Текст книги "Последний Пожиратель (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Мы будем его изучать? – зашептались дети.

– Да. И не просто изучать, а попробуем его вылечить, ибо лысые черти еще и очень полезные. Живя в корнях деревьев, они уничтожают вредителей, которые точат дерево. Итак, вы отходите, я достаю его из клетки и блокирую его движения. Так мы сможем касаться его без риска для здоровья.

Фирась, сидевший под окнами школы, тихо улыбался в усы, наблюдая, как Гермиэля ведет урок. Как она наклоняется к клетке, приветливо улыбается ужасному, опасному созданию, как открывает клетку и берет на руки лысого черта, и он повисает безвольной кучей в ее руках, свесив руки аж до земли. Дети, как зачарованные, смотрели на это чудо.

– Ванечка, что надо сделать в первую очередь?

– Надо промыть царапину настойкой подорожника, – провозгласил Ваня.

– Еще ландыш, умник. Неси бутылку.

Маленький умник сбегал в кабинет и принес настойку, не забыв прихватить бинты.

– Сейчас я буду держать лысого черта, а вы по очереди будете смачивать бинты в настойке и протирать его царапину. Я попрошу вас не толкаться и не кричать, потому что шум и гам может его спугнуть. Не забывайте, черт привык к темноте и тишине.

Гермиэля с улыбкой смотрела на то, как ученики по очереди трут бинтами царапину на лице лысого черта. Она невольно вспомнила уроки по Уходу за волшебными созданиями и Хагрида. Наверное, он бы сейчас радовался, глядя на Гермиэлю. Дети были от лысого черта в восторге, и Гермиэля не услышала ни звонка на перемену, ни звонка на начало следующего урока. Значения это не имело, потому что она тут была единственным учителем, поэтому могла уроки переставлять, как заблагорассудится.

– Хоть картину пиши, – прозвучал из-за школьного забора знакомый голос. Гермиэля вздрогнула и едва удержала лысого черта. На забор опирался Малфюк, и – черт! – он улыбался. В руках он держал кота, который, видимо, уже устал сопротивляться.

– Малфюк, я когда сказала прийти? На перемене, – прошептала она.

– Вообще-то, милочка, твой перерыв уже давно закончился, – Малфюк вновь улыбнулся.

Дети уставились на него, как час назад рассматривали лысого черта. Их можно было понять: среди села нечасто можно встретить бледного, как смерть, парня в брюках и белоснежной рубашке. Правда, сказочный вид Малфюка был немного испорчен Живоглотом, а точнее, следами охоты на него. Оба предплечья были замотаны бинтами.

– Сейчас я посажу лысого черта в клетку, и вам надо будет аккуратно его накормить.

– Но ведь он питается страхами, – охнула Алена.

– И вредителями с деревьев, – добавил Ваня, – пани Гермиэля так говорила.

– Очень хорошо. Где у нас есть дерево?

– За школой, – радостно закричали дети.

– Итак, вам задание: взять мешочек и насобирать с дерева вредителей. А потом будем кормить.

Класс с веселым визгом побежал за школу, оставив Гермиэлю с Малфюком один на один. Ну, если не учитывать Фирася, который уже начал понемногу дремать.

– Твой кот, – Драсько протянул Живоглота через забор. Гермиэля наколдовала корзину и положила кота туда.

– Знаешь, Грейнджеренко, ты просто кнедликами уже не обойдешься. Твой пушистый монстр меня поцарапал.

– Бедняга, – улыбнулась она, привлекая сумку с кнедликами сквозь приоткрытую занавеску. – Может тебя тоже кормить, как лысого черта?

– Ага. В клетку посадить и показывать. Здесь у нас, детки, черт лысый, здесь чудище болотное, а здесь самый ценный экземпляр – последний Пожиратель Смерти. Очень смешно, Грейнджеренко.

– Глупый, – она отдала ему сумку кнедликов и повернулась к нему спиной. Над двором царила теперь тоскливая тишина, которую нарушал разве что храп Фирася, и щелчок, с которым лысый черт пытался укусить прутья клетки. Гермиэля уже начала мечтать о том, чтобы ребятишки быстрее насобирали вредителей с того проклятого дерева и вернулись.

Драсько жевал кнедлик – который, кстати, был очень вкусным – и думал, что немного погорячился. Или не немного. Хорошо, он очень сильно погорячился.

– Извини, – тихо проговорил он, надеясь, что Грейнджеренко его простит.

Она не оборачивалась.

– Грейнджеренко, серьезно, извини. У тебя прекрасно получается управляться с детьми. И кнедлики вкусные, и, – он замолчал на минуту, ища еще аргумент, – и кот мягкий. Вот.

Гермиэля медленно обернулась.

– Кот, говоришь, мягкий? – она хищно прищурилась. – Ах ты подхалим. Хорек ты Киевский. Таракан ты безусый. Чтоб тебя на болота занесло, когда у чудищ болотных брачный период. Чтоб тебя черт лысый взял. Чтоб тебе кровь наглая застыла, чтоб тебя мавка в лес затащила…

– Грейнджеренко, здесь дети, – Драсько сделал круглые глаза. – Мне достаточно и первых двух пунктов. Я правда не хотел тебя обидеть.

– А я правда не хочу никому говорить о, – она задумалась на мгновение, – ну, о тебе. Поэтому я тебя точно не сдам. Мне хватило всей этой дряни в Киеве. А здесь слишком чистый воздух, чтобы его загрязнять даже мыслями об этом.

– Пани Гермиэля, – донесся до них детский крик, и Гермиэля быстро обернулась. Дети мчались к ней с мешочком.

– А ну, посмотрим, чего вы тут насобирали, – она улыбнулась, и Драсько почувствовал нечто странное. Вроде просто молодая учительница улыбалась детям, вроде просто солнце отражается от ее косы – когда она научилась заплетать косу? Когда волосы успели стать послушными? – но ему стало от этого тепло.

– Вот умнички, молодцы, – продолжала Гермиэля, не замечая, что Малфюк смотрит на нее, словно зачарованный. – Давайте кормить.

– А вы кто? – тихий голос почти из-под ног вернул Драська с небес на грешную землю. Аленка – маленькая девочка с огромными глазами – смотрела на него снизу.

– Я? Да так, знакомый, – и какая-то нелегкая таки заставила его спросить, – как тебе пани учительница? Хорошая?

– Очень! – Аленка широко улыбнулась, не стесняясь даже дырки вместо зуба. – Все-все рассказывает. И говорит, что будем выращивать растения. Если бы только кто-то нашелся, кто нам покопает.

Аленка вздохнула и хитро посмотрела на Драська.

– Может вы, дяденька, вскопали бы? Пани учительница бы тогда была очень рада.

Драсько даже не успел спросить, почему девочка решила, что радость пани учительницы имеет для него какое-то значение. Однако бойкая фантазия подкинула картинку, на которой он – Драсько – с лопатой, устало опирается на плетень, осматривая вскопанный участок, а у Грейнджеренко в глазах восторг и благодарность. И солнечные лучи пляшут в ее волосах.

– Покопаю, – сказал Драсько неожиданно для самого себя, и Аленка с визгом побежала к Грейнджеренко.

– Пани Гермиэля! А тот дяденька сказал, что все нам покопает! И будет участок!

В глазах Грейнджеренко странным образом смешались восторг, удивление и недоверие.

– Спасибо, Малфюк, – прошептала она, не глядя на детей.

– Хватит бездельничать, – дядя Фирась подкрался незаметно, – пошли домой, работа для тебя есть.

– Но… – Гермиэля была озадачена.

– Вечером приду и все вскопаю, – горячо заверил ее Малфюк и пошел за Фирасем.

– Вот, понимаешь, какая штука, – удовлетворенно проговорил Фирась, – стоило один единственный раз рубануть дрова – и все, другой человек. Вот уже и школе помогаешь, молодец. Вот придут люди и спросят: «Кто это у Фирася такой живет?» А старый Фирась выйдет и скажет: «Это племянник мой, Драсько, он и школе помог с участком, и сетку на чудище мне сплел. Не останется село без славных Малфюков».

– Какую сетку? – переспросил Драсько.

– Да на чудище я вечером пойду, – махнул рукой Фирась. – На болотное такое чудище. Хочу пани учительнице еще кусок живого уголка принести. Пусть детишки знают, что у нас в лесах живет. А то учились вроде, а как домой вернутся – и не поймут, где что.

Драсько почесал затылок.

– Ну, чудище так чудище, – он пожал плечами. – Давай, наплетем.

Фирася дважды просить не пришлось, и через пять минут Драсько уже учился плести сетку.

– А хорошая у нас пани учительница, – хитро прищурился Фирась, – красивая такая, и добрая к тому же. Ишь, как дети к ней тянутся?

– Нормальная, – буркнул Драсько.

– Только вот, одна, бедняжка. Из местных вряд ли ей кто-то подойдет, а в Киев она ехать не хочет. Так здесь, бедная, и засохнет.

– Не засохнет, – Драську не нравилась эта тема. Он не хотел, чтобы Фирась узнал, что солнце таки плясало в ее волосах.

– Ну хоть ты есть, – вздохнул Фирась.

– А я тут причем? – Драсько удивленно посмотрел на Фирася. – Нет-нет-нет, дядюшка, вы не так поняли! Ни в кого я не влюблялся. Я злой. И циничный. Я, в конце концов, один из НИХ. А то, что участок согласился перекопать – так это головокружение было. От горного воздуха. У меня от вашего воздуха голова гудит.

– Это у тебя от пани учительницы голова гудит, болван, – улыбнулся Фирась, подкручивая усы. – Ты с характерником не спорь. Себе дороже.

Драсько промолчал. Так он и думал, что дядя будет смеяться. Но проклятые Грейнджеренковы волосы не шли из головы. И улыбка, с которой она смотрела на детей, стояла перед глазами вместо сетки, а потом и вместо кладовой с принадлежностями, а потом и вместо улицы. И только когда он опирался на лопату возле школьного забора, призрак ее утренней улыбки исчез. Потому что там, за окном пустого класса, светилась настоящая ее улыбка.

========== Глава 3 ==========

Сирко несет свой караул

На солнышке блестит роса

А Малфюку девичья снится

Коса

(Алонси)

Он стоял у школьного забора и смотрел, как она улыбается. Залюбовавшись этой картиной, Драсько даже не сразу понял, что она улыбается кому-то неизвестному. Поняв это, он еще сильнее сжал черенок лопаты и направился в школу.

В классной комнате все буквально кричало: здесь работает Грейнджеренко. Яркие плакаты с информацией о разнообразных волшебных растениях, горшки с цветами были повсюду, занимая почти все пространство комнаты. Драсько застыл в дверях: Грейнджеренко стояла возле своего стола, а рядом с ней – слишком близко – стоял тот самый здоровяк, которого Драсько встретил вчера. Сирко, кажется. Драсько стукнул лопатой об пол. Улыбка Грейнджеренко утихла, а Сирко обернулся и посмотрел на Драська.

– А он что здесь делает?

– Копать пришел, – в тон ему ответил Драсько. Против Сирка у него была разве что лопата, и теперь он крепко ее сжал.

– Могла бы и мне сказать, я бы покопал, – на лоб Сирка набежала туча.

– Я сам предложил, – Драсько сделал шаг в комнату.

– Не будешь тут копать, рогуль, – Сирко уверенно подошел к нему и тоже вцепился в лопату. – Дай сюда.

– Не дам, – почти истерично ответил Драсько. Его лопата – точнее, дядина лопата – была единственным оружием против Сирка, ведь кто же в забытом селе будет таскать с собой волшебную палочку.

– Сирко, – предостерегающе позвала его Гермиэля, но тому уже было все равно.

– Откуда ты взялся? Катись, откуда пришел, – прорычал Сирко.

Драсько дернул лопату на себя, стиснув зубы. Противник был на две головы выше, а в плечах – два целых Драська и, может, еще половинка. Поэтому для одного Драська это был заведомый проигрыш. Но за спиной Сирка он видел Грейнджеренко, которая прижала руки ко рту, и – черт – она явно переживала, чтобы Драську не причинили вреда.

– Сказал, что вскопаю, значит – вскопаю, и черта лысого ты мне запретишь, – Драсько гордо поднял голову и попытался расправить плечи. Но Сирко не дал ему этого сделать.

– Сирко! Малфюк! Прекратите! – донесся до него голос Грейнджеренко, а потом что-то сильно грюкнуло. В голове поплыло и у Драська в глазах потемнело.

– Сирко! Ты с ума сошел? – завизжала Гермиэля, глядя, как Малфюк медленно сползает по стеночке.

– А чего он? – Сирко был искренне удивлен.

– Прочь, прочь, уходи отсюда, – Гермиэля замотала головой и замахала руками, выгоняя Сирка из класса.

– Малфюк, – она осторожно потрепала его по плечу. – Малфюк, опомнись!

– Грейнджеренко, – пробормотал он, чуть приоткрыв глаза. – Грейнджеренко.

Ее озабоченное лицо, склонившееся над ним, расплывалось в глазах. Ему даже сначала показалось, что Грейнджеренко на самом деле две или три.

– Грейнджеренко, тебе кто-то говорил, что ты красивая?

– Малфюк, ты бредишь, – она сморщилась. – Сильно у тебя голова болит?

– Да, что-то такое есть, – отмахнулся Драсько. – Так говорил или нет?

– Нет, не говорил, – нетерпеливо проговорила Гермиэля, размышляя, как бы доставить Малфюка домой, или хоть куда-то подальше от школы.

– Что, даже этот чокнутый? – он слабо улыбнулся.

– Даже Сирко, – Гермиэля, конечно, видела, что у Сирка кулак внушительный, но Малфюку, кажется, было совсем плохо. – Куда же мне тебя деть? На себе до Фирася тащить, что ли?

– Грейнджеренко, ты красивая, – прошептал Малфюк и снова упал.

– Ой, горюшко, – выдохнула Гермиэля.

Худо-бедно у Гермиэли получилось дотащить Малфюка до своей хаты и наколдовать ему небольшую кровать.

– Ох ты ж горе луковое, – шептала она, убирая волосы с бледного Малфюкового лба, пока грелась в миске вода под действием температурных чар. – Ну ты видел, что Сирко стоит, ну чего приперся?

– Пани учительница! – донеслось со двора. Гермиэля вскочила на ноги и босиком выбежала на улицу, схватив со стола палочку.

– Ты, чудище болотное! Ты что наделал! – прикрикнула она, и Сирко виновато опустил голову. Вид Гермиэли – растрепанной, босоногой, да еще и с палочкой наготове – вселял в него нешуточный страх. Еще бы! О том, что приезжая учительница имеет незаурядный талант в боевых чарах, говорило все село. И вот теперь, когда она предстала перед ним такой, Сирку стало страшно.

– Так а чего он, – пробормотал себе под нос Сирко.

– Ты хоть знаешь, кто это такой? Вот тебе Фирась устроит, как узнает!

– Так это он, того, к Фирасю? – вот теперь Сирку точно стало страшно.

– Того-того, – заверила Гермиэля. – Вот тебе достанется, дай только Фирась узнает. А теперь давай, иди домой. Хватит с меня на сегодня, мне еще это чучело горное на ноги поднимать.

Сирко еще немного потоптался перед Гермиэленым плетнем, понял, что поймает он здесь разве что пощечину веником, и медленно двинулся домой. Или в сторону дома. Или уже хоть куда, лишь бы подальше от Гермиэли.

– Грейнджеренко, – раздался стон из хаты.

– Малфюк, от сотрясения не умирают, – она сложила на груди руки. – Было бы еще, чему там сотрясаться. Сколько надо ума иметь, чтобы на Сирка дернуться?

– Грейнджеренко, – чуть не пропел Малфюк.

– Нет, точно сотрясение, – Гермиэля покачала головой и пристроила Малфюку на лоб тряпку, смоченную в отваре.

– У тебя теплые руки, – нараспев проговорил Малфюк.

– Это отвар чудоцвета. И я, горюшко Малфючное, его нагрела, потому что так он быстрее действует.

Драсько удовлетворенно прищурил глаза.

– Вчера приехал, а уже у нее дома, – бормотал Сирко, шагая по улочке села. – Я тут, понимаешь, два месяца ель подпираю – и ничего. А он, ишь, наглый.

Фирась возился с сетками для чудища, когда Сирко хлопнул калиткой.

– Ты болен или тебе страх отбили в драке? – Фирась едва повел глазом.

– Ваш родственник учительнице пошел копать?

Фирась даже не поднялся, так и сидел, глядя на Сирка.

– Есть такое. Племянник это мой, а тебе с того что?

– А того, что я тебя предупреждаю: если он еще к учительнице сунется – то насмерть убью.

– А я тебя даже предупреждать не буду, – прошелестел Фирась – или, может, это был ветер. – Ты смотри, Сирко, можешь раз из хаты выйти – и посреди леса оказаться. Ты племянника моего не трогай, живи себе, как живешь.

– Подойдет к учительнице – убью, – крикнул Сирко и ушел, хлопнув калиткой так, что та жалобно скрипнула.

– Эх, Драсько-Драсько. Теперь еще и калитку из-за тебя чинить, – вздохнул Фирась и принялся возиться с горемычной калиткой.

Драсько вновь открыл глаза и даже сел на кровати.

– Держи завиванец, – Грейнджеренко ткнула ему что-то чуть ли не в зубы. – Черт тебя понес в этот класс.

– Я обещал копать – пришел копать. И вообще, чего он там торчал? Что, не доучился в свое время?

– Малфюк, прекращай, – Гермиэля сжала виски пальцами, – от тебя уже голова кругом идет.

– Ну, я такой, – Драсько широко улыбнулся, отбрасывая волосы со лба.

– Сильно головой не крути. Тебе бы полежать пару дней. Пошли, отведу тебя к Фирасю.

Драсько посмотрел на протянутую ему руку и закатил глаза.

– Ой, дурно. Ой, матушки-батюшки, умираю, – он разлегся на кровати и на всякий случай опустил руку на пол – чтобы трагически свисала. По крайней мере, он думал, что она трагически свисает. Грейнджеренко же почему-то прыснула от смеха.

– Гермиэлька! – послышался визг из-за окна. Грейнджеренко выглянула из окна.

– Кто там? – простонал Драсько, открывая один глаз.

– Малфюк, хватит изображать раненого аиста.

– Мне действительно нехорошо, – простонал он и трагически свесил еще и ногу.

– Ко мне пришли. Если хочешь, чтобы девушки тебя таким увидели – можешь полежать.

– Ох, – вздохнул Малфюк. – Нет, я домой пойду, что-то я засиделся немного.

– Я бы сказала, залежался, – Грейнджеренко улыбнулась. – И порядки здесь, скажу тебе, не Киевские. Здесь стыдно молодой девушке с парнем так просто сидеть. Это тебе не общежитие.

– Да понял я, – Малфюк поднялся на ноги. И – что обидно – даже не шатало его. А так можно было бы пойти, шатаясь.

– Лопату не забудь, – бросила ему вдогонку Гермиэля, но Малфюк уже открыл дверь.

Возле плетня стояли Марыська и Орыська с семечками.

– Ой, вечер добрый вашей хате, – девушки повыпучивали глаза от неожиданности.

– И вашей, – Малфюк криво улыбнулся, взял лопату, стоявшую у стены, и умышленно похромал по улице.

– Что это с ним такое? – Марыська уже зашла во двор, а Орыська высматривала Малфюка так, что упала бы, если бы не схватилась за плетень. Плетень опасно затрещал.

– Орыська, – зашипела на нее Марыся. – Орыська, перестань.

– А я что? – она уперла руки в боки. – Сама на него смотрела.

– Я смотрела? – Мариска тоже уперла руки в боки. – Это не мне повылазило так, что я чуть не упала.

– Да тебе вылезло еще вчера, да так обратно и не влезло!

– Ой, девчонки, не могу, – расхохоталась Гермиэля.

– Что ты хохочешь, ты говори, что у вас тут было.

– Ага, было, – Марыська коршуном вцепилась в Гермиэлю и потащила ее к хате.

– Что было, – улыбнулась Гермиэля. – Да такое. Получил от Сирка по башке, пришлось чудоцвет прикладывать.

– От Сирка? – Орыська села там, где стояла.

– По башке? – Марыська качнулась. – Да там же того парнишки и нет. Сирко же его убить мог.

– И наверное убил бы, если бы я его не погнала оттуда. Он еще потом сюда приходил.

– И что ты? Прогнала?

– Прогнала, и еще раз прогоню, если надо будет.

– Все село Сирка боится, а Гермиэлька наша – боевая девка, – Орыся вздрогнула от одной только мысли, что возможно откуда-то прогнать Сирка.

– Пожирателей Смерти же гоняла, – назидательно выставила пальца Марыся. – Что ей тот Сирко.

– Прогнала и прогнала. Не событие, – Гермиэля повела плечами. – Что хотели?

– Да ничего такого, – Орыся смутилась.

– Орыська сегодня такое учудила, – Марыся хлопнула рукой по столу и принялась рассказывать о том, как подруга по воду ходила и кого-то там встретила.

Гермиэля кивала и даже улыбалась, но мысли ее раз за разом возвращались к Малфюку, который недавно лежал здесь почти неживой и совсем бледненький.

Драсько вернулся не просто домой, а сразу к ловушкам дяди Фирася.

– Что, герой, вернулся? Вскопал?

– Как-то нет, – Драсько сморщился.

– А что же такое? Мавка дорогу перебежала?

– Ну, не мавка, – промямлил Драсько.

– Сирко тебе дорогу перебежал, – Фирась уже все знал. Драську оставалось только вздыхать.

– К учительнице, ишь, подходить нельзя, – тихо, но нервно начал Драсько.

– Он, глупая колода, сюда заходил. Угрожал, представь только.

– Тебе? – Драсько моментально забыл, что был зол и расхохотался.

– Ага. Я дуну – и его в лесу месяц искать будут.

Расхохотались уже оба.

– Ну ты, дядя, – в восторге выдохнул Драсько. – Настоящий Малфюк.

– Есть такое, – кивнул Фирась. – Но я не дунул, а только пообещал. И тебе, племянничек, надо учиться самостоятельно с Сирком разбираться. Я же, смотри, как пойду в лес, так и останешься здесь один-одинешенек. А вернусь уже к твоим костям.

– У меня палочка есть, – уверенно ответил Драсько.

– Не оставляй ее дома, глупая твоя макитра! – рявкнул Фирась. – И вообще, иди ужинать. Я с тобой нянчиться не буду, мне еще на чудище идти, а я тут с твоими любовями морочусь.

– Не любовями, – пробормотал Драсько, заходя в хату, – я так, обещания выполнял. Я же Малфюк.

– Ты болван, – буркнул Фирась в спину ему. – Или влюбленный придурок, что еще хуже. Дай тебе Боже понимания.

И, тихонько закрыв калитку, Фирась направился к лесу, оставив Драська в одиночестве.

========== Глава 4 ==========

В сарае старом он притих

Кусочек хлеба откусил

И сам не рад что грейнджеренко

Кота носил

(Алонси)

– Черт бы тебя взял! – пронеслось утром над Волшебными Вуйками. Драсько сел на кровати и посмотрел на осколки, что остались от кувшина. – Медом тебе тут намазано, что ли?

Пушистый рыжий кот – виновник раннего и слишком болезненного подъема – ловко спрятался под кровать, только хвост мелькнул.

– Что, думал, от меня можно спрятаться? – Драсько свесился вниз и начал шарить рукой под кроватью. Оттуда послышалось шипение, а потом руку словно обожгло.

– Чертов кот, – прошипел Драсько, качая истерзанную руку. – Ну и сиди здесь, черти бы тебя взяли.

Он взял со стола волшебную палочку и установил над кроватью магический барьер. Из-под кровати донеслось отчаянное мяуканье, но Драсько был неумолим. Где-то орали петухи и брехали собаки. На столе обнаружился завтрак, за который Драсько уселся с совсем плохим настроением.

– И не говори, что пошел сюда самовольно, – пробормотал он в ответ на очередное отчаянное «мяу». – Тебя Грейнджеренко подговорила. Или Сирко. Точно, Сирко. Он решил любым способом разнести мне голову, и всю посуду в Фирасевой хате в придачу. Ничего, я тоже себе не рогуль какой-то там. Я Малфюк, чтоб тебя за хвост.

После завтрака – Драсько неожиданно полюбил мед с орехами – пришло время строить коварные планы. С коварными планами у Драська все было прекрасно, пока они оставались планами. По части воплощения пока что было не очень, но он над этим работал. В голове его крутились идеи – одна лучше другой, а в пальцах дрожала от нетерпения волшебная палочка. По лицу Драська блуждала легкая улыбка, что могло свидетельствовать лишь об одном – Сирко скоро должен был наступить каюк.

На тропу войны Драсько вышел ближе к обеду. Живоглот порвал именно ту руку, на которой чернела метка, поэтому повязка служила и конспирацией, и, собственно, повязкой. Драсько направлялся к центру деревни, где, по его логике, можно было встретить Сирка.

Проходя мимо школы, Драсько невольно замер, прислушиваясь к голосу Грейнджеренко, который доносился сквозь приоткрытую занавеску. Он улыбался, глядя на детей, которые слушают свою учительницу, раскрыв рты. С этим Драсько спорить не мог: заинтересовать Грейнджеренко умела.

В кустах неподалеку послышался какой-то шорох, и Драсько повел палочкой. Заклятие, произносимое шепотом, отрезало ветку дерева, небольшую, но нелегкую, и она свалилась вниз.

– Уйо, – простонали из-за куста, и на свет Божий появился Сирко. Он поозирался немного, после чего все-таки заметил Драська и хищно усмехнулся. – А ты здесь что делаешь?

– А твое ли это дело, Сирко? Сам чего засел в кустах? Прячешься?

– А может и прячусь, и не от тебя, – прорычал Сирко, подходя ближе.

Драську пришло на ум заклятье, и он незамедлительно его применил. Сирко, который уже направлялся к нему, внезапно дернулся в сторону и врезался в несчастную ель, которой минуту назад отрезали ветку.

– Заносит, Сирко? – любезно улыбнулся Драсько.

– Сейчас тебя так занесет, не посмотрю, что Фирась – твой дядя. Я предупреждал, что убью, если подойдешь к учительнице? Предупреждал. Ну так извините, Сирко слов на ветер не бросает.

Заклятье-подножка, особенно невербальное, хорошо давалось Драську еще со школьных времен.

– Ой, Сирко, и тебя самого бросает, – притворно ласково сказал Драсько, глядя на противника, растянувшегося на всю тропинку. – Что, тяжелая ночь была?

– Да я тебя сейчас! – прорычал Сирко, поднимаясь на ноги, но Драсько был проворнее. Заклятие склеило его ноги вместе, и Сирко вновь упал после первой же попытки сделать хотя бы шаг.

– Вот я тебе, – крикнул Сирко, пытаясь подняться, но Драсько уже был далеко. Он не позорно бежал, нет, он бросил противника на произвол судьбы. Не мог же он добивать несчастного запрещенными чарами, еще и прямо перед носом у Грейнджеренко.

Драсько остановился только когда услышал свое имя, сказанное незнакомым голосом.

– Драсько? – Марыся и Орыся сидели на скамейке возле Марысиного двора и лузгали семечки. – Ты же Драсько, так?

– Да, очаровательные дамы, – он улыбнулся и выпрямился.

– А что, Драсько, правду говорят, что ты вчера с Сирком сцепился?

– И кто же это говорит? – он наклонил голову. – Если говорит пани Грейнджеренко, то можете быть уверены, так все и было. Она, знаете, врать не обучена.

– Вот видишь, Марыська, – Орыся назидательно подняла палец, – какая любовь, я же тебе говорила. С самим Сирком за Гермиэльку нашу дрался.

– Барышня, не выдумывайте, какая любовь? – отмахнулся Драсько. – Это вам Грейнджеренко сказала?

– У нас, пан Драсько, на такое нюх, – гордо и в один голос ответили Марыська и Орыська.

Драсько сделал неуверенный шаг назад.

– Пан Драсько, а вы давно знакомы? – Орыська встала.

– Гермиэлька говорила, что почти с детства, – Марыська подалась вперед.

– Ну, со школы, – Драсько сделал еще два шага назад.

– Так вы в школе еще так влюбились? – Марыська подошла к Драську, чуть ли не дырявя его взглядом.

– Да не влюбился никто, – отмахнулся Драсько и уверенным шагом направился домой.

– Ага, не влюбился, – Орыська, подпрыгивая, шла справа, иногда забегая вперед. – Мы ей вчера такое рассказывали, а она будто и не слышала.

– Ага, – пискнула слева Марыська, – говоришь ей, говоришь, а она где-то в облаках летает. Это все из-за вас, пан Драсько.

– И из-за вашей любви.

– Нет. Никакой. Любви, – рявкнул Драсько, заскочил в хату и хлопнул дверью.

– Не говорите, что нет, – донеслось из-под окна. – С Сирко подрались, сидели у нее вечером, даже уходить не хотели.

Драсько уселся за стол и сжал голову руками.

– Отцепитесь от меня! – крикнул он, и кот, так и сидевший под кроватью, тоже заорал.

– О, и кот ее у вас. Пан Драсько, ну расскажите.

Драсько молча схватил кремзлик со стола и принялся жевать его с такой злостью, словно этот несчастный кусок булки был во всем виноват.

– Пан Драсько, – девушки под дверью уже чуть не плакали, – пан Драсько, ну когда свадьба?

– Так он здесь? – с улицы донесся голос Сирка.

– Нет, его здесь нет, – хором заверещали Марыська и Орыська.

По двери что-то глухо стукнуло, и Драсько вздрогнул.

– Марыська, беги быстро в школу, скажи Гермиэльке, что Сирко Драська совсем убивать пришел, – завизжала Орыська.

– Нет, это ты беги. Я здесь постою, Сирка подержу, а ты беги, – завизжала Марыська.

Кот под кроватью закричал просто так.

– Открывай, рогуль, а то снесу хату, – рычал Сирко, ударяя кулаками в бедные двери.

Драсько выглянул в окно, пытаясь понять, достанет он заклятием до Сирка или не достанет. Получалось, что не достанет. Дверь опасно скрипнула, и у Драська мелькнула мысль: «Фирась мне голову оторвет».

– Выходи, кому говорю! – Сирко стукнул по двери, и с полки упал кувшин – тот самый, который утром сбросил Живоглот и который Драську пришлось чинить чарами.

– А что я, собственно, теряю? – Драсько поднял руку с палочкой и бросил короткий взгляд на Живоглота, выглядывавшего из-под кровати. – Выйду – убьет Сирко. Не выйду – убьет Фирась, потому что Сирко разнесет хату. Выходить или не выходить – вот в чем вопрос.

Кот коротко мяукнул, вероятно, выражая свою позицию по вопросу, но Драсько не то чтобы понимал кошачий язык. Сжав палочку в руке, он глубоко вдохнул и открыл дверь.

Первый удар пришелся в нос Драська. Странно, но он выстоял, лишь немного качнулся. Ответом стали режущие чары – у Сирка через рубашку и грудь пролегла длинная глубокая царапина. Он посмотрел на нее удивленно и махнул кулаком еще раз. Драсько ловко отскочил и взмахнул палочкой, вновь склеивая противнику ноги. Сирко упал, но ругаться не стал, лишь глухо зарычал, скручиваясь в узел. Через мгновение на Драська уже бросился огромный серый пес. Драсько чуть в обморок не упал – он, конечно, знал об анимагии, но чтобы вот так, без палочки превратиться в животное… Пес сбил с ног удивленного Драська и щелкнул челюстями у него перед носом.

С улицы донеслись девичьи крики, и пес снова перекинулся в человека. Теперь Драська к земле прижимала коренастая туша Сирка.

– Драсько! Сирко! А ну прекратите! – завизжала Грейнджеренко. Марыська и Орыська попадали там, где стояли. Еще бы, худенького, слабенького Драська прижимал к земле огромный Сирко. В ту самую минуту, когда девушки остановились возле забора, кулак Сирка ударил Драська в висок.

– А ну оставь его!

– А я что? – промямлил Сирко, поднимаясь на ноги. – Он первый начал. Ветку на меня сбросил. Ноги склеил. Поцарапал.

– Малфюк? – Грейнджеренко скрестила руки и строго посмотрела на Драська.

– Он еще вчера начал, – промямлил Драсько, так и лежа на земле.

– Да черт бы вас обоих взял! У меня школьники умнее вас, – неожиданно крикнула Гермиэля. Драську вновь захотелось провалиться куда-нибудь поглубже, а Сирко весь сник. – Чтобы я этого больше не видела, поняли?

– Поняли, – пробормотали Драсько и Сирко в один голос.

– Никого из вас видеть не хочу, – она резко повернулась к калитке. – Никого.

Марыська и Орыська удивленно смотрели вслед Гермиэле, которая чуть ли не бегом возвращалась в школу.

– Это все из-за тебя, – пробормотал Драсько.

– Из-за тебя, – ответил Сирко.

– Господи, два дурака, ей-богу, – Марыська встала между ними. – Какая, к черту, разница, кто начал, если теперь вы оба виноваты.

– Марыся, чего на дураков время тратить, – Орыська дернула подругу за рукав, и обе ушли с Малфюкового двора.

– И что будем делать? – Сирко хрустнул пальцами.

– Что делать, что делать, – Драсько вздохнул. – Завершать то, с чего все началось. И наше счастье, что дядька в лесу.

– Что ты хочешь сказать?

– У меня есть план, – заговорщически улыбнулся Драсько. – А дальше, пусть сама выбирает, кто лучше.

Как только ночь опустилась на Волшебные Вуйки, со двора Малфюка вышли две черных фигуры с лопатами. Куда лежал их путь – неизвестно.

========== Глава 5 ==========

Террор кошачий там везде

Кувшин разбит и нет цыплят

А пожиратель сам бы рад

Сбежать

Утром Драсько считал, что до конца дня он Сирка если не убьет, то хотя бы сильно искалечит. Или Сирко его. Поэтому теперь, шагая по улочке села посреди ночи, да еще и с лопатой на плече, Драсько искренне надеялся, что это сон. Что сейчас кто-то его ущипнет, и он проснется. Он даже был согласен на удар кувшином по макушке. Но никто не щипался, не бил кувшином по голове, да еще и школа становилась все ближе.