Текст книги "Газета К Борьеру! №21 от 13.10.2009"

Автор книги: К барьеру! (запрещенная Дуэль)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Знал ли Медведев, что идя на поводу у еврейского Распутина, он нарушил статью 14 Конституции России, которая гласит:«1. Российская Федерация – светское государство. 2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». Следовательно, президент Медведев, если в России главенствует закон, должен подвергнуться импичменту. Собственно, так оно и было бы в любом европейском государстве, произойди там подобное. Но в этих государствах первые лица никогда не принимают религиозных деятелей – на это есть соответствующие министерства, которые действуют строго в рамках закона. Своим одиозным решением Медведев поставил себя в неловкое положение перед остальными конфессиями. Ведь с такой просьбой к нему завтра могут обратиться как патриарх Кирилл, так и руководители исламиских общин. Если откажет, возникнет межрелигиозная рознь, если удовлетворит их просьбу – впору подавать в отставку. Правда, это маловероятно. Лидеры этих конфессий, в отличие от космополита Б. Лазара, – коренные жители России, законопослушны, не связаны с криминальным олигархическим миром, не манипулируют первыми лицами России, не пытаются захватить власть в стране. Независимые СМИ и еще не купленные олигархами политики прекрасно знают, что антисемитизма в России нет как такового. Но его сознательно провоцируют под прикрытием первых лиц государства своими расистскими поступками небольшая, но очень агрессивная кучка сионистов и олигархов, ведомые неутомимым борцом с антисемитизмом Лазаром. Примером может служить перевод на русский язык хасидской религиозной книги «Шулхан арух», которую всеми правдами и неправдами проталкивал Лазар. «Майн кампф» и «Шульхан арух» по своей направленности стоят друг друга. Если в первой книге говорится о превосходстве арийской расы, то во второй – все неевреи сравниваются с экскрементами, евреи – это соль земли, остальные – ничтожество. Обе книги проповедуют расизм, но книга Гитлера гуманнее и не так вульгарна. Группа депутатов обратилась в Генпрокуратуру с требованием разобраться, а на имя Путина было направлено письмо за подписью 5000 представителей российской интеллигенции с просьбой не допустить к изданию этой человеконенавистнической книги. Какой тут СМИ олигархов подняли визг! Не отставали от них партия власти и, конечно, «Эхо». Слово «фашисты» было самой мягкой характеристикой русских патриотов, а на «Эхо» сообразительные стали выкрикивать в эфир свое любимое: «Патриотизм – это последнее прибежище негодяев!». Но истина в том, что именно «Эхо» – одно из прибежищсообразительныхнегодяев. Об остальных прибежищах этих негодяев догадаться нетрудно. Силы были неравны – засообразительнымистояли Израиль и его «самый большой друг» Путин. Президент поддержал Б. Лазара, тем самым унизив и предав русскую интеллигенцию. Путин вместе с фюрером хасидской секты вбили очередной гвоздь в гроб русской интеллигенции – она планомерно вытесняется изо всех ветвей власти, искусства, образования, науки, телевидения и радио, ибо она не в состоянии что-либо противопоставить натиску сообразительных евреев, за которыми стоит Б. Лазар, олигархи и первые лица российского государства. Их места занимает еврейская интеллигенция, чей менталитет с хасидским уклоном приведет к окончательному исчезновению некогда могучей русской интеллигенции.

Титульные нации России возмущены бесцеремонным поведением Б. Лазара, его вмешательством в государственные дела России и тем, что статус руководителя филиала хасидской секты, чей центр находится в США, приравняли к статусу первых лиц православной и мусульманской религий, за которыми стоят около ста миллионов верующих. В демократическом государстве любого иностранного религиозного деятеля, систематически вмешивающегося в политику и проталкивающего своих единоверцев в государственные органы, без промедления выслали бы из страны даже без просьбы трудящихся. На имя Путина, в Генпрокуратуру, в Думу были направлены десятки писем за подписями сотен граждан России с требованием лишить Б. Лазара незаконно полученного гражданства и выслать из страны за деятельность, несовместимую с его религиозным статусом. В ответ – гробовое молчание.

Р. БОГАТЫРЕВ

 Справка.Священник Русской православной церкви отец Пётр, проживающий в Орловской области, в соответствии со ст. 33 Конституции и пп.1 и 2 ст. 5 Федерального закона «О порядке обращения граждан Российской Федерации» обратился в Министерство юстиции с просьбой предоставить ему Устав Федерации еврейских общин России, зарегистрированный, надо полагать, установленным порядком. Ему ответили, что данный документ он может получить в областном отделении Федеральной налоговой службы по месту жительства. Однако налоговики в ответ на обращение сообщили, что таким документом они не располагают.

Повторное обращение священника в Минюст осталось без ответа. В связи с этим отец Пётр подал исковое заявление в Замоскворецкий суд Москвы, требуя от ответчика – министра юстиции А.В. Коновалова – удовлетворить его право на получение информации. Суд запросил точный адрес ответчика.

ВИЗИТЫ ВОЕННЫХ И ШТАТСКИХ

Как военные министры, так и министры обороны России и СССР Нижний Новгород и Горький не жаловали своим посещением, т.к. крупных воинских частей в губернии (области) никогда не было – выражаясь словами гоголевского героя«хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь».Был, правда, в 1940 г. в Горьком маршал Тимошенко вместе другими представителями высшего командования, руководителями наркоматов оборонной промышленности и госконтроля по поводу срочного размещения на заводе N92 им. Сталина заказа на изготовление 500 гаубиц М-30. Да был в годы войны Ворошилов по поводу формирования резервов и работы оборонной промышленности. И это всё! Хотя в послевоенные годы был и Горьковский военный округ, но он считался глубоко тыловым и командовали им генерал-лейтенанты Смирнов, а затем Щербаков, тогда как другими военными округами командовали вплоть до Маршалов Советского Союза.

Со слов моего друга (он был значительно старше меня) старшего адъютанта Рокоссовского в 1956-1968 гг. полковника Захацкого, прославленный полководец после войны в Горьком не был никогда по той же причине. Было только командование ПВО страны, т.к. в области нёс службу и был на боевом дежурстве 16 корпус ПВО, который прикрывал территорию 6 областей и 4 автономных республик, включая Горьковскую ГЭС и легендарный Арзамас-16 (Саров), а также Москву и Московскую область с северо-востока.

Посещало Горький и командование ВМФ во главе с Адмиралом Флота Советского Союза Горшковым – как сам, так и сопровождая Председателя Совета Министров СССР Косыгина. Они посещали завод «Красное Сормово», который за годы Советской власти дал ВМФ треть подводных лодок, в том числе и атомных, а также посетили базу строящихся кораблей ВМФ.

Был в Горьком и Председатель ЦК ДОСААФ маршал авиации Покрышкин, который очень много сделал для укрепления материально-технической базы ДОСААФ, в том числе и для её Горьковского областного совета. А вот нынешний министр обороны РФ Сердюков, тот самый, которого год назад не могли найти целый день, когда Грузия напала на Южную Осетию, ухитрился за последние несколько месяцев дважды осчастливить Нижегородчину своим посещением. Ни Чечню и Ингушетию или Дагестан с Кабардино-Балкарией, где постоянно льётся кровь, а именно Нижегородчину. Его не интересовало отсутствие в области какого-либо ПВО, упомянутый 16 корпус давно ликвидирован, его командный пункт, как сообщала официальная и далеко не левая газета «Нижегородский рабочий» давно заброшен, загажен и оккупирован БОМЖАМИ, которые разворовали там всё, что можно украсть. В таком же положении был и штаб этого корпуса, правда, сейчас его вычистили, достроили этаж и сейчас там помещается областная прокуратура, ибо заключённых в РФ, как сообщали СМИ, больше, чем было в СССР. Так что ни Горьковскую ГЭС, ни Саров, куда часто наведываются руководители РФ, с воздуха никто не охраняет – они беззащитны.

Автор статьи несколько лет назад посетовал на это знакомому генералу из Куйбышева, но он меня «успокоил», что Куйбышевская ГЭС с воздуха так же беззащитна. Не посетил Сердюков и завод «Красное Сормово», где численность работающих сократилась почти в 10 раз против того, что было в СССР, не заложено и не спущено на воду после развала СССР ни одной подводной лодки в отличие от США и их друзей. Построенная ещё при социализме дизельная подводная лодка модернизирована и продана Китаю, а корпус атомной разрезан и сдан на металлолом. Даже рабочая столовая на заводе закрыта и переделана под божий храм, но господь бог, как и власти, плохо помогает заводу, который кое-как ещё держится за счёт заказов Азербайджана.

Не посетил Сердюков и РОСТО (ДОСААФ), который, несмотря на возросшие задачи и требования, испытывает большие трудности и с финансированием, и с материально-техническим обеспечением. Последние 30 с лишним лет при Советской власти в Горьковской области дислоцировался 13 гвардейский Кенигсбергский отдельный стрелковый корпус, после развала СССР его преобразовали в 22 гвардейскую общевойсковую армию, хотя численность этой армии была меньше упомянутого корпуса, а гвардейских общевойсковых армий в годы войны было всего одиннадцать.

Был Сердюков во время визита в Мулинском гарнизоне, что недалеко от Горького, на дивизионных учениях. Визит Сердюкова не прошел бесследно, было объявлено, что 22 гвардейская общевойсковая армия, в которой за последние четыре года сменилось трое командующих, ликвидируется, а вместо неё будет создана бригада.

В связи с вышеизложенным вспоминается лозунг Горбачёва открыть огонь по штабам (не у хунвейбинов ли он его перенял, этот национал-предатель) и чем он закончился, а также известную поговорку тысячелетней давности, что народ, который плохо относится к своей армии, будет вынужден вскоре кормить чужую.

С.Г. КРЮКОВ

ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ФАКУЛЬТЕТ

ТЕХНОТКАНЬ: ВОЗНИКНОВЕНИЕ, ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ, НЕКРОЗ

1

Потребительская философия, потребительская психология порождают в итоге целостное мировосприятие так называемого «ПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО ОБЩЕСТВА».Потребительство– явление психосоциальное, и очень не правы те, кто путают его с явлением совершенно иного порядка – экономико-физическим,потреблением. Потребительское отношение к экономике вовсе не означает высокой степени потребления, и даже скорее наоборот. Точно так же и высокая мера простого физического, бытового потребления вовсе не вытекает из потребительства, и напротив – препятствует ему.

Потребительское отношение и «потребительское общество» – это феномены КРАТКОСРОЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ мышления. Задачей потребительского общества выступает не повышение уровня потребления как такового, а максимализация сиюминутных возможностей текущего потребления. Отсюда и знаковое явление потребительского общества – потребительское кредитование, суть которого заключается в переплате за товар или услугу во имя ускорения их получения.

Присущее данному типу общества потребительство уже не раз в исторической ретроспективе приводило к катастрофе в области простого физического потребления. Так например, хотя советское общество скорее относится к типу индустриально-аскетическому, а ельцинизм – к ярко выраженному типу потребительского общества, при переходе от индустриальной аскезы к потребительству потребление всевозможных благ уменьшилось в среднем по РФ более чем в два раза.

Ещё более поучительна история с негритянским потребительством в Зимбабве. Президент-популист Р. Мугабе дал своим избирателям-неграм право и возможность разграбить, растащить, распродать по частям фермы белых земледельцев. В итоге, хотя год или два наблюдался (за счет распродаж и присвоения) рост уровня потребления негров, Зимбабве из крупного экспортера сельхозпродукции стало зоной голода и гуманитарной катастрофы.

Несмотря на очевидный, как кажется, абсурд и безумие потребительства, именно потребительское общество, а не индустриальное является примером естественного общества. С технологической точки зрения потребление – это лишь конечный пункт очень длинной (и постоянно удлиняющейся) цепочки производства и является подчиненной и служебной частью производственного процесса.

Однако с точки зрения социальной, биологической, психологической – какой угодно, апеллирующей к животному в человеке, – потребление есть единственная цель, единственный смысл жизни, тогда как производство – нудный и мучительный посредник-преграда между человеком и его потреблением. Хотелось бы кушать сразу, но «почему-то» приходится идти «ишачить» на завод целую смену, чтобы только потом покушать. Естественно, «ишачащие» желали бы устранить эту переборку, а многие из «ишачащих» даже, как ни удивительно, вообще не видят связи между трудом и потреблением. Потребление – это мое, говорят они, а трудиться меня заставляет государство и другие насильники, угрозами и палкой гонят меня трудиться...

Подавляющее большинство обществ с глубокой древности были потребительскими. Они абсолютизировали потребление как единственный источник наслаждений для человека и стремились минимизировать трудовой процесс, если не получалось совсем от него избавиться. Именно поэтому в космос человек вышел только в ХХ веке, а не, скажем, с космодромов Римской империи.

Для модернизации в современном смысла слова, т.е. для НТП, нужны свободные ресурсы, а откуда им было взяться, если традиционный человек съедал столько же или даже больше, чем производил? Попытка довести свой контур потребления до своего производительного контура (а по возможности – посредством грабежа и иного хищничества, обмана и пр. и сделать контур потребления шире контура производства) приводила к стабильному дефициту ресурсов для технопрогресса.

Нужно было очень сложное сплетение обстоятельств, чтобы человек в массе своей отказался в долгосрочной перспективе потреблять значительную часть своего продукта, в многовековой перспективе стал бы копить ресурсы для модернизационного рывка. Нужно было общество, в котором человек искренне бы осудил потребительское наслаждение и нашел наслаждение в аскетическом подвиге отказа от возможного и доступного потребления (а не как в потребительском обществе, где наслаждение находят в поиске невозможного и недоступного потребления).

Индустриализм возникает из двух источников: протестанской трудовой этики и российского имперского милитаризма. Это различие источников и предопределило противоречия между двумя ветвями индустриализма на планете. В обоих случаях – что в протестантской трудовой этике, что в российском милитаризме-оборончестве, состоялось очень важное и знаковое явление: цель производства и средства к достижению цели поменялись местами. Если в традиционном обществе целью выступает потребление и господствует потребитель, то в протестантском и российском военизированном обществах целью выступало производство, а господствовали права и интересы производителя.

Индустриализм рождался из воспитанной веками монастырского быта христиан аскезы, из безжалостного и беспощадного подавления потребительства. В Европе это явления «буржуазной бережливости», крайнее, предельное самоукрощение в девизе протестантов «молись и работай!». Если прежде много тысячелетий все заработанное прожиралось и цикл производства начинался с ноля (в этом особенность краткосрочной перспективы мышления – ловушки, в которую всегда попадает потребительское общество), то буржуазная бережливость, потребовавшая экономить на всем, даже на церкви (лозунг «дешевой церкви» и др.), предопределила долгосрочное накопление ресурсов для развития и качественной трансформации производства.

Протестанстское общество работало и жило вовсе не для того, чтобы смачно, с хрустом потреблять блага жизни. Оно работало в религиозном экстазе (само слово «комфорт» первоначально означало достижение молитвенной гармонии человека с миром). Чем больше экономный протестант-аскет зарабатывал, тем больше он вкладывал в свое дело, в свое производство, старательно обделяя себя во всем, что касается потребления.

Так из христианской монастырской аскезы родился индустриал-аскетизм (когда себе жалко всего, а производству – ничего), а из индустриал-аскетизма, из многовекового накопительства, из многовекового превышения выработанно над потребленным – современный индустриальный мир. Была преодолена многотысячелетняя нищета человеческого рода, осуществлено кардинальное преобразование природы. Этого не могло бы осуществиться, если бы не присущая индустриал-аскетизму способность к долгосрочной перспективе мышления.

Явление индустриального мира с его потребительским изобилием – дело, мягко говоря,нетипичное. Нигде на планете оно не только не произошло само по себе, но и, как ни парадоксально, далеко не везде прижилось, даже будучи привезенным в готовом виде из Европы. Например, в Японии прижилось, а в Африке – очевидным образом нет.

Две ветви христианства породили два типа индустриализиа. Первая – протестантская и отчасти католическая – европейский индустриализм: «молись и работай» под страхом ада. Вторая – русская концепция «страны-фабрики», в которой «все для фронта, все для победы!». Здесь тоже логика рая и ада: «или научимся делать эти предметы, или нас сомнут».

Русский, в последствии советский, но в основе своей все равно русский и дореволюционный индустриал-милитаризм, естественно, дискомфортен, потому что разрешает для нужд обороны делать с человеком все, что угодно. Не менее дискомфортен и западный индустриализм, в котором тоже разрешено делать с человеком все, что угодно, но уже не для нужд обороны, а для главной цели: обогащения. Хотя оба типа индустриализма обладают равной степенью дискомфортности, но в ареалах своего возникновения они воспринимаются, как естественные. Другое дело – если один из индустриализмов попытается пересадить себя в традиционный ареал обитания своего брата.

Тут начнется вой и стон, потому что как западный человек отказывается резать себя на кусочки ради нужд непонятной ему обороны, так и русский человек отказывается резать себя в лоскуты ради тоже непонятной ему цели наращивания нолей на банковском счете.

Но так или иначе СССР и США, например, были все равно технократическими близнецами, потому что как кальвинизм в широком смысле, так и империализм в широком смысле производят индустрию, а более её никто породить не в состоянии. Принять со стороны – может быть, а породить из недр своих – извините, не получается.

В этом нет ничего удивительного. Жесткая аскеза (уже не важно, для обороны она или для бронирования места в кальвинистском раю) любому человеку тяжела, любому претит, любому кажется бременем. Никакая лошадь не любит седла, никакой вол не любит ярма; но лошади и волы делятся на тех, кто ПРИВЫК тащить седло и ярмо, и тех, кто НЕ ПРИВЫК, для кого это противоестественное, дикое издевательство над природой.

А без седла не будет и победы, без ярма – урожая. Будут традиционалистские нищета, беспомощность, ужатость во всем. Чем выше жажда немеделенно потреблять все доступные блага, тем ниже падает возможность добывать блага для человека. Чтобы справиться с современной индустрией, человеку нужно отсидеть 10 лет в средней школе, 5-6 лет в ВУЗе, да ещё, желательно, года 3-4 в аспирантуре. Пол жизни выпадает на тяжелый, преисполненный самоограничениями подготовительный период! Безусловно, на дискотеке с девочками эти годы провести было бы приятнее...

Индустриализм дискомфортен и в каком-то смысле даже противоестественен. Он препятствует всему животному в человеке, противостоит животной и звериной стороне природы человека. Даже простой грамоте научиться (для индустрии дело острой необходимости) – тяжелый крест для человека. Для средневековья не редкостью были даже неграмотные короли. В Англии королевские автографы появляются только с XVIII века (нужды индустриализации заставили), а женские автографы королевской семьи – ещё на век позже. В 60-х годах XIX века в Испании из 72 тыс. муниципальных советников 12,5 тысячи официально числились безграмотными. Из них не владели чтением и письмом 422 мэра испанских городов.

Следует понимать, что ЕСТЕСТВЕННОЙ является именно всеобщая неграмотность, тогда как всеобщая грамотность есть плод достаточно жесткого насилия над биологической природой человека, стремящейся к наслаждениям и убегающей от скуки и напряжения.

Но индустриализм потребовал далеко не только всеобщей грамотности и хорошего общего образования. Это было бы пол беды! Индустриализм потребовал вместо хорошего общего образования (широкой культуры, когда знаешь о многом понемногу) узкого, частного, но при этом глубокого технического образования.

Человек неизменен, что доказали опыты этнографов и атропологов, помещавших мальчиков из наиболее отсталых общин в классы суперсовременных школ. Человек не растет и не меняется, и потому не может быть умнее своих предков. Чтобы стать в чем-то умнее своих предков, ему приходится стать в чем-то другом глупее их, по принципу «тришкина кафтана»: срезаем полы, чтобы подшить локти.

Чем выше поднимался столбик человеческого знания, тем тоньше он становился, тем уже оказывалось его основание. Индустриализм потребовал образованных людей? Это только половина правды. Индустриализм потребовал специфически образованных людей, он потребовал особой конфигурации интеграционных процессов в обществе и производстве...

Не бытовой комфорт породил индустриализм. Индустриализм породил бытовой комфорт современности, но сам родился от аскетизма.Известно, что наилучшее – враг хорошего. Образно выражаясь, индустриализм противопоставил хорошему фанатическую веру в наилучшее.

2

Постоянная тенденция РАЗВИТИЯ техносферы – УСЛОЖНЕНИЕ. Этот постоянный процесс не имеет четко определенного начала и лишен какого-то строго обозначенного предела. В науке про такое говорят -перманентныйпроцесс. Усложнение имеет три стороны – его комплектуют процессы нарастания точности измерений, нарастание определенности гарантий и нарастание экономности отлаженного действия.

Отделить их друг от друга сложно. Они – просто разные аспекты одного явления. Точность измерений касается и проблем ценообразования: когда ремесленник отливал уникальные топоры на глазок, или когда на современном рулоне туалетной бумаги пишут «длина 70 м + 2 м», то и цена может быть свободной. Понятно, что рулон, длину полотна которого сами изготовители не знают (разлет – четыре метра!) может быть на два рубля дороже или дешевле.

Но если точность измерений микронная, то плавающая цена – анахронизм. Получается – экономисты не поспевают за технологами. Технолог гарантирует микронную точность детали, а экономист приблизительно, на глазок ставит цену на ЭТУ ЖЕ САМУЮ деталь. Технолог гарантирует год, два, пять лет бесперебойной работы точного механизма – а экономист рискнет ГАРАНТИРОВАТЬ неизменность цены этого же самого механизма на пять лет вперед?!

Рыночная теория, либеральный «экономикс» – не сказка и не миф, конечно. Они рождались из реалий своего времени, из ТЕХ реалий, которые НА ТОТ ПЕРИОД адекватно отражали. Фабрика мира во Флоренции XV, Голландии XVI, Англии XVII веков от Р.Х. – породили теорию «Лессе пассе, лессе фэр» (т.е. «предоставьте делать, предоставьте идти» – лозунг французских буржуазных экономистов). Рыночная теория, либеральный «экономикс», архаичные сегодня, вчера были вполне дееспособны. Они рождались из цехового позднесредневекового производства, в котором коммерческая тайна была естественным продолжением цеховой тайны производства, для которого мир казался бесконечным, сырьё – неисчерпаемым и пр. Цеха Флоренции, мануфактуры Англии просто не могли вообразить себе ситуации, когда планета окажется маленькой, ресурсы – исчерпаемыми, а произведенное некуда будет девать, продукция сложного производства станет ЛИШНЕЙ.

Для молодого «экономикса» стояла одна задача – производить больше и качественнее. При этом вопросы сырьевой обеспеченности самой материей, плотью бытия и вопросы сбыта не разработаны и в принципе не могут быть разработаны в западном «экономиксе», лучшие годы которого прошли в позднем средневековье.

Здесь цеховое производство освобождалось от феодальных ещё плановых принципов. Они были невыгодны для производства, они работали только на сокращение доходов. Герцог или граф, городская коммуна, церковь, цеховые регламенты и ограничения – все они мешали сбывать товар, сбыт которого (по причине огромности потребительского мира и мизерности запасов произведенного), казалось, мог проглотить ЛЮБУЮ партию товара. Поэтому – «предоставьте делать, предоставьте идти!». О защите, протекции производство ещё не просит, оно взмолится о защите потом, много позже...

Именно поэтому западная экономика бессильна перед кризисами перепроизводства, она не умеет их предсказывать и не умеет им противостоять, она только предлагает подождать, пока «само все рассосется». Ничего себе, наука называется! Уже две мировых войны таким макаром случились, пока ждали рассоса!

В основе либерального «экономикса» – социальный дарвинизм, выживание сильнейшего. А кто сильнейший? В экономике это тот, кто сделает больше, дешевле, качественнее полезного товара – и суть конкуренции именно в поощрении такого силача. Кризис перепроизводства на планете, вдруг – в ХХ веке – ставшей маленькой, – бьёт в первую очередь именно по сильному. Именно по тому, кто сделал и соответственно затоварился больше других. И в этой новой ситуации логика «экономикса», либерально-рыночной теории, предполагавшей именно бесконечный и неисчерпаемый мир сбыта, приводит к коллапсу. То, что было естественным отбором, поощрением в мире недостаточности, в мире избыточности превращается в орудие истребления лучших производителей.

Второй могильщик либерально-экономической логики – растущее разделение труда. Рынок есть место обмена товарами, продуктами. И он действительно оптимизирует экономические отношения, когда его участники – производители продуктов, товаров. Когда один привез мешок картошки (ГОТОВОЙ!), а второй – мешок пригодных к непосредственному поеданию яблок – рынок работает.

Но разделение труда заменяет производителя продукта(товара) на производителя частной операции (алгоритмизированного действия). Обмениваться продуктами можно – хоть с деньгами, хоть без денег. Но как, и главное – зачем обмениваться операциями, действиями? Ведь именно потому и разделили, что так удобнее и быстрее делать конечный продукт! Если я рублю, а Ованес пилит, то что же нам делать? Мне пилить, а Ованесу рубить? Но это же АРХАИЗАЦИЯ производства – то есть свертывание разделения труда, возвращение к натуральному хозяйству, где каждый сам рубит, сам пилит и сам на дудке играет. Именно это (АРХАИЗАЦИЯ) происходило в пору ельцинских реформ, когда доценты стали сами себе выращивать картофель. Но ведь это же неправильно, противоречит прогрессу!

Почему происходит архаизация экономических отношений? Потому что тех, кто находился уже на стадии обмена технологическими операциями, заставляют обмениваться, как в старые времена, по принципу товарообмена.

Но и это не все.

Не стоит смешивать простое разделение труда и такое сложное явление, как когнитивное кассирование производства. В разделении труда имеет место простая передача части производственных функций другому лицу для ускорения и иной оптимизации производства. При этом передающий не утрачивает способности к САМОСТОЯТЕЛЬНОМУ воспроизводству делегированных функций. Он их отдал для удобства, а не по необходимости. Нужно будет – каждый из 18 человек, производящих булавку на хрестоматийной английской мануфактуре XVIII века, сможет сделать булавку самостоятельно.

Поэтому простое разделение труда (соответствующее мануфактурной стадии производства) не порождает нерасторжимой в своей целостности органики техноткани. Выбывание из строя какого-либо звена в простом разделении труда может принести производству неудобство, но не гибель.

Образец устройства целостного ремесленного производства:

 Здесь мы видим автономные ячейки, каждая из которых производит продукт «1». Производит они (ячейки) его независимо друг от друга. Скажем 12 фермеров выращивают картофель на 12 участках. Оторвите от этой цепочки любое количество звеньев. Общей массы картофеля станет меньше, но его производство никуда не исчезнет. Более того, чем меньше останется звеньев в цепочке, тем дороже станет на рынке картофель, принятый нами за «продукт «1».

Здесь раскрывается действие рыночного механизма, который – отдадим ему должное – В ДАННОМ СЛУЧАЕ работает, как часы. Все описываемые либерал-монетаристами правила рентабельности, конкурентности, взаимоотношений производителя и потребителя совершенно адекватны для данной модели ПРИМИТИВНОГО производства. Именно поэтому рецепты либерал-монетаризма могут оказывать благотворное действие в примитивных обществах.

Как справедливо отмечали ещё в 1996 году американские советники в республиках бывшего СССР. «Все наши рекомендации для доиндустриальных стран третьего мира. Мы не знаем, как действовать в условиях деиндустриализации высокоиндустриального общества» (Г. Хей).

Почему они так говорили? Сами-то они не понимали до конца, с какой именно разницей они столкнулись в лице, скажем, Сомали и РФ. Я объясню и им, и уважаемому читателю: это разница между экономикой самодостаточных, только количественно дублирующих друг друга хозяйственных единиц и органикой техноткани.

Образец устройства простого разделения труда:

Здесь мы видим, что один продукт (назовем его продукт «12») производят 12 человек. Однако навыки и способности целостного производства продукта не утрачены, они могут быть в любой момент восстановлены силами элемента «12» (см. схему). Элемент «12» – это, скорее всего, инженер, управляющий производством продукта «12». Он распределяет роли, КАЖДАЯ из которых хорошо знакома ему самому.

Следовательно, если элемент «12» забросить к дикарям в дебри Амазонки (и если дикари его не съедят, а примут за бога), то он и там легко сможет организовать разделение труда на производстве продукта «12».

Сам отберет 12 человек из дикарей, объяснит каждому его маневр, его манипуляцию и соединит их в линию производства. А в качестве Робинзона может обойтись и без 12 подмастерьев, сам сделает все. Почему сам все сделает? Потому что все – от первого до последнего шага – знает и умеет сам.

Это очень важное уточнение. Оно и показывает границу между разделением труда и когнитивным кассированием, которые в традиционной экономике традиционно почитаются за одно и то же.