Текст книги "Мой неприличный Кипр (СИ)"

Автор книги: Katou Youji

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Задыхаясь, выразительно смотрит на меня и явно матерится на своем языке. Потом устало произносит:

– It's prohibited to smoke here. Next time you will pay fine.

-Ok. But after paying may I continue smoking?

– Yeah.

Делаю открытие: на Кипре много чего нельзя. Но тогда ты просто платишь штраф, и становится можно.

Макс возвращается с пивом..и русской девахой. Мда. Терять время он явно не намерен.

Отчаливаю от парочки в море. Я хорошо плаваю, поэтому не собираюсь возиться в общем лягушатнике, направляюсь к буйкам. И.

Понимаю, что несколько переоценил собственные силы.. Еле-еле выбираюсь на огромный камень, чуть выступающий из воды. Море на Кипре очень необычное. Вода прозрачна, и даже на большой глубине почти видно дно. Хотя живности, как на Красном, почти нет.

На камне уже сидит загорелый мужчина в позе расслабленного Диониса. У него короткие светлые волосы и серые глаза. Я с грациозностью рояля обрызгиваю его водой и валюсь на живот.

Дионис присвистывает и со скандинавским акцентом произносит:

– Ты русский?

Обреченно киваю. Здесь не повыделываешься. Вторгнуться на чужую, пусть и оккупированную на время территорию, способны лишь две нации: мы и американцы.

Мужчина заинтересованно оглядывает меня, и я понимаю, что он... без плавок.

– Вы из Скандинавии? – его глаза уж как-то совсем неприлично скользят по моему телу.

-Из Швеции. У меня мать русская,– медленно произносит он. –Она меня научила , как это сказать, натуральному языку.

-Родному, – поправляю на автопилоте.

-Что? А…

-Давно здесь?

-Два дня.

– Три месяца. Long lasting tour.

Он с удовольствием подставляет лицо под солнце. У него чуть полноватое, но подтянутое тело, видно, что он знает толк в хорошей кухне и хорошей выпивке. Смотрю, как под кожей бугрятся мускулы. Твою мать, по ходу он качается и весит килограмм на 20 больше меня.

-Не хочешь раздеться? – как бы невзначай бросает он, еще раз скользя взглядом по мне.

В области пятой точки все навязчивее становится ощущение приближающихся на нее приключений. Тем более, что мужчина явно начинает оживать на глазах. В прямом смысле этого слова.

-Нет, спасибо, мне пока в шортах хорошо,– закидываю голову и весело смеюсь. Пора, нахуй, валить. Перспективка быть разложенным прямо на этом камне меня как-то не прельщает.

Мужчина тоже смеется, замечая, как я смотрю ему в пах.

-Как это сказать по-русски? Я не беру силой.

-Насильно, – продолжаю улыбаться и кивать, как китайский болванчик.

– Я Марк. Я живу в «Кристофении». Там недалеко есть хороший рыбный ресторан «Одиссос». Если хочешь, загляни туда вечером. Просто поужинаем.

Спрыгиваю с камня в воду, как раз в тот момент, когда мужчина пытается дотронуться до моей задницы.

-Посмотрим.

Быстро гребу к берегу. Выползаю на песок. Макс смотрит на меня недовольно:

– Ты, че, в Турцию сгонял, что ли?

Наблюдаю за тем, как девушка пьет мое пиво. Начинаем трепаться ни о чем. Потом они вместе идут плавать и развлекаются в воде.

Англичанки, переместившиеся под зонт, обсуждают, что все русские проститутки вне зависимости от пола. Потом, к счастью, переключаются на зятя младшей дочери одной из них. Ему достается не меньше, чем всем русским вместе взятым.

Потом Макс с девой возвращаются, друг нагибается ко мне и шепчет в ухо: «Так, съебись, куда-нибудь на вечер. Будь человеком». Он доволен собой. В своих глазах он самец, уже почти заваливший первую отпускную добычу. Я же последний лох.

Киваю. Зачем его расстраивать? Глупо показывать, как давно я его уже обошел.

Англичанки снова начинают кудахтать. Одна из них забыла часы в номере, у второй они остановились.

– Oh, my God. There is no one around to ask.

-

Поворачиваюсь к ним, улыбаюсь:

-Half past four.

Иностранки мгновенно сравниваются цветом лиц с буйками в детском лягушатнике, отчаянно фосфорицирующими ярко-красным. Они мгновенно соображают: я слышал весь их разговор и понял его.

Ресторан оказывается великолепным. Марк отлично знает местные блюда и подбирает идеальный вариант. Рыбное мезе. Вымоченные в вине осьминожки, запеченные мидии, еще много представителей водной фауны. Он вовремя подливает мне роскошное местное розовое вино (искусство изготовлять которое утратили в России), выпивая лишь бокал. Каждый раз, когда он берется за бутылку, я тоже тянусь к ней, соприкасаемся пальцами. Девушки за соседним столом смотрят на нас и хохочут. Но это же Кипр.

Приносят счет. Я плачу отдельно, Марк обижается. Но так надо.

На улице нас ждет ламборджини дьябло. Он сам садится за руль. И.

Тут я снова испытываю шок от Кипра. У них совсем другая организация транспортных потоков. Две машины, движущиеся в одном направлении, по тому, что у нас считается встречкой?! Каково?

У киприотов в природе вещей. Водители тормозят, матерятся, и решают, кто прав.

Машина останавливается перед моим отелем.

– Я могу увидеть тебя снова? – смеется он.

Чуть думаю. Оставляю мобильный.

– Не факт, что возьму.

Марк мне нравится. Но пока просто нравится, не больше.

В номер я возвращаюсь в отличном настроении. Открываю его своим ключом. Оглядываюсь по сторонам в поисках женских туфлей на шпильках. Выдыхаю свободно. Их нет. Захожу в комнату друга.

Макс спит на кровати на животе, мордой в подушку. Его голая задница сияет в темноте. Он не вызывает во мне никаких желаний. Так есть. Мы просто хорошие друзья. Беру с полки его фотоаппарат. Осторожно включаю свет, щелкаю. Потом фоткаю его на свою мобилу.

Оставляю его камеру с последним снимком на кровати. Иду спать к себе.

Отлично. Компромат на весь отпуск обеспечен. Теперь он не посмеет сказать мне «съебись» под угрозой выкладывания снимков в «Вконтакте».

Глава седьмая. «Rainbow»

Я просыпаюсь под отборный русский мат и храп Макса. От могучего храпа колышутся занавески в номере, мат какой-то странный: просто набор слов даже без связок в виде союзов. Плюс, акцент.

Смотрю на часы. Девять. Уже прогресс. Прусь на балкон, никого не вижу внизу, курю. Мат продолжается. Направляюсь в душ, мельком заглядывая в комнату друга. За ночь он так и не сподобился надеть трусы. Скомканная простынь валяется на полу. По щеке ползет струйка слюны. Понятно. На завтрак ему положить тем большим прибором, что у него между ног.

Возвращаюсь к себе. Роюсь в сумке. Достаю шорты, короче вчерашних почти в два раза. Простую белую майку. Парфюм. Классический «Hugo Boss». Отличный свежий запах унисексика. Не парюсь с волосами. Так сойдет.

А мальчишка-то уже в столовой. По ходу, он теперь прописался в гостинице, небось, чужие смены нахватал.

Сажусь за столик, спиной чувствуя, как он меня разглядывает. Ну, собственно, за тем и приготовления были. Как и вчера, передо мной почти мгновенно появляется чистая пепельница и эспрессо. Отдыхающие смотрят на меня с тоскливой завистью. Как я уже говорил, найти приличный кофе или чай на Кипре – это большая проблема.

Парень молчит и пялится, вертится около столиков рядом со мной. Мда, так мы далеко не уедем.

Демонстративно заговариваю с пожилой парой в возрасте, судя по всему из Европы, сидящей за соседнем столиком.

-The hotel's beach is awful. Don’t you think so?

Мужчина и женщина ближе к шестидесяти улыбаются, синхронно кивают. Иногда приятно видеть, как люди любят друг друга и сохраняют преданность на протяжении стольких лет. Мне бы хотелось, чтобы так было в моей старости, но этого, скорее всего, не произойдет.

– Oh , really. Have you been to the municipal one?

Твою маму. Ошибка. Это американцы. Только они могут быть такими открытыми.

-No. It takes us an hour to get there.

Пока они подробно объясняют, как туда добраться, соображаю на ходу. Они шли час, значит, мне потребуется около 30 минут.

Мальчишка прощелкивает тему е..лом. Мог бы сам мне объяснить, где тут лучший пляж. Блоо. Придется наказывать за недогадливость. Решено. Два дня не прихожу на завтраки.

Поднимаюсь с плетенного кресла и направляюсь в номер. Чтобы попасть туда, приходится пройти через холл ресторана, который располагается как раз под нашими окнами.

В центре холла – клетка с крупным попугаем. Когда я иду мимо, птица склоняет голову на бок и хитро глядя на меня одним глазом, каркает:

-Тррраххный в рррот.

Подпрыгиваю на месте. Само вылетает:

-Невъебено.

Попугай наклоняет голову в другую сторону.

-Нибриенно.

Уборщица, пидорасящая до блеска (простите, но это так называется– прим. Автора) барную стойку, бросает:

-Правильно, молодой человек, давайте. Научите. Этого слова он еще не знал.

Так, она русская.

Валю в номер. Неудобно с птицей вышло.

Макса в его комнате нет, зато дверь в удобства заперта. Дергаю ручку, убеждаясь еще раз.

Для приличия интересуюсь, памятуя о его вчерашнем состоянии:

-Ты как себя чувствуешь?

В ответ раздается красноречивые звуки тесного общения с белым другом после попойки.

Вопросов боле не имею. Макс на сегодня не боец.

Опаньки. Даже в таком состоянии он умудряется включить комп и подсоединиться к Wi– fi.

Wi– fi на Кипре есть везде: в гостиницах, ресторанах, клубах, магазинах. Многие наши туристы знают об этом, и берут с собой компы.

Когда Макс с лицом цвета молодой весенней травки отползает в койку, залезаю к нему на его страницу «В контакте» из любопытства:

«Любовь

Милый, надеюсь, ты не будешь сильно ругаться. Я купила нам гарнитур в ванную. Я нашла деньги случайно во время уборки. Подумала, что могу взять. И еще. У меня, кажется, задержка.

Милый, ну ответь уже что-нибудь.

Ты там что трахаешься?

Я щаз тебе позвоню на мобилу».

Ржу в голос. Теперь понятно, почему еще Макс такой зеленый. Представляю, что сейчас друг может выдать своей девушке. Надо спасать семейное счастье.

Руки сами чешутся написать ей: «Нет, блюю. Тест купи, дура, казаться не будет».

Вместо этого быстро набираю: «Как так получилось? Мы же использовали презервативы?»

Пятиминутная пауза. Потом страница взрывается от сообщений. Они сыплются одно за другим, наслаиваются друг на друга. Я не успеваю читать. Их уже штук 15.

Открываю первое.

«Дебил, блядун, кабель. Ты что, забыл, что у меня аллергия на латекс? Ты, что, опять с этой шлюхой спутался????!!!!!!!»

Эээ. Прости, Макс, я не хотел. Быстренько закрываю «Контакт».

Собираюсь на пляж. Теперь подходит. Там почти нет песка, очень много камней. Чтобы попасть на пляж приходится идти по достаточно большому куску необлагороженной для европейцев кипрской земле. Она ярко-рыжая, типично для юга выжженная солнцем. На ней почти ничего не растет, за исключением чахлых кустиков, в которых прячутся многочисленные длиннохвостые ящерки.

Пытаюсь поймать одну. Две пожилые дамы, прогуливающиеся с собакой, смотрят на меня как на дауна.

На Кипре почти нет собак. Местное население их не любит. Зато существует культ кошек. Они считаются священными животными, в свое время спасшими остров от змей. Говорят, что змеи на Кипре еще водятся, поэтому надо быть осторожным в экскурсиях в горах и не лезть по пьяни ссать в кусты в зарослях.

На пляже быстро купаюсь. Вода, что надо. Глубина начинается сразу после трех-четырех шагов от берега. На пляже почти никого нет. Только йог с лицом старца и телом 20 летнего юноши, явно пара-две спортивные немки, и…русский парень с женой и маленьким ребенком.

Парень в откровенной печали. Только, что у него отобрали пиво, до этого таким же движением женщина отобрала «каку» у сынишки. Потом его жена с ребенком отправляются в воду.

Достаю свое. Выразительно машу бутылкой. Мужчина тут же подваливает, на ходу вытаскивая из рюкзака пластиковые стаканчики. Начинаем неспешный разговор. Кто откуда, кто где был, какие отели лучше.

Расправляемся с бутылкой, пока его супруга возится в воде.

Достаю вторую.

И не могу открыть.

Пиво «Миллер» (которое здесь, оказывается, совсем другого вкуса, нежели аналогичная русская байда) открывается само, просто поворот крышки. Но у меня не получается. Достаю зажигалку, припоминая замашки молодости. Пытаюсь с ее помощью. Зажигалка соскальзывает. Я загоняю себе крышку под ноготь, на автомате засовываю палец в рот, чтобы остановить кровь.

Сергей– так зовут мужчину, отбирает бутылку.

-Бля.., давай я.

С силой крутит. Раздается характерный треск стекла. Крышка сорвана вместе с куском стеклянного горла.

Елена, его супруга, как он сам ее представляет, как раз подходит к нам, уперев руки в бока и с ненавистью глядя на меня.

-Что, нашел уже собутыльника? На пару минут оставить нельзя.

-Заюшка, не сердись. Ты видишь, я человеку кайф обломал. После этого я просто обязан угостить его пивом.

Перемигиваемся с Серегой.

Жена со вздохом кидает 1,5 литровую пластиковую бутылку в руки мужа.

-Алкоголики несчастные.

С пляжа я ухожу в пять. Серега и Лена сваливают на час раньше. Мужчину немного развозит. Я тоже уже навеселе. Также подмигивая мне, когда жена в очередной раз сваливает купаться, он достает из рюкзака два «мерзавчика» с виски. Я не против.

Перед тем как проститься, он рассказывает мне о баре, который ему понравился.

«Rainbow».

Название немного смущает. Как говорится: все прекрасно, но где-то чувствуется скрытый нахуй.

Когда прихожу туда, врубаюсь в чем дело. Начинаю ржать.

Это типичный дневной бар для гей-знакомств.

Тут и там однополые парочки держатся за руки, хотя есть и много натуралов, которых привлекла сюда отличная еда. Не секрет, что по всему миру в подобных заведениях неплохо готовят.

Успевая отшить пару-тройку претендентов на быстрый трах, подслушиваю разговор. (Разговор на английском, но не буду утомлять английским, так как диалог достаточно длинный).

«– Микаэль сегодня придет?

– Нет. Он втюрился в какого-то нового постояльца. Это иностранец. Когда он описывал его, слюнями захлебывался.

-Так что?

– Ну, он теперь все время торчит у себя в отеле.

-Реально втюрился?

-Да.

– Жаль.

-Его папашка убьет, если он там опять замутит по-серьезному с мужиком».

Под вечер я набираюсь уже вполне прилично. Но мне никто из присутствующих не нравится. Слишком откровенно, слишком похотливо. Я не люблю когда при первом знакомстве, мне тут же пытаются положить руки на задницу. Чтобы никого не обижать, засовываю на автопилоте в карманы записки с телефонами. Свой не даю. Я все равно не собираюсь никому перезванивать. Хотя, утром посмотрим.

Возвращаюсь в отель, когда уже совсем темно. Микаэль, нарезающий круги в коридоре, с улыбкой смотрит на мою чуть покачивающуюся походку. Сам знаю, пьяный мужчина, как и женщина, на все согласен. Нет, не сегодня, малыш.

Вкрадываюсь на цырлах в номер. Макс сидит над компьютером и тихо затейливо матерится.

Глава восьмая. Кипрская кухня

Я вплываю в столовую не совсем легкой джазовой походкой на запланированные третьи сутки.

Макс, приоткрыв один глаз и постанывая из своей комнаты с удивлением наблюдает за моими поистине титаническими приготовлениями перед. Мне, мягко говоря, не «айс». Ему откровенно на букву «х», только не хорошо.

Вчера в 11 вечера Макса как назло проперло на ознакомление с блюдами местной кухни. Я, уже подготовленный Марком, честно предупредил, что две порции рыбного мезе (10 перемен различных блюд (каждое с гарниром) из креветок, осьминогов, моих любимых мидий , 3 сортов средиземноморской рыбы и других морских радостей), халумми (жареный сыр), шефталию (пожаренные колбаски) и до кучи мороженое нам будет не поднять и не окучить даже под «узо». Она же наша любимая анисовая, которую, судя по ее вкусу на Кипре, действительно делает ключница.

Однако Макса это не остановило. И он заказал все. Я мысленно попрощался со своим здоровьем, и со злорадством заметил, что он сбледнул, лишь когда официанты придвинули к нам второй стол.

-Это еще зачем? Мы вдвоем будем,– оторопело бросил он.

Официант ласково глянул на него, как на ребенка с синдромом Дауна, пытающегося, высунув язык, сложить паззлы, и выдохнул на русском:

-Дай бог, бы все блюда на трех столах поместились. Вы, что, реально хотите это вдвоем схавать? Ну, вы, ребята, даете.

Короче, я сломался на 7 блюде мезе, сумев запихать в себя пару колбасок. Макс продержался дольше. Но тоже теперь тоскливо икал, именно оборзевая , а не обозревая яства, которые не пришлось даже по украинскому принципу не съесть, так «пиднадкусывать».

Оставлять еду врагу тоже было мучительно больно.

Тут у меня зазвонил телефон, и я в экстазе чуть не прожег пол. Это был Марк, но почему мне сначала вспомнились его габариты.

– Марк, срочно приезжай в таверну, – взвыл я в трубку, – Водка на троих стынет. Две порции мезе пропадают.

Марк коротко хмыкнул, и по ходу сразу врубился в ситуацию.

В общем, когда он прибыл на место боя и оглядел картину маслом, он тоже позвонил еще одному другу. Надо отдать должное ему– ни разу не запалил перед Максом.

В четыре рыла и еще под пару графинчиков «узо» мы еле одолели это счастье. После чего Максу пришла не менее гениальная идея запить это все молочным коктейлем, и троица радостно заказала его. На меня они втроем смотрели как на непуганого в раю идиота, не ценящего гурманский изыск простоты «Мак –Дональдаса» под конец.

Слава Богу, я им не сдался. И тяпнул вместо молока еще «узо».

Вот теперь утром Макс расплачивается за все свои грехи. У него жесткой приступ медвежьей болезни. Меня, правда, тоже слегонца поклевывает в затылок известная финская птица «похмелайнен». Но это пройдет уже к двум. Особенно, если прогуляться на воздухе.

-Ты, что, сука, жрать еще можешь? И вообще, ты куда так вырядился? Не взопреешь?– бросает он, глядя, как я натягиваю светло-голубые рваные джинсы и белую борцовку. В джинсах будет действительно жарко, но потерпеть стоит. С ударением на первый слог пока.

Глаза Макса скользят по моему телу совсем не так, как смотрит, допустим, Марк. Это другое. Но все равно приятно увидеть в них капельку заинтересованности.

Я будь не я, если Микаэлю мой прикид не понравится. Обычно все на это западают. Это моя собственная фишка. Добавляю чуть-чуть серебряных «блестяшек»: массивный браслет, перстни, пара цепочек. Теперь главное– ремень с большой бляхой, которая будет в нескольких сантиметрах от.

– Ты, че, уже подцепить кого успел? Трахались уже?– не унимается Макс, глядя, как я «добиваю» образ. С помощью геля (ха, вот что-что, а купаться я сегодня не собираюсь) придаю башке эффект мокрых волос. Кудри. Во. То, что надо.

– Вернусь минут через сорок. Если туалетная бумага закончится – звони не стесняйся,– закрываю номер под его громкий мат.

И круто обламываюсь в столовой.

Микаэля нет.

С тоски решаю нажраться оливками. На Кипре их делают как-то по-особенному. Они совсем не похожи на то, что продается у нас в банках. Киприотам удается сохранить в них маслянистый вкус, приправив специями. Они получаются очень острыми, но не консервно тряпичными.

Пока набираю полную тарелку оливок, замечаю любопытную сценку. Напарник Микаэля вытаскивает телефон и, почти упав лицом в пах, за барной стойкой взволнованно щебечет в трубку на греческом.

Засекаю время. Мальчишка появляется в зале ровно через 7 минут. Несет мне уже привычный кофе. Молча ставит передо мной. И не может отвести взгляд от моих ног, просвечивающихся в разрезы, отчетливо скользит по плечам в вырезе борцовки.

– May I have a glass of water? – вот реально, кофе в таком состоянии не лезет.

– Wait a moment, please,– цедит он сквозь зубы, удаляясь от меня.

Друг перехватывает его по пути и что-то долго шепчет, указывая глазами на мою чашку кофе.

Еперный балет. Только душа из горячего кофе мне сейчас не хватает. Это же мои любимые джинсы. Их потом отстирывать придется. Ну, е-мое. Все. Я так не играю.

Микаэль возвращается со стаканом воды. Рука долго мечется перед чашкой и стаканом. Решительно опрокидывает последний.

Йес!

– I am deeply sorry! – белоснежно лыбиться он, глядя, как я псевдо удивленно разглядываю разводы на джинсовой ткани.

– Oh, it's nothing. Rather pleasure, it's so hot, – ржу ему в ответ.

– Oh, I see you like olives. What do you think about Cyprus dishes? –глаза Микаэля

выразительно скользят по моим соскам, проступающим под борцовкой.

– It's perfect. I have already loved it, – позволяю себе расслабиться и выразительно смотрю на то место, где у него под фартуком должна быть плоть, – and deeply sorry too. Can you bring me some wine.

Микаэль стеснительно проводит по затылку, вытирая проступивший пот. Он мил. Он так мил своей юностью и застенчивостью:

– Maybe I will better invite you to some native restaurants, where you can try the real one? I am free after four.

Йес, йес, йес. Сто тысяч пятьсот. Ну, наконец-то.

– Yeah. It would be so nice of you. I will wait you in the lobby,– соскальзываю со стула и направляюсь к себе в номер.

Смотрю на мобильник. Четыре пропущенных. Так. У Макса явно закончилась бумага.

Глава девятая. Осторожно, к вам летит аист

Афродиты мои и Аполлоны, как говаривала незабвенная Ариадна! На Кипре благодаря этой женщине с большой буквы «Ж» я лишился не только своей антично-литературной девственности. Точнее, процесс умственной дефлорации перешел в стадию разрыва мозга, когда она рассказала о такой части современного устного народного творчества, как приметы.

Макс встрял с ними тоже по самые яйца. После чего он поклялся, прежде чем ехать в какую-либо страну, досконально изучать ее суеверия и традиционную манеру поведения.

В автобусе под рассказ Ариночки о странностях сексуального бытия греческих богов Макс вытащил из рюкзака пивасик и смачно отхлебнул. Я нервно сглотнул слюну и толсто намекнул, что с друзьями принято делиться последним. Тем более, что вокруг, в воздухе, витал аромат пивных дрожжей. Почти все прихватили тоже с собой пару-другую литров охладительного. Дорога впереди была долгой (почти 3 часа езды до бухты Афродиты, места, где по легенде, она вышла из моря), а утро жарким. В середине октября на Кипре в 9 часов было тридцать градусов тепла.

Макс одарил меня фирменной улыбкой: тамбовский волк товарищ тем, кто фотографирует задницы пьяных друзей (вы тоже помните этот эпизод),– и вслух пояснил:

– Лучше бы к поездке готовился, чем двери в пять утра в номер ломать.

Достойных быть озвученными вслух контраргументов у меня не нашлось, так что пришлось удовлетвориться лишь созерцанием чужого счастья.

За первой банкой у Макса пошла вторая, а еще через два часа (после третьей) он поинтересовался у Ариадны, когда будет санитарная остановка. Почки у друга работали хорошо, а мозги соображали четко и ясно: последние минут сорок справа и слева были лишь каменистые холмы и ни одного дерева, за которым можно было бы укрыться, даже если бы автобус остановился. Автобусные биотуалеты Макс не признавал в принципе.

– О, еще час, и мы в самом божественном месте Афродиты,– пропела Ариадна, жестом матери забирая пустую тару у Макса из рук.– Вы не первый, кто интересуется.

А потом мы попали в полуторачасовую пробку. Несмотря на отличного качества дороги и развязки, построенные на этом острове англичанами для подъезда к собственным военным базам, занимающим треть Кипра, заторы здесь случаются регулярно благодаря нашим соотечественникам. Дорвавшись до магистралей, где качество дорожного полотна позволяет разгоняться под 200 км в час, наши не могут сдержать свою силушку богатырскую и гонят, что есть мочи. В свою очередь, киприоты тоже народ горячий, и уступать не хотят. Отсюда многочисленные ДТП.

Короче, я не буду уточнять, кто был первым в очереди на выход, когда автобус все-таки остановился в небольшом местечке над морем, зажатом скалами.

Вступив на твердую землю, Макс затравленно заозирался в поисках заветного заведения типа «сортир». Не нашел его и потащил меня к сооружению, отдаленно напоминающему типичный подземный переход. В этом же направлении рвануло еще с десяток участников экскурсии.

«Покарауль»,– взвыл друг и блаженно расстегнул ширинку. Мне пришлось заслонить его отнюдь не могучей спиной, и как раз в этот момент мимо нас на каблуках прогарцевала Ариадна с остатками группы. «О, мальчики, я так рада за вас. Подарить новую жизнь этому миру – это прекрасно»,– почему-то бросила она на бегу, обозревая упругий вид сзади Макса и добавила, обращаясь ко мне – «Кстати, вам, С…, будет любопытно узнать, что у нас в стране это своего рода объект, как это вы говорите, культурного наследия, и за это полагается крупный штраф. Но мы вас не видели».

Когда Макс закончил, мне не оставалось ничего делать, кроме как констатировать:

-Поздравляю. Только что, на глазах у дамы, ты обоссал памятник. Теперь нас отшрафуют и вышлют из страны.

Возможный штраф и высылка Макса не особо обеспокоили. Он сконцентрировался на словах о новой жизни, с учетом того, что именно сегодня его девушка должна была пойти к врачу и точно выяснить– беременна ли она. Ариадна знать об этом не могла в принципе.

Макс икнул, пихнул меня в плечо и попер наверх вслед за удаляющейся группой:

-Это че она ща в виду имела?

Я пожал плечами и поплелся за ним.

Бухта Афродиты оказалась совсем не такой, какой я ее себе представлял.

Пронзительный ветер, крупная галька, почти булыжники, нависающие громадные скалы в воде, и опасное дно, когда три-четыре шага, и ты проваливаешься на неизвестную глубину. Никакой женской мягкости в природе и сопливой пейзажности европейских ухоженных пляжей.

-Древние верили, что природа дня, в который Бог или человек появляется на свет, отражает его истинную суть. Когда прекрасная Афродита поднялась из вод морских, была буря, море кипело и бурлило. Она ступила на берег и богини сонмом пониже облачили ее в роскошные одеяния, водрузили на ее светлые волосы – да, дорогие мои, Афродита была блондинкой,– золотую корону, отвели на Олимп. После чего она лишила дара речи и ослепила прислужниц, чтобы они не могли рассказать другим богам о том, какая она внутри. Однако полностью скрыть обман не удалось. Природа здесь навсегда осталось такой, как в день ее рождения. С тех пор, в память об этом событии здесь всегда очень ветрено, а море опасно и полно подводных течений. Понимаете, если брать современную типологию блондинок, то богиня была откровенной стервой, знающей себе цену, типа Мадонны или Шэрон Стоун, но знала, что добьется большего, если будет выглядеть пай-девочкой. И как вы видите, природа очень хорошо отражает это,– пояснила Ариадна, пока мы ковыляли по пляжу, привыкая к камням. – А теперь давайте я вам дам время на купание здесь. Афродиты мои, вам я особенно рекомендую, Аполлоны, если вы еще не встретили свою богиню... на вашем месте я бы воздержалась, и лучше побродила по пляжу. Но чем олимпийские боги не шутят.

После этих слов во мне взыграло, естественно, идиотское чувство противоречия ко всяческим бабским суевериях, и я ломанул в воду. Макс же потрусил осматривать какой-то грот и пробовать свою новую мыльницу.

Я быстро искупался почти в штормовом море и вылез на берег, стуча зубами. Почти тут же косточку на лодыжке ободрал странный камень, напоминающий, простите, фаллос.

Я задумчиво поднял его с земли, принялся вертеть в руках, побрел по пляжу, разглядывая гальку. Она действительно была здесь необычной: абсолютно все напоминало те или иные части человеческого организма. Здесь попадались камни в форме сердец, легких, и даже человеческих эмбрионов.

… И неожиданно налетел на Ариадну. Она покосилась на меня, изумленно уставившись на то, что я держал в пальцах:

– Знаете, обычно мальчики находят здесь совсем другое,– с этими словами она подняла с земли гальку в форме женской груди и зашвырнула ее в море. – Ну, каждому свое. О вкусах не спорят. Не бойтесь, в автобусе я все обязательно поясню. Мы отъезжаем через 7 минут.

Профессиональная чуйка тут же подсказала мне, что в ее словах где-то спрятан «скрытый на..й», и я уныло побрел к транспортному средству, понимая что влип в какое-то неизвестное пока дерьмище.

Макс уже был там. Он усиленно жрал мороженое и любовно поглаживал приобретенную в магазинчике по соседству с остановкой бутылку коньяка.

-Во, смотри, какая хренотень,– пробасил он и сунул мне под нос камень с четким рисунком оплодотворенной яйцеклетки,– ничего не напоминает?

Оно напоминало. Картина начала в общих чертах вырисовываться, и, кисло улыбнувшись, я отвернулся к окну, вспоминая про аллергию девушки Макса к латексу. Тем временем, Ариночка взяла в руки микрофон и начала вещать. Дальше, как обычно только ее цитаты:

-Божественные мои, многие из вас удивились отсутствию в этом сказочном месте элементарных удобств. И также многие представители мужского пола воспользовались услугами, как вы говорите «перехода», женщинам пришлось дотерпеть до моря. Не стесняйтесь, здесь нет ничего такого. Это всего лишь естественные потребности организма, такие же, как продолжение рода. В Античности здесь располагался древний храм, в котором бездетные супруги молили Афродиту о наследниках. Богиня была щедрой и мало кому отказывала в такой мелочи. В благодарность мужчины своим семенем воздавали честь ее красоте, запечатленной в прекрасном мраморе, а женщины тем временем купались в море и общались с местным мужским населением. После чего все успешно становились родителями в течение девяти месяцев. Сейчас жизнь ускорилась, и по приметам, мужчинам достаточно уединиться в переходе, а женщинам искупаться в море. Я упомянула о штрафах, но здесь на это смотрят сквозь пальцы. Кипрское правительство поощряет деторождение. Мы с мужем были в бухте три раза, и потом у нас всегда появлялся прекрасный маленький киприот, вот почему я не пошла в воду вместе с вами. Нам пока хватит. Благословляя на отцовство и материнство, богиня обычно посылала знаки. Теперь смотрим на камушки, которые вы подобрали. Ежегодно море тоннами их выбрасывает сюда. У кого они напоминают эмбрионы или яйцеклетки с плодом? К вам, как вы говорите, уже летит аист.

В этот момент в автобусе наступила мертвая тишина. Макс подавился зажеванной вместе с мороженым бумажной салфеткой и закашлялся, а я, в свою очередь, выронил с грохотом на пол каменюгу, напоминающую член – решил сохранить ее по приколу. На автопилоте друг поднял его и всучил мне в руки.

-Для тех же, кто еще не обрел свою половину, – как ни в чем не бывало, продолжила Ариадна,– посещение бухты Афродиты всегда оборачивалось долгожданной встречей с любимым. Как мы все помним, богиня была защитницей в том числе нетрадиционной любви. Поэтому сюда часто приезжали воины, желающие обрести надежного партнера и спутника и заключить с ним то, что мы теперь называем брачный контракт. Они, как и женщины, купались в море, после чего Афродита тоже посылала знамения – камни в форме мужского достоинства.

В этот момент у Макса ожил мобильник, и он на нервах врубил его на громкую связь:

-Дорогой, я точно беременна,– проорала в трубку его девушка. – Ты скоро станешь папой.