Текст книги "Я никогда тебя не...(СИ)"

Автор книги: Katerinka_Pel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Тайлер, – прозвучало эхом по комнате, я больше не могла без него. Ни минуты, ни секунды, мне казалось, будто я сейчас взорвусь.

Он стянул свои джинсы до середины бедра и я ощутила как его ладонь обхватывает член, проводя головкой прямо по моему клитору. Это было и мучительно, и прекрасно одновременно. Я отдала бы все чтобы непрерывно чувствовать это и кончить в таком режиме.

Мои губы впились в него, словно от этого зависела вся моя жизнь, и это, скорее всего, было правдой. Мне так нравилось быть его женщиной. И, ощутив, как аккуратно он опускает меня на себя, я понимала, что он реально любит меня. Любит так сильно, что мы с ним словно сплетаемся воедино в эти моменты.

– Тебе не больно? – спросил он, осторожно двигая меня на себе.

– Конечно нет, – обнимала я его плечи, держа их так крепко, словно могла упасть без него в пропасть. Совсем недавно я впервые его целовала, а теперь не представляла без него своей убогой жизни. Эта власть надо мной была безгранична. И мне повезло, что мои чувства были взаимны, ведь так бывало далеко не всегда.

– Мой… Ты только мой, – запрокинула я голову, когда его пальцы рисовали на моем теле какие-то недоступные глазу символы, от которых у меня сводило колени и сердце в груди скакало галопом. Я понимала, что никогда и ни за что не встретила бы такую любовь, которая сейчас была как на ладони. Самый добрый, самый заботливый и нежный мужчина был передо мной. Был со мной. И я была искренне счастлива.

– Я люблю тебя, Уэнсдей Аддамс… Больше жизни… Больше чего-либо, – он всегда смотрел на меня с восхищением. С запалом и эмоциями. И это было так важно для меня, особенно сейчас. Когда внутри меня был сам Сатана.

Мне было так хорошо и незабываемо с ним. Всё моё тело содрогалось и вымаливало продолжения. Ласк… Поцелуев… Слов, что он шептал мне каждую ночь на ухо.

Я была на седьмом месяце, и мой живот был уже таким большим, что нам были недоступны некоторые позы, которые мы так любили, но и то было совершенно неважно. Я понимала, что мой мужчина действительно будет любить меня. Что он не променяет меня на глупые гулянки, не бросит одну, не уйдет к другой девушке. Просто Тайлер был таким. Верным, честным и надежным. Один раз предав меня, он сполна усвоил урок.

И когда я была с ним, я ощущала, что всё вокруг меняется. Цвета становились ярче, и меня перестало выворачивать от них. Люди уже не казались такими раздражающими. И он реально очень старался для нас.

Через неделю мы переехали. Принялись покупать что-то. Хоть мне и не было ничего нужно, он на многом настаивал. И даже купил мне очень удобный стол для печатной машинки, хотя я давно не писала. На меня с неба упал бриллиант, и мне нужно было лишь сберечь его, но я конечно же не умела этого делать. Лишь разрушать, портить, ломать. И тут оставалось надеяться, что чаша его терпения окажется глубже, чем мои многочисленные срывы, которые он копил в себе. Сумасшедшая, избалованная, своенравная и эгоистичная – те прилагательные, которые я слышала чаще других. Но я хотя бы не скрывалась за личиной пай-мальчика, коим он раньше хотел казаться. Но сейчас он был настоящим.

Ревнивый, вспыльчивый, горячий – всё это было про него, и мне было непозволительно даже видеться с Ксавье, а от звонков Джеймса он вообще превращался в зверя. Словно… Реально готов был стать монстром и разодрать меня на куски, но всё равно сдерживался, потому что я носила его ребенка и вообще была для него неприкосновенна. Сколько бы я не бесила его, он не смел даже оскорбить меня, не то чтобы тронуть физически. Именно поэтому он все чаще дрался до беспамятства. Приходил домой с синяками и кровоподтеками, и пока я мазала их мазью, мы оба молчали. Это были те моменты, когда мы одновременно испытывали вину друг перед другом.

– Ты ведь знаешь, что я никогда не изменю тебе… – провела я рукой по его лицу в очередной такой раз на нашей новой кухне.

– Дело не в этом… Я ощущаю, что ты не готова идти на компромиссы. Я не понимаю многого. Зачем тебе общаться с ними? Если бы я общался с Глорией или Софи ты бы не погладила меня по головке. Вряд ли бы тебе это понравилось, Уэнсдей, и я вообще сомневаюсь, что остался бы в живых после этого, – констатировал он рассерженно и отстраненно. Но мне было даже неприятно думать об этом.

– Ты прав. Мне бы не понравилось. Я бы очень огорчилась, – ответила я, соглашаясь с ним.

– Тогда чего ты хочешь от меня? Посмотри на меня. Я стараюсь для нас. Для тебя. И взамен только стена недопонимания, которой ты нас окружила. Мы с тобой непростые люди, это правда. Но я не хочу приходить домой и знать, что любовь всей моей жизни была где-то с бывшим, пока я весь день дрался и получал по морде, – выпалил он сквозь зубы, и я улыбнулась. Впервые за весь разговор.

– Для меня даже слово «бывший» так смешно звучит. Ведь у меня по-настоящему не было никого кроме тебя, – сказала я, взяв его за руку.

– Но мне не смешно. Ты спала с Джеймсом, как бы отвратительно это не звучало, – перебил он меня, блестнув своими зелеными глазами.

– Всё, что я испытывала тогда… Доверие, тягу… Всё это было к тебе, а не к нему. Тот раз был ошибкой. Магия – вот, что это было. Только ты – мой единственный. Тот человек, которого я люблю. Тот… Монстр… Без которого я не могу жить, – сказала я, вжавшись в него за нашим столом, пока он обнимал меня на своих коленях. – Я вот-вот рожу, Тайлер… Мне плевать на всех, кроме тебя и ребенка.

– Клянешься? – спросил он, гладя меня по спине вдоль позвоночника. Он был таким забавным. Я на сносях и он, до сих пор ревнующий меня, будто я сейчас не была похожа на маленького бегемота.

– Клянусь, – сказала я, носом зарываясь в ворот его футболки. Дьявол, как же я любила, как он пахнет. Это было просто невозможно. Запах, от которого внутри пархали мертвые бабочки.

Свет в комнате вдруг погас, нам на секунду показалось, что что-то случилось с автоматом на счетчике, но в воздухе появились светлячки и выстроились сердечком, привлекая наше внимание.

– Фу, – промолвила я, заставив Тайлера рассмеяться.

– Этот ребенок – особенный… По-настоящему необыкновенный, – положил он ладонь на мой живот.

Два самых странных существа на планете встретились и породили третье…еще более странное.

Маленькая пятка ткнула куда-то в район его ладони, и Тайлер гладил ее через мою кожу, улыбаясь.

– Это так… Не передать словами… Я не знал, что так бывает, – прошептал он, кончиком носа касаясь моего лица.

– Как? Так мило, что сейчас вырвет?

– Это чувство тепла и нежности к нему, – продолжал он трогать его ногу пальцем.

– Просто ты стал нюней, – ехидно посмотрела я на него, глядя на милоту, что красовалась передо мной.

– Ну и пусть… Я буду нюней… Главное, что с тобой. С вами, – опустил он взгляд.

– Что такое? – спросила я, увидев его странную реакцию.

– Мне нужно предупредить тебя. Я уеду… На месяц. Но, честно, вернусь, обещаю… – промолвил он с горечью, и у меня внутри всё упало, словно я перестала ощущать землю под своими ногами…

====== Глава 32. На расстоянии руки ======

– Уедешь… На месяц? Ты хотел сказать – брошу тебя перед самым ответственным днем в нашей жизни? – спросила она, хлопая передо мной своими огромными глазами. Я понимал, что это так и выглядит, но я не хотел этого, потому что искренне мечтал сделать как лучше. Это было для нее. Для нас. И я и не думал о последствиях, которые случились позже. Если бы я только знал.

– Малышка… Черт, прости… Уэнсдей. Я хочу и дальше зарабатывать, хочу, чтобы у тебя было всё. Хочу, чтобы ребенок ни в чем не нуждался. Пожалуйста, дай мне шанс сделать это для нас, – умолял я её, держа у себя на коленях, но она становилась всё холоднее.

– Думаешь… Всё это нужно мне без тебя? Материальные ценности ничего не значат, когда у человека нет духовных, – сказала она, слезая с меня, и переместилась на свою сторону кровати, отвернувшись от меня к холодной стенке. Я чувствовал её обиду и отчаяние. И мне хотелось забрать эти эмоции себе, чтобы с ней в итоге всё было нормально. Но она была такой вредной во время своей беременности. Вреднее, чем обычно в сотни тысяч раз, и я понимал, почему. Это было очень тяжело, а с учетом её возраста, вообще уму непостижимо, поэтому я молча принимал эти истерики и следовал её недовольствам. Обычно, но не в этот важный для меня раз.

– Уэнсдей. Я хотел побыть с тобой перед отъездом… Хотел быть рядом. Это для меня очень важно. Завтра вечером я уже уеду, – да, это была манипуляция, чтобы она посмотрела на меня вновь, но кого я обманывал? Я её обидел, и она не хотела больше контактировать. Резкие решения, присущие ей с самого рождения, всегда возводили между нами стену. Мы уснули, так и не поговорив, и она даже не позволяла её касаться, всë время отползая от меня в сторону.

Утром я собирал сумку и смотрел как безмятежно она спит, придерживая рукой свой уже очень большой живот, через который просвечивали венки. В нем всё время происходил ураган. Наш малыш не сидел на месте, и как и его мама был очень импульсивным. Много двигался и пинался. Я смотрел на них и понимал, что больше всего на свете боюсь пропустить его рождение, но за этот выезд мне обещали много денег, а я хотел полноценно жить и дать ей то, чего у меня самого не было. С моим прошлым, это был шанс, потому что записи в моей медицинской карте не дали бы устроиться офисным червяком, да я и не хотел этого. Я больше не хотел настолько зависеть от чужого мнения. Улыбаться, быть милым. Я хотел быть собой. И я безумно любил её. Настолько, насколько это было возможно, ведь она была той единственной, что приняла всю мою тьму. Я и не представлял, как в таком маленьком городе судьба привела её ко мне, ведь она вообще была родом не отсюда. Это было чудо. Хоть и тесно переплетяющееся со смертельной ловушкой от Лорел. Она потянулась на кровати и, увидев меня, слегка влюбленно улыбнулась, пока туман с её глаз не рассеялся, и выражение лица резко изменилось до состояния «Я ненавижу тебя, Галпин. Умри».

– Любовь моя, – сел я рядом, и она одернула одеяло, напряженно встав с кровати. Весь день она меня игнорировала. Я пытался обнять её, пытался хоть как-то сгладить углы, но всё было бесполезно.

– Уэнс… Я вернусь. Если тебе станет невмоготу… Точнее, я знаю, что ты никогда не напишешь первая. Но если ты начнешь рожать, позвони моему отцу. Он сообщит мне, и я брошу всё, чтобы приехать, я обещаю, – сказал я, пока она сидела на пушистом коврике у камина с книгой в руках.

– Я не стану жертвой подобного отношения. Как только ты уедешь из этого дома – я выйду за другого. Так и знай, – прозвучало в ответ, и я улыбнулся.

– Ну, перестань… Ты не выйдешь за другого. Потому что ты меня любишь, – присел я напротив, взяв в руки её книгу.

– Так уверен? – взглянула она на меня с прищуром.

– Да… Я уверен, – кивнул я, касаясь её лица. – Пожалуйста, Уэнсдей. Мне ехать через час. Я лишь хочу сделать это на позитивной ноте.

– Позитивно свалить. Это у тебя получается лучше всего, – продолжила она читать, выдернув книгу обратно, и я начал подползать к её ногам, касаясь их кончиками пальцев и целуя.

– Я тебя не бросаю. И никогда бы не бросил. Ты – самое прекрасное, что могло быть создано Богом, – льстиво сказал я, ведь на самом деле считал, что она создана, скорее, Дьяволом.

– Хочешь трахнуть меня напоследок? – спросила она, раздвинув передо мной ноги и отложив книгу в сторону. Дома она всегда носила эти короткие сорочки, которые сводили меня с ума. Всегда черный шелк, который лишь наполовину закрывал её задницу.

– Эмм… Конечно, хочу, но… – пытался я подобрать слова, и она резко выпалила:

– А вот хрен тебе, Галпин! Если ты выйдешь из этого дома, и тебя не будет месяц, я выйду за другого, я буду спать с ним, я обещаю тебе, Тайлер, что так и сделаю, я не соби… – я уже не мог это слушать и заткнул её своим языком. Подмяв её тело под себя, уложив её на лопатки прямо на коврик. Она была такой ласковой, когда лежала подо мной. Совершенно другой. Полностью моей.

Я раздвинул её ноги шире и принялся целовать её. Её бедра дрожали сильнее обычного, а пальцы перебирали пушистый ворс ковра, пока она извивалась под моими касаниями.

– Я… Тебя… Люблю, – продолжил я движения языка, и она совершенно громко захныкала, вцепившись руками в мои волосы. Каждый раз с ней был как новый. Я так хотел сделать ей приятно.

– Я тебя ненавижу, Тайлер, – заскулила она, двигая бедрами навстречу и позволяя мне быть с ней нежным.

– Ты только моя. И выйдешь за меня. Как только я вернусь, – я положил её ноги к себе на плечи и очень медленно снял с себя джинсы, не отрывая от нее своих глаз. Она громко выдохнула, когда ощутила меня внутри, и начала притягивать меня еще ближе, но я так боялся ей навредить. Боялся что-то сделать с животом.

– Я боюсь… Хочу быть осторожным, – прошептал я ей, медленно трахая её, отчего движения становились только чувственнее. Каждое скольжение внутрь, каждый сантиметр, я ощущал это так, словно проваливался в какую-то безграничную нежность к ней. Мой палец ласкал её клитор. Медленно и томительно. И когда она совсем растеклась, расстелившись на ковре с широко расставленными ногами, я тоже кончил, ухватив её за бедра. Сердце ловило рядом с ней спокойствие и гармонию, которые мы находили только друг с другом. Мы лежали голые на полу в гостиной, и это реально того стоило. Свой собственный дом. Свои правила. Никаких ограничений. Любимая девушка рядом. А вскоре и жена…

– Ты дождешься меня? – спросил я, повернув к ней голову. Она посмотрела на меня блестящими от слез глазами и покачала головой, словно сдавливая ком в горле, и принялась одеваться.

– Уэнс… Пожалуйста, – окрикнул я её, тоже надевая на себя футболку.

– Ты обрюхатил меня против моей воли, а теперь сваливаешь неизвестно куда, откуда ты даже можешь не вернуться! И спрашиваешь меня, почему я так недовольна?! Нет, Тайлер, я не дождусь тебя, потому что мне всё это, нахрен, не надо, потому что ты – чертов эгоист, потому что я видеть тебя не хочу, настолько ты мне противен! – хлопнула она дверью, и в секунду в гостиной лопнуло всё стекло от её фраз. Часы, посуда, зеркало. Всё пошло по швам из-за этой обиды на меня. Но она вела себя так из-за беременности. Просто она никак не могла принять этот момент, потому что её заставили. Я был уверен, что это бы прошло, как только она бы взяла его на руки. Потому что в этой девушке было столько настоящих чувств, которые она скрывала, что позавидовать мог любой. Я убрал осколки, взял бумагу с ручкой и написал небольшое письмо, оставив его на коврике возле камина. А затем поднялся к ней, приоткрыв дверь, и взглянул как она стоит в нашей комнате и смотрит в окно с полным горечи взглядом.

– Я поехал, любовь моя… Пожалуйста, позвони, – сказал я, с тоской глядя в пол, потому что она даже не обернулась. Покидать дом было болезненно и неправильно, но я должен был уехать. То, что я бы получил за этот месяц дало бы мне возможность спокойно жить в течение полугода, вообще не беспокоясь о деньгах, и не ожидая помощи от родителей, которые, кстати, вообще не были виноваты в том, что с нами случилось. Я хотел взять ответственность в свои руки. Но я не жалел о случившемся, вот в чем было дело. Я хотел этого малыша сильнее всего на свете. Хотел его и мечтал, что она простит меня за мой отъезд.

Был ноябрь, и мы с мистером Уитмаром поехали на какой-то ежегодный съезд бизнесменов в Балтиморе. Он был нехорошим человеком – обманщиком, вором, и ходили слухи, что убийцей, но всё это было не моё дело. Мне нужно было просто следить за гостями, не допускать того, чтобы в еду или напитки что-то подсыпали, наблюдать за обстановкой и никого к нему не подпускать. Так я и делал, и вроде бы всё шло нормально, но мой телефон разрывался от звонков, и с пятого раза я обязан был взять трубку. Таковы были мои личные установки.

– Мистер Галпин, – прозвучал женский голос на том конце, и я приткнул другое ухо пальцем, чтобы лучше слышать.

– Эмм, да, – промолвил я с легким недоверием, не понимая, кто именно меня беспокоит. – Кто спрашивает?

– Мне жаль, но Ваша супруга сейчас в больнице. Она потеряла ребенка, – прозвучало вдогонку, заставив меня прикусить язык до крови и выпустить из рук телефон.

====== Глава 33. Построить и сломать ======

Комментарий к Глава 33. Построить и сломать Не смогла удержаться, чтоб не выложить💔💔💔Люблю эгоистичный характер Уэнсдей и булочку Тайлера, но тут она однозначно перегибает.

Всех обнимаю, тороплюсь, как могу💗❣️💕

– Тайлер Галпин, я прокляну тебя, и ты познаешь все девять кругов Ада за свою выходку!!! – кричала я на всю больницу, пытаясь сдерживать болезненные стоны. Если уж это будут крики, то пусть лучше проклятия, а не жалкий зов мамы или Бога.

– Дорогая, потерпите, раскрытие еще неполное, через час сможете рожать точно, – твердила акушерка, пытаясь успокоить меня. Я не стала звонить Доновану, а позвала Энид, и к счастью, мама сразу же нашла номер глав врача и перевела ему на счет круглую сумму, поэтому вокруг меня был целый рой заботливого персонала и все жужжали на ухо, как назойливые пчелы и поддакивали, лишь бы получить свою долю.

– Тай – леееееер!!! Я найду тебя и закопаю заживо, чтобы ты вдоволь насладился тем, как черви разрывают твоё нутро изнутри, как меня твой сын!!! Дьявол! – зажмурила я глаза, и уже не могла сдерживать криков. Слова с трудом приходили на ум. Меня очень тошнило. Потуги уже начались, а нужного раскрытия всё никак не было. Наверное, я должна была вытерпеть этот Ад, чтобы полноценно примкнуть в настоящему злу. Боли были такими, что даже удар ножа казался мне детским лепетом. Один раз я вообще чуть не потеряла сознание. Я никогда не думала, что боль от родов бывает такой сильной. Наконец, я в должной мере зауважала мать, хоть и также стала считать её сумасшедшей, раз она добровольно пошла на второе такое мучение. Да вдобавок родила такого огромного, патологически зависимого от сладкого, слюнтяя. Ладно. Я преувеличивала. Я любила Пагсли, но была уверена, что он умрет с пончиком во рту. И сейчас была озлоблена на весь мир.

Мама звонила мне несколько раз, а затем и Пагсли, спрашивая, каково это. И я сказала, что ровно так, как если бы ему распороли брюхо и подожгли внутренности, заставив улыбаться и требовать продолжения. Он нервно проглотил ком, но пожелал мне удачи, уведомив о том, что давно мечтал стать чьим-то дядей, раз уж старшим братом не вышло.

– Ничего не говорите Тайлеру, все меня слышали?! Я сама сообщу ему новость, когда рожу, – в моей голове уже назрел план отмщения за всю боль, что я пережила. Я выжила только благодаря надежде на его осуществление. Энид отговаривала меня, но я была непреклонна. С какой стати вся боль родов должна доставаться женщине, пока мужчина даже не ждет её под дверью палаты, а бросает на произвол судьбы. Признаться честно, я перенервничала. Я сама была виновата, что роды начались на седьмом месяце, потому что когда он уехал я целый день ломала каждую купленную им вещь. Сначала это была кровать, потом кухонный стол, затем в ход пошла посуда и другие мелочи. Я мечтала увидеть его лицо, когда он вернется домой и увидит полный разгром. И думала только об этом. Злость и ярость накрыли меня с головой. Перед родами у меня совсем начало страдать самолюбие, и я не думала о чувствах Тайлера на тот момент. Мне просто хотелось уколоть больнее. Роды длились шесть часов. Это очень хорошо, как сказали акушеры, потому что бывают случаи, когда раскрытие длится и по двадцать. Я смогла родить сама, словно низвергнуть из себя маленькое отродье Дьявола. Ну, я так думала. Ровно до того момента, пока не увидела его маленькую окрававленную головку в чужих руках и не услышала это кряхтение сквозь полное физическое бессилие, тогда как кровь кипела так сильно, что я ощущала её движения в своих жилах. Мозг в мгновение стал подстраиваться под полученные эндорфины и всё чего мне хотелось, чтобы мне показали его. Манипуляции с ребенком длились около десяти минут, пока акушерка еще колдовала надо мной. С плацентой и прочим. Но я уже не ощущала боли, лишь ее отголоски. Потому что то, что я чувствовала появилось из ниоткуда. Нить, которая заставляла меня приподниматься и смотреть, что с ним делают…

– Успокойтесь, мамочка, он не убежит от Вас, – засмеялась врач. – Красавец. 4.100,53 см. Для такой малышки как Вы, просто – викинг. Наверное, крупный папа.

– Крупный, не то слово, – ответила я, думая о хайде, но расплываясь в улыбке, как дурочка. – Это мой сын…

– Нужно дать ему молозиво, – завернули они его и, наконец, поднесли ко мне. Я в мгновение провалилась куда-то. Сморщенный комочек смотрел на меня слипшимися глазками и тихо кряхтел, словно маленький гризли. Я коснулась его носика, когда он ухватил меня за грудь, и тут я поняла, что Галпин заслуживает того плана, что я придумала, потому что роды были цветочками. Когда он начал полноценно хвататься за сосок я осознала, что такое настоящая, мучительная боль, ведь из моих глаз непроизвольно бежали слезы и вылетали искры. Хорошо, что он не стал делать это долго. И очень быстро уснул. Вот тогда я не могла наглядеться на это интересное создание. Ручки, сжатые в кулачки, сладкое сопение его носа и губы, словно это не человек, а маленький утенок. На голове был легкий пушок. Я была уверена, что он будет кудрявым в отца. И волосы его определенно не были черными. Я разглядывала его почти всю ночь и утро. Нос Галпина. Это определенно был его нос. В остальном я пока сомневалась…

– Дорогуша, ваши родители едут. А вот жениху никто не звонил. Может стоить сообщить, ведь такое событие, – подошла новенькая медсестра, промолвив мне это шепотом, пока малыш спал.

– О, да, мы непременно сообщим… – злобно посмотрела я. – Как Вас зовут?

– Долорес, мисс, – ответила женщина.

– Хорошо. Очень приятно, Долорес, – промолвила я, чуть приподнимаясь на кушетке. К обеду мне стало намного лучше, появился аппетит. Ко мне еще никого не пускали. Хотя Энид что-то передавала в коридоре.

Я взяла свой телефон, на нем было три сообщения.

– Любимая, я доехал. Скоро не смогу писать. Но, пожалуйста, извини меня.

– Уэнсдей Аддамс, я клянусь, что ты самая вредная женщина на свете.

– Уэнс… Я скучаю. По вам обоим. Люблю вас.

На этом всё. Ни звонков, ни еще каких-либо сообщений.

Я не ответила на них ни разу. Просто очень злилась на него. Возможно он был прав, что я была эгоистична и избалована, но я не хотела всего этого. Ребенка, ответственности. И только сейчас поняла, что хочу и не жалею. Только потому что мы с ним были связаны невидимыми нитями.

Долорес подошла через час по моей просьбе, когда я кормила малыша. Точнее, пыталась это делать, потому что это было не так легко, как казалось на первый взгляд.

– Мне нужно у Вас кое-что попросить. Его отец… Бросил меня на сносях. Одну. И уехал к любовнице. Поэтому мне нужно чтобы Вы сделали для меня кое-что, – посмотрела я грустными глазами в пол. Надо признаться, актрисой я была хорошей. А мне нужно было сделать так, чтобы человек пошел на уступку ради меня.

– О, Господи. Мне так жаль, – промолвила она с растерянным видом. – Но что же я могу?!

– Мне нужно, чтобы Вы позвонили ему и сказали кое-что…

Так я сделала то, о чем буквально сразу же начала жалеть, потому что это стало раздором всему. Наши любящие отношения канули в яму из-за меня. Из-за моего самолюбия и нетерпения.

Когда он услышал это, я была на громкой связи. Кажется, он выронил телефон, а затем сотни тысяч раз спрашивал Долорес о том, как я и что конкретно произошло. В итоге от напряжения она положила трубку.

– По нему и не скажешь, что ему всё равно… Кажется, он так переживает за Вас. Может он исправился? – спросила она наивным голосом, а я просто медленно и молча осознавала, что натворила.

Он бросил всё. Своего босса, своих коллег. Когда ему звонили, он послал всех нахер, чтобы его не дëргали. Позвонил мне сотню раз, пока мой телефон не сел. И проехал 870 милль за 11 часов, при этом ни разу не остановившись. Это буквально скорость света. Он мчался ко мне, как ненормальный, и я сразу вздрогнула, услышав в коридоре его голос.

– Где она?! Уэнсдей Галпин. Черт. Аддамс… – задумался он уже там. И тут я прислушивалась. Я ведь не была его супругой. И когда ему звонили, я заранее оставила подсказку о своей лжи, но он не обратил внимания, ведь новость была слишком шокирующей. – Постойте. Её здесь нет, да? Какой же я придурок…

– Уэнсдей Аддамс? Она лежит у нас со вчерашнего дня, роды прошли хорошо. Мамочка набирается сил.

– Роды? Она что, родила? Он жив? – спросил он, схватившись за волосы, я видела это через щель от приоткрытой двери.

– Конечно жив, – перекрестилась женщина.

– А кем Вы приходитесь? – спросил обеспокоенный голос Долорес.

– Я ее… Парень. Почти муж, – сказал он, присаживаясь на лавку. – Папа малыша…

– Тот, что уехал к любовнице? – спросила Долорес, и я испытала испанский стыд от этих слов.

– Что?! Нет, конечно. Кто Вам такое сказал?! – спросил он, поморщившись.

– Ваша жена… То есть, девушка…Уэнсдей. Она лежит вон в той палате, – указал её палец.

Тайлер посмотрел в сторону длинного коридора и, кажется, заметил меня.

– Могу я пройти? – спросил он у медсестры.

– Да, пока только Вам и можно. Поздравляем Вас, – сказали они, и он сдавленно улыбнулся, направляясь ко мне в палату. Наши глаза встретились сразу, как он вошел, и я опустила свои. В маленькой медицинской люльке сопел наш малыш. Тайлер смотрел на меня так, словно ненавидел или окончательно разочаровался.

– Я поздравляю нас с рождением сына, – посмотрел он на меня с болью в глазах, и мои заслезились. – Можно я?

Он прошел к малышу и смотрел на него, уперевшись лбом в свою руку. Просто стоял над ним около пяти минут и молчал, пытаясь спрятать то, что чувствовал.

– Я думал, что потерял его, – закрыл он глаза, сдавливая слезы. – Я не ожидал от тебя такого.

Его тяжелые шаги отстукивали в моей голове. Он медленно пошел к двери, и я ощущала, что всё сломала. Его доверие. Нас.

– Ты сам бросил меня, – ответила я, испугавшись его реакции. Я была виновата, очень виновата. Но всё равно продолжала защищаться нападением.

– Я уехал работать, Уэнс. И мне жаль, что меня не было на родах. Я люблю вас, но этого я не ожидал. Это подло, – опустил он взгляд и направился к выходу.

– Не говори мне, что подло. Это не я бросила тебя на седьмом месяце и свалила туда, где опасно! – крикнула я вслед.

– Я посижу в коридоре. Мне нужно всё переварить, – совершенно потерянным голосом сказал он. – Спасибо, что подарила мне сына. Он прекрасен. Мы с тобой поговорим… Я не хочу сорваться на тебя. Не нервничай, тебе ещë… Кормить. В общем… Уэнсдей… Я просто немного побуду там. Не могу найти слов. Мне больно.

====== Глава 34. Материнский инстинкт ======

Комментарий к Глава 34. Материнский инстинкт Приятного чтения🩵

Я очень перегнула и боялась говорить ему даже слово. Мне казалось, я всё растоптала. Поэтому позволила ему тихо выйти из моей палаты и успокоиться. Хотя, зная себя, я бы точно подобного не простила. Это было слишком. Я вышла за ним только через час, когда малыш проснулся.

– Тай… – шепотом произнесла я, выглядывая из-за двери. – Он открыл глаза.

– Правда? В смысле, да, я иду, – судорожно привстал он со стула с волнением на устах, направившись в палату. – Господи… Какой он все-таки маленький… Привееет…

– Мы так и не придумали ему имя, – сказала я, глядя на то, как он касается нашего кулечка.

– Я приму любое твоё решение. Ты много страдала. И будет нечестно, если это сделаю я, – ответил он, и я резко прижалась к нему, обняв за плечи. Разве можно было не любить такого хорошего парня? Ответ очевиден – нельзя.

– Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло. Не знаю, зачем сделала так, – промолвила я в смятении. Мне было и стыдно, и гадко одновременно. Но больше всего я ненавидела извиняться. Это было вообще не моё. Прежде я и не думала о том, что научусь хоть немного это делать.

– Уэнс, мы поговорим позже. Я пришел к сыну, – аккуратно снял он с себя мои руки, и даже не посмотрел мне в глаза. В это самое мгновение я испытала укол обиды. Что-то очень неприятное и отталкивающее. Это вновь был удар по моему самолюбию. Разве кто-то может не любить Уэнсдей Аддамс? Голову ему с плеч за такое.

– Тогда я назову его Аид, – повернулась я к Тайлеру спиной и взглянула на малыша. – Красивое имя.

– Ты издеваешься? Аид Галпин… Что это вообще такое?! – спросил он, задергав глазом. В его голосе слышались ноты недоумения и паники.

– А что? Верховный бог смерти и подземного царства мёртвых. Всё нормально, – равнодушным голосом промолвила я, лишь бы выбесить его посильнее.

– Можешь придуриваться, сколько хочешь. Но имя надо дать нормальное. Я уже вижу, что ты специально всё это делаешь. Тобой гложет обида за то, что я уехал. Но я не лгал тебе. Я не был с любовницей, как ты там выразилась. Твои родители вообще знают, что ты устроила?! Сомневаюсь, что они бы оценили это, – сказал он, разозлившись. – Ты знала, как я хотел его. Он был моей мечтой. И я злюсь, что ты так легко ранила меня в самое сердце, Уэнс. Но в то же время понимаю, что именно благодаря тебе, он сейчас смотрит на нас как на двух… Не буду произносить этого. Просто я хочу, чтобы ты поняла меня. Нельзя так относиться к тем, кто желает тебе самого лучшего. Думаешь, мне нужна такая работа?! Думаешь, я хочу сбежать от тебя? Я делаю всё это ради тебя и него. Чтобы вы ни в чем не нуждались. Но это сложно, потому что я такой. Я родился таким, и выбора у меня нет. Работать в кафе всю жизнь? Так я не хочу этого. Я хотел, как лучше… Правда.

– Я понимаю. Теперь понимаю. Наверное, это гормональные перепады, но я не могу всё сбрасывать на это. Ведь это как уйти от ответственности. А я поняла, что натворила. Поняла, и мне жаль. Потому что я знала, как ты хотел его. Я знала, что ты сидел возле меня каждую ночь и приглядывался к его движениям, знала, что ты говорил с ним ночами. Я поступила подло. И этого уже не исправить, – объяснилась я на эмоциях. – Но ты всё равно бы бросил работу, если бы узнал, что я рожаю.

– Бросил бы, тут дело в другом. Мне плевать на работу. Ты меня обидела. Просто очень сильно обидела… Дай мне время, чтобы я мог перестать злиться, – попросил он, глядя на меня покрасневшими глазами.

– Ладно, – ответила я, пытаясь встать на его место.

– Можно я возьму его на руки? – спросил он, когда малыш начал кряхтеть громче. – Ты давно кормила его?

– Можно. Хочешь, чтобы я показала тебе, что значит «мучения»? – спросила я, изогнув бровь.

– В смысле? – прозвучало в ответ немного испуганно.