожидала, каков будет ответ.

– Заказчик считает, что ограничения ведут к нестандартным, даже гениальным решениям. Когда человек находится в расслабленном состоянии, когда он упивается свободой, его разум не ищет интересных путей. А когда есть препятствие для реализации его идеи, тотчас начинают рождаться поистине ценные мысли. Мнение не новое.

– Чёрт возьми, а он прав, – рядом с Полом сидел режиссёр Дэвид Штильман, и это он был автором вырвавшегося комментария.

– Я рада, что вы начинаете входить во вкус замысла, – ответила шатенка, услышавшая реплику. – Первое и главное ограничение – изоляция. Вас ничто не должно отвлекать. Никаких связей с родными и друзьями до тех пор, пока цель не будет достигнута. Я бы сказала, что это, кроме всего прочего, станет превосходной мотивацией. Хотите увидеть их как можно скорее – работайте больше. А пока, исключённые из привычного внешнего мира, вы будете лучше сконцентрированы на творчестве.

В висках у меня застучало, а голову словно зажали в свинцовый обруч.

– Условие второе: команда фильма – шестьдесят три человека. Не меньше. Это значит, что в процессе должны участвовать все, и никто не может отказаться. Не больше. Потому что для вас не собираются похищать ещё одного актёра или заменять гаффера66
  Гаффер – бригадир осветителей на съёмочной площадке.


[Закрыть]. Вам придётся сработаться. И ещё один пункт. Заказчик сам будет выставлять другие препятствия. Если вы попросите самые дорогие кинокамеры – он может вам их дать. А может, и не дать. И тогда вам придётся снимать на камеру за 500 долларов. И как это оправдать для фильма – будет уже вашим решением. Вам повезло быть одними из лучших, асами в своём деле. Во всяком случае, так считает Заказчик. Именно он отобрал вас для проекта, посчитав, что вы способны справиться с любыми препятствиями. Вопросы?

Сандра едва успела выговорить последний слог, как десятки рук взмыли вверх. Моя рука тоже поднялась.

– Пожалуйста, – женщина указала на актёра Джона Нагано, располагавшегося в первом ряду.

– Я так понял, что нас обещают отпустить, как только фильм полностью будет снят и смонтирован, – Смит кивнула. – Кто будет оценивать степень его «шедевральности»? Кому он должен понравиться – Заказчику или каким-то определённым критикам? Может ли Заказчик не принять кино с первого раза и отдать его нам на доработку? И если процесс съёмок и переделывания займёт пять лет – нас в самом деле будут держать в заложниках столько времени?

Я тут же представила себе пять лет плена, и голова разболелась ещё сильнее.

– Оценка степени «шедевральности» вашего творения лежит исключительно на плечах Заказчика, – пояснила Сандра. – Пока он не скажет «стоп», вы будете оставаться в бункере. Сколько времени это займёт – пять недель или пять лет – зависит целиком и полностью от вас. После окончания проекта фильм попадёт в широкий прокат. А вы продолжите свою прежнюю жизнь.

– Эта стерва начинает меня бесить, – неслышно проговорила в нос Питерс.

– Она убивает меня своей сдержанностью с момента нашей первой встречи, – призналась я.

– Ни рыба ни мясо, – Джен была солидарна с моим впечатлением об этой даме. – Так невозмутимо говорит обо всём этом, как будто похищения людей в двадцать первом веке – в порядке вещей.

– Обо всём этом антураже, – следующей вопрос Сандре задала продюсер Виктория Вишневски, – как и о вашей речи, лично у меня, по правде сказать, сложилось двоякое мнение. Не могу говорить за других, но, возможно, некоторые также переживают подобные чувства. Что я имею в виду? Это всё похоже на постановку. Сюжеты новостей, чтобы убедить нас. Изоляция. При этом возникают абсолютно логичные вопросы, – она растягивала слова и гнусавила так, что сложно было уследить за общей мыслью. – Например, как можно незаметно украсть самолёт в таком тесном воздушном пространстве? Это всё выглядит как розыгрыш или качественное реалити-шоу. Я до сих пор убеждена в том, что всё происходит не по-настоящему. Возможно, я не совсем ясно выражаюсь, но суть вы уловили. Докажите, что нас в самом деле украли.

– Что за чушь?! – Северин снова счёл долгом поделиться своими соображениями, только на этот раз именно со мной. Его дыхание било мне в ухо, а его рука крепко сжимала плечо. – Я, конечно, половины не понял из того, что она сказала, но… Слушай, как можно думать, что с нами так пошутили?

– Вообще-то она в чём-то права, – раздражённо ответила я. – Тебе не кажется странным, что все, кто нужен этому Заказчику, оказались в Лондоне и летели в Берлин, да ещё и в одном самолёте и в одно время?

Вишневски своей нудной проповедью возродила во мне предположение, что похищение может быть фальшивкой.

– Не кажется, – продолжать гудеть русский. – Не вижу ничего сложного.

– И как же, по-твоему, он всех собрал? – я повернулась к нему, ожидая объяснений. Точнее, больше рассчитывая, что Максиму будет нечем крыть и он умолкнет.

– Как, как? – для Северина это, похоже, был банальный вопрос. – Поддельные приглашения на мероприятия. Я вот удивился, с какой радости меня позвали сначала на Бафту77
  Церемония вручения кинематографических наград Британской академии кино и телевизионных искусств. Проводится с 1948 года в Лондоне.


[Закрыть], а потом ещё и на Берлинале88
  Берлинский международный кинофестиваль. Проводится с 1951 года в Берлине.


[Закрыть]. Это вы, звёзды мировой величины, на этих фестивалях живёте почти. А я… Нет, я фигура в кино не последняя и многообещающая. И в Голливуде недавно снялся, но в эпизоде. Никуда не звали, а тут пригласили. Приехал – и пожалуйста. А вон монтажёр сидит, – он указал влево, – он то же самое тебе скажет. Только его на какую-то другую тусовку в Лондоне вызвали. А она взяла и отменилась. И кто-то предложил ему в Берлин полететь. Билеты на основную программу Берлинале были. Так он и попал в самолёт.

Он откинулся на стуле и скрестил руки на груди.

– Хорошо, – непросто было не согласиться с его доводами. – Допустим, что у всех похожие истории, как они оказались в самолёте. Но как можно было так сделать, чтобы наши команды летели другим рейсом?

– Какие команды? – поморщился парень.

– Стилисты, визажисты, ассистенты. Куда они делись?

– Ты ж сама ответила на свой вопрос. Этот похититель так всё устроил, чтоб они улетели другим рейсом и чтоб никого лишнего на борту не было.

Пол, вполуха слушавший нас, взглянул на меня, поджал нижнюю губу и закивал, поддерживая русского.

– Как-то слишком всё гладко, – я стояла на своём.

– Молодец этот Заказчик, всё рассчитал. Придумал, как самолёт украсть, обустроил это здание. Всё у него так чётко.

Я развернулась к Максу ещё больше, желая понять по его лицу, всерьёз он восхищается продуманностью плана Заказчика или шутит. В прищуренных бледно-голубых глазах парня играли чёртики. Его рот был чуть приоткрыт, а нижняя челюсть выступала вперёд. Лёгкая небритость придавала облику суровость. При этом глубокие складки у щёк говорили о том, что Максим любил посмеяться.

Мне подумалось, что Северин хоть и назойливый до зубного скрежета, всё же довольно добродушный. От него веяло славянской непосредственностью и монументальностью одновременно, и это подкупало.

– А может, это женщина, – так и не выяснив, дурачился парень или нет, проговорила я.

Он медленно пожал плечами.

Из-за болтовни Максима я упустила часть объяснений, которые давала Смит.

– Что она сказала? – мне пришлось побеспокоить Пола.

– Да ничего существенного, – отмахнулся тот. – Мол, мы можем, конечно, не верить в похищение. Но бездействие и неподчинение станут потерей времени для нас. Никто никому ничего не будет доказывать.

Макбрайд умолк, и я обратила свой взор на сцену.

Сандра вещала:

– Вас собрали здесь не для каких-то отвратительных вещей. Заказчик придумал и реализовал план точно не для того, чтобы заставить талантливейших людей мира кино производить порнографические материалы, как предположили некоторые из вас, – и женщина, приподняв на секунду брови, выразительно посмотрела на Джен, а затем и на меня.

Десятки пар глаз тут же направились в нашу сторону. Мы с Джен коротко переглянулись. Казалось, что взгляды товарищей впиваются в кожу.

– Что? – выдавила я, чувствуя себя не особо уютно в этой атмосфере осуждения и проклиная в глубине души чёртову Смит, которой приспичило поведать всем о нашем с подругой разговоре. – Мы просто перебирали варианты.

– Зачем вы подкидываете им идеи? – не всерьёз выкрикнул в наш адрес Алекс Блейк. Он сидел где-то позади и не был в поле зрения, но я узнала его по голосу. Кое-кто в зале захихикал. – Вдруг им понравится ваш вариант, и тогда цель нашего пребывания в этом живописном месте изменится не в лучшую для нас сторону?

– Заверяю вас, этого не случится, – к счастью, шатенка отвела внимание от наших персон.

– Вы можете выбросить свои заверения в мусорку, – грубо ответил ей мужчина, сидевший прямо передо мной. Кажется, это был художник по свету, но я не помнила его имени. – Суть ситуации, как ни крути, такова, что вы совершили преступление. Выкрали людей. И теперь заставляете их делать то, чего они не хотят делать. Вы совершаете насилие. И какая бы высокая цель ни была у этого вашего Заказчика, по факту он – преступник, а вы все, – он взмахнул рукой, – его пособники.

– Демис, постой, – Дэвид протянул руку и тихонько похлопал разгневанного оратора по плечу. – Не горячись.

– А я буду горячиться, – вскочил со своего места Демис и обратил свой сердитый взор на режиссёра, пытающегося закрыть ему рот. – Тебе-то всё равно. Ты одинок, и этот плен для тебя – развлечение. О других ты и не думаешь. У меня бывшая жена умирает от рака. И вместо того, чтобы провести с ней то время, что ей осталось, я должен, по-твоему, торчать в этом подземелье и заниматься высоким искусством?

Реплики в поддержку слов осветителя посыпались со всех сторон.

– Не начинай опять, – Штильман тоже поднялся на ноги и, решив зачем-то покинуть своё место, начал бесцеремонно протискиваться между нами и передним рядом стульев. Он зацепился за ноги Пола и наступил на мою правую ногу. Даже не извинившись, Дэвид пробивался через нас прямиком к сцене. – Мы все здесь в одинаковом положении, – произнёс он, став рядом со Смит. – Никому не хуже и не лучше. Дорогуша, – снисходительно обратился он к озадаченной Сандре, – позволь мне с ними поговорить. Всё-таки я их лучше знаю. Я со многими из них работал, – режиссёр приложил руку к сердцу, словно давая клятву. – Не волнуйся, мы ничего не натворим. Нам нужно обсудить кое-что между собой. Так будет проще.

Шатенка, поколебавшись несколько мгновений, выразила согласие и стала удаляться к выходу. Следом за ней ушли её помощники.

– Ребят, мы в заднице, – без ненужных аллегорий изрёк новый выступающий. Говорил он почти шёпотом, но каждое слово было отчётливо слышно. – Вы можете отрицать это сколько угодно. Можете биться о стены. Можете драться с охраной. Можете объявить голодовку. Можете устроить бунт или отказаться работать. От этого ничего не поменяется. Мы – в заднице, – он повысил голос. – И чем раньше вы примете своё положение и будете делать то, что вам говорят, тем раньше мы уберёмся отсюда.

Мужчина сделал паузу. Он держал руки в карманах и смотрел вниз, в пол.

– Кто хочет выбраться из этого места? – Дэвид бегло оглядел сидящих. – Поднимите руки.

Само собой, не было тех, кто не хотел бы.

– Вам же ясно дали понять, что для этого нужно. Какая к чёрту разница, кто затеял эту игру и зачем. Нам всем просто нужно сделать то, чем мы и так занимаемся каждый день. Представьте, если бы перед вами поставили условие: чтобы освободиться из плена, нужно дышать. В этом случае вы бы тоже были против? Нет, ведь вы бы тут же умерли без воздуха. Здесь почти то же самое. Мы все одержимы кино. Мы не смогли бы жить без него. И нас просят создать фильм. Вы видите, что Заказчик – человек без башни и с неимоверными возможностями. И в случае отказа он может повести себя как угодно. Может, он запрёт нас в бункере до самой смерти, заморит голодом или закопает где-то в лесу. И никто никогда нас не найдёт. Желаем ли мы этого? Я точно нет.

– Ты предлагаешь так легко сдаться? И даже не попробовать сбежать или дать знать о себе кому-то снаружи? – Джен заставила меня вздрогнуть своим внезапным вопросом Штильману.

Тот вздохнул.

– Это будет самое разумное решение, – ответил за режиссёра Алекс Блейк.