Текст книги "Последний Пожиратель (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Тебе пани учительница говорила, где участок будет? – спросил Сирко, когда до школы оставалось два двора.

– Нет, не говорила. Ты же там слонялся последние два месяца, мог бы и спросить, – фыркнул Драсько.

– Да, надо что-то решать, – неожиданно связно произнес Сирко. Драсько, собственно говоря, уже и не надеялся услышать от него столько слов подряд. – Нужно копать, чтобы нас хоть простили уже.

– Ну где лучше участок делать? Там, где солнце есть, – начал рассуждать Драсько. Сирко смотрел на него с уважением, очевидно, не понимая ничего в травологии. – Но так, чтобы поливать было не далеко. Какое поливать, она же волшебница! Из палочки воды наколдует – и все дело.

– Слушай, мне проще все это перекопать – и пусть сажают где хотят, – пробормотал Сирко.

– А давай все копать. Делим двор пополам и копаем, – Драсько вытащил из кармана волшебную палочку и прочертил ровную линию от забора до здания школы. Сирко удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал, а лишь взял свою лопату и начал копать. Драсько минуты две смотрел, как и что делает Сирко, а потом тоже попытался себе копнуть. В первый раз он выковырял мало земли. Во второй – воткнул лопату так глубоко, что вывернуть землю не смог. Драсько просто-таки со стоном повис на лопате, давя рукоять вниз. Сирко, ловко махавший лопатой, чему-то улыбнулся. Драсько ругнулся, плюнул и отпустил лопату. Та безотлагательно упала, ударив ему по ноге. Он тихонько пискнул от боли под хохот Сирка.

– Что, хвастун, сам бы покопал?

Драсько отошел к стене школы и заколдовал лопату, чтобы копала сама. Он ругал себя за то, что сразу так не сделал, но хотелось попробовать самостоятельно. Он попытался. Ничего путного из этого не вышло.

Лопата копала, Драсько клевал носом, Сирко что-то там бормотал под нос, где-то в лесу завывали волки.

Гермиэля проснулась от того, что скрипнул плетень. Она выглянула в окно и увидела пушистый хвост, который двигался в сторону Фирасевой хаты. Гермиэля вздохнула и упала на кровать. Вчера Живоглот вернулся к вечеру, когда она уже собиралась бежать его искать по селу. И казалось, что после долгих приключений он решит никуда больше не ходить, но утром кота опять куда-то понесло. Гермиэля полежала еще минут десять и принялась собираться. Ей еще надо было идти к Сирку с одной просьбой.

Время шло, и сроки посадки волшебных растений уже готовились помахать Гермиэле рукой вплоть до следующего года, поэтому она решила наступить на гордость и попросить Сирка вскопать. Это решение далось ей нелегко. Полночи она лежала на спине, размышляя о том, как подойти к Сирку так, чтобы об этом не узнал Малфюк. Вспомнив бывшего однокурсника, Гермиэля чуть не взвыла, словно волки в лесу. Еще неделю назад в ее жизни все было прозрачно. Она учила детей, дружила с Фирасем, смеялась над глупостями Марыськи и Орыськи и вяло открещивалась от Сирка. И что бы там ни говорили, она была почти счастлива. А теперь в Волшебные Вуйки приехал Малфюк, этот призрак прошлого, и все пошло кувырком. За два дня он успел погрызться с Сирком, подраться с Сирком, поселить в головах Марыськи и Орыськи мнение о том, что приехал он не иначе как по ее, Гермиэлену, душу. А еще – он поселил такую мысль и в ее голове. Малфюк времен Киева и Малфюк в Волшебных Вуйках были двумя совершенно разными Малфюками. И Малфюк из Волшебных Вуек был вроде неплохим парнем и – караул! – вариантом. Гермиэля тряхнула головой, будто пытаясь вытряхнуть мысли о Малфюке и его способности быть вариантом из головы. Малфюк из головы вытряхиваться не хотел, засев там, словно клещ. Тогда она попыталась забить его мыслями о растениях, и это вроде бы помогло. Растения захватили ее мысли настолько, что она даже забыла о том, что хотела наведаться к Сирку, и направилась в школу.

Школьный двор выглядел так, словно пострадал от нашествия землероек. Перекопанная земля пахла сыростью, и от этого запаха на душе становилось спокойно. Гермиэля посмотрела на забор и чуть не упала в обморок. Он был разделен ровненькой линией, по одну сторону от которой было нацарапано словно когтями: «Здесь копал Сирко». По другую сторону от линии была аккуратная и, очевидно, магическим образом сделанная надпись из аккуратных букв, которая мерцала разными цветами: «Здесь копал Малфюк».

– Вот оболтусы, – прошептала Гермиэля, невольно улыбаясь. Она ожидала чего угодно, кроме такого. Сирко с Малфюком за один единственный день умудрились стать заядлыми врагами, но все же собрались вместе ради полезного дела. Гермиэля предполагала, что они копали в одиночку, но какая разница, кто там и как копал, если дело уже сделано.

Хотя нет, Гермиэле было не безразлично.

Дети были просто в восторге от мысли о выращивании волшебных растений самостоятельно, а теперь, когда пани учительница сказала, что эта мысль будет воплощена в жизнь, их терпение вот-вот могло лопнуть. Поэтому терять время Гермиэля не стала.

– Берите наши семена и луковицы, и айда на улицу. Пан Малфюк и пан Сирко сделали нам такую услугу и все вскопали, – произнесла она, как только прозвенел звонок. Дети радостно завизжали и побежали к шкафчику, в котором с лета запасались всем необходимым.

Малфюк с Сирком обнаружились на перемене. Их, спящих друг на друге, заметила Аленка. Если быть честными, она – единственная из класса – услышала храп Сирка и пошла посмотреть, что же там такое шумит. Вернулась она, хохоча до слез.

– Пани Гермиэля, подойдите на задний двор.

– Зачем? – Гермиэля иногда не понимала, чего именно от нее хотят дети, и стоит ли выполнять их прихоти.

– Ну зайдите, – Аленка могла быть настырной, и Гермиэля узнавала в ней себя. Именно поэтому спорить смысла не видела. Она зашла за школу и сама чуть не расхохоталась: под стеной лежал на спине Сирко и храпел так, что разлеталась пыль из-под крыши, а под боком у него примостился Малфюк. Он скрутился в бублик и лишь иногда подергивал ногой. Сначала их хотелось разбудить, чтобы не мешали учебному процессу, но потом Гермиэля пожалела их, уставших, и оставила их так лежать. Только лопаты, стоявшие у стены, положила на землю, чтобы случайно не попадали и не поприбивали бедолаг.

После обеда дети разошлись по домам, усталые, однако удовлетворенные. Гермиэля рассматривала плоды их труда: участок был разделен на ровненькие ряды, каждый из которых был отмечен табличкой с указанием растения и ответственного за него. Дети обещали ухаживать за своими рядами без напоминаний и даже вести дневники садовых работ. У Гермиэли не было причин не доверять им. Радуясь, что наконец еще одно дело из запланированных начало воплощаться в жизнь, она не услышала, как к ней кто-то подошел.

– Добрый день, пани Гермиэля.

– Сирко, – она вздрогнула, – что же ты пугаешь!

– Мы, это, все перекопали, – Сирко ковырял носком башмака землю.

– Вижу я, – Гермиэля делала вид, что еще сердится. – Можешь считать, что за драку в Фирасевом дворе ты прощен. Но не за драку перед школой. Я все слышала.

Сирко вздохнул и потопал домой. Гермиэля же дождалась, пока его фигура исчезнет за горизонтом, и пошла на задний двор.

Малфюк вздыхал во сне, и Гермиэле показалось, что не только в ее душе борьба с Пожирателями Смерти оставила болезненный отпечаток. Он выглядел беспомощным и слабым во сне, и Гермиэля осторожно тронула его за плечо.

– Просыпайся, соня, – она ласково улыбнулась. – Завтрак ты проспал, еще немного – и проспишь обед.

– Грейнджеренко, – Малфюк открыл один глаз и посмотрел на нее. – Ну, не горшком по голове – и на том спасибо. Хоть каждую ночь под школу ходи спать.

Что там бормотал спросонья Малфюк, Гермиэле разбираться не хотелось.

– Обедать идешь? Или здесь будешь лежать?

– Иду, – пробормотал Малфюк, поднимаясь.

– Может тебе еще что-то сделать? – тихо спросил Малфюк после сытного обеда. – Дрова еще есть?

– Есть дрова, – она улыбнулась. – Ты лучше скажи, чего это тебя на добрые дела потянуло?

– И что-то потянуло, – пожал плечами Малфюк. – Может я решил новую жизнь начать?

– Если так – очень хорошо. А не думал, что тебя может кто-то из старой жизни искать?

– Ты, случайно, не о себе? – он немного наклонил голову, заинтересованно глядя на Гермиэлю.

– Ты меня сам нашел, хотя кого-кого, а тебя я искала в последнюю очередь. Я про авроров.

– Вот же черт, – растерянно пробормотал Малфюк. – И что, думаешь, они могут сюда наведаться?

– Может и могут, а может и нет. Я не знаю, я просто спросила.

– В таком случае мне лучше к тебе не ходить, – рубанул Малфюк. – У тебя уж точно новая жизнь началась, не хватало еще, чтобы тебя обвинили в сокрытии криминального элемента.

– Малфюк, не говори глупостей!

– И о дяде я не подумал. Все, Грейнджеренко, спасибо за гостеприимство, – он резко встал из-за стола.

– Ты спятил?

Вместо ответа Малфюк вышел, хлопнув дверью, оставив Гермиэлю сидеть в одиночестве. Она долго смотрела на дверь, надеясь, что это шутка, и вдруг всхлипнула, осознавая, что по лицу текут жгучие слезы.

Марыська и Орыська прибежали через два часа и застали заплаканную Гермиэлю.

– Поссорились? – в один голос спросили они.

– Я его прибью, – добавила Марыся.

– Сирка натравим, – пообещала Орыся.

Гермиэля принялась пересказывать все, что произошло с того момента, когда она пришла в школу, и вплоть до сих пор.

– Глупая, – вздохнула Орыся.

– Потому что влюблена, – пытаясь оправдать ее, сказала Марыся.

– Глупая, – кивнула Гермиэля. – Но не влюблена. Просто – вы поймите – я его давно знаю, это не чужой человек, не какой-то там Сирко.

– Да влюблена, – Марыся погладила ее по руке. – Сейчас я пойду к Фирасевой хате, и скажу, чтобы этот дуралей вернулся, и сказал, что это шутка. Что это просто шутка, дурацкая, как и он сам.

– А я с тобой посижу, а то ты что-то совсем уже, – Орыся погладила Гермиэлю по руке. – Твоего компота попьем. Такой хороший компот. Знаешь, что на селе говорят? Что за один только компот тебя можно в жены взять.

– Это они еще ее бограча не ели, – заговорщицки прошептала Марыся.

– Малфюк ел, – Гермиэля всхлипывала.

– И ушел? Нет, Орыська, ты слышала? Точно дурачок.

– Да иди уже! – прикрикнула Орыся, и Марыся опрометью выскочила из хаты.

Фирась возвращался из леса, напевая себе под нос. Он провел там два дня, расставляя сетки на чудище. Теперь можно было неделю провести дома, а потом отправляться проверять сетки.

– Эй, племянничек, ты где? – крикнул Фирась, зайдя в хату. Драська не было. Приоткрытые окна, чистая посуда, чистая постель – все было так, словно Драська и не существовало никогда в его, Фирасевой жизни. Лишь лист, лежавший на столе, был подтверждением того, что Драсько существовал. И что он совершил глупость.

========== Глава 6 ==========

там черти по лесам живут

и бес плешивый под замком

всем чародей что их поймал

знаком

(Алонси)

На то, чтобы успокоиться у Гермиэли ушло где-то два часа. Она корила себя за неосторожные слова, тем более что Малфюк – новый, тот, которого она узнала за последние два дня – сильно изменился. Прокручивая в голове их разговор, Гермиэля понимала теперь, что можно было сказать нечто совсем другое, и тогда все было бы иначе. Она была растеряна от того, что чувствовала себя жестокой и неблагодарной. Единственным выходом было попытаться извиниться.

– Извиниться, – повторила она, глядя в зеркало на собственные красные глаза и огромный от длительного плача нос. – Просто пойду и извинюсь.

Орыся ушла еще час назад, помогать Марысе искать Малфюка по селу, или уговаривать его поговорить с Гермиэлей, или невесть что еще. По крайней мере, когда через полчаса Марыся не вернулась, Орыся отправилась ей на помощь. И с того времени не было ни слуху, ни духу о подругах.

– Вы слышали? – донеслось из-за окна. – Люди говорят, что Фирась настоящего Пожирателя Смерти домой притащил.

– Что вы глупости говорите? Откуда у нас Пожиратели Смерти?

Гермиэля подбежала к окну и затаилась: за плетнем беседовали две пожилые дамы. И, собственно говоря, без лишнего стеснения, поэтому весь их разговор был прекрасно слышен в хате.

– А оттуда! Из самого Киева. И говорят, что он здесь запросто ходил. И вы его видели.

– Кого? Ой, только не говорите, что Пожиратель – это тот чахленький мальчонка, который к Фирасю приехал?

– Он-он, истину вам говорю.

Гермиэля не выдержала и выскочила на улицу. Ей позарез нужно было попасть к Фирасю.

– А вы слышали, пан, что у нас здесь Пожиратель есть? – вновь услышала она разговор.

– Милая моя! – пан Разумовский важно поднял палец. – Вы же думайте, что и где говорите. Кто же такое под церковью говорит? Хоть бы за забор уже вышли, тьфу.

Гермиэля вздрогнула и пошла дальше. Она знала, что слухи по деревне распространяются быстро, но чтобы настолько – трудно было это представить.

– Такое бедствие, Гермиэленька, – перехватила ее Оксана, мать Орыськи, – такое бедствие, девочка моя.

– Что? – Гермиэля почувствовала, как ее сердце упало в пятки.

– Ты слышала, что у Фирася Пожиратель завелся? Так вот, он не выдержал такого стыда и пошел повесился на ели.

– Что ты, Ксана, говоришь? Не морочь девушке голову, – соседка переклонилась через забор. – Не повесился он.

Гермиэля вздохнула с облегчением.

– Не вешался он, потому что пошел и прыгнул с Пацюковой скалы. Просто головой вниз. На камни. Вот какой стыд его взял.

Гермиэля чуть не потеряла сознание.

– Да повесился, – тетя Оксана топнула ногой. – Сама слышала, как хрипел.

– И что бы ты у Фирасевой хаты делала? Привораживала его? Да он такой чародей, что ему твое привораживание – как кнедлик съесть.

– А что бы ты в лесу делала? Не сама зелье собирала, чтобы Фирася привораживать?

– Да чтоб тебе кровь наглая стыла такое говорить!

– Да чтоб тебе самой стыла!

Гермиэля отошла и прижалась к осине, не слыша и не видя ничего вокруг себя.

– Вот ты где. Мы тебя искали, – запыхавшаяся Орыська дернула ее за плечо.

– Вот сейчас Орыся скажет, – тетя Оксана стукнула рукой так, что забор затрещал. – Орыська, глупая твоя макитра, а ну говори, Пожиратель тот повесился или со скалы бросился?

– Мама, глупостей не говорите! Живой он.

– И что, ты его видела?

– Н-нет, – Орыся почему-то прятала глаза. – Гермиэля, иди к Фирасю. Он тебя ждет.

В Фирасевой хате было тихо. Сам хозяин сидел за столом и крутил в руках лист бумаги.

– Дяденька Фирасенька, – Гермиэля не знала, как на него смотреть, потому что это она, только она была виновата в том, что Малфюк начал делать глупости.

– Не уберег, – вздохнул Фирась. – Собственного племянника, родную кровь – не уберег. Что ему это в голову пришло? Ох, Гермиэля, не надо было говорить, что за ним авроры придут, ох, не надо.

Гермиэля тяжело вздохнула. Теперь она понимала, почему Малфюк исчез: он мог доверять только двум людям, которых он знал, которые были ему более-менее близкими. И теперь, когда и Гермиэля, и Фирась в нем разуверились… Она вздохнула.

– Бедный Драсько. Уже, Фирасенька, по всему селу пошли слухи, что он Пожиратель.

– А это слухи? – взгляд Фирася был тяжелым. – Ты знаешь, деточка дорогая, что не слухи. И я знаю. А вот кто еще знал и начал болтать – узнаю. И пойдет он у меня на приманки для чудища.

Где-то за окном загромыхало.

– Дяденька Фирасенька, не надо злиться, уже, слышите, гремит? – Гермиэля хорошо знала, что бывает, если разозлить характерника. К ее счастью, лишь из книг.

– Я на себя, старого дурака, сержусь. Затюкал беднягу, вот он и ушел.

– Да нет, Фирасенька, это я виновата, – в отчаянии воскликнула Гермиэля. – Я глупостей наговорила. Пойду его в лес искать.

Она решительно распахнула дверь.

– Стой, – рявкнул Фирась. – Стой, глупая ты девка. Какой лес? Если сейчас гроза начнется, в лесу будет опасно.

– А Малфюк там один! Домой, в Киев ему нельзя, там авроры. Здесь он нам навредить не хочет. В лесу он сидит, говорю вам, – она вышла за дверь и направилась в лес.

Фирась схватил свой посох и устремился за ней.

Никогда еще Драську не было так страшно. Он сидел под елью и чуть не плакал от отчаяния. Сначала план казался отличным: отсидеться в лесу, чтобы Грейнджеренко и дядя поняли, кого они теряют, а потом тихонько вернуться. Но если вокруг деревни лес еще был светлым и не слишком густым, то чем дальше заходил Драсько, тем темнее он становился, этот лес. Все выше и выше становились стены, которыми окружали его деревья, все труднее и труднее было солнечному свету пробиваться сквозь их ветви. В конце концов Драсько признал, что он заблудился, уселся под ель и вздохнул. Большая тяжелая капля упала ему на голову, и он поднял глаза. На ели сидело нечто. Нет, даже Нечто. Огромное, болотного цвета, покрытое длинной лохматой шерстью, оно хищно раскрывало пасть, а с клыков его капала слюна. Драсько завизжал, вскочил и бросился с того места. Топот за спиной, эхом катившийся по всему лесу, говорил о том, что Нечто гонится за ним.

– Ой, мамочки, ой, мамочки, – приговаривал Драсько, перебирая ногами. Неподалеку он увидел огромную скалу и опрометью бросился к ней. Существо не отставало. Драсько начал карабкаться на скалу, хватаясь руками за острые выступы, царапая руки, которые отродясь не держали ничего тяжелее волшебной палочки – ну и лопаты теперь. Кровь стекала по камням, и существо внизу хищно облизнулось, но вылезти на скалу так и не смогло. Его когти, приспособленные к дереву, на камне оказались бесполезными, поэтому тварь расхаживала вдоль скалы, вероятно, надеясь, что Драсько упадет и, в конце концов, можно будет полакомиться его мясцом. Мясца там, конечно, было так себе, на один зуб. Но в голодный год это лучше, чем вообще перебиваться с ягод на корни.

Увидев, что подобраться к нему существо неспособно, Драсько уселся на верхушке скалы и стал баюкать поцарапанные руки.

– Кто-нибудь, – прошептал он, – пожалуйста. Дядя Фирась. Грейнджеренко. Я не хочу здесь умирать.

Где-то сверху загремело, и на небо стали наползать облака. Драсько вздохнул, глядя на быстро чернеющее небо. Тяжеловатая капля упала ему на спину. А потом еще одна. А потом словно небо прорвало, и сплошной поток воды обрушился на Драська. Он посмотрел вниз, надеясь, что животное испугается дождя и вернется в лес. Но оно, наверное, думало наоборот. Скала стала скользкой от воды, и существо просто уселось, ожидая, пока Драсько соскользнет вниз.

– Ой, мамочки! – завизжал Драсько, чувствуя, что понемногу сползает. Он вцепился в выступ скалы, но усталые руки и влажные камни взаимодействовать не хотели никак.

– Малфюк! – неожиданно услышал он голос Фирася.

– Драсько, Драсько, миленький! – голос Грейнджеренко был еще большей неожиданностью.

– Ой-ой-ой! – запричитал Драсько уже громче.

– Племянничек, эй! Ты где!

– Я? – Драсько оглянулся, не зная, как описать это место. – Я… Я на какой-то скале! И мне холодно! И мокро! И меня хочет сожрать какая-то гадость! Помогите!

– Он там! – прокричала где-то Грейнджеренко, и лес снова погрузился в тишину.

– Эй-ей-ей! – крикнул Драсько, которого такой ход событий не устраивал никак. – Говорите что-то! Мне страшно!

– Не ной! – голос Фирася послышался уже ближе.

– Не ною, – согласился Малфюк. – Просто кушать захотелось!

На слово «кушать» тварь у подножия скалы отреагировала рычанием.

– Племянничек, – ближайшие кусты затрещали, и на поляне перед скалой появился Фирась.

– Вот чудище, – прошептала Гермиэля, шедшая за ним.

– Да, верно, лесное чудище. В отличие от болотного, оно хищное и агрессивное. Гермиэля, стой у меня за спиной.

Чудище посмотрело на Фирася, поджало хвост и тоненько заскулило.

– Кто тут моего племянника поймать хотел? – грозно спросил Фирась, показывая пальцем на существо. – Или же я мало мяса разбросал, что ты опять за старое?

Чудище начало отползать задом в сторону леса.

– Нет, дорогуша, сначала наказание, – Фирась сделал единственный шаг к животному, и оно стремглав побежало к лесу.

– Убежит, – охнула Гермиэля, до сих пор стоявшая, неотрывно глядя на Драська и прижимая руки ко рту.

– Ну и пусть убегает, – пожал плечами Фирась. – Редкий вид, все такое. Убивать их можно только при прямой угрозе жизни.

– Ой-йой! – завизжал Малфюк. Его рука соскользнула с выступа, и он упал со скалы.

– Малфюк, живой? – Грейнджеренко осторожно потрясла его за плечо.

– Нет, уже все. Умер. Отмучился.

– Малфюк, глупостей не говори, – Грейнджеренко скривилась, и вдруг над лесом раздался детский крик. Драсько вскочил на ноги и побежал туда, где отчаянно верещал ребенок.

========== Глава 7 ==========

Малфюк сломя голову мчался на голос.

– Помогите! – раздалось справа, и он повернул туда.

– Спасите! – уже слева, и Драсько вновь развернулся.

Он метался между деревьями, и ему казалось, что он слышит тихий смех. Или это был ветер? Или просто шуршание прошлогодних листьев под ногами. Или все же смех.

– Куда он? – испуганно переспросила Гермиэля, и хотела уже бежать за Малфюком, но Фирась остановил ее сильным жестом.

– Погоди, – он чуть качнул головой и прислушался. – Я так и думал. Мавка водит. Стой здесь, я сейчас вернусь.

Гермиэля озадаченно смотрела на то, как Фирась – без палочки! – исчез.

– Умоляю, помогите! – донеслось откуда-то. Драсько повернулся на звук и зацепился ногой за корень дерева, едва удержавшись, чтобы не упасть. Он оперся рукой о дерево и выдохнул.

– Никуда не ходи, – прошептали над ухом, и на плечо легла чья-то тяжелая рука. Драсько завизжал.

– Не кричи, балда!

– Дядя, – заикаясь проговорил Драсько, – черт вы лысый, а не дядя. Там кого-то надо спасать. Там ребенок!

– Нет там ребенка, – Фирась успокаивающе похлопал его по плечу. – Это мавка тебя водит. Понравился, наверное. А теперь давай отсюда выбираться. Пани учительница так и стоит на поляне.

Драсько растерянно посмотрел на Фирася.

– Но как? Я тут бегал так, что совсем заплутал.

– А в этом-то и вся натура мавок, – улыбнулся дядя, – завести тебя куда подальше, чтобы ты из леса вовек не вышел, ну и делать с тобой всякие вещи.

– Какие? – Драсько почесал затылок.

– Такие, о которых ты еще мал разговаривать, – отрубил Фирась.

– Эй, я совершеннолетний! – возмущенно крикнул Драсько.

Фирась на него внимания не обращал.

– Ну, и где же ты? – пробормотал он себе под нос. – Водила, так выходи.

Из-за дерева показалась красивая девушка: стройная и тонкая, с длинными зелеными волосами и зеленоватой кожей.

– Ну здравствуй, красавица, – Фирась улыбнулся. – Ты моего племянника по лесу водила?

Девушка закрыла лицо изящными руками.

– Что, не думала, что дядя Фирась поблизости? Давай, выводи нас к скале.

Девушка кивнула и повела рукой. Деревья моментально расступилась, образуя коридор к поляне.

– Ох, шалунья, – подмигнул ей Фирась и толкнул Драська вперед себя. – Чтобы я тебя видел.

– Дядя, – Драсько растерянно оглядывался назад. – Почему они все тебя боятся?

– Не боятся, племянничек, а уважают, – назидательно проговорил Фирась. – Да и кто – все? Чудище? Да, боится меня чудище, потому что знает, что я могу сделать. Черти лесные? Там совсем другое приключение было, племянничек. На гнездо их напали, ну старшие и попросили где-то малышню перепрятать. Жаль их, хорошие были ребятки.

– А мавка?

– Я характерник, Драсько. Я перед тем, как в Волшебные Вуйки вернуться, двадцать лет в лесу жил, всех знаю, всем стараюсь помочь. Для лесных чудищ я мясо по лесу разбросал, потому что не могу им деревню на растерзание отдать. Но это им неинтересно, инстинкт же охотиться просит.

– Двадцать лет, – вздохнул Драсько.

– Первый год сам себе бродил, потом уже к мавкам прибился. Ох, и ладные девки они. Но ты о пани учительнице думай, тебе с мавками водиться нужды нет.

– А вдруг я тоже хочу быть характерником?

– Не хочешь и не будешь, – Фирась покачал головой. – Ветер говорит, ненадолго ты здесь. Весть он принес из долины, покинешь нас скоро.

Гермиэля уже извелась в ожидании, когда Фирась и Драсько вышли из леса.

– Малфюк, ты самое глупое, самое пугливое и самое эгоистичное существо в мире! – каждую характеристику она сопровождала ударом прута по его бокам, а потом отбросила свое оружие и бросилась его обнимать. – А что, если бы мавка тебя завела? А что если бы чудище тебя съело? Малфюк, ты болван!

Она не выдержала и расплакалась.

Драсько озадаченно смотрел на Грейнджеренко, обнимавшую его, и голова у него пошла кругом.

– Грейнджеренко, прекращай, – пробормотал он. – Уже темнеет, надо домой. Дядя Фирась, никакое чудо лесное нам фонариком махать не собирается?

– Пока я с вами – не собирается, – улыбнулся Фирась в усы. – Идите вперед, чтобы я вас видел.

К селу вышли, когда уже было темно, и Фирась почему-то остановился.

– Дальше уже сами, а мне надо в лес возвращаться, – он хитро прищурился.

– Почему это? – в один голос переспросили Драсько и Гермиэля.

– Потому что мавки хотели пошалить, а я у них игрушку украл. Пойду заменять.

– Дядя, скажите, что вы шутите, – Драсько озадаченно смотрел на Фирася, но тот не ответил, лишь пошел в сторону леса.

– Пойдем, надо твои руки обработать, – Гермиэля осторожно потянула его за рукав рубашки.

Через несколько минут он вновь сидел в большой комнате в хате Грейнджеренко и крепко сжимал зубы, чтобы не кричать от боли, когда она промывала его исцарапанные руки каким-то отваром.

– Помогает быстро заживать ранам, обезвреживает вредителей, успокаивает боль, – объясняла она голосом учительницы. Тем самым, что звучал ласково, но в случае неповиновения мог бы стать тверже той проклятой скалы.

– Пока что только раздражает, – пробормотал Драсько.

– Ничего, – она налила еще немного зелья ему на ладони.

– Ой! – не выдержал Драсько. – Печет.

– Попечет и перестанет, – Грейнджеренко двигала своими руками осторожно, чтоб не раздирать его царапины еще сильнее.

– Грейнджеренко, ты так разговариваешь, – он подставил вторую руку под струйку зелья и героически сдержал крик боли. – Не хватает фразы: «Будь хорошим мальчиком», и всего такого.

– А ты будешь хорошим мальчиком? – она улыбнулась.

– Я здесь, собственно, стараюсь быть намного лучшим мальчиком, чем был в Киеве, – напомнил он.

– Я заметила, – Грейнджеренко начала перевязывать его руки, оставляя снаружи лишь кончики пальцев.

Драсько смотрел на нее, не понимая абсолютно ничего. Он видел Грейнджеренко слишком близко, и она улыбалась ему. Драсько изучал улыбку на ее лице, понимая, что она прекрасна. И он искренне не мог теперь понять, как удалось стать причиной улыбки, если последние семь лет он был лишь причиной слез.

– Малфюк? – она заметила, что мысли его где-то далеко.

– Все нормально, – он улыбнулся, – просто немного задумался.

– О чем? – она заинтересованно наклонила голову.

Драсько мог бы сказать, о чем он думает, но решил промолчать.

– Малфюк, ты вообще здесь? – голос Грейнджеренко стал немного тверже.

– Да-да, – он встряхнул головой, – все в норме. Я пытался понять, печет или нет.

– И что? – Грейнджеренко хитро улыбнулась. – Печет или нет?

– Вроде нет, – он улыбнулся в ответ.

– Ну, тогда вставай, будем ужинать, – Грейнджеренко убрала миску с зельем подальше и принялась накрывать на стол.

– Грейнджеренко, а ничего, что уже как бы темно? Я хочу сказать, мне можно у тебя сидеть? Слухи по селу не пойдут?

– Малфюк, – она махнула на него полотенцем, – село уже сегодня переело слухов и сытое спит, так что сиди себе, сколько душе угодно.

– То есть, ты предлагаешь мне остаться на ночь?

В хате повисла тишина. Драсько уже поднялся со своего места и теперь смотрел на Грейнджеренко, которая поставила кувшин на стол и замерла, не двигаясь. Драсько осторожно, по-кошачьи тихо подкрался к ней и положил перебинтованные руки на тонкие плечи.

– Так предлагаешь или нет? – прошептал он ей на ухо.

– Считай, что предлагаю, – тихо ответила она.

========== Глава 8 ==========

На Закарпатье граб зеленый

След от когтей на грабе том

И Живоглотик обреченный

Мяучет там и бьет хвостом.

Направо мявкнул сели сходят,

Налево – паводок рычит.

Там дед Фирась лесами бродит,

Где бес плешивый днями спит.

А Грейнджеренко возле школы

Сирко под дубом стережет.

И окончанья дней суровых

Последний Пожиратель ждет.

(Алонси)

Утро началось со стука в дверь.

– Гермиэля, открывай! – Марыся ломилась в дверь так, будто собиралась снести их напрочь. – Вставай! Пожирателя искать приехали!

– Кто? – Гермиэля лениво открыла один глаз и чуть крепче обняла Драська.

– Что? – Драсько, в свою очередь, попытался встать, но объятия разрывать не хотелось.

– Приехали какие-то с Киева и просят выдать им Пожирателя нашего!

– Я в шкаф, – прошептал Драсько, спрыгнув с кровати. Он похватал свои вещи, которые были разбросаны по полу, и бросился к шкафу.

Гермиэля накинула легкий халат и открыла дверь. Марыська тяжело дышала, держась за бок.

– Там приехали. Все село уже возле сельсовета, а тебя нет. Мы думали, может ты, того, знаешь, где наш Пожиратель?

– Так вы его выдадите, – Гермиэля сложила руки на груди.

– Лично я не хотела бы его выдавать, и Орыська тоже. Но общество, понимаешь, настроено решительно.

– Дай хоть одеться, – мрачно проговорила Гермиэля и захлопнула двери.

– Все слышал? – спросила она.

– Угу, – пробормотали из шкафа. – И что делать?

– Сиди здесь и не рыпайся. Сейчас что-то придумаем. Хоть бы Фирась уже вернулся.

В дверь снова постучали.

– Ну просила же подождать, – гневно проговорила Гермиэля, рванула на себя дверь и чуть не упала в обморок. Во дворе столпилось чуть ли не все село. Вооруженные кто чем: вилами, лопатами, граблями, кое-кто даже факел прихватил, несмотря на то, что на дворе стоял ясный день – люди враждебно смотрели на нее.

– Извини, но общество требует, – растерянно проговорил Сирко, стоявший на пороге. – Где Пожиратель? Нигде по селу его нет, поэтому, очевидно, он у тебя.

– Не выдам, – Гермиэля скрестила руки на груди, – что, забьете меня насмерть?

– А и забьем! – прокричал кто-то в толпе, и снова поднялся гвалт.

– А ну, цыц всем! – голос Фирася донесся откуда-то из-за плетня. Толпа разошлась, пропуская дядю Фирася к хате Гермиэли.

– Дяденька, что же делать?

– Кто-нибудь из вас взбирался на Пацюкову Скалу? – спросил он у толпы, закрывая собой Гермиэлю. Толпа молчала.

– Вы помните, что это означает?

– Что только настоящий сын своего отца, что только достойный человек, у которого чистые мысли, сможет вскарабкаться на самую верхушку скалы. Того, кто хочет другим зла, скала сбросит, – ответил Сирко, словно урок рассказывал. – Но после вас, пан Фирась, никому это не удавалось.

– После меня, ага. До вчерашнего дня. Но вчера произошло то, что перевернуло мои представления. Мой племянник, тот, кого вы хотите выдать и тот, кого обвиняют в причастности к Пожирателям Смерти, вскарабкался на Пацюкову Скалу, даже не зная, что это она. Его кровь еще не смылась с камней, поэтому, если есть желание, уважаемое общество, пойдите и убедитесь.