Текст книги "Между двух огней (СИ)"

Автор книги: ITN-997

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

‒ Да. Всё просто и подло одновременно. У неё любовник есть, лица увидеть не могу, только бритый затылок. Они уже всё распланировали: как она залетит, как Никиту доить будут, куда деньги тратить. Он ведь ради ребёнка горы свернёт, и даже бизнес отдаст, если нажать правильно. Так ведь, Мила?

‒ Выродок, ‒ прошипела молодая женщина.

Мила отдёрнула руку, которую Саша отпустил за ненадобностью. Она злобно глянула на него и размахнулась, чтобы залепить пощёчину. Мария Ивановна только и успела крикнуть, как Никита уже стоял рядом и крепко держал её руку.

‒ Сейчас идёшь в свою комнату и собираешь манатки. Зарплату я тебе выдам за два месяца вперёд. И сделай одолжение, Мила, не попадайся мне на пути. И скажи спасибо, что я тебе репутацию портить не буду. За всё хорошее, так сказать, ‒ Никита выпустил её руку, и Мила выбежала из кухни чуть ли не со скоростью звука. Мария Ивановна только покачала головой.

‒ Анюта будет прыгать от радости до потолка, ‒ усмехнулся Игорь. ‒ Рыбалка у нас, надеюсь, не отменяется?

‒ С какой стати? ‒ фыркнул Никита. ‒ Милу я с нами брать вроде как не собирался, знаешь ли. Вот только теперь опять новую медсестру искать?

‒ Не надо, ‒ вмешался Саша, умоляюще глядя на Никиту. ‒ Я самостоятельный парень, честное слово. Два года сам себе уколы делал и справлялся как-то. Если понадобится, мне Валик поможет!

‒ А может медбрата нанять? ‒ задумался Никита.

‒ Можно подумать в твоём случае есть разница, ‒ проворчал Саша. ‒ Хотя, конечно, есть. Медбрат не забеременеет.

‒ Саша, ‒ потрепала его по голове покрасневшая Мария Ивановна, пока Никита с Игорем хохотали во всё горло.

Саше ужасно хотелось напроситься с ними на рыбалку, но он промолчал. Когда-то вместе с дедом он ездил на небольшое озеро, и они тоже ловили рыбу. Только в его нынешнем положении ни на рыбалку, ни в поход… никуда. А жаль. Но ничего. Вот сделают ему операцию, и тогда он наверстает, даст бог, всё, что ещё не успел.

После весёлых выходных настали обычные рабочие будни. В понедельник состоялся очередной совет директоров холдинга. Соучредители обсудили все насущные вопросы и разъехались по своим делам, а Саша въехал в переговорную, где в этот момент находились Князев с Климовым. Марина не спеша убирала с длинного стола грязные чашки из-под кофе и чая, Игорь шуршал какими-то бумагами, сидя на угловом диванчике, а сам Князев разговаривал с кем-то по телефону, стоя у панорамного окна. Саша остановил коляску возле одного из отодвинутых стульев. Он поднял руку и провёл по его кожаной поверхности и… увидел нечто, заставившее его развернуть стул, положить ладони на спинку и закрыть глаза. Игорь заметил его действия и отвлёкся от своих дел.

‒ Саша, что?

‒ Кто здесь сидел? ‒ спросил Саша, открывая глаза.

‒ Нефёдов, ‒ ответил Никита, подходя ближе.

‒ Он хочет продать акции, договор должны подписать на днях. Его соблазнили очень большой суммой.

‒ Он обязан был в первую очередь уведомить меня, и только если бы я отказался, предложить кому-то другому, ‒ произнёс Никита.

‒ Юридически он мог обойти это условие. Кто-то ему подсказал, как это сделать.

‒ И кто же это такой умный и шустрый? ‒ поинтересовался Климов.

‒ Вам не понравится мой ответ, ‒ криво улыбнулся Саша.

‒ Говори уже, ‒ махнул рукой Никита.

‒ Я видел рядом с ним Алекса Корна. Акции он собирается продать ему.

‒ Твою мать! ‒ выругался Никита, перепугав Марину, быстренько ретировавшуюся из кабинета.

‒ Проверь остальных, ‒ попросил Игорь.

Через пять минут Саша закончил и результат был не радостный. Обнаружилось, что ещё двое из оставшихся четырёх директоров намеревались продать акции, причём, покупателем снова выступал Корн. Только в этот раз о добровольной продаже речи не шло. Этих двух господ он как-то подловил, собрав нехилый компромат. Один погорел на личной жизни, другой на небольшой афере. Никита отпустил Сашу домой, а сам вызвал тех трёх директоров, кто хотел его предать. Между ними состоялся весьма серьёзный и тяжёлый разговор. Нефёдов согласился продать акции Никите и уйти из компании, сохранив, так сказать, лицо. Решение вопроса с двумя оставшимися Князев отложил на пару дней. Сначала он хотел пообщаться кое с кем.

Никита вошёл в кабинет Корна, остановился у двери и посмотрел в его насмешливые глаза. Алекс, как радушный хозяин встал из-за стола и пошёл ему навстречу. Он был без пиджака, галстука, рукава его рубашки были закатанными по локоть, открывая загорелые крепкие запястья. Был уже вечер, большинство сотрудников его компании разбежалось по домам, а Алекс всё ещё работал.

‒ Привет, Никита. Какими судьбами в моём логове? ‒ спросил, широко улыбаясь, Алекс.

‒ Да хочу задать тебе, друг мой, пару вопросов, ‒ такой же широкой улыбкой ответил ему Князев. ‒ Только сначала поприветствую.

‒ Хех, ‒ выдохнул Алекс, согнувшись пополам от сильного удара в живот. Никита потряс рукой, поднял Корна за шиворот и прислонил к стене. ‒ Это за что?

‒ За всё хорошее, ‒ произнёс Никита, глядя прямо в медовые лукавые глаза. ‒ У нас был договор, Алекс. Мы конкуренты, но в бизнес друг друга не лезем. Я в твою компанию, а ты в мою. Какого чёрта ты копаешь под меня?

‒ Упс, ‒ щёлкнул языком Корн, не пытаясь вырваться. ‒ Узнал, значит. Ну, этого следовало ожидать, имея такого одарённого мальчика под рукой.

‒ И кто?

‒ Разобиженная Мила новость на хвосте принесла. Думаешь, козырь заимел?

‒ А почему бы нет? Если бы не способности Саши, через неделю ты бы сидел у меня в совете директоров, имея приличный пакет акций. Только зачем, Алекс? Тебе наша дружба надоела? Хочешь получить меня в качестве врага? А потянешь?

‒ Ты не понимаешь, ‒ покачал головой Корн, проводя рукой по широкой груди Никиты вверх, и притягивая его к себе ещё ближе за шею. ‒ Я устал, Никита. Устал ждать тебя. Думал, что смогу заставить тебя плясать под свою дудку. Хоть так стал бы ближе к тебе.

‒ Неправильная тактика, Алекс, ‒ произнёс Никита, вдыхая запах его волос, чувствуя все манящие изгибы его тела, ощущая зарождающее возбуждение Корна.

‒ Думаешь, я этого не понимаю? Только появление твоего Саши смешало мне все карты. Тебя же тянет к нему? Разве я не прав? Но он ведь не я, насколько бы мы не были похожи!

‒ Не ты, ‒ усмехнулся Никита. ‒ Он лучше.

‒ Чем, твою мать? ‒ воскликнул от досады Корн и тут же впился губами в рот Никиты. Он целовал с дикой, почти неконтролируемой страстью, выбивая спокойствие из Никиты, будя в нём желание, спрятанное глубоко внутри.

Никита не смог сдержаться и открыл рот, впуская жадный горячий язык Алекса. Они неистово целовались, грубо сминая одежду, оставляя, наверное, синяки на коже. Слишком долго сдерживаемая страсть рвалась наружу, грозя разрушить все барьеры. Алекс извернулся, и, не отпуская от себя ни на шаг, потащил Никиту к столу. Он присел на край, развёл ноги, открываясь и подпуская Князева. Руки Алекса были везде, они горячечно блуждали по крепкому сильному телу Никиты, разжигая пожар в крови.

‒ Я хочу тебя, Никита, ‒ прошептал Алекс в искусанные губы Князева, вырывая его из чувственного омута. ‒ Возьми меня, твою мать, Князь.

‒ Даже так? ‒ спросил тихо Никита, целуя его в шею и отпуская. Его дыхание было всё ещё сбитым, но в мозгу потихоньку прояснялось. Алекс ещё не уловил перемены, и его пальцы добрались до ремня на брюках Никиты и он попытался расстегнуть непослушную пряжку. ‒ Всё. Всё, Алекс. Почудили и хватит.

‒ Почему, Никита? Я же согласен даже подставиться тебе. Почему? ‒ Алекс обессиленно откинулся спиной на прохладную поверхность стола и прикрыл разгорячённое лицо руками.

‒ Потому, что впоследствии пожалею, Алекс. Неважно, кто из нас сверху, кто снизу, ‒ Никита привёл свою одежду в порядок и присел рядом с Корном. ‒ Дело в другом. Ты не умеешь любить, Алекс. Ты просто собственник. Твоё желание заполучить меня в свою коллекцию переходит все границы. Если бы только я мог поверить, что по-настоящему нужен тебе… Я был бы с тобой, поверь.

‒ А если я действительно люблю тебя?

‒ Сколько мы уже знакомы? Лет десять? За всё это время я ни разу не видел, чтобы ты попытался подпустить кого-то к своему сердцу. Оно закрыто у тебя на миллион замков, Алекс, и где тот золотой ключик, что сможет их отпереть, ты сам давно забыл. Только азарт охоты, только всё новые и новые жертвы твоего обаяния, твоей харизмы. Ты охотник, Алекс, хищник. И я не хочу стать твоей очередной жертвой. Я пытался подпустить тебя ближе, но каждый раз вынужден был отступать и закрываться. Обрастать очередной защитной оболочкой. Я тоже устал. Устал быть один, потому что никто другой не мог вызвать такие же чувства, как ты.

‒ А он? Смог? ‒ не было необходимости называть вслух имя. Оба знали, какого именно человека имел ввиду Корн.

‒ Он… Он другой, Алекс. В нём нет твоего цинизма, твоего потребительского отношения к людям. В Саше есть стержень, сила, и он такой же умный, как ты. Его обаяние более мягкое, тёплое, живое.

‒ Я тоже не родился таким, Никита, меня жизнь изменила, ‒ Алекс встал со стола, подошёл к шкафу и вытащил несколько папок. ‒ А у него ещё всё впереди. Не делай из мальчишки ангела, тогда не обожжешься.

‒ Он не ангел. Обычный парень, с которым хочется быть рядом.

‒ Только быть?

‒ Я многого хочу, Алекс, но некоторые желания так и останутся желаниями. Мне хотелось бы, чтобы ты был более чист душой, а он здоров телом. Но иметь вас обоих я не смогу, потому что вы оба собственники. Саша ещё не осознал этого, но он так же как и ты хищник, защитник. Только он будет защищать тех, кто ему дорог, а ты стоишь на страже только собственных интересов, Алекс.

‒ Ну да, я же циничная самовлюблённая сволочь, ‒ засмеялся Корн, но от этого смеха веяло тоской, царапнувшей по сердцу Никиты. Алекс протянул ему обе папки. ‒ Держи, это компромат на твоих директоров. От меня в качестве извинений. Был неправ.

‒ Спасибо. Отказываться не буду.

‒ Вы с Анютой на приёме в честь моего тридцатилетия будете? Приглашения-то присылать?

‒ Присылай, ‒ улыбнулся Никита. ‒ Я по-прежнему твой друг, что бы между нами не происходило.

Никита вышел, и Алекс обессиленно опустился на пол. Он чуть всё не испортил. Снова ошибся. Неужели Никита прав, и это не любовь, а всего лишь неутолённое эгоистичное желание иметь недостижимое? Нет. Не может быть! Сердце-то болит и тоскует, только выразить это не может.

‒ Саша-Сашенька. Дорогой ты мой племянник. Что же мне делать с тобой? ‒ прошептал Алекс в пустоту.

========== Глава 8. ==========

В этот раз они закончили поздно, и Никита решил в загородный дом не возвращаться. Он забрал Сашу из офиса и привёз в городскую квартиру. Они вместе поужинали, обсудили прошедший день и наметили планы на следующий. Какое-то время Никита покрутился по квартире, а затем, попросив гостя не скучать, уехал, сославшись на срочную встречу. Саша догадался, что Князеву захотелось развеяться, уж слишком напряжённым он был весь вечер. Всё время на что-то отвлекался, иногда бросая на Сашу странные взгляды, от которых по телу бежали мурашки.

Было уже глубоко за полночь, но без присутствия рядом Никиты почему-то не спалось. Саша устроился в гостиной у окна, и из темноты комнаты наблюдал за ночным городом. Квартира Князевых находилась почти в центре города и за окном не утихала жизнь: горели разноцветные огни, двигались машины. В тишине хлопнула входная дверь, раздался сдавленный смешок и тихий шепот. Вернулся Никита и, кажется, не один. Саша затаился на своей позиции у окна, не шевелясь и почти не дыша.

В коридоре вспыхнул верхний свет. Кто-то возмущённо выматерился и в гостиную ввалилось два тела. Судя по слегка нарушенной координации оба, и хозяин квартиры, и ночной визитёр, были не совсем трезвы. Гость уступал Никите в росте, доставая чуть выше плеча. У него были тёмные короткие волосы и худощавое телосложение. Парень страстно тёрся об Никиту, пытаясь дотянуться до его губ. Но Князев умело обходил эти попытки, наклонив голову и лаская тонкую шею, обмотанную синим шёлковым шарфом. Белая рубашка парня была уже слегка помята, видимо, тискались они уже долго и весьма основательно. Тёмные обтягивающие джинсы не скрывали линий тонкой фигуры. Саша, спрятавшись в темноте, не мог оторвать глаз от сильных рук Никиты, светлым пятном скользящих по чужому телу. Когда Никита поднял голову и посмотрел в сторону окна, Саша понял ‒ он знает о том, что у его игры есть нечаянный свидетель. Но Никита почему-то не стал останавливать темноволосого паренька, когда тот стал опускаться перед ним на колени, сноровисто расстёгивая его брюки.

Никита смотрел сквозь полумрак гостиной на Сашу, а тот смотрел на него. Не отрывая глаз, не говоря ни слова. А ночной гость, ничего не замечая вокруг, добрался до члена Никиты и довольно заурчал. Его левая рука легла на бедро Князева и зафиксировала тело, прижав к стене. Правую он тоже быстренько пустил в дело, начав ласкать своего будущего партнёра, разжигая любовную игру. Никита откинул голову на стену, прикрыв глаза тёмными пушистыми ресницами. Его рука легла на тёмную макушку, стоящего на коленях паренька, и пошевелила его волосы. Тонкая рука соскользнула с бедра Никиты и забралась под его расстёгнутую рубашку, погладила твёрдый накачанный живот, а голова парня продолжала ритмично двигаться. Гость, продолжая заниматься своим увлекательным делом, издавал влажные звуки, вгоняя Сашу в краску. Благодаря Никите он попал в неловкое положение, из которого не знал, как выйти. Срывать Князеву свидание не хотелось, а быть третьим в этой странной игре…

Он не мог понять, зачем Никита это сделал. Он точно не мог знать, что Саша будет ждать его. Князев заметил его у окна ещё до того, как ситуация перешла грань приличия. Почему не остановился? Собственное состояние Саши подсказывало ему правильный ответ, который он пытался всеми силами изгнать из своей головы так же, как и всё нарастающее возбуждение из своего тела. Те, кто считает, что люди с травмами позвоночника не испытывают полноценного возбуждения, не совсем правы. Испытывают, и не только от прямой физической стимуляции, но и от созерцания зрелищ с эротическим подтекстом. Таких вот, к примеру, как наблюдал Саша. Он отвернулся было к окну, но не удержался и посмотрел вновь туда, где Никита Князев своим наполненным страстью и возбуждением видом, притягивал его взгляд.

Судя по ускорившимся движениям головы любовника и участившемуся дыханию самого Никиты, он был уже на грани. Князев остановил парня и помог подняться, подарив долгий благодарный поцелуй. Он бросил ещё один взгляд в сторону окна и увёл любовника к себе в комнату. Саша тихо выдохнул. Казалось, что всё это время он не дышал. Никита его провоцировал. В этом не было сомнений. Он воспользовался ситуацией и сыграл в свою игру. И не проиграл. Саша уже какое-то время задавал себе множество вопросов, касательно своего отношения к Князеву. И, наконец, после долгих споров с самим собой, ему пришлось принять тот факт, что он увяз в нём по самую макушку. Ему нравилось в нём всё, даже то, как он спит, сопя Саше в шею. С той памятной ночи, после проделки Милы, Никита оставался на ночь ещё несколько раз, всё так же ложась поверх покрывала. Саша стал привыкать к нему, тянуться и скучать. Князев, шаг за шагом, заполнял его собой. Саша, несмотря на свой возраст, не был настолько наивным, чтобы не понимать ‒ он влюбился в мужчину. Во взрослого сильного опытного мужчину. И самое странное было в том, что им было хорошо вместе. Это было видно по горящим живым глазам Никиты. Им обоим нравилось спорить, что-то обсуждать и договариваться. Оба были сильными по характеру и достаточно упрямыми, но при этом умели вовремя уступить партнёру и согласиться с ним, если были не правы.

Когда Саша выехал утром из отведённой ему комнаты, по квартире разносились аппетитные запахи. Никита приготовил им завтрак? Н-да. Саша заехал на кухню и удивился ещё больше. На столе стояли две тарелки, в которых красовалась яичница-глазунья и румяные полосочки поджаренного бекона. Никита варил кофе в настоящей джезве, что-то напевая себе под нос. Судя по тому, что тарелок было только две, их гость исчез ещё ночью.

‒ Доброе утро, ‒ поздоровался Саша. Никита повернулся, и улыбка расплылась по его лицу. Он выглядел умиротворённым и довольным.

‒ Привет! Как спалось?

‒ Нормально, ‒ ответил Саша, чуть отводя глаза в сторону.

‒ Тогда налетай на завтрак, ‒ велел Никита, ловко снимая кофе с огня и разливая в две приготовленные чашки. Одну он поставил перед Сашей, а другую, чуть побольше, рядом со своей тарелкой.

‒ Не знал, что ты умеешь готовить, ‒ произнёс Саша, похрустев беконом. ‒ Вкусно!

‒ До великого шеф-повара мне далеко, но с голоду никому умереть не дам, ‒ довольно кивнул Никита, поглощая свою порцию. ‒ А ты умеешь?

‒ Кое-что умею. Меня мама учила.

‒ Надеюсь, после удачной операции ты порадуешь нас с Анютой чем-нибудь вкусным.

‒ Думаешь, она будет удачной?

‒ Уверен! Только так и никак иначе. Что за пессимизм с утра? ‒ поднял бровь Никита.

‒ Да так. Накатило что-то, ‒ буркнул Саша, делая глоток горячего бодрящего напитка. В отличие от кое-кого, он ночью спал плохо, мучимый до самого утра странными снами.

Уже стоя на пороге квартиры, Никита, после завтрака всё время молчавший, вдруг склонился над Сашей, уперевшись руками в подлокотники кресла-коляски. Какое-то время он смотрел в удивлённые глаза Саши, а затем задал тихий вопрос:

‒ Неужели тебя то, что случилось вчера, совершенно не задело?

‒ А должно было? ‒ напряжённо спросил Саша, чувствуя, что краснеет.

‒ Мне хотелось бы этого.

‒ Никита, ты взрослый человек со своими потребностями и желаниями. Это твоя квартира и ты имеешь право приводить сюда любого, кого захочешь, ‒ ответил Саша, отворачивая лицо в сторону, но Никита не дал ему сбежать таким способом от неудобного разговора. Он зацепил пальцами подбородок Саши и повернул к себе, чуть приподняв.

‒ Ещё немного и я бы трахнул того паренька у тебя перед глазами. Неужели ты ничего не почувствовал? Тебя это ни капли не завело? ‒ Саша предпочёл промолчать, возможно, просто не зная как ответить на эти провокационные вопросы и не выдать собственных чувств. «Зачем Никита начал этот странный разговор?» ‒ лихорадочно заметались мысли в его голове. ‒ Не молчи!

‒ А что ты хочешь услышать? ‒ нервно дёрнул головой парень, пытаясь вырваться из крепкой хватки. Не удалось.

‒ Правду, Сашенька. Правду, ‒ прошептал Никита и… осторожно прикоснулся к губам замершего Саши. Он осторожно провёл кончиком языка по их контуру и чуть надавил, пытаясь заставить открыть рот. Он словно деликатно просил отклика, но его не последовало. Никита хотел было уже оставить попытку и отстраниться, как вдруг его впустили. Саша ответил. Сначала нежно и неуверенно, словно шагая по минному полю, а затем, когда язык Никиты ринулся в бой, смелее и яростнее. Он атаковал и отступал, лаская нёбо, губы Никиты, ловя его юркий проворный язык. Рука Князева заблудилась в волосах Саши, массируя нежно затылок. Через долгую минуту он отпустил парня, с тревогой заглянув в его глаза. Широко распахнутые, полные удивления и… едва пламенеющей страсти.

‒ Такая правда подходит? ‒ прошептал Саша, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.

‒ Это лучшее, о чём я мог мечтать, ‒ улыбнулся Никита. ‒ Ночных гостей больше не будет.

‒ Хорошо, ‒ согласился Саша, а внутри разливалось странное тепло, наполняя собой каждую клеточку. И то ли поцелуй был тому причиной, то ли обещание.

*****

В этот день Анюта, очень красивая и нарядная, вместе со стильно одетым Никитой уехала в город. Там, в одном из дорогих ресторанов, праздновал своё тридцатилетие их друг. Саша долго сомневался, стоит ли позвонить Алексу Корну и поздравить с юбилеем? Ни он сам, ни тем более Алекс, не стремились афишировать своё родство, перед кем бы то ни было. Кто-то, не зная глубоко зарытых в песках времени их семейных тайн, удивился бы этому факту. Дядя и племянник соблюдали этакий нейтралитет относительно друг друга. Но с другой стороны Алекс был его роднёй и Саша всё же позвонил ему. Без лишних любезностей и сантиментов просто пожелал всего хорошего. Алекс вполне вежливо поблагодарил. И на этом их общение закончилось. Но камень с души всё же исчез, позволив облегчению занять своё место. И Саша, и Алекс потеряли свою семью, а такое никогда не проходит даром. Только в сердце одного из них было место для новых чувств, а другой закрылся мощными щитами, остерегаясь новой боли. Они оба знали, что вполне могут вскоре потерять друг друга, едва обретя. Саша, в глубине души, был готов рискнуть, а Алекс сразу же дал понять, что не хочет этого. И парень в очередной раз порадовался, что опеку над ним взяли Князевы, а не единственный родственник, хоть и довольно близкий по крови.

Саша лежал в кровати и читал книгу, недавно купленную Анютой, когда услышал шум, тихое ворчание и скрип открываемой двери. Он оторвал взгляд от книги и с удивлением уставился на… Никиту. Он стоял в дверях, слегка пошатываясь, и с умильным выражением на лице смотрел на Сашу. Потом широко улыбнулся и выдал:

‒ Дорогая, я дома!

‒ Князев, ты оборзел? ‒ Саша, не задумываясь, швырнул в это пьяное «чудо» книгой, которую Никита, как ни странно, умудрился поймать и с преувеличенной аккуратностью положить на комод, стоявший у двери.

‒ Ты чего бросаешься? ‒ обиженно проворчало «чудо», начиная стаскивать с широких плеч пиджак. За ним последовала рубашка и… брюки! Саша только успевал рот открывать от возмущения.

‒ Никита, а ты здесь спать собрался? ‒ опомнившись, наконец, спросил Саша.

‒ Угу, ‒ кивнул Князев, гася лампу, стоящую на тумбочке у кровати, и включая небольшой светильник на стене.

‒ То есть я до утра должен буду наслаждаться твоим перегаром? ‒ Саша рассержено наблюдал, как Никита невозмутимо забирается в кровать.

‒ Угу, ‒ прозвучал вновь просто очень вразумительный ответ, и Никита, недолго думая, в этот раз нырнул под простыню, притянул к себе тело Саши и крепко обнял.

‒ Никита Романович, а не пошли бы вы…

‒ Угу… Только утром, если не возражаешь, ‒ хмыкнул Никита, сунул нос в изгиб шеи своей добычи и мерно засопел.

‒ Князев, ‒ удивлённо позвал Саша. ‒ Князе-е-в, ты спишь уже?

‒ Угу, ‒ был тихий ответ, согревший дыханием шею.

‒ Чудо. Пьяненькое, ‒ вздохнул Саша, устраиваясь в крепких объятиях, с удивлением констатируя, что чувствовать прохладную гладкую кожу Никиты без всяких преград ему безумно нравится.

Пробуждение было… приятным. Тело окутала нега, в голове был странный туман, а по телу путешествовали чьи-то пальцы. Саша приоткрыл один глаз и понял, что лежит на спине совершенно раскрытый. Никита же возлежал на боку, и именно его пальцы едва ощутимыми касаниями пробегались по телу Саши, вызывая приятные ощущения.

‒ Никита, а что ты делаешь? ‒ шепотом спросил Саша, пытаясь кончиками пальцев дотянуться до откинутой простыни. Ему это почти удалось, когда Никита одним движением отбросил её на пол. ‒ Гад!

‒ Угу, ‒ улыбнулся Князев. ‒ Хм. А ты возбуждаешься!

‒ А я, по-твоему, труп, что ли? ‒ проворчал Саша, пытаясь прикрыть руками свой проснувшийся, благодаря шалостям Никиты, член. За что получил по ним звонкий шлепок.

‒ Просто… я думал, что будет труднее, ‒ хитро зыркнул Никита и аккуратно переместился ниже, подбираясь к паху Саши поближе. Его рука погладила член парня по всей длине, ладонь обхватила головку и покружила, вызывая стон и яркий румянец у исследуемого объекта. Никита довольно улыбнулся.

‒ Князев, свали, а? ‒ жалобно выдохнул Саша.

‒ Пока не закончу, не уйду, ‒ глянул с насмешкой Никита и мягко раздвинул ноги Саши, чтобы удобно расположиться между ними.

‒ Никита, а что ты делать там собираешься? Я тебя туда не приглашал! ‒ запаниковал парень, пытаясь сесть.

‒ То, что давно хочу. Надеюсь, меня не посадят за развращение малолетних мальчиков, ‒ пробормотал Никита, с аппетитом рассматривая объект своего желания, призывно алеющий головкой.

‒ За мальчика ответишь, а восемнадцать мне через десять, то есть девять дней будет, ‒ фыркнул Саша.

‒ Значит, ты не возражаешь? ‒ для проформы спросил Князев, одной рукой нажимая на живот Саши и не давая особо трепыхаться.

‒ Никит-а-а, ‒ простонала его жертва, после того как язык Никиты прошелся влажной дорожкой от основания до головки.

Князев с радостью принялся изводить Сашу. Наивно думают некоторые, что ствол мужчины является самой чувствительной частью и постоянно его мнут и гладят. На самом деле самые нежные места: основание и головка с чувствительным венчиком. Опытный мужчина прекрасно знал такие нюансы, и умело сводил с ума своего юного подопечного. Пальцы Никиты гладили основание, то чуть надавливая, то отпуская, а губы и язык нежили головку. Он, обхватив её губами, слегка поворачивая голову, чётко и ритмично постукивал кончиком языка по венчику. Потом начал скользить вверх-вниз, впуская в тёплую нежную глубину своего рта, наслаждаясь тихими сдерживаемыми стонами Саши. Пальцы одной руки гладили его живот, а другой ласкали поджавшиеся яички. Никита сам получал от процесса удовольствие, ощущая, как его собственное достоинство распирает бельё. Он чуть изменил положение своего тела и занялся собой. Он, оперевшись на локоть и чуть нависнув над телом Саши, быстро задвигал головой, другой рукой ритмично, почти в унисон, поглаживая свой член.

Саша сходил с ума от новых ощущений. Естественно, как любой другой молодой парень он занимался самоудовлетворением, да и девушки несколько раз делали ему минет, но то, что творил с ним Никита… Это сводило с ума. Эмоции наслаивались друг на друга, вызывая полную сумятицу в мыслях и чувствах. Всё благоразумие улетучилось прочь, оставив только чистое незамутнённое наслаждение моментом и человеком. Оргазм нахлынул ничем не сдерживаемой волной. Через долгое, почти застывшее в вечности мгновение, он с трудом открыл глаза и увидел сидящего между его ног Никиту, на коленях и с откинутой назад головой. На его лице расцветало блаженство. Капельки белесой жидкости мелким дождём падали на живот и ноги Саши.

‒ Спасибо, ‒ тихо произнёс он, продолжая смотреть на Никиту.

‒ На здоровье, ‒ улыбнулся тот, опускаясь на постель рядом.

*****

Анюта стояла у дверей комнаты Саши, прислушиваясь к тихим звукам. На её лице блуждала печальная улыбка. Кажется, её любимый брат был на пути к тому, чтобы стать счастливым. В отличие от неё самой. В пятнадцать лет Анюту угораздило влюбиться в Алекса Корна. Каждый раз, когда видела его, она смущалась и краснела, с головой выдавая свои чувства. В свой восемнадцатый день рождения она набралась смелости и пришла в комнату к Алексу, оставшемуся у них на ночь. И она до сих пор благодарна Корну, что он деликатно выставил её тогда за дверь, просто и ясно объяснив, кем она для него приходится. Только сестра друга и никто более. Повзрослев, она оценила его поступок. И кто тогда мог предсказать, что её вновь угораздит влюбиться не в того парня. Если Алекс Корн был помешан на её брате, то в Сашу влюбился сам Никита и, судя по всему, ему удалось добиться взаимности. Анюта не была слепой и видела все те шаги, которые эти двое, медленно и осторожно, делали навстречу друг другу. Этот путь был сложен для них обоих, и она ни в коем разе не стала бы им мешать. Анюта решила спрятать свои чувства. Она не чувствовала ревности ни к Никите, ни к Саше. Она просто любила их обоих.

Девушка вздохнула, осторожно провела рукой по гладкой полированной поверхности двери и тихо, на носочках, пошла к лестнице.

========== Глава 9. ==========

В эти выходные Анюта с Сашей остались одни. Никите пришлось срочно уехать в командировку. Утренняя прохлада сменилась жарой, и Саша предпочёл спрятаться в доме. Анюту он нашёл в их кабинете. Она занималась тем, что гадала, занавесив окна плотными шторами и создав атмосферу таинственного полумрака. На небольшом столике, покрытом кружевной скатертью стояли два старинных подсвечника с горящими свечами, между ними лежали витая морская ракушка и гладкий круглый камень с цветными прожилками. Всё правильно: для большего контакта с эгрегором, или информационным полем планеты, четыре стихии лучшая помощь интуиту и эмпату. Подруга, а он считал эту прекрасную девушку таковой, любила иногда погадать на картах Таро. Саша всегда считал эти карты вещью особенной, странной, до конца непознанной. Он даже подарил Анюте собственную колоду карт, купленную им в Англии. Таро Ллевеллин ему тогда безумно понравилось. Анна-Мария Фергюсон создала прекрасную вещь. Будучи экспертом по истории и мифологии эпохи короля Артура, она использовала в своей работе мифы и легенды древнего Уэльса. Замечательные иллюстрации к тщательно подобранному материалу открыли новую глубину в толковании и значении карт.

‒ Анюта, что такая хмурая? ‒ спросил Саша, глядя на девушку, на лице которой непонимание сменялось гневом, а гнев раздражением. ‒ От чего такие эмоции на красивом личике?

‒ Саша, я ничего не могу понять. У меня выходят какие-то абсолютно непонятные сочетания. Голова кругом идёт. Я понимаю, что это что-то чрезвычайно важное, но смысла уловить не могу, ‒ Анюта расстроенно тряхнула великолепной волной длинных русых волос, сцепила пальцы рук и, положив на них подбородок, уставилась на Сашу печальными карими глазами.

‒ Во-первых, закрой глаза и подыши, успокойся. Твой гнев и раздражение перекрывают твои каналы восприятия. В таком состоянии ты ничего не поймёшь. Во-вторых, не паникуй. Я помогу разобраться.

Анюта послушалась совета и минут через пять успокоилась. Она собрала карты и, закрыв глаза, перетасовала их, о чём-то тихо шепча. А затем карту за картой девушка выложила классический «Кельтский крест». Она вновь обречённо вздохнула и посмотрела на Сашу.

‒ Снова одно и то же. Я пять раз уже делала расклад.

‒ Интересно, ‒ пробормотал Саша, рассматривая карты. ‒ Сбрось-ка ещё по одной.

‒ По-моему, стало ещё запутаннее, ‒ перевела Анюта на него печальные глаза.

‒ Ещё, ‒ попросил Саша и на стол легли очередные карты. ‒ Расклад, конечно, странный, тут я вынужден с тобой согласиться. Но не всё так уж непонятно. Часть я могу тебе объяснить.

‒ К примеру, Смерть и Судный день, соседствующие рядом с Рыцарем Жезлов и Королём Пентаклей.

‒ Это объяснять мне не хочется, но придётся. И то, лишь на уровне догадок. Как я уже когда-то говорил тебе, Таро заставляет нас анализировать свои мысли и наблюдения, и является канвой для работы нашей интуиции. При правильном настрое карты Таро облегчают взаимодействие логичного левого полушария нашего мозга с более креативным и интуитивным правым. Наш рационализм сосредотачивается на номерах, названиях и значениях, в то время как интуиция и восприятие заставляют настроиться на нематериальное значение карт. Что ты чувствуешь, когда смотришь на карту Смерти?