Текст книги "Моя Игра (СИ)"

Автор книги: Калейдоскоп Событий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== Глава 1. Неужели это конец? ==========

Самые жуткие три года в моей Жизни.

Да, не этого я ожидал от своей Победы.

Начнём, пожалуй, с самого начала…

Моё имя – Гарри Поттер, мне двадцать лет. Небольшой рост, непослушные чёрные волосы и зелёные до невозможности глаза, я даже бы сказал глаза цвета изумруда, ну или Авады в крайнем случае…

А ещё шрам.

Людям свойственно иметь шрамы: на Душе, на теле.

Но мой шрам – это память о моем Прошлом, о том, что родители погибли, защищая меня, о том, что какой-то неполноценный псих пытался убить меня на протяжении всей моей жалкой Жизни, о том, что часть Души этого психа всегда была во мне, о том, что я убил его, одержал победу. Победу Света.

В общем-то, если бы не обстоятельства, я был бы обычным, ничем не примечательным молодым человеком, как и все мои сверстники.

Но… в этом-то и проблема.

Я необычный.

И не подумайте, что я на самом деле самоуверенный сноб или же эгоистичный придурок. Совсем нет.

Просто так распорядилась моя Судьба. Или же люди, возомнившие себя Вершителями Судеб.

Особенный…

Мальчик-Который-Выжил…

Избранный…

Наша Знаменитость… Как же был прав тогда Снейп.

Я был нужен им ради славы, в качестве пешки, марионетки, карманного Героя…

Золотой Мальчик…

Целиком и полностью человек Дамблдора…

Так было. Но не сейчас.

Впрочем, не стоит нарушать хронологию событий, верно?

С самого детства я только и слышал, что я – «ненормальный урод», как называла меня Тётя Петунья, или же «сын пьяницы и наркомана», как любила выражаться сестра Дяди Вернона, Тётушка Мардж, хотя «морж» будет вернее, да и её братец далеко от неё не ушёл, если только в размерах.

Меня избивал Дядя, кусали собаки Мардж, использовали, как домового эльфа с малых лет. А кузен с его дружками решили, что я лучшая «груша для битья».

Я жил в пыльном тёмном чулане, причём, надо сказать, он закрывался лишь снаружи, чтобы я не мог выбраться оттуда.

Да я, в общем-то и не пытался.

Со сломанными костями в полуживом состоянии после «выбивания этой дури», чем для моих прекраснейших родственничков была Магия и мои способности к ней, или же в полуобморочном состоянии после долгих «лечебных» голодовок всё для той же цели не очень получится выламывать дверь, да и вообще подняться по тем маленьким ступенькам, чтобы её вообще открыть.

Как же я их ненавидел…

О, эта была запредельная ненависть!

Лучше бы я очутился в приюте, нежели там.

Но… это была моя единственная семья, хотя назвать так этих людей нельзя даже с натяжкой, если вообще возможно.

Но я понимаю их. Вернее, не всех.

Тётя Петунья боялась меня… вернее, того, что я могу сделать по незнанию, из-за неумения владеть собственными силами. Она видела в Магии лишь плохие её стороны, Магия забрала её сестру и мою мать. И, следовательно, во мне она должна была видеть лишь угрозу, смертельную опасность для неё и её семьи. Но это было не так. Вернее, не совсем так. Да, она боялась меня, опасалась Магии и моих сил, но… она не раз останавливала своего мужа, не давая ему забить меня насмерть, она иногда тайком приносила мне еду, когда Вернон объявлял время моей «лечебной» голодовки, она… Она неплохой человек, нет. Запутавшийся, возможно, но не плохой. Можно даже сказать Тётя Петунья хорошая, но у неё один большой, я бы даже сказал колоссальный недостаток – она боялась своего супруга, и именно поэтому старалась не вмешиваться в «наши» разборки до того момента, как мне начинала грозить Смерть.

Кузен…

Он лишь неразумное дитя, копирующее поведение своих обоих родителей, чем напоминал мне Малфоя-младшего первые четыре курса.

Но…

Именно, что обоих.

«Ты не просто занимаешь место», – сказал мне Дадли тогда, когда они уезжали от Войны, от магов, способных оборвать их Жизни одним зелёным лучом или растянуть этот процесс на несколько часов пыток всё теми же заклинаниями.

И я рад, действительно рад, что могу назвать их семьёй.

Дядя Вернон…

А вот его и Мардж я не понимаю.

Да, Вернон боялся меня, но его почти беспричинная всепоглощающая ненависть ко мне была мне непонятна.

Тётушка Мардж ненавидела меня за одно моё существование, не зная ничего о Магии, и скажу прямо – я отвечал ей взаимностью. Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда, как бы пафосно это не звучало. Не знаю, как маленький четырёхлетний ребёнок мог так ненавидеть, но факт остаётся фактом – это была чистейшая ненависть.

Дальше я пошёл в школу.

Нет, не в Хогвартс, для него пока ещё рано, да и не знал я на тот момент о существовании Магического Мира.

Обычная такая маггловская школа, обычная учёба и я – ничем не примечательный семилетний мальчик.

Но даже простое обучение навлекло на меня неприятности. С первого дня.

Кузен и дома попортил очень много моей крови, а, когда я пошёл в школу, видимо, решил, что мне оказано много чести, и стоит начисто испортить мне моё пребывание там.

Надо ли говорить, что для маленького мальчика, впервые вышедшего от дома дальше, чем ближайший магазин, издевательства Дадли и его дружков были не в радость?

«Первая школьная драка», как гордо назвал это Дадли рассказывая дома своему отцу о том, как избивал несопротивляющегося меня.

Подсуетились учителя, и Дурслей вместе со мной вызвали на ковёр к директору.

А дальше начался Ад.

Я не особо вслушивался в тот бред, что испуганно лепетал Вернон, после того, как назвал меня психом, и директор предложил мне сходить к школьному психологу, но среди этой кутерьмы я увидел три жеста, два из которых мне точно ничего хорошего не сулили: злой, обещающий мне «заслуженное наказание» взгляд Дяди и сочувственный Тёти, а третий… я не знал, что меня ждёт у местного психолога, но это куда лучше, чем выслушивать ту околёсицу Вернона.

И я пошёл. Не сказать, что было весело, но… уютно.

Четыре года Ада, слегка разбавляемые душевными разговорами со школьным психологом и дополнительными работами с единственной в школе учительницей, которая не поверила в глупые россказни обо мне, она даже пыталась подать иск в спецслужбы о том, что меня регулярно избивают, но его постоянно заминали, волшебным образом теряли, а потом под конец этого Ада её неожиданно перевели в другое место, у меня нет доказательств, что и в этом виновен старый манипулятор Дамблдор, но… ему нужен был Карманный Герой.

Знакомство с Хагридом, который вещал о том, что «Тот-Кого-Нельзя-Называть, это… учился на Слизерине, во! Слизерин-то – факультет для… тёмных, злых волшебников, во!» Хогвартс. Разговор с Рональдом Уизли, после которого я чётко решаю, что сделаю всё, что угодно, лишь бы не попасть на факультет Слизерин. Шляпа, настойчиво отправляющая меня на факультет Змей, которая после нескольких минут моих уговоров сдалась и отправила меня в львятник. Не львиный прайд, а стая шакалов, честное слово, в этом я ещё не раз уверился.

Потом начались приключения.

Философский Камень с опасными ловушками; Тайная Комната, где я спас Джиневру Уизли, которая находилась под чарами крестража Волдеморта – его дневника, а также убил Василиска и сам чуть не погиб, если бы не помощь Феникса по имени Фоукс, то не быть бы мне сейчас живым; несправедливо осуждённый крёстный, сбежавший из Азкабана, мини-путешествие с Маховиком Времени; Турнир Трёх Волшебников, куда меня запихнул Лже-Грюм – Барти Крауч-младший, возрождение Волдеморта; «Путешествие туда и обратно. Отдел Тайн», где я потерял Сириуса; лживая смерть Дамблдора; поиск крестражей; Финальная Битва за Хогвартс и…

Победа.

И в тот же день волшебным образом воскрешается Дамблдор и ставит меня перед фактом, мол «прости, мой мальчик, но я не могу допустить, чтобы ты стал новым Тёмным Лордом, поэтому… Авада Кедавра!».

Я мгновенно трансгрессирую на Гриммо 12, а заклинание чудом, благодаря моей удаче, не задевает меня.

И вот теперь, все эти три года я сижу в осаде в особняке на Гриммо 12, доставшимся мне от моего крёстного, Сириуса Блэка, и штудирую книги из библиотеки.

Я много раз ошибался, но вставал…

Были люди, которые пользовались моей доверчивостью, или же пытались убить меня…

Вот это моя Жизнь… Жизнь Мальчика-Который-Выжил… Жизнь Гарри Джеймса Поттера… Жизнь… Я бы сказал: выживание…

Почему я ничего не говорил раньше? Почему молчал? Почему вы не услышали крик раненого зверя раньше?

А вы замечали? Вас интересовало что-то, помимо безопасности вашей шкурки? Нет, вам всё равно. Вам плевать на проблемы какого-то мальчишки. Вы видели во мне лишь Героя, забывая, что я всего лишь мальчик. Сверстники тоже видели во мне несгибаемого лидера, Избранного. Что ж, а я и играл эту роль, послушно проходил подставные препятствия, терял себя, терял всё то, что мне дорого, сражался за вас, за всех вас… Да, что уж там, я под Аваду Волдеморта полез лишь бы студенты и профессора Хогвартса были живы. Я был готов умереть тогда, но Судьба распорядилась по-другому.

Сейчас я обращаюсь к вам. Нет, я не прошу помощи, не прошу идти под моими знамёнами, не прошу сражаться за справедливость.

Я просто рассказал вам настоящую Историю Мальчика-Который-Выжил, выжил дважды, побывал на том Свете, чтобы умереть от руки моего… Наставника.

Сегодня, тридцать первого октября, в день, когда я лишился родителей, я лишусь своей Жизни.

Пафос, Дамблдор, пафос. Вы ведь любите это, не так ли?

Я хочу жить, но я не боюсь Смерти, я готов к ней, Она всю мою короткую Жизнь преследовала меня, дышала в мою спину.

Я сам стану перед Её лицом, но прежде, чем вы, Альбус Дамблдор, успеете произнести роковые слова, лишающие меня Жизни, я спасу свою лучшую подругу – Гермиону Грейнджер.

И это будет моим самым лучшим поступком за всю мою короткую жалкую Жизнь.

Прощайте, ибо, когда вы услышите моё послание, меня уже не будет в живых.

=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=

– Кричер! – позвал я домовика, и тот тут же появился. Даже жалко его оставлять, он же погибнет без подпитки Магии Хозяина. Хотя… Надеюсь, Миссис Блэк не очень будет расстроена, но это лучше, чем оставить особняк в запустении. – Кричер, вот эта запись, – я показал ему нечто очень похожее на сферу с функцией, как у маггловских кассет, только с её помощью можно не только записывать звуки, но и видео, а также показывать их. – должна быть прослушана всеми около Министерства Магии, если я умру, а также копия этой записи должна оказаться у Гермионы.

– Хозяин Гарри собирается умереть?! – запричитал домовик. – Не пущу! Благороднейший Род Блэк не должен прерваться! Не пущу!

– Кричер! Кричер, успокойся! – эльф не успокаивался и, казалось, собрался ещё зареветь, поэтому я использовал тяжёлое орудие. – Кричер, если ты сейчас же не успокоишься, я подарю тебе одежду! – его глаза размером стали с два блюдечка от удивления и скорее всего страха, ведь получив одежду от Хозяина, эльф становится свободным, а значит без поддержки Родовой Магии, а это для них равносильно Смерти. Он замолчал, перестал истереть, лишь обиженно зыркал на меня своими лупоглазыми глазами. – Я не могу поступить по-другому, иначе Гермиона умрёт.

– Гриффиндорская дурь! – запищал домовик. – Говорила мне моя добрая Хозяйка, что от Гриффиндорцев не будет ничего хорошего! – я зло посмотрел на него, и он замолчал, слегка испуганно смотря на меня, как будто я уже принёс с собой одежду, чтобы воплотить мою угрозу в жизнь. – Хорошо, Хозяин, старый Кричер всё сделает…

Мне в тот момент так стало жалко старого домовика, что я, не думая, сказал:

– Когда я умру… У тебя будет новая Хозяйка.

Домовик посмотрел на меня с надеждой и недоверием, а потом повторил последнее моё слово:

– Хозяйка?

– Твоей Хозяйкой будет Гермиона Грейнджер.

– Мерзкая Грязнокровка?! – домовик скривился. – Кричер не будет слушаться жалкую Грязнокровку!

– Закрой свой рот! – я вспылил. Как же мне всё надоело. Домовик испуганно сжался, ожидая удара, но, когда его не последовало, он стал оглядывать комнату, предположив, что он ищет, чем можно себя наказать, я уже мягче пояснил причину своего недовольства. – Кричер, да, родители Гермионы – магглы, но она другая, она сильная и умная, она – Новая Кровь. – услышав, как я назвал Гермиону, домовик удивлённо и настороженно.

– Хозяин не врёт?

– Нет, Кричер, нет. Она и вправду Новая Кровь.

– Новая Кровь… – благоговейно выдохнул домовик.

А я… А что я? Я пошёл за Мантией-Невидимкой, мне ещё в Гринготтс надо зайти, всё-таки не хорошо было допускать мысль оставить Критчера без Хозяина, а потом и саму Хозяйку можно вызволять, всё равно ещё семь часов в запасе…

=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=*=

Что ж, История опять повторяется.

Я стою на окраине Запретного Леса, там, где должен был умереть от Авады Волдеморта, чтобы погибнуть сейчас, когда с того дня прошло чуть больше трёх лет, погибнуть тридцать первого октября от Авады Дамблдора.

Как и тогда у меня есть цель. Если тогда я хотел спасти защитников Хогвартса, то сейчас я спасу Гермиону.

Я стою под Мантией-Невидимкой, наблюдая, выжидая удобный момент, чтобы нанести удар и освободить Грейнджер.

Я не питаю иллюзию, что смогу выжить и в этой западне, куда меня загнали Дамблдор и моя собственная совесть.

Я уже не тот наивный мальчик, верящий в сказки, но чувство справедливости осталось.

Я знаю, что, если буду бежать, они будут следовать за мной, мои персональные убийцы, они и так угробили тысячи жизней, в том числе и мою, и я не могу позволить им убить ещё и Гермиону.

– Что-то не очень торопится твой Избранный, Грязнокровка… Может, он передумал тебя спасать? Кому нужна лишняя грязь под ногами? – глумливо говорит один из стороживших мою подругу. Сволочь. Её кровь чище твоей в сотни раз, а грязь под ногами это именно ты. Он срывает с её губ что-то похожее на скотч, только чёрный, который мешал ей говорить. – Что молчишь? – он пальцами схватил её за подбородок и резко поднял, так, чтобы её глаза смотрели ровно в его.

– А не боишься испачкаться об грязь? – тихо, с горечью спрашивает она. Он молчит, скользит пальцами по подбородку, гладит щёку. Раздаётся крик мужчины, она укусила его, умничка. Звук пощёчины, ярко-алый след остаётся на щеке моей подруги. А вот это мне не нравится. – Иди к чёрту, ублюдок!

– Может, сейчас её прикончим? – говорит второй. Мельком замечаю, что её волшебная палочка находится именно у него.

– Нельзя. Приказ был чётким. – с сожалением говорит укушенный. Он слишком близко подходит к ней. Недальновидно. Ну же, Миона. Давай, я знаю, ты должна меня чувствовать, особенно сейчас, когда мы стали родственниками. Ну, Леди Блэк, давай же, я слегка ослабил путы. Давай же, мне нужно всего лишь несколько секунд. – Дементор тебя задери! – молодец, чёткий удар между ног. Он, не переставая кричать, оседает на землю, с него слетает маска. Рыжие волосы, а я думал, почему голос такой знакомый? Уизли. Рональд Уизли. Ублюдок. – Ну ты тварь!

Всё, сами напросились. Мгновенно подлетаю к ним, но они не видят угрозы, я всё ещё под Мантией.

Невербальное, невидимое для глаз похитителей, семейное проклятье Рода Блэк летит в Рональда. Жуткое проклятье, нашёл ещё в первый год своего затворничества.

Стон боли срывается с уст рыжего предателя. Больно, да? Это только начало. Чем дальше, тем хуже, тем больше боли. Идеальное наказание для предателя – его выжжет собственная Магия, а так как её там не густо, не пусто, длится это будет долго.

Так… Крики привлекут внимание, а это нам не нужно.

Уверен, Дамблдор захочет сам убить меня.

Невербальное Силенцио, и предатель замолкает.

Подбегаю к первому, на ходу полностью развязывая путы Гермионы, лишаю его опоры точным ударом, он падает, а я кидаю в него Аваду и выхватываю из его кармана волшебную палочку своей подруги.

Кидаю ей волшебную палочку и порт-ключ на Гриммо 12, скидываю свою Мантию-Неведимку с себя и кладу её в руки Гермионе, а затем кричу:

– Уходи!

А она не двигается с места.

Я знаю, ей сложно бросить меня, но я уже всё решил за неё.

Активирую порт-ключ, и она исчезает.

Надеюсь, Кричер будет рад новой Хозяйке и позаботится о ней.

Прощай, Гермиона Грейнджер.

Слышатся чьи-то шаги, а потом тихие хлопки.

Я не оборачиваюсь, я знаю, что позади меня стоит Дамблдор, готовый убить свою некогда главную пешку в любую секунду.

Ну и пускай.

Жаль, я не могу утащить его за собой.

– Гарри.

– Дамблдор.

Резко оборачиваюсь, чтобы узреть собственными глазами «Самого Великого Светлого Волшебника».

– Браво. – Он вновь демонстративно хлопнул в ладоши. – Я не рассчитывал, что ты вытащишь свою подружку, но в остальном ты действовал согласно своей роли.

– Хватит пафоса, Дамблдор! Давай покончим с этим, я больше не буду бегать от Смерти!

Мне кажется в моих фразах тоже полно этого пафоса, но мне всё равно.

– Ты знаешь, мой мальчик, почему я должен тебя убить? – спросил он и тут же ответил. – Знаю, знаешь. – он замолкает, а затем с улыбкой «доброго дедушки» произносит. – Я не могу допустить, чтобы ты стал новым Тёмным Лордом… Авада Кедавра!

Зелёный луч Смертельного Заклятья летит в меня, а я точно осознаю, что это конец.

Надеюсь, Кричер выполнит моё поручение.

Секунда, и зелёный луч попадает в меня, а я оседаю на землю от боли.

Нет, я же уже умирал, всё было не так, так не должно быть, всё должно быть по-другому…

Комментарий к Глава 1. Неужели это конец?

Группа про мои Фанфики – https://vk.com/club89977622

Отбечено. МАРА – Нафа.

========== Глава 2. Шанс, подаренный самой Смертью. ==========

Адская боль буквально сжигает всё моё тело. Удивлён, что мне ещё под силу думать. Эта боль намного сильнее Круцио. Намного! Ощущение, что меня перемалывают в мясорубке, кости крошат в мелкое месиво, а затем проезжают по мне поездом, не иначе. Стон боли срывается с моих губ. Кто-то присел на корточки рядом со мной и положил холодную руку на лоб. Стало легче, будто эта маленькая рука забирает боль, пусть и не полностью, но всё же. От владелицы этой руки, а рука явно была женской, да и еле уловимый цветочный аромат подсказывал, что это всё-таки она, веяло теплом, уютом и… такой родной Магией. Я чувствовал такую же только однажды, в раннем детстве, когда мама ещё была жива и часто находилась у моей кроватки, даря ласку, тепло и любовь, правда сейчас всё это было в разы сильнее. Странно…

– Мама?.. – тихо спросил я, пытаясь отрешится от оставшейся боли, но тут же закашливаюсь, а из моего рта течёт струйка крови.

После долгого молчания, мягкий женский голос также тихо отвечает:

– Да, милый.

Ложь. Я понимаю, что это не правда. У мамы был другой голос. Совершенно другой. К тому же она умерла. А я?.. Я тоже умер? Напрягаю память. Судя по моим воспоминаниям, меня убил Дамблдор. Стоило этого ожидать. Зато я спас Гермиону. И… Я ведь не боюсь Смерти. Я уже был там. Почти. На Грани, но не за ней. Крёстный говорил, что умирать не больно, быстрее и легче, чем засыпать. Тогда почему же так больно? Почему каждое нервное окончание дрожит от адской боли? Почему в венах будто течёт не кровь, а расплавленное железо или лава? Почему эта незнакомка мне врёт? Жалость? Какая жалость может быть к умершим? Да и кто она, в общем-то? Тоже умершая Душа? Почему у неё такая родная Магия? Магия, как у мамы… Но при этом в разы сильнее. Всё это очень странно. Да, и ощущение, что, если незнакомка и врёт, то не совсем. Но как такое может быть?

– Ложь. – Я привык, что мне часто лгали в жизни. Но даже я не ожидал от себя такой по-детски обиженный и обвиняющий голос.

– Не совсем, малыш, – тихо говорит девушка. – Открой глаза, боль уже должна была уйти.

– Спасибо, – открывая глаза, благодарю я. За что? Я уверен, это она помогла мне, убрала боль. В глаза сразу бросается необычная внешность незнакомки. Она красива, но по-особенному. Пугающе красива. Чёрные, как смоль, волосы до поясницы и чёрные, как ночь, глаза, которые казалось не имели радужки, или же она полностью сливалась с зрачком. Одета она была в платье самого, что не на есть, чёрного цвета. Бледная, будто фарфоровая кожа. Но её нельзя назвать куклой, нет, как раз наоборот. Не смотря на хрупкую девичью фигурку, чувствовался в ней стальной несгибаемый стержень. Идеал. И это пугало. Я даже к вейлам не чувствовал такого притяжения, я вообще к ним его не чувствовал, как к этой незнакомке. Но, в отличии от юнцов и людей постарше, растекающихся в лужу от вида красавиц, обладающих вейловскими чарами, я чувствовал совершенно другое притяжение. Сильное, но оно не имело ничего общего с подростковыми гормонами. Такое родное и… хорошее, что ли? – Кто вы? – вопрос слетел с моих губ раньше, чем я подумал. Незнакомка лишь рассмеялась красивым и звонким смехом. Почему-то мне кажется, я догадываюсь, кто перед мною. – Госпожа Смерть?

Смех тут же прекратился, и в меня впился взгляд мудрых чёрных глаз, которые заглядывали в самую Душу.

– Верно, мой маленький Господин.

– Господин? – я не ослышался? Нет? Смерть только что назвала меня своим Господином. Но… как? Если дело в Дарах Смерти, то… почему? Я же сломал Старшую Бузиновую Палочку. Я выкинул Воскрешающий Камень в Запретном Лесу. Я лишь оставил себе Мантию-Невидимку, было слишком сложно отказаться от памяти об отце.

– Да. – кивнула Смерть. – И ты ошибаешься насчёт моих Даров. Их нельзя уничтожить. Но отказавшись от них, ты поступил мудро. Совсем, как когда-то Игнотус Перевелл. Лишь истинный Повелитель Смерти поймёт, что она неизбежна и примет Смерть, как часть Жизни…

– Ибо она начало и конец, – заканчиваю я, удивлённо вскидывая брови. Откуда? Хотя, чему ещё тут удивляться, ведь я разговариваю с самой Смертью!

– Верно, мой маленький Господин. – Смерть казалось грустно улыбнулась. – Твоя Жизнь ещё не кончена, песчинки твоего Времени ещё не утекли сквозь реки веков. Тебе скоро придётся возвращаться в Подлунный Мир, маленький Перевелл. Я воззвала к крови твоей, в тебе течёт сила Магического Существа и самой Магии, и сейчас пробудилось твоё Наследие. Тебе придётся многому научится, мой юный Повелитель, и здесь, и в Мире Смертных.

– Почему вы мне соврали? – тихо спрашиваю я, ни о чём не уточняя.

– Я не совсем соврала. Род Перевелл прервался. Но прервался земной Род. Ты потомок Игнотуса, но в тебе течёт и моя кровь. Род Поттеров берёт своё начало от Игнотуса Перевелла, но ты отличаешься от них силой, Магией и кровью. Теперь и Наследием, мой маленький Повелитель.

– Зачем вам помогать мне? – тихо спрашиваю я. – Зачем давать возможность мне всё изменить?

– Не изменить, а пережить твою Жизнь. Ты сможешь исправить свои ошибки, но не более, История до твоего рождения не измена. Я не зло в последней инстанции, даже у меня есть обязанности, которые я клялась когда-то выполнять. Но я дам тебе Шанс. В тебе, мой маленький Повелитель, течёт и моя кровь. – Смерть внимательно на меня посмотрела. – Тебе пора, Гарольд, в Мир Живых. Увидимся, мой Зеленоглазый Демон.

И темнота исчезла. Исчезло всё, что окружало меня раньше. Исчезло, потонуло в ярком ослепляющем свете.

Что ж, можно меня поздравить, я ввязался в очередную авантюру.

Этот Шанс я не упущу и воспользуюсь им в полную меру.

Ждите, директор, и не подавитесь лимонной долькой, ибо в Подлунном Мире вновь объявился Перевелл…

Комментарий к Глава 2. Шанс, подаренный самой Смертью.

Группа про мои Фанфики – https://vk.com/club89977622

Отбечено. МАРА – Нафа.

========== Глава 3. Глаза цвета Авады ==========

Зелёные глаза внимательно следили за рыжеволосой девушкой, кривляющейся возле кроватки, чтобы рассмешить своего малыша. Мальчик, которому всего от силы месяца два, счастливо улыбался, смеялся и угукал.

Счастье… Наверное, оно это и есть. Память, которой он был лишён. Воспоминания, которые у него самым варварским способом отобрали. Родители, которых убили… убьют в угоду амбициям старого манипулятора. И этого не изменить. Они не поймут… или не поверят. Слёзы скатываются по щекам. Нельзя, нельзя плакать. Мама не должна переживать. Она должна быть счастлива. Счастлива… Ведь счастье – вещь эфемерная, и никто не знает, когда оно исчезнет. Вернее, Гарри знает, но маме с папой знать об этом не обязательно.

***

Мотоцикл? Серьёзно, Сириус?

Маленький мальчик смотрел за зачарованной маггловской игрушкой со скепсисом в изумрудных глазах.

Да, это интересно, да, это весело гонятся за быстрой игрушкой, но… Но! Маггловские предметы под воздействием Магии быстро ломаются. Даже, если это не техника. А ведь в этом игрушечном транспорте был моторик. Эх… Сириусу ещё и учиться.

Но малыш тут же срывается с места, чтобы поймать почти неуловимую игрушку. Нечего обижать Сириуса, ведь совсем скоро тот будет лелеять жажду мести в самом ужасном месте во всей Англии – в Азкабане. И Гарри не знает, когда он сможет вытащить оттуда крёстного. Да, и к тому же, откуда четырёхмесячному мальчишке об этом знать? Всё-таки Магию изучают в Хогвартсе лишь с одиннадцати лет, а малышу нет ещё и года.

***

В гостиной на удобном диване примостились трое человек, ещё двое сидели на мягком коврике около них.

Сириус, Джеймс и Питер смотрели, как Римус показывает Гарри разных животных из книги сказок, и изредка смеялись над особо удачными попытками, радуясь, что их друг, Римус Люпин, наконец-то перестал хандрить из-за приближающегося полнолуния.

Вдруг самый писклявый смех стал громче, перекрывая других, и зелёные, не по-детски серьёзные, глаза посмотрели на него с ничем не прикрытой ненавистью и немым укором, из-за чего Петтигрю испуганно икнул и отвёл взгляд, на секунду ему показалось, что этот малыш всё знает, но, когда он повернулся вновь, мальчик счастливо смеялся над шутливыми выходками Люпина, даже не смотря в его, Питера, сторону. Крыса Петтигрю облегчённо выдохнул и мысленно отругал себя за свой страх. Откуда же маленький семимесячный Гарри мог знать, что Питер совсем-совсем не друг его родителям? Ничего, потом младший Поттер ещё отомстит этому прохвосту.

***

Отец маленького Гарри приколдовывал мыльные пузыри, а сам мальчик с звонким и чистым смехом лопал их, забавно хмурясь, если пузырики из мыльной пены попадали ему в рот.

– Джеймс! – крикнула Лили откуда-то с первого этажа.

Поттер завернул своего сына в чистое и сухое полотенце, подхватил свою довольно лёгкую ношу и поспешил на зов.

Как и предполагалось, жена Мистера Поттера оказалась на первом этаже в гостиной, она рассеянно мяла в руке пергамент, а рядом на столе валялся разорванный конверт.

– Лили, что случилось? – спросил Джеймс, аккуратно ложа сына на ближайшее кресло.

– Он написал мне, Джеймс, написал… – ответила Лили, смотря на письмо в своих руках, так, что или хотела прожечь в нём дыру, или запомнить на всю оставшуюся жизнь.

– Кто, Лили? – Поттер-старший в уме уже просчитывал все возможные угрозы и опасности, но он никак не ожидал тех слов, что сказала ему его жена в ответ на его вопрос.

– Северус…

– Нюниус, значит, – хмыкнул Поттер, не замечая, как на него неодобрительно косятся жена и сын. – И что он пишет? Как поживает? Всё ещё лелеет надежду, что ты снизойдёшь до этого Слизеринского ублюдка?

– Джеймс! – возмущённо прикрикнула Лили, она-то знает, что её муж может часами говорить о её друге, отзываясь о нём, естественно, не лестно. Но сейчас не особо подходящее время. – Он, к твоему сведенью, рисковал собой, чтобы предупредить нас.

– Предупредить? – переспросил старший Поттер. – Нас давным-давно предупредил Дамблдор, и что в итоге? То, что наш сын подходит под какое-то глупое Пророчество, ставит жизнь нашего сына и нашу с тобой жизнь под угрозу. Твой же «друг» на стороне этого… этого монстра. Этот Слизеринский ублюдок назвал тебя «Грязнокровкой», а ты продолжаешь ему верить!

По щекам Лили начали скатываться слёзы, её задели слова мужа.

Вдруг, неожиданно для всех, лампочки в совершенно маггловской люстре начали мигать. Лили кинулась к сыну, чтобы в случае чего помочь ему, или хотя бы попытаться это сделать, ведь в руках у неё не было волшебной палочки. Джеймс настороженно посмотрел на входную дверь, но там никого не было. Поттер-старший нахмурился, то, что маггловская техника стала барахлить означало лишь одно – рядом было много Магии, но так как нападения, видимо, в ближайшее время не предвидится, причина всего этого не понятна. Супруги перевели взгляд на своего маленького сына, а тот лишь озорно улыбнулся, хотя в его зелёных глазах была серьёзность, не свойственная детям, и, как это не странно, лёгкое разочарование.

– Мама… – позвал малыш, вызвав удивление у взрослых: пусть дети магов растут быстрее маггловских, но для слов, не похожих на детский лепет, восемь месяцев ещё как-то рановато. Впрочем, как и до первого магического всплеска, ведь он обычно происходит в возрасте трёх лет. – Па… Папа…

Родители зеленоглазого мальчика одновременно тепло улыбнулись, забыв о том письме и недавней маленькой ссоре. Пусть их жизням и грозит опасность, но они всё равно счастливы, ведь у них есть это маленькое персональное зеленоглазое солнышко.

***

В доме Четы Поттеров с самого утра царила праздничная атмосфера – маленькому Гарри сегодня исполняется год. Как ни странно, но Питер не смог присутствовать на празднике, но никто особо не расстраивался и не переживал, лишь отправили письмо с просьбой выздоравливать побыстрее и всё. Маленький зеленоглазый мальчик смотрел на всех присутствующих так, будто запоминал всё, что видел: каждую чёрточку, каждый жест, каждое мгновенье, что, впрочем, недалеко от истины, ведь их счастье скоро закончится, стоит только пройти трём месяцам и всё; как в Золушке, что ему недавно читала мама, карета превратится в тыкву, а кучера – в крыс, вот только, в отличии от той сказки, Хеппи-энда не будет, вернее будет, но только у Гарри, ведь смерть его родителей не предотвратить, как и говорила ему Серая Госпожа.

Сириус внёс в комнату большой торт с надписью: «С Днём Рождения, Гарри!» и малыш, послушавшись взрослых, задул свечи.

«Что ж, Гарри, наслаждайся, тебе не скоро предвидится отпраздновать свой День Рождения…»

***

Хэллоуин. Дети шастают по улицам в различных костюмах, требуя сладостей. Маленький Гарри никогда не любил этот праздник страха, когда ужасы оживают. Никогда. Ни в той, прошлой, жизни. Ни сейчас. И в этом был виноват не страх, присущий маленьким детям, не обида за то, что ему запретили ходить в причудливых костюмах по домам соседей в поисках вкусного угощения, а потеря. Потеря родных. Раньше Гарри не помнил ничего о том дне, когда Волдеморт убил его родителей и пытался убить его. Ничего, кроме яркой зелёной вспышки. Вспышки, которая преследовала его в кошмарах и наяву. «Глаза цвета Авады», – сказал однажды Волдеморт ему. Может, Гарри и выжил, потому, что его враг уж очень любит рассуждать, прежде, чем пытаться убить его? Или в этом виновата пресловутая «поттеровская» удача? Впрочем, не это важно. А важно то, что, похоже, Волдеморт был прав. Его глаза видели слишком много зелёных вспышек смертельных заклинаний за свою жизнь: направленных на него, на его близких, или же на врагов, ведь «Светлые» не чурались Непростительных. Его глаза на самом деле цвета Авады. Его глаза – это отражение заклинания Авада Кедавра. Отражение Смертельного Заклинания. Отражение самой Смерти. Пора уже смириться, что ему предстоит всю жизнь видеть Серую Госпожу. И он сделает всё, чтобы в Мир Иной уходили его враги, а не друзья. Уж он постарается. А пока….