Текст книги "Без права на ошибку (СИ)"

Автор книги: Justice_team

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Спасибо, – еле выдавила из себя Дюваль, краем футболки вытирая одинокую слезу, скатившуюся по раскрасневшейся щеке, – за слова поддержки.

***

В освещаемом сотнями свечей тронном зале, свесив ноги на подлокотники престола, вальяжно сидел Люцифер. Архангел, время от времени потирая глаза, с нетерпением ожидал известий от своих подчинённых, которых отправлял на поимку пророка со скрижалью. Прошло уже достаточно времени, но новости никто не приносил, и это Люцифера злило. Михаил мог в любой момент напасть, и нужно было быть к этому готовыми – сохранять бдительность и боевую готовность.

Неподалёку от архангела рыцарь Ада Абаддон развлекалась со своим соперником, которого ненавидела всеми фибрами души и мечтала уничтожить – демоном Кроули, бывшим королём Ада. Он, скованный цепями, с массивным железным ошейником на шее выносил её пытки. Абаддон с большим удовольствием и наслаждением всаживала под ногти демона длинные иглы, проводила раскалённым кинжалом по его телу, мастерски вырисовывая геометрические фигуры, и поливала раны от него святой водой. Она упивалась стонами экс-короля, считая, что это лучшие дни экзекуций в её жизни.

– Подруга, ты давай нарисуй на его животе сердечко и напиши «С любовью, Абаддон», – наблюдая за действиями рыцаря, произнесла стоящая у трона Дагон – желтоглазая княгиня Ада, сосудом которой стала черноволосая девушка азиатской внешности.

– Идея! – с энтузиазмом взвизгнула Абаддон, клацая пальцами и добавляя: – Ты гениальна, моя сестра по службе.

Люцифер никак не отреагировал на действия и разговоры дам, а Кроули поморщился, ожидая порцию очередных кровавых развлечений.

– Почему Михаил не даёт бой? – вдруг спросила Дагон, обхватывая руками плечи Дьявола и начиная их массажировать.

– Наверное, продумывает стратегию нападения и выбирает наиболее подходящие варианты, – на минуту прикрывая глаза и расслабляясь от её прикосновений, протянул архангел. – Братишка какашка ещё та. Мышцу свело, давай выше.

Княгиня усмехнулась, но ответить не успела. Двери тронного зала распахнулись, и туда вошёл демон. Именно его и посылал Люцифер за пророком, который помог бы ему победить.

– О, шестёрочка, – скорчив забавную гримасу, пропел он. – Давай, дитятко, глаголь, где переводчик цацек папульки-жопопульки? Ты ведь хочешь жить-поживать да добра наживать?

– Повелитель, – из-за страха перед создателем, черноглазый упал на колени и принялся чуть ли не целовать его ботинки, – девчонку ангелы забрали, – сообщил он.

– Девица? – Люцифер, скинув руки Дагон с плеч, поднялся с трона. Наклонившись к подчинённому, он схватил его за волосы и заставил смотреть прямо в небесно-голубые глаза. – Твой ум затмить способен свет торшера. И я ещё вас создал… Какой кошмар.

– Простите, повелитель, – пискнул демонёнок.

– Как вы могли упустить её? Теперь Михуйлище на шаг впереди. Из-за вашей безграничной тупости я остался и без камня, и без пророка, и без той штуки, которую создали вместе «любимый» папанька и «обожаемая» тётушка, – Дьявол отпустил горе-подданного, и тот попятился назад.

– Мы…

– Засохни, гербарий, – с этими словами архангел щелкнул пальцами, и демон разлетелся на молекулы. – Абаддон, Дагон, ничего не хотите дополнить? – повернувшись к демонессам, спросил он.

– Поделом ему! – лучезарно улыбаясь, изрекла рыцарь и, снова вернувшись к своему занятию, обратилась к Кроули: – Продолжим? Королева знает, что такое по-настоящему императорские экзекуции.

***

– Да пошёл этот Михаил куда подальше! – со злостью отшвырнув от себя скрижаль, воскликнула Белль и смахнула с лавки ручки и тетрадь. – Не буду больше ничего ему переводить!

Забравшись на лавочку с ногами, она снова обхватила колени руками и принялась хмуро сверлить взглядом стену напротив. Если бы у неё были какие-нибудь сверхспособности, как у героев всяких там комиксов, каменное изваяние уже через секунду бы взорвалось под этим напором. Однако, так как Дюваль была всего лишь обычным человеком, пускай и с определённым даром, стена так и продолжала стоять на месте. Она будто насмехалась над запертой пленницей, лишний раз доказывая, что сбежать из Небесной темницы ещё никому не удавалось. Да и не удастся. Гадриэль тому явное подтверждение. Если побег хотя бы теоретически был возможен, ангел давно использовал бы этот шанс. Но нет. Выпустить из заточения его может либо сам нынешний правитель Эдема, по своему желанию, либо Бог. Только вот Создатель совсем пропал с любых радаров, оставив всех своих детей, буквально, на произвол судьбы.

– Что-то случилось, Орабель? – вновь раздался голос сокамерника, на что девушка лишь громко вздохнула. – Я слышал какой-то грохот.

– Я отказываюсь дальше расшифровывать эту чёртову скрижаль, – объявила она, откинувшись к прохладной стене и прикрыв глаза. – Пусть Михаил делает со мной, что хочет. Это невыносимо!

– Поверь мне, ты не захочешь, чтобы твои слова становились былью, – ответил ангел, глядя в потолок. – Архистратиг готов пойти на что угодно, лишь бы ты перевела письмена. Не сомневаюсь, что при необходимости он может даже перейти к пыткам или чистке сознания. Я по своему опыту знаю, что уж лучше согласиться на его условия, иначе придётся испытать ужасные боли. Как физические, так и моральные.

– Этот придурок мучил так тебя, да? – подобные слова вмиг остудили вспышку недовольства Дюваль. Ей не хотелось и думать, что единственному товарищу, который может её поддержать, пришлось проходить через пытки.

– За свою долгую жизнь я уже многое испытал, поэтому не повторяй моих ошибок, – он сделал глубокий вдох. – Выполни его поручение, быть может, тогда Михаил смилостивится и освободит тебя.

– Что-то в это слабо верится, – хмыкнув, пробормотала узница. – Я не знаю, как долго тут нахожусь, поэтому уже и не надеюсь когда-нибудь увидеть свободу.

– А почему ты не хочешь переводить скрижаль? На это есть какие-то причины?

– Моя голова, кажется, сейчас лопнет от напряжения, – устало потирая виски указательными пальцами с обеих сторон, объяснила Орабель. – К тому же мои глаза, я уверена, уже стали красными. Хотя ты и не можешь это увидеть, но и мои руки тоже стали дёргаться, как у запойной алкашки.

– А кто такая «запойная алкашка»? – чуть склонив голову вбок, поинтересовался Гадриэль.

«Моя родная мать», – едва не вырвалось у девушки, но ей удалось вовремя остановиться. Подобной фразой она лишь запутает своего собеседника. К тому же новоявленному пророку не хотелось вспоминать ту, что бросила своего родного ребёнка и так ни разу и не поинтересовалась её жизнью.

– Если по-простому: это та, кто ежедневно пьёт алкоголь, – не зная, какими ещё словами охарактеризовать подобных индивидуумов, произнесла Дюваль. – Не суть важно. Я устала заниматься переводом этого дурацкого камня, вот и всё. Мой организм не выдерживает такого. К тому же, я даже не имею элементарной возможности прогуляться на свежем воздухе. Вот у нас, на Земле, у заключённых есть возможность размяться на прогулке, пообщаться с такими же преступниками. А у меня нет и этого минимума.

– Хотел бы я помочь тебе чем-нибудь… – начиная сочувствовать сокамернице, сказал ангел.

– Ты разговариваешь со мной, – девушка выдавила из себя улыбку. – Для меня уже и это хорошо. Иначе я бы совсем сошла тут с ума. А так мы стали товарищами по несчастью.

– Приятно знать, что у меня теперь есть друг.

– Кто знает, может, когда-нибудь мы даже сможем увидеться лицом к лицу, – размечталась Белль, пытаясь мысленно представить Гадриэля.

На несколько минут между этими двумя повисло молчание, но никого из них оно не раздражало. Наоборот, это дало шанс каждому осмыслить то, что они услышали совсем недавно, да и подумать о собственной жизни вместе с тем. Их судьбы были такими разными, но в итоге всё это свелось к Небесным застенкам. Кто бы мог подумать, что ангел и человек могут стать друзьями в таком странном месте? В конечном итоге Дюваль решила всё же смириться со своим призванием хотя бы на время. Она подняла скинутые ранее вещи и продолжила разбирать текст. Как и до этого через какое-то время у неё снова зарябило в глазах, а виски, то и дело, словно разряд тока, пронизывала острая боль. Лоб девушки почти беспрерывно украшали морщины из-за сведённых бровей, когда ей приходилось щуриться, чтобы распознать высеченное на камне. Периодически Орабель давала себе отдохнуть, чтобы избежать очередного срыва. В такие моменты Гадриэль рассказывал ей всякие истории про уклад Небес, а сама она посвящала его в людскую жизнь. Это было познавательно для обеих сторон, что ещё больше начинало сближать их друг с другом.

========== Глава 3. Сказка ==========

Потянулись одинокие и однообразные серые дни. Постоянно находясь в заключении, в маленькой камере, освещённой таким надоевшим солнечным светом, Орабель чувствовала, как ей эмоционально тяжело и физически больно. Расшифровка Слова Божьего требовала не только энергии, но и сил, и чтобы иметь их, ей нужен был свежий воздух. Может быть именно на воздухе и прошли бы её ежедневные головные боли, краснота глазных яблок, и она ожила бы. Да, Орабель ощущала себя цветком, который, чтобы выживать, нуждался в воде и воздухе, а не получая их увядал.

Ещё, что очень удивляло Дюваль – объем переведённого текста. Она целыми днями этим занималась, но написанного было чертовски мало. Интерпретация непонятных слов с енохианского, которые сложить хотя бы в единое словосочетание, о предложении речь не шла, оказалась весьма проблематичным и неблагодарным занятием. Она не понимала, о чём переводила, и это вводило в уныние.

Гадриэль своими разговорами пытался поддерживать девушку и помогать ей переносить заточение. С ним она хотя бы на несколько минут забывала о постоянных страданиях – обратной стороне её «удивительного дара» и старалась не думать о семье и друзьях. Искал ли её отец? Переживала ли мать? Стояла ли на ушах полиция их небольшого городка? Именно от этих вопросов и отвлекал её Гадриэль, образ которого она рисовала в мыслях и воображении.

Ни стража, ни Михаил за всё это время так к ней и не приходили.

Люцифер, озадаченный тем, что Михаил не предпринимал атак и не давал сражений, сам решил напомнить о себе, и в один из дней Орабель и Гадриэль услышали звуки артиллерийской канонады. Залпы и взрывы доносились даже до стен темницы. Но они стихли так же внезапно, как и появились. Гарнизон Захарии, который занимал оборонительные позиции и нёс караул у границ Эдема, с легкостью отбил атаку, разгромив войско демонов. Даже земельное укрепление в виде массивной, очень высокой крепости, протяженностью тысячи километров, которое приказал построить Михаил, чтобы обезопасить Врата Рая и саму столицу – город Эмпирей [1], не пострадало.

Услышав взрывы, Орабель, словно загнанный котёнок, забилась в угол камеры, начав дрожать. Но Гадриэлю своим голосом, в котором слышалась поддержка, удалось её успокоить. Так и закончилось нападение демонов на границы Рая – безоговорочной победой архистратига.

И вот в один из дней снова скрипнула центральная дверь. Орабель насторожилась – переведённых слов с енохианского была всего страница и если бы пришёл Михаил, ему бы это очень не понравилось. Но, к её счастью, на повороте к камерам показался силуэт другого мужчины. Светловолосый ангел, одетый в серую футболку с глубоким вырезом, поверх которой красовался чёрный пиджак и в такие же чёрные штаны, прошёл по коридору и, остановившись напротив камеры Орабель, молвил:

– Меня зовут Бальтазар, – он поудобнее облокотился о стену около узкого окна с рифлёным орнаментом, наблюдая, как девушка поднималась с лавочки, – а тебя Орабель. Я знаю, чего от тебя хочет биг босс и, поэтому, сочувствую.

Меньше всего Дюваль хотела привлекать внимание стражи и уж тем более беседовать с ними. Но этот ангел, благодаря своей необычной энергетике, не вызвал у неё отвращения или злости при первой встрече. В нём присутствовала какая-то особая, притягательная искорка, шарм. Он мог к себе расположить, и она ощутила его харизму. Женская интуиция не могла подвести.

– Значит, Бальтазар, – девичьи пальцы цепко обхватили прутья решётки. – Чего тебе нужно от меня, Бальтазар? Обычно твои собратья не горят желанием сюда приходить и общаться со мной. Я – пленница архангела Михаила, и моя свобода ограничена арочной камерой, а ты… Страж, который имеет право делать всё, что захочет.

– Зачем так философски, милочка? Занудой быть плохо, – весело ответил Бальтазар, поправляя пиджак и складывая руки у груди. – Мои намерения самые дружелюбные. Я позитив тебе хочу подарить! Я не виноват, что заступил сюда на дежурство, поэтому не относись так враждебно. Я вообще самый милый ангел, – он засиял в улыбке.

– Знаешь, если бы ты посидел здесь чёрт знает сколько и порасшифровывал послание Бога, от которого лопаются сосуды, я бы посмотрела на тебя. Меня даже на прогулку не выводят, а я в ней очень нуждаюсь.

– Я отсюда тоже не вылазил. Когда ещё дружил с архангелом Гавриилом, то часто влипал в неприятности и становился головной болью Михаила. Ну и он, чтобы как-то повлиять на нас и показать, кто хозяин в доме, сажал нас сюда. Архистратиг наивно полагал, что сможет нас двоих перевоспитать. Он так никогда не ошибался. А когда-то, – ангел, стараясь подарить хоть какое-то настроение Орабель, заливисто рассмеялся, – вообще приказал нас выпороть.

– Выпороть? – задорный и искренний смех, его непринужденность, лёгкость и ребяческое поведение непроизвольно передались Орабель, и она сама не заметила, как заулыбалась. Впервые.

– С нас, значит, сняли туники, ну, все ангелы в обязательном порядке раньше их носили, и выпороли крапивой, смоченной в святом масле. Понятное дело, никакого эффекта это не произвело, и на следующий день нас застукали в компании красивых ангелесс с ножками стройными, как у берёзки. Гавриил как раз лапал попку очаровашки Эннаэль, а я лежал прям на упругих сиськах Ноёль. Ох, как же они, большие, словно баскетбольные мячики, выделялись из-под тканей туниечек. И за что я любил это одеяние, что от него можно было избавиться за секунду – развязал тонкий пояс, и вы уже обнажённые на зелёной травке в Эдемском саду. Нужно предложить архистратигу снова восстановить такой дресс-код, не смотря на современность и развитие технологий.

– Поразительно. Ты рассказываешь об этом с таким наслаждением… Плотские утехи… им предавались ангелы?

– Редкие экземпляры. Очень редкие. Исключения. Я и Гавриил.

– Я под впечатлением от твоего ангельского прошлого, – даже сквозь прутья Дюваль удалось рассмотреть его выразительные голубые глаза. – Знаешь, ты отличаешься от других, Бальтазар. Я не верю, что говорю об этом, но… с тобой не напряжно. Цвет твоих глаз он такой, как небо, а акцент…

– Французский, – прервав её, закончил Бальтазар. – Сосуд у меня прямиком из Парижа. Каждому ангелу нужен вессель, чтобы находиться в мире людей.

Спонтанно Бальтазар замолчал, потому что услышал, как с ним связывался юный Самандриил – его напарник, сообщая, что пора на пост. От этой новости Бальтазар погрустнел, но делать было нечего – против жёстких и строгих порядков Рая не попрешь.

– Придётся мне покинуть тебя, дорогуша. Один Сёмка, тот ещё студент, сказал, что нужно моё присутствие в охране сего места. Типо, вдруг архистратиг с проверкой нагрянет, решит обход устроить. Нам запрещено покидать посты, если нет на то уважительной причины. Это строго наказывается, поэтому мне пора. Не печалься, Орабель. Я обязательно забегу ещё. От меня, как от блох, не избавиться просто так. Excuse-moi, ma chère [2].

– Ничего, понимаю, – Белль хоть и не очень увлекалась французским языком, но догадалась, что означала фраза.

Тяжело выдохнув, она снова вернулась на свою лавочку. Присела, обхватив колени руками.

– Je pars, mais je reviendrai [3], – пообещал ангел, лукаво подмигивая.

– Merci.

Бальтазар, всё с той же задорной, детской улыбкой, развернулся и быстрыми шагами отправился на охранный пост. Орабель, когда перестала видеть его силуэт, приложила голову к стене и закрыла глаза, пытаясь расслабиться. Сколько ещё она должна здесь томиться? Месяц? Год или день?..

***

Орабель отложила на лавочку скрижаль и, обхватив голову руками, начала стонать. Чем больше она занималась интерпретацией, тем ужаснее себя чувствовала. Голова раскалывалась, и создавалось впечатление, что там марширует батальон солдат, стуча армейскими сапогами. Буквы не хотели складываться в слова и словно испытывали на прочность её здоровье, которое за эти дни заметно ухудшилось.

– Орабель, давай я тебя отвлеку? – чтобы морально поддержать ту, образ которой не видел, даже находясь с ней в одной тюрьме, предложил Гадриэль. – Расскажу одну очень любопытную историю? Обещаю, что ты не пожалеешь. Благодаря ей ты сможешь хоть на немного расслабиться.

– Давай, – еле выдавила из себя Белль, глубже зарываясь руками в пряди и с силой их сжимая.

Наверняка, она выдрала у себя целый клок белых волос.

Гадриэль, поняв, начал повествование.

– А Михаил нас точно не накажет за это? – поинтересовался Гадриэль, настороженно оглядывая небольшую группку малышей около себя.

– Не дрейфь, – уже предвкушая реакцию юнцов на приключение, постарался успокоить его Гавриил. – Братишка ничего и не узнает. Я договорился о том, чтобы Люцифер прикрыл нас.

– А если Отец вернётся в Дом и заметит, что нас нет? – продолжал задавать уточняющие вопросы, ангел. – Его гнева стоит страшиться больше, чем гнева Михаила.

– Папа занят своими новыми творениями, – закончив пересчёт своей группы, отмахнулся архангел. – Он возлагает на них какие-то особенные надежды. Рафаил говорил, что именно они скоро будут жить на Земле. Так что я собираюсь показать вам эту планету до того, как её населят эти неизвестные создания. Если ты так боишься Его гнева, оставайся, – следующая фраза была обращена к младшим членам семьи, – а мы будем исследовать Землю, да, малышня?

– Да! – хором отозвались они. Кто-то из них запрыгал от предвкушения новых игр, а кто-то ограничился хлопаньем в ладоши.

– Так что, ты с нами или будешь ждать здесь?

– С вами, – тут же закивал Гадриэль, не желая оставаться в стороне от веселья.

К тому же ему не прельщала мысль находиться неизвестно сколько в полном одиночестве.

– Вот так бы сразу! – Гейб хлопнул того по плечу и с улыбкой взглянул на остальных. – Все помнят, чему вас учили на уроках полёта?

– Раскрыть крылья, почувствовать ветер в перьях и сосредоточиться на нужном месте, – бодро ответил Бальтазар, нервно переступая с ноги на ногу.

– Только перед приземлением не забудьте подогнуть ноги, – напомнил им Гавриил прежде чем первым отправиться на Землю.

Сама планета в то время была практически полностью покрыта зелёным покрывалом, на котором то тут, то там прорывались разнообразные цветы, поражающие своим окрасом. Благодаря этому воздух был здесь очень чистым и свежим, что положительно сказывалось на живности, которая лишь несколько миллионов лет назад выбралась из воды. Теперь эти существа уже обзавелись лапами, а кое-кто даже крыльями, которые помогали им перемещаться с места на место в достаточно короткие сроки. Ещё через какое-то время почти все из них, благодаря тёплому климату, станут расти и превратятся в огромных динозавров – хозяев этой территории на не один десяток миллионов. Но до этого недавно созданной планете ещё нужно дожить. Пока что самыми разумными её посетителями стали самый младший из архангелов и небольшая группа из его подопечных, приземлившихся на одном из пляжей единственного тогда континента – Пангеи.

– Ну вот мы и на месте! – провозгласил Гейб, уперевшись руками в бока, и разглядывая окрестности. – Местные животные ещё слишком малы, чтобы вам как-либо навредить, так что бояться нечего. Главное далеко не разбегайтесь, чтобы мы все могли через какое-то время вернуться на Небеса.

Экскурсия по местности продолжалась пару часов, за время которых ангелочки познакомились с разными видами небольших животных и растений. Самые рискованные даже отведали кое-что из фруктов и ягод, дико выросших неподалёку. Однако постепенно бесцельное брождение по джунглям в жару стало для всех чересчур утомительным, и малыши уговорили наставника вернуться к пляжу. Там, возле воды, можно было ощутить прохладный бриз не только своей кожей, но и крыльями, которые некоторые из детишек сделали видимыми.

– А можно нам пойти купаться? – когда ему надоело валяться на раскалённом песке, поинтересовался Бальтазар. – А то мне уже слишком жарко.

– Хорошо, но пусть Гадриэль, как самый старший из вас, идёт с вами, – порекомендовал Гейб, ненадолго оторвавшись от стройки песчаного замка с Самандриэлем и Ханной. – Только недолго. Нам скоро возвращаться. Иначе Михаил может что-то заподозрить.

– Ура! – воскликнул ангел, первым рванув в сторону океана. – Эй, Касси, не отставай там!

Уставший Кастиэль, буквально, плёлся позади друга, едва переставляя ноги. Ему уже не терпелось вернуться Домой, туда, где всё знакомо. Новизна Земли заставляла его нервничать и переживать. Тем более их вылазка сюда была ни с кем не согласована. Он как и Гадриэль переживал за последствия этого своеволия. Ему не хотелось расстраивать Отца, который и так стал частенько пропадать надолго, занимаясь лишь своими новыми созданиями.

– Кто последний, тот трус! – находясь примерно метрах в двадцати от заветной воды, крикнул напоследок Бальт и немного ускорился.

– Я не хочу в это играть, – недовольно проворчал Кас и, поняв, что его никто всё равно не услышал, всё же отправился следом.

Когда малец добрался до водоёма, его товарищ, а также несколько братьев и сестёр уже вовсю плескались там. Гадриэль занимался тем же, но периодически проверял все ли детишки на месте. Если хоть один из них исчезнет, всех их ждёт большое наказание. Всё было нормально до тех пор, пока при очередном пересчёте стало не хватать пары голов. Ангел даже несколько раз принимался за счёт, но это была правда: двое младших братьев исчезли из виду. Но ведь они не могли исчезнуть бесследно, верно? Раз их нет на земле и на воде, значит есть лишь один вариант – они где-то под водой. Поручив следить за остальными плавающую рядом с ним Эннаэль, сам Гадриэль, набрав воздуха, нырнул как можно глубже. Неизвестно сколько он плавал между рифов среди разнообразных рыбок и моллюсков, пока вдруг его глаза не заметили какое-то движение в глубине одной из пещер. Собравшись с силами, ангел направился прямиком туда и, буквально, чуть не столкнулся с теми, кто выплывал оттуда в тот момент. Жестом указав им наверх, старший погнал их к поверхности.

– Вы где были? – вынырнув, тут же задал вопрос Гадриэль, глядя на двух бывших потеряшек.

– Мы исследовали подводные пещеры, – довольным тоном сообщил Бальтазар, стряхивая со своей головы лишнюю влагу. – Там столько интересного!

– Я и не знал, что в такой темноте водятся рыбы! – также воодушевлённо продолжил Кастиэль. – Они все такие странные, но грустные.

– Рыбы не могут испытывать эмоций! – парировал ему Бальт, хмуро глядя на него.

– Нет могут! Та, у который был собственный светлячок перед ней, выглядела такой одинокой. Кажется, с ней никто не хочет дружить из её сородичей.

– Ну да, конечно. Ты ещё скажи, что эти рыбы когда-нибудь научаться говорить.

– Может быть, вдруг Отец их научит этому. Я бы хотел многое у них узнать: каково это дышать через жабры, легко ли управлять хвостом, каков на вкус планктон?..

– Ладно, мы поняли, что ты у нас чересчур любопытный, – пробормотал Бальтазар, закатив глаза.

– Почему бы тебе не спросить об этом у Гавриила? – устав слушать перепалку братьев, предложил Гадриэль. – Может он знает ответы на эти вопросы, ведь Отец общался с ним и другими архангелами больше, чем с нами.

– А это идея! – тут же недовольство Бальта сошло на нет. – Поплыли к нему, Касси? Вдруг он расскажет нам что-то про ту самую рыбу?

После этого неразлучная парочка наперегонки направилась к берегу, чтобы докучать вопросами своему наставнику.

– Надеюсь, у Бога появится какое-нибудь важное поручение для меня, чтобы мне больше не пришлось спускаться сюда, – едва слышно сказал оставшийся в одиночестве ангел, подняв взгляд к кристально-чистому небосводу. – Я соглашусь на любую работу, только бы не следить за этими непоседами.

– А рыбы так и не научились говорить, – прокомментировала Орабель, когда удивительная сказка закончилась.

Она лежала на лавочке, смотря в потолок. Из-за неудобств и холодного бетона спина девушки разболелась.

– Много всего дивного произошло в те времена, когда мы были маленькими ангелами, – вздохнув, сказал Гадриэль. – Я могу поведать тебе сотни историй.

– Здорово. Я хотела бы… – но её речь внезапно оборвалась, потому что в темницу пожаловал гость.

Комментарий к Глава 3. Сказка

[1] – В “Божественной комедии” Данте Эмпирей – бесконечная область, населённая блаженными, созерцающими Бога и архангелов – последняя сфера, дающая жизнь всему сущему. Здесь, в фанфике, представляет собой столицу Рая.

[2] – Excuse-moi, ma chère – Прости меня, моя дорогая. (фр.)

[3] —Je pars, mais je reviendrai – Я ухожу, но я вернусь. (фр.)

========== Глава 4. Решение ==========

– Михаил? – уточнила скорее для самой себя, нежели для Гадриэля, Орабель, принимая сидячее положение.

– Вижу, ты по чуть-чуть осознаешь своё предназначение, судьбу. Ты немного смирилась с тем, что пророк, и что играешь ключевую роль в этой военной драме. Покажи мне, что успела перевести?

– Я… – она боялась признаться, что расшифровала очень мало.

– Покажи, – настаивал Михаил, и Орабель пришлось повиноваться, ведь злить архангела и усугублять и так плачевное состояние Дюваль не хотела.

Михаил приблизился к решётке. Одной рукой он обхватил железные прутья, а другую просунул через них. Орабель встала с лавочки и, взяв тетрадь, отдала её архангелу. Она закрыла глаза, готовясь выслушивать его гнев, а Михаил решительно открыл записи.

– Раз… Сто лет… – прищуриваясь, чтобы разобрать не очень понятный почерк пророка, зачитал он. – Что это за буква? Ах, «G». Слеза… Тьма… Лазурь… Янтарь… Лилия… Остров… Мертвец, – на этом написанное оборвалось. Михаил перевернул страницу, чтобы убедиться, нет ли там ещё текста. Хотя ответ он знал. – Конец.

Услышав, что голос архангела остался таким же глубоким, спокойным и довольно тихим, но при этом с нотками печали, Орабель открыла глаза. Он не злился, скорее, отчаялся. Она закивала головой.

– Не густо. Мне эта информация не дала пока ничего. Какая лазурная, янтарная лилия у мертвеца? Почему ты ещё не перевела ничего о местонахождении вещицы?

– Ты меня торопишь, – воспротивилась Орабель, добавив: – и я не Google переводчик.

– К счастью, не Google.

– Вообще, мне для выполнения задания нужен воздух, иначе я умру. Разреши мне прогулки, хотя бы под надзором стражи. Я не сбегу, ведь у меня нет этих… Крыльев.

– А мне нужно, чтобы ты поскорее выполнила его, – в тон ей ответил Михаил, возвращая тетрадь. Он как будто пропустил мимо ушей её просьбу о прогулке на свежем воздухе, вполне естественную для человека.

– Почему для тебя это так важно? – спонтанно спросила она, теребя в руках записи. – Я сама. Из-за войны. Ты ведь говорил, что хочешь одержать победу над братом…

– Прозвучало, как утверждение или риторический вопрос. Знаешь, – архангел на секунду отвернулся от своей узницы, словно решил поизучать орнамент на узком окне, а потом добавил: – я расскажу тебе ту историю. Только пообещай слушать внимательно, не перебивать и вникать в слова.

Она во второй раз кивнула, тогда Михаил принялся рассказывать.

– Люцифер, сегодня мы собрались здесь, чтобы вынести тебе приговор за самое тягчайшее деяние, которое только может совершить ангел, – угрожающе прозвучал голос Творца. Бог был огорчен, даже разочарован в происходящем, так как знал, какой страшный грех совершил сын его. Наверное, нет на свете ничего больнее предательства ребёнка, ибо когда ты возлагаешь на своё дитя большие надежды, так хочется верить, что он оправдает их. А если не оправдывает… Тогда всё. – Ты догадываешься, о чём идёт речь.

– Но в чём я провинился? В любви к Тебе? – Люцифер не мог осознать, за что в данную минуту стоял здесь. Что он такого ужасного натворил, что предстал пред Божьим Судом. – Или к людям? Отец… я… Не могу говорить на эту тему. Ты не хуже меня знаешь, что люди – всего лишь жалкая куча… Они – порочны, алчны, эгоистичны, аморальны. Для них нет ничего святого. Они отравляют всё вокруг себя, и да, они хуже нас – ангелов.

– Нет, Люцифер, – взмахом руки Всевышний отменил всё, что хотел донести до него любимый сын, – ты испортил их. Безусловно, люди – совершенны. Они были Моим идеальным творением. Так продолжалось до тех пор, пока в сердце твоём не поселилась зависть. Она погубила тебя, и поэтому ты сейчас стоишь здесь – на Божьем Суде.

– Прошу, – взмолился он, обращаясь к своим братьям, – хоть кто-то…

Но в ответ ему была тишина. Угнетающее молчание, повисшее в тронном зале, ещё больше пугало обвиняемого и приносило ему нестерпимую боль.

– Гавриил, Рафаил! – оба брата словно воды в рот набрали. Они изучали сандалии, а также пол под ногами, не смея поднимать глаза.

– Брат, – апатичность, присущая Михаилу, заставила Люцифера удивиться непоколебимости и стойкости духа будущего архистратига. На глазах у него сейчас изгоняли брата, с которым он был рядом с самого рождения, а Михаил ничего не делал. Не показывал даже эмоции, будь-то сожаление или скорбь, – на всё воля Отца, нравится тебе это или нет.

Только в тот момент, когда семья отвернулась, архангел осознал собственную беспомощность. В этой ситуации он был бессилен, поэтому ему довелось смириться со своей горькой участью и принять происходящее.

– Сын мой, – прозвучало величественное обращение Бога, – ты виновен в порочности людей. Совратив их, ты заставил первых живых существ из плоти и крови пойти против заветов Моих. По этой причине Я приговариваю тебя к заточению в клетке в Аду, – с этими словами Господь посмотрел на Михаила и подал знак, который означал, что именно тот должен исполнить приговор.

– Да, Отец, – пусть речь Михаила и звучала спокойно, но зелёные глаза все-таки выдавали ту горечь, которую он испытывал.

Предать младшего брата и запереть его в темнице, в самых недрах преисподней – выше его сил. Это самое худшее, что мог ему поручить Создатель. Но архангел старался быть хорошим сыном Его и беспрекословно подчиняться.

Будущий архистратиг бросил мимолетный взгляд на Бога, который наблюдал за его действиями, ожидая повиновения, и склонился. Он до сих пор не мог поверить в то, что сейчас ему придётся совершить низвержение, и низвержение не просто рядового ангела, а собственного брата, с которым он рос на глазах у Создателя.