Текст книги "Цена искупления (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Лодка ткнулась обшарпанным носом в каменистый берег. В тот же миг тяжелые кованые ворота отворились, словно сами по себе. Тео поднял ворот теплой мантии и укутался посильнее. Это чертово место сводило его с ума в прямом смысле слова. Он и представить не мог, каково это – находиться тут постоянно. Теодор не особо скрывал радость по поводу того, что избежал их участи.

После войны у него, как у персоны лояльной, но в целом непричастной к террору Волдеморта, не возникло проблем с трудоустройством. В аврорат его, хоть и скрипя зубами, но приняли, и это было куда лучше, чем мытье пробирок в Мунго – единственное, что смогла найти Панси Паркинсон. Малфой выбрал добровольное затворничество. Остальных бывших однокурсников тоже судьба не жаловала. Тео снова и снова перебирал воспоминания о старых знакомых – как будто эти мысли могли отогнать холод и унять пронзительный ветер. Ворота захлопнулись у Теодора за спиной, и он достал из кармана волшебную палочку. Повинуясь легкому взмаху, с ее кончика сорвалось молочно-белое облачко и, зависнув на миг в воздухе, приняло форму песца. Он застыл у ноги, ожидая, пока Тео сдвинется с места. Даже его шерсть трепетала на ветру, хотя раньше Тео никогда не видел подобного. В конце концов, телесным Патронус был только по определению, но не по сути, и его шерсть уж точно не могла трепетать на ветру.

Дементор потянулся было к Теодору, но отпрянул от песца и посторонился, пропуская Тео в распахнутую дверь. Тот переступил порог и оказался внутри. От камня веяло холодом, потеки на стенах покрылись инеем, а воздух, похоже, был не теплее, чем снаружи. Такой же стылый и пробирающий до костей.

– Без ветра – и на том спасибо, – проворчал Тео себе под нос, шагая к комнате для свиданий. Это жалкое улучшение ввело послевоенное правительство, и Теодор не мог сказать, лучше стало или хуже. Им с отцом теперь полагалось одно свидание в год. Пожалуй, было бы куда лучше смириться с тем, что отец заключен на этом проклятом острове на всю оставшуюся жизнь, и дело с концом, но эти чертовы гуманисты сделали хуже всем. Теперь и ему, и десяткам других родственников приходилось раз в год пересекать Северное море, чтобы «реализовать законное право на общение с членами семьи». И, конечно же, Теодору не повезло больше всех. Потому что сегодня он явился не с этой целью.

Чертов Поттер. Чертова память о том, кто Тео, его отец и что он сделал. На такие задания Поттер постоянно отправлял его. За эти двенадцать лет они так и не смогли наладить отношения: ни приятельские, ни тем более дружеские. Впрочем, Теодора устраивали и беседы в ключе «указание – отчет», а что там устраивало Поттера, его и вовсе не волновало. Хотя мог бы и съездить в этот раз. Понятно, что беседа с информатором, да еще и пожизненно заключенным в Азкабан – не дело для Главы аврората. Но не тогда, когда речь идет о бывшей сотруднице. Бывшей подруге. Бывшей героине.

Грейнджер уже сидела в комнате для свиданий за массивным, испещренным трещинами столом и смотрела в потолок. Только звук шагов заставил ее отвлечься от созерцания влажного камня и перевести взгляд на Теодора.

– Нотт, – хрипло резюмировала она, рассматривая его полубезумным взглядом.

– Грейнджер, – в тон ей протянул Тео и оперся руками о стол.

– Хоть что-то остается неизменным, – она криво улыбнулась. – Никак не продвинешься дальше по карьерной лестнице, все так же мотаешься по поручениям Гарри. А что ж он сам не приехал? Брезгует видеть меня такой?

– Нет, не думаю. Точно нет, – Тео вздрогнул. Меньше всего ему сейчас хотелось расстроить Грейнджер. Не приведи Мерлин, она обидится, и тогда вообще не скажет ни слова. – Он очень занят. И я бы, сама знаешь, не стал лишний раз тащиться в эту дыру, но у нас дело, требующее твоих знаний.

– Да ты что! – Грейнджер расхохоталась, поднялась со своего места, обошла стол и положила руку Теодору на правое плечо.

– Грейнджер, – он покачал головой.

– Тише-тише, – прошелестела она на ухо. – Если тебе нужны сведения, ты потерпишь. Ты ведь потерпишь, Нотт? Теодор?

Его имя, прозвучавшее из ее уст, резануло ножом.

– Грейнджер, это было давно.

– Конечно. Милый, ни к чему не обязывающий рождественский эпизод, – согласилась она и уселась на стол. Тюремная роба ее не красила: и без того стройная, на тюремной еде Грейнджер иссохла так, что стала похожа на скелет, обтянутый кожей. Немаленькие глаза на отощавшем лице казались огромными, а мягкие кудри превратились в жесткую паклю. Удивительно. У отца в первый же год тюремного заключения выпали все волосы, а вот копна Грейнджер не пострадала. Зато с зубами у нее была явная беда.

– Насколько я помню, твои родители были дантистами? – Теодор все же не смог удержаться, чтобы не кольнуть ее.

– Да, и хорошо, что они меня сейчас не видят, – на лицо Грейнджер набежала тень. – Ладно, что там у тебя?

– У нас трупы, Грейнджер. И я должен сразу спросить: кто еще, кроме тебя, мог знать то заклинание?

– Знать мог кто угодно, – Грейнджер закатила глаза и намотала на палец прядь волос. – Использовать, Тео. Использовать мог не каждый.

– Грейнджер, ты все так же невыносима. Тогда расскажи, что нужно, чтобы использовать это заклинание. Насколько я помню, это не просто палочкой взмахнуть.

Она снова хрипло рассмеялась.

– Да, я могу гордиться тем, что я сделала. Это были долгие месяцы подготовки, Тео. Ты можешь себе представить? День за днем я приходила и готовила свою месть, кипятила ее на огне гнева, томила под крышкой надежды, настаивала на обломках воспоминаний. Да, Тео, месть подается холодной, но она должна быть идеально приготовленной.

Теодор смерил Грейнджер долгим взглядом, вспоминая события пятилетней давности. Сначала магический мир потрясло жестокое убийство семьи аврора Грейнджер. Тео содрогнулся, вспоминая пепелище, оставшееся от ее дома, и обугленные тела мужа и детей – а ведь Хьюго не было и трех лет. Он тогда еще поразился, как спокойна была Грейнджер в следующие два месяца. Любая другая сошла бы с ума от горя, выла бы и каталась по полу крошечной квартирки, снятой за те деньги, что удалось занять у друзей и знакомых. Многие бы попытались покончить с собой или сбежать, но Грейнджер вышла на работу на следующий день после похорон. «Стальная Грейнджер» – так называли ее в кулуарах. Многие сотрудницы Министерства выплакали по пинте слез над ее горем, но сама она, похоже, не пролила ни слезинки. От дела Мальсибера ее отстранили и даже поручили разбирать архив, чтобы оградить от излишних потрясений. Она, как ни в чем не бывало, приходила на работу и выполняла поручение. Правда, говорила совсем мало и только с некоторыми. С Поттером, разумеется. С Браун из Отдела регулирования магических популяций. И, как ни странно, с Теодором. Он не знал, чем заслужил расположение, но против ничего не имел. Хотя все ее разговоры сводились к обрывочным фразам – если за день она произносила больше десяти слов, это можно было бы назвать удачным днем. Потом, когда все поверили, что Грейнджер пережила утрату и смирилась с ней, грянул гром.

Всю семью Мальсибера, в том числе и его самого, нашли мертвыми на заднем дворе их собственного дома, выгоревшего дотла. Все пятеро были словно вывернуты наизнанку: острые концы переломанных костей пробили кожу, внутренние органы вывалились наружу из вспоротых животов, белки глаз полностью покраснели, из ушей и рта вытекла кровь. Тела нашли на рассвете, и Тео, наверное, уже никогда не забыть алые искорки на инее, покрывшем их.

– Ты вспомнил, – Грейнджер облизнула губы и придвинулась к нему. – А я никогда не забываю. Здесь, в Азкабане, я вижу их сутками. И днем, и ночью, Тео. И днем, и ночью. – понизила она голос до шепота.

– Что нужно для этого заклинания? – холодно спросил Теодор. – Я приехал за информацией, Грейнджер. Ты знаешь, как тяжело выбить разрешение на посещение. Особенно на посещение тебя. Ты представляешь, сколько подписей мне пришлось собрать?

– Ты привез то, что я хочу? Если ты хотел информацию, ты должен помнить, что я прошу.

Теодор молча достал из внутреннего кармана мантии зеркало. Старомодное, в крупной рамке, с ручкой – оно принадлежало еще покойной матери. И протянул Грейнджер. Она жадно схватила его и принялась придирчиво осматривать свое отражение.

– Еще хуже, чем в прошлый раз, – брезгливо бросила она и вернула Тео зеркало. – Но я польщена, что ты помнишь.

– Я выполнил свою часть сделки. Теперь ты.

– Подготовка к этому заклятию занимает два месяца. Это даже не заклятие, это целый ритуал, который включает в себя подготовку места, инструмента и непосредственно исполнителя. Тому, кто хочет воспользоваться этими чарами, придется провести титаническую работу в первую очередь над собой.

– Мы можем как-то вычислить убийцу? Есть какие-то признаки того, что человек готовится использовать эти чары?

– Разумеется, да. Но я не думаю, что преступник – кем бы он ни был – просто так на интерес забавлялся бы подобными вещами. Это очень темная магия, она требует огромных жертв. Ради шутки такого с собой не сделают.

– Хочешь сказать, погибшие связаны с преступником? Насолили ему так сильно, что он пошел на такое?

– Теодор, – Грейнджер провела пальцами с длинными почерневшими ногтями по его щеке, – ты ведь не глуп. Ты увидел сходство этого дела с моим. Ты должен был понять, что убийца – не сбрендивший выскочка с манией величия. Такой бы метал Авады направо и налево. А у вас орудует кто-то, кому крупно насолили.

– У тебя сохранился список того, что нужно для заклинания?

– Посмотри в моих вещах, если аврорат их не уничтожил. Хотя, думаю, вы уже перетряхнули их до нитки.

– До чека из булочной, – Тео кивнул. – Но там ничего нет.

– А для посещения моего сейфа в Гринготтсе вам по-прежнему нужно мое личное присутствие.

– Дорогая моя Грейнджер, аврорат может подать запрос… – начал было Теодор, но Грейнджер зашлась хриплым смехом, который перешел в кашель.

– Гоблины наплюют на твою бумажку и вытрут слюну о твою аврорскую мантию. Знаешь, за что все так любят этот банк? За неотступное следование правилам.

Теодора передернуло.

– Ты намекаешь на то, что в следующий раз я не отделаюсь зеркалом?

– А ты стал проницательным, – она соскользнула со стола и провела пальцами по его плечу. – Я очертила масштаб проблемы, а решать ее тебе. Дерзай, милый Тео. До скорого.

Она подошла к двери и громко стукнула по ней кулаком. То ли в ее тщедушном тельце все еще было достаточно силы, то ли в пустой комнате звук был таким гулким.

– Кстати, ты ушел от жены? Глупо, но дело твое, – бросила Грейнджер.

– С чего ты взяла? У нас с Дафной все в порядке.

– Кроме того, что у тебя изменился Патронус. Знаешь, этот посимпатичнее той дурацкой белки.

Тео уже приготовился огрызнуться, но дверь распахнулась. Грейнджер оскалилась в совершенно безумной улыбке, помахала рукой и вышла.

***

– Ну, и что она сказала? – Поттер устало посмотрел на Теодора и поправил очки.

– Она уверена, что я приеду во второй раз. И четко дала понять, чего хочет. Матушкиным зеркальцем я уже не отделаюсь, Поттер.

– Но инструкция к чарам. Она существует?

– Да, – Нотт нахмурился. – Грейнджер говорит, что это сложная, многоуровневая подготовка. Подробная инструкция у нее, разумеется, есть.

– И она, видимо, не в личных вещах.

– В личном сейфе Гринготтса.

Поттер выругался.

– Да, я должен был догадаться. Что ж, я попробую отправить им запрос, но рассчитывать на успех я бы не стал. Проще добиться у Министра временного освобождения Гермионы.

– На время расследования? – Тео оперся на стол и внимательно посмотрел на Поттера.

– Исключительно. Информация, которой владеет Гермиона, бесценна, но преступление остается преступлением.

– Мерлин, Поттер, неужели ты не хотел бы добиться освобождения для своей подружки?

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Нотт. Разговор окончен. Можешь готовиться еще к одной командировке в Азкабан.

***

– Ты готова? – спросил Теодор, едва вошел в комнату для свиданий. Грейнджер посмотрела на него с полубезумной ухмылкой.

– А я смотрю, вы не торопитесь расследовать. Целый месяц вытаскивать меня из этой дыры. Или вы подумали, что раз период подготовки занимает два месяца, то время есть?

– Грейнджер, прошение о твоем временном освобождении рассматривали полным составом Визенгамота, – произнес Теодор, и это, похоже, ее немного успокоило. Судя по всему, ей нравилось чувствовать себя важной шишкой. В этом была вся Грейнджер.

– Ну так что, ты готова?

– Ах, прости, не собрала чемоданы, – хрипло проворковала она, перегнувшись через стол, а потом откинулась на спинку стула так резко, что ножки стукнули по полу. – Конечно, я готова, Нотт. Вопрос, готов ли ты?

Теодор смерил ее непонимающим взглядом.

– До антиаппарационного барьера плыть и плыть, Нотт, а мы в чертовом Северном море. Если ты хочешь получить сведения, а не лечить у меня воспаление легких, то должен был позаботиться хотя бы о теплой мантии и обуви.

– Конечно, я позаботился. Ты теперь моя главная забота. Даже важнее, чем расследование.

Грейнджер растянула губы в улыбке. Судя по всему, Теодору удалось потешить ее самолюбие. Во всяком случае, она даже не стала возмущаться по поводу того, что привезенная мантия была явно велика, а обувь и вовсе оказалась мужской. Грейнджер с превеликим удовольствием закуталась в теплую мантию, так что Тео отбросил сомнения касательно неподходящей одежды. Ей сейчас было всяко теплее, чем в тюремной робе.

***

– Нотт, а где я буду жить? – Грейнджер с трудом перекрикивала пронзительный, почти штормовой ветер. Утлая лодчонка уже почти достигла границы антиаппарационного барьера, откуда им предстояло перенестись.

– Я же сказал, что ты – моя главная забота! – прокричал Тео. – Остальное потом.

– Я буду жить у тебя?

– Да, – отрезал Теодор. В следующий миг он почувствовал, как проплыл через тонкую теплую завесу. Не без содрогания Теодор схватил Грейнджер за руку и взмахнул палочкой.

Тело словно протягивало через трубу, и концентрации насилу хватало на то, чтобы сосредотачиваться на доме и не отпустить Грейнджер. Как только они свалились на ковер в прихожей, Тео мысленно проклял Поттера, который послал его забирать Грейнджер, зная, что парная аппарация – не самое сильное его умение.

– Надо было сразу об этом спросить, – фыркнула Грейнджер.

– И что было бы? Попросила бы вернуть тебя в Азкабан или утопилась бы в Северном море?

– Нет, я просто хотела знать, на что рассчитывать. Это твой новый дом?

– Нет. Драккл, Грейнджер, почему ты спрашиваешь? – Тео уже начал выходить из себя.

– Потому, что если это дом, где ты жил с Дафной, тут могла остаться какая-то старая женская одежда. А я не скажу ни слова о вашем расследовании, пока не схожу в душ. Поэтому, Нотт, дорогуша, будь добр, принеси в ванную хотя бы халат.

Она сбросила ботинки, выскользнула из мантии и двинулась по коридору.

– И да, Тео, я буду очень рада увидеть на столе чашку кофе и круассан!

Она захлопнула за собой двери ванной, оставив Теодора в полнейшей растерянности. Через минуту за стенкой зашумела вода и послышалось мурлыканье Грейнджер. Тео со вздохом поплелся в бывшую комнату Дафны, надеясь, что в шкафу осталось хоть что-то из ее вещей. На вешалке сиротливо болтался пушистый халат, но на первое время Грейнджер должно было хватить и этого.

Когда она вышла из ванной, чашка кофе уже ждала на столе.

– За круассаном не выйду, и не проси, – отрезал Тео, заметив недовольство на лице Грейнджер. – Мне нельзя оставлять тебя без присмотра.

– Так вот почему я – твоя забота? – фыркнула она, усаживаясь за стол. – Потому что я все еще заключенная? Пусть и в твоем доме?

– Да, – твердо сказал Тео. – Пей кофе. Сегодня ты отдохнешь, а завтра придется наведаться в Гринготтс.

– В этом? – Грейнджер со смешком оттянула ворот халата, обнажая выпирающую ключицу и острое плечо.

– Нет, тебе привезут одежду. Вечером, – Тео сделал усилие, чтобы не опускать взгляд ниже. В конце концов, тот маленький рождественский эпизод давно пора было оставить в прошлом. Получилось же это у Грейнджер: отбросить его, как что-то ненужное, создать семью, родить детей – и потерять их. Теодор тряхнул головой, отгоняя последнюю мысль.

– Что такое? – Грейнджер состроила обиженную гримасу.

– Запахни халат, – отозвался Тео. – А то мне кажется, что на моей кухне завелся инфернал.

– Как невежливо, – проворчала она. – Все претензии к руководству Азкабана. Это они кормят своих заключенных неудобоваримой ерундой. А еще у них отвратительный чай. Ты вообще представляешь, каким надо быть безруким, чтобы испортить чай? Так вот, у того, кто заправляет кухней в Азкабане, это прекрасно получается. Я думала, маггловские пакетики ужасны, но нет.

– Я передам, – Тео рассмеялся. – Я обязательно пожалуюсь, куда надо, Грейнджер. Правда, не уверен, что они после этого повысят качество еды, но попытаться стоит. Зато сейчас, надеюсь, ты не откажешься от жаркого.

По блеску в глазах Грейнджер Тео понял, что угадал.

***

– Неплохо, – резюмировала она, отставив пустую тарелку. – Что-то еще есть?

– Грейнджер, я и Поттер таскались в Визенгамот целый месяц не для того, чтобы ты сейчас уничтожала мои продуктовые запасы. Не желаешь ли заняться тем, ради чего мы затратили столько сил и времени?

– А я-то думала, что ты спать спокойно не можешь, пока я лежу там, на жесткой койке, совершенно одна, голодная и замерзшая! – она закатила глаза, но рассмеялась, увидев, как изменилось выражение лица Тео. – Ты бы себя сейчас видел! – простонала она и зашлась в тяжелом кашле.

– Послушай, то, что было десять лет назад… Я хочу сказать, это было очень давно, и нам не стоит пытаться все это вернуть. Да, я развелся, но то, какой ценой тебе досталось одиночество…

Кашель Грейнджер стал еще тяжелее, пока она, наконец, не подняла руку вверх и не выскочила из кухни. Из ванной донесся шум воды, и Тео вздохнул. Пожалуй, помимо одежды и сдобы стоило добавить в список, отправленный Поттеру, еще и лекарства – кажется, Грейнджер все же была больна.

– А теперь, Нотт, давай проясним кое-что, – она вернулась, неожиданно положила руки ему на плечи, впиваясь ногтями в кожу. Тео инстинктивно дернулся, но она только сильнее вцепилась в него. – Да не бойся, не стану я тебя убивать. Знаешь ли, не приучена разделывать трупы раньше, чем через час после еды.

– Ты сошла с ума, – брезгливо протянул Теодор, пытаясь сбросить ее руки.

– А ты бы не сошел с ума? Пять лет в тюрьме из воспоминаний? Открывать глаза и слышать голоса детей. Закрывать – и видеть их изуродованные огнем тела. Я надеялась, что, вырвавшись из Азкабана, я смогу не думать о них, не видеть их. А ты – спасибо, милый Тео – напоминаешь мне о них.

– Прости, – Теодор тяжело сглотнул. – Просто твои новые повадки и эти ужимки – знаешь, они сбивают с толку. Я привык к немного другой Грейнджер, и Поттер тоже. Тебе стоит помнить об этом, когда он принесет сюда все, что я попросил.

– Серьезно? Гарри придет? – Грейнджер отпустила Тео, вернулась на свое место и уставилась на него с нескрываемым интересом, смешанным с радостью.

– Да. Он теперь Глава аврората, ты это наверняка знаешь.

– Он приезжал ко мне после назначения. Хвастался. Думал, я порадуюсь за него. Так же, как и ты, решил, что я останусь милой наивной девочкой, – Грейнджер хмыкнула. – Серьезно? После того, как у меня отняли все, чем я жила, после того, как ради мести я окунулась с головой в самую густую тьму, которая только может быть? По сравнению с тем, чем занялась я, создание крестражей – это игры в песочнице. За то время, что я готовилась к ритуалу, я убила ту, другую Гермиону, вытравила ее из себя по грамму, вытянула жилу за жилой и сожгла, как Мальсибер сжег мою семью.

– Подробнее, Грейнджер, подробнее. Как именно это происходило? Нам нужно знать, какие знаки искать.

– Сначала, мой дорогой Тео, надо найти связь между погибшими. Вы должны были сделать это в первую очередь. Потому что за два месяца ваш убийца прошел девять кругов личного ада, и теперь он готов совершить этот ритуал в любой миг. Ему не нужно готовить каждое убийство по два месяца.

– Черт, Грейнджер, почему ты не сказала этого сразу? Еще в прошлый раз?

– Чем они связаны, Тео? Давай, напряги свои очаровательные мозги и скажи, чем были связаны убитые?

– Мы изучили их биографии вдоль и поперек. Похоже, они даже не были знакомы.

– Значит, должен быть кто-то, кого все они знают. И они все должны были крупно насолить этому человеку. Думай, Тео.

– Я думаю уже полгода, Грейнджер, и весь аврорат вместе со мной. Что может связывать продавца мороженого, ликвидатора заклятий и безработную?

– Интересная комбинация, – фыркнула Грейнджер. – Рассказывай.

– Пять месяцев назад на заднем дворе своего домика было найдено тело Томаса Бартенса. Он был совершенно никому не известным продавцом мороженого, работал у Фортескью. Мы допросили самого Фортескью, сменщика, остальных сотрудников кафе и постоянных посетителей. Никто не сказал о Бартенсе дурного слова: всегда вежлив и опрятен, неконфликтный, особо ничем не выдающийся, ничем странным не занимался. В общем, даже простой Авады не заслуживал, не то что такого жуткого ритуала. Поттера к делу не допускали – тот же почерк, что и у тебя, расследование на личном контроле у Министра, все дули на воду. Три месяца назад – второй труп. Алиса Райли. Год назад окончила Хогвартс, не работала, жила с родителями. Впрочем, их это не особо раздражало – отец Алисы оказался человеком старомодным, полагающим, что для дочери важнее выйти замуж, а потому устраивал ей знакомства с разными людьми. Так или иначе, ни с кем она не сошлась. Да ее скорее бы отец закруциатил до смерти за несговорчивость, а уж этого ритуала она точно не заслужила. Ну и месяц назад нашли тело Альфреда Уиллоу. Альфред стажировался у ликвидаторов заклятий, еще толком ничего собой не представлял. На задания его не брали, так, гоняли в тренировочном корпусе, но как-то без особых результатов. Уиллоу, кажется, даже палочку не за тот конец держал, не говоря уж о том, чтобы кому-то насолить. Ну, Грейнджер, что их может связывать, кроме того, что они мертвы?

Ответом Теодору послужило тихое сопение.

– Грейнджер?

Она уснула прямо за столом, положив голову на сложенные руки.

– Наказание мое, – проворчал Тео, поднял ее на руки и с удивлением отметил невероятную до неправильности легкость тела. Грейнджер казалась чуть тяжелее кошки, под кожей прощупывались кости. Внутренности скрутило в тугой ком от жалости, но тут же отпустило от воспоминания о ее преступлении. Теодор осторожно перенес Грейнджер в бывшую спальню Дафны, положил на кровать и укрыл теплым пледом. Она вмиг завернулась в плед, как в кокон, и засопела еще громче. Тео вздохнул, опустился на пол, оперся спиной о стену и погрузился в раздумья – ему нельзя было ни на миг оставлять Грейнджер без присмотра. Даже спящую и безоружную.

***

Когда Поттер вошел в квартиру, Тео уже и сам начал засыпать.

– Как успехи?

– Никак, – хмуро бросил Теодор. – Она приняла душ, поела, выпила кофе и уснула, когда я попытался рассказать о сути дела.

– Похоже, это был крайне увлекательный рассказ, – ухмыльнулся Поттер.

– Нет, похоже, она просто получила возможность выспаться без кошмаров. А как у тебя успехи?

– Принес ее вещи. Мне стоило огромного труда забрать их из хранилища, так что, надеюсь, мои старания окупятся. Может, рискнем ее разбудить?

– Только сделаешь это ты. Не забывай, мне еще до конца расследования терпеть ее в своем доме.

– На крайний случай у тебя есть три аврорских наряда: один на лестнице, второй на первом этаже и третий на улице. Не думаю, что ты об этом забыл.

– Я не забыл, – Тео кивнул. – Но, думаю, Грейнджер лучше об этом не знать. Готов спорить, она воспримет такое количество охраны, как вызов.

– Да ты, никак, боишься? – Лицо Поттера вытянулось в удивленной гримасе.

– Скорее, перестраховываюсь. Не хочу потерять три аврорских наряда. К тому же она тут под моей личной ответственностью.

– Даже удивительно, что ты не свалил это на меня, а сам решил поручиться за нее. В Запретном Лесу умерло что-то большое и шерстяное?

– Представь, что у меня есть личные мотивы. Например, я выслуживаюсь перед начальником – то есть, тобой, принимая на себя самый болезненный удар.

– Спасибо, Нотт. От всего сердца. Мне больно видеть ее такой, даже когда она спит. Если бы мне пришлось приютить Гермиону у себя, я не мог бы ручаться за реакцию домочадцев.

– Говорите, три аврорских наряда? – раздался из-под пледа хриплый смешок. – А это интересно.

– Гермиона, – Поттер дернулся, и Тео подумал, что он сейчас бросится обниматься. – Рад тебя видеть.

– Ты никогда не умел врать, – Грейнджер села на кровати, все еще кутаясь в плед. – И я очень чутко сплю. В Азкабане я могла проснуться от того, что дементор шелохнулся на дальнем конце коридора.

Ее глаза полыхнули странным огнем, и Тео стало не по себе, а Поттера и вовсе заметно передернуло.

– Как Молли? Как Джинни? Мне было не до разговоров последние несколько лет, – Грейнджер неплохо удавалось копировать манеру светской беседы, отчего стало еще гаже.

– Они держатся, – коротко ответил Поттер.

Она резко вскочила и вцепилась в его руку тонкими скрюченными пальцами.

– Как ты не понимаешь?! Я мстила за них! За Рона, Розу и Хьюго! Они должны меня понять. Они называли меня частью своей семьи!

– Гермиона, то, что ты совершила – ужасно даже для мести. Молли и Артур до сих пор убиты горем, и не только из-за Рона и внуков. Они мучаются оттого, что не уберегли тебя, отпустили на сторону зла.

– Это не зло и не добро. Это всего лишь справедливость, – отрезала Грейнджер давно забытым менторским тоном. – Как ты можешь бороться с тьмой, не познав всей ее глубины? Ты даже не представляешь, что ждет тебя там, на дне, какие монстры смотрят из черноты ночи. Я знаю. Я видела это. Я приручала их, готовя месть.

– Да, – тихо выдохнул Тео в предвкушении того, что сейчас Грейнджер выдаст всю информацию без книжек и списков, и уже завтра ее можно будет вернуть за решетку.

– Нет, – усмехнулась Грейнджер и снова закашлялась.

– Ты принесешь какие-то лекарства, Поттер? Грейнджер, кажется, серьезно больна, а у меня только обезболивающие есть, – пожал плечами Тео.

– Да, завтра утром.

– Даже не надейся, Теодор, что так быстро от меня отделаешься, – Грейнджер, казалось, видела его насквозь. – Я могу рассказать только в общих чертах. Детали ритуала все равно придется разбирать по книгам.

– Гермиона, я принес тебе круассаны, – Поттер, судя по всему, решил, что лучше перевести тему. – И одежду.

– Прекрасно!

Оскал на ее лице, наверное, должен был быть улыбкой, и Теодора снова передернуло. К тому же он предвкушал повторный пересказ деталей дела, от которого с души воротило.

– Не переживай, Тео, я все слышала сквозь сон, повторять не придется, – лениво протянула Грейнджер, и догадка, что она все же способна читать мысли, снова царапнула где-то на краю сознания.

Теодор поднялся с места и махнул в сторону двери.

– Думаю, нам лучше переместиться на кухню.

Поттер выскочил из комнаты первым, улучив возможность каких-то недолгих пару минут не видеть Грейнджер. Тео отчасти понимал его: он и сам не мог смотреть на Крэбба, когда того уводили из зала суда дементоры. Малфой, хоть и отсиживался дома, тоже производил ужасное впечатление, потому-то их общение и сошло на нет.

– Ты идешь? – Грейнджер вцепилась в его руку, отрывая от тяжелых дум. Тео тряхнул головой и вышел из комнаты.

– Итак, завтра нам предстоит визит в Гринготтс, – начал Поттер, усевшись за стол. Грейнджер с ногами забралась на табурет и принялась раскачиваться, прикрыв глаза. – Вообще, гоблины обычно просят палочку в качестве удостоверения личности, но не в нашем случае. У нас есть пара бумаг, подписанных лично Министром.

– То есть, ты считаешь, что если не возвращать мне палочку, я не смогу ничего сделать? – Грейнджер зашлась каркающим смехом.

– А как же иначе? – Тео хмыкнул и принялся наливать чай. – Волдеморт, конечно, умел летать без метлы, но даже если ты сильнее его, вряд ли умеешь колдовать голыми руками.

– Дай-ка подумать? – Грейнджер скрестила ноги по-турецки, сложила руки в жесте, напоминающем молитвенный, и закрыла глаза. Вокруг нее заклубился черный дым, а когда он развеялся, табурет оказался пуст.

Чашка с чаем выскользнула из рук Теодора и со звоном раскололась об пол.

– Чертова сука! – рявкнул он и треснул кулаком по столу.

– Нужно сообщить нашим! – Поттер вскочил на ноги и тут же осекся, когда из комнаты раздался смех.

– Что за слова, Теодор? Так и хочется тебе рот с мылом вымыть! – крикнула Грейнджер оттуда. – Почини чашку и неси чай сюда! Мне слишком нравится этот плед.

– В этом доме, Грейнджер, еда не выносится за пределы кухни! – огрызнулся Тео, выманивая осколки из-под раковины с помощью Акцио. – И я не сделаю исключение даже для такой… Даже для тебя.

Над табуретом возникло черное облако. Поттер плюнул на приличия, отошел к двери и наставил на дым палочку. Миг – и на табурете снова восседала Грейнджер, кутающаяся в шерстяной плед.

– Он теплый, – как ни в чем не бывало сообщила она и попробовала состроить обиженную гримасу.

– Ты больше так не делаешь, – строго произнес Поттер и сел на место. Впрочем, палочку он убирать не стал. – Я не хотел тебе говорить, но ты сейчас до ужаса похожа на Беллатрикс. Вспомни, чем она закончила.

– Меня убьет бывшая свекровь? – рассмеялась Грейнджер. – Ладно, Гарри, не злись. Я лишь хочу сказать, что могу делать некоторые вещи без палочки. Например, аппарировать. И, если честно, мне ничего не стоило сбежать из Азкабана. Но я почему-то провела там полные пять лет. Как думаешь, почему?

Тео перевел взгляд на Поттера. Наверное, тот и сам понял, что Грейнджер обречена на тюрьму из горя и воспоминаний, и не так-то важно, будет она в это время на маленьком острове в холодном Северном море или же в жарких странах.

– Нотт прав, – скучающим тоном отметила Грейнджер, помешивая чай в своей чашке.

– Ты прекратишь читать мои мысли? – огрызнулся Теодор.

– Извини, извини, – она подняла руки, словно признавая ошибку. – Не самая лучшая плата за гостеприимство, не спорю. Это уже привычка. Знаешь, постоянно думать о своих горестях не слишком-то интересно, и я стала от скуки заглядывать в гости к другим заключенным. Знали бы вы, какие моральные уроды у нас на этаже были…

– Грейнджер, ты сама не образец святости, – напомнил Тео.

– У меня хотя бы убедительный мотив, – фыркнула Грейнджер и схватила со стола круассан.

– Я пойду, – Поттер поднялся из-за стола и бочком принялся пробираться к выходу. Похоже, отвращение к Грейнджер сменилось боязнью. – Завтра с утра я за вами зайду, и мы отправимся в Гринготтс.