Текст книги "Я - лесной дух (СИ)"

Автор книги: kasaneru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

На улице уже стояла ночь. Повсюду были видны костры и поставленные солдатами палатки. Для нас похоже палаток не будет… Ну оно и понятно. Мы пленные, к тому же нам запретили слазить с повозки.

Так как наш кучер сидел с остальными солдатами у костра и не находился рядом с повозкой, то дети осмелели и начали общаться с друг другом.

– Что с нами будет? – спросила девочка, щеки которой были покрыты высохшими слезами.

– Не знаю… – ответил мальчик, что сидел у края повозки.

– Я слышал, что они говорили про город Нарице, мы, кажется, едем туда. – внезапно сказал мальчик с бурдюком.

– О… Нарице… Нарице! Мне отец рассказывал, он был там давным-давно, когда торговал фруктами. Кажется, у меня там даже есть дальние родственники, я уверен они меня спасут!

– А они могут и меня забрать?

– А меня?

– И меня тоже!

Просьбы посыпались от многих детей. Однако мальчик и сам не был уверен в своих словах, поэтому ничего не ответил.

– Не тупите! – внезапно прервал череду просьб голос. – Всё же очевидно… Нас всех казнят! Для них мы просто бывшие мятежники и только. – продолжил темноволосый мальчик, что грустно сидел и молчал всё это время.

– Казнят? Меня? А маму и папу, получается, тоже… – начав лить слезы, дрожащим голосом проговорила девочка, сидящая напротив меня.

– Не говори так, Тоуул! – огрызнулся светловолосый мальчик, сидящей рядом с девочкой и начав её успокаивать. – Тише-тише, не плач, Мира, нас не казнят мы всего лишь дети, они не посмеют…

– А родителей? – с глазами наполненными слезами вопрошала девочка.

– Ну… – не знал, что ответить мальчик со светлыми волосами.

– Ещё как посмеют! А твои родители… Я не думаю, что они вообще живы… Когда на деревню напали, отец повелел мне закрыться в доме вместе с дедушкой, что был прикован к постели. Я наблюдал за сражением из щели в окне. Мой отец умер, когда стена деревни рухнула, а мать… Не знаю жива ли она, но я больше её не видел… Когда солдаты ворвались в дом, то убили дедушку из-за того, что он не мог ходить, понимаешь? Они не считают нас за людей! Я не спал сегодня всю ночь, высматривая знакомых людей среди тех, кто идёт позади колонны. Моей мамы там нет и, боюсь, Мира, твоих родителей тоже… – грустно сказал темноволосый мальчик.

– Нет! – начала громко реветь девочка.

– Тише-тише, пожалуйста, тише, Мира! – пытался её успокоить сосед, однако у него это не получалось.

– А ну заткнулись! – прозвучал крик нашего кучера, что всё-таки услышал нас из-за громкого плача.

Однако девочка не переставало реветь, а кажется только увеличила громкость плача.

Кучер подскочил и быстро направился в сторону нашей повозки что-то бормоча себе под нос. Он подошёл к плачущему ребёнку и занёс дубинку, однако остановил удар полпути, так как осознал, что плакала девочка.

Кучер замялся, не зная, что ему делать, а после оскалился и сказал.

– Вы! – показал он нас дубинкой. – Если она не прекратит плакать, то можете попрощаться с завтрашней кормёжкой, ясно? – сказал кучер и направился обратно к своему костру.

Девочка сразу перестала плакать, осознав, что из-за неё все могут остаться без еды. Она уняла плач и с глазами полными отчаяния и страха начала дрожать, смотря в одну точку. Разговоры между детьми стихли.

Ужасное зрелище. Однако вопрос, что будет с нами дальше, очень хороший. Нас казнят? Сделают рабами? Просто отпустят? Первое неприемлемо, второе вероятно, а третье скорее всего невозможно.

Думаю, что ждать осталось недолго и скоро нам всем будет ясно, какое у нас будет будущее и будет ли оно вообще…

Мы ехали в повозке ещё три дня. За это время я успел исправить ещё часть своих мано каналов, приведя их в работоспособный вид. Всё это время я находился в постоянной медитациями, терпя боль от деформации каналов, однако даже так работы ещё очень много. Я всё еще не могу использовать ману. Если соблюдать всё тот же темп, что и сейчас, то каналы встанут в хоть немного правильное положение для использования маны только через тройку месяцев, если не больше. Будет ли у меня столько времени? Остаётся загадкой…

Вскоре на горизонте показались небольшие здания, а следом и большой город. Это и есть Нарице?

Город окружала высокая каменная стена, однако город намного больше, поэтому большая часть зданий была за пределами стен. Каменные и деревянные здания расходились по бокам от стены города большим пятном, к краю которого, деревянные постройки становились всё более частыми, а каменные более редкими.

В далеке виднелись небольшие домики, которые вероятнее всего были здешними деревеньками. Однако нас не повезли в сам город. Доехав близко к началу города, наши повозки вместе с пешими пленными повернулись и направились в бок, а большая часть солдат продолжила путь к городу. Перед глазами показался небольшой лагерь, окруженный частоколом. С первого взгляда было ясно, что это лагерь для военнопленных. Похоже, что теперь это наш новый дом. Возможно временный, а может и постоянный… Тело пробрали мурашки.

Доехав до лагеря, нас всех выпустили из повозок и выстроили в очередь. Ходить и даже стоять было крайне тяжело. Во-первых, тело сильно онемело из-за постоянного лежания в повозке, без возможности размяться, а во-вторых, я в целом настолько привык к тому, что я дух, что и не сразу вспомнил как вообще нужно ходить. Конечности плохо меня слушались, а постоянная необходимость держать равновесие сильно напрягала, но после я привык.

Нас начали вызывать по одному и после распределяли по лагерю. Вскоре очередь дошла и до меня. Я встал перед солдатом, что стоял с толстым блокнотом и вел запись.

– Имя? – осмотрев меня спросил солдат.

Кто же я теперь… Чьё имя мне назвать?

Глава 18

Сначала я хотел представиться другим именем, так как совесть мне не позволяла назваться именем погибшего друга, в теле которого, я по случайности оказался. Однако обдумав всё более досконально я понял, что лгать и, следовательно, потенциально попасться на лжи сейчас будет настоящим самоубийством. К тому же, сообщество аборигенов было относительно небольшим, поэтому все друг друга неплохо знали или хотя бы слышали друг о друге, потому если я назову фальшивое имя, то остальные аборигены точно заметят это и могут донести… А вот что мне будет за скрытие «настоящего» имени, проверять мне совершенно не хочется.

– Сааров. – спокойным голосом произнёс я.

Солдат отвёл от меня взгляд и сделал запись в блокноте.

– Фамилия? – приготовившись писать дальше, спросил солдат, не отводя от блокнота глаз.

Чёрт… А тут я попался… Какая вообще фамилия была у Саара? У этих аборигенов вообще есть фамилии? Когда я слышал чьё-то имя, то все представлялись только по имени, однако иногда Саар добавлял, что он сын Хаала. Может это и есть их «фамилия»?

– Сын Хаала. – всё также спокойно ответил я, стараясь скрыть неуверенность.

Солдат перевёл взгляд с блокнота на меня и уставился как на идиота, приподняв одну бровь.

– Я сказал фамилия! Твоя фамилия какая? Ты меня чем слушаешь? – укоризненно начал отчитывать меня солдат, жестикулируя рукой, в которой было перо.

Блин… Всё-таки это была не фамилия… Жаль, что мне не передалась память самого Саара, в этом случае всё было бы намного легче. Что делать? Назвать придуманную фамилию? Сказать, что её нет? Прикинутся дурачком?

Я опустил глаза вниз и начал жаться, не зная, что ответить.

– Из Мору он, из старшей ветви! Из-за его брата-узурпатора мы сейчас все здесь! – выдвинувшись из очереди и плюнув на землю в мою сторону, крикнул мужчина-абориген, стоявший в очереди позади.

Один из охранников, что следил за очередью подошёл к выскочившему аборигены и со всей дури зарядил ему по животу.

– У тебя не спрашивали! Быстро в строй! – закричал прибывший охранник на аборигена.

Абориген согнулся от боли, издав глухой выкрик, и после вернулся обратно в очередь, злобно посматривая на меня из исподлобья.

Солдат с блокнотом, наблюдая за этой сценой, вновь направил взгляд на меня.

– Всё верно?

– Да. – тихо ответил я.

Значит фамилия Саара была Мору? Получается теперь моё полное имя Сарров Мору. Звучит неплохо, я полагаю. Однако вспоминая, что это имя я «украл» становилось крайне горько на душе.

– Хорошо. Возраст? – продолжил солдат делая очередную заметку в блокноте.

Вроде Саару было 12… Блин я даже не знаю когда у него день рождения…

– 12 лет. – быстро ответил я.

Солдат кивнул, ничего не сказав, и записывая мой возраст в блокнот, а после, сделав какие-то выводы из полученной информации, показал рукой в направлении, где уже стояла отсортированная толпа детей, к которой я присоединился, ожидая конца распределения.

Дети, что стояли рядом наконец-то смогли осмотреть всех тех, кого увезли из деревни после битвы, пытаясь высмотреть в очереди своих родителей или родственников. Кто-то заулыбался, найдя среди толпы мать или отца, а кто-то тихо захныкал, осознавая, что среди собравшихся его родных нет. Что в данной ситуации значит одно, либо они мертвы, либо каким-то образом сумели сбежать из леса во время битвы, однако на ум всем приходил только худший, первый, вариант.

Через час с небольшим все прибывшие аборигены были распределены. На удивление, взрослым задавали намного больше вопросов, чем мне. Было слышно, что их спрашивали о их профессии, чем они занимались в деревне Риккинов и что в целом умели. У детей же спрашивали только имя и возраст. Хм…

После распределения нас повели в разные части лагеря, выделяя на группы палатки. В нашем случае по шесть человек на палатку, так как детей, в очевидно четырёхместную палатку, вмещалось больше положенного. Через некоторое время нас снова покормили, однако в этот раз кухня была более съестной и разнообразной, чем до этого. Нам выдали жидкий овощной суп и уже знакомый хлеб, однако, справедливости ради, он был не таким чёрствым и сухим, как тот, что нам давали в повозке.

День подходил к концу. Охранники в лагере приказали нам ложиться спать и я и мои пять сожителей, тесно устроившись в палатке, пытались уснуть, однако получилось уснуть далеко не у всех. Мальчик, что лежал прямо рядом со мной тихо плакал и постоянно ворочался с боку на бок, то ни дело, задевая меня локтем. И вот это напрягала меня намного сильнее, чем звук его плача, так как в этот момент я был погружен в медитацию, правя свои каналы, а его толчки постоянно сбивали меня. Благо скоро и этот мальчик уснул, и я смог полноценно сконцентрироваться.

Я уже успел привыкнуть к боли, что я постоянно ощущал при деформации каналов. К тому со временем я научился управлять маной в каналах более точно, аккуратно и эффективно. Из-за этого и сама получаемая боль стала немного слабее. Большую часть ночи я исправлял свои магические каналы, делая небольшие перерывы, когда я понимал, что больше не могу терпеть. Чем быстрее я смогу залечить каналы, тем скорее смогу вновь использовать ману и сбежать отсюда, испепелив всех на своём пути. Моя судьба ещё не решена, а значит нужно бороться! Я буду решить судьбу сам! Времени крайне мало. Я не думаю, что нас будут держать в этом лагере годами. Стоит ожидать худшего… И к этому худшему надо быть готовым.

Город Нарице. Штаб армии Штатфорта.

В красивом ухоженном кабинете сидел пухлый мужчина с лысиной на голове. На его лакированном столе из красного дерева стояла открытая хрустальная бутылка с вином. Свет от магической лампы, стоявшей на краю стола, давал свет, что, проходя через наполненную вином ажурную бутылку, превращался в десятки светло красных солнечных зайчиков.

Пухлый мужчина в очередной раз поднял бутылку и налил вина себе в бокал. В этот момент дверь открылась.

– Сир Пельгиус! – сказал вошедший, слегка поклонившись. – Подсчёт и распределение пленных риккинов закончен. Все военнопленные были размещены во временном лагере. Проблем не возникло. В плену находятся 338 человек из которых…

– Ой, да перестань ты! Положи отчёт на стол, я ознакомлюсь завтра, ночь уже за окном, не видишь? – перебил вошедшего Пельгиус.

Мужчина послушался и подошёл ближе, кладя блокнот на край стола около магической лампы.

– Марк, чего ты как не родной, садись! – сказал веселым голосом Пельгиус, указывая рукой на стул, что я стоял у стены. – Видишь это. Это Марденское. Самое вкусное, что я когда-либо пробовал. – продолжил он, беря бутылку вина в руки.

Марк пододвинул стул ближе и сел на него, поправляя ранее положенный им блокнот, так чтобы он лежал идеально параллельно краю стола.

– Сир Пельгиус, вы говорите так о каждом редком или дорогом вине, что вы пробуете. – улыбнувшись заметил Марк.

– Ну не… Скажешь тоже! Это точно самое вкусное! Я такого в жизни не пробовал. Представляешь, говорят его пьёт сам император! – весело заговорил Пельгиус.

– И кто же эти люди, что так говорят? – с улыбкой поинтересовался Марк.

– Ну… Так сказал купец, что мне его продал. – задумчиво ответил Пельгиус.

– Следовало ожидать… – хмыкнув проговорил Марк.

– Да, ладно… Попробуй! Налить тебе? – вновь становясь весёлым сказал Пельгиус.

– Спасибо, откажусь. Я бы предпочёл кофе. – вежливо произнёс Марк.

– Ну… не хочешь, как хочешь! Мне больше достанется. – улыбаясь ответил Пельгиус залпом выпивая бокал вина. – А кофе то зачем? Не заснёшь же…

– Да я и не планировал сегодня, работы много ещё… – потирая шею ответил Марк.

– Вот за это ты мне и нравишься! Лишний раз убеждаюсь, что назначить тебя моим адъютантом было отличным решением! – подняв указательный палец вверх и наклонившись к собеседнику, заявил Пельгиус.

Марк снова улыбнулся, принимая похвалу Пельгиуса, однако после его улыбка сошла с его лица.

– Сир Пельгиус… Всё-таки касаемо военнопленных, возможно поступали какие-то указы из столицы? – аккуратно подбирая слова начал Марк.

Пельгиус недовольно цокнул и положил вновь полный вина бокал обратно на стол.

– Всё тебя интересует, трудоголик наш… Никуда от тебя эти пленные не убегут. Так… Указы, да? Да, вспомнил, от короны поступал распоряжение. – скучающе ответил Пельгиус.

– Что нам сообщают? – заинтриговано ответил Марк.

– Да в том и дело, что ничего конкретного. Всех организаторов восстания привезти в столицу, а насчёт остальных ничего. – сказал Пельгиус, приподнимая нижнюю губу и разводя руками в стороны. – Я предполагаю, что их корона не интересуют и мы можем поступать с ними по нашему усмотрению.

– Понял. Тогда что мы будем… – задумчиво начал говорить Марк.

– Ну… собственно ты этим и займёшься, раз так любишь в документах копаться, да приказы подписывать. – перебив Марка, улыбаясь воскликнул Пельгиус, вновь взяв бокал в руку и поднося к свои губам.

– Понял вас, Сир. Будет исполнено! – встав из-за стула и слегка поклонившись сказал Марк.

Пельгиус посмотрел на Марка и тяжело вздохнул от его чрезмерной официозности, покручивая вино по стенкам бокала, мотая его рукой.

– Ну… М-да… – многозначительно протянул Пельгиус. – Ладно. Раз пить со мной не собираешься, то свободен! – вскидывая руку в сторону двери пробучал он.

Марк вернул стул на место, поставив его так, чтобы он был вплотную прижат к свисающей сверху шторе и после вышел из комнаты.

Лагерь военнопленных близ города Нарице. От лица главного героя.

Прошло несколько дней, моего нахождения в лагере для военнопленных и пока что на счёт моей участи совершенно ничего не было ясно. И к тому же ничего особо вообще не происходило. Нас кормили два раза в день и… всё. Наши охранники больше ничего нам не рассказывали и не поручали, поэтому большая часть дня была абсолютно свободна и каждый занимался, чем он хотел. Большинство детей уже успела свыкнуться со своей участью пленника, поэтому рёв и плач стали более редки. В основном все бездельничали, разговаривая друг с другом, рассматривая небо или гуляя по нашей ограниченной территории. Нам не давали видеться со взрослыми, поэтому некоторые дети пытались докричаться через частокол родителей, спрашивая о том, как у них дела, однако такие попытки быстро пресекались охраной.

Я же занимался одним и тем же, медитировал. Мне не было интересно общаться с другими детьми или узнавать у них что-то, к тому же никто из них, также, не стримился общаться со мной.

Держались обособленно ото всех только я и ещё тот мрачный грустный мальчик, что пророчил всем нам казнь, когда мы ещё были в повозке. Меня, очевидно, все недолюбливали по причине того, что «мой» брат начал эту войну. Как, правда, они связали действия «моего» брата и мою виновность в этом, я понятия не имею до сих пор. А того паренька все как-то просто сторонились, слишком уже он был мрачным. Он постоянно сидел в углу частокола и хрустел пальцами, вслух считая какие-то цифры. В общем странный паренёк…

Всё было спокойно и меня это устраивало, ведь мне не мешали исправлять мои кривые каналы. И всё было, действительно, неплохо, пока во время медитации в меня не прилетел кулак и я не свалился на бок.

Прямо в этот момент я медитировал и направлял пучок маны, а внезапный удар выбил меня из концентрации, что отозвалось сильной болью, так как мана пошла в неправильном направлении.

Я быстро вскочил, протирая губу от выступившей крови и осмотрелся. Передо мной, стояла небольшая толпа мальчиков из семи человек, в центре которой стоял крупный и высокий паренёк лет 15 с занесенным кулаком.

Я отскочил в сторону и кулак не задел меня, пройдя сквозь воздух.

– Чего ты творишь? – искренне удивляясь спросил я.

– Мы всё знаем, паскуда! Все это из-за тебя! Твой брат и папаша объявили войну. Мой отец и мать мертвы. Это всё из-за вас! – шипя агрессивно заговорил мальчик, вновь пытаясь меня ударить.

Я снова легко отскочил от удара.

– Чё ты несешь? Я то тут при чём? – поднимая одну бровь раздражённо спросил я.

Мальчик на мгновение остолбенел, сделав глупое выражение лица, будто я ему сказал что-то о чём он никогда ранее не думал, но это не продлилось долго и после на его лице вновь проступил гнев.

– Всё равно, мои родители погибли из-за твоего брата и отца! Кровь за кровь, тварь! – сказал мальчик, показывая на меня пальцем.

– Да! Я остался один из-за вас…

– Именно так, ты ответишь за это!

– Кровь за кровь! – начали поддерживать его остальные мальчики.

Похоже назревает драка и если я правильно их понимаю, то меня сейчас будут убивать, а мана всё ещё не доступна мне… Я осмотрел окруживших меня детей, что уже разминали свои костяшки, и были готовы броситься на меня в любую секунду. Ну что ж… Если назревает драка, то бить надо первым…

Я тут же выкинул вперёд ногу, делая ей высокий вертикальный пинок, попадая носком прямо в челюсть «главаря» этой шайки детей. Самый крупный мальчик пошатнулся и глухо упал на спину. Так… Следующий… Тот слева! Я выкинул правую руку, стараясь попасть в челюсть, чтобы сразу вырубить и его. Удар пришёлся идеально в область скулы, и я почувствовал, как что-то точно хрустнуло. Надеюсь, не палец на моём кулаке… А то мне в прошлой часто говорили, что удар у меня не поставлен. А если бить неправильно, то можно и ударом себе навредить… Мальчик с выдвинутой в бок челюстью, мгновенно рухнул без сознания. Минус два, есть! Однако, в эту же секунду в мою грудь прилетел кулак от другого мальчика, что уже сумел сориентироваться и атаковать.

Дыхалку сорвало и я тут же отскочил в сторону. Мне повезло, что тело Саара было хорошо натренировано, однако я сам ещё не успел полноценно освоиться с человеческим телом, так как не привык к его габаритам, да и вообще, в целом, не привык к тому, что я теперь не дух.

Меня начали окружать по сторонам. Нехорошо… Я совершил выпад, ударив одного из них в лицо, однако мой противник успел поставить блок, отшвырнув мою руку обратно. Блин, да они тоже натренированные… Чёрт! Что сказать… В одной деревне росли…

Внезапно меня толкнули ногой в спину, и я не успел вовремя среагировать, чтобы уклонится. Я упал лицом в грязь и после чего меня начали топать и бить ногами, все остальные нападающие, которых я не успел вырубить. Я сгруппировался, понимая, что ничего другого сделать уже не получится. Если я попытаюсь встать, чтобы нанести удар, то меня быстро опрокинут обратно. Их слишком много. Чёрт! Сейчас бы мой луч… Совсем недавно я убивал десятки солдат одним заклинанием, а теперь меня избивает толпа детей. И стыдно, и грустно.

Хоть Саар и был натренирован, но тело всё ещё было детским, а я к тому же совершенно не специалист в безоружном бое. Будь у меня магия, то дело другое… Однако в данном случает результат уже был предрешён.

Чёрт! Меня так затопчут насмерть. Что делать? Как говорил мой дед ещё в моей прошлой-прошлой жизни: «Если тебя окружила толпа и шансов на победу нет, то единственным правильным решением для любого уважающего себя мужчины станет одно, а именно, мусорнуться!»

– СТРАЖА! СТРАЖА! – закричал я во всё горло, чтобы меня точно услышали и спасли из этого безвыходного положения.

Мальчики явно испугались моего крика и начали пинать меня намного активнее и сильнее. Я чувствовал, что пара моих рёбер уже точно сломаны, а всё тело вскоре будет покрыто огромной сине фиолетовой гематомой.

Наконец охранники увидели происходящий самосуд и быстро добежав до нас, начали оттаскивать нападающих мальчишек от меня. Вскоре удары прекратились, и я перевернулся на спину, сплевывая грязь, попавшую мне в рот и активно поглощая свежий воздух, пытаясь отдышаться.

– Выжил! – улыбаясь тихо произнёс я, а сразу после этого я потерял сознание.