Текст книги "Мой Оматэ (СИ)"
Автор книги: Iwilia London
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
11 глава.
Утро. На тумбочке стакан воды и несколько таблеток. Заботливый Том. И это не будет лишним.
Я вчера хорошо так надрался в баре, но ни к кому не приставал. И ко мне никто не приставал. Домой я пришел под утро. Все спали. Меня никто не ждал. Я лег в кровать и сразу же вырубился.
После душа я спускаюсь на кухню. Видимо, это мой рок – становиться свидетелем неосторожных разговоров. Хотя в этот раз я специально шел бесшумно, надеясь на то, что мне удастся услышать еще что-то важное. И я услышал.
– Ты думаешь, что он догадывается?– Леона старалась говорить тихо, но я ее слышал.
– Он чувствует, что я что-то скрываю. Просил объяснить...
– А ты?
– Я ничего. Я молчу. Я не могу признаться ему в таком.
– Но ведь однажды это придется сделать... Том, тебе не кажется, что ему нужно знать?
– Думаешь, что он простит тебя за такое? А меня?– Слышу скрежет чашки по столу. А Том тяжело вздыхает.
– Уверена, что он сильно разозлится на меня. Но что с того? А если он сам об этом догадается? Что если ему скажет кто-то другой?
– Я считаю, что лучше не говорить!
Вот же трус! И мне то же самое говорит! Я дергаюсь от его слов, совершаю шорох по полу. Разговор заканчивается. Слышу шаги, и уже через секунду передо мной появляется Том. Он немного удивлен, но быстро берет себя в руки:
– Проснулся? Проходи, чай или кофе?
– Что вы от меня скрываете?– Мне до боли обидно, неужели это правда? Я прохожу на кухню и сталкиваюсь с испуганным взглядом матери.
– Ты опять бредишь?– Том садится на стул, откусывает огромный кусок бутерброда.
– Вы от меня что-то скрываете!!!– Истерика накрывает меня с головой. Ноги ватные, слезы сами собой застилают глаза. Потому, что это неприятно. Потому, что это больно. И терпеть эту неопределенность... Я устал.
– Билли, детка,– мама пытается говорить спокойно и нежно.– Что с тобой?
– Говорите! Говорите прямо сейчас, или клянусь, я уеду и вы меня больше не увидите!!! Говорите!
Они переглядываются.
– Что тут происходит?– На кухне появляется отец.– Ты чего опять ревешь, Билл? Кто обидел?
На кухне воцаряется тишина. Ее разбивает телефонный звонок. Мамин мобильник спасает ее от разговора. Она выходит из кухни. Я прожигаю Тома взглядом. Он никак не обращает на меня внимание. Я подхожу, хватаю его кружку и выливаю содержимое ему на макушку. Тот подскакивает с дикими воплями:
– Придурок, горячее ведь!
– Билл, ты спятил?– Отец дергает меня за руку, а я швыряю чашку в злющего Оматэ.
– Я тебя ненавижу!!!– Шиплю я, глядя в покраснелое лицо.– Понял? Ублюдок!!!
Его глаза широко раскрываются. Ноздри вздымаются. Он кидается на меня.
Нас разнимает отец, чувствую кровь, что течет у меня из носа. Ударил меня? Вот же. Как сильна его любовь, что одно дурное ругательство выводит его из себя.
– И я тебя ненавижу!– Вопит он, отец его сдерживает, хотя Оматэ уже стоит спокойно.– Знаешь, ты полный придурок, Билл! И не смей ко мне подходить! Все!!!
Я смотрю в его злые глаза:
– Все?– Дергаю бровью.– Это твои слова.
Несколько мгновений мы смотрим друг на друга. Ему больно. И он чувствует и мою боль тоже. Я выдыхаю. А он уходит.
– Вытри кровь.– Отец кидает мне полотенце. Я киваю и прикладываю белую ткань к ушибленному носу. Я даже не чувствую боли. И я не помню момента, когда он ударил меня.
Николос вышел из кухни. Я грохнулся на стул. Слезы сами собой потекли по щекам. Моя мать спит с моим парнем. Вот же гадство. За что? Я хочу еще доказательств. Пока я не буду полностью уверен, я не скажу им ни слова. Но если я получу неопровержимые доказательства, то я клянусь, я им этого не прощу! Они меня больше не увидят.
Стираю ладонями слезы. Все нормально. Успокойся, Билл. Все может быть совсем не так. Так вижу ситуацию я. Но как оно на самом деле?
К вечеру отец уехал к другу, обещался вернуться к завтрашнему утру.
Том со мной не разговаривает. Никак не обращает на меня внимание. А мне как никогда нужно его тепло. Мне хочется плакать. Но я держусь. Стараюсь не смотреть на него, но не могу. Он такой печальный. Напряженный.
***
А ночью я не могу долго уснуть. Лежу и думаю о том, что, возможно, я тоже виноват в случившемся. И я хочу к Тому. Я должен побороть гордость. К сожалению, у меня ее почти не осталось, если дело доходит до моего Оматэ. Я поднимаюсь с кровати и босыми ногами тихонько шлепаю к комнате любимого...
По темному коридору ползет светлая полоса света. Он льется из комнаты Тома. Дверь в его покои приоткрыты. У меня сердце сжимается.
Я заглядываю в приоткрытую дверь. Кровать. На ней, в тонком халате, сидит Леона. Рядом с ней, уложив голову на ее колени, лежит мой Оматэ.
Развороченная кровать. Он в одних боксерах. Она в халатике.
Я стою и смотрю. Больно. Наверно очень больно. Но почему я ничего не чувствую? Стою и смотрю как она гладит его по волосам, по плечам, по рукам. И снова слышу разговор:
– Ты был прав,– говорит она.– Я не смогу ему признаться...
Он вздыхает и отрывает голову от ее колен:
– Мне плохо без него, Леона. Он мне близок. Я его чувствую. Я его знаю. Но кто я для него? Никто.– Как он смеет так говорить?
– Мне кажется, что ты ему дорог. Ты ему нужен.
– Да? Он так легко назвал меня ублюдком. Прямо в точку попал. Ублюдок – незаконнорожденный. Без семьи. Без имени.
– Перестань. Он сказал не подумав...
– Ты мне нужна.– Стонет он и утыкается лбом в ее плечо.
– Прости, милый,– гладит его по волосам.– Прости меня за все это. Я тебя люблю. Всегда любила. Ты мне не меньше дорог, чем Билл.
Ее губы скользят по его щеке. Я уверен, что она вот-вот прикоснется к его губам...
Не могу. Не хочу этого видеть. Отхожу от двери.
***
Я не спал. Не мог уснуть. Я слышал, как мама выходила из его комнаты. И я ревел. Я долго и много ревел. А под утро, на часах было что-то вроде десяти утра, в дверь тихо постучались...
Я даже не дернулся.
– Можно?– Его голос и с моих ресниц снова упала слеза.
– Чего хочешь?– Сажусь на кровати. Я хочу, чтобы он видел меня таким. Хочу, чтобы он понял, что мне очень больно делает...
– Из-за меня?– Игнорирует мой вопрос и прикрывает за своей спиной дверь.
Я судорожно выдыхаю. Стираю слезы со щек.
– Прости меня...– выдыхает он.– Ты мне нужен, Билл. Я люблю тебя больше жизни.
Я смотрю в его глаза. Любимый. Родной. Самый дорогой. Но предатель. И последнее убивает все предыдущее. Он усаживается на колени у моей кровати и молчит. Смотрит на меня. А я шмыгаю носом. Я не спал всю ночь, голова раскалывается. Телу больно. Но душе больнее. Как он может быть таким милым? Со мной. Ведь этой ночью он клялся в любви моей маме... они переспали. Я уверен.
Отца дома не было, и они этим воспользовались.
Я не хочу. Не могу. Не буду. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу нехорошие картинки, в которых они рядом.
– Билл, давай мириться?
– Ты мне сам обо всем расскажешь... Или мне рассказать?– Нет больше смысла, что-либо скрывать. И я скажу ему прямо в лицо, что знаю о нем все. Точнее, о них с матерью.
– Ты... Ты о чем?– Он держится отлично. Да, я был прав, когда думал, что он хороший врун. Он хороший игрок, он прячет свои чувства под маской лживых эмоций.
– Я все знаю, Том.– Тихо говорю я.– Разве ты не видишь? Я все понимаю. Я все знаю о тебе и... маме.
Он медленно прикрывает глаза. Жмурится. Трет пальцами свои глаза, переносицу.
– И что теперь ты мне скажешь? А?– Сажусь.– Что, Томми?
Он поднимает на меня глаза полные отчаяния:
– Ты говорил, что простишь мне все...– вздыхает. Его глаза увлажняются.
– Вспомнил.– Я тихо посмеиваюсь.– Я и подумать не мог, что может случится ТАКОЕ...
– Я же говорил...– он шмыгает носом.
– Ты не говорил. Ничего полезного ты не говорил. Врал мне.– Меня не трогают его слезы. Он обманул. Он спит с моей матерью, разве может быть что-то хуже этого?
– Билл, а разве я мог тебе об этом рассказать? КАК ты себе это представляешь?– Начинает оправдываться он,– Я ведь пытался тебя отталкивать! Там в поселении! Я пытался отталкивать тебя! Разве нет?
– Мог бы сразу сказать!!!– Ору на него. Эмоции! Они появились.
– КАК? Билл, КАК я мог сказать тебе ТАКОЕ? Я любил тебя! Я влюбился в тебя!!!
Мы замолкаем и смотрим друг другу в глаза. Черт! Я люблю его больше всего на свете! Он не мог мне столько врать! Он не мог! У него есть что-то ко мне! Он мне нужен! Мне будет хуже без него. Я умру без него.
Он осторожно приподнимается с пола. Движется ко мне. Расстояние между нашими губами сокращается. Поцелуй.
Томас заваливает меня на лопатки. Быстро и уверено. Целует. Его ладони шустро передвигаются по моему полуголому телу. Надо же, какой он сейчас чувственный. Сжимаю его шею и еще сильней притягиваю к себе. Углубляем поцелуй.
– Возьми меня.– Сдаюсь я. Без зазрения совести.
Да плевать мне, что у них там с моей матерью. Мне просто плевать! Главное, что сейчас он мой. И я хочу отдаться ему...
Том отрывается от меня, стоит на коленях и снимает с себя футболку, я в это время быстро расстегиваю его ремень. Как же я хочу его. Он снова валит меня спиной на кровать, откидывает в сторону мое одеяло.
И наши тела снова сплетаются воедино. Мне хорошо рядом с ним.
Оматэ входит в меня. И я не стесняюсь своих стонов. А ему, видимо, плевать. Мы уже четыре дня не трахались. Впиваюсь ногтями в его спину и рву его кожу. Выгибаюсь, сжимая его член в себе. Он с остервенением впивается в мою шею.
– Ааа...– вскрикиваю, дергаясь на встречу. Насаживаюсь на его пенис.
– Давай, малыш! Еще...– шепчет мне на ухо.– Скажи, что любишь меня...
– Люблю...
– Не смотря ни на что...
– Люблю...
Он впивается в мои губы. Шлепаю ладонями по его заднице. Он рычит. Толкается во мне, обнимаю ногами его талию. Прижимаюсь к нему всем телом. Обнимаю за шею, ласкаю кожу его головы. Хочу его. Сильно.
Открываю глаза, голоса за дверью. Том испугано смотрит на меня. Притягиваю его к себе.
– Пусть они увидят.– Шепчу и сам насаживаюсь на его член, да так глубоко, что Оматэ вскрикивает.
Голоса за дверью стихают. И я врезаюсь зубами в мягкую кожу. Нас выгибает. Я кончаю. Мой член зажат между нашими животами. Содрогаюсь.
Он кончает следом, но продолжает толкаться в меня.
Я открываю глаза. На пороге стоят родители, а Том рычит мне в шею.
– ЧТО?! Что вы делаете?– Орет отец...
А я посильнее прижимаю к себе Тома и скулю в его шею. Целую. Ласкаюсь с ним на глазах у ошалелых родителей. И мне все равно. Я с любимым мужчиной.
Николос хватает Тома за волосы и стаскивает с меня. Я тут же подскакиваю. Не стесняюсь своей наготы. Как же вовремя вернулся мой отец.
– Ты с ума сошел?– Орет отец, глядя на Тома.– ЧТО ты делаешь?
– Он все знает!– Рычит Том, натягивая джинсы.– И вы знайте, что все случилось еще до того, как я узнал правду...
– Как ты можешь?– Вскрикивает мать.
Я сползаю с кровати, беру джинсы, надеваю их. Том подходит ко мне:
– Прости, что скрывал, я думал, что ты не примешь...
Я поглядываю на маму:
– И что теперь? Мне кажется, что не только я чего-то не знал, но и отец, так ведь?
– Чего?– Николос хмурится.– Я не знал только того, что родные близнецы трахаются друг с другом, да еще делают вид, что это нормально!!!!
Что он сказал? О каких близнецах идет речь? Какие к черту близнецы? И почему Том так смотрит на меня?
– Это омерзительно!– Продолжает отец.
– Омерзительно?– Возмущается Том.– Да, вы разлучили нас сразу после рождения! Вы решили поставить на нас свой тупой эксперимент! Да, вы поступили еще омерзительней, чем мы! Мы любим друг друга! И ничего не изменить! Вы были правы, ваш эксперимент удался! Мы нашли друг друга и приняли братские чувства за плотскую любовь. Но уже ничего не изменишь...
Я смотрю в пол. Воспоминания поплыли сплошным потоком.
Вот я впервые его увидел. И я не мог понять, почему он меня так зацепил? Я хотел стать для него ближе. Я хотел стать для него кем-то. Стать самым лучшим. Я не испытывал к Тому сексуального желания, оно появилось позже. Я принял свое влечение к нему за желание секса. И потом...
Он мой брат? Я смотрю в рыжие глаза. Боже, я же видел. Его глаза – мои глаза. Губы – мои губы. Нос – мой нос. Как же я не замечал раньше?
– Билл?– Том так странно на меня смотрит.
Я смотрю на маму.
Если Том... Том ее сын, то... Она целовала его только в лоб и щеки. Я же чувствовал, что они с отцом относятся к Тому как к сыну...
Я был слеп.
– Билл?– Голос матери.
Том мой близнец? Мой любимый мужчина мой брат? Больно. Снова смотрю на Тома. Вот к чему был тот дурацкий вопрос? Про этих брата и сестру? Он прощупывал почву. Он думал, рассказывать мне или нет? А я сказал, что я не приму таких отношений...
– Что с тобой?!– Том сжимает мою руку.
– Я думал... Я... Я не знал...– кое-как выговариваю.
Оматэ ошалелыми глазами смотрит на меня:
– Ты же сказал, что все знаешь... ты... сказал...– его голос пропадает.
– Я думал, что ты... спишь с мамой...– смотрю в его глаза.– Я видел, как она обнимала тебя на кухне. Я видел как этой ночью она сидела в твоей комнате. И ваши разговоры. Я был уверен, что вы...
Том отпускает мою руку, хватается за голову. Отходит. Что с ним...
12 глава.
...Вот почему он просил не говорить родителям? Потому что знал... они не позволят случится таким отношениям. И, возможно, не из-за того, что мы парни, но точно потому, что мы братья. И Оматэ отговаривал маму рассказать все мне. Точно по такой же причине. Узнав, что я думаю по этому поводу, он не решился говорить.
Том падает коленями на пол. Ему больно?
Я смотрю на родителей. Они бледные. Как они могли? Я всю жизнь пытался понять, чего же мне не хватает? Почему я всегда хотел быть с кем-то неизвестным мне? Почему я кидался почти под каждого встречного? Причина в нем? Я двадцать лет жил без него? Моя половинка.
Ему больно.
Он как никто другой понимал меня. Он чувствует меня. Я чувствую его. Я люблю его. Наверно мне должно быть мерзко, ведь я спал с ним? Он ведь брат. С одного живота. И так далее. Это противоестественно спать со своим же братом... Но...
Я смотрю на этот комок у своих ног. И я не могу чувствовать что-то мерзкое. Я не могу. Я под властью его любви. Под властью наших генов.
Я не могу ненавидеть его. Не могу.
А тот его вопрос. Да, на месте той девушки я бы разорвал отношения со своим братом. Но на своем месте... Отказаться от Тома? От самого лучшего мужчины? От единственного человека, который любит меня?
Кидаю взгляд на молчаливых родителей. И приседаю перед Томом на колени, тот непонимающе смотрит на меня. Я веду ладонью по его щеке:
– Так ты мой брат?– Стираю слезы с его щек.– Чего плачешь-то?– Тот дергает губой.– Я люблю тебя...
Целую. Целую его влажные от слез губы.
– Единственные люди в этой комнате, которых я буду ненавидеть до конца жизни, так это они...– киваю на родителей.– А мы с тобой... Ну братья...– стираю его слезы.– Ну, трахающиеся братья. Да, какая к черту разница?
Том Прижимает меня к себе и я, наконец-таки, слышу его голос:
– Спасибо, родной...
Я разглядываю своих родителей. Как они могли? Играться с нами? Что за опыты? Прижимаю к себе мое сокровище, трусь щекой о его щеку.
Я столько думал о нас с ним. Думал, почему я не могу противостоять его словам? Его прикосновениям? Почему я не мог на него долго злиться? Зачем я с первой секунды хотел стать для него особенным? Занять самое важно место подле него? Все просто. Он мой брат.
И вся правда в том, что сейчас мне уже все равно. Я не жил рядом с ним как с братом. Никогда. Только последние минут двадцать. И то, мне в принципе уже плевать. Ничего не поменялось. Только страсти стало меньше. Ну, это только потому, что мы только что потрахались. Уже ничего не изменится.
***
Я не знаю, как я умудрился уснуть. И когда. Вокруг светло. Уже день? Ворочаюсь. На самом краю кровати лежит Том. Не спит. Читает какой-то журнал, лежа на боку, ко мне спиной.
Мой брат.
Подползаю к нему. Утыкаюсь лицом в его шею.
– Проснулся?– Он закрывает журнал. Откидывается на спину, я зависаю над его лицом.
– Как долго я спал?
Том тянется за телефоном на тумбочке, смотрит время и сообщает мне:
– Ну, ты вырубился вчера днем, сегодня уже четыре часа вечера. Считай...
– Зато выспался...– утыкаюсь носом в его шею.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.– Впиваюсь губами в его шею. Том обнимает меня, его ладонь ложится на мою талию.
– Хочешь поговорить об этом?
Я вздыхаю. Брат. Это слово бьется о стенки моей черепной коробки. Вот же извращение. Но отказаться от этого извращения я уже не могу. И ведь... как корабль назовешь, так он и поплывет? У нас просто крепкие братские узы.
– Том, а чего говорить?– Бурчу я.– Ты мой брат. Родители полные уроды. И я их ненавижу.
– А я?
– Я люблю тебя. Том, я люблю тебя. Теперь, когда кажется, что все слишком сложно, я считаю, что все проще, чем когда-либо.
Он кивает, прижимает меня к себе. Наши сердца бьются в унисон. И я слышу.
– Мы не виноваты в этом.– Тихо говорит он.
– Когда ты понял?
– После нашего секса. То есть, через несколько дней, которые ты пролежал в своем шатре. Я тогда вывел тебя поговорить. И... В один момент, когда чувства к тебе отошли на второй план, я вдруг увидел, что ты как мое зеркало.
– И ты сказал мне: «Удачи!».
– Да, сказал. Я пошел к твоим родителям, ты наверно слышал тот разговор?
– Некоторую часть.
– И тогда я узнал, что ты мой брат.
– И что ты чувствовал?
– Ну, я же не только об этом узнал. Узнал, что и родители мне не родители. И что я переспал со своим близнецом. А люди, которые были мне очень дороги, отказались от меня в детстве, решив, что можно поставить на мне эксперимент. Я был на взводе. И чувствовал, что все меня кинули. Все мне врали.
– Поэтому ты мне наговорил те гадости на озере? Что я неблагодарный сын, что ты не хочешь со мной общаться, что ненавидишь меня...
– На меня очень много всего свалилось. Вождь и не стал отрицать, что твои родители заплатили ему кругленькую сумму, чтобы он взял меня под свое крыло. Леона пыталась со мной поговорить, но я ненавидел их. Я всех вокруг себя ненавидел. Но потом, помнишь, у водопада. Я понял, что ты единственный кто, так же как и я, ничего не знает. Тогда я решил, что ты последний человек в этом мире, кому я могу доверять. Хотя вся проблема была в том, что мы переспали, и я чуял, что ты хочешь это повторить. Меня тянуло к тебе.
– Я уже любил тебя. И мне было непонятно, почему ты отталкивал меня...
– И ты подумал, что я считаю тебя шлюхой?
– Да, Том. Так думают все.
– Но я так ни секунды не думал.– Возмущается он.– Но видел, что тебя что-то мучает. И я начал чувствовать тебя. Твою грусть, тоску, радость, нежность.
– Но к чему была та драка на озере?
– Твои... То есть, наши родители не остановили свой эксперимент. И продолжали записывать свои наблюдения. Я не хотел, чтобы над нами продолжали издеваться. И я психовал. Видел, что тебе плохо, что ты тоскуешь. И мне было больно...
Я прижимаюсь губами к его щеке:
– А почему ты сдался? Ведь тебе было сложно, ты ведь знал на ЧТО ты идешь.
– Честно?– Он чуть улыбается.– Да мне на самом деле было глубоко плевать на то, что я влюбился в брата. Я не чувствовал себя твоим братом. Когда моя злость по поводу родителей спала, я понял, что мне так же хочется быть с тобой.
– И тогда ты принял решение...
– Не сразу, но я сдался, Билл. Я решил, что уеду с тобой в Берлин, надавил на Леону, та долго не сопротивлялась и купила билеты. У меня был план: я хотел, чтобы родители ничего тебе не рассказывали, а ты не рассказывал им о нас. Мы бы уехали и все...
– И я бы никогда не узнал о брате?– Приподнимаюсь на локтях. Хмурюсь.– И я бы никогда не узнал о том, что ты мой брат?– Это мне не очень нравится.
-Я же не просто так рассказал тебе ту историю. Она, кстати, реальна. И когда я понял, ЧТО ты думаешь по этому поводу, я решил, что да, ты никогда не узнаешь, что я прихожусь тебе братом.
Я чуть посмеиваюсь. Это все так сумбурно. Но я не хочу усложнять. Я не хочу думать и анализировать. Он мой брат – да. Я люблю его – да. И я буду трахаться с ним – да. Все просто.
Залезаю на него, устраиваюсь на теплом теле:
– Я хочу тебя...
– Билл...– он улыбается.– Давай уедем?
– Обязательно уедем, но давай сначала займемся сексом?
– Согласен...
Секс занимает большое место в наших отношениях. И я не отрицаю тот факт, что до вчерашнего дня нас связывал только он. Но теперь, нас связывает и секс и родство. Уже что-то.
Отдаваться любимому человеку. Всецело принадлежать ему. Знать, что я занимаю все его мысли. Это любовь.
Целовать его. Грубо. Страстно. Или нежно. И ласково. Любить его каждым движением. Ловить его стоны губами. Чувствовать его в себе. Это... Это то, ради чего стоит жить.
Он глубоко во мне. Его тепло, его тяжесть, его плоть. И это принадлежит только мне. И будет только моим.
Оматэ ставит меня на колени, его руки сильно сжимают мои ягодицы. Шиплю. А он рычит. Его губы вонзаются в мой зад, а я громко вскрикиваю. Выгибаюсь. Губы скользят по анусу, в который он только что кончил. Его ладонь оперативно хватается за мой член. Сжимает. И мокро. И сладко. И немного стыдно.
Стыд сладит происходящее. Его губы ласкают меня в самом интимном месте. И так уверенно, что щеки сами собой краснеют. Но я только могу улыбаться. Мне хорошо.
И я снова не в этом мире. Где-то в параллельной вселенной. И мне так хорошо.
– Эй...– в такие моменты даже его голос становится для меня противным.
Тут всегда тепло. И очень ярко. Легко.
– Билли...
Это место где нет проблем. Где мне приятно любое прикосновение.
– Тебя так уносит от этого...
Открываю глаза. Выдуманный мир исчезает, но не исчезает причина моего состояния.
– Меня уносит от тебя.– Шепчу.
– Тебе так хорошо? Ну, от моих ласк...
– Очень.
– Никогда не был под парнем и ничего подобного не позволял с собой вытворять...
К чему это он? Приподнимаюсь на локтях. Внимательно разглядываю его лицо. Замечаю, что он отводит взгляд в сторону. Улыбаюсь:
– Это предложение?
Томас чуть посмеивается, несколько секунд смотрит на меня, затем поднимается с кровати и произносит:
– Я в душ.
Я откидываюсь спиной на простыни. Ах, есть ли кто-то счастливей меня?
На кухне я встретил маму. Она не сказала мне ни слова, лишь наградила презрительным взглядом. Что еще от нее можно ожидать? Сама виновата во всем, а делает вид, будто она ангел и все ее предали. Хотя мне плевать. Я грею чайник и расставляю на стол все съедобное, что нашел в холодильнике. Затем наливаю чай в две кружки, скоро спустится Том.
– Билл, ты волшебный.– Меня обнимают теплые ладони. А сухие губы касаются шеи.
– Я знаю.– Оборачиваюсь к Оматэ:– Я ужасно голоден.
– И я.
Мы садимся за стол и принимаемся за трапезу.
Том ведет себя как обычно. Будто мы вчера и не раскрыли всю тайну нашей семьи. Мне кажется, что мы еще толком не поняли, что случилось. И не воспринимаем это всерьез. Мы двадцать лет жили друг без друга. У нас не было братьев. И сейчас нет. Мы толком и не поговорили о случившемся. Будет еще время поговорить. Может, что-то изменится между нами, но я думаю, что ничего особенного не случится больше...
– Мы не станем оплачивать ваше обучение!– На пороге появляются родители. А мы с Томом встречаемся взглядами.
Я вздыхаю и допиваю последние глотки чая.
– Вы омерзительны.– Добавляет отец.
– Чего эксперимент вам сорвали?– Без эмоционально спрашиваю я.– Какого же будет удивление вашего ученного совета, когда они узнают ЧТО вы совершили с собственными детьми.
– Ты угрожать собрался?– Отец подходит к столу.– ТЫ собрался угрожать своим родителям?!
– МЫ.– Вступает Том.– И мы не собираемся угрожать. Мы уедем. И можете забыть о нас.
– С удовольствием,– Леона собирает руки на груди.– Вы оба нас разочаровали!
– А вы нас не разочаровали!!!– Возмущаюсь я.– Это же нужно так помешаться на работе, чтобы собственных детей разлучить. И вам не было жалко Тома?
– Мы Тома видели часто!– Леона перемещается по кухне.– Мы оплатили ему обучение во Франции, в США. Мы виделись с ним часто!
Том вздыхает:
– Просто вас совесть мучила. Признайтесь, что вы ставили целью своего исследования увидеть различия развития близнецов в разных культурах. Вы катались туда-сюда и смотрели как мы растем.
– И ни одного из нас вы не растили сами,– заканчиваю за ним я.– Вас привлекает только работа. Но ни я, ни Том для вас ничего не значат. Идем, Том, нам нужно скорее найти квартиру в Мюнхене и уехать...
Мы уходим с кухни. Причем Том держит меня за руку.
Мы лежим на кровати. Том пузом на покрывале, а я на нем, прижимаюсь грудью к его спине. Ищем квартиры.
– Если они не станут оплачивать наше обучение, то нам самим придется его оплачивать. И квартиру тоже...
– Обучение не придется оплачивать...– Том щелкает мышкой по строкам.– Мы будем учится бесплатно.
– Как ты это устроил?– Заплетаю на его волосах тонкие косички.
– Я же на программиста учился... Я взломал их сайт.
– Что?– Дергаю за косичку.– Это же незаконно...
Он смеется:
– Не бойся, малыш. Все законно. Они уже одобрили наши кандидатуры...
– Как это?
– Ну,– бьет пальцам по клавиатуре.– Я просто присвоил нам с тобой результаты сдачи тестов других абитуриентов...
– В смысле?
– Не парься. Мы с тобой официально зачислены и это главное.
– Ладно, проехали. А квартира? Ее все равно придется оплачивать.
– У меня есть сбережения. Нам хватит...
– У тебя? Сбережения?
– У меня. Не удивляйся.
Дверь в комнату открылась. На пороге появилась Леона:
– Вы оба должны убраться из нашего дома до завтрашнего вечера.
Я слезаю с Тома. Сажусь на кровати.
– Это еще раз доказывает тот факт, что для вас важна только работа.
– Мы и сами собирались уезжать.– Сообщает Том, прикрывая ноутбук.– Квартиру уже нашли, осталось только билеты купить...
Она переминается с ноги на ногу, волнуется?
– В общем, мы с Николосом решили, что будем переводить деньги на ваш счет...
– Мы все поняли.– Перебивает ее Том.– Завтра вечером нас тут уже не будет.
Она уходит, прикрывая за собой дверь.
Я откидываюсь спиной на кровать.
Вот так вот.
Берлин, прощай.
***
Здравствуй, Мюнхен.
Небольшая квартира, с гостиной и спальней. Кухня совсем маленькая. Но тут будет очень уютно. Я уверен. За съем будем платить не слишком много. И это радует.
Том усаживается на диван перед огромным окном, я падаю рядом с ним. Обнимает меня. Укладываю голову на его плечо. Ладонь опускаю на его грудь, прямо туда, где бьется сердце.
Молчим. Смотрим на незнакомый город, странно как-то все.
Двадцать лет жизни – одно и то же. И лишь последний месяц, изменил все кардинально. Чужой город. Незнакомая квартира. Непонятное будущее. Но главное, что рядом со мной самый родной для меня человек. Любимый человек. Дорогой и обожаемый. Он пахнет теплом и безопасностью. Хоть мы не так давно вместе, но я знаю, что мы не расстанемся еще долго. Никогда. Мы ведь братья. И я не отпущу его. А он не отпустит меня.
– Мы не виноваты, Билл...– тихо говорит он.
Я смотрю на него. Он спокоен. И наверно впервые за долгое время мой Оматэ настоящий. Без фальши. То, что он скрывал от меня, все это время заставляло его вести себя подобающе. И я это чувствовал.
Улыбаюсь:
– Виноваты, Том. Виноваты больше всех остальных.
Он склоняет голову набок, сводит брови к переносице:
– Ты о чем?
– Мы такие болваны, милый.– Приближаюсь к его лицу:
– И мне нравится быть виноватым в нашем счастье...
– Я люблю тебя...
– Мой Оматэ...
THE END.
