Текст книги "Кроличья нора (СИ)"

Автор книги: Каммия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Вот это кайф, – пробормотал он, чувствуя, что боль понемногу отпускает.

Теперь можно было и подумать о произошедшем. Тем более что ложиться спать было поздно: часы показывали почти семь утра. Под окном, гудя, проехала мусоросборочная машина, процокали чьи-то торопливые каблучки. Такие обыденные звуки для того, у кого в жизни все перевернулось.

Почему он подставился Эске? Кроме того, что ему понравилось. Теперь Марк мог признаваться в этом спокойно. Сложно было произнести это только в первый раз. Конечно, было больно и даже неприятно, что уж там говорить о возбуждении, которое он, по идее, не должен был испытывать. И в то же время он был удовлетворен. И почти уверен, что вернется снова.

«Интересный феномен, – подумал он лениво. Мозг понемногу опутывала дремота. – Включить, что ли, это в статью… Откровения начинающего извращенца, или как-то так».

То, что произошло в самом кабинете, можно было свалить на Эску и его ауру власти. Марк понимал теперь, почему именно он вел сессии в подпольном клубе. Парень был доминантом от природы. Но ведь вернуться туда он Марка не заставлял. Тот сам пришел после пощечины, да еще и стек принес. Значит, он и правда извращенец? Почему же раньше не тянуло на такие эксперименты?

Задница основательно замерзла, да и мошонку уже неприятно покалывало холодом. Но стоило перекатиться на живот, как боль снова накинулась на многострадальную пятую точку. Сидеть будет невозможно еще несколько дней, недаром Эска дал ему «выходные».

Вытянувшись на кровати, Марк начал понемногу уплывать. Заполз под покрывало и поморщился, когда грубая ткань коснулась горящей кожи.

Может, позиция Скарлетт была не так уж плоха? Проще подумать обо всем завтра.

Или не думать вообще, подсказала какая-то часть его. Не пускаться в рассуждения: почему да что это значит. Пустить все на самотек и посмотреть, что будет. И Марк с этой частью был согласен.

***

На следующий день сидеть и правда было больно. Как назло, объявившийся Льюис вызвонил его на работу. В ожидании, пока редактор его пригласит, Марк сел за свой стол и попытался начать заказанную статью. Ощущения ниже поясницы отвлекали, так что в конце концов он махнул рукой на конспирацию и попросту сунул под себя свернутый плащ, который хоть немного смягчил стул. К счастью, Кассий связал это совсем с другим.

– Что, геморрой замучил? – поинтересовался он одновременно насмешливо и сочувственно. – Привыкай, одна из профессиональных болезней.

– Подушку купи, – подал голос другой коллега. – Мягче будет. Видишь?

Он приподнялся, демонстрируя надутое кольцо под пятой точкой.

Марк обещал подумать – даже почти всерьез.

К счастью, в этот момент Льюис появился на пороге своего кабинета и махнул рукой.

– Ну что там извращенцы? – спросил он сразу же, пока Марк аккуратно пристраивался в кресле.

– Может, назовем их по-другому? «Извращенцы» – вряд ли политкорректно.

– Поклонники альтернативных сексуальных практик? Брось, извращенцы и есть, как их не назови. Ты уже побывал в клубе? Деньги потратил?

– Да.

– И уже есть что-то жареное?

Марк уклончиво ответил:

– Смотря что таковым считать. Мне, наверное, потребуется больше времени. У них очень строгая организация, деньги они взяли, но доверять не спешат. И клиенты не самые разговорчивые.

– Ну хоть что-нибудь ты мне подкинуть можешь? Внутри, в самом клубе, ты был? Есть чем порадовать читателей? Знаешь сам, такие истории хорошо продаются. Обыватели обожают читать про оргии и порку, чтобы потом возмущаться и повторять то же в своих постелях. Если удастся, сделай пару фотографий. Обстановка там, игрушки.

– Знаешь, Льюис, я тут подумал, – начал Марк. Встряхнулся и закончил уже решительно, – Может, не нужна нам эта чернуха? Знаю, она хорошо продается, погоди…

– Я весь внимание, – согласился редактор. Марк поблагодарил судьбу за то, что Льюис по какой-то причине считал его журналистом от бога. В начале карьеры Марку и правда удалось сделать крайне удачную серию статей про взаимоотношения в армии, и редактор поверил, что Аквила – пронырливый и дотошный журналист. Марк не стал разубеждать и рассказывать, что задействовал отнюдь не шпионскую технику и журналистскую хитрость, а старые знакомства. А некоторые главы в статье он с чистой совестью написал, основываясь на собственных впечатлениях. Он позволил Льюису обманываться на свой счет, справедливо полагая, что в будущем это принесет самые выгодные заказы, да и репутация не помешает. И сейчас убедился в правильности этого решения.

Он сдвинулся на самый краешек кресса, якобы для того, чтобы сократить расстояние между собой и собеседником.

– Послушай, я могу написать чернуху. Все так, как читатели любят. Без подробностей, но достаточно ярко. Материала хватит. Но подумай сам, этой грязи в любом желтом издании достаточно. А теперь об этом еще и книжку написали! Статья или пройдет незамеченной, или наше издание приравняют к какому-нибудь желтому листку. И вопрос еще, что хуже. Давай я копну глубже. Напишу не то, что ждет публика, а то, что есть на самом деле. Скажем целый очерк? Не только о клубе, но и самом направлении БДСМ: что это на самом деле, кто туда приходит, правда ли они все такие извра… поклонники нетрадиционных сексуальных практик. Напишу все, как есть, без прикрас. Может, даже смогу разговорить кого-нибудь из тамошней публики. Или даже…

Марк обдумал секунду только что пришедшую в голову мысль.

– Или разговорю тамошнего доминанта.

Едва он это произнес, как тут же пожалел. Эска произвел впечатление человека не болтливого. Иначе не удержался бы так долго на работе. Но обещание было дано, и Льюис загорелся идеей:

– Точно. Возьми интервью из первых рук. Пусть расскажет, кто и зачем приходит, расскажет, как такие клубы действуют. За деньгами я не постою. Накину еще, если нужно. Статья выйдет – блеск. Это ты хорошо продумал.

Льюис помолчал и мечтательно добавил:

– Может, мы даже сможем продать статью в «Нью-Йорк таймс».

Льюис не оставлял надежды прорваться в крупное издание. Марк не стал его разочаровывать.

– Может быть. Просто дай мне свободу действия. И немного времени. Скажем… месяц.

– Целый месяц?

Льюис нахмурился, вернувшись с небес на землю.

– Подумай, Льюис. Оно того стоит. Это не острая новость, которая скоро будет неактуальна.

– Ты прав. Да, точно! У тебя хорошее чутье, Марк.

Тот кивнул, стараясь выглядеть уверенно.

– Это будет лучший материал, Льюис, – сказал он, надеясь, что так оно и случится.

***

Время, оставшееся до следующей встречи, Марк провел с пользой. Утром заглядывал в редакцию, быстро разгребал текущие дела и норовил удрать пораньше. А дома садился за свой компьютер, собирал материалы и писал статью.

С теоретической частью он собирался покончить быстро, но неожиданно для себя провел на специализированных форумах два дня, невидимкой наблюдая за общением постоянных пользователей, впитывая местный сленг, хотя из-за этого приходилось постоянно прибегать к помощи интернета. Примерно половина текста Марку была категорически непонятна. Хотя к третьему дню он начал вникать в разговор и даже рискнул вступить в диалог с одним из местных старожилов. Тот, чего и следовало ожидать, быстро распознал в Марке новичка и предложил встречу, чтобы разъяснить все лично. От встречи тот вежливо отказался. Зато убедился, что попасть в Тему не так уж сложно.

А вот в клуб – уже труднее. Он не имел ни названия, ни собственного сайта. На форумах, которые Марк прошерстил очень тщательно, не было никаких упоминаний. Очевидно, информация о месте, в котором работал Эска, передавалась устно. Сам Марк узнал о ней от информатора Льюиса, проболтавшегося и теперь жалевшего, судя по тому, что трубку он больше не брал.

После внимательного изучения информации стало ясно еще кое-что. Клуб не укладывался ни в какие рамки традиционного БДСМ и больше соответствовал представлениям обывателей: чистое насилие и ничего больше. Ни предварительного обговаривания предпочтений, ни стоп-слова. Только инициатива доминанта. На таком фоне сообщения на форуме казались благопристойными. Там была игра двух взрослых людей, которые точно знают, чего хотят. В клубе Эски убрали согласие как составляющую сессии, оставив лишь подчинение.

Марк припомнил женщин, которых видел там. Разные – он уже различал постоянных клиенток – они все были неуловимо похожи. Это было глупо, но он встал из-за стола, чтобы взглянуть на себя в зеркало – посмотреть, нет ли у него на лице той же невидимой печати, что отмечала всех остальных посетителей. Ничего не увидел, только разозлился на себя и вернулся к столу. Захотелось курить, хотя сигареты он бросил еще в колледже.

К следующему своему визиту Марк успел написать вступление к статье и первую часть, кратко освещающую истоки БДСМ и общие представления о ней, которые тут же и опроверг, подкрепив некоторыми выдержками с форумов. Потом переписал, сменив сухой язык фактов на более живой и интересный.

В начале второй части Марк описал свои первые впечатления о посещении клуба.

А дальше была тьма. Он не представлял, что писать дальше, не мог найти слова и не знал, как подать текст. Как информативную статью? Личную историю? Как рассказ?

Он решил навестить Эску в ночь с пятницы на субботу. Пришел пораньше домой, чтобы лечь спать, но сон не шел. Весь вечер Марк провел у телевизора, бездумно щелкая пультом и поглядывая на часы. И едва дождался половины второго.

***

Первым делом Эска велел ему раздеться.

– И повернись спиной. Дай мне посмотреть.

Марк подчинился без раздумий. Он был уверен, что в сексуальном плане Эску его нагота не привлечет. И не ошибся. Тот заставил Марка нагнуться, опереться на сиденье дивана, и тщательно осмотрел зад. Руки едва коснулись кожи, потом Эска одобрительно произнес:

– Отлично. Хорошо заживает.

Обернувшись, Марк наткнулся на его полунасмешливый взгляд.

– Ты готов к продолжению. В этот раз я не буду тебя жалеть, ударю в полную силу.

Марка это заявление впечатлило. Он еще помнил, как провел весь день попой на грелке – и это еще «не в полную силу»?

Эска быстро и ловко, как в прошлый раз связал его. Марк почитал на этой неделе про узлы и разобрался, как усиливать или ослаблять их натяжение. Поэтому постарался максимально расслабиться, чтобы веревка не давила так сильно.

Эска не спешил переходить к порке. Он присел на корточки рядом с диваном, пытливо заглянув Марку в лицо.

– Помнишь, что я говорил в прошлый раз? Кто решает, что нам делать?

Марк понял, что от него ждут быстрого и четкого ответа:

– Ты.

– И я могу…

– …сделать со мной, что захочешь.

– И ты не сможешь меня остановить. Поверни голову немного. Вот так. Вдруг мне захочется тебя ударить.

Чуткие пальцы прошлись вдоль пожелтевшего синяка. Марк прикрыл глаза: прикосновение оказалось неожиданно приятным.

Но это были единственные приятные ощущения. Эска сдержал слово. Порка, полученная в прошлый раз, показалась незначительной. То ли потому, что удар и правда был поставлен более жестко, то ли оттого, что в этот раз Марку досталось двадцать ударов. Пять из них пришлись не на ягодицы, а на верхнюю часть бедер. Марк представил, что будет, если Эска промахнется – или намеренно ударит его по гениталиям. От одной мысли прошиб холодный пот, он инстинктивно попытался свести ноги. Но веревки только туже натянулись, впиваясь в лодыжки, и эта боль добавилась к той, что ощущалась выше.

После двадцати ударов Эска дал ему передохнуть. Пока Марк переводил дыхание, уткнувшись лицом в диван, он тихо стоял у него за спиной. А потом коснулся ягодиц, провел рукой, разминая и сжимая кожу.

Марк подавил крик. Прикосновение было не самым легким, хотя болело от него не остро, просто ныло. Но это еще и странно будоражило.

Вот это вызвало у Марка настоящую панику. Признаки возбуждения он ни с чем не спутал бы, и сейчас понял, что заводится от этой смеси боли и ласки. Хотя Эска наверняка не хотел добиться такого эффекта, а собирался причинить еще немного боли.

Еще одна попытка свести ноги и прикрыть самое главное потерпела неудачу. Марк спрятал пылающее лицо, пока руки Эски опускались ниже, пощипывая разгоряченную ударами кожу внизу. Марку казалось, он даже чувствует тепло его ладони рядом со своим пенисом. И отчетливо понимал, какой именно вид открывается сейчас Эске. Он молился, чтобы доминант сделал вид, будто ничего не замечает.

Напрасно.

– Не стесняйся. Можешь кончить, если хочешь, – предложил Эска. – Но помогать я тебе не стану.

– Обойдусь, – буркнул Марк. Получилось невнятно, но Эска понял.

– Как хочешь. Но это хорошо. Ты втягиваешься.

Марк не был уверен, что «втягиваешься» и «хорошо» – синонимы в данном случае. Но ему было не до споров. Хваленая выдержка ему вдруг изменила. Как он ни старался, стояк не спадал.

Более того, ощущения обострились, тело стало более чутким. Он все так же лежал лицом вниз, но слух улавливал малейшие звуки за спиной. А присутствие Эски он ощущал всей кожей. Словно тот наэлектризовал воздух одним фактом своего присутствия. И это волновало еще больше, до тяжести в паху, учащенного сердцебиения и – чего Марк совсем не ожидал – сладкого замирания в животе, тех самых «бабочек», которых он в последний раз ощущал только в старшей школе. И уж совсем не предполагал, что они появятся здесь, в этой комнате и с этим человеком.

Марк вздрогнул, почувствовав скользящее прикосновение от поясницы к плечам. Не сразу, но он понял, что это плетка скользит по его коже. Вот она коснулась подбородка, и Марк вывернул голову, чтобы посмотреть на Эску – и одновременно подставил щеку, на которой еще не сошел след от прошлого синяка. Глаза прикрыл, ожидая обещанного удара. Но он так и не последовал. Зато от прикосновения кожаного хлыста внутри сладко дрогнуло и замерло.

Когда Эска наконец развязал его, Марк с облегчением и одновременно смущением встал и прикрылся. Но Эска не смотрел на него: он отошел к столу, из чувства такта, или просто так совпало. Марк потянулся к своим вещам, но потом опомнился и спросил:

– Можно одеться?

– Да. На сегодня все. Приходи завтра.

– А… – Марк не знал, как сформулировать. – Я не успею зажить.

Губы Эски тронула еле заметная улыбка, отчего даже его глаза, казалось, посветлели.

– Я придумаю, что с тобой сделать и без плетки.

***

Самоуважения и остатков разума хватило ровно на пару часов. Сначала Марк еще делал перед самим собой вид, что просто смотрит телевизор. Но потом махнул рукой, стянул трусы и коснулся себя.

Эрекция, тщательно подавляемая, вернулась, словно по нажатию кнопки. Марк прикрыл глаза, провел рукой вверх и вниз. Стоило закрыть глаза – и он снова оказался в кабинете. Тело вспомнило прикосновение скрипящей кожи дивана и теплой руки на ягодицах. Воспоминания смешались в хаотичное нагромождение деталей: прохладный воздух, обжигающая боль от удара, тепло Эски, когда он подходил слишком близко, его голос, в котором иногда проскальзывали смешливые и будто флиртующие нотки. Изучающий взгляд, под которым Марк ощущал себя не просто голым – распахнутым, как книга с крупным шрифтом. Запах Эски, который Марк воспринимал обостренными чувствами как нечто очень притягательное.

Он не думал ни о чем конкретно, хватало деталей, каждая из которых подогревала и вела к пику наслаждения. Марк двигал рукой все быстрее, чувствуя приближение оргазма. А потом вытянулся на кровати, ловя ртом воздух.

Падение продолжается, подумал он. Кроличья нора оказалась еще глубже, чем ему представлялось. И что-то подсказывает, что до дна еще ой как далеко. Если оно вообще есть, это дно.

***

Эска сдержал слово: они нашли, чем заняться и без порки.

Одну из встреч Марк провел на коленях. Застеленный линолеумом пол был жестким и холодным, и к концу сессии Марка трясло от холода. А еще – от новых болезненных ощущений. Эска прошелся тонкой стегучей розгой по голым плечам и спине. Пару раз тонко свистящая ветка чуть не задела ухо. В первый раз Марк вздрогнул. Во второй – не шевельнулся.

Эска не показывал этого, но Марк был уверен, что тот доволен его выдержкой.

Перед Аквилой понемногу открывался странный мир, который благопристойным обывателям показался бы ужасным. Днем Марк засыпал на ходу. А иногда и буквально – за столом в редакции или присев на минуточку дома. Времени и сил не хватало ни на что, он никуда не ходил с коллегами и отклонял предложения Кассия заглянуть к ним с женой на ужин или выпить в баре.

Зато ближе к ночи Марк оживал и начинал отсчитывать часы, чувствуя приток бурлящей нервной энергии.

Постоянные посетители молчаливо приняли его в свой круг. Но по-прежнему игнорировали и Марка, и друг друга, не открывали рта, не обменивались ни единым словом. Однажды Марк столкнулся в магазине с женщиной, которую часто видел в клубе. Они пересеклись взглядами чуть дольше, чем положено незнакомцам, и разошлись. Что они могли бы сказать друг другу? Их молчание было более выразительным.

Марк уже подумывал, что ему придется присочинить некоторые факты или как-то обойти их в статье, но ему повезло.

Однажды (он ходил в клуб почти два месяца) он застал Эску в хорошем настроении. Марк так и не узнал, что послужило его причиной. Но Эска казался непривычно расслабленным и почти счастливым. Он уложил Марка на диван, но удары были слабыми по сравнению с обычными. Почти ласка в его исполнении. Марк перенес их легко, поймав себя на мысли, что это даже приятно.

– Ты ни разу не кончил, – вывел его из раздумий голос Эски.

– Что?

Марку показалось, что он ослышался.

– Не кончил. Не получил разрядку. Не испытал оргазм.

Марк научился различать интонации Эски. И почувствовал, что тот сегодня настроен благодушно. Поэтому рискнул спросить:

– Обычно все наоборот?

– Обычно люди умудряются кончить. Даже если бьешь со всей силы. Оргазм – непредсказуемая вещь.

Марк не успел ничего ответить. Теплые пальцы коснулись ягодиц, провели вдоль свежих следов от хлыста. Марк невольно дернулся, больше инстинктивно, чем от боли. И замер, почувствовав, как пальцы скользят ниже, вдоль копчика и останавливаются чуть выше анального отверстия, заставляя сжаться.

Марк попытался оглянуться, но не смог. Однако отчего-то был уверен, что Эска смотрит.

Накатила бешеная волна эмоций: стыд, неловкость, ощущение собственной беспомощности вкупе с желанием прикрыться, страх и на фоне этого – мощный прилив возбуждения. Марк заерзал смущенно, пытаясь свести ноги вместе. Но не смог: Эска, оказывается, стоял между его разведенных коленей, и Марк ощутил голой кожей шероховатую ткань брюк.

– Ты девственник? – и уточнил, поскольку Марк замешкался с ответом: – Анальный девственник.

Марк еле слышно выдохнул:

– Да.

И, к своему облегчению, почувствовал, что Эска убрал руки.

Зато коснулся ниже. Марк дернулся, когда теплая ладонь обхватила мошонку, через легкое прикосновение послав импульс удовольствия прямо в мозг. До этого он был не слишком возбужден, но через секунду уже изнывал от желания. Но и от страха тоже. Он помнил слова Эски о том, что тот никогда не коснется его ради удовольствия. И до сих пор все его касания несли только боль – пусть сладкую, пусть желанную, но боль. И Марк, как любой мужчина, невольно сжимался при мысли об опасной близости беспощадной руки к самому дорогому.

Но Эска, кажется, не собирался делать ничего плохого. Он сжал мошонку крепче, перекатывая яички в руке. Нажал на неизвестную Марку точку – и тот неожиданно для себя застонал от наслаждения. Стон получился скорее жалобным, чем полным удовольствия. Но Эска принял его за одобрение и другой рукой обхватил член.

Марк не мог сосредоточиться, мысли разбегались. Стыд, неловкость – все это позабылось. Он тонул в ощущениях и задыхался от желания. Эска дрочил ему резко, механично. Это было слишком хорошо, ощущения захлестывали с головой. Марк даже не успел толком что-то почувствовать, осмыслить, как все закончилось. Быстрое возбуждение окончилось скоропалительным оргазмом, который внезапно накрыл его и оставил обессилено лежать на диване, с трудом ловя ртом воздух.

Эска отпустил его тут же, отошел. Марк повернул голову, следя за ним взглядом. Доминант, такой спокойный, словно и не дрочил только что своему клиенту, вытирал руки салфеткой.

Несколько секунд Марк смотрел только на его лицо, потом не выдержал искушения и опустил взгляд ниже. Тут его поджидало страшное разочарование: несмотря на отличное настроение и случившийся почти-секс, никакого возбуждения Эска не испытывал. Брюки облегали стройные ноги, не скрывая ничего. И Марк, несмотря на только что испытанный оргазм, почувствовал, как снова накатывает возбуждение. Того, что случилось, было слишком мало, чтобы удовлетворить. Не секс, не ласки. Дойка. Пришедшее на ум слово было до того неприятным, что Марк отвернулся, чтобы не показать исказившее его лицо отвращение.

Эска освободил его и помог подняться, придерживая за локоть. Уставшие от долгого неудобного положения ноги затекли. Марк осторожно переступил, чувствуя, как кровь снова начинает бежать по венам.

Взгляд зацепился за белесое пятно на полу, и Марк поспешил отвести глаза.

– Можно салфетку?

Пока он вытирался, Эска, сидя за столом, внимательно наблюдал. Когда Марк закончил, ему указали взглядом на стул по другую сторону.

– Ты недоволен? – прямо спросил Эска. – Я думал, тебе будет приятно.

– Это и было… приятно.

– Ты смущен? Не стоит. Ты не первый.

– Я думал, ты с мужчинами не работаешь.

– Сейчас не работаю.

Эска обошел стол, взял его за подбородок, разглядывая давнишний синяк на скуле.

Марк продолжил расспросы:

– Почему? Не интересуешься мужчинами?

– Не интересуюсь женщинами. Нет интереса – проще работать.

Марк постарался не показать, как его заинтересовали слова Эски. Но он постарался отогнать посторонние мысли. Внезапный приступ откровенности был подарком, который не хотелось упускать, несмотря на то, что он снова плавился – от прикосновений Эски и его слов.

– Зато тебя обожают все «нижние» города.

– Ужасное слово – «нижние». Не люблю, когда вешают ярлыки.

– А кто же мы?

– Клиенты. И я не единственный ваш любимец.

– Разве есть другие клубы?

По острому взгляду Эски Марк понял, что выдал себя слишком живым интересом.

– Есть, – коротко ответил Эска. – Одевайся. Все на сегодня.

Его хорошее настроение улетучилось. Марк понял, что сегодня больше ловить нечего. Он быстро оделся; взгляд снова зацепился за пятно спермы на полу, и Марк поспешил отвернуться.

Эска проводил его до входной двери и запер за ним дверь. Марк оглянулся, уже на улице, с невольной надеждой на что-то: прощальный взгляд, напутствие. Но Эска молча прикрыл тяжелую створку, отрезая от улицы полупустую комнату с рассеянным светом.

Марк постоял еще несколько секунд, испытывая разочарование и сознавая, что не имеет на него право. Произошедшее не сделало их ближе и не говорило об особом отношении. В конце концов, у Эски были и другие мужчины. Те, что кончали от ударов.

У этой мысли был горький привкус. Марк крутил ее в голове всю дорогу до дома. Никак не смог от нее избавиться, и даже сквозь беспокойный утренний сон мысль тревожила, словно песчинка, попавшая в ракушку моллюска.

***

Случившееся той ночью окончательно подтвердило то, о чем Марк размышлял давно: его смущает положение одного из клиентов. Думать, что Эска занимается с кем-то тем же, чем с ним, было не слишком приятно. Словно делиться собственным отцом, подумал как-то Марк. И тут же отмел кощунственное сравнение. Но и назвать Эску любовником он не мог из-за того, что их отношения оставались вертикальными, иерархическими, не на равных.

Он старался гнать мысли о ревности. Ревность предполагает, что человек принадлежит тебе хоть немного или хочет принадлежать. Ревность – это личное чувство. А ничего личного между ним и Эской не было.

Он ни разу не сделал ничего, что можно было бы истолковать как флирт или домогательство. Если ему приходилось прикасаться к Марку, он делал это ровно столько времени, сколько было нужно, чтобы поправить веревки или убрать волосы со лба перед ударом.

Марк копил мимолетные прикосновения, чтобы воскресить их в памяти ранним утром, когда укладывался в постель. Он не фантазировал, хватало и того, что мог вспомнить.

Эска проникал и в его сны. Они были наполнены желанием и эротическими образами. Марк не запоминал их и не любил: сны оставляли после себя тоску по близости. Добавлять к желанию еще и влюбленность он не хотел. Что-то подсказывало, что этим и заканчивали некоторые из посетителей: своей влюбленностью в доминанта, принимая его внимание, пусть и извращенное, за симпатию. Так женщины иногда влюбляются в своих психологов. Сравнение, когда оно пришло в голову, заставило задуматься. Марк записал мысль в статью и развил. Для посетительниц сессии в каком-то смысле заменяли сеансы психолога. Какого бы душевного спокойствия женщины не искали, они явно находили его в заветном кабинете.

Ночь сменялась ночью. Марк не успел оглянуться, а первый месяц посещений пролетел. За второй он заплатил сам, что Льюис воспринял как профессиональную жертвенность. Редактор предвкушал сенсационный материал и горел желанием прочитать хотя бы его часть.

Марк держал оборону, давал уклончивые ответы на прямые вопросы. Его статья почти не продвинулась: он не знал, как рассказать о виденном и прочувствованном. А теперь добавилось еще одно сомнение: что будет с Эской, когда выйдет статья? Если клуб закроется? Куда пойдет доминант? Есть ли у него другая работа? Ответов Марк не знал.

За два месяца он лучше узнал своих товарищей по пагубной привычке, чем Эску. Тот ловко избегал любого личного момента. Марк даже не был уверен, что это его настоящее имя. Он как-то спросил об этом, но получил удар по губам. Кожа немного лопнула, на языке почувствовался железистый привкус.

Одним ударом Эска не ограничился, велел Марку сесть на стул, как в самый первый раз. Со своего места тому было отлично видно, как Эска, сидя за столом, достает из ящика черную перчатку и стопку монет. А потом неспешно укладывает в нее одну за другой монетки, утяжеляя.

Марк понял, что за этим последует, и поднял голову.

– Это будет больнее, чем в первый раз, – сообщил Эска, подходя ближе и натягивая перчатку на руку. Подвигал пальцами, пробуя, свободно ли они сгибаются. Нахмурился и снял перчатку, поправил внутри монетки.

Марк уже мог представить, что его ожидает. Когда Эска мягко сжал его левое плечо, удерживая, он напрягся. Но все равно боль была подобна разорвавшейся бомбе. В глазах на краткий миг потемнело, выступили слезы.

Марк не хотел, чтобы Эска их видел. Поэтому остался сидеть, наклонив голову. Но тот сам развернул его лицо к себе.

– Плачущий гигант… Это мило.

Он стер слезинку пальцем и слизнул ее.

В комнате стало очень тихо. Они замерли друг напротив друга: Эска – с прижатым к губам пальцем, и Марк – глядя на него снизу вверх сквозь слезы. Ситуация неуловимо изменилась, словно они оба были на равных.

Осторожно, чтобы не нарушить паузу, Марк взял Эску за правую руку, все еще облаченную в перчатку, и коснулся ее губами. Даже прикосновение к грубой коже отозвалось удовольствием и такой внезапной вспышкой возбуждения, что Марк на секунду задохнулся.

А потом, не думая, вскочил и прижался к губам Эски. Он успел почувствовать мягкость и вкус его рта, но в следующий миг согнулся от боли.

Эска, ударивший его в солнечное сплетение, нанес тут же еще два удара. Вполне профессиональных: Марк едва мог дышать, а вот разогнуться – уже нет.

– Это первый и единственный раз, когда ты меня ослушался. Если повторишь – больше я тебя не впущу. А сейчас уматывай. И не показывайся мне на глаза неделю.

Марк через силу выпрямился, чтобы взглянуть на него сверху вниз.

– Ты первый начал это. Как же «не касаться, чтобы приласкать»?

– Если ты расценил это как попытку флирта – ты идиот. Вон отсюда.

Марк, чувствуя нарастающую злость, измерил взглядом расстояние до противника. Может, Эска и поднаторел в избиениях, зато не был профессиональным бойцом. Злость смешивалась с разбуженным, но неудовлетворенным желанием, и требовала выхода. Марк шагнул к доминанту вплотную, заставив его попятиться.

Тот, не глядя, потянулся за спину, и в его руке появился пистолет, спрятанный до этого под бумагами.

– Вон, – звенящим от злости голосом произнес Эска. – Я не побоюсь выстрелить, и не промахнусь.

Марк перевел взгляд вниз. У Эски не дрожали руки, он держал пистолет уверенно и привычно. Но все же Марк мог легко избавить его от оружия, достаточно всего лишь шага.

А Эска наверняка не сдастся. И драка может привести к смерти одного из них. Эта мысль отрезвила Марка. Происходящее уже не было безопасным. Еще немного – и послышался бы треск наэлектризованного воздуха. Второй раз за вечер между ними словно протянулась ниточка, и они могли считывать эмоции друг друга. Но оба были недовольны результатом.

Эска опустил оружие первым. Но убирать палец с курка не спешил.

– Просто уходи, – уже не приказал он, а попросил. И этому тону Марк не смог не подчиниться.

Он вышел, не оглядываясь, и выскочил на улицу так быстро, что чуть не задел посетительницу.

И только сев в машину вспомнил, что оставил в кабинете куртку. К счастью, ключи и наличка остались в кармане джинсов. А мобильник он давно не носил с собой на сеансы, чтобы не мучиться с постоянным отключением. Так что возвращаться не стал. Пусть клуб подавится имуществом клиента. От Марка не убудет. Он все равно туда больше не вернется.

***

Домой Марк вернулся уже под утро, когда рассветное солнце заглянуло в спальню. До этого он колесил по всему городу, ни о чем не думая. Поездка отлично прочистила мозги. Приехав, он сразу направился к компьютеру.

Писал, не думая. Слова, которые он так долго искал, рвались на волю сами. Словно под диктовку, Марк написал пятнадцать страниц. Не мог остановиться, хоть и понимал, что это слишком много для публикации. А текст получается ироничным и даже злым – совсем не то, что требовалось.

Марк писал обо всем, что видел в клубе: о его посетителях, об обстановке («совсем не то, что вы ожидали бы увидеть»), о сессиях.

Поколебавшись, описал и Эску. Не указал имя, но завсегдатаи непременно поняли бы, о ком речь. Посвященные доминату страницы появились особенно резкими. Позже Марк прочитал их и несколько сгладил, убрав особенно злые, а также неправдивые пассажи. Он оставался прежде всего профессионалом. Не стоит использовать статью как месть за мелочные обиды.

Марк провел за письменным столом несколько часов. Стоило ему поставить последнюю точку, силы резко кончились, будто его выключили. Он едва дошел до кухни, чтобы перехватить бутерброд. А потом рухнул на кровать и проспал все до полуночи, не проснувшись даже на трель звонка – взволнованные коллеги искали его.