Текст книги "Между двух огней (СИ)"

Автор книги: ITN-997

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Глава 1. ==========

Никита Князев, постукивая по столу дорогой ручкой, смотрел на сидящего напротив бледного мужчину средних лет. Он был рассержен, если не сказать большего. Никита кипел от гнева, из последних сил держа себя в руках. Сегодня он вместе со своим начальником безопасности Игорем Климовым приехал в офис одной из пяти принадлежащих ему компаний, что с недавнего времени составляли холдинг. После слияния и проверки всех дел, вдруг выяснилось, что один из финансовых директоров слишком глубоко запустил руку, точнее, обе руки в бюджет компании, поставив её на грань банкротства. Пётр Корнилов проработал на своей должности два года, и, быть может, ему всё сошло бы с рук, если бы Никите не взбрело в голову объединить свой бизнес в одну структуру. Мужчина ловко и незаметно уводил немалые суммы на личные счета, удачно заметая следы. Никто не мог понять, с чего начались проблемы, почему резко упали доходы и стали срываться и уходить на сторону выгодные контракты. Пётр Корнилов умел втирать очки и находить виновных. Князев ещё долго искал бы виновного, если бы не случайность, заставившая потянуть за ниточку и размотать весь клубок афер.

Больше всего Никиту выбешивало то, что посадить-то он этого вора и афериста мог легко и надолго, а вот деньги вернуть было более проблематично. Приличный тюремный срок для Корнилова пролился бы бальзамом на душу, но проблем компании не решил бы. Деньги необходимо было возвращать. Только как? Не вспоминать же методы лихих девяностых. Хотя, проехаться горячим утюгом по холёной смазливой роже Корнилова Никите ой как хотелось. Сидит ведь сейчас перед ним, глаза потупил, морда бледная, но в голове, наверняка, прокручивает варианты, как сорваться с крючка.

‒ Никита Романович, я не хочу в тюрьму, ‒ вдруг прорезался голос у Корнилова. ‒ Поймите меня, я же не для себя воровал-то.

‒ Для соседа, что ли? ‒ хмыкнул от окна Климов.

‒ У меня сын болен, ‒ проигнорировал реплику начальника СБ Корнилов. ‒ Он инвалид. По моей вине. Два года назад я выпил и сел за руль. В аварии погибла моя жена, а сын… Он единственное, что у меня осталось от семьи. Ему нужна операция. Очень дорогая.

‒ Корнилов, вы украли денег на десять операций. Почему же до сих пор не сделали её? Что помешало? ‒ резко спросил Никита, глядя в глаза мужчины.

‒ Вполне возможно, что операция понадобилась бы не одна, плюс очень дорогая реабилитация, Никита Романович. Но признаюсь, искушение оказалось слишком велико. Захотелось устроить сыну будущее. У него высокий индекс интеллекта, он окончил школу на два года раньше сверстников и сдал вступительные экзамены в институт, но, к сожалению, после аварии про дальнейшую учёбу пришлось забыть. Мне хотелось обеспечить ему возможность после восстановления поступить в какое-нибудь известное в Европе учебное заведение.

‒ Аппетит приходит во время еды, Пётр Владимирович, ‒ вновь подал реплику Климов. Он отошёл от окна и встал рядом с Корниловым, нависая над ним. Имея рост под два метра и весьма обширную мускулатуру ему это было несложно. Те, кто принимал Климова за тупого качка, обычно быстро понимали, насколько они ошиблись. ‒ Что-то мне подсказывает, что врёте вы всё, Корнилов. Не слишком-то вы похожи на убитого горем папашу. Билетик за границу вы приобрели только на своё имя, я ведь прав? А сын как же?

‒ Как интересно, ‒ голос Князева сочился сомнением. Хитёр Клим, информацию о билете придержал.

‒ Я… Я хотел сначала слетать сам, всё узнать. Не таскать же парня туда-сюда почём зря.

‒ Ой, мутите вы что-то, Пётр Владимирович, ‒ покачал головой Климов. ‒ Билетик-то в один конец.

‒ У меня несколько адресов клиник в разных странах. Смысл покупать сразу обратный билет, если я не знаю, где и когда найду подходящую клинику. Не возводите напраслину, господин Климов. Я, конечно же, совершил кражу и согласен вернуть деньги, но бросать своего сына я даже не думал.

‒ И что вам мешает, Пётр Владимирович, вернуть деньги прямо сейчас? ‒ задал более всего интересующий его вопрос Никита.

‒ Я немного перестраховался, понимаете ли. Деньги я смогу перевести только лично из отделения банка, на счетах которого они лежат. Там необходимо подтверждение моей личности.

‒ И… Что вы предлагаете нам делать? Отпустить вас за границу и помахать синим платочком? ‒ едко спросил Князев.

‒ Я оставлю гарантию, Никита Романович, а вы пообещаете не возбуждать против меня уголовное дело.

‒ Условия ставите? Вы наглец, Корнилов. ‒ Никита уставился, сощурив карие глаза на мужчину, нервно подёргивающего край пиджака. ‒ И какую же гарантию вы можете мне дать, чтобы я поверил вам?

‒ Я оставлю вам своего сына. Он побудет, так сказать, заложником моей честности, пока я не вернусь, ‒ огорошил предложением мужчина.

‒ Вы с ума сошли? ‒ рявкнул Князев, приподнимаясь из-за стола. ‒ Вы меня за кого принимаете? Я вам кто? Криминальный авторитет, чтобы заложников брать?

‒ Ну, что вы, Никита Романович, ‒ поднял в примиряющем жесте ладони Корнилов. ‒ Я уверен, что сыну ничего не грозит. Это просто жест доброй воли с моей стороны. И вам будет спокойнее, пока он погостит у вас.

‒ Погостит, значит, ‒ Никита выдохнул и снова опустился на стул. Он положил руки на кожаные подлокотники и крепко сжал, пытаясь успокоиться.

‒ С вами поедут двое моих парней, Пётр Владимирович, ‒ вкрадчиво произнёс Климов, бросив на Никиту предостерегающий взгляд. ‒ Считайте, что это будет вашей охраной.

‒ Если всё пройдёт спокойно, и деньги вернутся на наши счета, ‒ вдруг произнёс Князев, ‒ я так и быть оплачу операцию вашему сыну.

‒ Никита Романович, ‒ вскочил было со своего места Корнилов, но тяжелая рука Климова усадила его обратно. По поводу неожиданного предложения своего начальника он промолчал. Деньги принадлежали Никите, пусть сам и решает.

‒ Парень не виноват, что его отец совершил ошибку. На когда билет, Игорь? ‒ спросил Никита.

‒ На послезавтра. Я всё улажу. Парня забирать?

‒ Да, ‒ нехотя согласился Никита. ‒ Послезавтра отвезешь его ко мне домой. Пусть составит Анюте компанию, а то ей скучно, пока я на работе. Тем более в загородном доме есть пандусы и всё необходимое. Он ведь на коляске, я так понимаю?

‒ Да, да, ‒ закивал головой Корнилов. ‒ Он на коляске, а как же иначе? Ноги-то у него не работают.

‒ Хорошо. Тогда все свободны. И учтите, Пётр Владимирович, за вами наблюдение установлено. Не вздумайте чего выкинуть, ‒ предупредил Князев.

‒ Я всё понял, Никита Романович. Я очень благодарен, что вы вошли в моё положение …

‒ Корнилов, топайте на выход. У вас, да и у нас, ещё уйма дел, ‒ легонько подтолкнул Корнилова к двери Климов.

‒ Не нравится мне всё это… Ой, как не нравится, ‒ покачал головой Никита, после того, как за Корниловым закрылась дверь кабинета.

‒ Мне тоже не по душе вся ситуация, ‒ Климов пристроил своё крупное тело на небольшом диванчике. ‒ Но ведь не бросит он собственного сына-инвалида? Не совсем скот же, Никита? Хотя, ворюга он ещё тот.

‒ Слушай, Клим, ты по пацану материал поищи. На всякий случай.

‒ Сейчас кофе выпью, эксплуататор, и пробью всё.

Домой Никита вернулся поздно. Анюта, в комнату к которой он по привычке сунул нос, мирно спала. Он принял душ, переоделся. На кухне Мария Ивановна не преминула его пожурить, а заодно и вкусно накормить. Она у них в доме была и за кухарку, и за экономку, и за приёмную маму. Если бы не эта милая и добрая женщина, Никита спился бы после гибели беременной жены и родителей, а Анюта и вовсе, наверное, так и не вышла бы из своей комнаты.

Никита до сих пор не понимал как он выжил среди всего того хаоса, что творился в его жизни. Неполный год счастливой семейной жизни сменился кошмаром одиночества. Сестра, любимый дорогой человечек, единственная, кто остался с ним. Она чудом выжила в той страшной аварии, отделавшись двумя месяцами комы и долгим периодом восстановления. Вследствие травмы головы у Анюты образовалась небольшая опухоль. Приступы мучали её часто, и иногда они были настолько сильными, что сестрёнка валилась на пол и каталась от боли. Но Никите никак не удавалось уговорить Анюту дать согласие на операцию. Хотя ему и самому, признаться честно, не хотелось этого, ибо он банально боялся её потерять. Шансы на излечение были, но врачи не брались гарантировать благополучный исход операции. Человеческий мозг хрупкая вещь. Вот и пришлось нанять медсестру, чтобы присматривала за Анютой, колола необходимые лекарства и следила за здоровьем. Правда, дамочка попалась ушлая. Фигуристая крашеная блондинка с аппетитами акулы, но к её работе было не придраться. Лично Никиту Милка, а так звали медсестричку, вполне устраивала. Это Аня ворчала на хитрую девчонку. Не нравилось сестре, что она пролезла в постель к брату.

Ещё в институте Никита понял и принял тот факт, что ему нравятся и девушки, и парни. Вторые даже немного больше. Родители смирились, тем более для продолжения рода у них подрастала Анюта. Отец вообще считал, что сын перебесится и нагуляется. Так и вышло. В двадцать пять лет Никита встретил очаровательную девушку Ольгу и влюбился. Год ухаживаний со всеми прелестями конфетно-букетного периода завершился долгожданным согласием красавицы на брак. Свадьба была шикарной, невеста прекрасной, жених вполне счастливым. Никита на удивление легко расстался с холостяцкой свободой и погрузился в прелести семейной жизни, попутно продолжая развивать свой бизнес. Казалось, что всё великолепно и так будет всегда, но не сложилось.

Когда Оля сообщила о беременности, всё семейство Князевых стояло на ушах от радости почти три дня, спаивая всех друзей и соседей. Три месяца токсикоза поубавили радости и прибавили заботы. Никита сам от себя не ожидал, что будет кружить вокруг жены, как курица наседка. Ольга смеялась и чуть не гоняла его подушкой. Когда малыш впервые зашевелился, Никита понял, какое же это чудо. И кто мог предполагать тогда, что перед новогодними праздниками неизвестный подрежет на дороге их машину и… В один миг Никита лишился и родителей, и молодой жены, и будущего сына. Осталась только Анюта, но и её жизнь тогда, после аварии, висела на волоске долгих два месяца.

Никита всё то время жил в странном состоянии раздвоения. Днём он работал как заведённый, а по вечерам заваливался в какой-нибудь клуб или на худой конец бар, напивался до зелёных чертей, а посреди ночи пробирался в палату к Анюте и засыпал мёртвым сном на койке, которую главврач распорядился поставить для него. Вообще этому человеку Никита обязан по гроб жизни. Он вытащил его сестру чуть ли за волосы с того света. И дело не в том, что работал этот врач в дорогой клинике, а в том, что руки у него золотые и дар от бога. Как только Анюту разрешили забрать домой, Мария Ивановна добросовестно, от всей своей широкой души, промыла Никите мозги, тем самым поставив их на место. Он бросил свои загулы, перестал топить горе в алкоголе и посвятил себя заботе о сестре. Кроме проблем со здоровьем у Анюты была дикая депрессия. Она подолгу не хотела выбираться из своей комнаты, хотя весь дом был специально переделан, чтобы ей удобно было обращаться с современной коляской, на которую Никита не пожалел денег. И опять помогла Мария Ивановна. Что она говорила Анюте, о чём они беседовали вечерами, Никита так и не узнал. Женские секреты, вот и весь сказ. Зато вскоре сестра согласилась на физиотерапию, а через полгода встала на ноги. Никита гордился ею.

Несмотря на все перипетии прошлого дня, Князев прекрасно выспался. Утро субботы порадовало не только выходным днём, но и замечательной погодой. Никита любил весну, особенно апрель с его цветущими садами и яркой зеленью травы. Жаль, в бассейне купаться было рановато, а то он обязательно бы поплавал. После душа настроение поднялось ещё выше и Никита бодро порысил на кухню. Поцеловал Анюту, которая, сидя за большим деревянным столом, хрустела ароматной булочкой и запивала её свежим молоком из большой чашки. Князев обожал завтракать-обедать-ужинать именно здесь. Светлое дерево мебели, ажурные шкафчики, плетёные корзинки, отделанные под кладку из дикого камня стены и царящая на кухне как королева Мария Ивановна. Анюта увлечённо читала какие-то бумаги из лежащей перед ней тонкой кожаной папки. Никита нахмурился и спросил:

‒ Солнышко моё ясное, а ты, случайно, не мои ли бумаги читаешь?

‒ Твои, братец, ‒ кивнула Анюта, продолжая невозмутимо дожёвывать булочку и листать бумаги. Никита потянулся их забрать, да не тут-то было. Анюта оказалась шустрее, и быстренько подтащила папочку поближе.

‒ Ну, и что там такого интересного? ‒ вздохнув, спросил Никита, тоже беря булку и наливая себе молока.

‒ А это я у тебя спросить хотела. Ты зачем интересуешься парнем-инвалидом? Помочь хочешь? ‒ Анюта уставилась на брата хитрыми карими глазами, и поправила выбившуюся из пышного хвоста русую прядь.

‒ Может быть, ‒ неопределённо пожал плечами Князев, не став посвящать сестру в свои проблемы. ‒ Этот парень погостит у нас дня три, пока его отец будет в отъезде. Надеюсь, ты не против?

‒ Я? Ни в коем разе, я даже рада.

‒ С чего это вдруг? Вы с ним разве знакомы?

‒ А ты его дело читал?

‒ Интересно, когда бы я успел? Кое-кто любопытный раньше меня в папку нос сунул. Игорь спозаранку приезжал?

‒ Прилетел, папку бросил, пару булок стащил и уехал. Испортит себе желудок, медведь такой, ‒ проворчала входящая на кухню с пучком ароматной зелени в руках Мария Ивановна.

‒ Доброе утро, ‒ поздоровался Никита. ‒ Булочки просто шедевр кулинарного искусства! Спасибо!

‒ Кушай, Никита. На здоровье, ‒ улыбнулась Мария Ивановна.

‒ А у нас гость будет, ‒ обрадовала её Анюта, вытаскивая из папки тонкий конверт. В нём оказалось несколько фотографий. Она прикусила губу и быстро забегала глазами. Никите это ужасно не понравилось. Шельмоватое выражение лица сестры всегда выходило ему боком. Он протянул руку и пошевелил пальцами, намекая. Анюта покачала головой и, спрятала конверт с фотографиями к себе в карман.

‒ Анюта!

‒ Не отдам! Пусть тебе сюрприз будет!

‒ И какой мне может быть сюрприз от приезда в дом абсолютно чужого, да к тому же семнадцатилетнего парня? ‒ сложил руки на груди Никита и скептически посмотрел на сестру.

‒ Да ладно, ему восемнадцать в августе стукнет.

‒ И что?

‒ Обожаю кошаков, ‒ довольно улыбнулась Анюта. ‒ Будет твоему самовлюблённому Корну конкуренция. Кстати, надеюсь, он заглянет к нам на огонёк в эти дни. Это будет весело. Три тигра на одной территории.

‒ Анюта-а! Ты совсем сбрендила? ‒ спросил Никита.

‒ Ничуть, дорогой братец. Наш юный гость тигр по году и лев по гороскопу. Только в отличие от вас он огненный, да ещё и на двенадцать лет моложе. Я уже хочу увидеть самодовольную рожу Корна, когда он увидит, кого ты пригрел под крылышком.

‒ Он пробудет у нас всего пару дней. И никого я не пригрел. Малолетки не в моём вкусе, ‒ огрызнулся Никита.

‒ Значит, надо позвонить нашему разлюбезному другу и пригласить к нам в гости!

‒ Не надо, мне его визитов в офис для общения вполне хватает. Вот от кого у тебя это пристрастие к гороскопам и гаданиям? ‒ вздохнув, задал риторический вопрос Никита.

‒ От бабы Насти, от кого же ещё-то.

‒ Она же знахаркой-то была, ‒ покивала головой крутящаяся рядом с молодёжью Мария Ивановна. ‒ Хорошая знахарка была.

‒ Ведьмой она была, ‒ проворчал Никита, сразу припоминая, как покойная бабка Настя порола его веником за шалости. Строгая была родственница, но хорошая. ‒ Пойду я от вас, а то придумываете тут неизвестно что. Анюта, ты при парне пургу не неси, а то подумает ещё, что в дурдом на выезде попал.

‒ Обязательно, братец, ‒ согласилась Анюта, и когда брат с облегчением вздохнул, добавила. ‒ Я ему ещё и погадаю!

========== Глава 2. ==========

Никита, всё ещё слегка сонный, вошёл в собственную приёмную и с радостью обнаружил там бодрую секретаршу. Он широко улыбнулся, и девушка тут же понимающе покивала головой. Она вообще была у него редкой умницей и замечательной помощницей. А самое чудесное в ней было то, что она была счастлива замужем и на своего шефа не претендовала. Через пять минут секретарша принесла большую чашку, полную ароматного свежезаваренного кофе. Ну, не любил Никита миниатюрные чашечки. Если уж наслаждаться прекрасным напитком, так вволю, а не сделать пару глотков и с жалостью заглядывать в пустую, но миниатюрную чашечку. Из таких он чинно пил кофе только когда к нему заглядывали клиенты.

‒ Марина, я тебя обожаю. Ты просто спасла меня, ‒ Никита сделал глоток и блаженно улыбнулся.

‒ Кто-то вчера загулял, Никита Романович?

‒ Угу. Игорь ещё не появлялся сегодня?

‒ Пока нашей ранней пташки не было.

‒ Когда появится, передай, что я его жду.

‒ Хорошо, ‒ улыбнулась Марина и лёгкой походкой вышла из кабинета.

Никите нравилось любоваться красивыми женщинами, особенно если они не вешались ему на шею. Марина воспринимала его восхищенные взгляды правильно, понимая, что он просто эстетически наслаждается. А может, она так относилась к его вниманию потому, что знала о нём немного больше, чем остальные сотрудники. Для Марины не была тайной личная жизнь шефа, тем более что один особенно ярый его поклонник частенько наведывался в их офис.

Александр Корн был его старым знакомым, ещё с институтских времён. Алекс, как он любил, чтобы его называли, был для Никиты сокурсником, другом, недругом и конкурентом в одном лице. А ещё его головной болью, и частой причиной звенящих от дикого возбуждения яиц. Он был слишком сексуальным, слишком желанным, слишком опасным. Главной проблемой Алекса было то, что он любил в первую очередь себя, и только себя. Да, он был давним поклонником Никиты Князева, но только потому, что в своё время так и не смог затащить его в свою постель. Иначе его интерес, скорее всего, сразу бы растаял, как снег на солнце.

Во время своей учёбы в институте Никита ударными темпами изучал не только науки, но и себя любимого. По ночам у него были сплошные эксперименты: мальчики, девочки, груповушки, тройнички. Вскоре всё это приелось, и вот тогда и появился Алекс. Он перевёлся к ним из другого вуза и сразу же стал «центром Вселенной». Корн умел и тогда, и сейчас, привлекать к себе всеобщее внимание. Высокий стройный шатен с карими, или скорее цвета гречишного мёда, глазами. Его чётко очерченные губы, на по-мужски привлекательном лице, притянули внимание Никиты в первую же их встречу в аудитории. Он понял, что хочет этого парня, причём до зуда в пальцах. Но делать первый шаг, впрочем, как и второй и третий, а также десятый он в его сторону не собирался. Алекс был представителем «золотой молодёжи» во всей красе. Он вышел из богатой обеспеченной семьи и был уверенным в себе парнем с навороченной машиной, стильными шмотками и завышенным самомнением. Девчонки бегали за ним табунами, желая, во что бы то ни стало, подцепить на крючок. И Никита не раз наблюдал потом их зарёванные лица, когда им популярно объяснялось, что они только подруги на одну ночь. Но таких «бабочек», летящих на огонь Алекса меньше не становилось. Каждая новая красотка надеялась, что ей повезёт больше.

Однажды Никита заметил Корна в одном из клубов в обнимку с симпатичным парнем и понял, что Алекс такой же, как и он бисексуал. Это ещё больше подогрело затаённый интерес. Быть может, Корн его тогда тоже заметил, потому что на следующий день вдруг сам заговорил с ним. Раньше он попросту старался не замечать таких как Князев, потому как было в лом общаться. Кроме Никиты в группе было ещё несколько парней из обычных рабоче-крестьянских, так сказать, семей. Все они получали стипендию, жили в общаге, родители лишними деньгами их не баловали. Никите, правда, было немного лучше, потому как он был местным и жил с родителями. На карманные расходы родители ему подкидывали, да и сам он подрабатывал, ведь у его отца была своя автомастерская, приносящая неплохой доход. Но их маленький бизнес расширялся, и лишних денег всё равно не было. Так что вдруг возникшее внимание со стороны Корна насторожило Никиту, хотя общаться с Алексом ему было безумно интересно. А случайно подслушанный разговор поставил всё на свои места. Корн на него просто поспорил с дружками. Поставил на то, что трахнет Никиту и снимет доказательство на видео.

В первый момент Никите ужасно захотелось найти Корна и набить ему морду, но затем здравый смысл взял верх. Он решил сделать по-другому. Проучить зазнайку и выскочку. Никита, из всех своих актёрских способностей, смущаясь аки красна девица, пригласил Корна в клуб, весело провести субботний вечер. Дружки, мотающие информацию на ус, конечно же, были рядом. У Алекса от предвкушения глаза загорелись. В том клубе можно было снять комнату, чтобы потрахаться. Они неплохо провели время в клубе: танцевали, пили коктейли, болтали. А потом Никита сам потянулся за поцелуем, вынуждая Алекса начать действовать. Тот и начал. Оказалось, комнату он заказал заранее, как и установил там видеокамеру.

Никита сводил парня с ума, активно возбуждая и не давая ему времени о чём-либо задуматься. К примеру, почему жертва спора так легко пошла на контакт? В какой-то момент Корн излишне расслабился, уверенный, что всё идёт так, как он задумал и именно тогда Никита сделал свой ход. Он умело и быстро заломил Корну руки за спину и связал его же брючным ремнём. Затем, под громкий мат «воспитанного» мальчика раздел его, собрал одежду, сложил вещи в пакет и ушёл из комнаты, оставив там голого и злого Алекса. Пакет с вещами он отдал его дружкам, дожидавшимся результатов спора в зале.

На следующий день они с Корном подрались. До сбитых в кровь костяшек на руках, до разбитых носов и шикарных синяков под глазами. А потом они стали друзьями. Никита заставил Алекса посмотреть на себя другими глазами и увидеть не только сексуальный объект, но и интересного человека. С тех пор они начали тесно общаться, по-прежнему конкурировать, иногда драться и просто соревноваться. Никита его до сих пор хотел, но прекрасно знал, что прогибаться под Алекса Корна нельзя. Себе дороже обойдётся. Это красивая сексуальная зараза была для Князева как чемодан без ручки: и носить неудобно, и выбросить жалко.

‒ Никита, я лоханулся! ‒ гаркнул Климов, врываясь в кабинет Никиты. Тот оторвался от бумаг и удивлённо уставился на своего начальника безопасности, соляным столбом застывшим посреди кабинета. Марина тихонько прикрыла за ним дверь.

‒ Странно, раньше с тобой такого не бывало. Что случилось-то?

‒ Чувствует моя задница, что Корнилов нас надул, ‒ выдохнул Игорь, усаживаясь на любимый диванчик.

‒ Чувствовать задницей моя прерогатива, а ты должен думать головой, ‒ ответил на эту реплику Никита, отодвигая бумаги и глядя на подчинённого и друга.

‒ И на старуху бывает проруха, видимо, это про меня, ‒ вздохнул Климов. ‒ Ребята вчера улетели, а сегодня я не могу до сих пор с ними связаться. Телефоны молчат.

‒ Странно, ‒ задумчиво произнёс Никита. ‒ А Корнилов?

‒ У него тоже. Мне сразу что-то не понравилось в этой его истории с банком. Но делать было нечего, это был наш шанс спокойно вернуть деньги и вытащить компанию. Я вроде всё предусмотрел. Да и сын его у нас остался. Ты парня видел?

‒ Нет. У меня появилось настроение развеяться, и я ночевал в городской квартире. А что? У меня его фотографии Анюта забрала, оставила только краткую биографию и медицинские выписки, которые ты мне приволок. Я понятия не имею, даже как он выглядит.

‒ Понятно. А вот мне показалось странным то, что я увидел в квартире Корнилова. И мне всю ночь не давало это покоя. Он пытался нас убедить, что заботливый отец и воровать начал только ради излечения сына.

‒ И?..

‒ У парня допотопная коляска, в квартире нет никаких нужных приспособлений для облегчения жизни инвалида, следов какой-либо сиделки тоже нет. Это меня и насторожило. С раннего утра я рванул к ним домой. Сердобольные старушки уже сидели на лавочке и мило беседовали. Так вот, Никита, я узнал, что парень после аварии почти не покидал квартиру, только иногда в больницу Пётр его возил. К Корнилову соседи относятся с пренебрежением, а покойную жену искренне любили. Сейчас жалеют его сына. По их словам он талантливый парень и очень хороший. А ещё меня ждало весьма неприятное известие, заставившее носиться по городу всю первую половину дня.

‒ Что-то от твоих новостей у меня самого начала задница чесаться. Неприятности почуяла, ‒ произнёс Никита, мрачнея с каждой минутой.

‒ Корнилов неделю назад продал свою квартиру. Там с вчерашнего дня новые жильцы. Вещи парня аккуратно были сложены и вынесены в гараж. Я их забрал.

‒ Чего? ‒ вскинулся Князев, широко открыв глаза.

‒ Того! Некуда парню возвращаться. Он бомж теперь, ‒ цыкнул языком Климов.

‒ Вот это номер! ‒ Никита откинулся на спинку стула и запустил пальцы в волосы. ‒ И чтобы это всё значило? Он бросил собственного сына? Это бред, Игорь. Парень инвалид-колясочник!

‒ Не знаю, насколько внимательно ты изволил прочитать то, что я вчера нарыл, но давай пробежимся по фактам. Судя по всему, нормальный уход за парнем любящий папаша не обеспечил. Физиотерапии по записям не было вообще. Как привезли из больницы так всё, и осталось, только хуже стало. У него мышцы на ногах в ужасном состоянии, а вот руки очень сильные. Ухаживает за собой, скорее всего, сам.

‒ Но это же чертовски тяжело, ‒ высказался Никита, припоминая, как они с домработницей заставляли Анюту самостоятельно подыматься из коляски и садиться в неё.

‒ Тяжело, ‒ кивнул Климов и продолжил. ‒ Я изволил заехать к знакомым гайцам и поинтересоваться аварией. Так вот там мне сказали, что странная была авария. Водитель был немного нетрезв, самую малость, но дело в другом. Он забирал жену и сына из аэропорта, по дороге он не справился с управлением, и машина врезалась в бетонное ограждение. Женщина погибла на месте, а парень чудом выжил. У него был смят первый нижний позвонок и, соответственно, повреждён спинной мозг. К счастью, только повреждён, и операция действительно может ему помочь. Но, у парня были множественные переломы ног от смещения пассажирского сидения, где находилась в момент аварии его мать. Здоровья ему этот факт, как сам понимаешь, не добавил.

‒ И что странного в аварии? Ситуация обычная. Многие, даже абсолютно трезвые, иногда не справляются с управлением.

‒ Многие. Только наш Пётр Владимирович в юности был профессиональным гонщиком, даже состоял в команде и на всякие соревнования ездил. Правда, за пристрастие к уличным гонкам тренер его выгнал из команды. Он мог выкрутиться и избежать столкновения. К тому же сам отделался легкими царапинами.

‒ Думаешь, он хотел угробить жену и сына? Маньяк что ли? ‒ скептически глянул Никита на друга.

‒ Что я думаю, уже не суть важно. Дело заведено не было, аварию посчитали несчастным случаем. Сам знаешь, как у нас бывает. Заплатил кому надо, и гуляй.

‒ Но жена и собственный сын?

‒ Я, опять же, не поленился и поехал к бывшему компаньону жены Корнилова. И выяснил такие детали: она была на пару лет старше Корнилова, единственная дочь бизнесмена средней руки, погибшего за три месяца до рождения внука. То ли бандитский наезд, то ли ещё что-то. Неважно. Женщина продала весь бизнес отца и вместе с другом открыла рекламное агентство. За несколько лет оно вошло в десятку лучших в городе. Муж был там финансовым директором. С сыном у него были натянутые отношения. После того, как мальчик в тринадцать лет получил неполное среднее образование, мать отправила его в Англию. Там этого юного гения приняли с радостью. Из парня мог выйти неплохой финансист. После окончания учёбы он вернулся домой и подал документы в столичный вуз. И вот тогда что-то случилось в их семье. Супруга Корнилова что-то заподозрила нечистое в делах мужа. К тому же она его любила, и многое прощала ранее. К примеру, частые измены. Женщина хотела что-то предъявить мужу по возвращении из столицы, но… Случилась авария. А после неё Корнилов быстро продал часть агентства совладельцу. Сын несовершеннолетний и права голоса не имел. История та же, что с квартирой. Корнилов, как полноправный и единственный опекун, сделку совершил самостоятельно.

‒ Как-то всё очень плохо пахнет, ‒ скривился Никита. ‒ И как его с такой биографией на работу взяли?

‒ Не удивлюсь, если он переспал с местной кадровичкой, ‒ хмуро улыбнулся Климов.

‒ Я всё-таки не думаю, что он убил жену и бросил сына. Иначе, всё грязно выходит. Да и наши шансы в этой истории катятся к нулю с бешеной скоростью. Если Корнилов даст дёру от твоих парней, где мы его искать будем? И что с парнем делать? Родственники у него есть?

‒ От моих парней сбежать не так легко. А у парня никого нет, кроме папаши. К тому же думаю, что он может знать о планах отца.

‒ Думаешь, они сговори… ‒ начал было Никита, но был прерван ожившим телефоном Климова. Тот выхватил аппарат и ответил. Короткие отрывистые фразы подсказали Князеву, что новости плохие.

‒ Корнилов, сволочь, таки сбежал, ‒ процедил сквозь зубы Климов. ‒ По выходе из аэропорта на них напала какая-то уличная банда. Пока ребята отбивались, этот гад запрыгнул в поджидавшую его машину и уехал. За рулём баба была.

‒ Что с твоими парнями?

‒ Один легко ранен, сейчас в больнице. Второй долго объяснялся с местными копами, потому и не отвечал на звонки. Там камеры наблюдения были, так что дело против них возбуждать не стали. Помурыжили и отпустили.

‒ Поехали! Парень должен хотя бы что-то знать. Допускаю, что как только он уедет от меня, его кто-то заберёт и отправит к отцу, ‒ предположил Никита, вставая из-за стола. ‒ Этого урода найти надо!

Через полчаса Никита с Игорем были уже во дворе загородного дома семьи Князевых. Внутри никого не оказалось. Даже Анюта куда-то запропастилась. Никита снял пиджак, развязал галстук и бросил их на диван в гостиной. Он прислушался. Откуда-то с улицы послышался звонкий смех сестры и чей-то тихий спокойный голос. Игорь тоже услышал эти звуки разговора и направился на улицу. В саду была большая беседка, где и обнаружилась Анюта с гостем. Парень сидел спиной к входу в своей, как выразился Игорь, допотопной коляске. Весеннее солнце играло золотистыми зайчиками в его каштановых, завязанных в хвост, волосах. Тонкие пальцы правой руки поглаживали обод колеса. Он, судя по наклону головы, внимательно слушал что-то щебетавшую, бурно размахивая руками, Анюту. «Давненько она так не общалась с посторонними», ‒ заметил Никита. Он решительно пошёл к компании, кивнул сестре, замершей на полуслове, и резко развернул к себе коляску вместе с пассажиром. Никита наклонился, одной рукой упёрся в подлокотник коляски, а другой быстро приподнял подбородок парня и спросил: