Текст книги "Совместимость (СИ)"
Автор книги: jsMirage
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Парень побледнел и прикрыл глаза.
– У нас вышло недопонимание… Мы разругались. Он не ночует дома, а когда я приходил к нему, чтобы помириться, то ничего не добился.
Рафаэль чуть помолчал, бросая взгляды на Саймона и Изабель, присматривая за девчонкой. А затем его вдруг осенило.
– Твою мать! Ты знаешь, где он ночует?
– Что? – не понял вопроса Алек.
– Где ночует Магнус?
Тот отрицательно покачал головой. Тогда Рафаэль достал телефон и набрал водителя Бейна.
– Привет! Элиас, подскажи, куда ты отвозишь Магнуса по вечерам? Не можешь сказать? Окей, а если я назову адрес, сможешь подтвердить или опровергнуть? Только это и все! Чтобы я не волновался. Спасибо, я твой должник! Он в доме своих родителей?.. Спасибо за уточнение.
Сантьяго сбросил вызов и уставился на телефон.
– Что такое? В чем дело? – спросил Алек, таращась на застывшего Рафаэля.
– Это пиздец, Лайтвуд! Самый настоящий пиздец! – выдохнул он.
Парень непонимающе помотал головой, прося разъяснений.
– Магнус ненавидит дом своих родителей. Это место будит в нем ностальгию, воспоминания, депрессию, всякую прочую хрень. Он едет туда только… Когда все совсем плохо, понимаешь? Это своеобразный сигнал.
– Сигнал о помощи? – уточнил Алек.
Рафаэль отрицательно покачал головой.
– Скорее извещение о том, что нам всем пиздец. Так всегда начинается апокалипсис.
Оба молчали, глядя друг на друга.
– Спасибо, что предупредил, – поблагодарил Алек, размышляя о том, как себя обезопасить. – Я поеду, если это все?
Сантьяго кивнул, глядя на Саймона, который что-то оживленно рассказывал Изабель.
– Будь на связи. Чтобы я мог убедиться, что Магнус не закапывает твое расчлененное тело на заднем дворе Лайтвудов. Или если потребуется помощь.
– Конечно! Ты всегда можешь на меня рассчитывать! А я пока попробую еще один вариант.
Алек поднялся и направился к двери, кивнув сестре на прощание. Он намеревался поговорить с Катариной. Учитывая, открывшиеся обстоятельства, она была его последним шансом. Если и этот вариант ничего не даст, то останется только план Б.
Рафаэль же вернулся за столик, где его ждали Иззи и Саймон.
– Поехали к вам, – произнесла девушка, едва тот приблизился.
Сантьяго скрестил руки на груди и спросил:
– С чего это?
– Есть кое-какая идейка на тему того, как помочь этим двум идиотам, – она кивнула в сторону уходящего из ресторана Алека. – Заодно угостишь даму вином.
Рафаэль вскинул бровь, не понимая, почему пристрастия Иззи так быстро переключились с Саймона на него. Но все же согласился. Сейчас могла пригодиться любая помощь. Последний раз, когда Магнус ночевал в доме родителей, он едва не задушил Камиллу и сжег свою машину, облив ее бензином. Это не считая того, что он вытворял на работе. Так что полетевший в Клэри бокал мог быть только началом.
========== Часть 14 ==========
Алек приехал к Сантьяго, который жил в одном из неблагополучных районов, в стареньком, ветхом домике. Кажется, этот домик был раньше какой-то захудалой гостиницей. В любом случае, ему позвонила Иззи и попросила забрать ее от Рафаэля, потому он здесь.
Парень постучался и дверь приоткрылась. Он посчитал, что ее не заперли, потому что ждали его. Около входа на вешалке одиноко болталась курточка его сестры.
– Иззи? – позвал Алек, входя и осматриваясь.
Внешний упадок здания передался и внутреннему убранству. Темно-серые обшарпанные стены с отвалившимися кусками штукатурки, на полу потертый, исцарапанный паркет. Каменная, с выбоинами, лестница вела наверх и вниз, в подвал. Неприятный, ледяной сквозняк пробирал до дрожи. Вправо уходил длинный, неосвещенный коридор, но сквозь приоткрытую на том конце дверь, пробивался небольшой лучик от включенной лампы. Алек направился туда, он вошел, спрашивая:
– Есть здесь кто-нибудь?
Его взгляд сам собой сфокусировался на троице, находившейся, как выяснилось, на кухне.
– Твою мать! – выругался Алек, густо краснея и отворачиваясь. – Извините, я… я подожду в коридоре, – промямлил он, услышав заливистый хохот Иззи.
– Все нормально, Лайтвуд, – сбивчивым голосом выдохнул Рафаэль. – Считай мы закругляемся.
– Эм… я… пожалуй, пойду в комнату, – сдавленно вымолвил Саймон, единственный человек в этой троице, способный испытывать смущение и стыд.
Алек стоял, изучая дубовую, резную дверь, которая смотрелась здесь, как нечто чужеродное. Она выглядела слишком дорогой и аккуратной для общего безобразия. Позади послышались торопливые шаги, звук распахиваемой двери и насмешливый голос Изабель:
– Сай, детка, ты забыл трусишки.
Но даже этот оклик, судя по всему, не остановил парня, который предпочел спешно ретироваться. Девушка вновь засмеялась, а Рафаэль ответил:
– Кажется, он взял мои. Так что давай эти мне.
– Вот уж нет! Раз обмен, то полноценный. Держи мои, а я надену белье Саймона.
– Господи, можно не при мне? – выдохнул Алек.
– Красный твой цвет, Рафаэль Сантьяго, – лучась весельем, произнесла Иззи.
– Спасибо, детка, – хмыкнул тот, чмокнув девушку.
– Я лучше в машине подожду, – не выдержал Алек. Слушать все это было выше его сил. Он всегда считал, что личное должно оставаться только в пределах личного пространства.
– Большой братец, спустись вниз. Там есть комната с железной дверью, я в ней оставила свою сумочку. Захвати ее, пока я привожу себя в порядок. Там небольшой клатч, с которым ты меня вчера в ресторане видел.
– Ты с тех пор дома не была? – возмутился Алек.
– Если хочешь меня наказать, то не утруждайся, Рафаэль сделал это за тебя.
Алек покраснел до корней волос и вылетел прочь под очередной приступ смеха Изабель. Чертовка обожала его дразнить и выводить из себя. Он быстрым шагом пролетел по коридору до той стрёмной лестницы, что вела вниз, извлек телефон и, включив на нем фонарик, стал спускаться вниз, стараясь не свернуть себе шею.
– Жуткое место, – пробормотал он, ежась от сквозняка, который гулял здесь на правах хозяина всего здания.
Внизу Алек обнаружил небольшой коридорчик, который вел в тренажерный зал, а прямиком напротив лестницы, была металлическая дверь. Ржавая, тяжелая, с круглой рукояткой посередине. Такие, вроде, устанавливают на подлодках. Парень крутанул этот штурвал, услышав неприятный лязг. Дверь отворилась, и он вошел. Освещение было тусклым, можно сказать интимным. Около входа стояли стеллажи с игрушками строго определенного характера, от созерцания этого, парень покраснел, как свекла.
– Чертов Сантьяго! Какой же ты извращенец! Зато теперь я понимаю, зачем меня Иззи сюда отправила, – прошипел Алек, протискиваясь внутрь, лишь бы не видеть многочисленные пенисы, страпоны, какие-то плетки и, прости Господи, какой-то хлам, назначение которого он вообще не ведал. Сама комната была разделена на две секции. В первой располагалась камера, как в тюрьме. С толстыми решетками, узкой койкой, туалетом и умывальником. Рядом с ней на стене были какие-то приспособления для извращенного секса, ближе ко входу располагался стол с тумбой, на котором стояла микроволновка и электрический чайник.
В глубине души, Лайтвуд сожалел, что зашел сюда. Он не желал знать об этой стороне жизни Рафаэля. Что было в следующей комнатке, Алек и знать не хотел. Вместо этого парень принялся осматриваться, надеясь быстро обнаружить сумку сестры. Но в этот момент послышался металлический лязг двери. Не долго думая, он бросился туда, дернул на себя ручку. Бесполезно. Когда эта дверь заперта снаружи – ему не выбраться.
– Изз, что за идиотские шутки? Выпустите меня немедленно!
На уровне глаз открылось небольшое, продолговатое окошко.
– Прости, амиго, – заговорил Рафаэль, – ты здесь на сутки. Мы выпустим тебя завтра в это же время. Запас еды и прочее там имеется. Все удобства. Так что наслаждайся. И, на всякий случай, помещение звукоизолированное, сеть здесь не ловит. Просто прими свое заточение, как данность.
– Какая, нахуй, данность? – прокричал Алек, – вы совсем ебанулись? Это похищение, мать вашу! Я могу засадить вас в тюрьму!
Он злился. Чертовски злился. Хотелось выбить Сантьяго все зубы.
– С удовольствием на это посмотрю, сахарок. А сейчас, не скучай.
Рафаэль подмигнул ему, самодовольно ухмыляясь, и запер окошко. Его невольный гость не просто злился, он был разъярен. В сердцах, Алек начал громить прихожую своей тюрьмы. Он хватал все, что было на полках, и бросал, как снаряды в дверь, ругаясь, на чем свет стоит. Ровно до тех пор, пока не услышал голос Магнуса:
– Интересный способ пробуждения. Идешь на отборный мат и застаешь своего супруга, швыряющего резиновые хуи. Решил податься на олимпиаду по метанию специфических копий?
– Магнус? – тупо переспросил он. – Что ты здесь делаешь?
– Понятия не имею. Я был на работе, потом пришел Рафаэль со своими глупыми претензиями. Мы с ним выпили и, кажется, я отрубился. Надо бы меньше налегать на алкоголь. Где мы, кстати? Это похоже на какой-то вертеп.
– Что-то вроде того и есть, – скривился Алек. – Мы заперты в подвале дома Сантьяго. Он сказал, что выпустит только через сутки. Здесь звукоизоляция и телефоны не ловят.
– Ясненько, – выдохнул Магнус, – ну, не буду тебя отвлекать.
Он меланхолично развернулся и пошел вглубь комнат. Алек нахмурился, не понимая такой реакции, крепко сжал кулаки, почувствовав в руках что-то мягкое. Он опустил взгляд и обнаружил, что держит в руках огромный, кислотно-розовый член с пупырышками по всему стволу. Парень брезгливо отшвырнул вещицу и направился вслед за мужем.
– И это все, Магнус? Ты даже не злишься?
– А какой в этом смысл сейчас? Какой прок от того, что я встану плечом к плечу с тобой и начну швырять хуи в молчаливую стену? От этого ничего не изменится.
– То есть ты просто просидишь здесь? Целые сутки? Безропотно и покорно? Магнус Бейн, который прогибается под обстоятельства? – пылко спросил Алек.
– Магнус Бейн, который отличается рациональностью, дорогой мой. Рафаэль хочет, чтобы мы поговорили. Помирились и все выяснили. Потому, раз он сказал, что запер нас на сутки, то раньше эта дверь не откроется. Я давно не отдыхал, так что планирую воспользоваться предоставленной возможностью и вздремнуть.
Алек ощущал спокойствие своего супруга. Его усталость и какую-то изможденность. Возможно, отдых действительно был ему необходим. Да и тот факт, что Магнус отключил блокировку и позволил вновь чувствовать себя, перевешивал временно ограниченную свободу. В этот момент что-то в его голове щелкнуло.
– Твой подавитель при тебе? – уточнил Лайтвуд.
Бейн коснулся левого запястья и похолодел. А дальше его эмоциональный фон поколебался. Сперва был страх, близкий к панике, затем холодная ярость.
– Печально.
– То, что они сняли подавитель? – спросил Алек.
– То, что мне придется уволить Рафаэля. Он толковый специалист. К тому же, кроме меня его никто больше не наймет. Потому ему придется вернуться в свою дыру, из которой я его вытащил.
Парень ощущал ледяную уверенность и ярость, понимая, что Магнус поступит ровно так, как он сказал.
– Не стоит этого делать! Рафаэль считает тебя своим другом. Он беспокоится и пытается помочь. Пусть по-идиотски, на свой лад, но это не повод отталкивать его.
– Тебя это не касается, Александр, – вся злость, ранее адресованная Сантьяго переадресовалась Лайтвуду. Тот даже поежился от колючих эмоций. Там было нечто большее, нежели чистый гнев. Он с трудом улавливал отголоски обиды и разочарования, потому что все прочее Магнус надежно скрывал, акцентируя свои ощущения на определенных чувствах.
– Я злился на них, но теперь признателен за такую возможность, – произнес парень.
Это взбесило Бейна еще сильнее. Он развернулся и пошел в ту комнату, в которую Лайтвуд так и не заглянул. Но Алек схватил его за руку.
– Магнус, пожалуйста! Дай мне шанс все объяснить! Я понимаю, как это все выглядело. Но я хочу рассказать. Объяснить тебе свою позицию. Пожалуйста, выслушай меня.
В его голосе и эмоциях было столько раскаяния и грусти, что это могло бы разжалобить кого угодно. Но подействовало ли это на его супруга – оставалось неясным. Бейн выдернул свою руку из нежной, не твердой хватки и произнес:
– Дорогой, оглянись, по-твоему у меня есть выбор? Я целые сутки вынужден буду слушать все, что ты пожелаешь мне сказать. Здесь даже блядских дверей нет.
Поведение Магнуса рвало сердце Алека в клочья. Причиняло боль. Но он понимал, что страдают они оба. Просто делают это каждый на свой манер. И если один предпочитал открыто рассказать обо всем, то второй едва ли даже перед собой до конца честен.
– Я… мне… – начал лепетать Алек, но заметив, что его супруг начал отворачиваться, пылко продолжил, – позволь кое-что тебе показать! Не уверен, что смогу, потому что никогда ничего подобного не пробовал, но слышал о таком.
Он протянул руку, Магнус колебался, после чего выдохнул:
– Если ты отстанешь от меня после всего, то оно того стоит.
Когда Алек завладел мягкой ладонью супруга, то прислонил ее к своему сердцу, а затем обхватил тонкими пальцами его запястье, закрыв глаза и делая медленные вдохи, подстраиваясь под ритм сердца Магнуса.
– Решил помедитировать? – устало спросил Бейн. В нем все еще бурлила ярость и негодование. Ему хотелось причинить Алеку боль. Такова была его натура. Отвечать той же монетой. Но прошло достаточно времени, а он все бездействовал. Даже сейчас не отталкивал его так, как мог бы.
Лайтвуд старался не отвлекаться на эти провокации, сосредоточившись на своих воспоминаниях. И в какой-то момент ему это удалось. Что-то екнуло внутри, и связь затянула обоих. Магнус чувствовал, понимал эмоции Алека. Словно переживая все заново. Их первая встреча. Робость, нервозность, неуверенность в себе, исходящие от Лайтвуда, а затем желание и восхищение при виде Магнуса. А дальше обида от его отказа. Злость. Первая в его жизни, достигшая таких масштабов, что Алек выпалил все, о чем только думал, о своем соулмейте и жизни в целом. Потом были страх и желание сбежать, которым паренек и воспользовался.
Очередная встреча. Испорченный семейный ужин Лайтвудов. Появление Бейна и полнейший шок от этого. А дальше страх перед неизведанным, страх перед семьей. Неприятие чужих ссор, желание все урегулировать. Очередная волна восхищения и желания, в адрес Магнуса, когда тот поставил на место его родителей. Но эмоции того вечера все, от начала и до конца, были пропитаны боязнью разных мастей.
А дальше свадьба. Волнение. Предвкушение. Опять страх. Неуверенность в себе. И желание. Жгучее, страстное. Интерес к Магнусу. Странное чувство из смеси защищенности и адреналина, который испытываешь, пока бродишь по тонкому льду, грозясь вот-вот рухнуть в ледяную реку. А еще здесь мелькнула симпатия. Самая настоящая симпатия.
Дальше все сменялось куда быстрее. Мгновение за мгновением. Чувство за чувством. Эмоция за эмоцией. Магнус смог, наконец, прочувствовать своего мужа. Неуверенного в себе, всегда сомневающегося в собственных поступках, старающегося поступать правильно, даже если это вредит ему самому. Вечный комок нервов, комплексов, доброты и всепрощения.
А потом настал момент их первого раза. И Магнуса повторно пробрало от испытываемых тогда чувств. А еще он знал, что случилось на следующий день после этой ночи. И ему стало страшно. Не хотелось видеть, как разбивается его сердце в очередной раз. Не хотелось вновь чувствовать ту любовь, которая была адресована другому мужчине. Пусть Алек и планирует продемонстрировать Бейну свою верность, свое желание оттолкнуть Джейса и соблюдать супружескую верность, но ведь Магнуса задело совсем иное. Его убивала безответность его собственных чувств, которые этот упрямец пытался отрицать, не думать о них. Но Алек не позволил забыть. Он в очередной раз расковырял не зарастающую рану, взбудоражил тем ощущением абсолютного единения, которое возникло во время их первого секса.
И тогда Магнус нарушил контакт. Он отстранил свою ладонь, переместив ее на шею юноше, и притянул его к себе, впиваясь в губы. Это был не привычный нежно-страстный поцелуй, который всегда дарил Алеку супруг. Это было нечто злое, яростное, обиженное. Это было наказание. Умеренная жестокость. Но Магнус ощущал отклик. Услышал легкий стон. Почувствовал, как заботливые руки, притягивают его, вжимают в родное тело. А дальше все завертелось. Быстро. Жарко. Эмоционально.
Они высказывали друг другу скопившиеся обиды, мстили за раздор в отношениях, не произнося ни слова. Каждый жест, каждое движение – очередная боль, вспышка страсти. Пощечина. Укус. Шлепок. Кровь. Синяк, еще один. Глубокая царапина от ногтей. На утро их тела будут похожи на отбивные. Но ни одного, ни второго это не останавливало. Они всегда идеально чувствовали друг друга. И сейчас, как и всегда в их жизни, направления желаний было единым. Совместным. Жестким.
– Ты ебаный ублюдок, – прошипел Магнус, хватая Алека за волосы и больно оттягивая, впиваясь в его шею.
Но оскорбление лишь сильнее раззадорило. Вызвало смех.
– Не лучше тебя, эгоист хуев, – ответил ему супруг, с силой шлепнув по заднице.
Пожалуй, теперь Алек не смотрел с омерзением на окружающее их пространство. Скорее с любопытством, придирчиво, выбирая. Потому что в ближайшие сутки он намеревался использовать в этой комнате все, что только можно.
Оба будто лишились рассудка, здравого смысла и превратились в одержимых маньяков. Одержимых друг другом. Жаждущих друг друга. Трахающих друг друга. Выбивая стоны, мольбы и просящих не останавливаться. Как и в первый раз, их захватила единая волна. Их было двое, но они все делили напополам. Сгорали в этом. Взлетали на небеса и падали в ад, держась за руки. Наслаждаясь. Истязая. Радуясь. Ликуя. Доминируя и не желая сдаваться.
Их секс ни на грамм не потеплел. Они до самого конца искали все новые и новые способы мучить друг друга. Пусть это и приносило удовольствие, смешанное с болью, но вместе с тем давало эмоциональную разрядку. Отпускало. Успокаивало. И лишь в самом конце, когда они лежали в кровати, не чувствуя ни тела, ни сил, Алек крепко обнял Магнуса, притянув его к себе и чмокнув в макушку.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что секс ничего не меняет между нами, – сонно проговорил Бейн.
В ответ на это его супруг измождено улыбнулся и ответил:
– Доброй ночи, вредный упрямец.
Магнус хотел сказать, что это не самый жуткий эпитет, которым Алек окрестил его этой ночью, но усталость брала свое. У них еще будет время поговорить. Завтра. А сейчас обоим так тепло и уютно. Так сладко и спокойно. Потому что их связь окончательно закрепилась благодаря действиям Лайтвуда.
========== Часть 15 ==========
***
Магнус проснулся все в той же постели подвального помещения дома Рафаэля Сантьяго. Крепкие руки Алека обнимали его. К величайшему разочарованию Бейна, прошедшая ночь не являлась плодом его богатого воображения. Чертова связь была сродни наркотику. Она дурманила мозг, выбивала почву из-под ног. Они как магниты с разными полюсами на расстоянии тяги. Противься, сопротивляйся, но вы все равно окажетесь рядом. Потому что возможность контролировать себя отключается. И ты становишься, как на ладони. Открытым, беззащитным, подпадающим под влияние собственных инстинктов и желаний.
А ведь он посвятил всю свою жизнь борьбе с эмоциями и импульсивными поступками. Бейн изобрел подавители, чтобы те помогали людям сдерживать свои порывы. Магнус на собственном опыте знал, чем чревата потеря контроля. И теперь, когда он стал состоятельным и успешным, когда смог создать прибор, усиливающий контроль над собой, то стал слишком от него зависим. Когда на его руке был подавитель – только Магнус решал, что настал момент ослабить контроль, пуститься во все тяжкие. Или, наоборот, практически отключить эмоции, оставив лишь холодный рассудок.
Без собственного изобретения на своем запястье, без возможности самостоятельно сделать выбор, Бейн испытывал дискомфорт. Состояние, близкое к панике. Конечно, он и без подавителя умел контролировать себя, скрывать нужные эмоции. Но когда руку сковывала привычная тяжесть металлического браслета, то Магнус переставал волноваться или беспокоиться. Чувствовал себя уютно. В безопасности.
Впрочем, даже при наличии подавителя, связь здорово выбивала из колеи. Ему удавалось лишь ослабить тягу, но не заглушить ее полностью. Все, что касалось Александра было каким-то спорным и противоречивым. Магнус никогда не мог принять окончательного решения или определенной линии поведения с ним. Он метался, как подросток. Глупый, неуверенный в себе, растерянный.
А теперь, когда Александр рядом, когда читает его, как открытую книгу, когда крепко прижимает к себе, Магнусу хочется выть. Хочется пойти и вышибить себе мозги. Или вырвать сердце. Потому, что он утратил контроль. И знает, что даже подавитель не сможет в полной мере его вернуть. Ведь этот мальчишка, такой робкий и податливый, ведет себя на удивление целеустремленно. И он не отстанет просто так. А Магнус… Магнус не был уверен, что ему хватит твердости духа, чтобы оттолкнуть своего супруга. Хотя, видит Бог, он хотел этого всем сердцем. Не мог простить предательства и разочарования. Не мог смириться с поведением Лайтвуда, с тем, что не единственный в сердце Алека. А вторые роли – не для Магнуса Бейна. Особенно, когда в нем бушуют эти чувства. Такие сильные, снедающие. Такие нежелательные.
– Проснулся? – пробормотал Алек, улыбаясь.
Он прижимался сзади, не видел лица своего супруга, но смог прочесть даже элементарное пробуждение. Это нервировало.
– Я же чувствую, что ты больше не спишь, – произнес парень, зарываясь носом в жесткие волосы Магнуса.
– Не вижу смысла озвучивать очевидные вещи, – сообщил ему супруг.
– Проголодался? Я могу сделать нам какой-нибудь нехитрый завтрак из того, что нам здесь оставили.
– Ты как-то слишком самоуверенно себя ведешь, Александр. Я же говорил, что секс ничего между нами не изменит.
Парень выпустил Магнуса из объятий, от чего тот вздохнул с облегчением. Но потеря контакта длилась недолго. Лайтвуд перевернул его на спину и навис над ним, положив руки по обе стороны от его головы.
– Все изменил не секс, Магнус. Ты и сам понимаешь. Чувствуешь это, я знаю.
Алек выглядел серьезным, напористым. Но в тоже время, улыбался. Едва заметно. Нежно. С какой-то любовью. С любовью, которая принадлежала не ему, а Джейсу. Эти мысли только сильнее расстраивали Бейна.
– Мы все равно будем вместе. Хотим того или нет, – проговорил Лайтвуд. – Мы будто сливаемся. Становимся одним целым. Меня тянет к тебе. Я хочу тебя. И… – он запнулся, не в силах признаться, – внутри зарождаются чувства. В самом сердце. Ты ощущаешь это тепло?
Магнусу было противно. Противно от того, что он застрял в этом капкане, не в силах отменить сделанный выбор. Противно от того, что Алек так счастлив. Что он не боится. Что ждет этого. И что с такой легкостью отказался от Джейса, ради которого берег себя столько лет.
– Скажи это, я хочу услышать, – попросил Лайтвуд. – В этом нет ничего страшного. Просто признай. Признай, что чувствуешь.
И в этот момент Магнусу захотелось закричать. Громко, яростно. Выкрикнуть Алеку все, что он о нем думает. Отвесить ему очередную пощечину.
– Не молчи, прошу. Я же и без того, все чувствую. Но… я не хочу делать какие-то поспешные выводы сам. Пожалуйста. Объясни мне. Я пойму. Ты же знаешь, что никто в этом мире не будет понимать тебя так, как я.
Магнус горько усмехнулся.
– Не могу сказать того же о себе, Александр. Для меня навеки останется загадкой, как можно было с такой легкостью отказаться от человека, которого ты якобы любил столько лет.
Он смотрел в глаза мужа и видел в них удивление, но продолжал говорить, желая ранить его сильнее:
– Я всегда ненавидел тех, кто идет на поводу у системы и общепринятых правил. Они поступают бездумно. Не включают мозги. Ты отказался от Джейса даже не попытавшись. Ведь это против правил. Ты говорил мне, что боишься потерять себя. Не хочешь союза с кем-то отрицательным. А что в итоге? Сам пришел, как овца на заклание. Брак, так брак. Мы же истинные! Как иначе? В нашу первую встречу, Александр, я увидел в тебе нечто большее, чем во всех остальных положительных. Я разглядел твой огонь. Твое стремление быть собой. Тебе просто не хватало сил. Какого-то толчка, чтобы раскрыться. И я решил дать тебе все, что ты хочешь. Брак и мое положение – позволяют подобное. А что в итоге? Ты с трудом решился со мной потрахаться, хотя тебя сдерживали чувства к Джейсу. Когда я застал вас, ты трусливо слинял от него. Ведь у тебя есть муж. Обязательства. Общество чего-то требует. И это все при том, что я не имел ничего против. Хочешь быть с любовью всей своей жизни – на здоровье. Ты мог озвучить это желание еще тогда, в машине. Когда мы возвращались домой, и я спросил, чего ты ждешь от нашего брака. Я был готов дать тебе свободу. Это желание не изменилось и после всего того, что было между нами. Но ты, как упрямый баран, продолжаешь держаться за меня. Что-то мне доказать. Я интересен тебе, вызываю желание и все такое. Отлично. А как быть с остальным? С твоей любовью к Джейсу? С тем, что ты сам не знаешь, чего хочешь? С тем, что сегодня ты желаешь быть рядом, а завтра можешь сбежать с тем, по кому сох столько лет. Тебя мотает, как флюгер в бурю. Из одной стороны в другую. Ты неуверен в себе, в своих желаниях. Предпочитаешь плыть по течению и не ставишь никаких целей. А если завтра у меня начнутся проблемы, милый? Если придет какой-нибудь серьезный дядя из государственного учреждения и скажет, что я в чем-то виновен? Если меня посадят? Или объявят каким-нибудь предателем? Ты знаешь, как поступишь? Я, кажется, все о тебе понял. И я разочарован, Александр.
Лайтвуд не ожидал такой пламенной и подробной речи. Магнус более чем детально объяснил ему свое поведение и позицию. И его слова заставили парня задуматься. Он перекатился и лег рядом, глядя в потолок, оценивая услышанное.
– Почему ты считаешь, что тебя могут посадить? – спросил он.
– У меня перманентные трудности с правительством. Они считают, что подавители разрушают устоявшиеся традиции, – спокойно ответил Магнус, хотя в глубине души ему стало еще гаже. Вот единственный фактор, который заинтересовал Алека. Проблемы с законом.
Лайтвуд же вспоминал встречу с агентами и размышлял о ней. А также о том, достаточно ли у него стальные яйца, чтобы быть рядом с Магнусом. Чтобы бороться со всем. С системой, с проблемами, с их отвратительными отношениями, даже с самим собой. Но в глубине души он уже знал ответ. Знал его с той самой секунды, когда Джейс его поцеловал, и к Алеку пришло осознание.
– Ты прав. Я был недостаточно хорош для тебя, – признался парень, глядя в потолок. – Я знал это с самого начала. Кто ты, и кто я. Но, Магнус, ты ошибаешься касательно Джейса. Не во всем, но во многом. Он был моей первой любовью. Юношеской, глупой. Но не последней. Я забыл о нем. Забыл, потому что влюбился в своего соулмейта. Влюбился, как мальчишка. Так сильно и ярко. Чувства к Джейсу были совсем другими. Они даже близко не стояли, – он глубоко вздохнул, – я понимаю, что у тебя нет причин доверять мне. И ты с трудом прощаешь предательства. Но я все равно не отступлюсь. Я буду рядом, хочешь ты того или нет. И я докажу тебе. Докажу, что люблю. Что на многое способен ради тебя.
Он нащупал ладонь супруга, поднес ее к своим губам и нежно поцеловал.
– Спасибо за твою откровенность, – произнес Алек, – моя жизнь здорово изменилась благодаря тебе. Не только из-за брака и возможностей. Ты повлиял на меня, Магнус. Я понимал это, но не представлял, что с этим делать. Что вообще делать со своей жизнью? Все началось по-новому. А я цеплялся за прошлое. За привычный распорядок. За семью. Но не думал о том, что теперь все иначе. Не думал о тебе, как о своем родном и близком человеке. И тот поступок Джейса… я в какой-то мере рад, что все сложилось именно так. Когда он меня поцеловал, то я понял, что не чувствую к нему ничего. В тот момент все мои мысли были только о тебе, – Алек переплел их пальцы. – Я знаю, что тебе сложно мне довериться, но я заслужу это, Магнус. Обещаю.
Следующие несколько минут они лежали в полной тишине.
– Не уверен, что смогу доверять тебе, Александр, – честно признался Бейн. – Я все еще зол на тебя и обижен. Я все еще не хочу тебя видеть.
Это задело. Обожгло сердце Лайтвуда огненным хлыстом. Но что бы Магнус не думал, его слова шли от чистого сердца. Искренние. Откровенные. Бейн говорил начистоту. А это именно то, чего недоставало их отношениям.
– У тебя будет время. Сколько угодно времени. У нас вся жизнь впереди. А я буду рядом, – пообещал Лайтвуд.
Алек перевернулся на бок и в очередной раз притянул к себе Магнуса. Тот хотел отстраниться. Искренне желая свалить, куда подальше из этого треклятого подвала. Чтобы не видеть своего супруга. Не слышать его голоса. Не вдыхать его запаха. Не ощущать его прикосновений и чистых намерений его сердца. Но тело, предательское тело Магнуса, льнуло к своей паре. Нежилось от мягких прикосновений. Он не принадлежал самому себе. И это по-прежнему пугало. До ужаса. До чертиков. До колик в животе. Но сделать что-то с этим он не мог. Не в этих обстоятельствах.
***
Когда их выпустили из чертового подвала, Бейн сначала напялил свой подавитель, радуясь любимой игрушке, как ребенок. А затем двинул Рафаэлю в морду и ушел. Не прощаясь, не ругаясь с оставшимися, не дожидаясь Алека. Просто развернулся и направился прочь.
– Как все прошло, Большой Братец? – спросила Изабель, с сомнением глядя на дверной проем, в котором только что скрылся Магнус.
Саймон уже вовсю хлопотал над Сантьяго.
Алек же спокойно улыбнулся и произнес:
– С меня причитается, – а затем выскользнул прочь, нагоняя супруга. – Поедем домой? – спросил он, поравнявшись с Магнусом.
– Езжай. Я хочу побыть один. И напиться.
Алек чуть помолчал. После чего уточнил:
– Между нами все будет как раньше? Мы ведь вместе, верно?
В его голосе впервые звучали те же нотки сомнений и неуверенности, с которыми он всегда говорил.
– Сомневаюсь, что все будет, как прежде, Александр. Я не способен сейчас на серьезные разговоры. Давай все решим завтра.
Бейн поймал такси и попросил отвезти его в клуб Пандемониум. А Лайтвуд предпочел пешую прогулку. Ему хотелось развеяться. Хотелось просто идти, не останавливаясь, пока силы его не покинут.
Но вместо этого он дошел до дома, принял душ, поужинал и собирался лечь спать, предварительно позвонив Элиасу. Водитель довольно быстро ответил.
– Добрый вечер, мистер Лайтвуд-Бейн, – поприветствовал он.
– Здравствуй. Я хотел сказать, что Магнус сегодня в Пандемониуме. Езжай туда, чтобы отвезти его домой, когда он повеселится.
– Не беспокойтесь, сэр. Мисс Белкорт уже сообщила мне об этом. Я как раз в пути.
