Текст книги "Мурашка (СИ)"
Автор книги: Iwilia London
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
4
Пятиэтажное здание, как мне показалось, 60х-70х годов, уже давно нежилое и напоминающее клинику для душевно больных. Вот такое я точно в фильме видел! Влюбленная парочка отбивается от группы друзей и уединяется в психушке, где их убивают, успевает парень только высунуть свой член! Ну, мы с этим оглоедом не влюбленная парочка, конечно, но ситуация, согласитесь, похожая...
– Только не говори, что это здание когда-то служило местом для психиатрической больницы! – я догнал соседа, когда мы подошли к огромным воротам.
– Не буду говорить...
– То есть, это на самом деле психушка?
– Что ты так орешь? – как-то устало произносит он. Неожиданно. – Нет, это не психушка. Это здание строилось под тюрьму когда-то давно... Потом тут был городской морг и всего-то!
– Морг? – снова восклицаю я и вижу, как парень морщится, неужели на самом деле я такой крикун?
– Будь тише, Мурашка, если ты не помнишь, тут поблизости ходят наши похитители, и я не хочу, чтобы в этот день мы встретились с ними еще раз! Это первое. А второе, знаешь, я устал, замерз, ел последний раз, не помню когда, и мне очень хочется отдохнуть.
Дальше мы шли молча, наверно это был первый раз, когда мы молчали так долго.
– Можем разместиться на верхних этажах, там будет безопасней всего!
– Откуда ты знаешь? – я семенил рядом с ним, почему-то желая взять его за руку. Так мне было тут неуютно и страшно. Пошарканные стены, на полу груды мусора, пахнет как-то неприятно. И тишина. Мертвая, давящая тишина.
– Изучал это место на картах. Когда-то у родителей был дом недалеко отсюда, мы с друзьями частенько ползали по этому зданию. Ну, чтобы не заблудиться таскали с собой карту...
– Ясно...
Поднимались по лестнице, и мне казалось, что не на пятый этаж, а на сто пятый.
Здесь было намного лучше, чем на предыдущих этажах, но пахло так же неприятно... Мы зашли в комнату. Тут был черный диван, мне даже показалось, что он достаточно новый. В углу стоял стол, на нем какие-то бумаги, газеты.
– Почему тут чище?
– Нам с парнями запретили ходить в это здание, когда сюда переехала какая-то компания... – усмехнулся, стаскивая с себя футболку, – Но мы пролезли сюда и узнали, что это за компания... Тут снимали порнушку!
Я как раз вовремя сел на диван, потому что от подобной инфы я бы точно свалился на пол.
– Весело... Прямо тут?
– Ну, они оборудовали весь этаж, тут появилась целая киностудия, на любой вкус порнушку изготавливали...
– Вы пролезли сюда? И что?
– Ничего, так я нашел свою первую работу. Нас шугнули, когда заметили, парни успели убежать, а меня схватили, – он облокотился на стол, – ну, и мне предложили выход, мол, не будут вызывать полицию, если я кое-что сделаю на камеру...
– И что ты сделал? Сколько тебе лет-то было?
– Не слишком много, я бы сказал, – ухмыляется, – несовершеннолетним был, но согласился. Мне же за это и заплатили потом неплохо... Так неплохо, что я вернулся сюда по собственной воле.
– Ты... Порно-актер?
– Был, но недолго и не часто... – пожимает плечами, – Так что, вот с кем ты будешь встречать свой день рождения...
– Да уж... – потираю плечи, вот теперь я чувствую, как мне холодно.
– Можно пройтись, поискать чего-нибудь из одежды.
– Я думаю, что нам не стоит останавливаться тут, надо идти до...
– Докуда? – отходит от стола, останавливаясь рядом со мной, – Я хоть и понял, где мы находимся, да считаю, что нужно остаться тут...
– Сдурел? Ночевать тут?
– Можешь идти, а я останусь тут до завтра! Уже давно за полдень, на улице гром и молнии, по лесу шастают наши похитители. Мы находимся, как минимум, в двадцати километрах от города! Ты, даже если сильно захочешь, не сможешь пройти весь этот путь! Ты выдохся еще сильнее меня! Куда ты собрался?
Он посмотрел на меня несколько мгновений и вышел из комнаты. Наверно сосед в чем-то прав, но... Я ужасно хочу домой. Мне не по себе, я до сих пор не верю, что все это происходит со мной.
Одному оставаться совсем не хотелось, поэтому я пошел следом за соседом... Надо бы спросить у него как же его все-таки зовут, иначе... Как это я забыл его имя?
Парень нашелся в соседней комнате. Тут совсем не было мебели, но на полу лежали кучи каких-то вещей, одежды, одеял.
– Что это такое?
– Ненужный для них хлам и то, что еще не разворовали. Это место прикрыли года два назад, если я ничего не путаю, арестовали всех, кто тут находился...
– По какой статье?
– Ты глупый, Мурашка? – он вновь по-доброму улыбнулся, – За то, чем они тут занимались...
– Ясно... – я заметил, как парень выискивает себе хоть что-то подходящее. Я же приметил для себя плед, который оказался хоть и розовым, но я думаю, что очень теплым. Глупо, наверно, полагать, что теперь мне ничего не грозит, и я сейчас просто лягу спать...
Этот кадр, с веревками вместо волос, нашел для себя какие-то обтягивающие лосины и майку, что еле-еле дотягивала до пупка. Я ухахатывался над его таким прикидом, но, правда, недолго, затем парень нашел костюм ковбоя. Тот тоже был достаточно забавным. Я же просто снял промокшую одежду и завернулся в плед, сидел и наблюдал за весельем парня, имя которого я так и не переспросил.
– Так, ковбоем быть не прикольно – задница мерзнет! – он снова разделся, при этом ярче яркого улыбаясь. На самом деле он очень милый, особенно когда молчит. Улыбается все время, веселится. Мне даже казалось, что он местами сам с собой разговаривает. Я сидел на куче каких-то тряпок и чувствовал себя легче...
– Ладно, хватит клоуничать, да, Мурашка? – он кинул в меня шляпой, что еще несколько секунд назад была у него на голове. Мой сексуальный ковбой, так и хотелось его так назвать!
– Слушай, повтори свое имя...
– Забыл? О чем же ты думал, когда я его тебе называл? Уж не о моей ли заднице?!
– Заткнись, зануда! – посмеиваюсь я, – Врежу ведь!
– Идем в место, где нам будет удобнее драться!
– Так, как тебя зовут, зануда? Я буду называть тебя занудой, пока не назовешь настоящее...
Он отводит взгляд, глядя теперь куда-то в пол. О чем-то думает? О чем он может думать?
– Зануда? – поднимаюсь с кучи тряпок, поправляю плед и подхожу к нему. – Ответишь на вопрос?
– Мурашка, зачем тебе имя неудачника? – он серьезен.
– Просто скажи имя, зануда! – я стараюсь улыбаться, хотя по его состоянию понимаю, что это сейчас не к месту.
– Том. Меня зовут Том. Доволен?
Я зачем-то провожу пальцами по его щеке, что со мной? И почему тело почти не слушается, что может быть хуже, правда? Сколько раз за день, я задавал себе этот вопрос, и каждый раз мне казалось, что хуже уже и быть не может...
Он уворачивается от моего прикосновения, но быстро хватает мою ладонь. На лице Тома читается некоторое удивление или что-то вроде волнения...
– Идем уже отсюда, я нашел все необходимое мне... – он кивнул на груду одежды, что держал в своих руках.
Сырое белье мы развесили там же, а сами ушли смотреть остальные комнаты.
– Так что именно тебе предложили сделать? – возвращаюсь к интересующему меня вопросу.
– Ну, а как ты думаешь? – немного смущено улыбается, мы заворачиваем в очередную комнату, – У меня тогда ни хера в штанах, ни мозгов, ни страха... Как думаешь?
– Ты был чьей-то подстилкой? Несовершеннолетний?
– Ну, не сразу... – мы оказались в темной комнате, в центре которой стоял странный стол, с какими-то ручками на нем, – Первый раз я просто отсосал...
– Что это? – провожу ладонью по гладкому покрытию стола. Тут было мало света, окна были закрашены черным.
– Сюда ложится один партнер, – Том тоже ведет пальцами по столу, – его руки и ноги привязывают для того, чтобы второй партнер мог делать с ним все, что душе угодно. Хотя в случае порнушных романов – все, что в сценарии прописано.
– А почему ты сюда вернулся? – задал я вопрос, когда мы выходили из этой странной комнаты.
– Ну, так получилось... – пожимает плечами.
– Том, а потом, что ты тут делал?
– Ты же уже ответил на этот вопрос, Мурашка! Подстилкой был...
Он замолчал, и я тоже не спрашивал больше ничего. Почему-то мне теперь кажется, что у него была сложная судьба. Хотя с чего я это взял? Тому наверно нравится то, как он живет... Он же сам сказал, что он очень удачливый...
Мы обошли еще три комнаты с разнообразным инвентарем для съемок. В одной из них был уже спущенный матрас, Том обмолвился, что его наполняли водой. На самом деле тут было мало вещей. В любой комнате, в которую бы мы ни заходили было видно, что основную часть аппаратуры и вещей забрали, оставили только хлам...
Когда мы вернулись в комнату с диваном, то Том тут же, как настоящий джентльмен, улегся на диван. Я же остался мяться у стола.
– Мурашка, иди ко мне?
– Сдурел? Я рядом с порноактером спать не буду, понял? – я сказал это в шутку, ну, Том не совсем так это воспринял. Потому что ответил следующим образом:
– Да, какой я актер, Мурашка? – он сел, – Я был тут раз десять, может двенадцать...
– А потом что?
– Да, садись ты, неприкаянный! – я делаю несколько коротких шагов и присаживаюсь рядом с парнем, лучше заматываюсь в розовый плед, и только потом Том продолжает, – Потом я попытался поступить, но меня не взяли. Знаешь, я по жизни нескончаемый неудачник, – усмехается, – Ни на работу устроиться нормально не мог, с семьей не ладил, а по итогу они вообще перестали со мной общаться. Я постоянно во что-то вляпываюсь... Но в день рождения я самый счастливый и удачливый человек! – при этом он широко-широко улыбнулся.
– И у тебя сегодня день рождения?
– Да, и я ходил в банк, чтобы мне одобрили кредит. Я был уверен, что мне его одобрят именно в этот день. И мне его одобрили бы, но... – пожимает плечами, – По итогу мы тут...
Я смотрел на него, и мне хотелось спросить так много... Но почему-то я молчал. Том смотрел перед собой. Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил:
– Я жду своего дня рождения с нетерпением, ибо это мой единственный шанс выжить.
– А мой день рождения – единственный день в году, когда я могу покалечиться от щепотки соли и прищепки.
– Мурашка, ты смешной... – Том тихо рассмеялся, после чего как-то странно изогнулся, а через мгновение он опустил голову ко мне на колени. Я улыбнулся от этого простого движения.
– Зануда, врежу ведь... – смеюсь, опуская ладонь на его веревки. Жесткие.
– Во сколько ты родился? – вижу, что он прикрывает глаза.
– В полпятого вечера, а ты?
– Утром – не дал мамке поспать...
– Как думаешь, сколько сейчас времени?
– Не знаю, может часа четыре вечера, может меньше...
– Интересно, нас ищут? – разглядываю его ключицы. Том выбрал себе майку черного цвета и какие-то, отдаленно напоминающие кожаные, штаны. Порнушник!
– Думаю да, но знаешь, – он протянул ладонь к моему лицу, – я не хочу, чтобы нас находили...
Эта фраза и прикосновение его пальцев к моей щеке, стоили мне стаи мурашек, что побежали по спине. Это глупое чувство, знакомое еще с детства, когда вроде бы ничего особенного не происходит, но по телу все равно плывет что-то... Словно ток, который вызывает улыбку, воздействуя на нервные окончания... Я не видел смысла во всем происходящем, я не знал зачем...
... Этот день рождения совсем невыносимый. Я будто в фильме! И каждый час в новом жанре... С утра комедия, дальше боевик, ужасы, а теперь – роман. Ведь я зачем-то прикоснулся сначала кончиками пальцев к его губам, а затем, склонившись, провел языком, увлажняя обветренную кожу его губ...
5
Рваный вздох, что обжег кожу. А потом он ответил. И этот глупый поцелуй, во время которого я задавался лишь одним вопросом: «Зачем?» Я не видел ни одной причины тому, что мы делали... Я не видел ни смысла, ни мотивов... Просто целовал. И только сейчас я понял, насколько же я устал бояться этого дня... Постоянные нервы в преддверии дня рождения. Волнение по поводу собственных косяков, ошибок... Я оправдывал свои неудачи в этот день самим днем...
– Для чего? – я оторвался от его губ, но склоняться перед ним не перестал, разглядывая его лицо.
– С днем рождения, Мурашка! – но улыбка с его лица сползла, а голос стал серьезней. – Я не верю во все происходящее, знаешь? Мне кажется, что я вот-вот проснусь в квартире и мне снова надо идти на поиски работы. Снова угрюмые лица работодателей, дурацкая жалость или презрение в глазах. Мне кажется, что выпусти я тебя сейчас из рук, и все это приключение закончится... И у меня больше не будет повода для улыбки и... Мурашки рядом больше не будет.
Я отстранился от его лица, а после, поднялся на ноги... От его коротких, тихих глупых слов мне стало не то, что не по себе... Мне стало невозможно тоскливо и... Как бы я себя не отдергивал, но мне хотелось пожалеть его, хотя я и понимал, что не имею на это права... Парню нелегко живется и единственный день, который приносит ему счастье – день рождения. И я в этот день решил посочувствовать его трудному положению – ну, не идиот ли?
Я вышел из комнаты, понимая, что не смог бы сейчас ничего толкового ему сказать. Во мне происходило что-то странное, чему я никак не мог дать описание, определение, отнести хоть к чему-нибудь... Я вспоминал, что это утро началось дома, рядом с родителями, без брата, который на самом деле мотался по магазинам в поисках подарка, он ведь всегда все на последний день оставляет, а родители его всегда прикрывают, оправдывая его то делами, то еще чем-нибудь. Но не в этом дело... Я до сих пор не совсем адекватно смотрю на то, что со мной случилось. Мне казалось, ну, когда я смотрел фильмы, что люди, побывавшие в подобных передрягах должны как-то более эмоционально реагировать на подобные вещи... Но только сейчас я понимаю, что и сам не очень бурно реагировал. Да, боялся, да волновался и как-то заторможено смотрел на все происходящее... Но я не впал в истерику, не прибывал часами в состоянии шока... Хотя кто меня знает? Может я и сейчас в этом состоянии? Поэтому и поцеловал малознакомого мне парня, который почему-то называет меня Мурашкой и вызывает во мне только злость своими кривыми ухмылочками и тупыми шуточками. Но при этом, с каждой минутой, он, не забывая бесить меня, открывается передо мной, рассказывает, позволяет изучать...
Я прошел по длинному коридору, к самому окну. На улице еще было довольно светло, даже тучи в некоторых местах расходиться стали и я искренне не понимал, зачем парень привел нас сюда, а не попытался вывести из этого леса? Нас же на самом деле ищут... Но перечить не стану...
– Покурить бы... – слышится его голос не так далеко, но и не близко. Оборачиваюсь. Том стоит у одной из дверей, прислонившись плечом к стене, и смотрит в пол. Его дреды разбросаны по плечам, от этого простого изменения он начал выглядеть немного моложе. Я, конечно, не думал о его возрасте, но сейчас мне стало до жути интересно. Единственное, мне кажется, что он старше меня...
– Сколько тебе лет? – я уселся на подоконник, принявшись шаловливо покачивать ногами, словно десятилетний ребенок, которого мама оставила на скамейке...
– Двадцать сегодня исполнилось, – усмехается, поднимает голову, глядя прямо в мои глаза, – Мурашка, я тебя разозлил своими словами? Хочешь, можем уйти отсюда, может, это на самом деле верный выход?
– Нет, я не хочу... Тут мне безопасно, а если выйду на улицу, то снова во что-то вляпаюсь...
– Наверно ты думаешь, что большей неудачи, чем встретить этого жалкого придурка, быть не может, да? – при этом улыбается самой невероятной улыбкой. Но, что же кроется за ней? Неужели чем ярче улыбается, тем больнее на самом деле?
– Ты невероятно смешной, знаешь?! – я, посмеиваясь, спрыгиваю с подоконника и медленно подхожу к парню. Чертов розовый плед надо постоянно поправлять.
– Тебе нравятся клоуны?
– Вообще торчу от их разукрашенных лиц, – я зачем-то подошел слишком близко, почти вплотную, – А их красные носы... Видел? Напоминают головку члена, согласись! – он посмеивается, чуть кивая, – А ярко накрашенные губы? Шлюхи нервно ревут в сторонке! Разве нельзя не пищать от восторга, глядя на клоунов?
– Значит, я тебе мил и ты от меня пищишь?
– Не был бы мил, я бы тебя не поцеловал... Хотя... – я понимаю, что шепчу, – Это невероятно глупо целовать кого-то, кого знаешь чуть больше пяти часов... Да?
– Сегодня же необычный день... – ласкается щекой о мою щеку, – Мы с тобой... Два обреченных на что-то непонятное в этот день... Плевать на правила... Не так ли?
– И тебя не смущает тот факт, что мы в какой-то дыре, что оба парни и нас как бы похитили?
– Мурашка, я же в порнушке снимался... Знаешь, я там чего только не делал... – посмеивается, а я только сейчас понимаю, что его ладони откуда-то обнаружились на моей заднице. От этой находки у меня мурашки поскакали по всему телу...
– Что именно ты делал? – меня охватывает смущение, когда Том целует меня в шею... Но не от этого... А потому, что я простонал... Громко так, хоть и коротко...
– Тебе в красках описывать? Или преподнести в подарок несколько записей?!
– Том... – жмурюсь, когда он прикусывает кожу на моей шее.
– Не надо меня жалеть, Мурашка, не надо сочувствовать. Я не для этого тебе рассказал, – сейчас он обнял меня, крепко притягивая к себе, – а для того, чтобы сказать, что ничего счастливее, чем встречи с тобой, со мной не происходило...
Я не знал, что на это ответить. Я был смущен и одновременно снова зол... Как-то я не слишком понимал к чему он ведет: к простому траху или к попытке отношений. Я был согласен на оба варианта, хоть и не любил одноразовые встречи и все-таки зачем-то надеялся именно на второй вариант.
Мы стояли обнявшись, прижавшись друг к другу и мне не хотелось что-то менять. Было тепло... Даже когда мой розовый плед сполз, оголяя мои плечи и спину... Глупо мы, наверное, со стороны смотрелись... Один в каких-то шмотках, в которых снимали порнушных, второй, завернутый в плед, на котором оттрахали добрую половину Магдебурга. И стоят они посреди коридора, заброшенного здания, которое когда-то было тюрьмой, а потом и моргом... И, в конце концов, ставшее хранилищем похоти и разврата – местом для съемки порнухи. Это было и, правда, веселое зрелище... Но мне почему-то было так хорошо и даже мои глупые мысли меня больше не пугали...
– Пойдем со мной, – позвал он, заставив меня открыть глаза. Я поправил одеяло, отмечая тот факт, что боксеры на мне почти высохли, быть может, и остальная одежда тоже? – Это к вопросу о том, волнует ли меня, что мы оба парни, – Том взял меня за руку и повел за собой. Мы шли по коридору, под ногами поскрипывали почти сгнившие доски, кое-где осыпалась штукатурка, а я слышал только его мерное дыхание.
– Здесь я однажды влюбился... – тихо-тихо произнес он, когда мы вошли в небольшую комнатку в самом конце коридора. Тут было довольно светло, посреди непонятного мне барахла и досок, стояла кровать, точнее то, что от нее осталось – каркас с пружинами да сгнивший матрас.
Том присел у ложа и осторожно провел по металлическому основанию и как-то грустно улыбнулся. Я не спрашивал, ждал, пока он сам не расскажет. Ведь он для чего-то привел меня сюда. И мы ведь именно в этом здании оказались... Именно тут, где когда-то закончилось его детство...
– В тот раз я действительно получил удовольствие от того, что делал на этой кровати. До этого я был уверен, что никаким боком не умею получать удовлетворение от работы, – усмехается, – но он научил. Я не знаю, во что я влюбился: в секс с ним или в него самого. Но по итогу он сказал мне «Нет»... Я тогда подумал, что никогда больше такого сильно чувства не смогу испытывать... – он поднял на меня взгляд, все так же улыбаясь, добавил: – Но я ошибался...
– Идиот! – бурчу я, отворачиваясь. Он снова меня бесит. Порнушник, который однажды влюбился в мужика, который драл его в зад. И я тут такой... Неудачник.
– Да, я и не ожидал чего-то другого от тебя... Ты все пытаешься строить из себя непонятно кого... Думая, что все проблемы лишь оттого, что сегодня твой день рождения, – тихо проговорил он, – Но проблема в тебе – ты не веришь...
– Заткнись, – перебил его я, – что ты можешь знать?! Только и можешь, что выводить меня! Бесишь! Не знаешь меня и суток, а командуешь!
Том лишь усмехнулся, поднимаясь и вновь отворачиваясь, отходя к окну.
– Но так и есть, Билл! – вдруг выдает он, – Да, я знаком с тобой меньше суток, но уже вижу, что ты просто избалованный ребенок, ты маменькин сыночек, который ничего сам сделать не может! Ты жалуешься на то, что раз в году у тебя что-то там случается... А знаешь ли ты, каково это жить, когда таких дней много? Когда раз за разом пытаешься выбраться на поверхность из всей кучи дерьма, в которую тебя выкинули из-за маленького недоразумения, но ничего не получается! Знаешь? А знаешь ли ты, каково это, когда даже родственники от тебя отказываются? Когда ходишь от порога к порогу, прося хотя бы ночлега... Но тебе отказывают, потому что ты... Ты когда-то поступил не совсем верно и начал сниматься в порнушке. Это единственное, что я сделал не так и теперь передо мной закрыты все двери, Билл!
Я молчал. А он ушел, больше не сказав ни слова. Видимо, в этот раз я его взбесил.
