Текст книги "Не в праве на ошибку (СИ)"

Автор книги: Калейдоскоп Событий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Мерлина ради, Драко, умеешь же ты разрушить всё веселье. – ворчит сердито Гермиона, устало прикрывая глаза. Вся романтика ситуации тут же сошла на нет, да и общий уют атмосферы куда-то пропал.

– Мы можем попробовать найти другой способ. – увещевал блондин, смирившийся со своей излишней говорливостью. Куда только девается его хвалённая холодность и рассудительность рядом с ней? – В библиотеке…

– Ты думаешь, я не искала? – оборвала она его. – Искала. Ещё как искала. Вот только нет там ничего. Не-ту. И всё тут. Занавес. Я вообще не понимаю, как ты об этом догадался, но тебя это не касается.

– Не касается? – возмутился Малфой. – Ещё как касается!

– Нет. – отрезает девушка, незаметно доставая свою волшебную палочку. – Абсолютно и безоговорочно нет. Прости, Драко. Я люблю тебя, но, сам понимаешь, эту комедию стоит заканчивать.

– Ты же не… – начинает парень, но видя решительное выражение лица блондинки, внезапно выхватывает свою волшебную палочку.

– Экспелиармус! – волшебная палочка Слизеринца выскользнула из его рук и упала с характерным стуком на пол. А девушка, не давая ему сказать и слова, добавляет. – Обливейт.

***

Блондин с растерянностью и гневом смотрит на ухмыляющуюся жутким оскалом девушку.

– То есть, как это, ты меня использовала?

– Очнись, Малфой, я не люблю тебя. Подумай своей головой, мы оба были напуганными подростками, и естественно я воспользовалась ситуацией. Как там говорится:«замёршие тянутся к друг другу, чтобы согреться»? А то, что ты себе надумал там – не мои проблемы.

– Но ты говорила…

– Я врала. – жёстко перебила его девушка и безжалостно добавила. – А ты поверил в глупые слова. Ты жалок, Малфой. Неужели ты думал, что я полюблю такого как ты, ммм? Это смешно.

– Убирайся! – берёт себе в руки парень. На лице его словно маска бесчувственная застыла, но девушку этой маской не обмануть.

Возможно, раньше ей было бы жалко его. Она бы чувствовала себя виноватой. Но она не чувствует уже абсолютно ничего. И с раннего утра – с новым поглощенным крестражем – любовь её уснула навсегда, как бы печально это не звучало. Впрочем, ей уже всё равно.

– Как скажешь, Хорёчек. – почти нежно говорит девушка, и блондина раздирает от желания приложить уже точно незнакомую ему Гермиону чем-нибудь тяжёлым, и не обязательно заклинанием.

Юноша действительно не понимал, как такое могло произойти.

***

А Блэквуд были действительно неважны его терзания. Её лицо исказила жуткая улыбка, а глаза – уже привычно – зажглись алым.

Теперь главное – дождаться нужного момента.

Зря она, что ли, полтора часа Нагайну отдать Крестраж увещевала?!

Комментарий к Глава 18

Группа про мои фанфики – https://vk.com/club89977622

========== Глава 19 ==========

Мир вокруг дрожал от обилия ярких красок, всё, что видела девушка расплывалось неясным пятном, но девушка не обращала никакого внимания на это – перед ней стояла куда более важная задача, и хотя равнодушие безжалостно настигало её Душу, Гермиона сдаваться не планировала.

Не в её стиле отступать.

***

Жгучим заревом горел Запретный Лес, поле для Квиддича полыхало огнём, но Хогвартс – в действительности пока что самое безопасное место во всей Англии – стоял, окружённый мощной магической сферой, непроходимым препятствием для Тёмного Лорда и его слуг.

Первый день весны отличался для всех обитателей Замка отнюдь не красотой наступившей весны.

***

В импровизированном тронном зале находились всего двое – Волдеморт и живая носительница осколка его Души. Хотя Тёмному Лорду было невдомёк, что рядом с Душой Гермионы притаился отнюдь не один жалкий по своим размерам осколок, а без сомнений все его оставшиеся в подлунном мире якоря. Удивительно, как сложно девушке было находиться в самом начале этого её жизненного испытания перед тёмным магом, настолько осколок стремился вернуться к создателю, а Тёмная Метка только усугубляла сей пугающий эффект. Теперь же, казалось, что цельная Душа юной Блэквуд смирилась с коварным подселением чуждой, перестав её отвергать – и осколки, слившись в едино, перестали искать выход, стремиться к магу, их создавшему. Каждый из этих осколков порознь, по сути, является отдельной, но не цельной личностью, скорее, отпечатком оной в разные временные промежутки, что тоже особо не способствовало их быстрому соединению или хотя бы подобию «сотрудничества» между ними. Но они являлись частью одной Души, осколками единого целого, клочками разорванного рисунка жизни, кусочками одного и того же пазла. А значит их слияние друг с другом было лишь вопросом времени. Возможно, на это повлияло ещё миллионы вещей и событий, но факт остаётся фактом – осколки стали подобием неполноценной Души, стремившейся захватить власть в теле носителя, но всё ещё недостаточно сильной, чтобы захватить контроль. Пока что недостаточно.

– Кажется, я вызывал не только тебя, но и Драко… – в своей шипящей манере обманчиво-ласково произнёс Лорд.

Пожирательница покорно согласно склонилась, но это всё, что смог добиться маг своим нарочитым запугиванием. Девушка со временем перестала выказывать внешне хоть какой-либо страх, да и внутренне Волдеморт не чувствовал её ужаса, лишь иногда он натыкался на её пристальный взгляд – редко настороженный, однако, зачастую восхищённый, преданный. И сейчас тоже смотрит так, настороженно, зная, что ослушалась наказа, пристально, но не из-за страха, а будто изучающе.

– Я знаю, Мой Повелитель. – ещё одно мимолётное склонение головы в знаке покорности его воле, хотя карие глаза горели привычным упрямством. Волдеморт видел это, но считал чем-то ужасным, какой бы своевольной не была бывшая Гриффиндорка он знал и ощущал по их связи – она была безгранично верной и преданной своему хозяину. Хотя иногда её выходки безумно раздражали мага, как бы он не разочаровался в глупых покорных единому его слову увальнях, смешных в своём притворном послушании, которым они скрывали свой страх перед ним и его силой. Но помня, что Блэквуд в первую очередь его крестраж, а потом уже Пожирательница Смерти, он сдерживался. – Но я не оповестила Малфоя о вашем приказе, Мой Лорд.

– Объяснисссь… – уже действительно угрожающе. Приказ есть приказ, и даже ей не позволено без причины трактовать его по-своему.

– Мальчишка слаб. – безразлично. Лицо не поменяло своё выражение, ни единый мускул не дрогнул. Это не было похоже на восковую маску других, под которыми они прятали свои настоящие эмоции, думая, что он не увидит, скорее просто слабая попытка не показать насколько ей вообще не всё равно. Хотя поведение девушки было не совсем понятно – он слышал от многих, что сын Люциуса буквально крутится вокруг Слизеринки, часто оставаясь с ней один на один, пускай и в последнее время таких слухов не поступало. Впрочем, логика Экз-Грязнокровки никогда не поддавалась ничьему осмыслению. Да и Тёмному Лорду было не слишком интересны поступки и отношения гормонально-нестабильных молодых магов, чтобы вообще вдумываться во всё это. – Он навряд ли способен на убийство.

– Не ты ли мне, девочка, не так давно рассказывала, как Драко хотел убить магглов, но ты его остановила? – бескровные губы изогнулись в жуткой усмешке.

Не в бровь, а в глаз, но девушка даже не дрогнула – всё так же с полным внимательно смотря на Волдеморта и с абсолютным равнодушием к предмету вопроса отвечая.

– О, он хотел. – ложь с лёгкостью слетает с губ. Девушка даже не задумывается уже, что ложь, что правда. Если бы Тёмный Лорд захотел просмотреть её мысли навряд ли бы что-то понял, лишь неясные образы, неполные мысли, невнятные ошмётки фраз. – Но вы не можете отрицать, что он так и ни разу никого не убил. Да и… то были магглы, не так ли? Всего лишь простецы, даже не второй, а третий сорт, а может даже ещё некто ниже. Их-то он убьёт, без каких-либо эмоций. Чего нельзя сказать о тех, кто будет на этом… рейде. Мы учились с этими людьми, и даже не пересекаясь особо с большой частью студентов, мы знаем о них. Боюсь, Малфой бесполезен в данном плане. И его неспособность быстро и без лишних сомнений убить кого-то знакомого может подвести всю операцию к срыву.

– Что ж… – несколько озадаченно протянул маг, первоначально думавший наказать девчонку за, казалось, её простую глупую блажь. Эти изъяснения его вполне устроили. – Хорошо, пусссть будет так. Мальчишка ссслаб, как и его отец, но думаю, после моей Победы я сссмогу найти им применение по сссилам. Но возникает закономерный твоим выводам вопроссс – сссумеешь ли ты сссделать тоже?

– Не беспокойтесь, Мой Лорд, сумею. – лицо девушки за всё время впервые изменилось – на губы заползла ядовитая кровожадная усмешка.

– Превоссссходно… Белла объяснит тебе план, и ты отправишься обратно. Всё ясссно?

– Да, мой Лорд.

***

Только Поттер исчезает из поля зрения, с воспоминаниями зельевара наперевес, девушка выходит из своего укрытия, направляясь к человеку с разорванным горлом. Профессор лежит на полу хижины, истекая кровью, что вытекала из его страшной раны, и не подавал никаких признаков жизни. Ей, наверное, стоило продолжить следить за Гарри, чтобы не упустить момент, но уйти сейчас казалось чем-то неправильным, чем-то таким, что прежняя она не приняла не под каким соусом не при каких обстоятельствах, и девушка остаётся – слишком сильно она изменила себе раньше, слишком многое натворила, чтобы не помочь под конец тому, кто, по сути, сохранил её секрет.

Гермиона накладывает стабилизировающее заклинание на шею мага, затем обыскивает карманы мантии мага в поисках противоядия – ну, не мог опытный зельевар столько работать с ядом проклятой змеюки и не сварить противоядие в целях собственной безопасности – и находит искомое. Заливает в рот пострадавшего, несколькими немного неуклюжими движениями помогает проглотить зелье, вызывая глотательный рефлекс, кидает на рану целительское заклинание, призванное вылечить рану, но её сил и опыта хватает только на то, чтобы рана схватилась по краям и перестала кровоточить. Следующий шаг – достать из сумки Кроветворное, точно так же споить Снейпу. Не уж-то он так хотел умереть, что не заикнулся при Гарри о противоядии? Ну, чего уж думать об этом, поздно. Выживет, куда денется. А потом в Мунго подлатают.

– Грейнджер?! – из уст профессора не вышло ни слова, лишь какой-то неясный шёпот, который, как ни странно, в зловещей тишине хижины девушка не только услышала, но и распознала.

– Спите, профессор, я вам снюсь. – буркнула она первое попавшее в голову, даже не думая исправлять мужчину. – Проснётесь чуть позже – будете как новенький.

– Пожиратели… – с каким-то обречением от своей не-смерти прошипел-просвистел двойной шпион.

– Точно. – кивнула, соглашаясь юная Пожирательница Смерти, и накинула на Снейпа все защитные заклинания, что знала. – Только не смейте умирать, ладно? А то, что, я зря на вас время тратила? Мне теперь ещё Поттера искать, да так, чтобы никому не попасться.

– Мальчик…

– Не крестраж, профессор. Не-крест-раж. Отдыхайте. А потом, живите, хорошо? – и не слушая возражений, навела на него сон.

***

Гарри, скрытый отцовской Мантией-Невидимкой, превозмогая сильнейшую боль в шраме, направлялся на опушку Запретного Леса, прямиком в руки Волдеморта. В голове до сих пор эхом раздавалось шипящее мага: «Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, сссколько ещё людей погибнет для тебя? Приходи и прими сссвою сссмерть!». Глупо поддаваться на эту провокацию, но он не мог по-другому, просто не мог оставаться в Хогвартсе, видеть лица оплакивающих погибших, знать, что всё это – из-за него, тем более после того, что он узнал, что сам является Крестражем. Гриффиндорец до сих пор не мог поверить, что Дамблдор врал ему, пусть и ради эфемерного всеобщего блага, а Снейп оказался самым положительным персонажем этой печальной пьесы. Вот только он мёртв, а Гарри слишком поздно понял, практически перед своей смертью, что мир не делится только на два цвета: белый и чёрный, в мире куда больше граней.

Неожиданный шум мгновенно вывел брюнета из мыслей, и он, особо не церемонясь, кинул в источник шума Экспелиармус, а следом и Ступефай, видимо, забыв, что находится под Мантией-Невидимкой. Первое заклинание попало прямо в цель, и волшебная палочка противника прилетела куда-то рядом с Гарри, а вот повторный шум показал, что Ступефай попал куда-то мимо. Но из зарослей никто не показался, ни через минуту, ни через две, времени у Избранного особо не было, и поэтому он решил, что повторный шум возник от упавшего на землю неизвестного противника, и пошёл дальше.

Ему нужно было спешить.

***

Гарри стоял перед Волдемортом и толпой его слуг на опушке леса, с остервенением сжимая в руках воскрешающий камень, видя призраков своих родителей и крёстного. Было откровенно страшно умирать, но он должен был. Обязан. Ради других.

Он крестраж. Последний из них, какая ирония судьбы, не так ли?

– Гарри Поттер… Мальчик-Который-Выжил, пришёл чтобы умереть… – скалится Тёмный Лорд, и Гриффиндорец только сильнее сжимает воскрешающий камень в своих руках. Родители и Сириус поддерживающе и успокаивающе смотрят на него, и от этого чуть-чуть легче. Но, Мерлин, как же страшно! Безумно хочется закрыть глаза, чтобы не видеть ухмыляющихся лиц своих врагов, но юноша не малодушничает даже перед своей смертью, а с честью примет последний бой, пуская он и будет для него последним. – Авада Кедавра!

Изумрудный луч, почти такой же по цвету, как и его глаза, летит прямо в парня, но тот даже не думает отходить в сторону. Однако, когда до Гарри лучу лететь остаётся всего каких-то пару сантиметров, всё в округе для парня будто выключается. В его руках оказывается что-то тяжёлое, странно давящее на грудь, и он на автомате прижимает это к себе, а затем его будто протягивает через узкую-узкую трубку, выворачивая наружу, и он оказывается в совершенно другом месте. Последнее, что он видит в размытом пятне опушки Запретного Леса, это как на его месте оказывается смутно знакомая девичья фигура. В руках у него его же Мантия-Невидимка, в которую завёрнут какая-то непонятная вещь, вероятно, артефакт, что его и перенёс сюда, несколько фиалов с воспоминаниями, и небольшая записка, от содержания которого Гарри невольно вздрагивает.

«Артефакт перенес тебя, вероятно, на относительно небольшое расстояние, по идее, в безопасное место. Надеюсь, шею ты не поломаешь, когда будешь перемешаться. Это было бы печально.

Знаешь, я долго думала, что скажу тебе перед концом. Чьим? Своим естественно. Я так особо ничего и не придумала, учитывая, что мы уже разговаривали после всего случившегося, правда, ты этого не помнишь. Лучше было бы написать эту записку раньше, когда у меня были эмоции, та же вина, к примеру, или умение дружить или любить, сопереживать, сочувствовать… Не знаю. Но это было слишком опасно. Я не могла так рисковать всего лишь ради твоей памяти об моём бездыханном теле. Теперь, стоя на краю, я понимаю, почему Волдеморт был столь одержим идеей бессмертия – это безумно страшно. Смерти не боится только сумасшедший, но меня пугает не столь смерть, сколько то, что за ней последует, ведь во мне, в моём теле, не только моя Душа, но и его крестражи. Ты, наверное, читая это, считаешь, что я несу какой-то бред. Или вовсе это не читаешь, что более вероятно. Было бы логично, если бы сжёг моё послание. А может и нет, кто знает. В любом случае, воспоминаниям ты, вероятно, поверишь больше. Там не так уж и много, так что не будь злюкой и посмотри их все. Хотя бы в память о прежней Гермионе. Мой разговор с Дамблдором от его лица, думала ещё один приложить, но вряд ли тебе будут интересны мои переживания о смерти Грейнджеров и вина в ней почившего директора, да та наша встреча в лесу, воспоминания о которой я тебе стёрла, но, эй, ты сам разрешил.

В общем, не знаю, что ещё сказать-написать. То, что жалею о своих поступках? Я много о чём жалею, но думаю, если бы могла всё изменить, я бы не стала. Посмотри на это с другой стороны, пускай меня все запомнят предательницей, пускай ненавидят все, Драко, да и ты тоже, я собрала в себе всё те осколки, что искал ты, в том числе и крестраж в тебе. Собрала так, что Волдеморт не узнал об этом, не почувствовал. И теперь, раз ты это читаешь, следовательно, мой план сработал, он сам уничтожил все их, в один удар, в одно заклинание.

Я ухожу куда-то в неизвестность. Страшно ли мне? Да, страшно. Жалею ли я? Нет, не жалею. Но прощения попросить должна. По крайней мере, так бы поступила прежняя я, верно? Так ведь? Ну, тебе виднее. Я уже давно не могу судить о себе с полной уверенностью.

О прощении я, конечно, попросила, но понимаю, что такое тяжело будет простить. Поэтому, пожалуй попрошу лишь об одном – запомни меня, настоящую меня, такой, какой я была. Считай, что я настоящая – совсем другой человек. Я просто хочу, чтобы Гермиона Грейнджер была жива в памяти хотя бы одного человека. Не имею ничего против Блэквуд в общем, но всё то, что я творила под этой фамилией уважения и памяти навряд ли заслуживает.

Победи этого безносого придурка, ладно? Не хочу, чтобы всё было напрасно. Вот такая я вот эгоистка. И выживи. Обязательно выживи. Народу нужна Надежда, людям нужен ты. Живи. Радуйся жизни. Будь собой. Не теряй себя. Никогда.

Прощай,

Некогда твоя Гермиона Грейнджер-Блэквуд»

Комментарий к Глава 19

Конец 2 части. Гарри, естественно, победит, вероятно, из-за своей связи с Бузинной Палочкой, ведь Дамблдора обезоружил Драко, Малфоя – Гермиона, Гермиону – Гарри. (Да, знаю, это не особо оригинально, но зато действенно – последний из Даров Смерти очень полезен в данном аспекте.) И описывать это не вижу смысла, ведь происходить победа будет почти как в каноне, да и я делала акцент на Гермионе. Вообще планируется 3 часть, но она будет о Гермионе, короткой, мало связанной с Маг.Миром. Не знаю, надо ли это кому-то. Но, в общем, фанф можно читать и до этого момента.

Группа про мои фанфики – https://vk.com/club89977622

========== Часть 3. Глава 1 ==========

Гермиона открывает глаза, и яркий свет тут же заставляет её зажмуриться. На мгновение девушка выпадает в осадок от противоречивых эмоций и ощущений, да и вообще от того что у неё эти эмоции есть. Вина накатывает волнами, но истерики, как могло бы случится в прежние времена, не было, что весьма радовало, хотя Гермиона малодушно и предположила, что все предыдущие события – не более, чем жуткий сон. Но девушка тут же одёргивает себя. Сон? Это звучит смешно, глупо и наивно. Странность ситуации закономерно выводит её из равновесия и вызывает неконтролируемый приступ нервного смеха – не жуткого и кровожадного, а вполне обычного – но Блэквуд усилием воли успокаивается. Сейчас не место и не время. Хотя, где она, девушка не имела никакого понятия, да что уж там – зажмурившись от яркого слепящего света, она и вовсе не успела рассмотреть обстановку. Досадное упущение, причём, в бою оно могло стоить жизни, но девушка не спешит открыть глаза. Звуков сражения нет, как нет и ощущения тревоги, лишь какое-то необычайное умиротворение и спокойствие, но всё же что-то настораживало Гермиону и не позволяло расслабиться. Внутри было неожиданно пусто, и ей даже показалось, что вместе с крестражами Волдеморта, она потеряла частичку чего-то очень-очень важного. Экз-Грейнджер замерла на мгновение, едва-едва дыша от осознания произошедшего. Её внутренности казалось сделали кульбит, стоило ей вспомнить о произошедшем. Но разве она не должна была погибнуть, нет? Гермиона явственно помнила луч – зелёный и смертельный – летящий в Гарри, то, как она сама становится на его место, отправляя Гриффиндорца куда подальше при помощи артефактного Порт-Ключа, и то, как заклинание попало в неё… Боли не было, лишь пустота и темнота, сменившаяся светом. Вот только пустота осталась, как вечное напоминание её глупостей. Но если она умерла, то… Что это за место?

Гермиона открывает глаза, жмурясь поначалу, но вскоре привыкает к здешнему освещению и с удивлением распознает в окружающей её обстановке парк, в котором ещё маленькая она гуляла с Миссис и Мистер Грейнджер. Те же деревья, те же кустарники, те же лавочки, причудливо расставленные по территории парка, но, как не старалась девушка, она не могла увидеть ни одного цвета, помимо слепяще белого. Удивительно, что она вообще узнала это место.

По правде говоря, это было странно. Если она умерла – то как она может находиться тут? Если отринуть магические предрассудки и вернуться к давно забытым реалиям мира магглов, то можно предположить, что это и есть мифическая жизнь после смерти. Но… на Ад это походило мало, а для Рая… Гермиона отдавала себе отчёт, что явно не дотягивает до достойной находится в таком месте.

И всё же нужно было что-то делать с этим. Что именно – Гермиона не знала, но всё же как-то несмело сделала шаг в сторону ближайшей скамейки. Но стоило сделать ей ещё один шаг, как тактичное покашливание показало, что девушка отнюдь не одна находится здесь. Резкий, обусловленный прежними рефлексами и инстинктами, поворот, и у девушки появляется кислое выражение лица.

– Кажется, я поторопилась с тем, что это не Ад. – роняет Блэквуд, на что её неожиданный собеседник лишь доброжелательно улыбается.

– Рад видеть вас, мисс Грейнджер. – голубые глаза-васильки за очками-половинками буквально излучают добро и радость, но девушка не разделяет счастья их обладателя, а лишь сильнее хмурится – она не понимает, кажется ли ей это или нет, но в словах «мисс Грейнджер» чудилась жестокая насмешка.

– Не могу ответить вам тем же, многоуважаемый директор. – её слова сочатся ядом, а карие глаза излучают злость и презрение. Застывшая ненависть потихоньку разгоралась вновь – если раньше она считала недостойным поведением испытывать такое по отношению к мёртвому, убитому её руками, человеку, то сейчас этого барьера не стало. – И, откровенно говоря, век бы вас не видеть.

– Ну что вы, мисс Грейнджер, не стоит быть столь грубой. – по отечески усмехается старик, приглаживая свою длинную седую бороду. – Я действительно удивлён, как долго вы продержались. Это было… неожиданно.

– Не всем же играть по вашим правилам, директор. – девушка буквально обожгла седовласого мага своей злостью, но тот остался безучастным к негативным эмоциям девушки. – Вы ведь ждали здесь Гарри, не так ли? Серьёзно, строить интриги после смерти – это такой моветон.

– А вы стали смелее, мисс Грейнджер.

– Это не смелость, а отсутствие почтения к тому, кто его недостоин. Вы лишили меня родителей, дважды, вы отобрали у меня – меня…

– О, мисс Грейнджер, продолжить сражаться было вашим выбором. – перебил её Альбус.

– Отправили двух мальчишек на самоубийственные поиски неизвестно где крестражей, и всё грёбанное время, двуличная вы сволочь, – не выдержала девушка. – готовили Гарри к смерти. Карманный Герой, очаровательно просто. А вы когда-нибудь думали о нём, как о просто мальчике? Мальчике, так рано потерявшем своих родителей, мальчике, которому нужно было всего лишь немного поддержки, а не глупые приключения для людей с суицидальными способностями.

– Если вы думаете, что мне так легко далось то решение, то вы ошибаетесь, мисс Грейнджер.

– Вы не понимаете? Неважно, легко ли вам было или нет – вы приняли решение и вам за него отвечать. Глупо, наверное, звучит из моих уст, не так ли? А ведь по началу я винила вас во всём – в метке, в том, что Гарри меня ненавидит, в том, что Волдеморт сделал из меня свой крестраж… Во всём, в общем-то говоря. Но ведь обвинять других в своих проблемах – глупо. Как и прикрываться эфемерным всеобщим благом, профессор. Я не сама стала на этот путь, но я была именно той, кто выбрал не сходить с этой тропы. Я отдаю себе отчёт, в том, что именно я решила собрать в себе остальные крестражи, что и привело к моей смерти. Но именно вы стали отправной точкой, ваш глупый план, ваши действия, ваша затея. – она неожиданно рассмеялась – горько, с надрывом. – Что я делаю? Будто вы поймёте, будто захотите, будто вас здесь, после смерти, настигнет раскаянье… Вы так долго учили нас обращаться к свету, что сами стали принимать тень от свечи за полноценный свет.

– Но вы не можете отрицать, что всё завершилось удачно для этого мира, Мисс Грейнджер.

– Ну-ну, конечно. – скептически произносит девушка. – Очень. Особенно для профессора Снейпа, чуть не погибшего от яда Нагайны. Или для Гарри, который, опоздай я хоть на секунду, всё-таки встретился бы с вами. Хотите правду? Я ненавижу вас всем сердцем и презираю всей Душой, или тем, что у меня от неё осталось. Но никто не будет презирать вас больше, чем вы сами, Дамблдор, хоть и настолько глубоко внутри, что вы сами этого не понимаете. Давайте, ради Мерлина, закончим этот пустой разговор, профессор. Оставьте меня хотя бы после моей смерти!

Девушка устало прикрыла глаза, открыла их и прошагала прямиком до скамейки. Села на неё, осмотрелась и с радостью отметила, что надоедливого бывшего директора Хогвартса здесь больше нет. Вот только всё равно напряжение не отступало, будто должно случиться что-то ещё, что-то, что ей явно не понравится. И вправду, стоило ей расслабленно облокотиться спиной об спинку скамьи, как под ней раздался звук, очень похожий на слабый болезненный стон.

Гермиона вскочила, слегка напуганная, и тут же любопытно заглянула под лавку, едва сдержав крик после увиденного – там, на земле, лежала, скорчившись от боли, скукоженое существо, чья кожа была полностью в ожогах и нарывах, да и тело, казалось, состояло из кусочков, сшитых с друг другом каким-то непрофессиональным лекарем.

– Да, это то, что ты подумала. Вернее, кто, но разве это важно? – Гермиона вздрогнула, поднялась и наткнулась взглядом на маленькую девочку со светлыми волосами и серыми глазами. Малышка не сводила с девушки не по детски взрослого и мудрого взгляда, от чего бывшей Гриффиндорке стало немного жутковато, однако, опасности и агрессии она не чувствовала. Девочка, по совиному склонив голову к плечу, задумчиво ожидала от Слизеринки хоть какой-то реакции, но девушка даже не двигалась, впав в своеобразный ступор. Вдруг Блэквуд отмерла и, слегка подумав, несмело улыбнулась девчушке.

– Наконец-то! – воскликнуло дитя. – Я уж было подумала, что тебя парализовало. Невозможная вещь для здешнего мира, но вы, маги, частенько умеете удивлять. Ты выглядишь подавленной?

– Скорее, озадаченной. – честно призналась Гермиона, не зная, как относится к странному ребёнку в не менее странном месте. – То, что я задумала… получилось, да и Гарри остался жив, но, вместо радости, я чувствую…

– Пустоту? – понятливо сказала девочка, сочувствующе улыбнувшись. – Мне жаль, но, когда ты решилась на эту опасную авантюру, ты не совсем понимала, на что идёшь.

– Что ты имеешь в виду? Я знала, что меня ждёт смерть.

– Я никого не жду. – закатила глаза девочка, что на детском личике смотрелось умильно, вот только Гермиона от неожиданности милости ситуации не оценила. Смерть?! – Ну, за редким исключением. В основном, вы сами доходите до завершения, да и ждут вас в основном лишь родные, которые только рады, если их живые родственники пробудут в Подлунном Мире как можно дольше. Я вижу ты немного шокирована? Впрочем, это вполне логично, ты ведь не ожидала такого. Я подумала, что такой мой облик вызовет у тебя меньше отторжения.

– И… почему я удостоилась чести встретиться с вами лично? – настороженно спросила Гермиона.

– Ты же не дослушала того старика, впрочем, и объясняющую речь он готовил отнюдь не для тебя. Гарри Поттер… интересный мальчик, этот твой друг. Потомок Рода, ведущего своё начало от Игнотуса Певерелла. Воскрешающий камень кинуть в лесу, Бузинную Палочку сломать… Впервые вижу того, кто добровольно отказывается от Даров. Впрочем, было бы глупо, если он погиб из-за них, когда ты отдала свою жизнь ради него. – девочка… Смерть на мгновенье замолчала, но тут же продолжила. – Но мы отвлеклись. Ты действительно не совсем осознавала, на что идёшь. За черту должна уйти Душа целиком, а то, что ты видишь под этой скамейкой – полноценной Душой назвать сложно, не думаешь? Пускай ты и собрала все осколки, но это не та цена, которая необходима. Твоему другу было бы куда легче в данном деле, из-за того, что он и крестражем пробыл дольше, да и Волдеморт сам усилил связь между ними, используя кровь мальчика для Ритуала Возрождения. К тому же, осколок в нём был всего один, и он не представлял особого вреда, так как не прижился изначально, чего нельзя сказать о ситуации с тобой. Крестражи этого вашего так называемого Лорда остались тут, но, хоть это почти целая Душа, их недостаточно.

– Разве это имеет значение? Осколки мертвы, пускай я тоже…

– Ты меня вообще слушаешь? Думай своей головой! Авада могла забрать лишь одну жизнь, одну Душу, и в ошмётках таковой Тёмного Лорда кусочков явно недостаёт. Цена могла была бы быть взята с тебя… Но, вот мы и подошли к самому главному, любой вред изначально затрагивает самое слабое звено. – на руках у девочки сам собой возник запелененный младенец, который открывает свои глаза тут же, стоит ему оказаться на руках у Смерти. Глаза цвета шоколада. Неожиданное осознание выбивает весь воздух – какой здесь воздух?! – из лёгких девушки, но она старается отвергнуть всё это. Так ведь не может быть, да? Не может же? – Мне жаль, Гермиона. Ты была беременна на момент попадания в тебя Авады. Чуть меньше трёх месяцев. В чём недостаток Магии, так это в том, что вы слишком поздно чувствуете все «прелести» вашего беременного положения.

– Вы же не хотите сказать, что…

– Душа ребёнка, нерождённого ребёнка – не полноценна, хотя и чище любой другой, а от того и слаба. И Авада выбрала её, как цену.

– Вы не…

– И я не могу ничего поменять. Мне жаль. – в который раз говорит девочка-Смерть, а затем её серые глаза на мгновение загораются потусторонним огнём. – Но я могу гарантировать, следующая жизнь твоей дочери будет очень хорошей.

– Дочери… – эхом слабым голосом повторила Блэквуд, которую начало мутить. Она была готова пожертвовать собой, но, если бы она знала… Она бы дождалась рождения малышки, и только потом сделала бы всё, лишь бы она не застала кровавой тирании Волдеморта.

– Тебе пора. Ты и так уже долго пробыла здесь. – говорит Смерть. – Ты не можешь остаться, ещё слишком рано, да и в Подлунном Мире есть те, кому ты нужна. Постарайся попасть в мои Чертоги не раньше, чем наступит твоя старость, хорошо? Думаю, по сравнению с некоторыми людьми, ты это как никто заслужила.

Последние слова Гермиона слышала, будто сквозь вату, а затем она вдруг осознала себя лежавшей навзничь на холодной стылой земле. Ей казалось, что она сошла с ума. Слёзы буквально душили её, падая с щек на грязь, и кое-где не сошедший снег. Хотелось кричать, хотелось… убить себя, но что-то подсказывало ей, что это не выход, что ей просто не позволят так просто закончить жизнь самоубийством.