Текст книги "Между двух огней (СИ)"

Автор книги: ITN-997

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

В итоге спустя месяц у них на довольствии было две беременные молодые женщины. И у Анюты, и у Маши всё шло хорошо, хоть Никита и переживал. Он старался звонить Маше не чаще одного раза в три дня, дав ей, на всякий случай, все необходимые телефонные номера. Игорю пришлось закрепить за ней одного из своих парней в качестве водителя и охранника. Маша возражала поначалу, но потом ей пришлось смириться. Воевать с упрямством перестраховщика Князева ей было не по силам, а Саша заметил искру интереса к будущей маме со стороны, кто бы мог подумать, Игоря Климова.

Чем ближе был конец сентября, тем ближе была дата Сашиной операции. Врач, которому предстояло её провести, был уверен в удачном исходе. Инновационные методы лечения и современные импланты ныне творили чудеса. У Саши была травма первого поясничного позвонка. Из-за удара он был сильно деформирован, тем самым сдавливая содержимое позвоночного канала. Даже незначительные повреждения спинного мозга, как в случае Саши, влияли на нервные волокна, проходящие через поражённую область, и нарушали работу части мышц и нервов, расположенных ниже травмированного места.

Саша с неохотой вспоминал первые самые тяжелые месяцы после аварии. Произошедшие с ним физические изменения, горе и уныние от потери близкого человека, вызвали у него эмоциональный стресс. Он никогда в жизни столько не плакал, вцепившись зубами в подушку. Петюня, надо отдать ему должное, позаботился, чтобы в первые месяцы рядом с пасынком была сиделка. Весьма грубая тётка с непростым характером вызывала у Саши неприязнь, но именно она заставила его выйти из депрессии и стать самостоятельным. Видимо, ему слишком сильно хотелось от неё избавиться. Как только Петюня заметил, что почти со всем Саша стал справляться сам, от сиделки он отказался. Раз в два дня к ним приходила домработница и готовила, убирала, стирала. Ощущения боли в травмированных частях тела заставили Сашу научиться делать себе уколы и разбираться в лекарствах.

В этот день Саша должен был пройти последние обследования на каких-то аппаратах. Он оставил дома браслет подаренный Никитой и цепочку отца. Всё равно ведь снимать, так зачем таскать на себе, потом опять одевать? Пусть дома полежат. Никита хотел поехать с ним, но пришлось срочно уехать в другой город. Возникли срочные проблемы, которые кроме него, как владельца компании решить не мог никто. Анюта же с самого утра вместе с Марией Ивановной оккупировала кухню. В планах у дам напечь кучу пирожков с разнообразными начинками. Явно вечером планировался общий сбор для поедания вкусняшек. И Саша подозревал, что это было затеяно для его поддержки, ведь не смотря на уверения врача, он всё жутко переживал. Ему даже по ночам стали сниться сны, где он ходил самостоятельно, где всё прекрасно и вдруг он вновь видел аварию и оказывался вновь в коляске, окружённый пустотой. Никита словно чувствовал его кошмары и обнимал крепче. Это помогало.

Валик ждал его в машине. Когда Саша подъехал, он вышел, помог пересесть на заднее сиденье, спрятал коляску в просторный багажник. Валик почему-то всегда старался лишний раз к своему подопечному не прикасаться, а если и приходилось, то делал он это крайне осторожно. А ещё Саша заметил, что если он и касался, то только через одежду. Такое странное поведение должно было бы насторожить, но Саша заметил это и выбросил из головы. Делить ему с Валиком было нечего. Тот помогал ему, Князев водителю доплачивал. Вроде бы все довольны. И только сейчас, сидя позади водителя, Саша почему-то вспомнил об этом и словно ощутил дуновение холодного ветра. Предчувствие? Разыгравшаяся паранойя? Задуматься глубже ему не дали. Валик вдруг съехал на обочину и остановился. Позади них остановился знакомый автомобиль представительского класса и из него вышел Алекс Корн. Саша насторожённо следил, как он уверенно открыл дверцу и сел рядом с ним. В глазах Корна плескалась пустота. Там не было никаких эмоций, словно он наглухо закрылся щитом.

‒ Здравствуй, Саша. Давно не виделись, ‒ холодно улыбнулся Корн.

‒ Валик, ты ничего не хочешь объяснить? Или ты теперь работаешь ещё и на Корна? ‒ задал Саша вопрос водителю.

‒ Я на себя работаю, ‒ равнодушно ответил Валик, даже не повернувшись. Он завёл мотор, и машина вновь выехала на трассу. Клиника находилась за городом, и встретить тут случайно проезжающего мимо Корна было из разряда чудес.

‒ Не жди от него помощи, ‒ напомнил о своём присутствии Алекс. ‒ Ты умудрился разрушить его грандиозные планы.

‒ Это какие же такие планы нашего водителя я мог разрушить?

‒ У него сожительница есть. Зовут Мила и она тоже очень на тебя обижена. Она планировала заиметь от нашего Никиты ребёнка и долго и плодотворно его доить. А потом можно было и Князева убрать, да его имуществом завладеть. Валик-то по молодости с бандитами связи имел. Дружки детства его теперь неплохую карьеру сделали в криминальном мире.

‒ И куда же Климов-то смотрел? ‒ пробормотал Саша, прокручивая в голове варианты выхода. Что-то Корн задумал. Что-то очень нехорошее.

‒ Смотрел он хорошо, как всегда. Только у Валика не было ни одного привода, даже по малолетству. Он хитрый и везучий.

‒ И ты так спокойно говоришь о том, что он, возможно, планировал в будущем избавиться от человека, которого ты якобы безумно любишь? ‒ съязвил Саша, глядя в глаза Корна, в которых мелькнула первая эмоция. Он догадался, в отличие от самого Валика, что долго тот не проживёт. Корн защищает то, что считает своей собственностью.

‒ А что нервничать-то, если грандиозные планы пошли прахом? Они для Никиты уже не опасны.

‒ А для меня они опасны? Ты для меня опасен? ‒ напрямую спросил Саша. Его способности в стрессовой ситуации обострились, и он почувствовал идущее от Валика напряжение и страх, а от Корна всё больше разгорающуюся решимость.

‒ Ты мне мешаешь, ‒ не стал юлить Корн. ‒ Я ведь просил тебя не мешать мне, но всё сделал по-своему. Влюбил в себя Никиту, благодаря тебе у него появится ребёнок. Только я останусь в стороне.

‒ Никто тебя не отстраняет, Алекс, ты сам стоишь на обочине. И Никита, и Анюта относятся к тебе, как к близкому другу. Иногда стоит довольствоваться тем, что даёт судьба. У тебя было много лет для того, чтобы завоевать Никиту, но не сошлось.

‒ Судя по тому, что Князев ещё не прибежал меня убивать, своими догадками по поводу гибели его семьи ты ни с кем не поделился, ‒ констатировал очевидный факт Алекс.

‒ Это твой грех, зачем омрачать ещё чью-то жизнь подобным знанием. Оно принесёт что-то хорошее? Князевы считают ту аварию горькой трагической случайностью, пусть так и будет. А ты живи, Алекс. А хочешь, можешь попробовать искупить этот грех, способов множество. Было бы желание. Жить станет легче во всяком случае.

‒ Не станет, ‒ горькая усмехнулся Алекс. ‒ Одним грехом на душе больше, одним меньше. А ведь я здесь, чтобы убить тебя, Саша. Ты… мешаешь мне жить.

‒ Мне искренне жаль тебя, Алекс. Я искалечен снаружи, а ты гниёшь изнутри. Меня можно вылечить, а ты неизлечим.

‒ Может быть, ‒ хмуро ответил Корн, доставая из кармана пиджака шприц, наполненный какой-то жидкостью. Он быстро метнулся к Саше и воткнул иглу в бицепс, а затем открыл окно и выбросил использованный шприц.

‒ Алекс! Что ты сделал? ‒ воскликнул Саша, потирая руку.

‒ Минут через десять препарат сработает и у тебя случится сердечный приступ. Я сейчас выйду, а Валик спровоцирует небольшую аварию. У тебя стресс и как следствие испуг, приступ, неожиданная смерть. Никто ничего не заподозрит, а если и так, то через несколько часов от препарата в крови не останется и следа.

‒ Каждый делает свой собственный выбор, ‒ произнёс Саша, закрывая глаза.

‒ Валик, останови машину, ‒ приказал Корн, но водитель вжал педаль газа в пол, и машина ещё быстрее полетела по дороге. ‒ Валик!

‒ Не зови. Он тебя не слышит, ‒ тихо произнёс Саша, открывая глаза. Алекс ошеломлённо уставился в его расширившиеся зрачки, из-за чего глаза казались абсолютно чёрными. Саша смотрел вперёд, не отводя глаз от дороги.

‒ Что ты делаешь? ‒ прошептали губы Алекса.

‒ Проклятие захватило тебя. Если я не заберу тебя с собой, ты наделаешь ещё много бед. Тебя необходимо остановить, пока не поздно.

‒ И как же ты это сделаешь, умирая сам и без возможности двигаться? ‒ едко усмехнулся Алекс, пытаясь растормошить Валика. Он схватил его за плечо, но водитель даже не сдвинулся с места. Он упорно смотрел перед собой, не обращая внимания ни на что. Сидел, словно каменная статуя. ‒ Твою мать, Валентин, да очнись ты?

‒ Алекс, ‒ позвал Саша, и когда Корн нервно обернулся, произнёс. ‒ Я прощаю тебя!

‒ Что? ‒ он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент заметил приближающееся с огромной скоростью бетонное ограждение моста.

В последний момент пристёгнутый ремнём безопасности Саша отпустил контроль над застывшим водителем и схватил Алекса, сжав в железных объятиях. Машина врезалась в ограждение, во все стороны полетели стеклянные осколки, жуткий скрежет резанул уши. Саша, чувствуя, как сердце сжимают спазмы, притянул к себе голову бессознательного Алекса.

‒ Тем лучше, ‒ сказал он и, прислонившись лбом ко лбу своего дяди, зашептал странные слова на древнем неизвестном языке. Даже все специалисты по шумерским, египетским, кельтским и другим языкам не сумели бы понять, о чём были его последние слова. С последними таинственными звуками, сорвавшимися с его уст, глаза Саши закрылись навсегда.

Когда к потерпевшей аварию машине подлетел автомобиль Корна, следовавший на отдалении, было уже поздно. Водитель и один из пассажиров были мертвы. Алекса Корна, с несколькими тонкими порезами на лице и лёгким сотрясением мозга забрала «Скорая помощь».

Вечерние посиделки с ароматными пирожками в этот день в загородном доме Князевых не состоялись. Никита, с посеревшим лицом, приехал в больницу и, узнав, что с его другом в принципе всё в порядке, и он отделался только испугом, уехал, даже не став заходить в палату. Он поехал в морг, где долго стоял и вглядывался в спокойное лицо парня, светлым ярким пятном ворвавшегося в его жизнь. Но всё вновь, как какой-то непостижимый рок, разрушила очередная авария. Сколько их было в их судьбе? Много. Отец и мать Саши, их с Анютой семья.

Никита с головой занялся организацией похорон. Только после смерти водителя он узнал, что тот являлся любовником Милы. У той хватило наглости обвинить Никиту в гибели Валика, несмотря на то, что виновником был официально объявлен именно он. Гайцы так и не смогли объяснить, почему трезвый мужик, вроде при памяти, на всей скорости врезался в ограждение моста. Никите было глубоко наплевать на все претензии наглой бабы и он, всучив конверт с деньгами, выставил её за порог.

По дороге с кладбища, Анюта поведала Никите историю проклятия семьи Корн и… он поверил. Каждому слову. И задал себе вопрос. Как его мальчик жил, зная наперёд, что жизнь его будет недолгой? Какой груз он тащил на себе? Несмотря на грусть и тоску, и желание выть ночи напролёт, Никита был благодарен ему за то, что появился в их жизни. Он оставил после себя нечто ценное ‒ их детей. Они были именно тем, ради чего Никита мог жить. И он будет жить, и любить своего Сашу долгие-долгие годы. Он знал, что никогда не сможет его забыть.

========== Эпилог. ==========

Вечером, на сороковой день после аварии, у могилы Саши Корнилова, стоял молодой мужчина с двумя тёмно-красными розами в руках. Его каштановые волосы шевелил ноябрьский холодный ветер, а в медовых глазах была печаль. Он стоял молча и думал о чём-то своём, скользя кончиками пальцев по бархатным лепесткам. Потом положил цветы рядом с портретом, украшенным чёрной траурной лентой и тихо произнёс:

‒ Прощай. И прости меня.

А затем он повернулся и быстрым шагом скрылся в сумраке аллей кладбища. Он вышел из ворот, сел в спортивный автомобиль серебристого цвета и уехал, больше не оборачиваясь и не жалея о прошлом. Оно осталось позади, вместе со всеми горестями и радостями, со встречами и расставаниями. Впереди его ждало будущее, на которое больше ни что и никто не будет влиять. Он уверен в этом.

Анюта обернулась и увидела того, кого они с нетерпением ждали. Мария Ивановна обняла его и покачала головой, пряча улыбку, а Игорь Климов хмыкнул.

‒ Где? ‒ задал вопрос поздний гость.

‒ Приехал из офиса, поужинал, немного поработал в кабинете и, как обычно, спрятался у себя в спальне, ‒ вздохнула Анюта.

‒ Как медведь в берлоге, ‒ поддакнул Климов.

‒ Ну что же, будем выкуривать этого упёртого медведя, ‒ подмигнул гость Анюте.

‒ Только осторожно, дом-то не разнесите. Он вам ещё пригодится, ‒ хмыкнул Игорь.

‒ А мы к тебе, если что переедем, пока новый построим, ‒ успокоил его гость, проходя мимо сидящей в кресле Анюты в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

‒ О нет! Мне моя квартира дорога как память, ‒ возмутился Игорь. ‒ Куда я после таких квартирантов молодую жену приведу-то?

‒ Ты сначала женись, ‒ засмеялась Анюта, швырнув в Климова небольшую вышитую подушечку, которую тот благополучно поймал.

‒ Как думаете, убедит он Никиту? ‒ спросила Мария Ивановна.

‒ Нас же он убедил, ‒ произнёс Климов.

‒ И обошлось это ему в литр валерьянки и ящик водки, ‒ припомнила Анюта.

‒ Не напоминай, ‒ простонал Климов, припомнив своё недавнее грандиозное похмелье.

Никита лежал на своей постели, закрыв глаза. Он был одет в одни только тёмно-синие шелковые пижамные брюки. Волосы были влажными после душа. Никита услышал, как отворилась дверь, и кто-то тихо вошёл в его спальню. «Наверное, снова Анюта», ‒ пришла испытывать его нервы на прочность. Как же она не может понять, что ему просто хочется побыть одному. Он и так целыми днями крутится среди толпы народу и всем от него что-то нужно. Вот только того единственного, кому он отдал бы всё, рядом не было и уже не будет. Рядом хмыкнули и чем-то зашуршали. Никите совершенно не хотелось открывать глаза, но хмык точно не принадлежал его упрямой сестрёнке.

‒ Какого чёрта ты здесь делаешь? ‒ весьма невежливо спросил он, увидев у своей кровати Алекса Корна. К тому же этот наглец, у которого хватило совести пытаться с ним встретиться, небрежно снял короткую кожаную куртку и бросил на стоящее рядом кресло.

‒ Раздеваюсь, ‒ невозмутимо ответил Алекс и принялся расстёгивать пуговицы на стильной приталенной рубашке.

‒ С памятью стало плохо? Совсем забыл, где живёшь? Так могу адрес напомнить, ‒ зло бросил Князев, вставая с постели.

‒ Почему же? Я всё помню. Знаешь, Никита, умные люди говорят, что дом там, где сердце. Моё живёт здесь. Правда, оно обладает таким ослиным упрямством, ‒ покачал Головой Алекс, отбрасывая рубашку туда же, куда ранее улетела его куртка. Он положил руки на бёдра и уставился на Никиту, прекрасно понимая, что представляет из себя весьма соблазнительное зрелище. Вот только Князева, похоже, это мало волновало. Он всё больше закипал, ‒ что пришлось самому к нему приехать.

‒ Если тебе так припекло поговорить, зачем тогда пришёл сюда и устроил стриптиз? И вообще…

‒ А кто тебе сказал, что я хочу только поговорить? Хотя и поговорить нам тоже нужно. Мне крайне хочется заняться кое-чем другим, ‒ Алекс сделал шаг к Никите и остановился буквально в сантиметре от него. Он сдвинулся чуть в сторону и нежно подул ему на шею за ухом. ‒ Я хочу тебя Никита Князев. До звёздочек в глазах хочу.

‒ Алекс… Давай мы останемся просто друзьями. Без всего остального. Лично мне ничего другого от тебя больше не нужно. Если тебя такое предложение не устраивает, давай расстанемся по-хорошему. И скажи спасибо, что я до сих пор не вытряс из тебя ответ на вопрос, какого чёрта ты делал в той машине с Сашей.

‒ Хотел избавиться, вот и сел в машину. Причём собственными руками, ‒ спокойно ответил Алекс, пристально глядя в моментально сузившиеся глаза напротив. Никита сделал рывок, но Корн оказался быстрее. Стремительное движение и Князев лежит на постели лицом вниз с заведённой за спину рукой.

‒ Тише, чудо моё, ‒ прошептал ему на ухо Алекс, лёжа сверху. Никита вздрогнул от этих нехитрых слов. Таких знакомых.

‒ Ты всегда называл меня Князем, откуда такие сантименты?

‒ Я звал тебя по-разному, но Князем не звал никогда, ‒ ответил Алекс, чуть ослабляя хватку. Никита воспользовался этим, и теперь он был сверху, прижимая Корна к постели.

‒ Что ты несёшь? Склероз одолел, Алекс?

‒ Мне больше нравится, когда ты зовёшь меня Саша, ‒ тихо, но отчётливо произнёс он и Никита, заглянув ему в глаза подумал, что потихоньку сходит с ума. Он увидел в них веселье, нежность. Так горели глаза другого человека, не Алекса Корна.

‒ Что происходит? ‒ прикрыл он глаза и опустил голову на грудь Алекса. ‒ У меня нет желания играть в игры, я слишком устал.

‒ Просто я вернулся, чудо. Вернулся к тебе.

‒ А разве ты уходил, Алекс?

‒ Алекса больше нет. Он умер, Никита. Ещё тогда, в машине.

‒ И тебя вылечат. И меня вылечат. Всех нас вылечат, ‒ процитировал Никита и лёг рядом, вытянувшись во весь рост. ‒ Хватит дурака валять. Шуточки слишком жестоки даже для тебя.

‒ Посмотри на моё плечо, ‒ попросил Корн, садясь рядом. Никита нехотя повернул голову и… застыл. На загорелом плече Алекса красовалось знакомое родимое пятно в форме крыла. Никита приподнялся и трясущейся рукой провёл по коже, обводя контуры, как делал много раз.

‒ Этого не может быть, ‒ прошептал он. ‒ Не может.

‒ Прикосновение ангела, помнишь? Прикосновение ангела, Никита. Оно стоит не только на коже, но и на душе. Моя душа теперь здесь, потому и пятно проявилось. Я сам этого не ожидал.

‒ Саша? Сашенька? ‒ всё ещё не веря спросил Никита. ‒ Ты?

‒ Я, Никита. Теперь и до конца жизни с тобой, ‒ ответил он и поцеловал так, как делал всегда.

‒ Поцелуй похож на твой, но… Я целовался с Корном, целовался с… тобой. Этот поцелуй немного другой. Словно…

‒ Алекса больше нет, но нет и меня прежнего. Память тела, отзвуки души Алекса, моё внутреннее наполнение. Я совершенно другая личность, впитавшая в себя многое. У меня ушёл целый месяц на то, чтобы почувствовать себя цельным. Разобраться с доставшимся мне багажом знаний и воспоминаний. Я знаю всё, что знал он. Я помню всё, что помнил он.

‒ Как ты его убил? Это было трудно? ‒ задал тяжкий вопрос Никита.

‒ Я не убил его в прямом смысле. Он убил моё тело, я лишь совершил обмен. Это тот дар ангела, секрет которого из поколения в поколение передавался в моей семье. Когда-то я передам его своему внуку.

‒ Обмен? И сколько раз ты можешь так прыгнуть из тела в тело? ‒ спросил Никита, понимая, что уже поверил. Мозг молчал, отбросив в сторону логику, а сердце пело.

‒ Только один раз в своей жизни. Есть несколько условий, когда дар сработает. Противник должен быть сильнее физически, он должен быть стопроцентно виновен и мне должна была угрожать опасность смерти. Тот случай, когда не остаётся другого выбора.

‒ Что сделал Алекс?

‒ Ввёл препарат, провоцирующий сердечный приступ. «Скорая помощь» не успела бы доехать в любом случае. Я пытался его остановить, но ничего не вышло. Он сам принял решение. Я принял своё.

‒ Теперь ты одного со мной возраста.

‒ Я здоров, с тобой и нашими друзьями. Остальное неважно. Эти двенадцать лет будем считать моей платой за отнятую жизнь.

‒ Непостижимы пути господни. Это уж точно, ‒ пробормотал Никита, разглядывая лицо… своего Саши. Вроде бы то самое, которое он знал в мельчайших подробностях и другое. Оно неуловимо изменилось. Исчезла напряжённость, пришло спокойствие.

‒ Князев, хватит болтать, ‒ попросил Саша и в один миг стащил с Никиты штаны. ‒ Мы теряем драгоценное время, а у меня его теперь на целых двенадцать лет меньше. Будешь продолжать тормозить, я тебя сам трахну. Учти!

Он шустрой рыбкой нырнул вниз и удобно устроился в ногах ошеломлённого напором Никиты. Нежно пробежался чуткими пальцами по упругому животу, погладил встрепенувшийся член, добрался до мошонки. Пальцы Саши, казалось, были везде, а губы осторожно подкрадывались к стволу. Вот они коснулись головки, аккуратно поцеловали и пробежались вверх, затем вниз по всей длине. В дело вступил юркий язык, начав действовать более смело. Через несколько минут член Никиты, наконец, нырнул во влажную глубину, нежась в ласке. Князев сходил с ума от такой чувственной атаки, метался по постели, шепча вперемежку то Саша, то Алекс. Эти два образа теперь были неразделимы. Когда-то он думал, что было бы хорошо соединить здоровое тело одного, и прекрасную душу другого. Как говорится в древней книге ‒ просите и получите. Хотя более справедливо другое ‒ будьте осторожны со своими желаниями, иногда они имеют свойство сбываться.

Почти добравшись до пика, Никита остановил вошедшего во вкус любовника и уложил его на спину. Он сноровисто освободил Сашу от брюк и белья. Погладил возбуждённый член, затем наклонился и в ответ приласкал языком и губами. Никита раздвинул стройные сильные ноги и коснулся пальцами дырочки. Влажной от смазки и немного растянутой. Насколько знал Никита, Алекс всегда предпочитал быть сверху.

‒ Я не рискнул прийти не подготовленным, ‒ смущённо произнёс Саша.

‒ Умница, ‒ Никита крепко и сладко поцеловал его в губы.

Князев дотянулся до тумбочки, пошарил в ней и вытащил смазку. Его влажные пальцы прошлись по гордо вздымающемуся стволу, коснулись отверстия Саши и нырнули внутрь. Несколько уверенных движений двух, потом трёх пальцев и вот уже головка члена проникла в тесную глубину. Саша от неожиданной боли напрягся, но потом начал расслабляться. Никита терпеливо подождал и двинулся дальше, пока не вошёл полностью. Он вновь наклонился и занялся тем, что начал покрывать мелкими поцелуями лицо Саши. Он осторожно двинулся. Прислушался и, получив настойчивый толчок от нетерпеливого любовника, продолжил более энергично. Его движения, поначалу размеренные как удары метронома, постепенно ускорялись, подстёгиваемые ответным стремлением Саши к удовольствию. Он метался под ним, тихонько постанывая. Никите нравилось наблюдать калейдоскоп эмоций на любимом лице. Он мог бы так двигаться вечно, но оргазм, старый спутник наслаждений, настиг и их. Накрыл неистовой волной. Закружил в урагане чувств, эмоций, желаний, вытеснив все сомнения.

‒ Саша, а что с проклятием? ‒ вдруг спросил Никита после того, как они оба немного успокоились. Голова Саши лежала на плече Князева, чья рука по-хозяйски обнимала его поперёк груди.

‒ Оно закончилось, Никита. Формально ведь мы оба умерли. За старые грехи предка мы расплатились. Алекс заплатил душой, а я телом. Обмен ведь это маленькая смерть.

‒ Значит, ни тебе, ни твоему будущему внуку ничто больше не грозит?

‒ Нет. Над ним, в отличие от нас с Алексом, не будет довлеть никакое проклятие. Алекс до двенадцати лет был другим. Не ангелом, конечно, но обычным хорошим добрым мальчиком. Он стремился любить и быть любимым. Весь негатив от отца доставался старшему брату, который словно стена защищал Алекса. Но после смерти Петра всё изменилось. Их отец сломал его. Сделал своим подобием.

‒ Кстати, а почему ты не почувствовал ловушку раньше? ‒ перескочив с темы, поинтересовался Никита.

‒ Не знаю. Хотя как раз сев в машину припомнил одну странность. Валик в последнее время старался не прикасаться ко мне, точнее, к оголённым участкам моей кожи. Наивный товарищ предполагал, что я считаю его мысли.

‒ А разве нет?

‒ Никита, если бы прикасаясь к людям, я всегда что-то видел, давно с ума сошёл бы. Мне необходимо сосредоточиться, считать энергетики и только потом я смогу что-то увидеть.

‒ А что сейчас с твоими способностями?

‒ Остались со мной, ‒ усмехнулся Саша. ‒ Никита, мы тут недавно с Анютой поговорили и решили, что… я на ней женюсь.

‒ Что? ‒ Никита чуть не подскочил на постели, но Саша придержал его смеясь. ‒ Фиктивный брак. На время. Так будет проще с оформлением наследства после моей смерти…

‒ Ты опять умирать собрался? Да я тебя…

‒ Угомонись, Князев! Все мы когда-нибудь умрём, ‒ философски произнёс Саша. ‒ Да и никто не станет удивляться, с чего это Алекс Корн переехал к тебе жить.

‒ Жаль, что я не встретился с ним раньше, ‒ вспомнил о старом друге Никита. Несмотря ни на что ему было жаль его сломанную судьбу. ‒ Быть может, смог бы помочь. Поделиться теплом.

‒ Он родится вновь и проживёт новую жизнь тоже без всякого проклятия. Он заплатил за всё, ‒ улыбнувшись, ответил Саша, накрывая своей рукой руку Никиты. ‒ Кстати, Князев, надеюсь, ты не собираешься улечься спать? Я ещё хочу!

Никита на эти слова только счастливо засмеялся и накрыл тело любимого своим. Губы коснулись губ, и кожа коснулась кожи. А сердца… они теперь всегда будут биться в унисон, сгорая в едином пламени чувств.

========== Бонус. О вещих снах, упрямстве и сомнениях ==========

Саша уже неделю жил у себя на квартире. Они с Никитой в первый раз за три года крупно повздорили. И ни один из них не хотел идти на уступки. Глупо, конечно, да и повод-то вздорный. Хотя, по мнению Никиты очень даже серьёзный. Анюта в их споре предпочла занять нейтральную позицию. Саша не раз уже порывался вернуться, но упрямство каждый раз перевешивало. Радовало одно ‒ он видел своего Никиту каждый день и даже перебрасывался словами, жаль, что только по делу.

Их огромный холдинг работал как часы. С тех пор, как они соединили свой бизнес, их дела шли как по маслу. Саша занимался финансами, а Никита вёл всю остальную работу. В последнее время Князев стал каким-то слишком нервным. Игорь Климов почти постоянно был вместе с ним, они часто запирались в кабинете и подолгу о чём-то говорили. Саша пытался было прижать Климова и вытрясти сведения, да этот хитрец только улыбался и говорил, что никаких проблем нет и, вообще, Саше не стоит волноваться. Анюта по просьбе Саши сделала несколько раскладов, но ясности это тоже не принесло. Собственные предчувствия также молчали и Сашу этот факт больше всего нервировал.

Сегодня после работы, заметив, что Никита с Игорем вновь заперлись в кабинете, Саша решил смотаться за город и повидаться с детьми. Его Машенька была лишь на несколько недель старше сына Никиты. Данила Никитич Князев был таким смешным бутузом. Крепкий как отец и такой же добрый. А ещё они с сестрёнкой были редкими сластёнами, и Мария Ивановна от души их баловала, вечно что-то придумывая вместе с Анютой. Иногда к ним присоединялась Маша Климова. Правда, в последнее время она появлялась реже. Жара не слишком хорошо действует на беременных, тем более на последних сроках. С Игорем они поженились год назад. С Даней у неё сложились неплохие отношения. Малыш знал, что она мама Маша, которая появляется, привозит подарки и играет, а дома есть мама Анюта, которая тоже играет, балует, укладывает спать и изредка ругает. Машенька и Данька были всегда вместе, даже засыпали на полу, вдоволь наигравшись, тоже вместе. Взрослые потом поднимали этих неваляшек и разносили по кроваткам. Особенно дети любили, когда Саша рассказывал им сказки на ночь. За прошедшую неделю он появлялся раза три и всегда днём, пока Никиты не было дома. Но каждый вечер он звонил и болтал с малышами. Точнее, в основном говорил он, а дети слушали и сопели. Саша чувствовал свою вину, но уступать Никите не хотел.

Он вернулся домой, принял расслабляющую ванну и лёг спать. Ужином его накормила Мария Ивановна. Саша видел, как пожилой мудрой женщине хотелось поговорить и попытаться примирить их с Никитой, но всё же вмешиваться она не стала. Только вскользь упомянула, что Никитушка из тех мужчин, которые не прочь надеть на себя брачные узы. Он не воспринимает их как оковы, или кандалы, а носит с радостью. Ему это жизненно необходимо. Так было с Ольгой, и так он хочет, чтобы было с Сашей. Когда он возразил, что они с Никитой оба взрослые мужчины, Мария Ивановна только пожала плечами и улыбнулась. Да, Никита Князев вновь дозрел до решения стать женатым человеком, а вот Саша этому как раз и воспротивился. Им же и так было хорошо вместе! Вот уже более трёх лет они жили вместе и были вполне счастливы! К чему эта блажь с регистрацией? Тем более, что для этого нужно было бросать дела и тащиться за границу. Что сей факт изменит в их жизни? Ничего! Вот с такими мыслями он и уснул.

Саша оказался в смутно знакомом месте. Когда-то он был здесь. О каменный пирс плескались волны, шумели старые деревья на берегу. Рядом были пришвартованы яхты и лодки. Действительно знакомое место. Ресторан «Сирена» находился на территории яхт-клуба и однажды Никита привозил его сюда. Саша оглянулся и, неподалёку, за одним из столиков, уютно расположенных на открытой террасе, увидел сидящего боком к нему Никиту. Оттуда был прекрасный вид на реку, Саша помнил об этом. Князев с кем-то разговаривал. Этого человека Саша уже видел. Не так давно. Кажется, он является специалистом по захвату чужой собственности, то есть оказывает помощь нанимателям в рейдерских захватах. С год назад этот человек уже появлялся на их горизонте с не самыми хорошими намерениями. Он и его люди хотели отжать одну из компаний, входящих в их с Никитой холдинг. Весьма наглые были товарищи, но юридический отдел холдинга и Игорь Климов сумели поставить незванных гостей на место. Угроза вроде как миновала.

Саша почувствовал опасность и оглянулся. По волнам нёсся быстроходный катер. Как только он приблизился к пирсу, то развернулся и тут Саша заметил двоих мужчин в масках и с автоматами в руках. По странной случайности на террасе находились только Никита и его гость. Саша попытался закричать, но не смог издать ни звука. Он бросился к ним, но пули оказались быстрее. Когда на рубашке Никиты расцвели ярко-алые цветы, Саша закричал и… проснулся.

‒ Господи, ‒ прошептал он в темноту своей спальни и провёл руками по мокрым волосам. На электронном табло светилось 4:55. Он нащупал на тумбочке телефон и набрал номер Игоря. После третьего гудка ему ответил сонный недовольный голос:

‒ Сашка, тебе делать нечего? Сейчас че…

‒ Климов, заткнись! Какого чёрта, я тебя спрашиваю, Никита собирается встречаться с Фоминым? ‒ не тратя время на вежливость, наехал на него Саша.

‒ Кто тебе сказал? ‒ из голоса Климова исчезла сонливость.

‒ Догадайся. Ресторан «Сирена»? Когда?

‒ Зав… Сегодня в полдень. Мне чего-то ждать?

‒ Делай, что хочешь, но эта встреча не должна состояться!

‒ Фомин очень настаивал на встрече. Он хочет сдать нам того, кто заказал нашу компанию. Его подставили, и он горит желанием отомстить. Нам нужны эти сведения, Саша, чтобы избежать проблем в дальнейшем.

‒ Климов, ‒ тяжело вздохнул Саша, ‒ если встреча состоится и именно в «Сирене», то решать дальнейшие проблемы будет некому. Их расстреляют с катера двое автоматчиков.

‒ Я понял!