355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Katou Youji » Моя неприличная Майорка (СИ) » Текст книги (страница 2)
Моя неприличная Майорка (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 20:23

Текст книги "Моя неприличная Майорка (СИ)"


Автор книги: Katou Youji


Жанры:

   

Слеш

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Нет, мать твою, на пляже загорал. Уже думал плечом вынести, только сколько это стоить будет, – раздраженно выпалил Костька и принялся снова выкручивать ненавистную ручку. – Я будил тебя, будил, орал. Ты там дрых, что ли?!


– А позвонить?


– А я по-твоему с мобильником в клозет хожу?!


Потом еще минут пять мы поочередно дергали, вывинчивали, крутили и матерились.


– Славка, – сдался, наконец, Костюня, – может, ты сгоняешь вниз к портье и прояснишь ситуацию? Ты ж по-англицки могешь, а?


– Угум,– буркнул я, – и что я ему скажу? Что взрослый трезвый тридцатилетний мужик заперся в клозете и теперь не может самостоятельно выбраться?


Костюня обиженно забухтел что-то под нос, а я перебирая всех его родственников по материнской линии пополз вниз объясняться, с трудом представляя, как подобрать слова, чтобы обрисовать весь идиотизм ситуации.


Когда уже я почти добрался до стойки портье, то за его могучей испанской спиной я узрел заветную комнату с аббревиатурой «WC». С диким воплем команча я рванул в нее, потому как, понятно, что подступало к горлу. Уже блаженно спустив штаны, я представил себе, как выгляжу со сторону. Сумасшедший русский, лунатично бредущий поссать ночью с седьмого этажа на первый в рабочий клозет, хотя у него в номере все есть. Но мне было уже все равно. Справив нужду, я приготовился к самому худшему и с достоинством покинул туалет.

Но, на мое удивление, испанец в коматоз не впал, а наоборот, широко и гостеприимно улыбался.


– Well... – начал я, вспоминая, как в школе именно с этой конструкции нас обучали начать неподготовленные топики и объяснять самые несвязные логические конструкции из раздела «в лесу срубили дерево и тут в дверь постучали».


Мужик, в свою очередь, заулыбался еще шире и сочувственно закивал.


– There is such a delicate situation, – ободренный его молчанием мужественно продолжил я.


И тут, растолкав уже нас обоих плечами (отчего я снова взвыл), в рабочий клозет влетел как ошпаренный еще один мужик, судя по надписи на труселях «Хочу только Юленьку», тоже русский.


Ни слова не говоря, испанец положил передо мной большую разомкнутую канцелярскую... скрепку.


– What is it? – тупо поинтересовался я, рассматривая вещь из далекого советского прошлого.


Портье нахмурился, а его рука потянулась к тревожной кнопке.


Я понял, что тянуть кота за яйца больше нельзя и выпалил все одним духом, ожидая идиотского смеха и пальца у виска в мою сторону:


– Mу friend has locked himself in the WC and now no one can get there. So, what is it ?!


Испанец улыбался и молчал как рыба об лед. Это уже потом, достаточно пообщавшись с местными, я узнал одну интересную вещь. В отличие от Греции, в Европе никто не спешит говорить на другом, отличном от титульного для нации языке. Нет, они все понимают, как собаки Павлова, но считают ниже своего достоинства «спикать» на интернациональном английском с его оксфордским или кембриджским произношением.


Меня спас любитель Юленек, наконец выруливший из клозета.


– Падра, инстрУмент-то гони.


Также молча испанец положил перед ним вторую разомкнутую скрепку.


– Во. Другой Базар. А у тебя кто в толчке застрял? У меня теща. Третий раз за неделю, ты прикинь?! Всю жизнь нам отравила, – соотечественник хлопнул меня по плечу. – Пользоваться-то умеешь?


Я отрицательно покачал головой.


– Ну, так пошли, я ща все враз покажу. Тут, главное, в дырочку попасть. Ножиком-то пробовал, небось?


Бляха-муха. Я пробовал. А Костюне пришлось еще не раз сидеть вот так в клозете.

Ч6. Миноритарий.

На пятый день бананово-риоховой диеты я не знаю, как у Костюни, но лично у меня желудок окончательно и бесповоротно прицементировался к позвоночнику. Более того, после трех вынужденных часов сна я пробудился в мерзейшем настроении, в котором меня всегда тянуло, как одного из героев Шварца, «звать палача и немедленно приказывать всех казнить».


Накануне вечером в отель заехали шведы. Простите за тавтологию, не шведская семья, как это обычно понимается, но просто супружеская пара чуть за сорок. Нет, я, конечно, понимаю, что романтика отдыха на море, особенно без детей, или когда они не видят, всегда способствует возрождению былых чувств между партнерами, и в Европе пик сексуальной жизни приходится на отрезок между сорока и пятьюдесятью. Но...


Короче, о том, что мадам было очень хорошо, и ее муж – молодец, поскольку может «долго-долго», в итоге знали все два корпуса нашего отеля. Теперь я понял, что испытали другие постояльцы в первый день нашего приезда.


– Твою ж, – проснулся я около двух часов ночи от громких предоргазменных женских стонов, разливающихся эхом по всему нашему номеру. Тоже неспящий Костюня механически сминал в руке простынь, – Костик. Скажи мне правду. Так воет собака Баскервилей?


– Сорок одна минута тридцать две секунды, – прокукукал остекленевшим голосом Костик, и я подумал, что его заклинило, как мой будильник после падения по утрам с табуретки на пол. – И это в третий раз. Он, че, конь?


– Таблеточки есть такие. В секс-шопе можно купить. Глотаешь, и вся ночь обеспечена, – решил я просветить друга.


– А ты откуда знаешь? Сам что ли пробовал? – встрепенулся Костик и его профессиональная, такая же, как моя, журовская чуйка.


– Нет, мне продавец рассказывал и предлагал, – еще окончательно не проснувшись, ляпнул я.


– Слава, а ты чего в секс-шопе-то делал? – не унимался Костюня.


– Отвянь, а? – пробубнил я, пытаясь навинтить подушку на башку, чтобы хоть как—то заглушить звуки и попытаться уснуть. – А что нормальные люди делают в сексе-шопе, по-твоему?


– Вот я и интересуюсь, что НОРМАЛЬНЫЕ люди там делают?!


Но в этот момент чудесным образом активизировался наш англичанин. Я до сих пор не понимаю, как ему это удалось, но эта паскуда перелезла на наш балкон и теперь интенсивно стучала в дверь кулаком. Костик посеменил, шлепая босыми пятками по полу, чтобы открыть.


– Oh, what a blessed night! She is the hot one! Don’t you think so, guys? She wins the first prize, you are on the second place.


– Что эта гнида хочет? – уточнил Костик, широко улыбаясь внезапному визитеру.


– Он спрашивает, кто мог так громко плакать в замке женским голосом, – процитировал я фразу из любимого кинофильма.


– И кто? – ступил Костюня.


– Я, еб твою! – рявкнул я, подлетая на койке и пытаясь выставить в коридор назойливого представителя туманного Альбиона. – Don’t worry. Next night we will do all our best to be the first.


Наверное, от слишком резких движений меня снова скрючило, и я так и застыл, не сумев запереть за ним дверь. Боль опять была такая, что из глаз хлынули слезы.


Зато англичанин включился в процесс:


– Я не есть, как это правильно переводится? Вошь, – произнес он отчетливо на ломаном русском и вытащил из широких труселей бутылку с коньяком. – Я импотент. В смысле important person, и зе миноритарий оф зис хотел. В России ви а интерестед ин зе хотел бизнес ту. Слава, сделайте мне правильный транслейшн, please.


– Заебись, – подытожил Костюня, – спроси у него, стопки-то он припер?


В общем, я отрубился как толмач около восьми утра, когда, наконец, англичанин отполз к себе в номер, а шведская мадам, издав последний вопль команча, отправилась во врата рая.


– Жрать, – произнес я, просыпаясь в районе обеда. – И немедленно. Костя, я так больше не продержусь. Ты видел в холле аквариум с рыбками? Как ты думаешь, что будет, если сунуть туда кипятильник?


– Слава, а ты чего на меня так смотришь? – протянул потирающий виски Костик. – Как аборигены на Кука?

Ч7. Мясо будет в субботу, сэр!

А в последующие два дня я спалил перед Костюней свою ориентационную поляну, наверное, напалмом. Явно черт дернул меня перед выходом из номера позвонить Василию на глазах у Костика. Я искренне хотел только одного: чтобы гид рассказал, в каком ресторане или кафе можно нормально, не за бешеные деньги, поесть и не получилось, как в не менее известном фильме, когда на огромной белой тарелке приносят двадцать грамм еды и выставляют счет в евро с тремя нулями.


Раньше я всегда старался узнать эту информацию еще во время переезда из аэропорта в гостиницу или в беседах за завтраками с другими постояльцами. Но теперь этой возможности я был лишен. Костюня же в своих лучших традициях упорно экономил семейный капитал и с завидной настойчивостью продолжал травиться в местной «тошниловке».


– Василий, здравствуйте. Я Слава, если помните. Я и Константин – ваши туристы из «Дона Хуана». Вы не подскажите нам, где можно в Магалуфе прилично пообедать?


– Оу, – интимно и радостно выдохнул в трубку Вася, – я как раз только что о вас вспоминал. Вы с Константином будете жить долго и счастливо. Надеюсь, вы комфортно обустроились, вас устраивает номер? Как там Костик? Ему понравился пляж, он не успел заскучать по родине?


– Все хорошо, – коротко отрезал я, прикидывая, во что обойдется международной роуминг, если отвечать на все вопросы подряд. – Так что с едой?


– Славочка, скажите мне честно, как есть. Вы уже успели полюбить божественную Майорку, любимый остров великих испанских королей? Во время экскурсий в Пальму я обещаю Вам лично с Костей показать их резиденцию. И кто знает, может статься так, что мы увидим воочию одного из здравствующих монархов. Да, я знаю, отзывы о завтраках и ужинах в вашем отеле весьма скромные и краткие, но…


«Из шести букв и прилагательного «полный», – пронеслось у меня в мозгах, и, видимо, я чисто физически начал зеленеть, потому что Костя кратко проржался, хлопнул меня по плечу, демонстративно отшвырнул сланцы, завалился на кровать.


«Что, коротенечко, минут на сорок?» – читалось откровенное издевательство в глазах Костюни. Так мы всегда шутили между собой, когда по работе напарывались на спикеров, готовых часами рассуждать ни о чем и при этом не ответить ни на один серьезный вопрос. А Вася продолжал тарахтеть не по теме…


– …духовная пища иногда важнее, чем та, которой мы подпитываем тело. Славочка, зато в вашем отеле есть высокого качества репродукции наших самых известных художников. Я бы с удовольствием пожил там сам…


Причина, по которой Василий так рвался к нам в отель, выяснилась чуть позже и оказалась до банальности простой… Но все по порядку.


К тому моменту я уже был готов убить Васю, потому не смог сдержать мысли вслух:


– Да, я видел эту мазню. Если я правильно понимаю английский, одна из них называется «Великий Мастурбатор», – вызверился я под хохот Костюни. – Вася, здесь есть два варианта. Либо у меня проблемы с дикцией, либо вы дол… упорно не хотите меня понимать. Все, что я спросил: «Где можно поесть»?


– Что вы сказали? Какие-то помехи со связью… я не услышал последнюю фразу. Да, я не отрицаю, творчество этого легендарного живописца весьма спорно и рождает множество мнений, но почему вы так категорично настроены? И Вам не кажется, что отыскать прекрасное – это жизненная задача любого из нас…


Короче, на двадцатой минуте беседы я понял, что Вася конкретно живет в своем, недоступном обычному человеческому восприятию, мире. Спокойствию Василия мог позавидовать мертвый мамонт, и чем больше заводился я, тем вежливее и дальше от темы становился он. Возможно, у него был большой опыт успокаивания разъяренных туристов, но что-то подсказало мне, что такой сказочности долбоебство может быть только врожденным.


– И кстати, почему Вы с мобильного, Славочка? Звонки со стойки регистрации своему гиду бесплатны для постояльцев, – решил добить под конец он меня.


– Вася, а Вы раньше не могли об этом сказать?!


В итоге Василий внес неоценимый вклад в мой боевой настрой.


Потом мы с Костюней за три часа прочесали Магалуф вдоль и поперек, но, признаю, из-за моего гадостного настроения, так и не смогли выбрать заведение. Мне не нравилось все: название, полные пепельницы, официанты в грязной одежде, меню, посетители.


– Слав, я понимаю, бешеной собаке лишний круг не помеха, но давай хоть пивка глотнем, – взмолился, наконец, Костюня, решаясь прервать мой недовольный бубнеж. – Глядишь, и полегчает с выбором. Впервые слышу, чтоб ты так много и долго говорил.


Видимо, вирус «словесного поноса» я подцепил у Васька.


Пива очень хотелось. На жаре мы оба вспотели, и теперь майка противно прилипала к спине, а организм требовал немедленно восстановить водный баланс.


– Хорошо, – злобно и коротко буркнул я. – Вот там магазин. Я жду тебя снаружи.


Пока мы неслись по улицам в темпе скоростного «Allegro», я мало обращал внимание на сам город, а только на вывески общепита. Теперь я заметил, что мы случайно вышли к его самой экономной и, как следствие, молодежной части.


Везде вокруг были уже даже не гостиницы, а так называемые «хостелы» – то есть попросту, общаги на ночь, в которых привыкли останавливаться много путешествующие по свету, но небогатые европейские студенты. Стоимость проживания в таком заведении почти копеечная, но есть строгие правила: где-то нельзя оставаться в номере после одиннадцати утра, где-то – приходить после двенадцати. И, конечно, в одной комнате не допускается проживание людей разного пола.


Район бурлил молодой горячей жизнью. Из распахнутого настежь из-за жары кабака доносились крики футбольных фанатов, их перекрывали гогот и смех, летящие из еще одного. Там, скорее всего, сейчас безработные, но, конечно, верящие в великую будущую славу, начинающие актеры разыгрывали что-то вроде пантомимы и пытались насобирать денег у такой же нищей братии на дальнейшее путешествие. Эта часть города выглядела настоящей. Даже чахлые, с запыленной листвой деревья казались более живыми, чем их ухоженные, аккуратно подстриженные в форме кубов или шаров собратья при «звездных» гостиницах.


Честно говоря, я бы сам с удовольствием посидел пару часов в таверне здесь, но теперь приходилось держать «мину».


Костюня быстро слетал за двумя банками прохладительного, откупорил свое, глотнул… И тут сосуд выскользнул у него из пальцев, обдавая меня с ног до головы пенным душем.


– Кость, ты охренел?!


– Я нет. А вот он конкретно!


Он был в ковбойских сапогах, шляпе… и розовых стрингах. Другой одежды на мужике, который только что по-деловому прочесал в десяти шагах от нас и теперь гордо удалялся в пространство и время, не было в принципе. Зато его спину и вид сзади сопровождали восхищенные возгласы. Оно того стоило. У «стрингоносца» были отличные пропорции и ни одного прыща или волоса на демонстрируемой широкой общественности филейной части.


– Ну, подумаешь, мужик в стрингах. Ты, что, не видел их раньше? Это повод меня пивом обливать? – возмутился я, – зад у него вполне ничего себе, так что никакого криминала я не вижу.


– А ты много их видел и где? И с каких пор ты так хорошо разбираешься в мужских задах? – снова очнулся в Костюне дух сыщика, – Слава, ты меня беспокоишь. Сначала Вася, потом негр, теперь этот. Каких светлых открытий мне еще ждать? А ты у нас случайно не того?


– Ты сейчас сам будешь «того». Иди ты нафиг. Что ты привязался ко мне, как банный лист к… – психанул я.


– К заднице? – уточнил для ясности Костюня.


И мы рванули наматывать круги дальше. Надо ли говорить, что кафе, которое идеально отвечало моим требованиям, оказалось почти в двух шагах от нашего отеля? Но настропаленный крайне содержательной беседой с Васьком, я на скоростях пролетел мимо него. Только вот под требования заведения не подошел я.


Его хозяин, пожилой, за шестьдесят, испанец с необычно яркими голубыми глазами глянул на меня, как на бомжа, и тревожно принюхался. У пива есть одна странная особенность. Когда пьешь, запах вполне приятный, но если, не дай Бог, его разлить, то при высыхании на полу, одежде или теле появляется такое амбре, что хоть всех святых выноси. Костик-то вышел из передряги с сухим бельишком, в прямом смысле этого слова, а все содержимое его банки досталось мне… Теперь я и сам чувствовал, что от меня несет, как от помойки.


– Good day, – поздоровался я, – can you bring us the menu? (День добрый. Не могли бы вы принести меню?)


Испанец скосил на меня один глаз, но не двинулся с места.


– Слушай, по-моему, я конкретно не нравлюсь мужику. Спасибо, тебе, Костя, за пиво, – протянул я. – Давай, попробуешь ты.


– Ага. Сейчас. А говорить-то чего?


– Вин нид зе меню. (Нам нужно меню).


Костюня как попугай повторил фразу, и черная папка с перечнем блюд волшебным образом оказалась аккуратно лежащей перед ним на столе. А в мою сторону она полетела, снося по пути солонку. На автопилоте я перебросил через левое плечо три щепотки, чем, видимо, еще больше разозлил хозяина, который тут же схватился за швабру и принялся, бормоча что-то под нос, усиленно втирать соль в пол. Только сейчас я заметил тонкие багровые прожилки на лице испанца. Очевидно, в свое время хозяин был большим поклонником Дионисия и теперь находился в глубокой завязке. Во мне же он узрел такого же «алконавта», каким был раньше сам.


– Вид лайк ту ода ту поршинс оф фрайд порк, селид, вайн, – произнес я по слогам и суфлерским шепотом на ухо Костюне. – Запомнил? (Мы бы хотели заказать две порции жареной свинины, салат, вино).


Костик кивнул. Ткнул испанцу пальцем в изображение блюд, которые мы выбрали. Тот отрицательно покачал головой и вперился в меня тяжелым взглядом:


– No pork. Paella for you. And no wine until six in the evening. (Свинины нет. Для вас только паэлья. И никакого вина до шести вечера).


Нет. Не то, чтобы я был принципиально против традиционного испанского блюда. Как выяснилось впоследствии, паэлья действительно вкусная штука. Она готовится на основе морепродуктов или мяса птиц и распаренного отборного риса с добавлением шафрана, который придает каждому зерну особый охристый оттенок, а также других специй. Исключение лишь так называемая «черная паэлья», там блюдо окрашивается в цвет земли за счет добавляемых чернил каракатиц, но… После пятидневной голодухи я элементарно хотел настоящего с жирком мяса.


– Why? – ступил я, снова неудачно влезая в беседу. – We have got the money, and we gonna pay for the meat. (Почему? У нас есть деньги и мы готовы заплатить за мясо).


– Вecause, – глубокомысленно заметил испанец и снова воззрился на Костюню. – Тел йор френд зет, яй ду нот андерсент зе ленгвич, хи спикс… (Потому что. Скажите вашему другу, что я не понимаю язык, на котором он говорит).


А вот это уже попахивало личным оскорблением. До сих пор мой английский изволили понимать даже западные инвесторы, и претензий к нему не поступало. Куда уж там было Костюне, который долгое время перед поездками за рубеж штудировал разговорники.


– Then beef? – поинтересовался я. (Тогда говядина?)


– No beef, – отрубил испанец. (Говядины тоже нет).


– So, what about the lamb? (А как начет баранины?)


– No meat. Its not the holidays, come on weekends. (Никакого мяса в будни. Приходите на выходные).


А потом меня разобрало. Я стал перечислять названия блюд и каждый раз слышал – «нет». Костик врезал мне локтем в бок:


– Слав, а может все-таки паэлью?


– Нет, теперь точно нет. Я настаиваю на своих принципиальных соображениях, – рявкнул я, таща к себе все папки с меню и теперь бомбя испанца названиями блюд уже целенаправленно.


– Слава, ты сейчас на своих принципах до глубокой ночи настаивать будешь, – честно предупредил меня Костик, – походу, он такой же упертый как ты.

Ч8. Вот они, вот они…на *** намотаны

Стрелка висящих над баром часов как раз уверенно подползла к шести, когда мне пришлось все-таки сдаться. Список блюд закончился, ответ не изменился, а внутри все окончательно скукожилось и скрутилось от голода.


– Ок. Bring us paella, – обреченно произнес я. (Хорошо, принесите нам паэлью).


Испанец радостно присвистнул, глянул на часы и победно констатировал:


– And now no paella for you. (А теперь нет и паэльи).


У него было такое довольное и лихое выражение лица, что даже Костюня въехал, как нас только что кинули. У меня же дар речи пропал полностью, и хотелось как Генри Баскервиль постучать ботинком себе по голове. Теперь я прекрасно понимал его состояние, когда он произносил эту фразу: «Да ни в одной стране, ни в одной гостинице мира со мной не происходило ничего более странного и нелепого!»


– Why? – отъехала у Костюни челюсть до пола (Почему?).


– The dinner time is over. No paella in the supper. And we are closing. (Обеденное время закончилось. Паэльи нет в меню на ужин. И мы закрываемся).


В подтверждение своих слов испанец начал демонстративно собирать легкие плетеные кресла на уличной части кафе.


– Блядь, Слава. Я в корректной форме три раза тебя предупреждал, что ты допиздишься сегодня. И ты сделал это, – выпалил пораженный Костик, раздраженно туша наполовину выкуренную сигарету в пепельнице. – Тебе что теперь прямым текстом сказать, что ты мудень?! Только из-за тебя и твоей национальной упертости мы так и не похавали. Поздравляю.


– Так хуйли ты меня пивом наодеколонил? – взорвался я. – А чем тебя моя национальность не устраивает?! Не хуже твоей будет. Вы вообще заплакали, когда мы родились. И кто тебя за руки держал самому заказать эту е*ную паэлью?!


– Шо ви гавкаете, як собаки? – раздался над ухом знакомый голос. В недрах подсобки нарисовалась та самая бабуся, которую мы встретили в аэропорту. – Здоровеньки булы, хлопцы.


– Здравствуйте, – хором, как двое из ларца, проскандировали мы с Костиком, – да, вот уже пятый день поесть нормально не можем.


Бабка метнула хитрый понимающий взгляд, а потом заорала что-то на испанском, явно обращаясь к владельцу кафе. Окрик был такой силы и, видимо, такого содержания, что испанец поронял стулья и побагровел еще больше, а мы с Костюней на автопилоте присели.


Старик хотел было разразиться долгой огрызающейся тирадой, но бабулька вмиг заткнула ему рот и понеслась за ним с веником, а он дал такого прыткого деру, которого я совсем не ожидал в столь почтенном возрасте.


– Хуясе, – сорвалось у меня само с губ.


– Слава, только молчи, я тебя умоляю, – взмолился Костик.


Бабка наконец вернулась и оттерла пот со лба:


– Звиняйте, соколики, за ирода моего окаянного. Послал же Хосподь на старости лет чоловика. Пока в Россе была, совсем от рук отбился. Пил, паскуда, без просыху. Клиентов распужал всех пьянством своим, а трескать ему каждый день подавай. Ми зараз закриваемося. Но приходьте завтра. Покормим по-людски, человеки же мы все.


Несолоно хлебавши мы с Костюней в полном молчании двинули в отель. И только, когда уже почти дошли до него, Костик выдохнул:


– Вот бабка боевая. Такая кобла на скаку остановит, в горящую фазенду войдет и поле с бананами вспашет и… Ну, помоги, мне дальше, Слава.


– Так ты ж сам приказал мне заткнуться!


Уже в номере, когда Костюня начал привычно, как на казнь, собираться на ужин, в дверь неожиданно постучали.


– Кто там? – метнулся к ней петухом Костик.


– Славочка, Костик. Я пришел, пирожков вам принес, – сообщил из-за двери наш сказочный Василий. – Откройте, пожалуйста. Они с мясом.


А из-за двери раздавался такой потрясающий дурманящий аромат свежеиспеченного теста, что у меня и у Костюни потекли слюни.


– Да, но он долбоеб и голубой, – шепотом уточнил замерший Костик.


– А тебе сейчас не фиолетово, какой он, если он принес нормальную жрачку? – поинтересовался я.


Тяжело вздохнув, Костюня распахнул дверь и отшатнулся от Васька как черт от ладана.


– Проходите, Василий.


То, что принес Васек, оказалось просто божественно. Во-первых, пироги были с пылу с жару, а во-вторых, в них действительно содержалось мясо, много мяса. Дело в том, что их в Испании готовят совсем по другому рецепту, чем в России. Так, например, в отличие от нас, в этой стране используется тонкое слоеное тесто, а начинка из баранины не мелется, а нарезается небольшими кусочками, как примерно, колбаса для салата оливье. Впрочем, кроме пирогов дон Вася припер и пару–тройку бутылок отличной риохи, нарезку хамона (потрясающей вкусноты сыровяленый свиной окорок), сыр, маринованные оливки, жаренных кальмаров, колбасу в необычной белой обсыпке и… мой любимый свежий инжир.


От всевозможных запахов съестного у меня чуть не закружилась голова, и про себя я решил, что готов терпеть его тарахтенье про искусство хоть до второго пришествия. Видимо, с Костюней происходило тоже самое.

Но Васек неожиданно сменил тактику. Теперь то, что он нес, пока мы сервировали столик на троих, было приближено к жизни и не отдавало нравоучениями.


– Нормуль, – удовлетворенно констатировал Васек, присаживаясь на стул и обкладывая белую палку колбасы двумя красными инжиринами. Костюня явно сбледнул, но воздержался от комментариев.


Когда мы удовлетворенные отвалились от стола после первого захода, Васек неожиданно положил мне руку на колено.


– Славочка, мы не могли бы выйти с вами на балкон. Мне, кажется, мы быстрее найдем с вами общий язык в этом деликатном вопросе. Дело в том, что у меня к вам с Костиком есть одна маленькая просьба интимного свойства.


Костюк нервно поперхнулся пирогом и злобно выпучился на меня. «Я предупреждал тебя, мать твою. Сам разбирайся с этим пидором», – читалось в его гневном взгляде.


– Да, конечно, – закивал я, тоже чувствуя что-то нехорошее, – только вы, Василий, не могли бы выражаться четче, а то мы с другом можем вас неправильно понять.


– Это с каким еще другом?! – взъелся Костюня. – В каком смысле я тебе – друг? Я нормальный, имейте ввиду! Вы, оба, блин.


Василий подлетел на месте и попер меня на балкон.


– Понимаете, Славочка. В России, когда я был ребенком, я очень любил купаться в ванной. Уточки плавают, шампунем вкусно пахнет. Там так расслабляешься, это так полезно для здоровья, особенно для кожи, способствует продолжению молодости, да и просто получаешь удовольствие, – начал он издалека.


– И? – напрягся я.


– А потом я переехал сюда. И все прекратилось. А сейчас в Испании кризис. У нас особенно тяжело найти работу. Мне еще повезло, что кроме русского я знаю пару-тройку других европейских языков. Знаете ли, буквально на всем приходиться экономить. Еда не в счет. Она здесь очень дешевая. Ну, по сравнению с… А коммунальные ресурсы стоят так дорого.


– И?


– А еще же хочется красиво одеться, достойно выглядеть, очень большие затраты на волосы. Ну, Вы же знаете, как это важно, особенно при определенного рода контактах, в которых иногда имеется потребность организма с учетом его врожденных особенностей. Я полагаю, что могу быть откровенным с вами и говорить на одном языке, и вам она отчасти знакома и свойственна…


– И?! – теперь уже совсем конкретно напрягся я. Все это, по моему опыту, начало откровенно смахивать на предложение о съеме на ночь и сексе втроем. – Вась, давай на ты и говори прямо, чего хочешь.


– Хорошо, Слава, – огромные голубые глаза Василиуса стали мечтательными и подернулись поволокой, – можно я…


А дальше я ждал чего угодно, только не этого.


– …выкупаюсь у тебя с Костей в ванне. Вам вода все равно бесплатная, а мне даже одно купание обойдется в астрономическую сумму. Я под душем обычно. Кое-как. Сто лет в ванной не лежал. Дайте одно полотенце, а потом попросите вечером у портье поменять. Они никогда не отказывают.


– Фу, ты черт, – откровенно расслабленно выдохнул я, – побудь пока на балконе. Я сейчас Костику обрисую ситуацию.


Когда я вернулся в комнату, Костюня вперился в меня взглядом так, как будто я только что на его глазах совершил грехопадение.


– Ну, и че он хочет?


– Ты не поверишь. Выкупаться в ванной. Говорит, у них вода стоит бешеные бабки. Такое вполне может быть. По Кипру и Греции помню. Вся Европа на воде экономит, а тут еще остров.


– Ааа … – ошарашено протянул Костик, приложившийся пока нас не было к риохе и заметно подобревший. – Ну, это. Пусть идет. Не зря ж пирожки припер. Ладно уж. Может, и пидоры тоже люди. Только пусть потом за собой помоет.


Обрадованный Васек метнулся оленем в ванную комнату и исчез там… на пару-тройку часов.


– Дорвался, – мрачно выдал Костюня, разливая вино по бокалам и лезя за очередным пирожком в бесконечный пакет. – Ну, вздрогнули.


В итоге мы «провздрагивали» до одиннадцати вечера и вместе с Васьком, который потом вернулся из ванны в одном полотенце. Костика это уже почти не напрягало, а про себя я тихо и молча позавидовал красоте тела Василия. Чего уж там говорить.


Положа руку на сердце, посмотреть на что было. Особенно, когда полотенце распахивалось, а один раз под предпоследний тост упало. Каким образом мой собственный организм не ответил обратной реакцией, я до сих пор не понимаю. Возможно, дело заключалось в излишней манерности и подчеркнутой женственности Васька, таких партнеров я всегда старался избегать после одного крайне неудачного опыта.


После долгой голодухи, а затем вкусной сытной еды я отрубился в двенадцать ночи под наполненную философией беседу Костюни и Василия об особенностях ориентального быта, за ходом которой я был уже не в состоянии следить.


А проснулся от того… что утром Костюня снова тряс меня за грудки и орал дурниной на весь номер:


– Слава, где мои трусы?!


– А я-то почем знаю, – заспанно прохрипел я, продирая глаза и замечая, что данная деталь туалета присутствует на Костике и теперь натянута чуть ли не до подмышек. – Вот же они, на тебе.


– Да, но когда я проснулся, их не было!

Ч. 9 Пердюмоконоль Василия. Часть первая. Ошибка резидента.

Почему Костюня так загоношился с трусами, я, честно говоря, не особо въехал. Но, наверное, я рассуждал уже с колокольни собственного жизненного опыта. Дело в том, что в двадцать три я поимел чудесный опыт пробуждения в подобном неглиже.


После капитальной пьянки я проснулся по утру в одной постели... с тремя роскошными полуобнаженными прелестницами отнюдь не тяжелого поведения и абсолютный голый. Сказать, что я испытал легкую степень охренения, значит, не сказать ничего. Ну, ладно, одна. Ну, со скрипом, две. Но чтоб отколоть такой номер сразу с тремя и такими(!) девочками, я не мечтал с собственного сопливого тинейджерства.


Все было, как по классике. Одна элегантная блондинка, у второй пряди чуть темнее, а третья жгучая знойная брюнетка. Все остальные подробности опущу для краткости. Но... самое обидное заключалось в том, что самой жаркой ночи я ни черта не помнил.


Накануне вечером мы с друзьями по работе получили зарплату и пошли гулять по кабакам. Компания росла, в нее вливались новые люди, а около часа ночи подсели вот эти девочки, «подрабатывающие» в соседнем с нами клубе. Тогда я пахал админом и часто, в нарушение правил, разрешал пропускать их к нам, когда они хотели отдохнуть от «навязчивых мужиков».


Девчонки были очень благодарны и, в отличие от редких благообразных клиенток, не промышляющих подобным бизнесом, никогда не устраивали скандалов и ни к кому не лезли очевидно куда.


В итоге мы завались шумной толпой к кому-то в квартиру, еще выпили... а вот произошедшее потом оказалось для меня покрытым полным мраком. Вспомнив о ценнике на их услуги, я на нервах растолкал девиц, чтобы услышать в ответ:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю