Текст книги "Второе дыхание (СИ)"
Автор книги: Julia Evellark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
– Всё нормально, Антош. Ещё пару дней и я поставлю тебя на ноги. Кстати, попей немного воды.
– Ох, чёрт, я уже как аквариум, и похоже, мне надо в туалет. – он медленно встал с постели, пошатнувшись на мгновение.
– Всё нормально, голова не кружится?
– Нет, всё в порядке.
После того, как он вернулся, я вернула на место влажный платок, снова взяла его за руку, и закрыла глаза.
***
Мы оба проснулись только утром. В универ я решила не идти, решив, что пара прогулов, не станут большой проблемой, а вот Антона надо лечить. Я снова смерила его температуру, и дала ему таблетки.
– Как ты себя чувствуешь? Выглядишь гораздо лучше.
– Всё хорошо. Почему ты не университете?
– Ты болеешь.
– Но я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы с учёбой.
– Их не будет. Я принесу тебе кашу.
– Ника, я могу выйти сам. Ты сама убедилась, что температура в норме.
– Конечно, если хочешь.
Позавтракали мы вместе, после чего, Антон принял оставшиеся препараты, и мы сели смотреть телевизор. Он быстро устал, и пошёл обратно в постель. Когда через час я заглянула к нему, он спал.
Я достала из шкафа дневник, который не брала в руки уже очень долгое время, в котором в стихах, изливала свои чувства на бумагу. Захватив с собой карандаш, я вернулась к Антону, и присела в кресло.
Я смотрела на него, не отрывая глаз, и строки сами возникали в голове.
Он заставил меня чувствовать.
Снова.
– Что ты пишешь? – от неожиданности, я выронила карандаш из рук.
– Ты давно проснулся?
– Нет, только пару минут назад. Так что ты там пишешь?
– Названия препаратов, которые ты принимаешь, дозировку и курс приёма.
– В дневнике? – на обложке книги, крупным, витиеватым шрифтом, было написано слово «Дневник».
– Я пишу здесь всё, что мне нужно. Использую, как ежедневник. Давай, я принесу тебе чай с малиной, хочешь?
– Да, было бы неплохо. И мы пойдём вместе. Последнее дни, ты почти ничего не ешь.
– Хорошо. – я улыбнулась ему. Даже сейчас, когда он болен, он беспокоится обо мне. Я занесла дневник в свою комнату, и присоединилась к Антону на кухне.
***
Уже вечером, когда мы сидели на диване, за просмотром телевизора, мне на почту пришло сообщение, с прикреплёнными файлами.
– Тётя Жени фотки прислала, хочешь взглянуть? – Антон сидел, закрыв глаза, и откинувшись головой на спинку дивана,
– Да, супер.
– Они такие классные. – сказала я, глада на совместное фото папы и тёть Жени. Боковым взглядом я видела, что Антон смотрел на меня, но не стала обращать на это внимания. Я пролистала дальше. – Мы хорошо вышли на этой фотке.
– Нет, здесь всё фальшиво. Те фото, которые мы делали на Новый Год были настоящими. – я улыбнулась, вспомнив тот день.
Досмотрев все фото, Антон снова закрыл глаза
– Голова болит?
– Нет, нормально.
– Ну я вижу. – я встала с дивана, нашла термометр, и принесла его Антону. К вечеру температура всегда поднимается.
Через пару минут, термометр запищал, и я взглянула на результат. Так и было, снова тридцать семь и семь.
– Иди выпей таблетки, и ложись спать.
К вечеру, кашель разыгрался сильнее, и он кашлял чуть ли не без остановок, да ещё и температура снова. Тогда я вспомнила про мазь от кашля, в действие которой, мне почему-то мало верилось, но, в борьбе с кашлем, все средства хороши.
Когда я зашла в комнату к Антону, он лежал, отвернувшись к окну.
– Антон, ты спишь? – он развернулся ко мне.
– Нет.
– У тебя жуткий кашель, давай, попробуем эту штуку.
– Готов на что угодно. – я села на край кровати, и приказала ему поднять футболку.
– Это мазь, её нужно втирать в грудную клетку. – он послушно выполнил моё приказание, обнажив крепкую грудь. Я набрала мазь на пальцы, и начала нежно втирать. Снова касаться его кожи было так приятно. Антон смотрел на меня. Прямо в глаза. Так пронзительно. А когда я посмотрела на него в ответ, удержал мой взгляд пару секунд, и закрыл глаза.
Что ты делаешь со мной…
Закончив с растиранием, я запечатлела короткий поцелуй на его груди, в области сердца. Он резко втянул воздух, но глаза оставил закрытыми. Я опустила его футболку, и накрыла одеялом, быстро выйдя из комнаты.
Я не понимаю, что я делаю.
Я оперлась руками на кухонную стойку, и сделала несколько глубоких вдохов.
Кажется, я окончательно лишилась разума…
***
На следующий день, проснувшись и выйдя из комнаты, я увидела на кухне Антона, который преспокойно жарил гренки на завтрак.
– Доброе утро.
– Доброе. – он даже не взглянул на меня.
– Тебе нужно лежать в кровати, а не стоять у плиты.
– Мне надоело лежать, тем более, я отлично себя чувствую.
– Кажется, мазь и правда помогла, ночью ты почти не кашлял. Выспался?
– Да, спасибо. Зато ты, снова не спала?
– Нет, я вздремнула пару часов. Со мной всё хорошо. – он взглянул на меня с недоверием.
– Слушай, я сегодня хотела отъехать в одно место, ты справишься?
– Ника, я не инвалид. Куда ты собралась?
– В салон, подкрасить волосы.
– Ты же раньше красилась сама.
– Да, но я хочу немного изменить цвет, и возможно, немного укоротить.
– Хорошо, езжай.
– Слушай, ты, конечно, не инвалид, и, слава богу, но я не хочу, чтобы ты долго стоял, тем более у горячей плиты. Скажи мне, что ты хочешь, а я сама приготовлю.
– Можно я с этим закончу сам?
– Хорошо– хорошо, ухожу. – я умылась, а потом, снова взяла свой дневник, села на диван, и начала писать.
– Что пишешь теперь?
– Эм… ничего важного. Список продуктов. Надо будет позже заехать в магазин. – я закрыла дневник, и вернула его на место.
– Могу я помочь тебе?
– Нет, я справлюсь сам. – он повернулся ко мне, и одарил улыбкой.
– Тогда, Тиму накормлю, что ли… – я пошла к миске кота, но увидела, что она была полна корма. – Нет, ты и это уже сделал. Ну, тогда, пол помою.
Позавтракав чудесными гренками, и выпив чашку крепкого кофе, я получила огромный заряд энергии, который, к сожалению, будет действовать только пару часов.
Пока Антон принимал душ, я снова взялась за дневник, с целью дописать начатый сегодня стих. Но он вышел быстрее, чем я ожидала.
– Надень тёплые носки. Тебе сейчас, как никогда, нужно держать ноги в тепле.
– У меня нет тёплых носков.
– Как, совсем?
– Ни одних.
– Подожди. – я положила дневник на столик, и пошла к себе в комнату. Иногда, когда мне было совсем нечем заняться, я вязала, и недавно, связала носки папе, но отдать ему их забыла. Я вытащила их из ящика, и понесла Антону.
– Вот, держи. Я их папе вязала, но у него их и так куча, тем более, тебе они сейчас нужнее. – я тепло улыбнулась.
– Ты сама связала их? – я махнула головой, подтверждая его слова. – Спасибо. Не знал, что ты вяжешь.
– Я делаю это очень редко. – я бросила взгляд на часы, и ахнула.
– Вот блин, мне уже ехать нужно! – я схватила кошелёк, сумочку, ключи, надела верхнюю одежду, и выбежала из дома.
Вчера я записалась в салон на покраску и стрижку, и Антону я почти не соврала, я действительно решила сменить цвет. Может, чуть больше, чем немного… в общем, я решила вернуться к своему натуральному цвету, который, как оказалось, зовётся – «Калифорнийский блонд».
На то, чтобы вывести фиолетовый пигмент из волос, понадобилось очень много времени, и после этой процедуры, мои волосы приобрели странный цвет с жёлтым оттенком. После покраски, мастер сразу приступила к стрижке. Мои волосы, которые только час назад, доставали до поясницы, сейчас едва касались лопаток. Я попросила не делать укладку, а просто высушить мои волосы, которые от природы не были прямыми.
Вышла я из салона с чувством полного удовлетворения. Снова покраска волос означает начало нового этапа моей жизни.
Жизни нормальной девушки.
***
Уходя, Ника забыла свой таинственный дневник, который называла обыкновенным ежедневником, на столе в зале. Бросив на него взгляд, я отправился на кухню, приготовить что-нибудь на ужин. Моё самочувствие заметно улучшилось, и, чёрт возьми, если бы не Ника, я бы так и лежал с температурой, умирая от кашля и собственной глупости.
Она жутко разозлила меня.
Когда мы вместе провели волшебную ночь, я думал, что мы, наконец, будем вместе, что она, наконец, почувствует ко мне хотя бы половину того, что чувствую к ней я. Но она сказала, что это всё ошибка.
Просто ошибка.
Я хотел разнести всё вокруг, я хотел только кричать и крушить всё вокруг.
Я накричал на неё, за её заботу, она только хотела, чтобы я не промок, а я наорал на неё. Как последний кретин.
Но вместо того, чтобы просто побыть одному, должен был радоваться событию, которое окончательно обрубит все мои пути к Нике – свадьбе родителей.
А вся эта фотосессия, которую устроила мама, корчить счастливую мину, когда в душе всё кипит…
После разговора в лифте, когда она открылась мне, первый раз за всё время нашего общения, я проклинал Егора за то, что он сделал с ней. Она была замужем. Она пережила предательство, развод…
Я не винил её ни в чём, и не собираюсь винить сейчас. Она пыталась забыться, пыталась стать кем-то другим. Кем-то, кто может просто так забыть о своих чувствах.
Она сказала, что не влюблялась никогда и ни в кого, пока не появился я. С того момента, в моей голове крутились только эти слова. Я не мог думать больше ни о чём. Она держится на расстоянии от меня, но у неё, словно не получается это.
Она не оставила меня, даже когда я накричал на неё, и выгнал. Она вернулась с намерением вылечить меня, во что бы это не стало. Она кричала на меня, заставляла принимать лекарства, есть, и с каждой минутой, я влюблялся в неё всё больше.
А этот её вчерашний поцелуй, от которого, я пропустил пару ударов сердца…
Кажется, он запуталась в себе, в своих чувствах.
Открыв холодильник, я не обнаружил там нужное количество сыра, которое было мне нужно, и вспомнил о списке продуктов, который составляла Ника.
Я взял с кофейного столика дневник, и открыл его в том месте, где в качестве закладки, лежал простой карандаш.
Но то, что было на странице, меньше всего напоминало список продуктов.
Вверху страницы была написана сегодняшняя дата, а ниже, красивыми, округлыми буквами, выведено стихотворение.
***
Остановясь на краешке земли,
Ты просто будь – вблизи или вдали,
Обрывком сна, страницей под рукой,
Ты просто будь – хоть звуком, хоть строкой,
Ты просто будь – лучом, несущим свет,
Ночным "пока…" и утренним "привет!",
Протяжным эхом на исходе дня –
Внутри меня и около меня…
Пролистав страницу назад, я увидел ещё один стих, но на странице была написана вчерашняя дата.
***
Ты стал таким родным и близким,
Таким необходимым, как надежда
Я кажется, тобою одержима,
В тебе есть надо мною сила
Я в состоянье полубреда,
Таюсь в плену твоей души.
Тебя я ни за что не позабуду,
И ты меня не сокруши.
Вернувшись ещё на одну страницу назад, я увидел стихотворение, которое, судя по дате, было написано почти год назад.
***
Я не могу забыть твои глаза,
Глаза, в которых я тонула.
И тёмных тех волос копна,
Которых терпкий аромат вдохнула.
Те поцелуи, что с ума водили
И вышибали разом все мозги,
И ночи те, которые вдвоём мы проводили,
Теперь мы стали лишь враги.
Ты выпил из меня всё счастье,
Ты моё сердце осушил.
Ты всё разрушил в одночасье,
И мою душу погубил.
Дневник был исписан почти полностью, и всё это были стихи. Сначала жизнерадостные, о любви, о дружбе, потом об одиночестве и расставании, потом, целый год, она не записала ни одного стихотворения, и сейчас, снова вернулась к написанию.
О ком были последние стихи? Возможно обо мне, а так же возможно, о каком-то парне, который занимал место в её сердце.
В следующий момент, я услышал, как ключ проворачивается в замочной скважине, и как нашкодивший школьник кинул дневник обратно на столик, и ушёл в кухню.
Ника вошла в квартиру с несвойственной ей тишиной, и медленно прошла в кухню. Я не видел её, но слышал шаги, и тут я вспомнил, что она перекрасила волосы, и вероятно, ждала моей реакции. Я медленно развернулся к ней, и мои глаза расширились.
Она вернула волосам нормальный цвет, и сделала стрижку. Без всяких укладок, причёсок, она оставила их лежать свойственными её волосам лёгкими волнами, и я не могу сказать ни слова.
Она стояла со скромной улыбкой на губах, которые я хотел целовать без остановки, смотрела на меня своими бездонными, синими глазами, в которые я готов был смотреть каждую минуту своей жизни. Я был готов прижать её к себе, запустить пальцы в её волосы, впиться в её губы горячим поцелуем, и, отнеся в постель, испортить её новую причёску.
Но я не сделал ничего из этого.
– Ты прекрасна… – её улыбка стала шире. Разве это не то, о чём я мечтал?
***
Антон выглядел действительно шокированным, когда повернулся ко мне лицом. Его глаза стали темнее, хотя, казалось, что темнее, чем обычно, они быть уже не могли. Они становились такими, когда он собирался поцеловать меня. Каждый раз.
И я желала этого больше всего, но боялась не меньше.
Кто мы друг для друга?
Наконец, он сказал:
– Ты прекрасна…. – я улыбнулась во весь рот. Мне было действительно важно его мнение. Если бы не он, скорее всего, я так и не решилась бы вернуть свой натуральный цвет волос.
– Спасибо.
Его губы были приоткрыты, пока он изучал меня, не двигаясь с места, и я почувствовала острую потребность поцеловать его. Обнять. Расцарапать всю спину, заявить свои на него права…
Ну нет, эти мысли нужно прекращать. Я с трудом отвела от него взгляд, и ушла в комнату, переодеться. На кофейном столике в зале я увидела свой дневник. Чёрт, как я могла оставить его здесь? Я прижала его к груди, и бросила быстрый взгляд на Антона, который уже был занят нарезкой овощей. Не думаю, что он хотя бы просто заметил его.
Я быстро залезла в джинсы и широкую футболку, сидящую на одном плече, покрутилась у зеркала, разглядывая новую причёску со всех сторон, раскидала вещи по местам, и только потом вышла из комнаты.
– Что ты готовишь? – мгновенье он смотрел на ещё виднеющийся след на моей шее, а потом тряхнул головой, и быстро ответил:
– Лазанью. – он повернулся ко мне лицом, и оперся руками о тумбу позади себя. – Запишешь сыр в свой список покупок?
– Какой список?
– Ну, который ты составляла сегодня с утра.
– А, да, конечно. Я запомню.
Я взяла яблоко, и села на кухонную тумбу рядом с Антоном.
– Как самочувствие?
– Отлично.
– Лекарства пил?
– Мг.
– Молодец, держи яблочко. – он поднял бровь, и улыбнулся. – Не хочешь, как хочешь. Может надо с чем-то помочь?
– Нет, я почти закончил. Но, было бы неплохо, если бы ты помыла посуду.
– Конечно. – я спрыгнула с тумбы, принялась мыть посуду, которая осталась с завтрака.
– Кажется, ты уже почти не кашляешь.
– И нет температуры.
– Подожди, ещё не вечер. Хотя… она уже не должна подниматься. Я завтра, наверное, уже пойду в университет.
-Да, конечно. – Он вновь повернулся ко мне всем телом. – Ника, спасибо тебе. – я нежно улыбнулась ему. – И прости меня за всё, я был таким придурком.
Без раздумий, я подошла к нему, такому близкому и родному, и прижалась к его груди. Спустя долю секунды, он крепко прижал меня к себе, так, что казалось, мы были одним целым.
– Я люблю тебя. – прошептал он мне в волосы, и я больше не могла дышать, я словно забыла, как пользоваться лёгкими.
– Тебе лучше не стоит.
– Это правда, и нравится тебе это или нет, тебе придётся смириться с этим. Я люблю тебя, Ника. Только тебя.
И сейчас, моя броня окончательно свалилась с моих плеч, и стало легче. Я прижалась к нему ещё крепче, не желая больше отпускать.
– И я, люблю тебя. – Антон неожиданно отодвинул меня от себя, чтобы видеть моё лицо. Я улыбалась, хоть в глазах и стояли слёзы.
– Ты не должна говорить этого.
– Но… я люблю. – я закусила губу, и тихо засмеялась, сама удивлённая правдивости своих слов.
Я, наконец, почувствовала снова. Весь спектр чувств. Всё, чего так страшилась.
Всё, чего так желала.
– Ты даже не можешь представить, как я мечтал слышать это от тебя. – он засмеялся в унисон со мной.
– Прости за всё, я была стервой. Я… я просто не хотела давать волю чувствам.
Мы молчали пару минут, наслаждаясь просто тем, что чувствовали друг друга. Нам не нужны были слова, нам нужны были касания.
– Может, поцелуешь меня? – спросила я его с улыбкой.
– Ни за что, пока полностью не буду уверен в том, что не заражу тебя.
– Ты такой заботливый дурак. – засмеялась я, трепля его за волосы.
– Я знаю.
Мы не отрывались друг от друга, пока духовка не просигналила о том, что лазанья готова, но и после этого, Антон не хотел выпускать меня из своих рук. Когда же мы разложили порции на тарелки, он отвёл меня к дивану, и принялся за еду только тогда, когда я удобно устроилась у него на коленях.
}Глава 18}
Через пару дней, от болезни Антона не осталось и следа, и уж тогда, мы не отходили друг от друга ни на мгновенье. Мы делали вместе практически всё – убирались, готовили, играли с котом. Антон, наконец-таки, решил научить меня играть на гитаре, и весь день, мы провели разучивая аккорды, по правде говоря, слишком часто прерываясь на поцелуи… и их продолжение…
Снова чувствовать всю ту нежность и любовь в каждом прикосновении, было настолько важно, и столь прекрасно… я не могла не касаться Антона, как, кажется, и он меня.
На прошлой неделе, когда Никита позвонил нам с предложением поработать над кавером новой песни, мы с Антоном согласились, даже и не думая, и вот, уже неделю мы работаем над песне q Evanescence – Bring Me to Life , которую, как и в прошлый раз, вытащили «из шляпы».
Удивительно, но на этот раз, я вытянула песню, которую сама хотела исполнить на сцене. «Верни меня к жизни» (название песни) – именно это и делает со мной Антон, медленно, но верно, возвращает к жизни.
Так здорово было видеть Никиту с Мариной, которая, теперь не пропускала не одной нашей репетиции, их тёплые отношения… мужа и жены. Так необычно произносить это.
Мы с Антоном, не отставали. Каждый раз, когда его руки были свободны от гитары, он «играл» на мне. Так умело, и так мастерски, перебирая струны души, которую, словно знал наизусть.
Нужно сказать, что узнав о нашем с Антоном союзе, никто из ребят особо не удивился, никто, кроме Никиты, который лучше всех меня, и все события моей жизни.
– Ника, ты наконец-то выросла! – шепнул он мне, когда я сообщила ему о нашей с Антоном приятной новости.
– В каком это смысле?
– Живёшь реальной жизнью, принимая все её подарки и удары. Я же говорил тебе: «– Перестань жить прошлым. Оно губит тебя.»
– Ну, кажется, я прислушалась.
***
Оторваться от учебных материалов, которые я перечитывала уже, кажется, в сотый раз, пытаясь вникнуть в суть, меня заставил звук, который был гораздо громче перфоратора соседей сверху, которые, решили разнести весь дом к чертям собачим, а заодно, и свести с ума всех жильцов близлежащих квартир.
Выйдя из комнаты, я увидела цветок в любимом кашпо, подаренном тётей Женей.
Одно только НО.
Бедное растение валяется на полу, в груде земли и осколков кашпо. И почему я даже не удивилась, увидев следы кошачьих лап?
– Ну, Тима, я всё могла стерпеть, но не мой же горшочек!
Я схватила в руки тапок, и кинулась к коту, но тот, кажется, во время понял, что для него эта встреча ничем хорошим не закончится, и шмыгнул под диван.
Не долго думая, я нырнула за ним. Нет, ну как нырнула, попыталась достать его рукой, встав при этом на корточки, но желания вылазить, у кота от этих действий совсем не прибавилось.
В двери повернулся ключ, и я поняла, что вернулся Антон, который не разрешит надавать коту по заслугам, так что, я, во что бы то ни стало, должна выковырять это создание из под дивана в кротчайшие сроки.
– Кис-кис, зараза.
– Ника, -Антон смеясь подошёл к дивану. – он и на простое-то «кис-кис» не откликается, а на такое, уж точно, и ухом не поведёт. А вообще, почему кот под диваном, а ты тут… в такой позе? – смеясь спросил он, шлёпая меня по поднятой над уровнем головы попе.
– Ай! – я вскочила на ноги. – Наш кот – просто нечто! – Антон прищурившись посмотрел на меня, с широкой улыбкой на лице.
– Ты сказала «наш».
– Ну да, потому что он не только твой! Хотя… конечно, теоретически он только твой, но ухаживаем мы за ним вместе, поэтому… – договорить мне не дали, решив, что поцелуй будет гораздо более уместен и приятен, чем мои размышления над очередной ерундой.
– И что он натворил на этот раз?
– Он разбил горшок. Мой любимый, который твоя мама подарила!
– Родная, от тебя ущерба больше. Кто пару дней назад отправил мою куртку в стирку, не проверив карманы? Ладно сто рублей, но вот пятно от растёкшейся ручки, я не знаю как убрать.
А вот тут, мне даже сказать нечего.
– Знаешь что?!.
– Что, солнышко? – ласково улыбнулся он.
– А вот ничего!
Отбросив тапок в сторону, где кот, под шумок выбравшийся из под дивана, пытался скрыться в комнате Антона, я взялась за веник и совок, и пошла убирать остатки моей прелести…
Хорошо, хоть цветок не повредили, его, мы с Антоном, пересадили в новый, совсем не такой красивый горшок, а Тиму, которого, я в наказание, хотела оставить без еды до конца дня, простила, как только он ласково замурлыкал на коленях Антона.
***
В конце мая, как и каждый год у любого студента, у нас началась подготовка к одному из самых страшных событий в году – летней сессии, а вот Антон, как студент последнего курса университета, сдавал ГОСы, нечто ещё более ужасное…
Весь период экзаменов, я была жутко раздражительна, нет, ну как можно после каждой сессии говорить: «Всё, теперь всё буду сдавать вовремя», а в итоге, за месяц до окончания курса, бегать, сдавать хвосты, крайний срок сдачи которых, истёк ещё с месяц назад, писать курсовую в последний момент, и искать того единственного со всего потока, который пишет точные конспекты, и не жалея, копирует их для всех неучей, пинавших балду весь год.
В отличии от меня, готовившейся в пределах своей комнаты, учебные материалы Антона валялись по всему дому.
Пара книг на столике в зале, стопка распечаток на кухне, ещё стопка книг в его комнате, куча литературы на лоджии, и даже в своих распечатках, я натыкалась на листы с его психологическими штучками.
– Климов, какого чёрта ты разложился на всю квартиру!? Была бы ещё одна комната, ты бы и её заложил своими вещами!
– Вероника, ты говоришь мне это третий раз только за этот день, могла бы уже понять, что я не собираюсь убирать их.
– Да я их выкину нафиг! – выкидывать, я конечно ничего не собиралась, но на эмоциях, могла ляпнуть что угодно.
– Да как же ты не поймёшь-то, не могу я на одном месте постоянно сидеть? Мне надоедает.
– А мне твой бардак надоедает. – тихо пробурчала я, и побрела по комнате к Антону, обняв его, и прижавшись щекой к груди.
– Успокоилась? – смеясь, спросил он, гладя меня по волосам.
– Мг. Теперь я хочу кофе. Много кофе.
– Тогда пойдём, и сделаем его для тебя. И чай для меня.
– Кстати! – воскликнула я, отпрянув от его груди. – Ты ж у нас любишь всякие чаи прикольные пробовать, я тебе купила бананово-карамельный.
– Какая ты у меня заботливая.
– Ну конечно. – я чмокнула Антона в губы, и уже собралась идти, но он, кажется, не намеревался так быстро отпускать меня.
Он усадил меня на широкий подоконник лоджии, и захватил мои губы в страстном поцелуе. Он кружил своим языком вокруг моего, пока я думала, что потерялась в нём.
Место, где его тёплая рука касалась моей щеки, осталось прохладным, когда он убрал её, сунул пальцы в волосы, нежно, но крепко держа мою шею. Он дернул меня ближе к себе.
Я отпустила его голову, потянула руки вперёд, поглаживая кожу его лица. Чувствуя, как работают мышцы его челюсти, когда он жёстко целовал меня.
Антон погладил костяшками пальцев по моей челюсти и ласкал меня дальше, вниз по шее, щекоча кожу, и заставляя гореть от его прикосновений.
Он завёл руку к моей спине, скользя между толстовкой и топом, и мягко потянул меня к себе. Когда его тёплая ладонь раскрылась на пояснице, касаясь обнажённой кожи, дрожь, вызванная в затылке, пробежала до самых кончиков пальцев.
Мои руки скользили по его груди. Я могла чувствовать биение его сердца. Оно колотилось так же быстро, как и моё.
Задыхающаяся, я прервала поцелуй, но как только я сделала это, заметила счастливые глаза Антона на себе. Улыбка растянулась и на моих губах.
– А как же чай?
– Тебя я хочу в тысячу раз больше. – с этими словами он поднял меня на руки, и унёс в спальню, где в очередной раз показал мне, как любит.
***
– А знаешь, я больше не хочу ни кофе, ни чая. – я потёрлась носом о плечо Антона.
– А чего же ты хочешь?
– Просто лежать тут с тобой, и ничего не делать.
– Совсем ничего?
– А у тебя есть предложения?
– Ну, вообще-то, есть парочка. – лукавая улыбка на его лице не давала даже усомниться в его намереньях, и мы застряли в спальне ещё на лишний часик…
***
Телефон Антона зазвонил, когда мы с ним смотрели очередное комедийное шоу по ТВ, поедая приготовленные мной булочки, который вышли очень даже недурными, и он ответил на звонок, даже не убавляя звук телевизора, и не отодвигая меня со своего плеча, чтобы встать с дивана.
После короткого приветствия, Антон, выслушав собеседника, продиктовал наш адрес, и код домофона, после чего, односложно ответив ещё на пару вопросов, и попрощавшись, отключился.
– Кто это был?
– Лика. – услышав незнакомое женское имя, я, конечно, насторожилась. Нет, ну мало ли.
– Что за Лика? – спросила я, напустив в голос как можно больше безразличия, и даже не отвела взгляда от телевизора, но похоже, ничего не вышло.
– Ревнуешь?
– Нет, с чего ты взял?
– Рвну-у-уешь. – печально протянул он.
– Да, ревную! – я отпрянула от его плеча, и села, раздражённо глядя ему в лицо. – Это нормально, когда твой парень диктует адрес вашего дома какой-то там Лике? И вообще, разве тебе не должно это льстить?
– В первую очередь, это огорчает меня. Ревнуешь, значит, не доверяешь. А я хочу, чтобы ты верила мне. Всегда. – он притянул меня к себе, и поцеловал мой лоб, глаза, нос, щёки, и запечатлел короткий поцелуй а губах. – Ты даже не представляешь, сколько значишь для меня.
– Прости, я действительно хочу верить тебе, и я учусь доверять людям. Я тебя люблю. – я поцеловала его в ответ, вложив в поцелуй всю свою любовь, поэтому, чем закончилось шоу, мы так и не узнали.
– Так зачем ты давал ей наш адрес?
– Мы занимаемся вместе с ней. Она заберёт мои конспекты.
– Пф, самой надо писать.
– Сказала Ника, которая собирала конспекты у всей группы. – безуспешно пытаясь скрыть улыбку, я ударила его подушкой. Нечего какую-то там Лику защищать.
***
– Никуль, я на работу, если придёт Лика, отдай ей вот эту папку, хорошо?
– Ой, ладно. – он чмокнул меня в лоб, и прошептав: «Люблю тебя», выбежал из квартиры.
Потратив пару часов на бесцельные скитания по всемирной сети, я решила, что нужно наконец таки, немного и позаниматься, и посидев над книгой не больше часа, захотела есть, и пошла готовить.
На самом деле, в последнее время, Антон часто учил меня чему-нибудь новенькому, а я, быстро схватывала. В готовке, не было ничего столь сложного, как казалось мне пару месяцев назад, а может, я просто поняла, что, как и любая девушка, хочу радовать своего любимого чем-нибудь вкусненьким.
А может, сделать мини романтик? Приготовлю его любимое мясо в остром соусе, открою бутылочку вина, расставлю свечки…
М-м-м романтика…
Вот Антон обрадуется, когда уставший придёт с работы и увидит всё это… ну и, конечно же, меня.
Из-за путавшегося под ногами кота, я чуть не упала, пытаясь не наступить на него, и не уронила на пол банку.
– Ну неужели нельзя слоняться где-нибудь, где нет меня, Тима?
От криков на кота, меня остановил зазвонивший телефон, на экране которого светилось «Алёна»
– Да, Алёнка. Что такое?
– Привет. Мне срочно нужна твоя консультация!
– По поводу?..
– Помнишь, то моё зелёное летнее платье?
– Конечно, ты ж за него столько денег отвалила, а так ни разу и не надела.
– Как думаешь, оно для свидания подойдёт?
– Подойдёт. А с кем идёшь на этот раз?
– Ну, один очень классный парень. Потом, как-нибудь, расскажу поподробнее.
– А те серёжки, с красным камушком, помнишь?
– Ага. Подойдут.
– Спасибо, пока. – она скинула вызов, не дав сказать мне ни слова.
– Ну пока. – проговорила я в тёмный экран телефона. – Странная же она.
Замариновав мясо, я оставила его немного настояться, и всё это время переписывалась с Ниной, которая ввиду своей влюблённости, всё время была в прехорошем настроении. Она рассказывала мне о том, как весело они проводили время вместе, о разных памятных моментах. Так необычно было видеть Нину такой легкомысленной…
Когда мясо, по плану, уже должно было немного промариноваться, я выложила его на противень, и отправила в духовку. Нашла свечи, расставила их на столе, и поставила бутылку красного вина в холодильник.
Сама же я, отправилась грызть гранит науки, прихватив с собой сырных крекеров.
Через час, когда духовка оповестила о готовности моего творения, я вернулась на кухню, и проверив, хватило ли мясу времени как следует прожариться, вытащила на кухонную тумбу, довольная результатом. И как раз к возвращению Антона. Он должен появиться с минуты на минуту. В ту же секунду, в дверь позвонили. От неожиданности, я едва не уронила противень с поджаренным мясом, и наступила на хвост Тиме, который снова ошивался под ногами.
Чёрт, Лика.
Конечно, с моей стороны было очень глупо ревновать, но и после своего опыта, я просто боюсь полностью доверять даже самым близким.
Ну ничего, она и подождать может. И я, не торопясь, красиво выложила мясо на блюдо, и разместила в центре стола.
Ну что ж, взяв оставленную Антоном папку с полки в зале, я направилась открывать дверь, за которой стояла незнакомая мне девушка, которая, совершенно не была похожа на меня. Ростом она была, наверное, не выше полутора метра, имела огромные небесно-голубые глаза, и пышные чёрные волосы, которые мелкими кудряшками торчали из собранной шишки на голове.
Кудряшка Сью, блин. Вся такая миленькая из себя.
Ладно, открываю.
– Привет, ты, должно быть Ника? – ага, щас.
– Вероника. А ты…
– Анжелика. Я пришла к …
– За конспектами.
– Ну да, но… я хотела поговорить с Антоном. – ишь ты, какая, поговорить она с ним хочет. Перехочет!
– Его ещё нет, он сейчас на работе. – я протянула ей папку, натянув на лицо широкую улыбку, и почти уже закрыла дверь, когда услышала голос Антона, который приветствовал Лику.
– А ты чего не заходишь? – спросил он, у стоящей на пороге девушки, в то время как мои брови поднялись высоко на лоб.
– Я отдала ей конспекты, всё нормально, она уже уходит.
– Ну, я вообще-то хотела обсудить с тобой кое-что.
– Ну так заходи. – он пропустил Лику вперёд, зайдя следом за ней, и поцеловав меня в губы. – Привет, Никуль.
– Привет, Антош. – вымученно улыбнулась я, когда он уже скрылся из виду.
– Ника, это ты приготовила? – я махнула головой. – Спасибо, солнышко. – он прижал меня в себе, и сразу сделалось легче.
