Текст книги "Небеса нараспашку"

Автор книги: Кали Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

На этот раз голубые глаза прищурились:

– Верно, это название грязи, в которой миллионы лет копошились твои предки?

– Неверно, – парировал Валентино, – Этот феномен характерен для ругасов в брачный период. Их клешни сковывает паралич, и они становятся неспособны причинить вред партнёру.

Теперь на нас взирали все: и наш куратор, и участники дела, не говоря уже о затаившей дыхание прессе. Подозреваю, что была ещё одна, невидимая мне камера, но гораздо больше меня интересовал Шел. Его глаза, с двумя полулуньями зрачков в каждом, на мгновение пересеклись с моими. Ругас и не надеялся, что к нему отнесутся с пониманием, вдруг осознала я. Поэтому он и был столь пассивен на допросе! Вот как здесь делаются дела!

Священный огонь вспыхнул где-то в центре моих лёгких, заставляя наследственное упрямство дать торжественную клятву: пока я здесь, дела будут делаться как положено, без учёта того, чья раса и статус выше!

– И это стало проблемой, – продолжила я, проглотив сухой комок ярости, застрявший в горле, – Ваш гениальный план, Вигвалла, мог вот-вот провалиться. Благо, на помощь пришёл Иптих-16. Конечно, – я подняла вверх указательный палец, не давая ей возразить, и ощутила себя на вершине блаженства, услышав негодующий скрип зубов со стороны перкили, – Можно было бы свалить на Шела и это, вот только наркотик столь чистой концентрации не по карману обычному чернорабочему. Чем он, кстати, занимается? Что-то, связанное с водой? Ах, да, – я наигранно перетасовала материалы в папке, – Чистит бассейн и фонтанчики в Вашем особняке. Вот только поры на его теле всё равно приходится увлажнять, – я облокотилась на кафедру, играя в адвоката дьявола, – Ну что, Вигвалла? Вы хитры, признаю. Столько лет в модельном бизнесе, сотни интервью, статей, фотографий, у нас с напарником даже голова кругом пошла.

Поза модели, до этого бывшая вольготной, изменилась. Перкиль не сводила с меня глаз:

– На что ты намекаешь, ошибка белковой тасовки?

– Не намекаю, а имею в виду, что Вы всем поднадоели. Изрядно. Сделать себя, выбиться из черни отсталой расы не каждому дано. А значит, и уходить надлежит громко. Чтобы слабаки трепетали. Чтобы все проходили огонь и воду, совсем как Вы… О, я поняла! Вы добавили наркотик в его во…

На следующем слоге Вигвалла на меня кинулась. Рвущее движение, я услышала треск ткани и увидела взмах хвоста Валентино, погасившего значительную часть атаки. Разоблачённая преступница отлетела к стене:

– Мелкая ошибка Природы! Да! Да, я подмешала ему наркотик, и он пошёл за мной как миленький! Недооценила я тебя, ох, недооценила!

– Арестовать! – я и не подозревала, что наш босс в состоянии так рявкать. Прямо из стен вылетели похожие на капли ртути сферы, облепившие тело Вигваллы так плотно, что её прижало к полу и всё, что она могла, это злобно зыркать в нашу сторону.

Квату нажал какую-то кнопку – и шары подняли арестованную в воздух.

– Вы признаны виновной в клевете, и Ваше дело передаётся в суд Ассоциации. Атака на представителя дипломатического ковена будет приобщена к делу, – донёсся до меня словно через вату голос Валентино, – Вы имеете право хранить молчание.

Губы Вигваллы раздвинулись в оскале:

– Только пару слов твоей напарнице. Слышишь меня, млекопитающее? Ты далеко пойдёшь, клянусь своей шерстью. Если, – (во мне пробудилось какое-то жжение) – Выживешь, конечно.

Не знаю, как она так рассчитала, но именно после окончания фразы я услышала тихое «кап». Подняла руку, тупо уставившись на текущую кровь. Я думала, что повреждена только одежда, только…

– Вален… – я медленно перевела глаза на правое плечо, которое вдруг разделилось на шесть отдельных сегментов с влажным хлопком, словно диковинный цветок. Щека зазудела.

– Спокойно, – мой напарник вытянул вперёд лапы, и на пол спикировала одна из моих серёжек, одиноко звякнув на границе моего сознания.

Последней моей мыслью перед отключкой стало то, что Вигвалла была левшой.

… Конечно, я не умерла, хоть и очень постаралась. Но я никак не могла доверить Валентино рассказывать эту невероятную историю, он бы ни за что не справился с его каменной мордой, тут и к гадалке не ходи.

Правда, следует признать, что, открыв глаза, я всё же на миг смогла обмануться, что лежу в собственной кровати и просто увидела диковинный сон. Увы, в поле зрения не дав ни шанса на мечты, тут же сунулась мордашка Фруп:

– Ага, наконец-то очнулась. Как самочувствие?

– Нога… чем-то придавлена, – подбирая слова, ответила я.

– Тс-с, – моя персональная медсестра приподняла кровать так, чтобы я смогла увидеть голову спящего Валентино, уложенную на мою икру, – Он караулил тебя всё это время. Не такой уж и бессердечный, правда? Задёргал меня совсем, что с тобой да как. Смотри как уморился, даже не просыпается.

– Хороший пёсик, – усмехнулась я, – Стоп, я же была ранена.

– Да, была, и могла бы быть убита, если бы один известный тебе гианг не среагировал вовремя, – с серьёзным видом подтвердила мои догадки Фруп.

– Моё ухо… – я протянула руку к виску и наткнулась на повязку.

– Хрящ был порван в клочья, мне пришлось его ампутировать.

– Что?!

– Спокойно, спокойно! Я нашла способ заставить твоё тело вспомнить механизм регенерации из далёкого прошлого, так что ухо отрастёт, ты совершенно не заметишь разницы! Только не снимай повязку, – кай-кай поводила лапкой в воздухе и показала меня на зеркальном экране, – Смотри, шрамов на щеке уже не видно. На плече раны были глубже, так что…

Я расстегнула пуговку на выданном мне больничном одеянии, обнажая плечо:

– Похоже на арбуз.

– Быть может, я не знаю, что такое «арбуз». Но зато я видела заседание! Ты была великолепна! Всем бы такое блистательное начало карьеры! – Фруп так перевозбудилась, что легонько постучала по полу задней лапкой, – Уверена, оно надолго врежется тебе в память!

– Кстати об этом, – я смущённо почесала нос, явно не готовая к такому потоку похвалы, – Фруп, это может показаться экстравагантным, но иногда моя отсталая раса совсем не против того, чтобы оставлять шрамы… на память.

– О, – целительница, кажется, удивилась, сопроводив эмоции трелью, заставившую Валентино дёрнуться во сне, – Погоди, ухо тоже надо было…

– Нет, ухо мне нужно!

– Поняла, – из стены был вызван щуп, озаривший моё плечо голубоватой вспышкой, – Всё. Этот шрам у тебя останется, хоть я и не понимаю, зачем это нужно.

– Боевое крещение, – подмигнула ей я.

– Что ж, будь по-твоему… Наверное, проголодалась, пока тебя штопали? Я похлопочу, чтобы тебя хорошенько накормили. Оставлю вас с Валентино ненадолго, надеюсь, ты больше не планируешь умирать?

– Пока точно нет, – улыбнулась я, подняв руку вверх в символе «ОК».

Как только кай-кай ушла, я взглянула на напарника. Поборолась с собой немного, но – в конце концов, моя он собака или нет? – опустила руку на его голову, погладив основание лба и колючей гривки.

Я прошлась по этой увесистой башке не раз и не два, пока его сочный бас не произнёс:

– Вообще-то ты нарушаешь моё интимное пространство.

– Вообще-то ты стерилизован, и моя нога тоже относится к моему интимному пространству, – мигом нашлась я. Белые глаза открылись:

– Я рад, что ты в порядке, моя дикая напарница.

– О, да, Фруп меня подлатала. И, к слову, сдала тебя с потрохами, сказав, как ты волновался обо мне.

Валентино протяжно выдохнул:

– Да просто хлопотно было бы снова превращаться в собаку и ждать очередной объект для вербовки. И Квату бы мне разнос устроил, что потерял прирождённого дипломата. Твой метод общения выглядел полным безумием, но абсолютно точно сработал. Думаю… – его хвост слегка шевельнулся, – Ты прекрасно бы справилась, работая и в одиночку.

– Эй! – я потрепала гианга по гриве, – Это что ещё за речи? Не будь тебя, Вигвалла бы оттяпала мне голову, не говоря уже о том, что я бы не прочла про ругасов и не узнала бы о стабито… Допустим, я была бы со своим старым ухом, но кто придирается? Давно пора было отрастить новое!

Валентино приподнялся, глядя мне в глаза:

– Очко, Кармен. Я бы хотел принести свои изв…

– Сил нет видеть, как ты уничижаешься, – прервала его я, вытягивая вперёд руки, – Иди сюда.

– Чего ты хочешь? – не понял мой недопёс.

– Обнимашки в знак того, что мы – лучшие дипломаты в галактике, – я загребла его мускулистую шею, ощутив чуть заметный солоноватый запах его тела.

– Ну всё, всё, – неловко похлопала меня по спине серая лапа, – Скоро Фруп вернётся, что она подумает?

– О, – я сложила руки на лице, имитируя картину «Крик» Мунка, – Должно быть, решит, что я дала тебе «Иптих-16».

– Должно быть, это смешная шутка?

– Балда, – я безбоязненно почесала его нос, – Скажи лучше, Квату не собирается меня уволить?

– Твоя стажировка продолжается… А что это?

– Я попросила Фруп оставить мне шрам, – ответила я, поняв, что напарник указывает на моё плечо, – На память.

– Зачем же так грубо, у меня было припасено кое-что получше, – Валентино нагнулся, доставая что-то из кровати, – Это от Шела. Супруга его настращала за неосторожность, и теперь нашему чистильщику бассейнов предстоит лечение, чтобы не впасть в зависимость от Иптиха-16.

– Только не говори мне, что ему отрубили клешню, – с ужасом выдохнула я, глядя на трофей, перевязанный бечёвкой из водорослей.

– О, нет-нет, я ведь читал об этом вслух, в том справочнике. От стресса ругасы линяют. Это только оболочка его старой клешни. И не вздумай открещиваться, у нас такое не считается за взятку. Нормальный подарок на память.

– Ох, ничего себе, – я подняла сюрприз размером с добрый плод хлебного дерева, при этом оказавшийся удивительно лёгким, – Я… польщена. Правда.

– Так и запишем, – Валентино повернул голову к двери.

– Я вернулась! – прощебетала Фруп, толкая перед собой нечто вроде люльки, – Я несу тебе кучу еды! Налетай!.. О-о, я вижу первый сувенир от благодарного клиента? Отличная клешня! Не забудь подписать.

– «Подписать»? – я зажмурилась от «пуф!» капсулы, в которой оказался целый вал разносолов.

– Ага. Раз это было твоё первое дело, тебе его и называть. И этим же названием полагается подписывать трофей, – кай-кай вручила мне странный столовый прибор в виде спирали, – Ну же, не томи! Как ты назовёшь своё первое дело?

Я взглянула на терпеливо ждущего моего решения напарника и поняла, что ответ очевиден:

– «Стабито».

Кейс 2. «Счастливая лапка»

Помнится, это дело поскреблось в мою жизнь, когда со времени «Стабито» прошла неделя или полторы.

Мы с Валентино делали всё возможное, чтобы сработаться: я привыкала к новой профессии, а мой напарник снизошёл до поистине великой миссии: решил меня учить.

– Как это будет выглядеть? – узнав о его намерении, спросила я, глядя на гианга вполне ожидаемыми в такой ситуации глазами притворившегося мёртвым опоссума. Вид у напарника был пугающе серьёзный:

– Не думаю, что это будет сложно. Ты заведёшь тетрадь и будешь записывать то, что я скажу. Применительно к вашим технологиям это оптимальный вариант.

– Прошу учесть, что я, на секундочку, должна посещать школу и делать домашние задания, – предприняла слабую попытку оборониться я.

– Нестрашно, – его хвост шевельнулся вправо-влево, в очередной раз перетасовав шикарную кисточку, – Тебе в любом случае надо готовиться к студенческой жизни.

– А у тебя есть хоть какой-нибудь опыт в преподавании? – упавшим голосом спросила я, нервно улыбаясь.

– Абсолютно никакого.

И вот так для меня начались дни кромешного ада. Мой гуру с другой планеты не учитывал, что я устаю раньше него. «Лекция» могла длиться по четыре часа, и я живо натёрла мозоли на пальцах. Однако были и плюсы: мой почерк стал крупнее, да и писать я стала быстрее. Существенным же минусом оставалось то, что перипетии Ассоциации и входящих в неё рас не намеревались становиться понятнее для какой-то землянки, и я всё чаще осознавала, что наше первое дело было выиграно по невероятно удачному стечению обстоятельств.

По ночам я, как могла, работала с рукописным текстом, выделяя то, что считала существенным, а иногда и писала конспект конспекта. Мне казалось, что я собираю паззл из десяти тысяч кусочков, на котором изображён туман или ещё что-то вроде того, но постепенно мой мозг стал вычленять требуемое как раз в тот момент, когда я от усталости принялась клевать носом на уроках.

Итак, после беспрецедентного скрипа шестерёнок из серого вещества и всевозможных уточнений у Валентино я выяснила следующее.

Ассоциация, в которую входит и наш дипломатический ковен, существует уже свыше четырёх с половиной тысяч лет, если перевести принятые в галактике циклы на земные года. Раса, стоявшая у истоков этого благого начинания, Первейшие, уже и сами канули в Лету.

Второе: рас, составляющих галактическую элиту, всего 28. В них входят, например, гианги, раса Валентино, кай-кай, к которым принадлежит Фруп, хадда, из рода которых наш босс Квату и эхии, сородичи нашего библиотекаря Мибры. Формально их немного больше, если считать вместе с Первейшими и расой литаров, агрессоров, которые были истреблены во время бесконечных стычек.

Отсталых, или, как иногда силятся обозначать их представители элиты, развивающихся рас вроде ругасов или перкилей гораздо больше – 94. Одних от других разделяет чёткий временной промежуток примерно в пятьсот земных лет, наступивший после того, как первые 28 рас освоили просторы галактики. Да, вы не ошиблись: временной отрезок это единственная причина деления на два сорта. Всё как у людей.

Третье, оно же неожиданное: ответ на вопрос, почему мой переводчик продолжил настаивать на том, что место, в котором я работаю, называется именно «ковен». Ответ Валентино сразил наповал:

– Ничего удивительного. Мы ведь творим магию.

Я было подумала, что напарник снова припомнил наше первое совместное дело, но нет: система судов Ассоциации оказалась довольно специфичной.

На большинстве планет и колоний существовали свои суды со своими законами, но в случае с межрасовыми разбирательствами истцы стекались в дипломатический ковен. Также я узнала, что все дела «отсталых» рас не пользуются большим престижем у наших коллег, однако много значат для таких несчастных, как Шел: по сути, развивающиеся расы вообще не могут обращаться в местные суды, поскольку те всегда выступают на стороне собственных граждан. Плюс, найм защитника обходится очень дорого, а обращение в наш ковен – бесплатное и даёт надежду хоть на какую-то, но справедливость. Не знаю, как вы, а я преисполнилась.

– Чего застопорилась? Пиши давай.

– Ну Вэл! – уже привычно занудела я, – Полночь на дворе!

Да, признаюсь, я преследовала две цели: проверяла, понравится ли напарнику сокращённый вариант имени, а ещё давила на жалость.

Мои стенания встретила каменная морда. Типичная ситуация. Иногда мне казалось, что Валентино делает всё возможное, чтобы я не преисполнилась своей значимостью сверх меры.

– Почему это не может подождать до завтра? – снова закинула удочку я, надеясь на княжье снисхождение. Напарник тут же скрестил лапы на груди. Да, он собирался выглядеть строгим, но…

– Что? – спросил гианг, заметив мою улыбку.

– То, как ты копируешь земные жесты, кажется мне умилительным, – не удержалась я.

– С чего бы это?

– Не знаю, как объяснить. Наверное, это как акцент или старание создать видимость естественности, – я и сама первый раз задумалась над этим парадоксом нашего взаимодействия, – Это ведь не твои жесты. Но, говоря со мной, ты прилежно копируешь их, примерно так же, как я… твои лекции.

Валентино задумчиво хмыкнул и снова опустился на четвереньки, и моя рыжеватая настольная лампа позолотила шерстинки на его боках. Раньше любое молчание гианга казалось мне зловещим: как-никак, он не игрушка, а машина для убийства на уровне саблезубого тигра, если судить по телосложению. Но прошло дня три, и я приноровилась отличать его собственные – не наигранные – чувства и эмоции.

Таких хитростей не было в конспектах, отпечатывающихся на моих рукавах графитовой пылью, но где-то в глубинах разума я тайно вела другую тетрадь, посвящённую изучению моего недопса, поскольку Вэл по совершенно непонятной мне причине обходил тему собственного происхождения и гиангов в целом.

Если подумать, сам Валентино по поведению был ближе к кошкам, нежели к собакам: ему было по душе возлежать в позе сфинкса или лениво потягиваться, когда он читал свои громадные лекции. Уши моего напарника были не слишком-то гибкими и почти что не вращались, так что их владелец чаще поворачивал к источнику звука всю голову. Извлечение слов было отдельной темой: у гиангов не было голосовых связок, и звук, в чистом виде похожий на птичьи трели, проходил через горло и ноздри, расположенные у основания носа, что, однако же, не мешало дыханию моего гуру. Однажды я слышала, как Валентино шипит, но он делал это с открытым ртом. Хвостом Вэл предпочитал не двигать вовсе, кроме исключительных случаев перекидывания пышной кисточки на другой бок: похоже эта часть тела являлась только балансиром и подобием дубинки для боёв, хотя я и предположила, что некая уплощённость может помогать гиангам плавать. Кисточка же явно была украшением вида: пару раз я заставала Валентино за вычёсыванием шерсти и бережным укладыванием её по линии роста. Напротив, «гривка» на голове моего напарника не волновала вовсе, он лишь погодя проходился по ней передней лапой, смахивая капли воды или что-то, показавшееся ему неприятным.

Что касается отношения к человечеству в целом, полагаю, Вэла восхищало лишь одно: что мы были в состоянии ловить его любимые морепродукты. В остальном морда гианга не расставалась со скептическим выражением, не оставлявшим надежд на светлое будущее нашего вида. Однажды рано утром я застала Вэла за просмотром круглосуточного канала новостей: гианг сидел перед телевизором практически неподвижно, минут 10, а затем, с ювелирной точностью опустив коготь на кнопку выключения, издал звук, похожий на фырканье и полный искреннего презрения ко всему этому копошению.

Впрочем, стоит заметить, мой напарник ни разу не соизволил вызвать меня на дискуссию, посвящённую политике. Хотя, быть может, он уже успел составить исчерпывающее мнение об уме и дальновидности моих сородичей, и едва ли я могла что-то исправить.

А ещё… Было одно обстоятельство, не дававшее мне покоя: гипноз моей маман.

– Зря волнуешься. Она продолжит нормально функционировать, – оповестил меня мой недопёс. Слова были лишены какого бы то ни было контекста, но это не мешало мне снова и снова прокручивать их в голове.

«Нормально функционировать». Почему в таком сочетании это звучит подозрительно? Хотя бы «Она будет в порядке», но только не «Нормально функционировать»!

Ну и напоследок…

– Вылезай из телефона. Тебе спать пора.

Я вознесла очи горе:

– Вэл, хватит, ты мне не нянька. И вообще: я как раз читала кое-что интересное. Думаю, я знаю, на кого ты похож: на гренландскую акулу.

– Поясни, – неожиданно заинтересовался он, заходя чуть дальше дверного проёма.

– Это очень древний вид, – я полистала статью, показывая напарнику фото, – Они живут до 500 лет, при этом достигая половой зрелости только в 150. Живут в страшном холоде и мраке, в их глазах селятся светящиеся черви, едят морепродукты, ну и… не особо эмоциональны.

– А они опасные?

– Да, грозные хищники.

В хмыканье Валентино явно просквозила полная довольства нотка:

– Славные твари.

Примечание: мой напарник считал эволюционным тупиком Земли только вид «человек разумный».

– Да, наверное, было бы круто их увидеть, – задумчиво протянула я.

– Кое-что мне непонятно: в последнее время ты читаешь множество статей по биологии. Зачем?

Я неловко улыбнулась, кладя голову на поджатые к груди колени:

– Что ж… Я могу быть не права, но в нашем первом деле знание законов Природы сыграло мне на руку. Конечно, быть может, это единичный случай, но… Что ты делаешь?

Валентино, до этого пробормотавший несколько непонятных мне звуков, обернулся:

– Ничего особенного. Просто создал заметку взять для тебя пару книг по экзобиологии. А теперь спи уже.

Уголки моих губ негодующе сползли вниз:

– Тебе обязательно портить момент понимания и доверия, да?

– Спокойной ночи.

– Угу… Эй, Вэл.

– Что? – в дверном проёме показалось исчезнувшее было ухо.

– Я до сих пор не знаю, сколько тебе лет. Ты тоже долгожитель, как и гренландская акула?

– Да, тоже. Мы живём гораздо дольше людей, – последовал ответ.

– Ладно, а если перевести на человеческие, то тебе сколько? – не отставала я.

Серая туша явно замешкалась, что-то подсчитывая, затем всё же снизошла:

– Полагаю, около тридцати.

– Ещё вся жизнь впереди, – с умным видом произнесла я, гася ночник, – До завтра.

«Завтра» наступило как-то неожиданно быстро. Если опустить все экивоки, меня подняли посреди ночи.

И нет – Вэл был не из тех, кто распихивает своих напарников и громогласно орёт «Подъём!». Он просто молча сидел и пялился на меня, пока я не проснулась от ощущения, будто возле моей кровати угнездился инкуб, жаждущий крови.

– Валентино, какого…

– У нас миссия. Одевайся.

– Прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас, – он убрал лапу с кровати, заставив фланели скрипнуть с явным облегчением.

Я хотела было побурчать, но потом всё же решила, что не будь дело срочным, нас бы не подняли посреди ночи. Впрочем, и сама хороша: не уточняла у босса график работы, так что права не покачаешь.

С другой стороны, мне было жутко интересно, что же нового припас для меня дипломатический ковен. Так что я шустро влезла в джинсы и футболку, и, подождав, пока Валентино замаскируется, открыла дверь в летнюю ночь.

Как и в прошлый раз, использовав портал на пустыре, мы вскоре оказались на любимой работе.

– Вроде сегодня ещё больше народу, – заметила я, оглядываясь. Удивительное дело: я привыкла к тому разнообразию шныряющих то тут, то там существ с других планет.

– Я уже рассказывал тебе о том, что мы располагаемся на одном из самых крупных транспортных узлов, – не упустил случая понудеть мой напарник.

– Я помню, – только отмахнулась я, – Но народу и правда больше… О, Вэл, гляди, там твой сородич?.. Вэл?

Мой напарник выглядел потрясённым. Он явно узнал того, на кого я указывала. Шерсть на его хвосте вздыбилась.

Это был второй гианг, которого я видела в жизни. Сначала я решила, что это детёныш: он был едва ли не с меня ростом, но затем я разглядела отметку на груди, похожую на крест, будто на карте сокровищ.

Или это…

Что там говорила Фруп? Гианги размножаются как цветы, и, раз у Валентино такой отметки нет, значит, передо мной самка.

Я снова оглянулась на напарника. Увидев, что эта изящная особь направляется к нам, мой недопёс превратился в форменное изваяние. Ситуация складывалась какая-то неловкая.