Текст книги "Двенадцать (СИ)"
Автор книги: Каррера Мими
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 27
Открыв дверь Сергею, я молча пропустила его в квартиру. Говорить настроенному на разговор мужчине «уходи» – бесполезно.
Орлов прошел в квартиру и встал ко мне спиной, засунув руки в карманы. Выглядел он довольно усталым. После недолгого молчания, повернулся ко мне и, глядя в глаза, произнес:
– Прости меня.
Сначала я не поняла, за что он попросил прощения. Слова прозвучали искренне, в унисон со взглядом, направленным на меня.
– Я давно должен был тебе сказать эти слова. Еще тогда, когда вернулся из командировки два года назад, не застав тебя в нашей квартире.
– В своей. То была твоя квартира.
– Нет, наша. – Он сделал несколько робких шагов и остановился, не решаясь подойти ко мне ближе. – Без тебя там царит пустота, Маша. Мне тебя очень не хватало. Всегда. Жаль, что я этого не понимал раньше.
– А сейчас понимаешь?
– Я хочу быть с тобой.
Я ждала продолжения его признания. Хотелось услышать то, о чем всегда мечтала. Но вместо этого, мы оба услышали плач ребенка. Как же я могла забыть про Любашу? На моем лице Сергей явно прочитал страх и растерянность. Ведь я сама хотела рассказать ему о дочке. Не успела.
Сергей прищурился, будто прислушиваясь – кажется ему это или нет? А через несколько секунд, уверенным шагом поспешил в мою комнату. Я последовала за ним, желая войти туда раньше, но мне этого не удалось. Он переступил порог комнаты, сделал еще пару шагов и застыл. Во все глаза смотрел на плачущую малышку, державшуюся маленькими ручками за бортик кроватки. Увидев его, Любонька испугалась, и начала плакать громче. Сергей, будто не слышал этого и не понимал, что ребенок боится его. Словно впал в ступор. Стоял, не смея пошевелиться, продолжая смотреть на дочку.
– Орлов, выйди сейчас же отсюда!
Он не реагировал на мои слова. Пришлось вытолкать его, хоть и сделать это было трудно. Закрыв дверь, я сразу кинулась к дочке, взяла ее на руки и стала успокаивать:
– Т-ш-ш, маленькая, не плачь! Все хорошо, моя хорошая, все хорошо…
Я укачивала ее и приговаривала ласковые слова, пока та не уснула. Аккуратно уложила ее в кроватку и еще с минуту стояла рядом и смотрела на нее. В комнату вошла бабушка и покачала головой, посмотрев на меня. Я понимала, что разговора с Орловым не избежать, но больше всего, меня пугала его реакция. Она была какой-то отрешенной, будто он вообще не понимал, что происходит.
Выйдя из комнаты, нашла Сергея сидящим на диване. Тот запустил пальцы в волосы, опираясь локтями на колени. Мне стало его жалко. Он не заслуживал того, чтобы не знать о дочери. Я села перед ним на корточки, как ранее делал он, и коснулась его рук. Сергей медленно поднял голову и посмотрел на меня глазами полными боли и печали. Я едва сдержала слезы. Мы долго смотрели друг на друга, не проронив ни слова. Я поняла: догадался о том, что Люба – его дочка. Я ждала, пока он хоть что-то скажет, потому что мои слова застряли комком в горле.
– Почему? – тихо спросил он таким тоном, что у меня пошли мурашки по телу. – Почему, Маш? – По моим щекам уже, не переставая катились слезы. Я сильнее сжала кисти его рук, боясь, что сейчас он захочет встать и уйти.
– Почему ты не сказала о дочери? – снова спросил Сергей.
– Я собиралась…
– Когда? – он горько усмехнулся, слегка повысив голос, и поднялся с дивана.
Я вскочила и попыталась остановить, но он не дал.
Орлов хотел уйти, направился было к двери, но потом остановился и стал ходить из угла в угол, обхватив голову руками и нервно теребя волосы. Повторял один и тот же вопрос, очень тихо, будто говорил сам себе: «Почему, почему, почему…»
– Прости меня… – Я хотела к нему подойти, но он повернулся ко мне спиной и уперся ладонями в стену и почти простонал:
– Замолчи!
– Сереж…
– Я сказал, замолчи!
– Я боялась тебе сказать… мне было больно после тех слов…
– А сейчас тебе как? Больно? – Он хмуро посмотрел на меня. Глаза метали молнии, и было видно, что едва сдерживается, дабы не сорваться на крик.
Я молчала, тихо всхлипывая, прижимая ладони к губам.
– Как ее зовут? – Сергей задрал голову наверх. Таким подавленным я его видела впервые в жизни. Так стыдно мне еще не было. И также больно…
– Любовь… – тихо прошептала я, делая шаг к нему.
– Любовь… – так же тихо повторил он и улыбнулся уголками губ.
Снова повисла тишина, нарушенная шагами. Он ушел.
Я упала на колени не в силах успокоиться. Бабушка не пришла меня успокаивать. Посчитала, что я уже взрослая. Если уж сумела родить дочь и скрыть ее от родного отца, значит, и успокоиться должна сама. Я проплакала всю ночь. Подушка на диване в гостиной стала мокрой от слез, а когда хотела проведать малышку, бабушка меня не впустила, сказав, что нечего будить дочку своими всхлипами. Сама виновата. А дети чувствуют настроение родителей.
***
В тот вечер Сергей напился в стельку. Слабо держась на ногах, долго стоял у стены, упершись в нее лбом. Обида одолевала его. Стал отцом, а та, кого любит, скрыла это. Кулак с силой несколько раз впечатался в стену и на костяшках пальцев и обоях появилась кровь. Физическая боль не чувствовалась – заглушала душевная. Сергей только решился поговорить с Марией, рассказать ей о том, что не просто не может без нее жить, любит всем сердцем, как новость о дочери, словно ушат холодной воды окатила его. Примесь лжи обжигало нутро горечью.
Теперь, чтобы не отступить от Марии, следует принять как факт, что у них общий ребенок.
***
– Ну, привет, малышка! Меня Сергей зовут.
Я вспоминал первую встречу с Машенькой, своей маленькой Машенькой. Тогда она выглядела беззащитной, прижималась к руке отца и пряталась за него. Маленькая девочка, не знавшая материнской любви, ждавшая папу всегда с большим нетерпением и трепетом в душе. А потом и я стал для нее таким же родным и близким. Что-то всколыхнулось в моей груди, когда я увидел печальные зеленые глаза малышки. Хотелось оберегать ее, защищать, как маленькую сестренку, которой у меня не было.
Сегодня, точно также беззащитно выглядела и Любонька. Тогда я и не знал, как себя вести. Просто выпал из реальности, глядя на нее. И уже сидя на диване, до меня начало доходить, что она – моя дочь. Она похожа на меня и Машу, как две капли воды. Сейчас мне хотелось обнять малышку и прижать к себе, а тогда бы этого не сделал.
Придя домой, анализировал все, начиная с момента знакомства с Машей. Как же так получилось, что девочка, выросшая на моих глазах, полюбила меня, а я этого не заметил, а узнал о ее чувствах только в письме? Сколько боли она перенесла, тая в себе чувства… Ее письмо не просто меня ошарашило – мир перевернуло! И как же я жалел, что упустил ее.
Прошло два года. Я пытался найти Машу, но поиск результат не дал. А потом решил – забуду! Искал любовниц, чем-то похожих на нее, но с Машей никто из них так и не смогли сравниться. А когда же Маша оказалась так близко, я окончательно понял: сейчас ее по-настоящему теряю. Видеть ее с другим – больно. В чужих объятиях – смертельно. И тот злосчастный поцелуй Маши и Леши окончательно выбил меня из колеи. Не знаю, как бы отреагировал на то, если бы застал их в постели. Но точно не так, как тогда, когда застукал с любовником Алису.
Виня себя за то, что позволил другому прикасаться к ней, я осознавал: а ведь раньше это право было предоставлено мне. Какой же дурак! Я был ее первым во всем, и первым же упустил счастье. И сегодня понял, что не позволю кому-то это счастье у меня забрать – даже другу! Я не представлял, чем закончится вечер и не предполагал, что в квартире Маши я узнаю о том, что у меня есть дочь. На вид ей чуть больше года. Совсем еще кроха. Новость об отцовстве ошеломила. И сейчас, надо заново переосмысливать чувства и поступки, снова делать шаги – к женщине, которую люблю и которой об этом так и не сказал.
«…я тебе желаю, чтобы ты хоть раз, но познал, что такое настоящее чувство – любовь, когда ты задыхаешься без человека, без которого невозможно жить и постоянно хочешь видеть, ощущать рядом с собой».
Если б ты знала, как я задыхаюсь в этом мире без тебя, ты мой воздух…и как плохо на сердце от твоей лжи, Мария…
Глава 28
Прошло две недели с того вечера, когда мы виделись с Сергеем. На следующий день я чувствовала себя не просто плохо, а просто ужасно. Хотелось на стены лезть и волком выть от глупости, нерешительности. Дрожащими пальцами набирала номер Сергея, чтобы поговорить с ним и все объяснить, но его телефон был отключен.
Пару раз я съездила на его квартиру, но дверь никто не открыл. Подумала и решила, что он может быть у своих родителей и поехала к ним, взяв с собой дочку.
Всю дорогу в такси, Любаша радостно что-то щебетала на своем детском языке и улыбалась, играя с моими волосами. Ей нравилось сидеть на коленях и время от времени брать кончики моих волос в рот, что я ей, конечно, делать не разрешала. Я сильно переживала, ведь родители Сергея тоже не знали, что у них появилась внучка. Стыд снова прилил к моему лицу, но отступать на сей раз, я была не намерена.
Дверь открыла Людмила Андреевна. Удивилась, увидев меня, а еще больше поразилась маленькому ребенку. Любонька застеснялась пристального внимания и крепче обняла меня за шею.
– Маша, здравствуй, милая! – Мама Сергея пропустила меня в дом и, закрыв дверь, поцеловала меня в щеку.
– Здравствуйте, Людмила Андреевна! – ответила я и одарила таким же радужным поцелуем.
– А кто у нас тут такой красивенький?
– Это ваша внучка, Любаша.
Людмила Андреевна застыла на месте, переваривая услышанное.
– Моя… внучка? – она открыла рот, чтобы что-то еще сказать, но слова так и не сорвались с языка. Протянув руки, женщина хотела взять Любашу и я ей это позволила.
Любонька на удивление не заплакала, а с интересом стала рассматривать лицо женщины, а потом радостно рассмеялась.
– Маленькая… какая ты красавица! – На глаза Людмилы Андреевны навернулись слезы – как и на мои – и она нежно прижала личико внучки к своей щеке.
После мы прошли в кухню, где долго пили чай и ели сладости. Новоиспеченная бабушка не выпускала Любашу из рук и не могла нарадоваться. Я все рассказала, и мне стало значительно легче. Людмила Андреевна посоветовала мне встретиться с Сергеем и еще раз обо всем поговорить. Добавив, что к ним сын не приезжал, но на работе появляется.
Чуть позже на обед приехал и Евгений Николаевич. Он так же, как и его жена, был удивлен внучке, но радость окрылила его.
– Привет, малышка! Иди к своему дедушке, – взял Любашу на руки, а та захныкала. Но Орлов-старший быстро успокоил ее, начав пританцовывать, держа внучку на руках и что-то напевая и рассказывая. И Любаша уже вовсю улыбалась. А он добавил, бросив на меня взгляд:
– Сергея я вижу только на работе. Практически ни с кем не общается, хмурый. Но я знаю, что свой день рождения он все же отмечать намерен. Приезжай, Маша.
А вечером о дне рождении Сергея я услышала и от Алексея, пришедшего ко мне. Оказывается, Сергей и нас пригласил в отчий дом, где собирался отметить тридцати четырехлетие в кругу близких и друзей.
Что касается Алексея, с ним я тоже не виделась последние две недели. Избегала встреч, а разговоры по телефону сводила к минимуму. Я понимала, что это неправильно, и он не заслуживает такого отношения, но мне необходимо время, чтобы все обдумать.
– Маш, что случилось? – спросил Леша.
– Мне кажется, я поспешила дать согласие на свадьбу. Я не готова.
– Ты все еще любишь того козла, который бросил тебя?
– Леш, – я повернулась к нему лицом, – это я его бросила… и уехала.
– Потому что он не захотел быть с тобой! – он нервничал, и поэтому повысил голос.
– Ты просил меня дать нам шанс, я дала, но ничего не изменилось.
– Неужели, я тебе даже не нравлюсь? – Алексей сделал шаг ко мне и взял за плечи.
– Нравишься, но я не люблю тебя.
– Маш…
– Леш, нам лучше расстаться.
– Нет, Маш…
– Леш, я и так дала ложную надежду, я не хочу причинять тебе боль.
Он отошел в сторону, потеребил себе волосы на затылке и устало протер глаза.
– Я дам тебе время…
Савельев ушел, не понимая, что больше времени у него нет. Моя проснувшаяся совесть уже не давала в долг заблудившимся чувствам, наконец-то отыскавшим правильный путь.
Следующим вечером, я встретилась с Алексеем в доме родителей Сергея. Самого именинника в гостиной не увидела, но некоторых его друзей – узнала. Они поприветствовали меня, отсалютовав бокалами. Мой отец с Тамарой тоже присутствовали среди гостей и уже общались с родителями Сергея. Я же стояла в сторонке, не желая с кем-либо разговаривать.
– Прекрасно выглядишь, – отвесил мне комплимент Алексей. Он не пил, был за рулем.
– Спасибо, – я сделала глоток шампанского и заметила, что по лестнице спустился Сергей. Этот момент мне напомнил, как когда я также спускалась вниз к гостям на помолвке с Алексеем. У нас с Орловым много зеркальных ситуаций. Я усмехнулась скользнувшей сумбурной мысли.
Стояла и пила шампанское, не отрывая взгляд от Сергея, не решаясь подойти и поздравить его, тогда как другие гости уже обнимали и целовали именинника. Сергей особо счастливым не выглядел. Старался улыбаться, но глаза «молчали». Мы с ним обменялись приветствием визуально, одним взглядом, и снова отвернулись друг от друга. С Алексеем Сергей вел себя сдержанно. Вероятно, было неудобно перед другом, и в тоже время, весь вид Орлова говорил о том, что он не жалеет ни о чем, что связано со мной.
Потом посыпались тосты за столом, звон хрусталя, радостный смех… А дальше, произошло то, чего я совершенно не ожидала. Орлов за вечер выпил немного, и казалось, чтобы сказать следующие слова, ему и не требовался алкоголь для храбрости. Обдуманно заранее, и он к этому готовился морально – уверена.
– Сегодня все пьют за меня, что в принципе неудивительно. – Сергей встал из-за стола. – Предыдущий тост мы поднимали за моих замечательных родителей, – он с нежностью посмотрел на мать и отца, – а сейчас я хочу выпить за мать своего ребенка.
В гостиной повисла тишина, и улыбка застыла на лицах гостей. У меня же она и вовсе пропала. Мурашки по телу бежали табуном, а руки предательски задрожали.
– Совсем недавно, я узнал, что стал отцом. Я не могу с точностью передать то, что я чувствовал при этом и что чувствую сейчас. Я не просто рад, я счастлив. – Он посмотрел мне в глаза и больше не отводил от меня взгляда. – Этот ребенок от женщины, которую я люблю до безумия и хочу, чтобы она простила меня, забыла обиды. Хочу быть с ней рядом… с ней и нашей дочуркой.
Казалось, сейчас пол провалится подо мной, я не выдержу такого напряжения! Или закричу и убегу из-за стола. Но глаза Сергея меня буквально приковали к месту, не могла пошевельнуться.
– Прости, что говорю эти слова только сейчас. – Он улыбнулся мне краешком губ. – Видимо, мне надо было до них дорасти, когда ты уже наоборот – давно повзрослела. Я еще даже не взял на руки свою дочь, но уже люблю ее всем сердцем. И тебя. Я люблю тебя, Мария.
Все взгляды устремились на меня, в том числе и взгляд Алексея: удивленный, испытующий, негодующий. Он резко встал из-за стола.
– Совсем обалдел? Это моя невеста! Друг, блин, называется! Что ты несешь?!
– Я не собираюсь с тобой ее делить, потому что свое я не делю ни с кем. Ты не в ту влюбился, Савельев, – Сергей тона не повышал, в отличие от Алексея.
Гости, казалось, ничего не понимали, продолжая молчать, но наблюдали с интересом. Родители, что мои, что Сергея, не вмешивались.
– Если бы Мария была твоей, ты бы ее не отпустил! – выпалил Алексей.
– Если бы ты был умнее, то не собирался бы жениться на женщине, которая тебя не любит!
Алексей не нашелся с ответом. Повернул голову ко мне и прямо спросил:
– Так вот кого ты любишь, Мария?..
По моей щеке покатилась одинокая слезинка. Мне не хотелось делать ему больно, но и не ответить я тоже не могла:
– Люблю.
Алексей горько улыбнулся, а потом посмотрел в глаза Сергею, закусил нижнюю губу – и молча направился к двери.
***
Сергей догнал Алексея уже на крыльце дома. Ему не хотелось вот так расставаться с другом, но и вину за собой он не чувствовал. Сейчас, как никогда нужна была честность.
– Подожди! – крикнул ему вслед Орлов.
Савельев остановился, обернулся. Сергей схватил его за плечи, сжал:
– Да выслушай ты!
– Почему ты мне сразу все не рассказал, твою мать? – Савельев оттолкнул от себя друга.
– Не было подходящего момента.
– Конечно, – усмехнулся Алексей. – Зато сейчас появился! И какой! Сука! – Он ударил Сергея под дых и тот согнулся пополам. Ответить ему, Сергей не спешил. Знал, отчасти заслужил.
– Я знаю, что сука, – глотая холодный воздух, он выпрямился. – Я люблю ее и тебе не отдам. Никому не отдам!
– Что же ты так поздно понял, любитель чужих невест?
– Глупый был раньше, – Сергей посмотрел в сторону. – Да осознал поздно.
– Маша не заслуживает тебя, Орлов. Ты хоть знаешь, как она страдала?
Повисло молчание, которое вновь нарушил Алексей:
– Я не могу бороться за женщину, которой я безразличен. Но если она, хотя бы была в меня влюблена, клянусь, я тебе ее не отдал бы.
– Если бы у нее к тебе были чувства, я бы предоставил выбор ей.
Оба мужчин достали по сигарете из кармана пиджака и закурили, отвернувшись друг от друга. Ни Сергей, ни Алексей не проронили ни слова. Докурив, Савельев повернулся к Орлову.
– Мне пора. – Он глянул в сторону входной двери, у которой стояла Мария и обнимала себя за плечи. На ней была коротенькая шубка, тогда как мужчины вышли на улицу в костюмах.
Савельев направился к машине, а потом остановился и снова повернулся к Орлову.
– Да, чуть не забыл, – и с этими словами, он ударил Сергея в челюсть. – Это тебе за Марию.
Сергей дотронулся пальцами до разбитой губы, усмехнувшись, и в следующий момент, точно также ударил Алексея.
– А это тебе за то, что прикасался к моей женщине.
Савельев ничего не ответил, лишь приподнял уголок губ в сардонической ухмылке и пошел к машине.
Его нагнала Мария и, дотронувшись до плеча, развернула к себе.
– Леша… прости меня.
Тот молчал, а потом погладил ее по волосам и улыбнулся.
– Ты все равно не смогла бы полюбить меня. Пока, Мария.
– Пока…
Мария проводила взглядом отъезжающую машину Алексея и медленным шагом побрела домой, где ее ждала дочка, за которой приглядывала бабушка.
Уже у ворот дома, располагавшегося напротив дома Орловых, Сергей догнал Марию и взял за руку.
Они молчали. Сергей поднес ее ладонь к своим губам и поцеловал.
– Иди в дом. На улице холодно. Я скоро приду и мы поговорим.
Мария ничего не ответила, а послушно вошла в дом.
***
Вот и закончился очередной этап моей жизни. Я была в преддверии нового, и мне хотелось верить, что на сей раз, он не закончится, и я в нем буду по-настоящему счастлива.
Глава 29
Трудно сказать, сколько прошло времени после того, как Сергей сказал, что придет ко мне. Я лежала на диване в гостиной и не могла пошевелиться. Боязно, даже шелохнуться. Странное ощущение… Его невозможно передать словами, когда внутри тебя калейдоскоп чувств. Я испытывала блаженство; счастье, которое боялась спугнуть даже самой скромной улыбкой; и в тоже время обиду за Алексея.
Сергей пришел, как и обещал. Словно в тумане я открыла дверь, пропуская его и одновременно – холод с улицы. Началась метель. Все казалось каким-то волшебным. Не верилось, что вот сейчас, он стоит передо мной, весь такой продрогший с мороза, а внутри – горячий. От него исходил жар, магнетизм и безудержная энергетика. На лице – румянец, дубленка в снегу, а на руках нет перчаток. Я так и застыла глядя на него. Он ласково улыбнулся, прикрыв за собой дверь, и подошел ко мне ближе. Я заметила, как на кончиках его ресниц грациозно «сидевшие» снежинки, начинали медленно таять, точно так же, как и кристаллики на волосах.
Подарив ему такую же теплую улыбку, я взяла его за руку и повела вглубь дома. Он шел молча, чуть опустив голову, а когда мы остановились у дивана, я начала снимать с него верхнюю одежду. Потом усадила на диван и легла рядом, положив ему на колени голову. Его пальцы тут же коснулись моих волос, которые он пропускал сквозь них. Наверно, мы пробыли в такой убаюкивающей тишине целый час, которую нарушил Сергей.
– Помнишь, как ты провожала меня в армию? – Он прикрыл глаза и облокотился головой о спинку дивана, продолжая гладить мои волосы. – А как встречала?
Я провела ладонью по его груди, расстегнула несколько верхних пуговиц рубашки и проскользнула рукой под нее, дотронувшись до левой стороны грудной клетки – там, где было его сердце. Оно стучало в такт моему, напевая единую мелодию, самую прекрасную, которою можно услышать только если любишь.
– Тогда на службе мне Леша сказал, что у нас с тобой, когда ты повзрослеешь, может быть что-то нечто более близкое, чем дружба. Я тогда не поверил. – Сергей улыбнулся и посмотрел на меня. – Глупый.
– Любимый…
Он замолчал и провел ладонью по моей щеке.
– Скажи еще раз.
– Любимый. – Я приподнялась и притянула его за шею для поцелуя. Он приблизился мне навстречу, и наши губы сомкнулись в медленном нежном поцелуе.
– А помнишь, как я называла тебя Сереженькой? – Оторвавшись от него, я тихо спросила.
– А сейчас почему не называешь?
– Ты уже большой, Сереженька. – Мы оба тихо рассмеялись и снова слились в поцелуе.
– Прости, что заставил тебя ждать, пока повзрослею.
– Прости, что не сказала про дочь. Я хотела, но боялась. Прости…
Наступила тишина, которую снова прервал Сергей.
– Я хочу с ней познакомиться.
– Идем. – Я взяла его за руку и повела на второй этаж в свою комнату.
Тихонько приоткрыв дверь, мы увидели, как бабушка сидит на кровати, а на ее коленях – Любаша. Они обе повернули головы к нам. Бабушка улыбнулась, а малышка смотрела с интересом, приставив указательный пальчик к губам, и хлопала глазками.
– Любаша, посмотри, кто к нам пришел, твои родители. – Бабушка поцеловала правнучку в щеку и поднялась на ноги, все еще держа ее на руках.
– Иди ко мне, маленькая. – Я взяла ее на руки. Любонька обняла меня за шею, продолжая смотреть на Сергея.
– Пойду я. – Бабушка погладила Любоньку по головке и вышла из комнаты.
– Любаша, это твой папа.
Малышка смотрела на своего отца, медленно начиная улыбаться и стесняться одновременно. Она легонько прикусила свой пальчик, а потом протянула маленькую ручку к нему, зажимая и разжимая ладошку, будто что-то хотела ухватить. Сергей протянул к ней ладонь и коснулся ее маленьких пальчиков. Любаша руку не отдернула.
– Возьми ее на руки, – сказала я.
Он аккуратно подхватил ее и прижал к своей широкой груди. Любаша уперлась в нее кулачками и смотрела ему в глаза. Сколько всего было в этом детском взгляде. И радость, и любопытство, и интерес и вопрос «кто этот дядя?». И в тоже время, будто чувствовала, что это что-то родное. Орлов погладил ее по коротеньким волосам, точно такого же цвета, как у него, и бережно поцеловал в щеку.
– Ну, здравствуй, малышка! Точно также я впервые здоровался с твоей мамой, только она на тот момент была немного старше тебя. Ты совсем еще кроха.
Любаша слушала, что говорит ее папа, хлопая ресничками, то и дело, поворачивая ко мне голову.
– А я тогда застеснялась и не сразу ответила. – Еще немного и снова на щеках будут мокрые дорожки.
– Конечно, такой мужчина к тебе подошел!
Я рассмеялась на реплику Сергея вместе с ним и Любаша последовала нашему примеру.
– Куда там!
– А что нет? Мало, кто знакомится со своим будущим мужем в пятилетнем возрасте. – Он продолжал улыбаться и гладить по спине Любашу. Она уже играла с его воротом рубашки и теребила маленькие пуговички на ней.
– Ты украл меня практически из-под венца, не стыдно?
– Нет.
– Бессовестный!
– Не то слово! Да, маленькая? – Сергей на сей раз поцеловал дочку в носик. Она снова рассмеялась, а потом уткнулась ему в грудь и прикрыла глазки. А еще через несколько минут начала засыпать.
– Как она быстро к тебе привыкает, – прошептала я и легла на кровати.
– Это хорошо. – Он лег рядом со мной, а посередине положил Любашу.
Мы еще тихонько переговаривались, а потом уснули.
На следующее утро Сергей сказал, что мы переезжаем к нему. Я немного поспорила с ним. Но во мне говорила маленькая девочка, которой хотелось немного покапризничать. Орлов тогда укусил меня за губу, а потом властно поцеловал, сказав, что больше никуда меня с Любашей не отпустит. И мы снова начали вместе жить. Но жить иначе, не так, как тогда, когда я к нему переехала на квартиру. Мы стали настоящей семьей. Сергей заботился о нас и постоянно баловал. Любаша сильно полюбила его и привыкла к нему. Когда он уходил на работу, она скучала за ним и часто плакала. Первым делом, придя домой, Орлов брал на руки дочку, обнимал и целовал. Для него это было необходимостью, самым важным. Конечно, меня он тоже обнимал и целовал, а порой и вовсе из объятий не выпускал, а Любаша носилась вокруг нас маленьким ураганчиком.
С Алексеем я не виделась, но знала, что с ним разговаривал Сергей. Он извинился перед другом за то, что не сказал ему о нас наедине. После этого разговора они продолжили общаться, хоть и реже обычного. А потом, Савельев уехал жить в Киев. Сергей иногда созванивался с ним, а позже, спустя пару лет, Алексей женился. И женился по взаимной любви. Я была рада за него, потому что он заслуживал счастья. И я рада, что ему попалась хорошая девушка, которая полюбила его, а он ее.
Что касается нашей с Сергеем свадьбы, то мы решили пожениться в сентябре, как раз в тот день, когда мы с ним впервые повстречались. Двенадцатое сентября. Эта дата символизировала нашей разнице в возрасте, нашему пути друг к другу, который мы проделывали долгие годы.
Предложение стать женой Орлова не обговаривалось заранее. Он просто подошел ко мне, когда я играла с дочкой, и попросил стать его женой. Конечно, было дорогое кольцо, подаренное им, но для меня это мелочи, потому что настоящее счастье не в этом, а в том, что он и моя дочка рядом. И ничего мне больше не нужно, разве что…
– Сереж? – Я вошла в кухню, где мой любимый готовил нам ужин. На нем был фартук, а руки в муке.
– А? – Он повернулся ко мне, убирая тыльной стороной ладони прядь со лба.
Мне стало забавно видеть его в таком виде. Мужчина и мука – это что-то несовместимое.
– Что ты делаешь?
– Готовлю тесто для пирожков, которые ты пожаришь.
– Вот ты какой! А я уже подумала, что ты сам решил приготовить!
– А мы напополам сготовим, так будет вкуснее. – Он улыбнулся и подошел ближе.
Мне хотелось поскорее поделиться с ним новостью, от которой я была готова взлететь.
– Ты чего такая веселая? – Мой мужчина наклонился ко мне и легонько коснулся моих губ.
– Сказать тебе хочу, что-то важное.
– Говори, – еще один поцелуй в губы.
– Ты снова станешь папой. – Сергей замер у моих губ, потом отстранился и посмотрел на меня с вопросом. Глаза бегали по моему лицу, а потом и на его расползлась улыбка.
– Да?
– Да.
Он отошел от меня, снял фартук, вымыл руки и обнял, крепко прижав к себе, уткнувшись носом в шею.
– Когда ты узнала?
– Сегодня.
– Это точно?
– Да. Ты рад?
– Ты еще спрашиваешь? – Он приподнял меня так, что мои глаза были на уровне его и поцеловал. Долго, томительно, нежно…
– Я тебя люблю… очень люблю, Мария.