Текст книги "Не в праве на ошибку (СИ)"

Автор книги: Калейдоскоп Событий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Не была на обеде и ужине… Действительно, почему? Может потому, что всё происходящее медленно, но верно убивает её. Будто это конец, пьеса отыграна, занавес закрывается, а ты, не уследив за сценарием, пытаешься уловить потерянный момент, не в силах взять и избавиться от навязанной тебе роли, послушной марионеткой падая вниз. В самую пропасть. В саму бездну. Чёрную, широкую, бесконечно глубокую. А ведь так и будет. Только вот кукловод упадёт ещё раньше, убитый своей же куклой. По его же просьбе. А потом игрушка также рухнет следом. Она рухнет следом. Гермиона рухнет следом.

– Я не голодна. – она не хотела врать ему, но, если Гарри вобьёт себе что-то в голову, спасенья не будет.

– Что-то случилось? – он сел напротив девушки. – Ты сама не своя. Игнорируешь окружающих, замыкаешься в себе.

– Я просто устала, Гарри.

– Это из-за обязанностей старосты?

– Как видишь. – она взглядом показала отчёт, что почти не осознанно, на автомате, сделала для профессора Макгонагалл часа так два назад.

– Ясно. – он торопливо вынул из кармана два зелёных яблока и положил их на стол перед Гермионой, тут же смутившись. – Я… это… принёс, ты всё-таки не ела, вдруг проголодаешься.

– Спасибо, Гарри. – она покрутила в руках одно из яблок и впервые за сегодня улыбнулась по-настоящему искренне.

Действительно, стоит себя отпустить. Хотя бы на чуть-чуть. Забыться. Вспомнить о своём ужасном обещании лишь в конце года, непосредственно перед самим выполнением обязательств, перед самим убийством. Но что-то подсказывало ей, что она не сможет так. Не сможет улыбаться, врать глядя в глаза друзей, не сможет изолировать от самой себя ту часть сознания, что буквально вопит о том, что это всё большая ошибка, что она совершит ужасную глупость. Просто не сможет. Ведь как бы быстро вы не бежали, от себя не убежишь. Никогда. Нигде. Никак.

Комментарий к Глава 2

Группа про мои фанфики – https://vk.com/club89977622

2-ая и последняя в этом году глава. С Новым Годом, ребят! Счастливых вам всем праздников!)

========== Глава 3 ==========

Глубокий вдох и выдох. Тишина коридоров Хогвартса, шуршание Мантии-Невидимки, одолженной у Гарри, тусклый свет факелов. Ночью Хогвартс ещё таинственней.

Гермиона не знала точно, зачем ей это. Возможно, интуиция или что-то ещё в этом роде. Но… У Дамблдора есть план, и, если уж она вмешена во всё это, следует обезопаситься. Люди будут желать узнать причины, жаждать разобраться в мотивах, а если весь этот спектакль для Волдеморта, то и подавно стоит защитить свои мысли, чтобы никто так и не узнал об их с Альбусом договорённости. По крайней мере, до поры до времени.

Библиотека была закрыта, что в общем-то логично, учитывая который сейчас час. Несмотря на это, дверь в саму библиотеку открывалась просто, впрочем, как и дверь в Запретную Секцию. Алахомора… прекрасное заклинание.

Первый ряд девушка благополучно пропустила – там находятся книги про всякие зелья. Ей же конкретно нужна лишь книга о Легилименции и Оклюменции.

Попав в Мир Магии, она всё время удивлялась чудесам, хотя, наверное, где-то на подсознательном уровне, всегда верила в них. О, как же было глупо не видеть очевидного! У магглорождённых выбросы появляться ближе к Хогвартсу, а не… когда?

Осознание заставило её замереть. Она… она не помнила своего детства. Вернее, всего того, что происходило до её пяти лет. А первые воспоминания смыты. К ней явно применили заклинание, изменив её память ещё в раннем детстве. И судя по всему, это был даже не Обливиэйт!.. Хотя и он опасен! И это для взрослого-то человека! А для маленького ребёнка…

Она помотала головой. Не время думать о том, что могло бы произойти. По крайней мере, не сейчас.

Следующий ряд, затем ещё один, и она останавливается перед массивным стеллажом с различными книгами.

Рука с волшебной палочкой задрожала от предвкушения новых знаний, но она смогла справится с этим.

А вот и ещё одна странность. Когда она стала настолько помешена на книгах? Ладно, знания – сила, но… К книгам она порой испытывала такую же нежность, как и к Гарри. Только вот, это ненормально, испытывать это к неодушевлённому предмету. Стоит позже подумать об этом. Не сейчас. Потом.

Люмос, и библиотеку, полностью погружённую во мрак, освещает маленький шарик света, что застывает на кончике волшебной палочки юной ведьмы.

Гермиона быстро осматривается по сторонам, проверяя, и, удостоверившись, что никого поблизости нет, высовывает руку из-под Мантии-Невидимки. Нужная книга нашлась быстро, и девушка поспешила вернуться обратно в Башню Гриффиндора.

Через минуту только пустующее место для книги со странным названием: «Оклюменция и Легилименция. Как защитить свой разум.» напоминало об приходе неожиданной гостьи.

Впрочем, Хогвартс всегда помогал всем тем, кто нуждался в помощи. Даже, когда его не просили напрямую. Ведь ничего такого страшного в том, что вместо рядового учебника, пусть и из Запретной Секции, к Гермионе попала очень древняяи довольно редкая, оставшаяся в единственном экземпляре книга из Тайной Библиотеки самих Основателей.

***

Тишина прерывалась лишь редким сопеньем её спящих соседок по комнате, за плотно задвинутым пологом царил мрак, как, впрочем, и внутри него. С некоторых пор она любит находиться в темноте и тишине. Ей следовало подумать. Причём подумать серьёзно. Сколько бы Гермиона не откладывала это, поскольку всё ещё была не готова изменить своё мировоззрение на столько сильно, время всё равно идёт впереди её, приближая момент, когда думать уже будет просто поздно. Она понимает это. Но всё-таки тяжело признаться в этом самой себе. Вот только… Она откладывает самокопание на потом, а её разум подбрасывает всё больше и больше тем для размышления. Стало даже казаться, что ещё пара таких вот мыслей, и она рухнет. Просто упадёт. И разрыдается, как маленький ребёнок. Срываясь на крик. На вой, будто раненый зверь. Хотя, почему будто? Пусть она и не зверь, но в Душе Гермионы кровоточит и зияет своей пустотой огромная, поистине страшная в своей пугающей и зловещей красоте рана.

Прекрасно! Просто превосходно!

Почувствовав, что в горле появился горький комок, мешающий вздохнуть полной грудью, и слёзы защипали в глазах, Гриффиндорка набросила на ярко-красный с золотистыми полосками полог своей кровати чары заглушки, чтобы, если её истерика и возьмёт своё, никто не услышал её плач.

А плакать было из-за чего.

Возможно, слёзы – это слабость. Истерики – привилегия психически больных. Но нервы-то не железные.

Прошла неделя с её вылазки в Библиотеку за той книгой. Она исправно занималась каждый день после того, как все её соседки уснут, в столь сложной отрасли Магии, как Оклюменция и Легименция, и, хотя значимых успехов всё ещё не было, небольшой блок она уже научилась держать. Его, конечно, хватает не больше, чем на минуту, максимум две, а потом он падает под напором врывающейся в её сознание Магии.

Улыбка появилась на её лице.

Она не была бы Гермионой Грейнджер, если бы уже не прочла всю книгу.

Улыбка тут же увяла, и девушка скривилась, будто съела кислый лимон.

Действительно, Гермионой Грейнджер. Грейнджер. Но она-то не Грейнджер! А … кто? Кто она?

Вдох и такой же медленный выдох.

Она никто. Она Чистокровная, но для всех она просто Грязнокровка. Все знают её, как Грейнджер, а сама она не знает даже своей настоящей фамилии. Мало того, она… Она даже не имеет права утверждать, что она – это она. Стирая память у ребёнка, особенно, если стираете её всю подчистую, вы полностью переписываете его личность. Он уже не вырастет тем, кем мог бы стать. Он становиться куклой. Роботом, что тянет абсолютно всё их окружающего его мира, чтобы заполнить пустоту внутри. Будто какой-то сосуд.

Руки неосознанно сжимаются в кулаки.

Вопросов к Дамблдору всё больше и больше. Но вряд ли он станет что-либо объяснять.

В прочем…

Ей в любом случае осталось не больше года.

А умирать или попадать в Азкабан, что тоже вероятно, куклой она не собирается.

Она – это просто она. Она – Гермиона. Просто Гермиона.

Пока. Но она постарается узнать всё о себе и своей настоящей семье. Даже зная, что они были Пожирателями Смерти.

Ведь путь куклы не для неё.

***

Сегодня она решила выйти в гостиную к остальным, ведь её постоянное затворничество в спальне начало вызывать ненужные вопросы. К тому же была причина. Рональд прошёл отбор в команду Гриффиндора, а сегодня поспособствовал победе. Правда, были у Гермионы на счёт этого кое-какие подозрения… Зелье Жидкой Удачи, что выиграл Гарри, сварив Напиток Живой Смерти с помощью книги Принца-Полукровки на уроке Зельеварения.

Но кто она такая, чтобы портить мальчишкам веселье? Пусть потешат своё самолюбие, даже жульничая в Квиддиче. Её это не волнует. Её вообще в последнее время мало что волнует.

Только Гарри, её договор с Дамблдором и… Малфой.

После их совместной пьянки и того недопоцелуя, Слизеринец ведёт себя как-то странно…

Всё меньше и меньше язвительных слов в её адрес, всё больше и больше пропусков уроков.

Что-то тут нечисто. Но это не имеет значения.

А вот, что это подозрительно, понял даже Рон, что уж говорить о Гарри? У него с самого начала года появилась идея фикс – доказать, что Драко – Пожиратель Смерти. Глупая вообще идея. Кто возьмёт мальчишку в Пожиратели?! Хотя… кто его этого Волдеморта знает?

Вечеринка была в самом разгаре. Звучала непонятно откуда взявшаяся музыка, слышен был весёлый смех и позвякивание бокалов со Сливочным Пивом, и что уж греха таить – с Огневиски, изредка кто-то скандировал переделанный стишок Слизеринцев, восхваляя Рона, а сам виновник торжества… самозабвенно целовался с Лавандой Браун. Гермиона на мгновенье остановилась, а затем продолжила свой путь до Гарри с вежливой, слегка искусственной улыбкой. Нет, она не ревновала. Она… не чувствовала ничего. И это слегка пугало её. Она ведь любит его? Да? Или нет?

Гарри обеспокоенно смотрел на свою лучшую подругу. Он-то давно заметил влечение Гермионы к рыжему Гриффиндорцу, и не знал, как та отреагирует на эту своего рода измену. Но Поттер никак не ожидал того, что та просто улыбнётся и пройдёт мимо этой парочки, направляясь к нему.

Остальные студенты опасливо смотрели на Старосту Гриффиндора, в её характере разогнать их всех, сняв баллы. Но та только подхватила два бокала со Сливочным Пивом и, дойдя до Гарри, подала его ему. Всё-таки ей тоже надо расслабиться.

Благодарно улыбнувшись, Гарри принял бокал из рук подруги.

– Зелье? – тихим шёпотом поинтересовалась она.

Брови Гарри взлетели вверх, зная Гермиону достаточно долго, он мог предположить, что она, думая, что они смухлевали, будет возмущаться.

– Нет. – так же тихо, показав тот самый флакончик, содержимое которого не уменьшилось ни на каплю. – Ему просто надо было поверить в себя.

– Что правда, то правда. Я рада за него.Хорошо, что вы не сжульничали.

–Я знал, что ты не одобришь. – он улыбнулся, смотря открытым взглядом подруге прямо в глаза.

Гермиона отвела глаза. Как же всё это сложно. В конце года она станет предательницей, убийцей. А сейчас… приходиться улыбаться, делать вид, что всё, как прежде.

– Ты прав. – со вздохом сказала Гермиона.

Он внимательно посмотрел на подругу, а затем потащил её прочь из гостиной, подальше от шума.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Гарри.

– Нет. С чего ты взял? – она всё-таки посмотрела брюнету в глаза.

– Это из-за Рона?

– Это допрос, Гарри? – усмехнулась Гриффиндорка. – Не бойся, я не ревную.

– Правда? – юноша недоверчиво прищурился.

Гермиона улыбнулась.

– Сказать по правде, я рада за них. Лаванда так долго этого добивалась. Пойдём к остальным, всё-таки праздник.

***

Тихо завывал за окном холодный осенний ветер, небо заволокло тучами, хлестал ливень, а девушка всё также сидела на Астрономической Башне и смотрела на затянутое серым небо, будто ожидая увидеть звёзды. По правде говоря, она просто думала.

Сегодня Гарри опять вызвал Дамблдор для очередной довольно-таки туманной беседы, и тот точно придёт после отбоя, ведь добрый дедушка опять будто случайно забудет о времени, так что она могла себе это позволить. Просто вдыхать ночной холодный воздух, наблюдать за своеобразным танцем спускающихся с небес капель дождя и думать. А думать было про что.

Уже прошло без малого два месяца с того момента, как она начала практиковаться в Оклюменции и осваивать Легилименцию. Постепенно весьма сложная магическая наука, что сначала давалась с трудом, а иногда и вовсе не давалась, стала более лёгкой в освоении. Гермиона и не заметила, как уже прочла почти половину фолианта, пришла в согласие с самой собой, научилась сдерживать эмоции в себе и создавать вполне сносный щит, который взломать – и Снейп долго провозится. Вот только…

Она не заметила, а её сознание – ещё как.

Она пробила брешь в заклинании, что наложили на неё ещё в далёком детстве. Пока ещё маленькую, но практически каждую минуту от бреши откалывается малюсенький, микроскопический кусочек. И девушка это чувствует. Со временем, воспоминания дадут о себе знать, память полностью вернётся и восстановится, а её – её, а не навязанная Дамблдором – личность проявит себя. И это не может не радовать. И… пугать.

Какой бы она могла вырасти на самом деле?

Какими были её настоящие родители?

Любили ли они её?

Это малая часть вопросов, что возникали в её мыслях, подобно надоедливым мошкам кружили в её сознании.

Но даже не это пугало больше всего.

Крики…

Она начала слышать их во сне совсем недавно. Всего-навсего дня три назад. Но эти сны с завидным постоянством тревожат ночной покой Гриффиндорки, заставляя её накладывать на полог кровати заглушающие чары, чтобы ненароком не разбудить соседей. Насколько она могла судить – это были крики её родителей.

И сейчас кареглазая рассуждала в мыслях, какой бы стороной повернулась Судьба будь её настоящие родители живы.

***

Очень красивая светловолосая ведьма с удивительными сиреневыми глазами, чуть улыбаясь, смотрела на сидящую рядом с ней девочку очень внимательно. Та была не естественно понура и грустна, хотя даже эльфам известно о порой излишне весёлом характере юной Наследницы. Девочка, вопреки всем правилам, никогда не плакала, даже в первый год своей жизни, хотя это и было свойственно маленьким детям. Родители показывали малышку колдмедикам, но те все, как один, повторяли – здорова. И вправду, светловолосый ангелочек чувствовал себя прекрасно, но это не мешало любящим своё чадо родителям волноваться за неё. Девочка росла на радость всем её окружающим здоровой, сильной и доброй девочкой. Никогда не болела, никогда не капризничал и никогда не плакала. Это было странно, но со временем стало нормой для этой экстравагантной семьи. И вот сейчас то, что их маленькое позитивное персональное солнышко загрустило, заставило напрячься мать.

– Что-то случилось, малышка? – тихо спрашивает мама.

– Люди в белом идут. – так же тихо сказала девочка, и чуть подумав, добавила. – Они плохие.

Несколько секунд тишину нарушал только треск камина, но тут женщина, взяв себя в руки, заговорила:

– Всё будет хорошо, солнышко… – мама через силу улыбнулась, потрепав свою дочурку по голове. – Всё будет хорошо…

Четырёхлетняя девочка только кивнула, но в глазах её не было того доверия, что присутствовало там обычно, лишь тихое опасения и лёгкий испуг.

Женщина передёрнула плечами, уложила свою дочку спать и, пожелав той спокойной ночи, вышла из комнаты.

***

Гермиона вздрогнула, просыпаясь, и застонала от боли. Было ощущение, что в её виски загнали раскалённые гвозди, а теперь стучат по ним тяжёлыми молотками, пытаясь загнать их ещё глубже в её череп. Девушка, отодвинув рукой полог, медленно сползла с кровати и тут же рухнула на пол, сгибаясь от острой вспышки боли. Из искривлённого гримасой боли рта медленно потекла алая струйка крови, смешиваясь с точно такой же, текущей слегка искривлённым потоком из носа.

Комментарий к Глава 3

Группа про мои фанфики – https://vk.com/club89977622

========== Глава 4 ==========

В комнате ярко горел камин, мирно потрескивали дрова, блики огня кружили в причудливом танце, отражаясь от стен. Всё здесь способствовало умиротворению, кроме двух магов, сидящих на диване, что явно были не в самом лучшем расположении духа.

Светловолосая ведьма с удивительными сиреневыми глазами смотрела на своего мужа, а сам объект её пристального внимания, высокий, русоволосый мужчина с тёмно-карими, напоминающими горячий шоколад, глазами, наблюдал за пляской пламени в камине.

И обоим было неизвестно, что их маленькая, четырёхлетняя дочурка сейчас стоит у не полностью прикрытой двери, всматриваясь в мрачные лица родителей и вслушиваясь в каждый шорох. Девочка сама по себе уже опережала своих сверстников по, как физическому и эмоциональному, так и магическому,развитию. Она чётко понимала – что-то не так. И желала знать – что?

Мужчина тяжело вздохнул.

– Послушай, я не могу точно утверждать, что в ней пробуждается мой Дар Предвиденья. – он прикрыл глаза. – Но и опровергнуть это, я тоже не могу. Ты же прекрасно знаешь… – на секунду юноша замолчал. – Если судить по вердикту Гоблинов – она несёт в себе твоё Наследие, которое должно было пробудиться после второго малого магического совершеннолетия – в семнадцать, а полностью вступить в силу – в девятнадцать. – он прижал пальцы к ноющим вискам. – Что-то могло пойти не так. Что-то… А может это просто детская выдумка, и Гоблины всё же не ошиблись. Я говорил ранее и говорю сейчас – всё, что касается будущего, Судьбы, всё это не может быть точным. Стоит быть готовым ко всем последствиям, случайностям и вероятностям. Пока я ничего не вижу. Но… всё ведёт к тому, что нам с тобой уже было известно ранее. Мы должны спасти нашу дочь, если уж нас кто-то свыше уже объявил смертниками.

Девочка еле подавила испуганный писк и отступила на несколько шагов назад, а потом, резко развернувшись, побежала в свою комнату.

Нет-нет-нет! Этого не… не может быть…

***

Сознание медленно, будто нехотя, возвращалось к ней. Голова раскалывалась, во рту присутствовал медный привкус крови, а уши отказывались давать ей возможность нормально слышать. Слух возвращался рывками, сначала она слышала всё приглушённо, словно через толщу воды, но через минут пять-шесть она уже нормально всё слышала. Всё. И разговор между директором и медсестрой, явно непредназначенный для её ушей.

– Альбус! – возмущалась женщина.

– Не стоит, Помфри. – слегка раздражённо произнёс старец. – Что с ней происходит?

– Я… не знаю, Альбус. Диагностические Чары не действуют. Это похоже на… стихийный выброс, но запертый в девочке.

– Она может стать сквибом?

– Не думаю. Но, если ничего не изменится, боюсь, она может умереть. Не сейчас, но… у неё не больше года, может двух. Я не понимаю, Альбус. Девочка… она ведь магглорождённая. Если бы я не знала, что это так, решила, что на неё ещё в детстве навесили блокираторы.

– Не говори чепухи, Поппи. – голос директора был задумчив, но слишком спокоен, чтобы хоть как-то выдать старшего волшебника. Так что медведьма ни о чём не догадалась. – Мисс Грейнджер из семьи стопроцентных магглов. Вряд ли кто-то бы поставил на этого ребёнка блок.

– И всё же я бы настояла на обращении к Гоблинам, они разбираются в подобного рода…

– Не стоит, Помфри. – жёстко оборвал её старик. – С девочкой всё будет в полном порядке, я уверен. Это всего лишь магический выброс, как ты и сказала. Думаю, мисс Грейнджер стоит немного отдохнуть, и она явно пойдёт на поправку.

– Мне бы твою уверенность, Альбус. – колдведьма покачала головой.

Остаток разговора Гермиона не услышала, вновь проваливаясь в густую темноту своего же сознания.

***

В этот раз девушка не окуналась в свои – свои же? – воспоминания. Вместо этого она каким-то седьмым чувством, находясь в кромешной темноте, ощущала тревогу. Потом к темноте и тревоге добавился запах дыма и жар. Девушка закричала, не в силах пошевелиться. Она чувствовала боль, страх и какой-то животный ужас. Потом к ощущениям прибавились и звуки. Вернее, громкие, пронзительные крики. Вот только, как бы не было ей сейчас больно, крики были не её. Они оглушали, пугали, сводили с ума. И всё это вместе было действительно жутко.

«Люди в белом идут» – отчего-то её детским голоском прозвучало в её голове.

И…

Она проснулась.

***

Мадам Помфри не была рада отпускать её так рано из Больничного Крыла, колдведьма разумно считала, что Гриффиндорка ещё ослаблена после стихийного выброса. Но, тем не менее, девушке удалось отстоять своё освобождение.

В немного странном настроении Гермиона шагала на завтрак, благо, из-за произошедшего её отстранили от учёбы на пару дней. Ещё недавно она бы не радовалась бы подобному, но сейчас… Она слишком устала, слишком морально подавлена. Да и в связи со всем этим, учёба явно потеснилась в списке приоритетов. Девушка тяжело вздохнула, но упрямо продолжила идти вперёд. Сейчас бы домой, к маме, к отцу… А имеет ли она право называть дом Грейнджеров – своим домом? А Миссис Грейнджер – матерью? А Мистера Грейнджера – отцом? В любом случае, они были ей дороги, она любила их, даром, что они, как оказалось, не родные ей.

В Большом Зале было, как и всегда, шумно. Так привычно, что школа, не смотря на Войну за её пределами, жила в своём маленьком, независимом от жестокостей реальности жизни, мирке.

А останется ли так после смерти Дамблдора?

Гермиона одёрнула себя, приказав не думать об этом. Нет, Дамблдора не было жалко, не после того, что она узнала, но зато в сердце ядовитым цветком расцветало чувство вины перед всеми студентами Хогвартса. Они ещё дети, что ждёт их за порогом гостеприимной школы? И что ждёт Хогвартс без защиты Дамблдора? Что ждёт всех их?

Она понимает, это Война. А на войне всегда есть место жертвам, всегда приходится чем-то жертвовать, как сказал ей тогда Дамблдор. Но вчерашние дети, те, кто не успел ещё повзрослеть… А что их ждёт? Место в братской могиле чуждых им устоев? Вип-место на передовой? Не важно, Тёмная или Светлая сторона. Война всегда отбирает жизни, загребая их в пустошь своими жадными руками. И от этого никак не убежать.

«Хватит!» – решительно подумала девушка, постаравшись перестать размышлять на эту мрачную тему.

Гриффиндорка дошла до стола своего факультета, машинально поздоровавшись с друзьями, что предсказуемо стали то спрашивать её о здоровье, то поздравлять с выздоровлением и освобождением из-под опеки Мадам Помфри. Девушка протянула руку за чашкой с чаем, как рядом с неё на ближайшую тарелку плюхнулась газета. Странно, она даже и не заметила за своими мыслями, что в Большой Зал влетели совы. Девушка положила пару монет в мешочек, привязанный к лапке почтовой совы, и, отряхнув свой выпуск «Ежедневного Пророка», открыла его. Да так и застыла.

Непослушными пальцами вцепившись в газету, побледневшая девушка вскочила со скамьи, но, не рассчитав траекторию, запнулась и упала на пол Большого Зала, на потеху зевак. Но её это мало волновало. Газета выпала из онемевших рук, а девушка, быстро поднявшись, вовсе выбежала из Зала, даже не думая скрывать своих слёз, провожаемая насмешками и смехом.

Сердце громко бухало в груди, а девушка никак не могла заново начать дышать.

«Люди в белом идут» – будто в насмешку звучал детский голосок.

Почему-то у неё вовсе не возникало сомнений по поводу того, кто виновен в случившемся.

***

Каменная горгулья не успела полностью отъехать, как девушка молнией взбежала по ступенькам, ведущим в кабинет директора. Не размениваясь на вежливый стук, она ворвалась в кабинет.

– За что? – всего два слова, но и они дались с таким огромным трудом. Ей хотелось сказать обличительную речь или хотя бы что-то не столь жалкое, но в тот момент, сгорая от злости и лютой ненависти, она позабыла слова.

– О чём вы, мисс Грейнджер? – прям святая невинность, но её больше не обманут фальшивые огоньки честности в глазах старого мага.

– Вы знаете. – холодно произнесла девушка, вздрогнув на фамилии своих приёмных родителей. Которых теперь, благодаря седоволосому магу, сидящему напротив неё, больше нет в живых. – За что?! Что вам сделали магглы?! Или вы будете утверждать, что у них тоже была Метка?!

– У них нет, а вот над их домом… – вкрадчиво произнёс Альбус. – Мне жаль, что Пожиратели Смерти выбрали своей целью ваших родителей.

– Хватит лицемерить! – немного визгливо произнесла Гермиона, поморщившись от неприятного звука собственного голоса. – Мы оба прекрасно знаем, чьих рук это дело! За что?!

– У вас не должно было остаться причин отступить. – властно произнёс Альбус.

– Я уже и так дала вам своё обещание! – вскрикнула девушка, с яростью посмотрев на директора. – Это просто не имело смысла… вы просто убили их… – она замерла на месте и вдруг горько расхохоталась. – О Мерлин… Какой же вы… Ненавижу… – тихо, а затем громче с каждым новым словам. – Ненавижу. Как же я ненавижу вас! Вы уничтожили всё… Убили моих биологических родителей, а теперь и Грейнджеров… Светлый волшебник… Три раза ха! Да честь и совесть вам не знакомы! Как же я вас ненавижу, Мерлин тому свидетель…

– О, это прекрасно для вашей миссии. – благосклонно кивнул директор, мол, делайте, что хотите, абы штыки в колёса пану не вставляли.

– А не боитесь, что я откажусь выполнять обещанное?

– Это не в ваших правилах, и вы это прекрасно знаете. Тем более сейчас, когда наши с вами интересы, мисс Грейнджер, непосредственно связаны. Вы ненавидите меня и явно желаете мести, можете не скрывать этого, – как будто она пыталась скрывать. – мне же нужно, чтобы вы завершили мою и так очень длинную жизнь.

– Знаете, вам кажется, что вы играете в шахматы, как истинный стратег, вот только вы давно заменили безмолвные фигурки на кукол-марионеток, не замечая того, что это вовсе не куклы, а живые люди.

***

Тихо звякнула бутылка с огневиски, коснувшись пола. Ей это действительно нужно.

– Почему я так и думал, что найду тебя здесь, Грейнджер? – Малфой даже уже не язвил, а говорил с некой безысходностью и сочувствием.

– Побудешь моим собутыльником? – она, как и тогда, катнула по полу закрытую бутылку с алкоголем в сторону Слизеринца.

– Собутыльник предполагает разговор по душам, разве нет? – хмыкнул Драко, всё-таки взяв бутылку в руки и сделав маленький глоток обжигающего напитка. – Не думаю, что ты бы предпочла делиться сокровенным с противным хорьком.

Девушка закатила глаза на это заявление.

– Ты прав, я не очень жажду пустых жалостливых разговоров не о чём, по крайней мере не сегодня. – она покачала головой. – Но пить одной – первый шаг к тому, чтобы спиться. Особенно с тем, что происходит в этом чёртовом мире.

– Так уж и быть. – милостиво согласился парень, садясь напротив девушки прямо на пол в своей дорогой мантии. Некоторое время они пили в полной тишине, которую позже нарушил изрядно подвыпивший Малфой. – Почему ты пьёшь, Грейнджер?

– Странно, мне казалось, ты знаешь. = хмыкнула девушка, безучастно смотря в потолок.

– Знаю. – важно кивает Слизеринец. – Как и любой, кто внимательно читал «Ежедневный Пророк». Но ведь прошлый раз причина была другой?

– Малфой, я не настроена на откровенности – Гермиона покачала головой. Алкоголь давал приятное чувство отрешённости. – Да и чего вдруг я должна рассказывать тебе об этом? Ты же тоже не жаждешь рассказать, что тревожит тебя.

Они опять замолчали. И так же в тишине продолжили пить. А через час, здравый смысл помахал им ручкой и отправился в отпуск до трезвенного состояния юных алкоголиков. И этим двум показалось отличной идеей, если уж они не хотят произносить свои проблемы вслух, написать их на неизвестно откуда взявшемся пергаменте, передать друг другу и положить в карманы мантий. Отличный компромат, но, что не особо странно в виду количества выпитого ими огневиски, они, проснувшись – уже статистика – в объятиях, об этих кусочках пергамента и не вспомнили.

Комментарий к Глава 4

Группа про мои фанфики – https://vk.com/club89977622

========== Глава 5 ==========

– Хей, Гермиона, ты где пропадала? – излишне жизнерадостный Рон действительно действовал на нервы, особенно, если учесть всё то, что произошло, поэтому девушка предпочла проигнорировать его, надеясь, что Гриффиндорец отвлечётся на что-нибудь другое и отстанет от неё. – Гермиона, ты меня вообще слышишь? Лаванда сказала, что тебя не было ночью в комнате девочек. Где ты была? В библиотеке, что ли уснула?

– Рон, прекрати. – девушка раздражённо помассировала виски пальцами. Неумолкающий Уизли и его бесконечные вопросы могут, кого угодно довести до мигрени. Порой девушка и вовсе не понимала, что тогда привлекло её в этом рыжем парне? Нет, он несомненно был хорошим другом, уж точно лучше её самой, но рассматривать его в качестве возможного парня и даже больше, в качестве любви всей жизни… Она была слишком наивна и доверчива, считая, что всё и дальше будет просто прекрасно, но иногда стоит стягивать с себя эти розовые очки. – Мне просто нужно было побыть одной. Сам понимаешь.

– Почему нужно? – не понял парень, а его вопрос заставил экз-Грейнджер замереть от неприятного осознания. Нет, он же не может быть столь… толстокожим и невнимательным. Не может же? – Гермиона? Может ответишь уже? Или у тебя появились секреты от друзей?

Да уж… Она сказала, что Рональд хороший друг? Забудьте! Нет, он, что, и правда..? Да даже Малфой в курсе! Даже этот Слизеринец умудрился высказать свои соболезнования! Слизеринец! Соболезнования! В связи со смертью магглов! А Рон… Мерлин!

– Отчего же? – холодная усмешка скользнула по лицу девушки, делая черты её лица более резкими и выраженными, меняя почти до неузнаваемости. Такую Грейнджер Уизли ещё не видел. Что ж, зря он разбудил спящего дракона в её душе. Возможно, позже она будет корить себя за сказанное, за их ссору, за эту холодную, такую не свойственную ей, усмешку, но сейчас… Мерлин! Рональд невыносим! А ей явно необходимо выплеснуть свои эмоции. – Какой же это секрет, если все в замке знают об этом? Но, о чём же это я! Ты же был так занят поглощением еды, что не заметил ничего: ни моего падения, ни поспешного ухода, ни того, что написано в «Ежедневном Пророке»! Или ты читаешь только спортивную полосу? Ах, как я могла забыть! Ты же со своей неотесанностью только это и можешь, а потом предъявляешь претензии мне! Хочешь знать, почему меня не было здесь вчера? Да? Да потому что, самовлюблённый придурок, я осталась круглой сиротой! – «Во второй раз» – промелькнуло в мыслях надоедливым писком. – Грейнджеров больше нет! Ни мамы, ни папы… Их убили, понимаешь? Убили! – Гермиона даже не заметила, как сорвалась на крик. Слёзы текли по её щекам, а остальные Гриффиндорцы, находящиеся в гостиной, что с самого начала лишь любопытно прислушивались к их разговору, теперь глядели на друзей во все глаза. Многим из них было жалко Гермиону, вот только ей эта жалость даром была не нужна. Жалость лишь унижает человека, делает его в глазах окружающих слабым, в отличии от того же сочувствия. Но не все это понимают. – Так что я заслужила маленький отдых от всех этих жалостливых взглядов и твоих глупых допросов, Рональд!