Текст книги "Правдивая история о выдуманной личности"

Автор книги: Изместьева Мария

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– На… на королевскую службу? Но как, монсеньор? Ведь в армию не берут кого попало!

– Ты смеешь называть меня кем попало? – сверкнул глазами монсеньор.

Я повернулся в луже и сел на одно колено, склонив голову.

– Неисправимый! – через секунду продолжил Вэйд уже спокойнее. – Ты постоянно рассматриваешь все с плохой, с черной стороны и не рассчитываешь ни на что хорошее. Да только подумай, сколько пользы может принести наша служба! Да, возможно, ты не умеешь пользоваться оружием, но тебе не особо надо, ведь ты обладаешь другим, но чрезвычайно необходимым талантом! Талантом великого стратега!

Я ошеломленно посмотрел на Вэйланда. Нет, он не шутит. Неужели он серьезно полагает, что я обладаю таким великим даром, как он описывает? Саранча на поля, да единственный мой талант – срезать косой колосья пшеницы! Однако я больше не находил в себе храбрости оспорить слова господина. Саранча на поля, какой же я убогий слуга! Ведь любое мнение, любой взгляд монсеньора единственно верны, а значит, если монсеньор видит во мне стратега, тогда моя цель, нет, моя обязанность – стать этим великим стратегом!

– Но это не все! – продолжал распаляться Вэйд. – Только подумай: как только нас завербуют, мы станем настоящими солдатами, а солдатам платят жалование. Да, командирам и, тем более, генералам платят больше, но также нельзя забывать и рыцарей! Я думаю, если я смогу себя проявить, меня посвятят в рыцари раньше, чем в шестнадцать лет, а рыцарям платят настолько большое жалованье, что и твоя семья не будет голодать! Ну и последнее… Скажи, разве ты не хочешь научиться защищать свою мать и Арли?

Я… Я не смог ничего ответить, лишь склонил голову. Нет, я не буду врать и утверждать, что не учел жалованье военных и возможную транспортировку денег моей семье, но… Стать рыцарем? Нет, это невозможно! Чтобы стать рыцарем, нужно выиграть немало сражений, я уж и не говорю об обязательном дворянском титуле. Но все же удивило меня не это… Не могу поверить, что Вэйланд, мой великий господин, решил стать рыцарем не потому что он хочет восстановить свой титул и вернуть земли, а чтобы помочь моей семье… Хотя, о чем я думаю? Естественно, он хочет и свои блага вернуть, а моя семья лишь случайно была употреблена им в ходе моей тирады.

Однако это сути дела не меняет! Монсеньор все равно хочет помочь моей матери и Арли, а я обязан защищать его и сделать все возможное, чтобы Вэйланд фон Ребель снова стал великим графом и рыцарем Франции!

Я поднял голову и взглянул на монсеньора.

– Я сделаю все возможное, чтобы вы, монсеньор, добились того, чего желаете. После того, как дело будет выиграно, мы вступим в королевскую армию, чего бы мне это не стоило. Да здравствует граф Вэйланд фон Ребель!

На секунду в глазах Вэйда мелькнуло что-то странное, но почти сразу же исчезло за серебром его величественного взгляда. Он развернулся и, заложив руки за голову, направился к одному из прилавков, и, не оборачиваясь, крикнул:

– Поторопись, прохвост! Тебе еще свечку покупать в церковь.

Саранча на поля, а я и забыл! Я быстро встал и побежал догонять Вэйда, но вдруг резко остановился, как будто налетел на стену. Погодите. То есть он знал, что я свечку не купил? А еще его важное дело… Неужели его «важное дело» и есть покупка моей свечи в церковь?

– И долго ты будешь там стоять, дьявольское отродье? – обернувшись и недовольно глядя на меня, произнес Вэйд.

Я сорвался с места и на моем лице расползлась какая-то странная и неоправданная улыбка. Проклятие, как же я ошибался! Монсеньор действительно заботится о нас. Он великий человек! Как я рад, что моя жизнь будет принадлежать ему.

Но… Неужели мое плохое предчувствие впервые обмануло меня?

Глава 2. О воле Вэйланда фон Ребеля

– Монсеньор! Можете… Позволить мне слезть с этого демонического создания?

– Конечно нет, Петр! Дьявольское отродье, что за глупые вопросы ты задаешь?

– Монсеньор… Это не я дьявольское отродье… Это он! – жалостливо проговорил я, указывая на вороного жеребца под собой.

Ох, хоть бы могила забрала эту нечисть! Не успел я проехать и мили, как этот зверь с черной, как смоль, гривой решил проверить меня на крепость духа и сердца. И за что мне это? За то, что я всего лишь смиренный крестьянин, случайно оказавшийся в седле?

Жеребец, будто услышав мои мысли, тряхнул гривой и дико заржал, вставая на дыбы. Мое сердце, в который уже раз, сжалось и упало куда-то в район пяток. Я обхватил руками шею коня и попытался тяжестью своего тела придавить его, но тот был в несколько раз сильнее меня, поэтому на все мои потуги даже внимания не обратил! Да чтоб тебя саранча сожрала, чертово создание!

– Петр, дьявольское отродье, что ты там так долго возишься? Мы сейчас потеряем из виду наших… гм… спутников!

А между делом в голове моего четвероногого мучителя, по всей видимости, зародился некий план… Проклятие, у меня плохое предчувствие… Конь снова встал на все копыта, а затем, шумно выдохнув, с новой силой заржал и, лягнув задними ногами, помчался вперед. Легкая рысца быстро сменилась на дикий галоп, а я, в первый раз в своей жизни оказавшись в седле, вцепился в его проклятую гриву и повис у жеребца на шее.

Господь Бог, спаси меня!

Мы с моим мучителем быстро смогли догнать Вэйланда и оставить его далеко позади, однако это меня ничуть не радует! Хотя бы потому что впереди уже виднелись наш конвой, а как остановить этого черта, я не знаю!

Мгновение – и прямо передо мной сверкнула железная сбруя вороного коня…

Удар!

Я вылетел из седла.

Шлеп!

Больно… И мокро… Кажется, я снова угодил в лужу. Когда смог, наконец, остановиться, я болезненно скривился и повалился на бок. Больно… Рука… болит. Вся одежда, сшитая моей матерью, была запачкана грязью. Где-то поблизости послышался смех. Я все еще лежал в грязи, не в силах сдержать дрожь.

Чертов конь не знает, что такое повиновение, так почему именно меня посадили на этого монстра? Я же попросил лошадь поспокойней, неужели крестьяне даже на это право не имеют?

– Эй! Что ты себе позволяешь с моим слугой? – крикнул Вэйланд, подъезжая к нашему маленькому отряду.

– Злостного преступника останавливаю, – также громко ответил страж, закованный в латы, дернув поводья своего коня, заставив того повернуться.

– Мы и так под конвоем, зачем ты его сбросил?

– Затем, чтобы остановить этого коня.

– Что?

– Его кличка, Черт, была дана неспроста. Пока этот конь не сбросит наездника, он не остановится, а мне нельзя допустить, чтобы вы сбежали.

– И почему вы этого коня не отправили на живодерню, болваны? – высокомерно спросил монсеньор.

– Да как ты… – взбесился страж, но вдруг его остановил барон фон Штельмон:

– Тихо, мессир, не стоит обращать на них внимания. Этот конь самый быстрый и мощный, что только мог родиться на земле. Тот, кто обуздает его, по слухам, сможет управлять силами природы.

– Силами природы? Чушь! И вы верите в этот бред?

Шевалье, тоже сопровождавший нас, хотел было что-то сказать, но его перебил страж:

– Не нужно говорить с отбросами, шевалье Адемар. Вы оказываете слишком большую честь преступникам. Пусть они и дальше валяются в грязи!

Барон фон Штельмон усмехнулся и, развернув коня, тронул поводья.

Тем временем я смог унять дрожь и подняться на ноги.

Боль… Боль разлилась по моему телу, заставив скривится и схватиться за руку. Однако отнюдь не рука беспокоила меня. Боже… как же я жалок! Валяюсь в грязи, как свинья, а ведь я должен был справиться с этим конем! Обязан был… Одежда, сшитая моей матерью… Я не смог сберечь ее. Простите, матушка и сестренка! Я… Всего лишь исполняю свой долг перед родом Ребелей, я не хотел вас покидать в такой сложный для нас час! Я… Я…

Удар!

Я покачнулся и снова упал в лужу. По лицу текла горячая капелька крови…

– Вставай, дьявольское отродье. Не смей тут распускать сопли. Из-за тебя мне придется снова заставить их уважать себя.

Я склонил голову и, переместившись на одно колено, положил грязную руку на рубаху. Саранча на поля! Как же я мог так оплошать? Я доставляю Вэйду только проблемы. Надо собраться. Монсеньор прав, мне нельзя проявлять еще большую слабость! Я должен быть достойным моего господина!

Вэйланд больше ничего не сказал. Он развернулся и подошел к… Только не говорите, что он решил приручить Черта!

Он быстро сел в седло и в жеребца снова вселился бес. Он дико заржал и начал рыть копытом землю.

– Слуги, не знающие порядка, должны быть наказаны! – произнес монсеньор и стал натягивать поводья. Удела вонзились в рот коня, и тот издал уже более жалобное ржание. Однако эта мера не помогла. Конь снова встал на дыбы и через секунду помчался по направлению… Ко мне! Надо бежать! Надо срочно…

– Стой на месте, Петр! – крикнул Вэйд.

Я… не смог нарушить приказ монсеньора и встал как вкопанный. Конь стремительно приближался ко мне. Боже праведный, да сохрани мою жизнь! Я зажмурился.

Крик!

Кричит Вэйд, однако он не просит о помощи. Этот крик заставил меня вздрогнуть и испуганно открыть глаза. Господь Бог, зачем я это сделал? Передо мной, на дыбах стоял Черт, а Вэйланд все туже и туже натягивал поводья. Конь жалобно ржал, показывая, что вскоре удела разорвут его рот, но монсеньор был непреклонен. Чтобы избежать боли, конь стал все выше и выше подниматься и вскоре не смог удержать равновесие и сел на круп, а затем стал заваливаться на бок. В последнее мгновение монсеньор спрыгнул с коня, но поводья так и не опустил. Конь судорожно стал брыкаться и вскоре смог подняться на ноги и почти сразу рвануться в сторону. Вэйд, ведомый поводьями, заскользил по грязи, но удержал равновесие и одним молниеносным движением снова запрыгнул на Черта. Тот, почувствовав Вэйда у себя на спине, издал паническое ржание и понес монсеньора куда-то вперед. Стоп… А что я здесь стою? Опомнившись, я рванулся к коню монсеньора и, запрыгнув на него, тронул поводья. Конь неспешно побрел вперед.

Проклятие, пока я тут еле двигаюсь, монсеньору может грозить опасность! Я еще раз тронул поводья и посильнее стиснул бока гнедой лошадки. Та поняла мои намерения и перешла на легкую рысь… Нет, этого недостаточно! Я должен помочь Вэйду любой ценой, а значит, именно сейчас я обязан научиться управлять лошадью! Я снова цокнул языком, судорожно стуча поводьями, подгоняя коня. Лошадь фыркнула и изменила аллюр на галоп. Страх… Меня снова объял страх, появившийся всего пару минут назад из-за Черта. Но мои страхи могут и подождать. Я обязан помочь господину во что бы то ни стало!

Я нагнулся к седлу и стиснул поводья в своих руках. Боже! Взываю к твоей милости! Помоги рабу своему! Не дай мне свалиться с седла снова!

Вскоре я смог догнать Вэйланда, но, как оказалось, монсеньор справился и без меня. Черт уже перешел на легкую рысь и присмирел, не смея больше даже головой дернуть без ведома монсеньора. Слава Господу!

Так… А как мне остановить коня? Я натянул поводья, но вместо ожидаемого эффекта поднял свою лошадь на дыбы. Господь Бог, за что мне это все? Я снова схватил шею коня, однако в этот раз конь не сопротивлялся. Он легко опустился на все копыта и немного недовольно фыркнул. И только сейчас я понял, что все это время улыбался… Улыбался? Почему? Неужели… Мне это понравилось?

– Неплохо, Петр, – подъехав поближе, ободряюще произнес Вэйланд.

– Б-благодарю, монсеньор! – заикаясь, пролепетал я.

Хвала Богу! Все закончилось… И наше путешествие тоже подошло к концу. Ранним утром третьего дня после вынесения «приговора» к нашему дому приехали стражи и выдали нам лошадей, чтобы мы смогли побыстрее добраться до Парижа, а чтобы мы даже не помышляли о побеге, показали тугие луки и колчан стрел. Арлетта плакала, провожая меня, а матушка… Ах, матушка, только дождись! Я вернусь! Я обещаю, я во что бы то ни стало вернусь к тебе!

Но все же, как это удивительно! Из-за моих глупых слов у нас есть возможность увидеть самого короля! Какой же он? Матушка рассказывала, что он еще совсем юн и что сейчас страна не пойми в чьих руках находится! По Амьену ходил слух, что борозды правителя… или бороды правды… В общем, их почему-то держит некий граф Бодуэн – дальний родственник короля.

Интересно, кто будет нас судить? И есть ли у меня хоть маленький шанс выжить?

Я тряхнул головой, отгоняя мысль. Не время падать духом, Петр! Мы, наконец, в Париже! Хочу посмотреть на город, в котором живет сам король!

После небольшого досмотра мы миновали гигантские крепостные стены и очутились внутри настоящей столицы! Город поражал своими размерами и красотой. Огромные улицы были чисты, как будто в этом городе никогда не идут дожди, повсюду высятся каменные церкви и дома в пять-шесть моих ростов! А вон в центре города я вижу, развевается Французский королевский флаг. Это, наверно, королевский дворец! О Боже, дай мне памяти, чтобы запомнить это великолепие! Я крутил головой, рассматривая каждое строение, чтобы потом дома рассказать обо всем матушке и Арлетте.

Дом… Как же он сейчас далеко! Интересно, а как там Арли и матушка? Тоскуют ли по мне и верят ли в мое возвращение?

– Петр! – вдруг позвал Вэйланд.

Я придержал поводья и слегка отклонил корпус, останавливая лошадь. Монсеньор подъехал ближе и тоже остановил Черта.

– Вы что-то хотели, монсеньор?

– Ты… – он вдруг запнулся и опустил глаза, но через секунду снова посмотрел на меня и, улыбнувшись, произнес: – Образок-то свой спрячь.

Я посмотрел на свою грудь и увидел деревянную дощечку, подвешенную на веревочку, а на ней был вырезан портрет святой. Я смущенно схватил образок и затолкал его под рубашку, но когда я поднял глаза, монсеньора уже рядом не было. Мне показалось, или он хотел сказать что-то другое, но почему-то передумал? Эх, знать бы, что крутилось в его голове! Я тронул поводья и стал догонять отряд.

Дворец, представший передо мной во всей своей красе и строгости, поразил мое воображение. Величественное каменное строение, с одной большой гладкой башней посередине, величественно возвышалось над этим миром и давало понять, что я тут лишний. Огромные гладкие стены с бойницами и отверстиями для слива кипятка, две дубовые створки ворот, украшенные золотом, подвесной мост, удерживаемый двумя могучими железными цепями – все это показывало, насколько крепость неприступна и безопасна. И я, маленький оборванец в своей запачканной одежде посмею зайти в королевский дворец? Саранча на поля, не могу я так!

Я остановил своего коня в нерешительности, точнее в полной уверенности, что меня туда не пустят. Вэйланд тоже придержал Черта и недоуменно посмотрел на меня.

– Петр, дьявольское отродье, что ты там так долго возишься?

– Монсеньор… Мне туда нельзя! – заявил я, указывая на ворота замка.

– О-о Господь, дай мне сил! – тяжело выдохнул Вэйланд, а затем быстро подъехав, схватил под уздцы моего коня и повел того в замок.

– Монсеньор! Как же я…

– Не смей даже произносить что-либо, Петр! – отрезал Вэйланд не оборачиваясь. – Я велю дать тебе другую одежду, иначе я не пойду к королю.

– Монсеньор, но вы же обязаны…

– Кому? – яростно воскликнул Вэйд и обернулся ко мне. В его глазах снова сверкнули молнии. – Этому ребенку, чей отец по собственной прихоти отправил моих родителей на плаху? Или же графу, тайно или уже открыто правящему страной? Так ему я обязан еще меньше, чем мальчишке с короной!

Я хотел возразить. Я хотел сказать, что из-за того нелепого мятежа, организованного Ребелями, его родители и были убиты. Я хотел сказать, что именно по милости того графа Вэйланд все еще жив и может хоть как-то существовать, но… Я не смог. Не посмел. Я знаю, что это заденет монсеньора, и я не хочу, чтобы он чувствовал боль…

Но вдруг в глазах Вэйда загорелось что-то совершенно пугающее. Он опустил голову и тихо, очень тихо произнес:

– Я знаю, о чем ты думаешь. Но я тебя предупреждаю: не смей… Больше никогда в жизни не смей даже думать жалеть меня! – Вэйланд вдруг вскинул голову и впился в меня своим холодным и ужасающим взглядом. – Твоя жалость заставляет меня чувствовать себя слабым. Если ты хочешь что-то сказать, то говори прямо и смотря мне в глаза, а иначе не слуга ты мне больше!

И Вэйланд отпустил поводья моего коня и ускакал вперед. Монсеньор… Простите, простите вашего глупого слугу! И как же я не смог понять такой простой истины? Я впился ногами в бока моего коня и погнал того к воротам дворца. Конечно, ведь монсеньор – это гордый граф фон Ребель, и ему не знакомо такое понятие, как смирение. Отныне и навсегда я буду лишь прикрывать его спину и не стану врать или таить от него хоть что-то!

Я быстро догнал Вэйланда и, не отпуская поводий, прижал правую руку к сердцу, слегка склонив голову.

– Монсеньор, я вел себя недостойно. Молю о вашем прощении и смиренно жду наказания.

Я не смел поднимать головы. Я ждал. Ждал хоть какой-то реакции от Вэйда. Молчание, прерываемое лишь храпом лошадей и цоканьем копыт, давило на меня и заставляло прижимать руку к сердцу все сильнее. Монсеньор молчал. Я не знаю, смотрел ли он на меня или же не счел это нужным, но надежда, смешанная с чувством вины и раскаяния, не позволяла мне поднять головы и взглянуть в глаза монсеньору.

– И долго ты собираешься сидеть в седле и бездельничать? – прервал эту мучительную паузу голос монсеньора. – Давай, придержи Черта, дабы я смог спешиться!

Я радостно поднял голову и увидел промелькнувшую улыбку на губах Вэйда. Хвала Богу! Я поспешил выполнить приказ Вэйланда. Граф легко спрыгнул с коня и отдал поводья конюху, а затем шепнул тому несколько слов. Конюх кивнул головой и знаком приказал мне следовать за ним. Я повиновался. Мы оказались в королевской конюшне. Здесь стояли десятки прекрасных рысаков всех мастей! Между третьим и четвертым стойлами был небольшой сундук. Конюх, открыв его и поискав рукой что-то, выудил из него одну пару штанов и свежую белоснежную камизу. Жаль только, что они не подходили мне: штаны оказались слишком широкими, а камиза – слишком длинной. Но с этими трудностями я смог справиться, попросив у конюха ремешок, заправив рубашку в штаны и подвернув рукава. Вскоре конюх любезно согласился провести меня до тронного зала.

Вступив в коридор перед залом и взглянув в проем, я снова почувствовал себя лишним. Слишком все красиво и величественно для такого маленького человека, как я! Вэйланд стоял посередине зала, скрестив руки на груди и сурово, но с небольшой смешинкой во взгляде, смотрел на меня. Я снова попытался попросить монсеньора покинуть это место, однако на все мои мольбы и уговоры граф отрицательно качал головой.

– Пойми, Петр, тебе рано или поздно придется предстать перед королем, так что пусть это произойдет сейчас, когда я рядом.

– Монсеньор… Но почему мне…

– Петр, дьявольское отродье, не задавай глупых вопросов! Если я сказал, что ты предстанешь перед королем, значит, ты обязан это сделать!

Мне ничего другого не оставалось, кроме как повиноваться.

Я огляделся. Перед моим взором предстал трон из красного дерева с золочеными ручками и бархатной обивкой. Короля не было в зале.

– Bastardo! И этот мальчишка заставляет меня ждать? – Вэйланд недовольно постучал носком своих сапог по мраморному полу и закинул руки за голову.

– Монсеньор! А может, не стоит так отзываться о его величестве? – робко спросил я, ощущая, как чувство неуюта все плотнее стягивает горло и заставляет говорить чуть ли не шепотом.

– А что мне этот король может сделать? – зевнув, лениво отозвался Вэйд.

– То же, что и с твоими родителями сделал мой отец, наглец! – громко произнес тонкий голосок, а затем из соседней комнаты вышел мальчик лет десяти на вид.

У него были темно-каштановые волосы, квадратный подбородок с мягкими, еще детскими чертами лица и маленькими зелеными глазками. Его взгляд был наполнен скорбью и печалью, но вместе с тем отражал гордость и самоуверенность. Отец рассказывал, что скрывать свои эмоции и чувства для королей – важнейшая задача. Что ж, я не могу сказать, что юный государь добился хороших результатов, однако и не признавать его умения держать себя в руках я не могу.

Я опустился на одно колено, поднеся свою правую руку к сердцу. Монсеньор же не спешил кланяться.

– И что это означает… Ваше Величество? – опустив руки, медленно произнес Вэйланд.

Вот взгляд монсеньора меня пугал гораздо больше, чем взор юного короля. И хоть лицо монсеньора оставалось спокойным, его серебряные глаза сверкали, будто маленькие молнии, показывая все ненависть к королевскому двору.

– Я прикажу казнить тебя за дерзость! – вспылил мальчик и нелепо взмахнул ручками, украшенными золотыми кольцами. На одном из них я смог различить зеленый камень с каким-то цветком, вырезанном на нем.

– Так чего ждешь? – вызывающе бросил Вэйланд и подошел чуть ближе к трону маленького короля.

Юный государь не сдержался и отступил на шаг, но его лицо все так же выражало уверенность. Боже правый, если так продолжится, меня не просто в тюрьму отправят! Меня повесят!

– Монсеньор, не надо! – взмолился я, схватив Вэйда за руку.

– Замолчи, Петр, – отбросив меня назад, рыкнул граф и уже с нескрываемой яростью взглянул на короля.

Король отступил еще на шаг.

– Да как ты смеешь? – крикнул мальчик, хватаясь за ручку трона. – Как смеешь ты, опозоренный граф, так говорить с твоим королем?

Вэйланд опустил голову и подождал пару минут. Чего он ждет? Стражей? Господи, защити моего безрассудного господина! Вдруг Вэйланд резко поднял голову и уже тихо спросил:

– Что, Ваше Величество? Сложно карать вассалов? Сложно чувствовать, что отвечаешь за чью-то жизнь? Сложно управлять целой страной? Конечно сложно, но если вам так повезло, и вы это бремя взвалили на себя, то не стоните как побитый щенок! Bastardo, и что с того, что отец скончался? И что с того? Смерть родителей еще не конец света, а вы ведете себя так, будто трон принадлежит не вам! Да что ты за правитель такой, если не в состоянии противостоять мне, униженному и брошенному на самое дно графу?

Король не нашелся что ответить, он лишь величественно и одновременно боязливо смотрел в сверкающие глаза монсеньора.

– Мессир Вэйланд, прекратите это немедленно, иначе поплатитесь головой за свою дерзость, – степенно сказал чей-то бархатистый голос.

Я обернулся и взглянул в сторону, откуда доносился голос. В проеме, откуда прежде вышел король, появился мужчина лет пятидесяти на вид с поседевшими висками, но ясными и полными спокойствия голубыми глазами, носом с горбинкой и тонкими бледными губами. Он был облачен в длинную изумрудную тунику и такого же цвета манто⁴. Мужчина медленно подошел к королю и вежливо поклонился. Затем проследовал за трон государя и встал позади маленького короля. Филипп I проследовал за мужчиной и сел на трон. Таинственный мужчина долго и пристально смотрел на монсеньора, и Вэйд все-таки не выдержал. Он развернулся и медленно подошел ко мне. Затем он обернулся лицом к королю и вежливо поклонился.

– Думаю, теперь можно начинать, – удовлетворившись таким решением, произнес мужчина. – Меня зовут граф Фландрский Бóдуэн Пятый. Я являюсь регентом его величества Филиппа I. Недавно мне сообщили, что ваш слуга Петр Амьенский оскорбил одного из дворян. По указу его Величества, за такое нарушение крестьянин обязан получить заслуженное наказание, и мы должны провести суд на ним. Однако барон и шевалье не предоставили вещественных доказательств сего проступка, к тому же они не сообщили, что провинившийся еще ребенок. Ваше Величество, я считаю, вам стоит отпустить их и не созывать собрание. К тому же, я настоятельно рекомендую пересмотреть ваш указ об оскорблении дворян крестьянами и вашем личном рассмотрении каждого дела.

– Нет, – упрямо сказал король и, немного задрав голову, продолжил: – Я хочу знать, как живут мои люди и почему чернь смеет так обращаться с дворянами. Никому доверять нельзя, я должен везде самолично все просматривать и проверять. А насчет этих двоих… – король зло улыбнулся. – Вы правы, мессир, созывать суд не стоит. Я сам вынесу им приговор. Так как поведение бывшего графа и его слуги непростительно, я не могу позволить им расхаживать по улицам Франции безнаказанно. Пусть их отправят в монастырь!

Вэйланд сквозь зубы чертыхнулся и в его глазах снова сверкнули молнии. Я так и знал, монсеньор зря начал кричать на короля! Из-за этого нас вместо тюрьмы могут отправить жить в монастырь. Хотя, возможно, в этом нет ничего плохого? Нас будут кормить и поить монахи, а значит, матушке не придется так много работать. Вот только… Я ведь буду по ним скучать.

– Но Ваше Величество, этот юноша…

– Никаких «но», граф! Я принял решение. Найдите подходящее место для этого наглеца, и пусть он больше не появляется в Париже!

Граф Бодуэн был поражен такой решимостью короля, но спорить больше не стал.

– Что ж, Ваше Величество, значит, вы все-таки можете что-то сделать, жаль, что этого недостаточно для того, чтоб удержать меня, – медленно произнес монсеньор, кланяясь королю.

– Именем короля! Граф Вэйланд фон Ребель! Приказываю вам немедленно отправиться в Бургундию в Клюнийское аббатство!

Хвала Богу, нас не отправят в тюрьму! Но… Граф слишком сильно помрачнел. Я… Могу ли я что-либо сделать для него?

Вэйланд развернулся и быстро направился к выходу из тронного зала. Я снова взглянул на короля и, заметив его победный взгляд, я… Я решил рискнуть.

      Я обернулся и медленно склонив голову, спросил:

– Ваше Величество! Могу ли я спросить: ваше решение однозначно и неоспоримо?

– Конечно! Как ты вообще осмелился задать такой глупый вопрос?

– А могу ли я попросить вас о сделке…

– Сделке? – заинтересовался граф Фландрский. Король промолчал, давая понять, что он тоже заинтересован.

– Если я смогу одержать верх, вы позволите мне и моему господину вступить в Королевскую армию?

– Что за вздор! Об этом не может быть и…

– Занятно, – мягко прервав короля, произнес граф, – то есть вы собираетесь бросить вызов самому королю?

Саранча на поля! И кто меня за язык дернул? Зачем? Зачем я открыл свой рот и начал этот нелепый разговор? Опять то же самое, я снова не сдержался и посмел выказать наглость по отношению к дворянину! Может… Стоит отказаться? Может, стоит попросить прощения и все тогда…

Прикосновение.

Я почувствовал тепло ладони на своем плече и, вздрогнув, обернулся. Вэйланд смотрел на меня горящими от нетерпения и уверенности глазами.

– Не сдавайся, Петр, – тихо шепнул мне на ухо монсеньор, – я ведь не зря зову тебя дьявольским отродьем.

– Да, монсеньор! – громко произнес я, закрывая глаза.

Страх… Страх окутал меня и погрузил на самое дно отчаяния. Господи, спаси раба своего!

– Хорошо. Это будет отличная возможность проверить навыки короля и утвердить его первенство во всех сферах! – громко произнес Бодуэн, а затем, обратившись к королю, шепнул ему что-то на ухо.

Глаза государя опасно вспыхнули, и он поднялся с трона.

– Тогда решено. Если ты… Как зовут тебя, мальчик?

– П-петр, ваше сиятельство, – запинаясь, произнес мой дрожащий голос.

– Петр. Бросив вызов королю, ты поставил свою жизнь на кон. Если ты проиграешь, твоя судьба оборвется, однако, если же выиграешь, его Величество разрешит тебе и Вэйланду фон Ребелю вступить в Королевскую армию. Более того, если слуга одержит верх над королем, то граф получит все утраченные земли и титул обратно, а также двести золотых из королевской казны.

Это ловушка. Как ни странно, но в подобной ситуации мой инстинкт подсказал мне именно это. Мое предчувствие забило тревогу, и оно отчаянно сопротивлялось такому решению. Конечно, какой же король будет давать двести золотых из собственной казны? Такое бывает только в сказках. Нет, нужно скорее отказаться от глупого сражения, иначе быть беде!

Я умоляюще взглянул на Вэйда… Но тот потерял рассудок. Глаза моего господина горели от нетерпения и жажды получить свой титул обратно. Я знаю, о чем он думает, я знаю, что в меня верит, но…

– Монсеньор…

Рука Вэйланда сдавило мое плечо.

– Борись, Петр и будешь вознагражден!

– Монсеньор! – вскричал я, – это же…

– Ни слова не хочу слышать! – рыкнул Вэйд и отпустил мое плечо. – Ты можешь, нет, ты обязан выиграть! Это мой приказ, приказ твоего господина!

Господь Бог, и как такое произошло? Я не могу нарушить приказ монсеньора, а значит, я должен не только выжить в ловушке, что подготовил для меня граф Бодуэн, но и выйти из нее победителем. Но мое предчувствие… Через камизу я схватился за образок и в последний раз воззвал к Богу с молитвой о помощи.

– Как будет проходить сражение? – тихо спросил я.

– Ты знаком с шахматами?

Глава 3. О воле шахмат

Шахматы… Меньше всего на свете я ожидал, что именно в этой игре король, точнее граф Фландрский, захочет со мной сразиться. И, если говорить честно и перед Господом, я не умею играть в нее. Саранча на поля, я даже правила не знаю! Отец рассказывал мне, что в шахматы играли еще в далекой стране на востоке, а спустя века эта игра появилась и во Франции, однако освоить ее могли лишь дворяне с образованием. Мои шансы на победу совсем малы, а если я проиграю… Господь Бог, позволь мне хоть на том свете быть счастливым!

Однако граф оказался милостив, и когда я, трясясь и еле выговаривая каждое слово, сказал, что не знаю правил, он великодушно разрешил мне прочитать их в книге… Но кто сказал, что я умею читать? Господь, спаси меня! Из тронного зала меня вывела стража и отвела в большую комнату с множеством книг разной толщины и величины. Выдав нужную книгу, стражники уселись поудобнее неподалеку от меня и стали пристально следить за каждым моим движением. Я в нерешительности застыл, глядя то на них, то на книгу. Воцарилась непродолжительная тишина.

– Святые угодники! И что ты стоишь? Давай, читай скорее, и мы сможем наконец отдохнуть.

– Я… Мне нужно… – я не мог пересилить себя и признаться в том, что не умею читать.

– А я тебе говорю, прислуга, мне нужно именно сюда! – вдруг раздался из-за двери до боли знакомый голос.

– Да говорят тебе, оборванец, что здесь очень важное…

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, являя нашему взору Вэйда во всей красе.

Я спасен!

– Ты! Что ты здесь делаешь? – сразу подскочили оба стража.

– Именем короля и своим собственным! Приказываю вам ждать за дверью! – громко и властно произнес Вэйланд и вручил одному из стражей лист бумаги.

Стражник вгляделся в убористый почерк и развернулся было, дабы исполнить приказ, но в последний момент остановился и схватил Вэйланда за плечо.

– Постой-постой! Здесь нет подписи короля!

– Конечно нет, идиот! – насмешливо произнес Вэйд, убирая при этом руку со своего плеча, – это же неофициальный приказ. Я передал вам эту записку, чтобы вы удостоверились в подлинности моих слов.

Монсеньор… говорит так решительно. Неужели это и вправду король издал такой указ? Страж тоже сомневался, но решил исполнить приказ и взяв своего друга, быстро вышел.